– Конечно, – произнес Роджер, отправляя в рот пирог с ветчиной и телятиной, – когда я сказал «убийцы», то, возможно, малость преувеличил.

– Вы до сих пор не поставили нас в известность, о ком говорите, сэр, – нетерпеливо произнес инспектор. Он уже в седьмой раз повторял нечто подобное, но его любопытство до сих пор не было удовлетворено.

– Возможно, куда уместнее в данной ситуации сказать, что это отпечаток большого пальца человека, который знает, как миссис Вейн встретила свою смерть, – продолжил Роджер, находивший определенную извращенную радость в нарочитом затягивании обнародования информации, столь сильно затронувшей профессиональное любопытство инспектора. – Но в любом случае его отпечаток перед вами.

– Этот человек, случайно, не местный житель? – с самым невинным видом осведомился инспектор.

– Тот, кто прилежно занимается своим делом, обязательно это выяснит, – бросил Роджер с вызывающими нотками в голосе, – а тот, кто следует по верному пути, не сворачивая с него, способен совершить удивительные открытия. Иными словами, за труды его даруется ему царствие небесное. Кстати, Энтони, даруй мне еще один кусочек этого чудесного пирога. Нет, Энтони, в два раза больше того, что ты поначалу собирался отрезать.

– Кто этот человек, мистер Шерингэм?! – в отчаянии возопил инспектор Морсби.

Роджер посмотрел на него в упор:

– Я, инспектор, вам этого не скажу. Можете арестовать меня за сокрытие важной для следствия информации, за отказ выполнять требования властей, за поджог, мошенничество, нарушение присяги или что-нибудь еще в этом роде. Короче, за что угодно. Но я все равно буду хранить молчание. Ибо вы дискредитировали себя в моих глазах, попытавшись сегодня утром лишить меня уверенности в себе и очень умело выпотрошив мое сознание, не дав при этом ничего взамен. Если разобраться, я постоянно делаю вам щедрые презенты и практически ничего за это не получаю. Ну так вот, с сегодняшнего дня я решил с этим покончить.

Инспектор налил себе стаканчик виски и с удовольствием выпил. Потом поставил стаканчик на стол и вытер платком усы.

– Серьезные обвинения, сэр, – заметил он ровным голосом, ибо слова Роджера, похоже, нисколько его не тронули.

– Оказание противодействия полиции, к примеру? – с ухмылкой осведомился Роджер. – Да, серьезное обвинение, не правда ли? Но какое волнующее! В прежние годы в жизни не оказывал противодействия властям. Но теперь мне это даже нравится.

Инспектор расхохотался:

– Помимо этой бумажки, у вас в рукаве есть что-то еще, сэр. Я точно это знаю. Ну и что, по-вашему, я должен сделать, чтобы это заполучить?

– Отправьте эту бумажку в свою контору и попытайтесь узнать, кому принадлежит этот отпечаток, – с готовностью ответил Роджер. – Честно говоря, эти сведения могут не представлять никакой ценности или, наоборот, представляют – да еще какую! Как вы знаете, у меня есть кое-какие идеи, но я хочу, чтобы они подтвердились, и лишь после этого сообщу вам нечто определенное. Вот так.

– Признаться, я не одобряю вашего поведения, сэр. По закону вы должны сообщить мне всю известную вам информацию по этому делу и позволить мне решать, что важно и представляет ценность, а что – нет. Тем не менее, зная ваши способности, – произнес инспектор, делая лестное для Роджера заключение, – я, пожалуй, пойду на риск и соглашусь на предложенную вами сделку.

– По рукам, – согласился Роджер. – Я же, в свою очередь, обещаю, что расскажу вам все, когда вы получите из Скотленд-Ярда ответ – пусть даже негативный. Между прочим, инспектор, если вы поторопитесь, то сможете отправить послание в Скотленд-Ярд еще сегодня. Почта пока работает.

