Джо Краус

^{Соучредитель компании Excite}

 

Джо Краус основал компанию Excite (оригинальное название Architext) в 1993 году вместе с пятью однокурсниками из Стэнфордского университета. Начав с разработки программного обеспечения для поиска информации, он с друзьями вознамерился применить найденные решения в Интернете, что сделало сайт Excite в конце 1990 годов четвертым по популярности в мире.

В 1994 году компания Excite получила финансирование от венчурных капиталистов и запустила поисковый механизм в высококонкурентной среде. В 1996 году она стала публичной, а в 1999-м произошло слияние Excite с провайдером высокоскоростного подключения к Интернету @Home.com, в результате чего появилась компания Excite@Home.

В 2004 году Джо Краус и Грэм Спенсер основали компанию JotSpot, специализирующуюся на разработке программных средств для создания сайтов на основе технологии Wiki.

Ливингстон. Как появилась идея создать компанию Excite?

Краус. Мы с друзьями решили это прежде, чем выбрали, чем именно хотим заниматься. Мы были просто одержимы идеей начать общее дело и не сомневались, что обязательно найдем направление деятельности себе по душе.

Мне кажется, что к идее создания компании меня подтолкнул опыт, приобретенный после первого года обучения в университете. Когда я приехал из Стэнфорда домой в Лос-Анджелес на летние каникулы, родители тут же объявили мне: «У нас для тебя отличные новости. Мы встретились с чиновником, ответственным за сбор средств на благотворительные цели в твоей школе, и нашли тебе работу на лето».

Конечно же, я подумал: «Это ужасно». Я живо представил себе, как, вместо того чтобы заниматься серфингом с друзьями, я все лето буду разливать йогурты или паковать бакалейные товары.

Я спросил: «И что это за работа, какие у меня будут обязанности?» Родители сказали, что мне предстоит трудиться в инженерно-архитектурной фирме. И я подумал: «Что ж, звучит заманчиво. Я не знаю, что это, но я согласен». Когда я пришел в первый день на работу, оказалось, что мои обязанности сводятся к копированию микрофильмов в отделе с тремя семидесятилетними женщинами. Для девятнадцатилетнего парня это было настоящей каторгой.

Микрофильмы следовало подвергнуть ультрафиолетовому облучению, а затем окунуть в проявитель с характерным аммиачным запахом. Это было действительно ужасно. Я проработал три недели, уволился и умолял отправить меня паковать бакалейные товары. Именно с этого момента я осознал, что не хочу работать в офисе с неинтересными мне людьми и заниматься тем, к чему не лежит душа.

На следующее лето, чтобы родители не сосватали мне еще какую-нибудь работу, я заблаговременно перезвонил другу по средней школе (он был художником) и предложил: «Давай займемся продажей футболок этим летом?» Как создать серьезную компанию по продаже футболок, которая после трех летних месяцев должна прекратить свое существование? Как ни странно, но нам удалось найти нескольких клиентов, приобретавших летнюю одежду летом. Дело в том, что в розничной торговле летние вещи закупаются зимой, а зимние – летом. В традиционной торговле никто не закупает футболки летом. Оказалось, что в книжных магазинах частных школ полно всякого товара: футболок, маек, кепок и т. п.

Мы обратились в крупнейшие типографии Лос-Анджелеса, где над нашим объемом заказов просто посмеялись и отказались сотрудничать. Однако кто ищет, тот всегда найдет. Нам все-таки удалось отыскать предприимчивого механика, который взялся сделать «левые» заказы с помощью стоящего где-то на задворках станка для печати на хлопчатобумажной ткани.

В то лето мы заработали 25 тыс. долл. Для студентов колледжа это была огромная сумма. Кроме того, рабочий график нас вполне устраивал: мы просыпались поздно, делали несколько звонков и показывали заказчикам свои эскизы и образцы. В обеденный перерыв мы наслаждались серфингом или занимались чем-нибудь еще на свежем воздухе, а к вечеру брались за дизайн футболок. Это было замечательно и не сильно напрягало.

Мне было с чем сравнивать. Раньше я работал в пиццерии Domino’s Pizza в колледже, в типографии, и испробовал еще множество других способов заработать. Но больше всего мне нравилось трудиться на самого себя, делать что-то самостоятельно. Когда я перешел на последний курс университета, мои родители начали настаивать на том, что мне пора подумать о серьезной должности. Я же не уступал, заявляя: «Я не хочу искать работу. Я хочу заняться чем-то в области технологий, надо только определиться, чем именно».

Хотя меня нельзя назвать человеком с техническим складом ума (моей специализацией в университете была политология), в Стэнфорде каждому было очевидно, что заниматься бизнесом следует именно в сфере технологий. За примерами далеко ходить было не нужно. Достаточно было оглядеться вокруг и увидеть здания с вывесками Hewlett Packard и т. п. Организовывались даже курсы по азам предпринимательства, и я записался на них.

Самым умным из известных мне на то время людей я считал своего друга и соседа по общежитию с первого курса Грэма Спенсера. Я подумал: «Если мне удастся убедить Грэма вместе создать компанию, то у нас обязательно что-нибудь получится». К нему уже проявляли интерес представители Apple, Microsoft и других крупнейших игроков этого рынка. Мои доводы сводились к следующему: «В этих компаниях ты всегда сможешь найти работу, а сейчас у тебя есть редкая возможность нести ответственность фактически лишь перед самим собой. Это правда, что мы практически ничего не знаем. Мы невежды, только что окончившие колледж. Но попытаться сделать что-то самостоятельно нужно именно сейчас».

