15

Утро для Васьки Носова началось с неприятных неожиданностей. Его разбудила смутная, ничем не объяснимая тревога.

– Может, мне приснился кошмар, а я его не помню? – сев на постели и схватившись за голову, сам себя спросил Васька. – А может, душа тревожится, предчувствуя плохое?

Он чувствовал себя смертельно разбитым. Его взгляд скользнул по спящей на соседней койке Альбине. Носов вдруг поймал себя на том, что стал побаиваться эту женщину.

– Василий? – Альбина открыла глаза, и Васька понял, что она давно наблюдает за ним. – Ты что-то не очень хорошо выглядишь. Может, не выспался или привиделось что?

– Сам не знаю. Накатило что-то, и душа полна тревоги…

– Бывает, – вздохнула «богородица». – Моя бабушка в таких случаях всегда смотрела на окно и говорила: «Куда ночь, туда и сон». Я пробовала, помогает.

– Не хватало еще в бабкины сказки уверовать, – поморщился Васька. – А может, и не сон гнетет душу, а хреновое предчувствие?

– Иди умойся и все тревоги воде расскажи.

Альбина завернулась в простыню и подошла к окну. Васька в очередной раз удивился её красоте и порадовался тому, что однажды спас женщину. Раньше он был уверен, что уже не в состоянии любить. И вдруг появилась Альбина и начала искренне ему сочувствовать. Польщенный ее участием, Василий неожиданно для себя влюбился по уши. Может быть, женщина и лукавила, но он все воспринимал за чистую монету.

Став постоянной спутницей жизни, она сводила его с ума, даже без плотской близости умея вознести на вершину наслаждения. В постели она одурманивала его и заставляла испытывать невероятное блаженство.

– Ты все еще маешься от плохого предчувствия? – прервала мысли Носова Альбина.

– Нет, сейчас я любуюсь тобой, – ответил он уже более жизнерадостно.

– Мною любоваться можно и в другое время, а сейчас стоит думать о делах.

Васька улыбнулся. Альбина умела поднять ему настроение одним своим присутствием.

– Уходить нам надо, – резко обернувшись, заявила она. – Бросаем коммуну, скопцов и уходим! – женщина нахмурилась и посмотрела на Носова исподлобья. – Остается только развестись с Пронькой и его бандитами. Они увязли в грабежах и убийствах и стали для нас нежелательной обузой.

Чутко уловив, чего сейчас надо Ваське для его сговорчивости, Альбина присела рядом и обвила его шею своими гибкими руками.

– И-и-и… Куда мы поедем, ангел мой? – спросил Носов, млея от прикосновения ее рук и упругого тела. – Сколько у нас сейчас ценного барахла, пятью возами не вывезти?

– Предоставь это мне, я все сделаю как надо! – Альбина вновь прильнула к своему «благодетелю».

– Интересно, что ты держишь в своей прелестной головушке? – возбужденно прошептал Васька, привлекая ее к себе.

Она отстранилась и прошептала, глядя ему прямо в глаза:

– То, что спасет тебя от поимки, ареста, суда и расстрела, Вася!

Дурное предчувствие угнетало Ваську всю первую половину дня и начисто выбило его из колеи. Альбина настаивала на бегстве и приводила убедительные доводы. Он чувствовал, что женщина права, но что-то ещё удерживало его в поместье.

У него голова шла кругом. Потому неудивительно, что он начисто забыл, какой сегодня день. А ведь из города должен был приехать Пронька с добычей – банда только что вернулась из Средней Азии и, скорее всего, не с пустыми руками. Так что когда Носов выглянул в окно и увидел груженые телеги, он даже удивился их присутствию. «Как не вовремя, черт подери, – подумал Васька. – Хотя привезенное добро, может быть, вернет мне хорошее настроение?»

Вокруг телег суетились бандиты, выгружая узлы, тюки и чемоданы. Спустившись к ним, Носов даже присвистнул. Пронька приблизился вертлявой походкой и, увидев восхищение на лице компаньона, самодовольно хмыкнул:

– Чего, впечатляет, Купец?

Тот облизнул губы, и не найдя слов, утвердительно кивнул.

– Тогда в столовую нас проводи, жрать охота…

Сидя за одним столом с уплетающими за обе щеки бандитами, Носов вдруг почувствовал, как всех их ненавидит. Мысленно уже распростившись с Пронькой и его подельниками, он отчетливо понимал, что ничем не должен выдать сейчас своих мыслей, чтобы не распроститься с жизнью. Бандитам достаточно будет малейшего подозрения на его счет.

– Ты чего-то сегодня не очень-то весел, Купец? – ухмыльнулся Пронька. – Раньше куда меньше куш привозили, так ты едва не прыгал от радости.