– Верно, – заметил инспектор, алчным взором глядя на свой опустевший стаканчик, но потом все-таки поднялся на ноги. – Надеюсь, вы дождетесь моего возвращения?

– Да, я в любом случае останусь здесь, хотя дать гарантию, что кузен последует моему примеру, не могу. Кстати, Энтони, тот двухместный автомобиль, что стоит рядом с гостиницей, имеет какое-либо отношение к твоей персоне?

Энтони порозовел.

– Ну, – начал он, – я…

– Все понятно, – добродушно произнес Роджер, прерывая его оправдания. – Если ты не вернул его в гараж, стало быть, предполагаешь использовать и в дальнейшем. Что ж, в свете луны побережье выглядит просто великолепно. Так по крайней мере мне говорили. Поэтому бон вояж! – желаю тебе хорошей поездки. О, инспектор, подождите минутку!

Инспектор Морсби, уже открывавший дверь, повернулся к Роджеру:

– Слушаю вас, сэр.

– Просто хотел спросить, вы узнали что-нибудь относительно той туфли?

Инспектор обдумал его слова и сказал:

– Хотите, чтобы я сообщил вам конфиденциальные сведения? А сами, между тем, придерживаете информацию, которой располагаете…

– Но вы же обещали, инспектор, помните? – произнес Роджер с довольной улыбкой.

– Если мне не изменяет память, речь шла о взаимном обмене информацией, – проворчал инспектор. – Ну да ладно, заплачу вам добром за зло. Да, мне удалось проследить эту пару туфель (мы все-таки нашли вторую, как и намеревались).

– Проследить? – с интересом осведомился Роджер. – Вы имеете в виду, что вам удалось найти человека, которому принадлежали туфли?

– Именно. И хотя стельки с названием фирмы были выдраны, это не составило большого труда. Служанка сразу их опознала, да и владелица даже не подумала от них открещиваться.

– Инспектор! – вскричал Роджер. – Хватит играть со мной в «кошки-мышки». Как зовут владелицу?

Инспектор несколько секунд с самым невозмутимым видом рассматривал Роджера, явно наслаждаясь охватившим последнего нетерпением.

– Миссис Рассел, сэр, – сказал он наконец и вышел из гостиной.

Когда дверь за ним захлопнулась, Роджер даже присвистнул от удивления.

– Миссис Рассел! Кто бы мог подумать? Честно говоря, неожиданное развитие ситуации… Что ты можешь сказать по этому поводу, Энтони?

– Ничего. Один Господь знает, что к чему, – честно ответил тот.

Роджер погрузился в размышления, машинально тыча ложечкой в ягодный торт со сливками. Потом сказал:

– Если разобраться, все не так уж плохо и при определенных условиях встраивается в мою схему. Надо только напрячь мозги и снова все основательно обдумать.

– А меня ты тоже собираешься держать в неведении относительно результатов своих изысканий? – спросил Энтони.

– Тебя? – осведомился Роджер, возвращаясь мыслями к реальности. – Ну уж нет. Мне просто необходимо рассказать об этом, ибо в противном случае я лопну от избытка эмоций. Сегодня у меня был очень трудный день, Энтони. Мужчины, женщины, дети так и мелькают до сих пор перед глазами, словно в калейдоскопе. И всех их мне пришлось интервьюировать, так что к вечеру я едва не падал с ног от усталости. И хоть бы одно полезное для расследования слово! Ничего! Но вот, когда я, образно говоря, находился при последнем издыхании, появился ребенок, который вывел меня к свету. Иными словами, я нашел мальчишку-подростка, находившегося в нужное время в нужном месте и видевшего то, что я хотел, чтобы он увидел.

– Отлично! – воскликнул Энтони.

