Глава 10
– Вы уверены, что нужно было так ускорять обучение? Ведь обычно вы учили Мастеров смерти не менее двух лет! – Император испытующе посмотрел на Вожака, на командира корпуса Псов, перевел взгляд в лицо начальника Секретной службы и покачал головой. – Прошло меньше года, а вы уже представляете мне этих парней, как готовых Мастеров смерти?
– Не совсем так, ваше императорское величество… да, мы ускорили их обучение, применяя специальные снадобья и магию. Это первый подобный выпуск, пробный. Отлично показали себя мастер Дондокс и его помощники – снадобья готовились в нужном количестве и такие, какие надо. Эти парни должны превзойти всех мастеров, что мы видели ранее. После необходимой подготовки, конечно. Они уже мастера, но чтобы достичь совершенства, им нужно заниматься еще год или два года, это уже ясно. Те, кто доживет, будут просто монстрами!
– Монстрами, – усмехнулся Император, поглядывая на дочь, которая сидела в окружении стайки компаньонок, дочерей глав дружественных домов. Принцесса печальна, под глазами темные круги – немудрено, после того, как над ней поработал придворный маг-лекарь!
«Ну это же надо дойти до такой глупости – забеременеть от слуги?! Проклятый ангелочек с золотыми волосами! Мерзкая тварь! Насекомое! Теперь его тело плывет к морю – безголовое, само собой. Мастер смерти сработал быстро и качественно, как и всегда. Глупая девчонка! Думает, парня отправили на юг, в дальнее поместье, небось, надеется с ним когда-нибудь увидеться, идиотка! Ничего, когда-нибудь спасибо скажет! Нужно выдать ее замуж, иначе снова придется вытравлять плод. Девочка давно развилась в женщину, кровь кипит… Понятно, что хочется мужской ласки – на то она и женщина! Но чтобы вот так?! Зачать от безродного идиота?!
То, что он идиот, – ясно было с самого начала, только совершеннейший идиот будет думать, что если он овладел женщиной, излил в нее свое семя – это пройдет просто так, без последствий! А если эта женщина еще и принцесса… ну на что он надеялся? Что его будут содержать, потому, что он отец внука Императора? Смешно! Легче спустить его в канализацию! Вместе с мерзким плодом их незаконного соития…
Может, не стоило ее тащить с собой? Впрочем – она всегда любила зрелища… это семейное. Особенно кровавые зрелища. Нужно же чем-то отвлечь! Переживает… Нет, надо что-то с ней делать. Вот только что? Как оградить от любителей запрыгнуть в ее постель? Нужно будет хорошенько подумать на этот счет…»
– …потому и принято такое решение, Ваше Величество! – закончил рассказ Вожак, поглядывая на задумчивого Императора. Похоже, что он и не слышал того, что ему говорил Вожак.
– Да, да, замечательно, Лаган! – кивнул Венценосный и спросил, встрепенувшись, как хищная птица, завидевшая жирную полевую мышь: – Откуда эти приговоренные? Кто такие? Где городской судья? Ах вот ты где. Доложи.
Сухой высокий человек в черной мантии встал со своего кресла, церемонно поклонился в пояс, протянул руку назад и принял от секретаря свиток, на котором стояла красная печать судебной канцелярии.
– Мне зачитать весь список, Ваше Величество? – почтительно осведомился судья, вглядываясь в безмятежное лицо властителя судеб человеческих.
– Нет! – поморщился Император. – Достаточно просто сказать на словах, не хватало мне рыться в именах ваших насильников, убийц и бунтовщиков! Просто скажи, за что осуждены и кто они.
– Хорошо, Ваше Величество! Всего – пятьдесят человек. Из них тридцать – уголовные преступники, двадцать – мятежники из Эгоса. Помните этот бунт, когда не хотели платить налоги и убили налогового сборщика? Вот! Это они!
– Так когда это было? Год назад! И все это время шло судебное следствие? – нахмурился Император. – Почему так долго?
– Ну… они у нас не одни, Ваше Величество. – Судья склонился в поклоне, пожав плечами. – Народ разбаловался, преступников много. Пока дошла очередь до них, пока разобрались, кто зачинщик, кто шел на поводу у негодяев – время и пролетело! Дознание – штука непростая. Опять же – дожидались вашего решения. Может, вы решили бы их помиловать!
– За такое миловать нельзя! – Император стиснул зубы, и на его холеных щеках прокатились желваки. – Нельзя нападать на государственных служащих! Даже если они были слегка неправы! Выполни требования, потом подавай жалобу! Эти люди заслуживают смерти! Если не поддерживать строгий порядок в государстве, оно развалится, сгорит в огне бунтов! Только железной рукой можно держать эту чернь в повиновении, только так!
Император поправил корону, покосившуюся на сторону, и огромный красный бриллиант-амулет сверкнул в лучах послеполуденного солнца, будто глаз хищного зверя.
Судья согнулся еще ниже, хотя куда уж больше – еще чуть-чуть и его лоб уткнется в каменный пол, вытертый за многие века тысячами и тысячами тех, кто когда-то обитал в этом дворце. Императорском дворце.
Зданию было не менее пятисот лет, а возможно, и больше. Даже драгоценные зеркала, перед которыми сидела не очень многочисленная компания, были сделаны сотни лет назад. Прозрачные с одной стороны стекла были заколдованы древним магом-стеклодувом Арогисом, унесшим секрет с собой в могилу. Теперь уже никто не знал заклинания, которое могло укреплять стекло почти до твердости стали и делать так, чтобы зеркало могло менять проницаемость в зависимости от желания Императора. Достаточно прикоснуться к стеклу камнем королевского перстня, и оно делалось прозрачным с обеих сторон, снова коснуться – стекло с наружной стороны делалось зеркальным, оставаясь прозрачным из комнаты, где сидел Венценосный.
Злые языки поговаривали, что эти две комнаты были созданы древними властителями для того, чтобы подглядывать за парочками. Конечно, это все было злым наветом и клеветой… наверное. Но это и не важно. Кому какое дело, для чего были созданы эти две комнаты и чем в них занимались раньше. Теперь одна – она была выше другой – служила чем-то вроде зрительного зала, вторая – ареной… эшафотом.
Да, именно эшафотом. Здесь казнили тех, кто был осужден имперским судом – если, конечно, не нужно было сделать это прилюдно, на площади, при стечении народа.
Впрочем, публичные мероприятия в последние годы случались редко. Секретная служба не рекомендовала Императору часто появляться перед чернью – имелась информация о том, что готовится заговор, и можно ожидать покушения на венценосную особу.
Конечно, Император не был доволен – ни известием о готовящемся бунте, ни тем обстоятельством, что Секретная служба смогла узнать о том, что заговор готовится, но так и не нашла тех, кто его готовит. Говорили, что тот, кто сообщил о заговоре, исчез. По крайней мере, по словам начальника Секретной службы.
– Кто остальные? Ну… те. Тридцать человек?
– Негодяи, Ваше Величество! Убийцы, грабители, насильники, даже мародеры есть – пятеро солдат с границы, напали на местного купца, изнасиловали его жену, дочь, убили, ограбили. Попались патрулю на месте преступления. Начальник патруля оказался братом убитого и решил навестить того дома, так их и поймали. Немного не успел. Заслуживают смерти.
– Да уж… заслуживают! – Император свел брови и помотал головой. – Впрочем, не больше, чем бунтовщики! Те опаснее грабителей, убийц и насильников! После бунтов ущерб бывает таков, что это не сравнимо с гибелью какого-то там купца! Мда… Сядь на место.
