16
Вилли Штерн вдруг почувствовал смертельную усталость: мертвый обер-лейтенант вызывал отвращение, а Васька пил, опрокидывая в себя один стакан за другим, не пьянея.
– Долго мы еще здесь высиживать будем? – поинтересовалась Бригитта, глядя на Ваську и презрительно кривя красивые губы.
Тот медленно повернул в ее сторону обрюзгшее лицо:
– А что, если я тебя тресну по башке, ежели ты сию минуту не заткнешься, профура? – Носова прямо распирало от злости.
– Я же тебя предупреждал, кретин: если будешь оскорблять мою жену, шею сверну, – вспылил Штерн.
– И ты заткнись, – огрызнулся Васька, переведя на него тяжелый взгляд. – Ты в моем доме, петух ряженый, и не кукарекай в мою сторону! А ну выметайтесь из моей избы, подлюги! – заревел вдруг Носов. – Все вон из моего дома, я спать хочу!
Размахнувшись, он запустил пустой стакан в генерала. Штерн увернулся, и «снаряд» угодил прямо в грудь Бергеру. Унтер-офицер охнул и вскинул карабин.
– Опусти оружие, – приказал Штерн. – Видишь, он пропил свой разум и сам не ведает, что вытворяет.
– Я его… – начал Бергер и запнулся на полуслове. – Он мне так надоел за эти годы, господин генерал, что я его…
– Все, остынь, скоро уходим, – перебил Штерн. – Сейчас в его башке бушуют самогонные пары, и разум дремлет. Будь он трезв, он не причинил бы тебе зла.
– Это точно! Зла я на него не держу! – пробубнил Васька, вставая. – Я только хочу убить вас всех насмерть!
– Мразь! – взвизгнула истерично Бригитта, потеряв самообладание. – И почему я раньше не пристрелила тебя?
Унтер-офицер Бергер, повинуясь едва уловимому кивку Штерна, быстро подошел к Носову и сбил его с ног, ударив кулаком в грудь. Схватив карабин, он замахнулся им, целя прикладом в голову Васьки, но генерал властным окриком снова остановил его.
– Оставь, не трогай, – сказал Штерн. – Он мне еще нужен. Сейчас найди где-нибудь большой мешок, и будь готов вынести труп на улицу.
Бригитта, успев взять себя в руки, провела ладонями по лицу и, взглянув на мужа, спросила:
– Долго еще будет продолжаться вся эта нервотрепка? Чего мы еще выжидаем, скажи? Я не могу больше находиться здесь!
Штерн нежно обнял ее за плечи и прижал к груди.
– Придется потерпеть еще немного, дорогая, – сказал он ласково и нежно. – осталось совсем немного.
Он посмотрел на наручные часы, затем на Бергера, который, пыхтя, натягивал мешок на тело гестаповца.
– Закончишь с этим, – сказал он, – освежи полицая. Только поторапливайся, скоро будем сниматься и уходить.
Прошло еще четверть часа. Унтер-офицер привел в чувство Носова и хлопотал с ним рядом, прикладывая к его голове мокрое полотенце. Бригитта сидела молча у окна, нервничая и куря одну сигарету за другой, а Штерн расхаживал взад и вперед по избе, то и дело поглядывая на часы. Он тоже был на взоде, и это его состояние заражало всех.
Наконец от реки послышалось громкое и надрывное гудение. Штерн сразу же воспрял, встрепенулся и громко скомандовал:
– Вперед, господа, с Богом!
Первым на улицу выбрался Васька. Яркие солнечные лучи ударили ему в глаза, и он поморщился от острого приступа головной боли. Следом за ним Бергер вынес тяжелый мешок с трупом Ганса Курта. Третьей вышла Бригитта, а за ней – Вилли Штерн, с ракетницей в руке.
В это время неожиданно грохнул оглушительный взрыв. Все невольно присели и повернули головы в ту сторону, откуда он прогремел. Над местом, где только что располагался фундамент от бывшего особняка Карла Урбаха, они увидели огромное облако пыли и черного дыма.
– Черт подери! – выругался Штерн, пришедший в себя первым. – Какая-то сволочь успела забраться в подвал и угодить в мою ловушку! – Он бросил быстрый взгляд на своих спутников и распорядился: – Бергер, Бригитта, хватайте Носова, бегите к машине и ждите в ней меня. Да… Фридрих, труп Курта усади за руль в его машину, сдерни с него мешок – пусть он тоже «ожидает» меня.
Проводив их взглядом, Штерн поднял руку с ракетницей вверх над головой и ухмыльнулся.
– А сейчас мы устроим маленькую войнушку, – прошептал он, злобно глядя в сторону рудника. – Первыми, как задумал гениальный Ганс Курт, начинают «партизаны».