Получив согласие Грэма, я пригласил еще четверых наших друзей, и мы отправились в закусочную в Редвуд Сити. За ужином мы приступили к обсуждению дальнейшего плана действий. «Представим себе, что мы создали компанию. В какой области она будет специализироваться?»

Ливингстон. По какому принципу вы отбирали четырех друзей? Просто потому, что они были вашими друзьями? Потому что вы могли им доверять? Или они обладали знаниями в области современных технологий?

Краус. Они были моими друзьями, причем предприимчивыми и сообразительными. Они хорошо разбирались в технике, и их привлекала идея создания собственного проекта. Собственный бизнес их совершенно не пугал, а наоборот, казался весьма заманчивым. Все мы с первого курса жили в одном студенческом общежитии. По сути, эта компания появилась благодаря дружескому общению соседей.

Итак, мы собрались в любимой закусочной, чтобы обсудить разные идеи. Их было много, но все они, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Например, написать приложение для Apple Newton или программу для переводов текста. Ни одна из них не осуществлялась и по сей день (это были мои «блестящие» идеи). Предложения высказывал каждый из нас, но все они были просто ужасными, и в конце обсуждения все мы находились в весьма подавленном состоянии.

И тогда заговорил Грэм. Не смогу в точности припомнить его слов, но сказал он приблизительно следующее: «Подумайте, уже сегодня в компьютерах хранится огромное количество информации в электронной форме. (Еще с 1989 года в Стэнфорде мы пользовались системами электронной почты с интерфейсом командной строки, и такими инструментами поиска и работы в Глобальной сети, как Veronica, Archie и Gopher. А только что появившаяся поисковая система WAIS произвела настоящий фурор среди пользователей Интернета того времени.) Но, насколько я знаю, все инструменты ее поиска разработаны еще в 1950-х годах. Поэтому я считаю, что в этой нише у нас есть широкое поле для деятельности и шанс добиться успеха».

Эта идея оказалась лучшей из прозвучавших, поэтому мы решили, что наша компания будет специализироваться именно на поиске информации. Вместе мы придумали такой слоган: «Наши возможности не ограничиваются реальностью». Мы были настолько наивны, что у нас даже мысли не возникло о вероятности неудачи. Именно поэтому мы были практически обречены на успех.

Для начала мы решили изучить текущую ситуацию с исследованиями и новыми разработками в области поисковых технологий. Мы не имели ни малейшего понятия, как будем зарабатывать деньги. Но с этого момента стали проводить много времени в научной библиотеке, пытаясь получить представление о том, каких достижений достигла наука в деле информационного поиска за последние 30 лет.

Ливингстон. Вас интересовали поисковые технологии, используемые в Интернете?

Краус. Вовсе нет. Мы не знали точно, где станет применяться наш поисковый механизм. Будет ли это поисковая система для сетевой энциклопедии, поиска информации на компакт-диске или для юридической фирмы, в которой с годами накапливается огромное количество текстовых файлов? Мы не знали. Про поиск в Интернете мы думали в последнюю очередь, поскольку в 1993 году Глобальная сеть выглядела совершенно не привлекательно. В ней было доступно очень мало сведений, а главное, не было клиентов, готовых заплатить деньги за наши разработки.

Каждый из нас попытался выпросить у родителей по 3 тыс. долл. для начала, и пятерым из шести это удалось. Таким образом, у нас на руках оказалось 15 тыс. долл. После получения университетского диплома трое из нас поселились в одном доме в Пало-Альто, и еще трое – в другом. В гараже дома, где обосновался я, мы и устроили мастерскую. В те годы это был просто классический подход. Когда гараж увидели мои родители, они тут же купили нам какой-то мерзкий ковер. Все столы у нас были фирмы Formica. В сети магазинов Office Depot я выиграл факс. А стулья мы просто стянули из офиса Oracle Corp.

Один из соучредителей нашей компании тогда работал в Oracle. А в те годы ее служащим разрешалось брать домой терминалы VT100, чтобы поработать на выходных. Сотруднику нужно было каким-то образом дотащить этот терминал до своей машины, поэтому специально для этого в Oracle предусматривалась следующая процедура. Нужно было отправиться на склад, взять терминал, поставить его на стул с колесиками Herman Miller (стоимостью 1000 долларов), докатить до своего автомобиля, погрузить, а стул закатить назад в офис. Нам эта практика очень понравилась: «Так можно разжиться и терминалами, и стульями». Мы наняли грузовой микроавтобус, закатили в него шесть стульев с шестью терминалами и уехали.

Кроме этого, мы купили два компьютера производства Sun. Один из них я приобрел у сейсмолога из Беркли за 600 долл. Но самый крупный спор разыгрался вокруг копировального аппарата, который я купил за 300 долл. Я потратил не него немалую часть наших денег, когда Грэма не было в городе, и по его возвращении мы серьезно поссорились по этому поводу. Грэм считал, что ксерокс нам не нужен, тем более за такие деньги. Я же доказывал, что вместо того чтобы каждый раз тратить по нескольку центов на копии, которые мы постоянно делали в банке и в библиотеке, лучше его иметь. Аппарат, который я приобрел, был старым и из-за вечных поломок практически никогда не работал. В результате Грэм оказался прав, а я нет – это действительно была неоправданная трата денег.