Император небрежно махнул рукой, на которой сверкал перстень с таким же, как на короне, камнем, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, обдумывая происходящее. Ему вдруг стало скучно, и представление уже не казалось таким заманчивым. Император любил кровавые игры, они его возбуждали, но… почему-то не сегодня. Возможно, так подействовало то, что произошло с дочерью? Она неделю рыдала, действовала на нервы, только сегодня слегка успокоилась, но физиономия была такой кислой, что это отбивало все удовольствие.
Задумался – может, отложить казнь? И тут же решил – нет. Пусть будет. Только растягивать ни к чему, пусть поделят преступников поровну и выпустят всех сразу. Один Мастер смерти – пять преступников. По жребию. Или как Лаган скажет – все равно. Смогут победить – пойдут в рудники. Не смогут – судьба их будет легче, ведь отправленные в подземелья медленно гниют заживо. Как обычно. Идиоты каждый раз надеются, что раз они живы, то смогут уйти от справедливого возмездия! Сбегут или попадут под помилование… глупые скоты!
– Можно начинать! – махнул Император и жестом подозвал к себе принцессу. – Дочь, сядь ближе, отсюда лучше видно! И хватит, хватит дуться! От твоей физиономии вино скисает! Выпей для настроения! Сейчас начнется веселье – не пожалеешь!
Император вздохнул – ну какое, к демонам, настроение? Впору самому рубить головы осужденным – ярость кипит, и раздражение бьет в виски, разламывая голову! Хочется врезать по прекрасной (в папу!) физиономии дочурки, сбить с нее эту кислую маску!
– Налей мне вина!
Слуга быстро плеснул красной, терпкой, пахучей жидкости в синий хрустальный бокал, часть выплеснулась на белую скатерть, украшенную причудливыми кружевами. Пятно растеклось и стало похожим на кровь. Император вдруг ткнул пальцем в середину пятна, потер, поднес руку к лицу и понюхал, с наслаждением вдыхая терпкий запах. Вино и кровь – они так похожи, так красивы! И только они могут веселить сердце мужчины! Они, да еще женщины, и… власть! Власть над жизнью и смертью людей, и нет больше наслаждения, чем оборвать эту самую жизнь! Или знать, что всегда, в любой момент можешь ее оборвать… Это гораздо интереснее.
От предвкушения, а может, от выпитого бокала вина настроение поднялось. Император потер лоб – боль не возвращалась, и он окончательно успокоился. Когда в комнату за стеклом вошли будущие Мастера смерти, пристально всмотрелся в их лица, помедлив с полминуты, встал, подошел к прозрачной перегородке и коснулся перстнем стекла, тут же заискрившегося, заигравшего радужными всполохами. Теперь мастера могли видеть свое божество.
Подмастерья упали на колени, завидев Императора, возвышавшегося над ними, будто статуя на постаменте. Он постоял, наслаждаясь эффектом, и негромким голосом неспешно и важно начал:
– Мои верные слуги! Вам предстоит в очередной раз доказать свою верность Императору! Вы должны уничтожить тех, кого приведут в эту комнату. Людей, которые осуждены Императорским судом, людей, которые угрожают существованию Империи, тех, кто совершил страшные преступления, искупить которые можно только смертью! Они будут вооружены – Император милостив и дает им шанс остаться в живых. Если они смогут победить вас – я их помилую. Если нет… Вы должны убить каждого, не оставляя в живых никого. Это и кара врагам Империи, и ваш экзамен на готовность к работе, важной работе, которая очень нужна вашему Императору. Надеюсь, вы меня не подведете, Мастера смерти!
– Не подведем, Император! – единым горлом выдохнули подмастерья, согнулись, упершись лбами в пол, замерли, показывая Императору свои согбенные спины, как знак того, что они доверяют хозяину безраздельно.
Император еще постоял, наслаждаясь властью над самыми опасными людьми в Империи, потом снова махнул рукой.
– В добрый путь! Создатель с вами!
Стеклянная стена потухла, став зеркальной, непроницаемой, и в комнату к подмастерьям вошел Мангус – серьезный, как никогда.
– Ученики! Вам оказали доверие! Если вы его не оправдаете – умрете. Каждый из вас должен казнить пять человек. Их заведут в эту комнату, и вы будете их убивать. Так, как умеете. Они будут вооружены, вы – нет. Можете делать все, что хотите, но эти люди должны умереть. Если они убьют вас – им даруется жизнь. Это милость Императора. Это их надежда, и биться за нее они будут насмерть. Вопросы есть?
– Кто первый? – Лебель мрачно взглянул на мастера, покосился на зеркало стены и нервно закусил губу.
– Это уже я решу, – так же мрачно ответил Мангус и, глянув в лицо Лебеля, усмехнулся. – Вот ты и будешь первым. Останься, все остальные за мной!
Подмастерья вышли из комнаты, оставив Лебеля стоять в одиночестве посреди комнаты. Никто не оглянулся, никто не сказал ободряющего слова – и так все ясно. Палачи – значит палачи. Пора привыкать. В любом случае – это не кто-то из товарищей. Не зря в самом начале их заставили кромсать тех, с кем они рядом ели, пили, спали, возможно, дружили. После этого любые чужие люди просто мишени. Тем более что осужденные вооружены и могут ответить. Если могут. А если нет – тем лучше. Еще меньше проблем.
Адрус шел в конце строя и думал о том, почему ему кажется, что Мангус что-то задумал? Почему он так ненавидит своего ученика? Когда мастер говорил, он не смотрел на Адруса, но Звереныш чувствовал – слова о наказании, о смерти тот говорил именно для него.
Их вывели в коридор, провели по нему около пятидесяти шагов и оставили в комнате, где вокруг длинного дубового стола стояли скамьи.
Адрус вдруг подумал – сколько будущих Мастеров смерти прошло через эту комнату? Сколько убийц, сколько будущих покойников? Возможно, не все сегодня выживут после экзамена.
Кстати сказать, чего-то такого Звереныш и ожидал, какой-то подлости. А что еще можно ждать от этих людей? Добра? Добро они делают только для того, чтобы прикрыть свое зло! И больше ни для чего.
– Я чуть не описался! – с восторгом заявил Саргус, наливая в кружку из кувшина, покрытого каплями воды. – Когда вижу Императора, меня трясет от блаженства! Будто с женщиной побывал!
– А ты бывал с женщиной? – презрительно осведомился Шорос, глядя в стену, будто надеясь увидеть на ней картинки из своего будущего. – Тогда не болтай ерунды! И не пачкай имя Императора грязными сравнениями! Иначе я тебе башку разобью!
– Да я любя! – растерялся Саргус. – Ничего плохого не хотел сказать!
– Вот и не говори… ублюдок ростовский! – презрительно скривился Шорос и сплюнул под ноги Саргусу, едва не попав ему на ботинок. – Жалкая бледнолицая скотина! Надеюсь, что тебе сегодня оторвут башку!
– Шор, ты чего взбеленился? – растерянно пролепетал Саргус, оглядываясь на Звереныша, будто надеясь найти в нем поддержку. – Все мы любим Императора! Никто не хочет его оскорбить!
– Хочешь, тварь! Хочешь! Вы чужаки! Вам наш Император поперек горла, гниды! Я порву вас за него, гниды северные!
– Заткни хайло, тварь! – Звереныша затрясло от ненависти, и он до боли сжал пальцы в кулаки. – Еще одно слово, и я…
– Что?! Что «ты» – гнида?! – Шорос вскочил с места и, развернувшись, пружинисто подошел к Адрусу. – Думаешь, завалил Дегера, значит, Создателя за яйца держишь? Подстилка настоятелева! Как ты его удовлетворяешь, расскажи! Как вы это делаете? Он такой толстый, что ты, наверное, и член-то у него полчаса найти не можешь, да?! Или находишь?