Штерн нажал пальцем на курок, прогремел выстрел, и в воздух взлетела красная ракета.
– Прекрасно! – усмехнулся он, увидев, как прятавшиеся за отвалами гипса переодетые полицаи пришли в движение и с оружием в руках ринулись в атаку на поселок.
Не теряя времени, Штерн поспешил к машине, попутно перезаряжая ракетницу другим патроном. Остановившись, он снова поднял вверх руку и, злорадствуя, воскликнул:
– А теперь черед германской армии! Немцы, вперед!
Он выстрелил, и на этот раз в воздух взлетела зеленая ракета, дающая приказ к атаке ожидавшим своей очереди немецким солдатам.
Отбросив ракетницу, Штерн сел за руль, запустил двигатель и отъехал от двора Носова метров на двадцать. Остановив машину, он вытащил из-под сиденья противотанковую гранату.
– А это вам всем на размышление! – крикнул он громко и с силой швырнул гранату в машину, в которой за рулем восседал мертвый обер-лейтенант Ганс Курт.
Грохнул взрыв…
Вернувшись за руль и ничего не объясняя спутникам, он погнал машину вперед. Уже в конце улицы он притормозил, обернулся, увидел горящую машину гестаповца, услышал грохот завязавшейся перестрелки и залихватски пропел:
Три танкиста выпили по триста —
И конец машине боевой!..
* * *
Степан пришел в себя, почувствовав резкую боль в спине и пояснице. Кто-то склонился над ним и хлестал по щекам, стараясь привести в чувство.
– Где я? – спросил он едва слышно.
– Ты здесь, в чертовом подземелье, рядом со мною, – услышал он взволнованный шепот. – Двигаться можешь?
– Не знаю, – ответил Степан, пытаясь привстать и осмотреться, но стреляющая боль в спине не позволяла шевельнуть ни одной частью тела.
– Не знаешь, это плохо, – произнес голос, и Калачев узнал Стрельца. – Уходить нам надо, Степаха… Уносить ноги, пока еще возможность такая есть.
– Обожди, а что случилось? – спросил Степан, морщась от боли. – Ты можешь мне объяснить, где мы и что происходит?
– Происходит то, что не должно было произойти, – ответил Яшка, вздыхая. – Ты помнишь ту чертову веревочку в обнаруженном тайнике?
– Ну? – ответил Калачев, напрягая память.
– Это хорошо, значит, память не отшибло, – хмыкнул Яшка.
– Так ты что о веревочке сказать хотел?
– Хотел сказать: она всему виною. Второй ее конец был к гранате или мине привязан.
– И ты за нее потянул?
– Не я, а Леший, Царство ему Небесное.
– Он что, погиб?!
– Наверное… Куча камней, на которой ты сейчас лежишь, вся на него осыпалась.
Невзирая на боль, Калачев оживился:
– Постой, скажи, как все случилось? Почему Леший потянул за веревку? Я же…
Степан попытался присесть, но острая боль так пронзила спину, что он только мучительно застонал, так и не сумев пошевелиться.
– Лежи уж и не дергайся, – прошептал Яшка тревожно. – Что-то ты… не нравишься мне, товарищ Калачев, ей-богу.
– Нравлюсь, не нравлюсь – дело десятое, – огрызнулся Степан. – Ты расскажи мне, о чем спрашиваю.
– Да глупо все вышло, – пробубнил виновато Яшка. – Я Свириду про веревочку ту сказал, но чтоб он за нее не тянул, не обмолвился. Затем мы стали ножами пол прощупывать, проход искать. Я отвлекся чуток, а тут… Леший, видать, за веревочку и дернул… Меня стол от камней и взрывной волны спас, а Лешему не позавидуешь…
Степан посмотрел вверх, увидел квадратик неба и все понял. Взрыв разрушил пол между подвалом дома и подземной молебной комнатой сектантов, включая перегородку, в которую был заложен заряд.
Сверху вниз упало еще несколько камней, один из которых едва не размозжил голову Калачева.
– Мать твою! – выругался Яшка, хватая Степана и пытаясь оттащить его в сторону от обвала, в спасительный тоннель рудника.
Как только ему это удалось, раздался страшный, оглушительный грохот, от которого и Яшка, и Степан закрыли глаза и замерли. Воздух наполнился удушливой пылью. Камни сыпались вниз, увеличивая и без того огромную кучу.
– Охренеть можно! – прокричал Яшка в ухо Калачеву. – Осадки грунта, что ль, еще не закончились? Давай поднимайся на ноги, Степан! Драпать надо, пока, как Лешего, нас не завалило!
Степан и без того понимал, что надо уходить от камнепада, но не чувствовал ног.