Большую часть времени мы просиживали в гараже, занимаясь программированием. Так продолжалось почти полтора года. Когда я вспоминаю об этом сегодня, мне кажется, что тогда было довольно забавно и весело. Но в то время мы очень переживали: «Получится ли в итоге у нас что-то стоящее?» Мы работали над базовым механизмом поиска – механизмом индексации, он должен был индексировать текст и выполнять поиск данных в библиотеках, удовлетворяющих заданным критериям.

В гараже стало прохладно, и нам потребовался обогреватель. Его заменила сушилка, в которой мы заблокировали шторку и замкнули кнопку включения.

В середине 1994 года пришла пора создать интерфейс, чтобы показать потенциальным клиентам демонстрационную версию нашего приложения.

Ливингстон. Вы все еще тратили те 15 тыс. долларов, собранные при создании компании?

Краус. Да. Хотя некоторые из нас подрабатывали. Лично я в те годы заслужил прозвище Телефонист (оно сохранилось за мной и по сей день). Каждый мой рабочий день начинался с программирования, но я в нем не очень преуспевал. Поэтому чаще брал в руки газету The Wall Street Journal и искал в ней фамилии людей, которым мог бы быть интересен наш проект по информационному поиску. Я звонил наугад и говорил: «Я увидел вашу фамилию на страницах газеты, а мы очень молодая компания…» Лучших слов для начала разговора я не смог придумать. С какой это стати сильные мира сего должны были относиться к нам серьезно?

Ливингстон. Стал ли один из таких звонков «на удачу» поворотным в судьбе вашей компании?

Краус. Нет, все важные решения в истории нашей компании принимались спонтанно и непреднамеренно, например идея адаптировать нашу программу для поиска в Интернете. В 1994 году перед нами встал вопрос выбора одного из вариантов технологии для интерфейса нашего приложения. В каком виде должна предстать перед пользователем наша поисковая система, если в ней не будет командной строки?

Из возможных вариантов рассматривались среда программирования HyperCard и веб-интерфейс. И Грэм, к нашему всеобщему счастью, выбрал последний. Мне кажется, что это была чистая случайность, но именно благодаря ей наша поисковая система стала применяться в Интернете.

Хорошо продуманные и осознанные действия редко приносили успех в первые дни существования компании. Куда важнее было проявить настойчивость и придерживаться выбранного курса. Цепь, казалось бы, случайных событий, которая в конечном итоге привела к привлечению финансирования для нашего проекта, была крайне запутанной. Если взглянуть на все ее звенья, становится совершенно непонятно, как они могли сложиться в единую последовательность. Но с самого начала мы неуклонно следовали намеченному направлению.

В честь получения диплома в университете моя девушка подарила мне книгу «Accidental Empires» («Случайные империи»), которую написал человек под псевдонимом Роберт Крингли. В ней описана история возникновения Кремниевой долины. Одна из фраз была такой: «Дам совет предпринимателям. Просто позвоните. За советы дорого не беру». Я позвонил ему, мы встретились и я рассказал ему о наших разработках. Идея его очень увлекла, и вскоре мы встретились вновь, но на сей раз вместе со мной пришли все шесть основателей компании. В ходе той беседы Крингли даже высказал желание присоединиться к нам. Тогда мы подумали: «Если он хочет этого, значит, наша идея невероятно хороша. Ведь это большой человек, автор книги». Сейчас это звучит смешно, но тогда мы думали именно так.

К нам Роберт Крингли так и не присоединился, зато познакомил нас с руководителями издания InfoWorld, где он вел колонку. Аманда Хиксон и Стюарт Элсоп заинтересовались нашим проектом и внесли следующее предложение: «Если вы сможете проиндексировать наш архив и сделать его доступным через Интернет, то мы заключим с вами контракт на 100 тыс. долл.». Кроме этого, в случае успешного выполнения поставленной задачи они обещали представить нас руководству их компании – учредителя IDG.

Мы хорошо справились с работой и отчитались о ее выполнении уже перед советом директоров IDG. Разговор зашел о возможности вложения в нашу компанию инвестиционных средств. Одним из членов совета директоров был Стивен Койт, который в то же время был партнером в венчурной фирме Charles River Ventures. Последняя захотела принять участие в финансировании нашего проекта, но ей требовался партнер на Западном побережье, и в связи с этим нас представили Джефу Янгу, компаньону венчурой фирмы IVP

Но Джеф не знал, что с нами делать. Впрочем, этого не знали большинство руководителей венчурных фирм. Им очень нравилась презентация и демонстрационная версия программы, но их интерес пропадал после простого вопроса: «А как вы планируете зарабатывать деньги?» Ни одному инвестору поисковые системы до сих пор не приносили дохода. Компании Verity, PLS, Open Text – все это примеры проектов, которые так и не превратились в большой и доходный бизнес. Наш ответ был следующим: «Мы надеемся на рекламу и вашу помощь». С этого момента, как правило, обсуждение возможностей инвестирования протекало очень вяло.