Звереныш взвился с места и тут же заблокировал удар Шороса, направленный в горло. Ответная атака отражена – Шорос попытался взять его в захват, но тут же взвился вверх, выброшенный, как из катапульты. Звереныш использовал энергию нападения противника и запустил противника в воздух так, как учил Мангус.
Шорос приземлился на ноги, на стол, не сбив ни одной кружки или кувшина, и оттуда попытался достать Адруса ударом в висок, но… тут же с грохотом завалился на спину.
Веселье прекратил помощник Мангуса, ворвавшийся в комнату и мгновенно отвесивший удары направо и налево:
– Твари! Ни на минуту оставить нельзя, идиоты! Никакой дисциплины! Если останетесь живы – десять плетей каждому! Без лечения!
– Что происходит? – Мангус вошел следом за помощником, глаза его метали молнии, в руке плеть. – Кто начал?
– Шорос! Шорос начал! – торопливо пояснил Саргус, глядя на черную, извивающуюся как змея плеть в руках Мастера смерти. – Его не трогали, но он набросился на Адруса! Адрус не виноват, он только защищался!
– Обоим по десять плетей, – отрезал Мангус. – Нашли время и место! Ничего, скоро из вас выбьют всю дурь. Может, и с жизнью. Сели, заткнулись! А пока – вот вам, сверх обещанного, подарок, так сказать!
Плеть взвилась – раз, два, три… спину ожгло болью, но Звереныш сдержался – рано! Рано! Еще рано! Наступит день, когда ты будешь валяться дохлый, и эта плеть будет торчать у тебя в глотке! Или в заднице!
– Сидеть и ждать! – приказал мастер, подходя к двери. – Порядок! Молчание! Глупые твари…
* * *
В комнате все было слышно – так, будто бойцы стояли рядом и говорили над ухом. Император всегда удивлялся – с каким мастерством нужно было строить комнаты, чтобы неведомыми ходами звук передавался сюда без каких-либо потерь в громкости! Ощущение было такое, что звук даже усиливался, проходя неведомыми дорогами в толще камня – видимо, через отверстия под потолком, коих было великое множество. Казалось, что стену над стеклом изгрызли крысы, проделав в ней свои ходы.
А может, здесь поработала магия? Все может быть. Ходили легенды, что нынешняя магия – жалкие остатки великой магии древних, погибших в бесконечных войнах за власть над миром. Вырождается магия, потому так мало осталось сильных магов, способных к великому колдовству.
Мастер смерти сказал свою речь, подмастерья вышли, оставив в комнате высокого, русоволосого парня с обветренным на солнце лицом. На нем отражались все эмоции, которые испытывал парень: волнение, отголоски страха, нетерпение, предвкушение, будто это было развлечение, а он – не убийца, заботливо выращенный жестокими учителями, а ребенок, собирающийся поиграть со взрослыми дядьками в их веселую игру.
Почти детское лицо, голубые глаза, пухлые губы – глуповатый, простой парень из деревни, который не видел ничего, кроме грядок пататов. Раб, воспитанный на плантации добрыми хозяевами, или один из тех ублюдков, что родились от связи свободной и постельного раба.
Скоро в Империи не останется чистокровных зануссов! Их место займут полукровки! – с усмешкой подумалось Императору, но тут же он замер, забыв о своих размышлениях. Началось!
Дверь в комнату открылась, в нее один за другим вошли пятеро. Это были трое мужчин и две женщины. Мужчины – от тридцати до сорока лет, женщины довольно молодые, двадцать с небольшим, может, даже моложе – возраст скрадывался плохим состоянием – изможденные, со спутанными, грязными волосами, в засаленных, местами разорванных платьях. Но даже в таком состоянии было видно – когда-то эти люди были вполне ухожены. Платья из недешевой ткани, да и лица не как у крестьян, не поднимающих глаз от грядки. Скорее всего, купеческие дочери. Что их толкнуло на бунт? Зачем надо было убивать императорского служащего? Только Создателю известно. Да самому покойному, давно съеденному червями.
Все пятеро держали в руках мечи и кинжалы. Женщины тоже, хотя и не вполне уверенно. Руки мужчин не дрожали, и было видно, что они умеют управляться с клинками – купеческая жизнь не такая сладкая, как можно подумать непосвященному человеку – грабители, пираты, пьяные или безумные солдафоны – купец всегда должен быть готов к неожиданностям, ведь они могут стоит не только денег, но и самой жизни.
Женщины купеческого сословия не отставали от мужчин – в их семьях все с малолетства владели оружием. Если мужчины отправились за товаром, кто остается в лавке? Кто защитит дом? Не рабы же…
Первым шел высокий мужчина с изможденным лицом и крепкими, клешнястыми руками, перевитыми крупными синими жилами. Он слегка прихрамывал – то ли после пыток на следствии, то ли из-за полученного когда-то ранения. Однако двигался мужчина уверенно, ловко, внимательно наблюдая за парнем, стоявшим посреди комнаты в независимой позе. Убийца стоял, чуть отставив правую ногу вперед и заложив большие пальцы рук за пояс, будто находился не на арене, а где-то на околице деревни, поджидая запоздавшую подружку.
– Обходим его со всех сторон! Будьте осторожны! Этот парень не так прост, как кажется! – скомандовал высокий. – Бейте наверняка и не попадите по своим! Милая, будь осторожна, пожалуйста!
Одна из девушек, та, что повыше, с разодранным на боку платьем, из которого высовывалась вся в расчесах, но довольно красивая нога, коротко кивнула, показывая, что поняла команду. Император усмехнулся – похоже, жена или любовница. Тем интереснее! За свою подругу мужчина будет драться до последнего!
– Красивая! – выдохнула принцесса, склонившись вперед, к плечу отца. Император оглянулся – дочь порозовела, глаза ее сияли, она, как и ее отец, любила кровавые зрелища.
Усмехнулся – хорошо! Развлечется, забудет своего золотоволосого, соблазнившего особу королевской крови! Поделом подонку! Вначале ему вырезали член, потом язык, потом нос, уши, пальцы… Когда остругали, как пень – отрезали голову, предварительно выколов глаза. Все, как повелел разъяренный монарх. В доказательство – принесли эти отрезанные части, как подарок любимому Императору. А когда посмотрел – выкинули их на помойку. Крысам. Один из мастеров смерти, незаметный, тихий человек, похожий на всех убийц, которые служили Венценосным. Мастер своего дела!
Осужденные окружили парня со всех сторон и стали медленно приближаться, держа мечи наготове. Когда подошли на расстояние прыжка, высокий с криком «Бей!» – рванулся вперед и опустил меч на голову мастера. Рядом с Императором кто-то охнул – то ли принцесса, то ли ее компаньонки, и он тихо, сквозь зубы выругался, как солдат гвардейской стражи, сам не замечая того – зрелище было великолепным!
Мастер стоял неподвижно, пока меч не начал опускаться на его голову, потом каким-то образом извернулся, и клинок, пройдя мимо цели, обрушился на плечо одного из нападавших, начисто смахнув руку.
Хлестанула кровь, одна из женщин громко завизжала, и за ее криком не был слышен хруст переломленных позвонков – убийца, который успел зайти за спину высокому мужчине, крутнул ему голову, и жертва уже падала на пол, закатив глаза, обмякнув, как тряпичный мешок.