– У меня все в порядке, – солгал Васька. – Ночью спал плохо.

– Я тоже последнее время неважно сплю, – неожиданно разоткровенничался Пронька. Он поманил Носова пальцем, а когда тот склонился над столом, зашептал ему в ухо: – Гэпэушники крепко на хвост садятся. Чую, не сдобровать нам скоро, если не разбежимся!

Васька нахмурил для солидности лоб и тоже шепотом ответил:

– Ты своих архаровцев отдыхать отправь, а сами потрындим в другом месте…

В покоях Носова Пронька уселся за стол и закурил.

– Блатной мир в городе из-за нас лихорадит, – вздохнул бандит. – Если не ГПУ, так они покрошат нас или сдадут ментам!

– Ты сам до этого додумался или кто подсказал? – нахмурился озабоченно Васька.

– Мишка-жид, кореш твой, упредил. У него свои связи с оренбургскими урками, сам знаешь…

– Пусть будет так, Мишка брехать не станет. Ну а ты чего мыслишь?

– Барахло и деньги делить пора.

– Хорошо, как скажешь, – пожал плечами Носов. – На сколько долей общак банчить будем?

– Завтра скажу, – ответил бандит. – Сегодня в город смотаюсь, кое-какие делишки утрясу и на дно заляжем. Немного у тебя отсидимся, барахло попилим – и в разбег. Годится?

– Годится, – усмехнулся Васька и кивнул в сторону окна. – А кодлу свою с собой забираешь?

– Нет, пусть у тебя погостят, – осклабился хищно Пронька. – Ребята устали, добро добывая. Сейчас они для меня обузой будут, а так…

– Как скажешь, – натянул улыбку Носов, отлично понимая, что бандит ему не доверяет и оставляет охрану общаку, но виду не подал. – Ты поезжай, Пронька, по делам своим, а за ребятками твоими я пригляжу.

Исаев бросил окурок на пол и раздавил его каблуком сапога:

– Две повозки мы выгрузили, а третью уж сам как-нибудь. Все сделали, как ты и просил, не сомневайся.

– Я? Просил? – Васька округлил глаза и непонимающе уставился на Проньку.

– Ну не ты, а баба твоя, – ухмыльнулся бандит. – От твоего имени просила, вот мы и исполнили.

– Но…

– Иди и сам с ней базарь, слышь? А мне в обрат пора. Сегодня дела не завершу, то…

Пронька не договорил, махнул рукой и вышел.

Почти у самого уха чей-то голос произнес:

– Василий!

Носов вздрогнул и очнулся от задумчивости. Рядом стояла Альбина. Ее глаза были припухшими, как после плача, а красивое лицо – бледным.

– Я все слышала, Василий, – сказала женщина тихо. – Я за дверью стояла…

– Слышала? – Носов замялся и бросил взгляд в сторону окна. По телу пробежала холодная дрожь. – Тогда ты знаешь, чего задумал Пронька. Видимо, мы опоздали с бегством и придется делиться со всей его кодлой.

– Пока мы еще никуда не опоздали, – сказала Альбина, нервно хмыкнув, – но поспешить придется. Я уже предприняла кое-какие меры.

– Нам не спешить, а вприпрыжку улепетывать надо, – хмуро отозвался Васька. Он посмотрел на задумчивое лицо «богородицы»: – Ты видела его свору, почитай больше десятка душ… Они за мной по пятам таскаться будут.

– Тебе не следует беспокоиться, – сказала Альбина со вздохом. – Я же предупредила, что все улажу сама и делиться ни с кем не придется. А Пронькины бандиты… против нас беззащитны, как дети. Мне обвести их вокруг пальца ничего не стоит!

– Конечно же ты уже приготовила для них сюрприз? – с надеждой в голосе поинтересовался Васька. – Этот «сюрприз» бандиты сами же и привезли к нам в усадьбу на третьей телеге? – предположил он, начиная оживляться.

– Возможно, – сузила глаза женщина, и ее красивое лицо вдруг сделалось очень злым. – Только не спрашивай, чего они привезли. Не беспокойся, всему свое время!

Женщина доверительно положила свою изящную ручку Ваське на плечо, и та ему показалась восхитительно-теплой. Он взглянул на Альбину, открыл было рот, чтобы рассказать о том, что напуган больше, чем когда-либо за всю свою жизнь…

– Не забивай себе голову всяческой чепухой, – проворковала Альбина, словно угадав, о чем он думает. – У нас еще много дел в Тамбове, где мы должны отыскать золото скопцов! Вот на это напрягай мозги, милый мой Вася!