Но Джеф Янг свел нас с Винодом Хослой, партнером Kleiner Perkins Caufield & Byers, одного из ведущих венчурных фондов Кремниевой долины. Это знакомство в корне изменило ситуацию. Нашу презентацию Винод прервал коротким вопросом: «Можно ли масштабировать вашу технологию? Реален ли поиск в больших базах данных?» Мы задумались: «Очень интересный вопрос. Никто до сих пор нас об этом не спрашивал». Нас очень порадовало то, что Винод единственный не поинтересовался, как мы планируем зарабатывать деньги. На его вопрос мы честно ответили, что не знаем, поскольку не можем позволить себе купить жесткий диск достаточно большого объема для проверки такой возможности. В стиле Джерри Магуайера в тот же момент Винод Хосла взял телефон и позвонил своему ассистенту: «Я беседую с Джо Краусом и Грэмом Спенсером из компании Architext и хочу, чтобы ты купил для них жесткий диск емкостью 10 Гб». В то время такой винчестер стоил около 9 тыс. долл. Мы были бесконечно признательны ему за этот жест.

Как оказалось, наша технология поддавалась масштабированию. Мы придумали, как это сделать, и продолжали работать в данном направлении, пока в конечном итоге не получили финансирование в размере 3 млн долл. от Kleiner Perkins и венчурной компании Джефа Янга, которая в те годы называлась IVP.

Ливингстон. Таким образом, 15 тыс. долл., которые вы взяли у своих родителей, вы превратили в контракт на сумму 100 тыс. долл., а затем в 3 млн долл. венчурных инвестиций?

Краус. Именно так. В то время бизнес-ангелы не предоставляли своих денег всем желающим, или, по крайней мере, мне не было о них известно.

Ливингстон. Венчурные капиталисты позволили вам сохранить первоначальную долю акций вашей компании?

Краус. Они составили график вступления опциона на акции в силу. Я думал, что с момента финансирования мы проработали уже два года, но наш инвестор наделил нас правами на дополнительные акции только за один год. То есть год мы проработали без получения прав на акции.

Ливингстон. Как вы перешли от программирования в гараже к деятельности официальной компании?

Краус. Ну, это должно было случиться. Как мы это сделали? Нам было необходимо получить 100 тыс. долл. от InfoWorld, поэтому акционирование нашей компании состоялось на одном из ранних этапов ее существования. Все документы для этого подготовил юрист, причем очень дешево. Это отец моего друга. Я позвонил другу, чтобы посоветоваться с его отцом, как нам все это оформить. И, насколько я помню, он все сделал за нас.

Ливингстон. На этом ваше сотрудничество с компанией IDG завершилось?

Краус. Нет. Не могу точно вспомнить, но, по-моему, они инвестировали в нашу компанию небольшую сумму. Но мы никогда не отказывались от любых совместных проектов.

Ливингстон. Я читала, что после венчурного финансирования у вас возникла проблема перераспределения акций компании. Вы назвали этот момент «психологическим», поскольку вам пришлось собраться вместе и обсудить серьезный вопрос?

Краус. Да, ситуация тогда сложилась не из приятных. Меня все время спрашивают: «Если все начать сначала, стали бы вновь строить бизнес со своими друзьями?» Сам вопрос как бы предполагает, что это плохо. Конечно, ряд отрицательных моментов имеется. Например, очень трудно быть объективным по отношению к своим сотрудникам. Мне нравится шоу «Entourage» на канале HB». Его главный герой – восходящая кинозвезда. И его друг очень хочет стать его менеджером, причем у него есть для этого все данные. Главный герой говорит другу: «Помни о том, что я не могу уволить своего друга, но всегда могу уволить своего менеджера». Именно в этом и состоит главная сложность – когда дело доходит до кадровых перестановок, вы не можете уволить своего друга, а вот партнера по бизнесу – пожалуйста.

Это очень тонкая грань. Но нашей компании никогда бы не существовало, если бы нас не связывало нечто большее, нежели просто интересы бизнеса. Как вы помните, мы решили вместе основать компанию, еще даже не определившись, чем она будет заниматься. Мы были одержимы идеей совместной деятельности и этим отличались от людей, которые объединяются лишь для того, чтобы заработать денег или достичь определенной цели.

По мере развития бизнеса все усложняется, но наша сплоченность позволила нам преодолеть многие трудности и безденежье. И это же чувство помогло пройти через непростое испытание при распределении количества акций среди учредителей компании.

Изначально мы поделили все поровну: каждому принадлежала одна шестая часть акций. Когда же среди наших акционеров появился Kleiner, Винод сказал: «Конечно, вы можете оставить все как есть, но на вашем месте я бы еще раз все обдумал». И тогда Грэм Спенсер и я отправились к остальным: «Нам нужно пересмотреть долю каждого в компании. Она не может быть равной». Вряд ли кому-либо приятно такое услышать. Это уже не шутки. Честно говоря, никто не испытывал никаких сомнений в том, что Грэм достоин большего, поскольку в техническом плане он явно находился на две головы выше нас всех. Остальные тоже были весьма сообразительными ребятами, но они выполняли задания Грэма, который, по сути, сам определял, каким быть нашему продукту. Значительно сложнее было разобраться с долей акций для других соучредителей. Возникали подобные диалоги: «А как нам оценить вклад Джо, который не принимал участия в программировании. Да, он делает определенную работу, но не исключено, что и я смог бы выполнить ее, и, возможно, даже лучше. А как оценить мою собственную долю в компании и каково мне пережить, что у Джо будет больше акций, чем у меня?»