Человек с отрубленной рукой еще не успел истечь кровью, когда Мастер смерти, подхвативший меч убитого, сделал выпад и всадил клинок ему в низ живота, распоров так, что оттуда кольцами начали выпадать фиолетовые внутренности.
Короткий замах – голова третьего мужчины покатилась по полу. Женщины застыли, глядя на мертвых мужчин, и тогда мастер подошел и в два коротких удара срубил головы, так быстро, что жертвы, скорее всего, не успели даже понять, что настал их последний миг.
Однорукий еще подергивался в последних судорогах, и тогда «деревенский парень» подошел и ткнул мечом в сердце, оказав последнюю услугу, даровав быструю смерть.
Оставив меч торчать в теле убитого, мастер смерти подошел к двери, открыл ее и вышел, оставив за собой пять трупов, лужи крови и части тел приговоренных.
Прошло около минуты, дверь открылась, в нее вбежали люди в рабских ошейниках, которые сложили трупы, отсеченные головы и руку на носилки, которые затем так же быстро вынесли из комнаты. Лужи крови засыпали свежим песком из принесенных с собой ведер, оружие подобрали, подмели, и скоро комната приобрела прежний вид – если не считать кровавых потеков и брызг на стенах. Их пока никто не отмывал – все равно снова перепачкают, только время терять. Все потом!
– Великолепно! Это было великолепно! – выдохнула дочь. – Почему ты раньше не брал меня с собой на такое представление! Все один, да один! Какой парень! Какой мужчина! Ты видел, как он с ними расправился, видел?! Девочки, видели?
– Видели! – хихикнула одна из них, прелестная семнадцатилетняя Жезза, красавица, которую хотелось тискать и тискать, целовать и целовать – мечта любого мужчины!
Император сделал зарубку на память – нужно поближе познакомиться с этой красоткой! Что-что, но дочь умеет подбирать в свое окружение красивых девушек! Вкус у нее безупречен. Поговаривают, что она не прочь переспать и с женщинами… кстати сказать, почему бы ей не ограничиться компаньонками? Ну зачем надо было связываться со слугой? Дура!
– Я так возбудилась! – вдруг брякнула Жезза, облизнув губы красным язычком. – Это так волнительно, Ваше Величество! Это прекрасно! Спасибо, что пригласили нас на представление! Ваше высочество, вы правы, действительно великолепно! И парень был великолепен – конечно, не красивее нашего Императора – красивее его величества нет никого на свете! Но хорош, да!
Решив, что Жезза в ближайшее время обязательно окажется в его постели, Император сосредоточился на том, что происходило на арене.
А там появился новый персонаж – паренек среднего роста, неприметный, ничем не выделяющийся, даже ростом. Обычный парень – подмастерье сапожника или пекаря. Мазнешь взглядом и забудешь навсегда. И это хорошо для Мастера смерти. Настоящего мастера.
Когда на арену вышли осужденные, парнишка встрепенулся и снова замер: среди четырех мужчин была совсем девчонка – лет двенадцати, не больше. Полуголая, в разодранном платье, она неумело держала нож, прижимаясь к огромному, как бык, мужчине со здоровенным мечом в руках.
Трое других мужчин были крепкими, кряжистыми, как матросы купеческого корабля, или пираты – коими они, собственно, и являлись. Их прихватили в портовой харчевне – узнал один из купцов, чудом спасшийся с ограбленного корабля. Он и сообщил в стражу. Пиратов – троих из всех, что гуляли в таверне, повязали, благо что они нажрались так, что не могли не то что отбиваться от стражников – стоять на ногах. Теперь эти люди должны были расплатиться за свои преступления, а еще – за пьянство, которое, как известно, до добра не доводит.
Мечи они держали не то что уверенно – те в их руках шевелились, как языки змей, определяющих местонахождение жертвы. Короткие мечи в другой руке наготове, описывают в воздухе сложные фигуры, будто пишут на невидимой учебной доске.
Молча, без команд, троица начала охватывать парня полукольцом, и на секунду Император решил – этому «мастеру» конец. Было видно – тот побледнел, как если бы собирался упасть в обморок, будто нежная девушка, увидевшая кровь на уколотом иголкой пальце.
Мужчины бросились вперед, рассекая воздух мечами, засверкали клинки, добираясь до нежной плоти паренька! Секунда! Две! Три!
Как он выжил в этом стальном вихре – непонятно. Но только через три секунды все нападавшие лежали на полу – один ничком, второй на боку, зажав кровоточащее лицо, третий на спине, откинув голову так, что было ясно: он мертвее некуда – затылок был прижат к позвоночнику.
Раненый отнял руки от лица, Император с ужасом и восторгом увидел, что глаза мужчины свисают из глазниц на ниточках-тяжах. Парень умудрился ослепить противника за долю секунды так, что тот ничего не смог поделать, хотя и был раза в два массивнее, чем этот тощий юнец.
Парню тоже досталось – рукав рубахи распорот, левая рука свисает плетью и на пол часто капают красные капли, набираясь в приличную по размерам лужу.
Лаган позади Императора цыкнул зубом:
– Плохо! Нечисто! Саргус, демонов сын! Прикажу его высечь… если выживет.
– Не нужно, уважаемый Вожак. Парень отличный боец, эти разбойники совсем не профаны в воинском деле, это же ясно. Удивительно, как он еще остался жив?
– Пока жив. С таким ранением шансы его падают, – заметил командир Псов. – Он истекает кровью. Если не закончит бой быстро – тут и ляжет. Помните, пять лет назад – тогда трое выжили.
– Еще бы не помнить, – усмехнулся Император. – Они раскромсали вашего мастера, как повар оленину!
– Это были гвардейцы, – поморщился Вожак. – Опытные, умелые… и сытые. Потому – невелика честь!
– Ну да, ну да… – усмехнулся Император и снова замер, впившись руками в колени. Он был счастлив – ведь это прекрасно! Жизнь, смерть, власть – все слилось воедино, все выплеснулось на эту арену!
Парень медленно подходил к замершей паре – мужчина стоял неподвижно, глядя на приближающуюся смерть, девчонка застыла за спиной своего защитника, закрыв глаза, сжав пальцы в кулачки. Кинжал она уронила, защищаться ей было нечем. Впрочем – что может сделать молоденькая девчонка против обученного убийцы? Только плакать навзрыд – что она сейчас и делала.
– Что за девчонка? – вполголоса спросил Император, не отрываясь от зрелища. – Почему ее просто не продали с аукциона? Зачем портить товар? У нас не так много красивых рабынь, чтобы растрачивать их понапрасну!
– Это мое распоряжение, Ваше Величество! – вполголоса ответил Лаган. – Это необходимо для обучения. Подмастерья должны принять истину, что их цели могут быть не только взрослыми воинами, но и подростками, и даже детьми. Бойцы должны превратиться в бездумных исполнительных зверей, бесконечно преданных вашему величеству. Иначе не будут максимально эффективны.
– Тебе виднее, мой верный Вожак! – вздохнул Император, разглядывая довольно-таки соблазнительную девчонку. – Жаль, что такая красотка пропадает зря! Я бы не прочь был наставить ее на пусть истинный… она почти созрела!
– Ваше Величество! Я готова к наставлениям! И я давно созрела! – откликнулась Жезза, и тут же вскрикнула, получив щипок от принцессы. – Ой! Ваше Высочество – больно!
– А ты сиди. И не напрашивайся запрыгнуть в постель к Императору! Ты моя компаньонка, или – его?! Папа, зачем ты соблазняешь моих девушек?!