– Мне пришлось основательно потрудиться, чтобы вытянуть из него нужную мне информацию, поскольку он, сидя среди скал, занимался каким-то противозаконным делом (каким именно, я уточнять не стал). Однако мои страшные клятвы относительно конфиденциальности нашего разговора и пара монеток в полкроны повлияли на него должным образом. Короче говоря, он скрывался среди скал рядом с вырубленной в камне лесенкой примерно в три тридцать того рокового дня, когда неожиданно увидел на тропинке мужчину, направлявшегося к печально известной выбоине в скале. Мальчишка даже готов был поклясться, что мужчина держал в руке сложенную газету, которая, как ты понимаешь, вполне могла быть тем самым номером «Лондон опиньон», который мы нашли в пещере.

– Ну и дела… – протянул Энтони. – Надеюсь, тебе удалось узнать, кто этот тип?

– Разумеется. Но тут мне напрягаться не пришлось, поскольку мальчишка сам выложил всю необходимую информацию. Как думаешь, Энтони, кто это? Советую мысленно перебрать тех, кого бы ты заподозрил в последнюю очередь.

– Да не хочу я никого перебирать… Кто он, Роджер?

Роджер одарил кузена торжествующим взглядом.

– Помнишь того маленького священника с физиономией, похожей на козлиную морду? Ну так вот – это он самый и есть. И зовут его преподобный Сэмюель Медоуз, чтоб его черти взяли.

– Что?!

– Никогда бы на него не подумал, верно? Вот и я, вдохновленный рассказом мальчика, сразу же отправился в гости к Сэмюелю. Ведь он неоднократно приглашал меня к себе, так что никаких проблем с этой стороны я не видел. Короче, я ввалился к нему без приглашения, но он был рад меня видеть. Видел бы ты, как рад! Ну а я, разумеется, радовался, что застал его дома. Так что мы оба радовались этой нечаянной встрече и едва не плакали на плече друг у друга от радости. В общем, сцена встречи получилась трогательная. Он хотел обсудить со мной все перипетии этого убийства, а вот я – нет. Меня, Энтони, неожиданно заинтересовали вопросы теологии. Представляешь?

– Хм, – только и сказал Энтони.

– Вот именно. Итак, я начал задавать ему вопросы из области теологии, а он ничего не мог мне ответить. Даже не знал, как звали тестя Моисея. Невероятная неосведомленность для священника, не так ли? Разумеется, я ничего подобного ему не сказал, а, проявив максимум такта, продолжил беседу. В частности, сообщил, что Омар Хайям входит в число моих самых любимых пророков. А он при этом даже глазом не моргнул. Потом я сообщил, что если бы королева Елизавета не написала «Кредо святого Афанасия», то кардинал Мэннинг вряд ли бы стал кормить Жанну д’Арк исключительно дождевыми червями. И опять никакой реакции. Так что беседа с этим человеком доставила мне огромное удовольствие. Можешь не сомневаться.

– Так ты намекаешь на то, – проницательно заметил Энтони, – что этот тип никакой не священник?

– Ты просто читаешь мои мысли, кузен. Да, этот тип не священник и никогда им не был.

– Забавно.

– Чрезвычайно… Ну так вот: как только я установил этот факт, мне осталось одно – взять у него отпечатки пальцев и побыстрей сматываться.

– А как тебе удалось взять у него отпечатки пальцев?

– Ну, это оказалось не так сложно. Когда я пришел в гости, этот парень читал газету, и я сделал вид, что меня заинтересовал некий материал, напечатанный на той же странице, которую просматривал наш лжесвященник. Нечего и говорить, что он, обрадованный моим визитом, позволил мне вырезать эту статейку из газеты. Следует отметить, что он слишком редко для священника мыл руки, а день стоял жаркий, так что на полях статейки отлично отпечатался его большой палец. Такой, знаешь ли, дивный жирный отпечаток получился. Как говорится, большое вам за это спасибо, мистер Медоуз.

– Хитро, ничего не скажешь, – с одобрением произнес Энтони.

– Я тоже так думаю, – согласился с кузеном Роджер.

– Но ты, насколько я понимаю, собираешься хранить молчание об этой вылазке?