Но мы прошли через это. Я не помню деталей дискуссии, помню только, что разговор был неприятным. Стояла тишина, и все выглядели довольно уныло. Никто не кричал и не впадал в истерику, но все было действительно тягостно.

Конечно, мнение Винода как «человека со стороны» сыграло свою роль. Но нам не удалось бы мирно решить проблему перераспределения акций, не будь мы друзьями. Поэтому я уверен, что людей должно объединять нечто большее, нежели стремление к получению прибыли, которое сделает невозможным передел доли собственности соучредителей компании. В конечном итоге я рад, что мы прошли через это испытание достаточно быстро, поскольку беседы на эту тему становились все болезненнее.

Ливингстон. Что вы можете рассказать о первой версии своей поисковой системы? Вам казалось, что вы создали нечто значимое и масштабное?

Краус. Нет. Не было никаких явных предпосылок к тому, что наше начинание выльется в нечто большое и серьезное. Никто не знает ничего наперед. Любые инициативы даются непросто. Однажды утром ты просыпаешься, радуешься предстоящему дню и думаешь: «Мы на коне!» А на следующее утро вскакиваешь с мыслью: «Нам конец!» И при этом вокруг в буквальном смысле ничего существенно не изменилось. Возможно, за этот день вы встретились с парой-тройкой каких-то людей, написали несколько строк программного кода, но, по сути, дела с места не сдвинулись.

Это кажется нелогичным, но через подобные трудности проходят большинство молодых предпринимателей и стартапов. Все дело в неопределенности будущего. Кроме того, я отношусь к категории бизнесменов, для которых угроза со стороны конкурентов является навязчивой идеей. Я постоянно размышляю о том, кто может «обойти» нас и каким образом. Мне кажется, что в любой момент мы можем потерять свой бизнес, что кто-то или что-то способно полностью разрушить наши планы. Такие мысли не покидали меня, хотя я действительно изо всех сил стремился к тому моменту, когда я смог бы с уверенностью сказать: «Да. Наш проект, без всякого сомнения, перерастет в нечто грандиозное».

Даже когда количество пользователей сайта Excite составило несколько сотен тысяч человек, а по популярности он вышел на четвертое место в Интернете, все равно сложившаяся ситуация казалась нам нереальной. Не было ощущения того, что мы создали нечто масштабное. Иногда мы даже сомневались в том, что действительно сделали это.

Это напоминает классический пример отношения разных людей к сосискам. Глядя на сосиску, обычный потребитель хочет ее поджарить и съесть. Но тот, кто хоть раз побывал на фабрике по их производству и видел процесс изнутри, глядя на сосиску, испытывает неприятные воспоминания. То же самое касалось и нас. Снаружи все может выглядеть благополучно, но изнутри все гораздо сложнее. В развитии нашего проекта не было постоянного и непрерывного прогресса. Так и не наступил момент, когда можно было бы сказать: «Мы составили хорошо продуманный план и четко его выполняем. Все идет точно по графику. Мы растем с каждым днем, и у нас получается именно то, чего мы хотели».

По крайней мере так было для меня. Мой разум постоянно терзали мысли следующего плана: «Я знаю, что наш проект может вырасти в нечто грандиозное, и я искренне верю в это. Но как этого добиться? Почему окружающие до сих пор не увидели в нем того размаха и значения, которые видны нам?» Это как биться головой об стену, пытаясь доказать всему миру, что твой проект самый важный и значимый.

Ливингстон. В каких вопросах вы чаще всего сталкивались с непониманием окружающих?

Краус. Во-первых, в те времена о поисковых системах существовало довольно стереотипное представление: «Зачем каждый раз пользоваться по-исковой системой, если можно один раз с ее помощью отыскать нужные сайты и добавить найденные странички в браузер в виде закладок?»

Даже в конце 1995 года, когда компания Microsoft предлагала выкупить Excite, ее технический директор Натан Майрвольд в сердцах кричал мне: «Поисковая система – это не бизнес. Люди пользуются ею только один или два раза и, сделав закладки для найденных сайтов, больше никогда к ней не обращаются».

Во-вторых, никто не мог определить, какой должна быть бизнес-модель нашей компании. В конечном итоге она так и не сформировалась. Мы столкнулись с классической проблемой всех новых средств массовой информации, которые должны были унаследовать лучшее из опыта уходящего поколения СМИ и на этой основе построить собственную модель бизнеса. Например, первые телевизионные передачи во многом напоминали радиотрансляции. Дикторы сидели перед камерой и читали текст, и это было невыносимо скучно. Такой же была и телереклама: диктор просто зачитывал рекламный текст.

И мы не были исключением. Для нас уходящим поколением СМИ стали печатные издания. И мы взяли за основу именно их модель бизнеса. Мы взимали плату за каждую тысячу показов рекламных баннеров, и это было нашей ошибкой. Мы так и работали по старинке, получая оплату за рекламу по количеству показов, вместо того чтобы применить схему оплаты за переходы по рекламным баннерам. Избавиться от устаревшей бизнес-модели нам так и не удалось, что в конечном итоге нас и погубило. Или по крайней мере не позволило стать крупной компанией.

В 1997 году все инвесторы вкладывали средства в порталы, поскольку никто не понимал, как можно заработать деньги на поисковых системах. Последние рассматривались как элемент Интернета, перенаправляющий трафик к другим, более прибыльным его составляющим. Хотя в реальном мире поиск информации был прибыльным бизнесом.