– Извини, дочь… так получается, – ухмыльнулся Император. – Ты не отвлекайся, сейчас будет самое интересное! Смотри, что делается! Жезза – мы с тобой позже обсудим… зайди ко мне после ужина.
– Конечно, Ваше Величество… ой! Ну, Ваше Высочество! Ой! Больно же!
Мужчина на арене оттолкнул девочку к двери и стал перемещаться по арене, ускользая от Саргуса, который пытался его догнать. Явно хотел дождаться, когда тот ослабнет от потери крови, и уже тогда заняться им вплотную.
Саргус никак не мог сблизиться на опасное для того расстояние – гигант каким-то образом успевал убежать от противника, двигаясь мягко, как огромный зверь, крадущийся через джунгли.
Саргус был бледен, как мел, движения его замедлились, а кровь так и стекала по руке, орошая песок чередой густых вишневых капель.
И тут он изменил тактику. Бросившись к девочке, Саргус схватил ее, прижал к горлу меч, готовясь перерезать горло.
– Иди сюда! Ну! Бейся! – прохрипел он, не замечая, что острый, как бритва, меч прошел сквозь кожу девчонки и по ее незрелой, видневшейся в прорехи платья груди потек тонкий красный ручеек.
– Не трогай ее! – пробасил гигант. – Буду биться! Иди сюда!
Мужчина взмахнул огромным мечом, и тем, кто смотрел за представлением в комнате, показалось, что ветер от клинка коснулся их лиц. Конечно, это было иллюзией, но Император невольно потер подбородок, который пощекотал этот порыв смертельного ветра.
Саргус оставил девочку, вышел вперед и был награжден вихрем молниеносных ударов, каждый из которых мог рассечь напополам и не такого тощего парня, как он.
Зазвенела сталь – Мастер смерти неожиданно ловко отбил все удары, его скорость была очень высока, как будто не он только что, пошатываясь, пытался догнать ускользающего противника. Видимо, собрался с силами и выложился, как будто это был последний бой в его жизни. Что, впрочем, так и было.
Две, три, четыре секунды – Саргус отпрыгнул назад, к двери, а гигант застыл на месте, пытаясь зажать рукой широкую, булькающую и пузырящуюся рану на горле. Постояв, мужчина медленно осел на колени, потом рухнул ничком, подняв облачко мелкого сухого песка, тут же снова опустившегося на свое место.
– Папа! Папочка! Аааа! Аааа! Па-поч-кааа!
Девчонка заголосила, зарыдала, завыла – безнадежно, страшно, разрывая сердце, забыв обо всем, кроме мертвого отца, из-под которого выплывала струя темно-красной жидкости, пропитывающей разбросанный ногами бойцов песок.
Саргус подошел к девочке сбоку, ткнул клинком между ног, немного выше коленей и что-то сказал, хрипло, неразборчиво – что именно, Император не смог расслышать. Брызнула кровь. Ее было много, девчонка буквально фонтанировала кровью.
Постояла несколько секунд, затем глаза ее закатились, и девочка рухнула на пол, больше не подавая признаков жизни.
– Что он сказал?! – возбужденно спросила принцесса, оборачиваясь к Вожаку. – Ты слышал, что он сказал? А что сделал? Куда он ей ткнул? Неужели… туда?!
– Он сказал: «Прости, если можешь!», Ваше Высочество… Ткнул – куда? Он вскрыл ей бедренную жилу, после этого долго не живут. Безболезненная, легкая смерть.
– Ясно… – слегка разочарованно кивнула принцесса. – А я подумала он воткнул ей прямо в…
– Что за выражения, дочь? – недовольно покачал головой Император. – Ты где нахваталась этой гадости? От слуги, с которым ты… хмм… в общем – приличной девушке нельзя выражаться такими словами, сколько раз я тебе уже говорил?!
– Принцессе все можно! – дерзко бросила Агалана, фыркнув, как рассерженная кошка. – Если уж принцессе нельзя, кому тогда можно, папа?!
– Хмм… в твоих словах есть резон, – ухмыльнулся Император, подумав о том, что из этой дерзкой девчонки может получиться неплохая королева. Немного поумнеет, научится поступать правильно – и будет из нее толк. Когда-нибудь займет его место, и тогда… тогда она покажет, что такое Императрица Занусса! Вся в него, настоящая кровь в жилах, кровь Императора!
– Но старайся все-таки сдерживаться, дочь. – Император помолчал, обернувшись к Вожаку, довольно заметил. – Хороший бой! Видели тактику этого мужлана? Ждал, когда парень истечет кровью! А парень молодец – переиграл придурка! Хорошая работа! И не морщьтесь – то, что сделал этот парень – великолепно! Наградите его, он мне понравился, слышишь, мой Вожак? Награди его!
– Награжу! – бесстрастно заметил Лаган. – По заслугам награжу. – Голос его был настолько сух и холоден, что только тот, кто давно его знал, мог понять – дело неладно. И награда может быть совсем не той, на которую рассчитывал Император. Впрочем – тому было уже все равно. Он забыл о парне. На сцене разыгрывался новый спектакль.
Высокий, смуглый парень, явно из зануссов. Курчавые черные волосы, дерзкий взгляд. На щеке свежая царапина, будто кто-то хлестнул его плетью.
Пятеро мужчин – по виду уголовники – крепкие, сухие, шустрые.
Если бы Император попросил, судья бы ему рассказал – шайка Атлона Сопатого, попались по наводке осведомителя Секретной службы, когда принесли награбленное портовому скупщику. Тут их и взяли из засады. Они бы бегали еще долго, нападая на купеческие фургоны и состоятельных горожан. Но в дело вмешался случай – разбойники напали на груз, который принадлежал агенту службы, убили его помощников, сам он едва скрылся, прыгнув в реку и с трудом выплыв из порогов. Тогда и было решено взять дерзких грабителей «на горяченьком». Две недели все агенты работали на то, чтобы поймать негодяев, расстроивших планы Секретной службы. Взяли. И вот теперь их приговорили.
Сильные, ловкие, не сломленные заключением.
Впрочем – они и были-то в темнице всего около месяца. С ними в суде разобрались быстро. Выдали место своей «лежки», ну и… все. Приговор.
Разбойники обошли парня с разных сторон, он стоял так же спокойно, как и раньше, глядя вниз, будто что-то потерял.
Когда первый меч змеей метнулся к его груди, парень неспешно, будто нехотя, отодвинулся, пропуская клинок в подмышку, двинул рукой, и… противник выпустил рукоять, будто она была раскалена докрасна.
Лаган удовлетворенно хмыкнул – «укус змеи». Удар в точку, которая парализует мышцы руки, заставляя ее расслабиться, выводя из строя самое меньше на полчаса. Хорошая работа!
Клаш-клаш-клаш-дззззз!
Мечи сталкивались с такой невероятной скоростью, что уследить за ударами не было никакой возможности. Только звон, удары, хриплое дыхание, ругань и рев: «Ааааа! Тварь! Хрррррр…»
Через несколько секунд разбойники отскочили в сторону, заливаясь кровью. Никто из них не был смертельно ранен, но раны были ужасны: у одного недоставало уха, у другого – кисти, третий держался за окровавленный пах, четвертый лишился носа – черные дыры на его месте выглядели довольно страшно.
Но страшнее всех пятый – то ли прихоть судьбы, то ли воля убийцы, но его нижняя челюсть отпала вниз, обнажая красный язык. Зубы выбиты и валялись на полу. Кровь хлестала ручьем, заливая грудь широкой полосой. Он, конечно, умрет от потери крови, но не скоро.