– Правильно понимаешь. Пусть инспектор Морсби немного подергается из-за недостатка информации, как раньше дергался я. Кроме того, отныне я не стану открывать перед ним все свои карты. Ибо скажу тебе честно: если кому-то и суждено раскрыть эту маленькую тайну, то мне хочется, чтобы этот человек звался Роджером Шерингэмом. Теперь что касается мистера Медоуза. Вполне возможно, что он не имеет никакого отношения к нашему делу, но мне почему-то в это не верится.

– То есть ты считаешь, что в Скотленд-Ярде могут найти обличающие его материалы?

– Почему бы и нет? Обычный человек не станет переодеваться священнослужителем, отправляясь в летний отпуск на побережье. Конечно, очень может быть, что он ни разу не попадал в поле зрения полиции, но надежда, как говорится, умирает последней.

– Но если он уже попадал в лапы полиции, то его будет легче причислить к разряду подозреваемых.

– Несомненно. Кроме того, он может быть нам полезен и в другом. Меня не оставляет мысль, что этот субъект имеет какое-то отношение к прошлому миссис Вейн. Ну а коли так, то нам, возможно, удастся прояснить кое-какие факты, представляющиеся в настоящее время спорными или неоднозначными. Быть может, даже удастся установить, что он… – тут Роджер замолчал и после паузы закончил фразу: – Короче говоря, нам тогда будет куда проще трактовать те или иные события.

В комнате на минуту установилась тишина.

– Слава богу, в этом случае с Маргарет окончательно будут сняты подозрения, – наконец сказал Энтони.

– Скорее всего так и будет. Что же касается Маргарет, то я бы попросил тебя, Энтони, рассматривать сказанное мной как конфиденциальную информацию. Сейчас ей лучше ничего этого не знать. Подожди хотя бы, пока придет ответ из Скотленд-Ярда. В противном случае у нее могут возникнуть ложные надежды, которые мне бы не хотелось обсуждать. В общем, старайся не распространяться на эту тему, а если Маргарет спросит, скажи, что я продолжаю заниматься своими изысканиями. Договорились?

– Я совершенно уверен, – начал Энтони, – что Маргарет достойна доверия…

– Речь идет не о доверии, – поторопился перебить его Роджер, – а о том, что эта информация, образно говоря, моя частная собственность и только я имею права решать, когда ее обнародовать. И если ты не будешь держать язык за зубами, то в дальнейшем я не скажу тебе ни единого слова. Ну так как – ты будешь хранить молчание, пока я не разрешу тебе говорить?

– Разумеется, буду, если ты так ставишь вопрос, – надувшись, пробормотал Энтони.

– Только так и никак иначе!

– Ладно, чего уж там. Считай, что договорились.

– А раз договорились, – произнес Роджер уже куда более мягким тоном, – то почему бы нам не выпить пива по этому поводу?

Энтони поднялся с места:

– Спасибо, нет. К тому же мне пора идти… вернее, ехать.

– Неужели этой девушке не надоела ежедневно созерцать твою физиономию? – с нескрываемым любопытством спросил Роджер. – Ведь она, если не ошибаюсь, не видит тебя только тогда, когда ест.

– Прикажешь Маргарет все время пребывать в одиночестве? – ощетинился Энтони. – Да ей словом перемолвиться не с кем, поскольку она встречается со своими домочадцами только в столовой.

– А тебе никогда не приходило в голову, что она предпочитает уединение? – с ухмылкой осведомился Роджер.

– Очень смешно! – буркнул Энтони. – Так что сиди здесь и веселись. А я пошел. Будь здоров.

– Р-р-р-р… – хрипло прорычал Роджер ему вслед.

Нельзя, однако, сказать, что с уходом Энтони вечер сделался невыносимо скучным. Поскольку вскоре вернулся инспектор Морсби и на протяжении трех часов, используя все известные ему приемы и уловки, пытался разговорить Роджера и вытянуть из него имя человека, отпечаток большого пальца которого находился сейчас на пути в Лондон. Роджер же, отражая многочисленные попытки инспектора заполучить нужную ему информацию, наслаждался от всей души.