Ливингстон. Кто составил вам наиболее серьезную конкуренцию?

Краус. Сначала вас беспокоят те, кто в действительности никакой конкуренции не составляет. Просто вы еще не знаете более сильных игроков вашего сегмента рынка. Выбирая свою рыночную нишу, мы опасались таких представителей рынка, как Verity, PLS, Open Text. Мы были слишком молоды, чтобы сознавать, что самой серьезной проблемой существующих компаний является их «возраст». Точка. Такие компании не могут сконцентрироваться на новых видах деятельности, поскольку заняты поддержкой старых. Но решив пополнить нишу поисковых систем, мы не могли даже догадываться о том, что Verity, PLS, Open Text так и не выйдут на этот рынок. Они просто не могли этого сделать, поскольку финансировали существующие направления бизнеса, и на разработку новых у них не хватало финансов.

Когда мы немного набрались опыта и окончательно выбрали род деятельности, нас стали беспокоить такие компании, как Yahoo! Lycos и Infoseek. Кроме того, ходили слухи об освоении новых направлений несколькими крупными корпорациями, в том числе MCI. Не исключено, что и AT&T начнет разработки в области интернет-поиска? Или AOL?

Ливингстон. Вы опасались появления в вашем сегменте рынка крупных компаний с серьезным капиталом?

Краус. Да, хотя наши опасения так никогда и не оправдались. Когда компания Microsoft в конце 1995 года сделала нам предложение о приобретении нашей компании, речь шла о сумме в 70 млн долл. Мы только начали работу в октябре 1995 года, а нам уже давали такие деньги. Но мы отказались и потребовали сумму не меньше 100 млн долл. Дальнейшие события этой истории стали мне известны совсем недавно. А случилось вот что. Представители Microsoft, которые вели с нами переговоры, сказали Биллу Гейтсу, что для покупки нашей компании понадобится 100 млн долл., если ребята действительно на это решились. Гейтс спросил: «А если мы сами займемся таким проектом? Во сколько он обойдется?» Подсчитав все расходы, его сотрудники ответили: «Приблизительно в 25 млн долл., около года работы и 25 новых специалистов». Самое интересное в этой истории то, что Microsoft так и не купила Excite за 100 млн долл., но и не выделила 25 млн долл. на разработку собственного аналогичного проекта.

Особенно этот факт интересен в ретроспективе вопроса войны поис-ковых систем. Мощнейшая корпорация Microsoft, как и AT&T и MCI, так и не занялась созданием поисковых систем.

Ливингстон. Как вам удалось заключить контракт с компанией Netscape на добавление кнопки поиска в ее браузере?

Краус. Это был трудный момент в истории Excite. Нам предстояло продвигать наш продукт, показать его как можно большему количеству людей и подтолкнуть их к тому, чтобы они хотя бы попробовали им воспользоваться. Проще всего эта задача решалась путем размещения кнопки нашей поис-ковой системы в известном веб-браузере. Ни один сайт с самым огромным числом посетителей не мог бы справиться с ней лучше. Веб-обозреватель помог бы нам охватить куда бо́льшую аудиторию пользователей. И мы обратились в Netscape. На то время в их браузере было две кнопки поиска: NetSearch и NetDirectory. Первая перенаправляла пользователей на сайт Infoseek, а вторая – на сайт Yahoo!. Обе сделки по добавлению этих кнопок в браузер Netscape были совершенно бесплатными – они обеспечивали бесплатный трафик для этих ресурсов. Невероятно.

Но никто тогда не знал, как заработать на трафике, и, соответственно, не понимал его ценности. Netscape не была медийной компанией и не рассматривала такой трафик как нечто прибыльное. Она была заинтересована только в том, чтобы как можно больше людей скачали их клиентское приложение, чтобы увеличить объемы продаж своих серверов и клиентских лицензий. Но в конце концов Netscape решила продать эти две кнопки желающим претендентам. А их было трое: мы и компании Infoseek и MCI (с ее новой разработкой, о которой ходило так много слухов).

У нас на банковском счету находился 1 млн долл., и мы не знали, какое предложение сделать Netscape. Мы все собрались в моем офисе и расположились прямо на полу, чтобы обсудить вопрос. Винод сказал, что нам следует предложить 3 млн долл. Я, естественно, возразил: «Как мы можем это сделать, если у нас на счету только миллион?» На что он ответил: «Если мы заключим эту сделку, то, скорее всего, без труда найдем желающих ее профинансировать. Но если упустим шанс, то вряд ли сможем где-то найти деньги для финансирования компании». И я согласился, подумав, что такой риск действительно существует.

(Когда вам 22 года, то при принятии наиболее серьезных решений просто необходимо, чтобы рядом находился такой активный человек, как Винод. Иначе как активным я и назвать его не могу. Я общался с ним минимум два раза в день. Винод Хосла – один из старших партнеров компании Kleiner Perkins, и он уделял мне ежедневно уйму времени, консультируя по вопросам, которых я не понимал. В этом был весь Винод.)

Мы решили подать заявку на приобретение кнопки в размере 3 млн долл. У нас не было всей суммы, но мы не стали никому об этом сообщать. Мы сделали ставку в 3 млн и проиграли. Это было ужасно. Возникло такое чувство, словно кто-то умер. В голове звучал один-единственный вопрос: «Что же теперь будет?» Когда ты концентрируешься на сделке и отдаешь ей все свое время и силы, то в поражение трудно поверить. Не хотелось верить и в то, что нас «сделали» (а на то было очень похоже).