– Играет! – с непонятной интонацией сказал командир Корпуса. – Давно мог их убить!
– Великолепно! – сдавленным голосом сказала принцесса, привставая с места. – О Создатель! Это великолепно!
Убийца постоял, будто наслаждаясь эффектом, потом повернулся к зеркалу, за которым сидел Император, и слегка поклонился, как бы давая знать, что делает все только для него.
Человек с отрубленной челюстью заметил это, захрипел, забулькал и вдруг со всего размаха метнул короткий меч, что держал в левой руке, прямо в зеркало, в Императора, невидимого за магическим стеклом.
– Ай! – принцесса снова вскочила с места, девушки рядом с ней взвизгнули. И даже сам Император невольно подался назад, будто меч мог преодолеть зеркальную преграду.
Увы, для разбойника – меч врезался в зеркало, оно загудело, заискрилось и отразило клинок, отправив его на пол, где он и успокоился, пробороздив в песке длинную черту.
– На моего Императора, тварь?! – Убийца одним прыжком оказался рядом с негодяем, скользящим мягким ударом отвел его клинок, выставленный навстречу, и четким быстрым движением отсек руку у плеча. Потом тут же другую, затем подсек обе ноги, отрубив одну у колена.
Противник еще дергался в судорогах смерти, когда убийца начал кромсать его, нарубая на части, как мясник тушу свиньи. За секунды человек превратился в кучу кровоточащего мяса так, что невозможно было определить черты лица или очертания фигуры – куски мяса, кровь, желто-красное содержимое черепа, студнем лежащее на срезанной верхушке головы, как на кухонной тарелке.
– Для тебя, мой Император! – Убийца снова поклонился в сторону зеркала. – Да будут так повержены твои враги!
– Хороший парень! – выдохнул Император, пожирая взглядом прекрасную картину. Он так возбудился от вида растерзанного тела, что ему захотелось сейчас же подмять Жеззу, не обращая внимания на то, что вокруг люди, что он в кругу своих ближайших соратников!
– Склонен к излишней жестокости и комедиантству, – сухо заметил Лаган. – Когда-нибудь это может ему помешать.
Командир Корпуса и Начальник Секретной службы кивнули, подтверждая слова. На работе нет места эмоциям. Работа – есть работа, и не нужно смешивать ее с удовольствием.
Убийца снова постоял и начал приближаться к своим жертвам. Они отходили все дальше, будто пытаясь найти спасение в бегстве, но куда там – смерть, принявшая облик курчавого, неприятно улыбающегося парня, приближалась к ним неумолимо, мягким, тихим шагом, капая густыми красными каплями с острого, как бритва, клинка.
– Тварь! Не взять тебе меня! – вдруг воскликнул один из мужчин и, направив клинок себе в грудь, вонзил его в сердце, тут же свалившись на пол. Его рука успела сделать неприличный жест. Мастер смерти, презрительно скривившись, сплюнул, попав точно в глаз умершей жертве.
– Отлично! – расхохотался Император. – Если бы все преступники кончали с собой, совершив преступление, судья бы лишился работы! И вся его канцелярия! И Секретная служба!
– Так никогда не будет, Ваше Величество, – с кривой усмешкой заметил судья. – Чтобы преступник покончил с собой, его прежде надо поймать, а потом запугать до смерти таким вот монстром, которого воспитал Лаган! Поздравляю, Вожак, твои методы воспитания дают плоды. Я восхищен и мастерством, и невероятной жестокостью ваших парней! Только так и нужно искоренять Зло, чтобы оно не захлестнуло Империю!
– Да ты почти поэт, судья! – усмехнулся Вожак. – Никогда не думал, что у тебя есть поэтический дар. Может, и стихи пишешь?
– Может, и пишу! – легко согласился судья. – Талантливый человек талантлив во всем!
– Это верно! – азартно подтвердил Император. – Гляньте, что творит! Что творит! Слугам придется поработать метлой!
А на арене действительно происходило нечто ужасное – парень рубил оставшихся в живых людей, кромсая на части, разрубая, превращая их в фарш, в куски для жаркого – как мясник, как повар, как… зверь!
Когда он закончил, в комнате не было ни одного сохранившего конечности тела. Она была равномерно залита кровью и покрыта кусочками истерзанной плоти.
Закончив, убийца вышел, бросив меч на землю, но перед этим снова отвесил церемонный поклон зеркалу, присовокупив фразу: «Долгие лета Императору! Славься!»
– Грязная работа, – покачал головой Лаган. – Профессионал расправился бы с ними за первые секунды без излишней крови, позерства и избыточной жестокости. За этим парнем нужно присмотреть. Он может доставить проблемы.
– Ты всем недоволен, мой Вожак! – усмехнулся Император. – Этот дал себя ранить – плохой, этот слишком долго и кроваво расправлялся – тоже плохой. Хоть одного бы хорошего увидеть! Каким должен быть твой хороший, не подскажешь?
– Хороший мастер убьет жертву быстро и без мучений для нее – если не будет другого распоряжения. Он не будет наслаждаться страданиями жертвы – это непрофессионально. Не будет тянуть время, убивая объект, – это опасно, ведь чем больше находишься в контакте с жертвой, тем больше шансов, что тебя обнаружат, убьют или, того хуже – захватят и заставят дать показания. Представьте, Ваше Величество, если бы мы заслали мастера смерти к врагам, и он, вместо того, чтобы быстро и эффективно убить, начал бы скакать и резать объект на части! Приговаривая: «Это для тебя, мой Император! Это для тебя, мой любимый Император!»
– Злой ты! – фыркнул Венценосный, настроение которого ничуть не ухудшилось. – Если бы ты не был предан мне до последней капли крови, я бы решил, что ты меня ненавидишь. Ну что плохого, если парень так любит своего Императора? Кстати, это твоя заслуга, ты хорошо его воспитал! Награди его. Я проверю!
Император укоризненно покачал указательным пальцем перед лицом бесстрастного Вожака, потом вдруг подмигнул и снова улыбнулся:
– Хороший сегодня день! Славно развлеклись! И дочь развеселилась. Спасибо тебе, Лаган.
– Всегда готов служить, Ваше Величество! – Вожак поклонился и снова выпрямился, наблюдая за тем, как рабы на арене делают уборку.
– Ну, кто там следующий? – Император радостно потер руки, потом взял со стола бокал и протянул назад, слуге, тут же наполнившему его вином. – Прекрасное вино, господа! Вы не стесняйтесь, наливайте! Нигде такого больше не попробуете!
«Кроме как у Атрапа, – усмехнулся про себя Лаган. – Хитрый толстяк! Нужно будет все-таки вызнать, откуда он берет императорское вино! Оно и правда великолепно».
Следующим был парень, чем-то похожий на первого – он быстро, без особых затей расправился со своими противниками. Потом еще один такой же. Потом еще…
Убийцы, осужденные, шли потоком, и к самому концу «представления» Император слегка устал, зрелище приелось, и он уже не с таким интересом смотрел на происходящее.
Внимание рассеивало и выпитое вино, после которого ему обычно хотелось поспать, и лучше – не одному.
Впрочем, сегодня Император должен был принять делегацию купцов из Омера, города оружейников и литейщиков, а потом, согласно договоренности – Хассар Лагузим, глава Дома Лагузимов, один из тех, кто испокон веков поддерживал семью Императора. Его нельзя было не принять – ничего политического, скорее всего, будет клянчить какие-то исключительные права, например – на торговлю коврами с дальнего юга. Вообще, честно сказать, эти верноподданные имели обыкновение зарываться, иногда стоило ставить их на место. Дай им подержать твой палец – отхватят руку по плечо! Время от времени в рядах сторонников нужно устраивать чистку – Император знал это наверняка.