– Ну чего ты, Степан? – прокричал Яшка озабоченно.
– Оставь меня и уходи, – ответил тот. – Похоже, я уж не жилец…
Дышать стало трудно, гипсовая пыль ела глаза, забивалась в рот и нос.
– Во, дела, расписался, как девица красная! – возмутился Яшка. – Ты бросай хреновину пороть! Не можешь идти, так скажи, я тебя мигом донесу!
Склонившись над Калачевым, он сгреб его в охапку, поднял с пола и потащил в глубь шахты. Камнепад продолжался, всюду клубилась белая пыль. Яшка с трудом нес Калачева, не зная, куда, лишь бы подальше от падающих камней и пыли.
– Поставь меня на ноги, я сам пойду, – упрямился Степан, чувствуя, каких трудов стоит Стрельцу нести его.
– А то как же, – хрипел Яшка, продолжая путь. – Отдавать приказы и я мастак, так что молчи и сопи в две дырочки!
– Обуза я для тебя, Яша! – настаивал Степан. – Только помехой тебе буду в выполнении задания!
На этот раз Стрелец ничего не ответил. Он пыхтел, как паровоз на стоянке, и энергично мотал головой, продолжая шагать в кромешной тьме, еле разбирая дорогу. Калачев еще раз попытался вразумить друга, но сзади в проходе раздался грохот, и он промолчал.
Вскоре Хромой окончательно выбился из сил. Тяжело дыша, он остановился и положил Степана у своих ног.
– Земля продолжает оседать, шахта рушится, – сказал он озабоченно. – Но выбираться надо. Не поверишь: я с детства боюсь всяких нор и подземелий. И тесноты боюсь, и потолков низких… Только ты потом об этом никому не говори! Под пыткой не сознаюсь, что выложил тебе ни за понюх табаку свою страшную тайну!
– А как же ты с парашютом вместе со мной ночью из самолета прыгал? – усмехнулся Степан, понимая, что Стрелец заговаривает ему зубы.
– Так то темно было, как в спальне! – рассмеялся Яшка. – Я только представил, что в постель к бабенке задастой ныряю и… сразу все нипочем стало!
– Брешешь ты все, скоморох! – усмехнулся Степан. – Да ты…
Не дав ему договорить, Хромой снова сгреб Калачева в охапку и продолжил путь по туннелю. Надо было спешить.
Скоро туннель начал сужаться. Чем дальше продвигался Стрелец с Калачевым на руках, тем труднее становилось идти, приходилось пригибаться. Он уже еле-еле удерживал Степана в немеющих руках, тяжело дышал, ловя ртом густой белый воздух. Пот струился из каждой поры его тела. Ноги по щиколотку утопали в пыли. Туннель был тесен, в нем царил непроницаемый мрак, но Хромой упорно шел вперед, приноровившись к темноте.
Неожиданно он остановился, опустил Калачева на землю и, вытянув голову, прислушался.
– Там впереди кто-то есть, – прошептал он. – Однозначно это немцы, ибо…
Степан тоже прислушался и замер.
– Черт побери! – Яшка озадачился – У меня хреновое предчувствие. Что-то мне подсказывает, что нас ожидает засада!
– Получается, что мы идем прямо в руки врага? – испугался Степан – У нас даже автоматов нет. Растеряли, недотепы…
– А ну полежи и подожди меня, – сказал Яшка, извлекая нож. – Автомат, конечно, пригодился бы больше, но в наших условиях и нож вполне сойдет за грозное оружие.
Спокойно, не торопясь, он встал с корточек, и внутренне подготовившись к любой неожиданности, медленно двинулся вперед. Степану ничего не оставалось, как дожидаться его возвращения в полном молчании, одиночестве и тревоге.
Прошло несколько долгих минут, и по приближающимся шагам Калачев понял, что Стрелец возвращается за ним.
* * *
Когда Вилли Штерн остановил машину на берегу реки, его спутники увидели катер.
– Что это? – спросила Бригитта.
– Считай, это колесница, которая увезет нас прямо в рай. – улыбнулся Штерн.
– Значит, мы торчали в доме полицая, ожидая, когда он приплывет?
– Совершенно верно. Гудки, которые подал катер, прибыв на место, и послужили сигналом для продолжения начатых мною действий.
Взяв из багажника красный флажок, он сделал несколько круговых движений над головой. С катера прозвучал короткий ответный гудок. Штерн посмотрел на циферблат наручных часов и сообщил:
– На все про все у нас ровно два часа. Прошу за мной, господа и дамы.
Вход в шахту рудника оказался рядом, хорошо замаскированный диким кустарником чилиги. Оставив спутников снаружи, Штерн с пистолетом и фонарем отправился внутрь на разведку. Отсутствовал он недолго, а вернувшись, предложил вновь всем следовать за собой.