Ночь выдалась темной, ничего не видать за десяток верст вокруг. Одинокий всадник, петляя по степи, подъехал к воротам усадьбы. Не сходя с седла, он постучал в ворота и застыл, ожидая ответа.

– Кто там? – послышался строгий окрик.

– Я, Матвей.

– Гэпэушников за собой не приволок?

– Вроде никто за мной не ехал…

Ворота открылись, и всадник, пришпорив легонько коня, въехал во двор. Из темноты выскользнула женщина:

– Ну что, все сделал, как я велела?

– А то как же, – ответил Матвей. – Все точь-в-точь исполнил. Письмо передал, куда сказано было, и тотчас в обрат…

– Иди поужинай и спать. Если кто спрашивать будет, куда и для чего ездил, не отвечай! – тихо, но властно приказала женщина и растворилась в темноте.

– Ни гу-гу, не сумлевайся, богородица, – прошептал ей вслед Матвей. – Мне ведомо, что отвечать, ежели у кого интерес к моей особе возникнет!

Наступившая ночь вновь не призвала Ваську ко сну. Душевная тревога разрослась до гигантских размеров, и он решил прогуляться по двору.

В окнах усадьбы ни одного огонька: плотные ставни не позволяли проникнуть даже тоненькому лучику света. Скопцы уже давно спали. Свора собак тоже будто вымерла – закрыта, очевидно, в сарае или выпущена за забор. Васька подошел к двери комнаты для гостей, где отлеживались приведенные Пронькой бандиты, и постучал.

– Кто там?

– Купец, – коротко ответил Васька.

Послышался скрежет засова, дверь приоткрылась, и высунулась рука с наганом.

– Рожу покажи, не то пулю схлопочешь…

Васька усмехнулся и осветил свое лицо зажженной спичкой.

– Годится, заползай…

На заставленном бутылками столе едва коптила керосиновая лампа. Всюду разбросаны какие-то вещи. Васька присел на край скамейки и, брезгливо поджав губы, огляделся. С топчана в углу поднялся полупьяный бандит. Увидев Носова, он матерно выругался. Васька подумал: «Ишь ты, ведут себя как хозяева – будто не они, а я к ним в гости пожаловал…»

– Чего, не спится? – спросил впустивший его. – А может, того, усугубим малеха? – Он коснулся бутылки с самогоном. – Причастимся, покудова суть да дело?

Внимательно приглядевшись, Носов узнал своего участливого собеседника. Это был не кто иной, как сам Тимофей Мещеряков. В 31-ом году Мещерякову крупно не повезло: он вскрыл со своей братвой товарный вагон, из которого похитил четыре ящика курительного табака, а когда спрыгивал с идущего поезда, попал под колеса и потерял правую ступню, навсегда оставшись меченым. В ближайшее окружение его входили колоритные личности: Федька Голубев по кличке Шалавый, Васька Хабаров – Баламут, Васька Борисов – Комсомолец, Сига, Серуха и Татарин. Весь сей дружный «коллектив» сейчас и отсиживался в усадьбе, охраняя бандитское добро…

– Так че, пить будешь? – напомнил о себе Мещеряков. – Самогоночка – моя слабость. А ежели еще закусон конкретный… Особенно когда дельце стоящее провернешь…

«Чего это ты разоткровенничался? – думал Васька. – Видать, градус тебе язычок-то развязывает?» Ему захотелось рыкнуть на бандита, чтобы тот заткнулся и знал свое место, но он промолчал.

– Мы вот с Пронькой и Хохлом порешили – все, амба! – продолжал разглагольствовать Мещеряков, опорожнив полстакана мутной жидкости. – Все, кранты, подачки фортуны уже перебрали! Завтра поделим барахлишко – и вперед. Подальше от Оренбурга! В Уфе несколько домишек прикупим и надолго на дно в них заляжем! Уфа город большой, людишки там богатые…

– А я думал, что вы совсем разбегаться собираетесь? – удивился Носов. – А если на ваш след гэпэушники нападут? То ли дело по одному вылавливать, то ли разом всех накрыть?

– Нет, не словить им нас, – развязно расхохотался Мещеряков. – Мы у них, почитай, не один годочек под носом орудуем! Не могут работать гэпэушники гребаные. Им бы у царских сыскарей поучиться, как правильно сыск вести, а они их всех, ха-ха-ха… как вражеский класс извели!

Вдруг с улицы послышались выстрелы и лай собак.

– Чего это? – перестав расхаживать, замер Мещеряков.

– Кабы знать. Буди своих! – крикнул Васька, направляясь к двери. – Не ясно, что за шухер, но помощь твоих душегубов очень может понадобиться…