– Сколько еще осталось? – Император вздохнул и, обернувшись к Вожаку устало потер глаза. – У меня скоро прием, пусть ускорят.
– Один остался, Ваше Величество. Все, скоро закончится!
– Скоро? – обиженно протянула принцесса, зарозовевшаяся, как цветок. – Я бы еще хотела посмотреть! Я не устала!
– Птичка не знает забот! – усмехнулся Император. – Пора тебя приучать к государственным делам. Сегодня со мной пойдешь на прием. Хватит чирикать с этими курицами!
– Ну па-а-ап! В другой раз, а? Па-ап! Не сегодня! – Агалана обиженно надула полные губки, но Император был непреклонен.
– Сегодня! Пора уже, хватит бездельничать! Неужели самой не интересно – власть, люди – все у твоих ног! Это куда интереснее представлений и глупых игр! Небось опять комедиантов решили притащить? Дурацкие пьесы, слезливые глупости? Или акробатов с голыми задами? Увижу это безобразие – я им шкуру спущу!
– А тебе, значит, можно – голых акробаток?! – покраснела Агалана и вдруг с силой хлопнула сложенным веером по макушке Жеззы. – Чего хихикаешь, дура?! Что я смешного сказала?!
– Дочь, ты зарываешься, – с достоинством бросил Император, демонстративно отвернувшись от обиженной дочери. – Я не хочу отвечать на твой глупый вопрос! Сказал – сегодня ты со мной, и все тут!
В комнате наступило молчание, все демонстративно уставились на арену, якобы не замечая размолвки в императорском семействе. На всякий случай. Ни к чему слышать лишнее, и уж тем более вставать между Императором и его дочерью – себе дороже. Приобрести в лице Агаланы опасного и злопамятного врага – не пожелаешь никому. Девица отличалась взбалмошным нравом, была довольно-таки памятлива, так что последствия могли быть просто катастрофическими.
А тем временем на арене появился новый персонаж. Не очень высокий, стройный юноша, до отвращения похожий на убитого недавно слугу принцессы – такой же золотоволосый, только не смуглый, а белокожий – там, где рук и шеи не коснулся загар.
Голубые глаза, настолько яркие, что и не верилось – едва не светились изнутри. Прямой нос, как у всех ростов, довольно полные губы – красивое лицо, но каким-то образом не делавшее его женственным, скорее наоборот. Эдакий герой-любовник из пьес бродячих комедиантов. Ничего от убийцы, увидишь такого – не забудешь! Как он будет скрываться среди толпы – совершенно непонятно!
– Я помню его! – внезапно воскликнул Император. – Он выиграл Отбор! Его зовут Ад… Аднус? Так?
– Нет, Ваше Величество, Адрус. Еще его зовут Звереныш, – сухо пояснил Вожак. – За жестокость и непреклонность. Он никому не позволяет себя обидеть – опасный парень.
– Только как его внешность соотносится со словами о том, что Мастер смерти должен быть незаметен? – усмехнулся Император. – Да его видно со ста шагов, не ошибешься!
– Вы сказали точно то же, что говорил его учитель, Мангус. Он был категорически против того, чтобы брать Адруса в группу Мастеров смерти. Мне пришлось его даже наказать…
– Наказать? Мастера смерти? – расхохотался Император. – И не боишься?
– Я служу Вашему Величеству. Тот, кто обидит меня, – обижает моего Императора. Мангус не может меня обидеть. Я – ваши руки! Ваша воля! Дисциплина превыше всего, и Мангус плоть от плоти Школы! Что касается того, почему я настоял на том, чтобы его взять, – во-первых, он выиграл Отбор, где доказал свою силу и ум. А во-вторых… лучшего бойца у нас я не помню. У него один недостаток – он звереет. Он жесток. Нечеловечески жесток.
– Неужели более жесток, чем тот, кто раскрошил осужденных на куски? – усмехнулся Венценосный. – Не поверю! Этот красавчик? Дочь, ты видишь этого парня? Веришь, что он убийца?
– Я не могу поверить своим глазам! Он прекрасен! – Агалана кусала губы, впившись взглядом в мастера смерти, потом обмякла, откинувшись в кресле, наклонилась к своим девушкам и что-то прошептала. Те захихикали, прикрывая рот платочками. Император же недовольно покосился на бесстыдных девок – никакого стыда! Надо будет их наказать… по очереди. Впрочем, можно и всех сразу, почему нет?
Золотоволосый красавчик стоял, как статуя, – неподвижный, холодный, бесстрастный и… надменный. На неподвижном лице не было следов волнения, беспокойства, ярости или любой другой эмоции, присущей нормальному человеку. Глаза смотрели строго перед собой, моргая так редко, что мастер и вправду казался статуей, а не человеком. Он не смотрел на ползающих по углам рабов, собирающих оружие, засыпающих лужи крови, не смотрел в зеркало, за которым находится Император, – ему все безразлично.
Прекрасный мертвец – вот как охарактеризовал бы его Император.
Вошли пятеро мужчин. Высокие, мощные, каждый из них на полголовы выше Мастера смерти и шире его в плечах. В руках короткие клинки, что обычно носили гвардейцы и Псы. Парные клинки, с которыми они прекрасно умеют управляться.
Мужчины даже для непосвященного взгляда выглядели опасными – не такими, как этот красавчик, бесстрастный, как змея.
– Это те самые, гвардейцы, Ваше Величество! – шепнул судья, дохнув в ухо Императора запахом гнилых зубов и ароматической жвачки, тщетно пытающейся справиться с нечистым запахом человека.
– Ваш Мангус решил нас развлечь! – усмехнулся Император, отстраняясь от судьи и глядя на то, как мужчины медленно обходят золотоволосого по широкой дуге. – Похоже, он решил его умертвить. Парень не выдержит атаки, уверен! Я знаю моих гвардейцев, тем более – они вроде как сражались на границе? Опытные рубаки! Нет, не выдержит.
– Ставку, Ваше Величество? – вкрадчиво осведомился Лаган.
– Сколько? – довольно усмехнулся Император. – Тысячу ардам? Я меньше не ставлю.
– Согласен, Ваше Величество! – Лаган раздвинул губы в тонкой улыбке. – Может, повысим ставки? Я ставлю на то, что они все умрут. Кроме этого парня. Вы на что?
– Три тысячи – против парня! – тут же отреагировал Император. – Они его порвут!
– Принято! – кивнул Лаган. – Смотрим, Ваше Величество!
– Пап, я не хочу, чтобы его убили! – вдруг вмешалась принцесса. – Не убивай его! Па-ап! Оставь его в живых!
– Да я что… я его и не трогаю! – развеселился Император и даже радостно хрюкнул, тут же вытерев нос кружевным платком. – Это злодеи хотят убить!
– Ну и зачем ты?! Прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Останови бой!
– Нет! И не думай! И вообще – мы ставки сделали, какое тут остановить бой?! Нет уж, смотри! Тем более что наш любимый Вожак гарантировал – парень всех убьет! Хе-хе-хе… Хватит кислых физиономий! Будет так, как я сказал!
А в это время стая зверей в человеческом обличии начала медленно стягивать смертельное кольцо. Мужчины давно знали друг друга, понимали без слов, и лишь по незаметным жестам, кивкам головой было понятно, что бывшие гвардейцы переговариваются, координируя свои действия.