Винод рассказал о том, как пережил нечто подобное в компании Sun. Он тоже проиграл сделку, но не сдался, боролся до конца и все же отвоевал желанный контракт. Он сказал: «Это еще не конец. Давайте встретимся с ними. Нанесем внезапный визит». Мы так и поступили. Мы постоянно звонили в офис Netscape и вели себя так, словно решение по сделке еще не принято. Мы были крайне настойчивы. В другой, менее серьезной ситуации подобное поведение смутило бы нас самих.

А затем нам повезло: компания MCI не смогла поставить свой продукт для Netscape в оговоренные сроки, поэтому они вернулись к рассмотрению нашего предложения и в конечном итоге сказали: «Хорошо. Давайте свои 3 млн долл. Кнопка NetDirectory ваша. Успехов». Могу вам с уверенностью заявить, что если бы мы тогда сдались, то не отвоевали бы этот контракт. А без него Excite, возможно, вообще прекратила бы свое существование.

Эта сделка стала трамплином для хорошего старта нашей компании. Весьма показательно, если задуматься о начальной стадии развития всех крупных корпораций. Толчок к серьезному развитию Microsoft получила от IBM. Netscape послужила стартовой площадкой для Excite. А для успешного развития компании Google определяющим стало сотрудничество с Yahoo!. Думаю, что без контракта с Netscape мы и близко не достигли бы покорившихся нам высот. А сама сделка не состоялась бы, если бы не усвоенный нами урок настойчивости.

Я видел многих новичков бизнеса, которые просто сдавались. Они слишком рано опускали руки. Классическим примером может быть прием на работу нового сотрудника. Лично я при собеседовании никогда не обращал внимания на первое «нет» от выбранного нами кандидата. Когда я слышал: «Нет, меня это не интересует», я лишь думал про себя: «Вот теперь поговорим. Сейчас начинается самое интересное». Талант сложно разглядеть с первого взгляда, и большинство одаренных людей не ищут работу. Они завалены предложениями, и поэтому всегда сперва говорят «нет». Нужно завоевать их внимание.

Например, когда мы искали человека на пост вице-президента по маркетингу, я потратил три месяца, чтобы убедить выбранного кандидата занять эту вакансию. Ранее он занимал аналогичную должность в компании QVC. За день до того как он должен был уже вылетать в Калифорнию, он позвонил мне и сказал: «Извините, я не могу». Я ответил: «Хорошо, нам явно нужно встретиться за ужином. Я вылетаю в Нью-Йорк». Я сел на самолет, и мы встретились за ужином в ресторане. Нам очень повезло: на какую-то минуту мы замолчали и услышали, как посетители заведения говорят об Интернете. Они обсуждали Hotmail и AOL, предсказывали грядущий бум Всемирной сети. И я сказал: «Слышите, эти люди говорят не о покупках и товарах, а об Интернете. Так что вам решать, оставаться в прошлом или стать частью будущего».

Мне это ужасно нравится. Те вопросы, в которых требуется проявление настойчивости, – мои любимые. В реальных ситуациях бывает не просто, но важно сознавать значимость таких моментов, поскольку 99,9 процента людей сдаются. А Винод очень вовремя преподнес мне этот урок. Думаю, что без его совета в сделке с Netscape я бы сдался, не зная, как поступить. Мне не хватило бы наглости сказать: «Нет, мы не проиграли. Переговоры продолжаются, не так ли?» Я бы не смог сделать вид, что не услышал отказа. Ранее мне это было несвойственно.

Ливингстон. Что вас больше всего удивило?

Краус. То, как возможности порождают новые возможности. Одним из наших первых приобретений стала компания Magellan, которая занималась разработкой еще одной поисковой системы, содержащей большое количество аннотаций по разным сайтам. Изначально мотивом этого шага было желание продемонстрировать, что на платформе, подготовленной для объединения, мы собираемся свести воедино разные системы без их фактического слияния.

Нам задавали много вопросов относительно того, зачем мы заключили эту сделку. В то время мы не могли этого предвидеть, но она в конечном итоге привела нас к покупке компании WebCrawler. Это приобретение стало результатом поглощения компании Magellan и высказываний руководства AOL в наш адрес, мол: «Посмотрите, они что-то все же делают». В самый тяжелый период нашей истории, когда Excite стала публичной и у нас совершенно закончились деньги, нас спасла компания Intuit, с которой мы заключили контракт сначала на 20 млн долл., а затем на 30 млн долл. К этим инвестициям Intuit подтолкнул ряд наших действий, явившихся прямым следствием покупки WebCrawler.

Приведу еще один пример такой последовательности событий. За обедом я прочитал книгу Крингли, она привела к встрече с ним, знакомству с владельцами издания, где он работал, контракту на 100 тыс. долл., знакомству с советом директоров, представлению одной венчурной фирме, затем другой и в конечном итоге к финансированию нашей компании. Точно так же покупка Magellan обусловила приобретение WebCrawler, которая, в свою очередь, привела к тому, что компания AOL порекомендовала Intuit обратить на нас внимание.