Осторожно ступая, они пошли по туннелю. Вскоре впереди показались отблески света, и Бригитта занервничала. Штерн почувствовал ее состояние и обернулся с утешением:
– Там горят факелы, которые я зажег. Не пугайся, дорогая, все здесь, как и везде, под моим контролем.
Вскоре они добрались до освещаемого факелами подземного зала, который оказался немалых размеров. Кроме нескольких пустых ящиков из-под снарядов, в нем ничего больше не было.
– Бергер! – подозвал к себе унтер-офицера Штерн. – Расставь ящики, чтобы мы могли все на них присесть.
Когда тот исполнил приказ, Штерн выкурил сигарету, достал из кармана пистолет и протянул его Бригитте.
– Возьми, Альбина, – сказал он и кивком указал на Носова. – В наше отсутствие, если этот пес надумает показать клыки, стреляй в ноги. Только жизни не лишай, он мне еще пригодится.
– Вы куда-то уходите? – спросила Бригитта обеспокоенно.
– Мы с Фридрихом прогуляемся чуть дальше, – ответил Штерн. – По всем прикидкам в шахте никого не должно остаться, после взрыва едва ли кто выжил, но проверить необходимо, чтобы не иметь нежелательных сюрпризов.
* * *
– Стой, ни шагу больше!
Яшка от неожиданности замер как вкопанный.
– Бросай оружие, если есть, иначе…
Где-то впереди угрожающе щелкнул затвор пулемета, и Стрелец понял, что говоривший с ним далек от шуток.
– У меня нет оружия, – сказал он. – Потерял во время взрыва.
– А-а-а, значит, это ты угодил в мою ловушку номер один? – хохотнул невидимый незнакомец. – А сколько еще с тобой раззяв?
– Каких раззяв? – не понял Яшка.
– Сам знаешь каких: полицаев ряженых. Думаете, я не в курсе, что Курт сколотил из вас, отщепенцев, отряд?
В голове Стрельца шевельнулась смутная догадка. Он вдруг сообразил, что говоривший принял его, вероятно, за одного из тех, кто прятался за отработанными «хвостами» рудника.
Ослепительный луч фонаря ударил ему в лицо, и Хромой зажмурился. Отвыкшие от света глаза заслезились, и он принялся тереть их кулаками.
– Оставь мне пулемет, Бергер, а сам пройдись дальше по туннелю, – приказал говоривший с Яшкой своему подручному. – Только гранаты не швыряй, а то потолок обрушится – всех нас здесь и похоронит!
Проходя мимо Стрельца, Бергер оттолкнул того плечом и исчез в туннеле.
– Подойди, – приказал Яшке незнакомец, продолжая светить ему в лицо фонарем. – Сейчас у тебя один шанс из тысячи, чтобы выжить!
– Так точно! – рявкнул Стрелец, решив играть навязанную роль до конца. – Господин…
– Генерал! – ошарашил его незнакомец, которого разглядеть Яшка так не смог, как ни пытался.
– Господин генерал, как прикажете! – рявкнул он еще громче и замер по стойке «смирно».
– Вот это мне уже нравится, – одобрил незнакомец. – Начало нашего знакомства увеличило твои шансы на жизнь. Так сколько вас спустилось в подвал?
– Трое! – выпалил Яшка, не видя смысла в этой ситуации что-либо выдумывать.
– Что Курт приказал вам конкретно?
– Найти проход из подвала в шахту рудника, господин генерал!
– И вы конечно же нашли его?
– Не помню, господин генерал! Был взрыв и все… Ничего больше не помню!
– Понятно, – генерал смягчил тон, видимо, оставшись доволен услышанным. – А еще кто остался?
Яшка не успел ничего произнести – из туннеля послышался голос Бергера.
– Господин генерал! – крикнул он. – Тут еще один. Идти не может. Ноги перебиты или позвоночник!
– Вот и прекрасно, – крикнул в ответ генерал. – Тащи его сюда, Фридрих.
Он не задавал больше вопросов, а Яшка так и стоял перед ним по стойке «смирно», всячески демонстрируя из себя усердного вояку.
Несколько минут спустя подошел Бергер, со Степаном на руках, и протянул товарища Стрельцу.
– На, держи, ты понесешь своего дружка, – сказал он угрюмо.
Луч фонаря генерала тут же переместился на лицо Калачева. Того было не узнать из-за плотного слоя гипса – это немного успокоило Яшку.
– А теперь прошу следовать за мной, господа полицаи, – сказал генерал. – Предупреждаю – без глупостей! Пока у меня нет желания лишать вас жизни!