Парень их будто не замечал. За все это время он не шевельнул ни одним мускулом, не сделал попыток изменить положение тела, переступить с ноги на ногу.
Атака!
Пятеро бойцов бросились одновременно, сильные, быстрые, тренированные звери. Мечи рассекли пространство там, где только что стоял золотоволосый. Вот только он уже каким-то образом был позади всех, за спиной самого крупного из нападавших, и в его руке краснел некий предмет, похожий на свиную отбивную.
– Он ему горло вырвал! – возбужденно сказал начальник Секретной службы. – Вы только посмотрите! И даже в лице не изменился!
Парень равнодушно бросил на пол добытый трофей и шагнул в сторону, равнодушный, спокойный, как сама смерть.
Двое из бойцов, шатаясь, сделали несколько шагов и упали, зажав руками горло.
Трое других неверяще смотрели на убийцу расширенными от страха и удивления глазами. Все было слишком быстро и нереально. Этот парнишка не мог быть таким смертоносным! Это было все равно, как если бы на человека напал кровожадный плод патата и проткнул насквозь, не замарав мягкой шкурки!
Трое живых снова начали кружение, подкрадываясь к «жертве», будто уснувшей в десяти шагах от них. Потом один из них что-то сказал, сплюнул и вдруг резко захохотал, будто им овладело безумие. Он вдруг укусил себя за руку, потом зарычал, пустил пену и бросился вперед, на юнца, разглядывающего носки своих ботинок. Следом прыгнули два соратника, отрезая пути отхода Мастеру смерти.
Парнишка не уклонился, не отпрыгнул – он небрежно отвел от груди клинок меча, почти вонзившийся в грудь, и прямым, бесхитростным ударом кулака врезал в нос нападавшего так, что проломил череп.
– «Кулак молотобойца»! – бесстрастно прокомментировал Вожак. – Хороший удар! Им и щиты проламывают!
Убитый бесноватый не успел еще упасть, как та же судьба постигла второго бойца – два сложенных вместе пальца пробили глаз и сквозь глазницу проникли в мозг, умертвив не хуже арбалетного болта.
Третий нападавший успел отпрыгнуть в сторону, бросил мечи и встал на колени перед зеркалом, умоляюще сложив перед грудью руки:
– Ваше Величество, помилуйте! Я воевал за вас десять лет! Вы – мой Император, я вас боготворю! Ваше Величество, что угодно – простите! Я не убивал! Не насиловал! Я ее только держал!
Залитое кровью товарищей лицо гвардейца было страшно, искаженное страхом, надеждой, отчаянием. Император напрягся, даже хотел встать, но не успел. За спиной мужчины выросла фигура убийцы. Он мгновенно схватил жертву за голову, повернул – шея хрустнула и сломалась. Глухой удар – крепкое тело упало на песок и затихло.
Золотоволосый оглянулся, увидел, что один из первых поверженных бойцов еще хрипит и булькает разорванной гортанью – могучее тело никак не хотело умирать. Он поднял с песка один из мечей, подошел к умирающему, задрав голову, взял за волосы, деловито, молча, стал перепиливать шею.
Движение – рана до позвоночника, нажим, хруст – голова в руках парнишки летит прямо к зеркалу, ударившись о стекло, оставив на нем кровавый потек. Следующий человек, и снова летит отрезанная голова. И так все до единого, под молчание в комнате наблюдений.
– Монстр! – сдавленно прошептал Император и уже громче добавил: – Ты был прав, мой Вожак! Это монстр! Он даже не вздрогнул, будто съел плюшку или выпил чашку сока! Страшный человек. Теперь я тебя понимаю! Кстати – он не воспользовался оружием! Голыми руками!
– Он очень дисциплинирован, – краем рта ухмыльнулся Лаган. – Заметьте, им было сказано: «У вас не будет оружия». Он его и не взял. Только чтобы добить, и все. Хорошая работа.
– Хорошая! – кивнули командир Корпуса и начальник Секретной службы.
– Я его хочу! – выдохнула принцесса и покосилась на отца. – Я имела в виду, чтобы он меня охранял! Папа, как это устроить? Его все равно нельзя в тайные убийцы, вы сами сказали! Почему бы ему не охранять меня? Он подходит на эту роль!
– Не сомневаюсь! – хрипло захохотал Император, чувствуя, как кровь прилила к чреслам. Нет, все-таки перед приемом нужно будет немного отдохнуть… с женщиной. Зрелище крови так возбуждает! А лекари говорят, что естественные желания сдерживать – вредить себе!
– Что это?! – вдруг встрепенулась принцесса. – Что происходит?!
В комнату вошли трое. Дети. Лет пяти-шести от роду. Две девочки и мальчик. Они с ужасом смотрели на залитую кровью арену, держась за руки, будто на прогулке с нянечкой.
Император бросил взгляд на Звереныша – нет, в лице парня ничего не изменилось.
– Дети главного бунтовщика, купца Онтораса, – шепнул судья. – Мы решили их казнить. Все проклятое семя под корень, чтобы неповадно. Чтобы знали! А потом их тела выставим на площади города, засоленные, чтобы дольше висели!
– Не люблю я, когда детей… – поморщился Император, потом просветлел. – Интересно, а как он с ними поступит? Сможет ваш Зверь их убить?
– Сможет, – уверенно сказал Лаган и с усмешкой напомнил: – А вы проиграли, Ваше Величество!
– Да ладно тебе… получишь свой выигрыш! – рассмеялся Император. – Помню! Я больше выиграл – ты мне преподнес великолепное оружие, моих Мастеров смерти! Я тобой доволен, Лаган!
– Спасибо, Ваше Величество! – Лаган кивнул и стал наблюдать за тем, как Звереныш медленно подходит к детям. Те даже не плакали. Они обреченно смотрели на убийцу широко раскрытыми глазами, потом девочка вдруг спросила звонким голосом, хорошо слышным в комнате наблюдений:
– Ты не сделаешь мне больно? Нельзя делать больно, мне мама сказала, так только плохие люди делают! Уходи! Ты нам не нравишься! Мы тебя боимся!
Звереныш подошел и положил руку девочке на голову. В другой у него был меч, помедлил…
И тут принцесса громко закричала:
– Не надо! Папа! Останови их! Не хочу! Она похожа на меня маленькую! Пусть живут! Я сделаю все, что ты хочешь, буду слушаться!
Император вскочил, подошел к стеклу, коснулся, и мгновенно оно стало прозрачным и передающим звук на арену:
– Стой! Остановись! Я запрещаю убивать их! – Император был доволен: принцесса все-таки покорилась. А что еще нужно отцу, чтобы у него поднялось настроение?
– Да, мой Император! – Звереныш встал на колени и поклонился Венценосному, упершись лбом в пол.
– Я доволен тобой, мастер! – Император вещал громко, пафосно, встав в красивую позу, и наслаждался произведенным эффектом – компаньонки дочери смотрели на него влюбленными глазами, и Венценосный уже представлял мешанину из голых молодых тел в его большой кровати.
Первый после Создателя. Кто ему может противиться на этой земле?!
Император Занусса! Гедрес Великолепный!
Император сел на свое место, сделав зеркало непроницаемым, обернулся к Вожаку и сказал мягким, бархатным голосом довольного жизнью человека:
– Завтра жду у себя в полдень. Отдам должок, заодно поговорим. Спасибо за представление, все было отлично! Верно, дочь?
– Верно, папочка! Я тебя люблю!
Агалана встала и порывисто поцеловала Императора в надушенную щеку.
День сегодня и вправду удался.