Кто-то из известных сказал: «Успех – это наполовину везение, а наполовину готовность к тому, что вам повезет». Думаю, это так и есть. Очень важно быть готовым извлечь максимум из неожиданно представляющихся возможностей.

Еще меня всегда удивляло то, насколько плодотворно могут работать компании, если перед ними поставить серьезные цели. Когда мы создали Excite в 1995 году, то были последними в гонке из 17 участников. И тогда мы сказали себе: «К январю 1996 года мы будем первыми или вторыми, несмотря ни на что». И начали работать. Многие наши шаги казались порой безумными. Мы покупали компании, создавали новые продукты и заключали рекламные соглашения. Можно ли в здравом уме утверждать, что менее чем за год ваша компания поднимется с 17-го на 2-е или 1-е место в рейтинге? Но мы упорно следовали к намеченной цели. Способность людей мобилизовать все свои силы для ее реализации меня всегда поражала.

Последний из тех главных уроков, которые я извлек, работая в Excite, заключается в том, что в первую очередь все зависит от людей. Все мы знаем стандартную фразу о том, что кадры решают все. В моем случае я нигде не встречал более замечательных людей, чем те, с которыми мне довелось работать. Они трудились с истинным вдохновением.

Венчурные капиталисты, за исключением людей, подобных Дону Валентайну, скорее предпочтут профинансировать слаженный коллектив, чем просто хорошую идею. Все дело в том, что сплоченная команда способна исправить даже плохую идею. А посредственные люди могут провалить реализацию даже самого замечательного и перспективного проекта. А если им попадает в руки не самый лучший проект, то они никогда не задумаются над тем, как его изменить и усовершенствовать. Они будут просто слепо его реализовывать.

Ливингстон. Какой ценный урок, полученный за время работы в Excite вы пронесли через годы и используете в компании JotSpot?

Краус. Один из них сводится к следующему: не спешите с подбором кадров и подходите к делу с максимальной тщательностью. Второй – всегда предлагайте продукты как можно дешевле. Еще один заключается в том, что перед серьезным рывком необходимо заложить для своего бизнеса прочную основу, от которой можно было бы оттолкнуться. В Excite мы все время кого-то догоняли, и это чувство мне очень не нравилось. Весь бизнес представляет собой непрерывное движение, и во время работы в Excite нужные нам сделки и контракты находились где-то далеко впереди. Так что, я думаю, самое важное – понимать динамику бизнеса, чтобы всегда быть готовым к росту, предлагать конкурентные цены и разумно походить к подбору персонала.

 

Глава 5

Митч Капор

Соучредитель компании Lotus Development

 

В 1982 году Митч Капор и Джонатан Сакс основали компанию Lotus Development. Созданная ими программа для работы с таблицами Lotus 1-2-3 быстро обошла конкурента VisiCalc, став новым стандартом в своей области.

Приложение VisiCalc послужило мощным толчком для развития рынка персональных компьютеров. Работая в компании Personal Software, Митч Капор отвечал за распространение программы VisiCalc и приблизительно в то же время написал приложения VisiPlot и VisiTrend, которые дополняли VisiCalc и поставлялись в одном пакете. Он решил уйти из Personal Software и основать стартап, поскольку в Personal Software разработчиков постоянно отвлекали разного рода юридические конфликты. К тому же с выходом на рынок персональных компьютеров от компании IBM перед программистами открылись совершенно новые перспективы. Значительно усовершенствовались приложения для работы с таблицами. Lotus 1-2-3 позволила работать с таблицами бо́льших размеров и предоставила возможности создания графиков, диаграмм и взаимодействия с базами данных. Это приложение отодвинуло на второй план все предыдущие программы в своей нише ПО.

В 1983 году компания Lotus стала публичной. С 1982 по 1986 год Капор занимал пост ее президента и генерального директора, а до 1987 года исполнял обязанности директора. В 1995-м Lotus приобрела IBM за 3,5 млрд долл.

В 1990 году Капор основал некоммерческую правозащитную организацию Electronic Frontier Foundation (EFF) , а сегодня возглавляет некоммерческую организацию Open Source Applications Foundation, которая специализируется на поддержке проектов по созданию программного обеспечения с открытым кодом.

Ливингстон. С чего началась компания Lotus?

Капор. Все началось в 1978 году с компьютера Apple II, поскольку я был просто одержим персональными компьютерами и не мог не купить его. Тогда я еще не знал, чем именно хочу заниматься. После приобретения компьютера достаточно быстро я начал обучать людей работе на нем и писал программы для таких же пользователей, как и я, купивших себе этот ПК. Например, я создавал приложения для офтальмологов, которые хотели применять компьютер в своей работе, для аналитиков финансового рынка, планирующих просматривать и анализировать на нем сводки фондовых рынков. Выполняя разные заказы, я познакомился с другими обладателями Apple II, которых оказалось не очень много, поскольку подобное хобби в то время являлось редкостью. Вместе с другими энтузиастами мы создали группу поклонников Apple II под названием New England Apple Tree. Одним из ее участников был Эрик Розенфельд, выпускник финансового факультета Массачусетского технологического института. Чтобы помочь ему проанализировать данные для диссертации, а также ради решения интересной задачи по созданию чего-то нового, я взялся за разработку программы обработки статистических данных, которая могла бы функционировать на компьютере Apple II. Я написал ее за выходные. Эрику пришлось объяснить мне математические нюансы, но как только он это сделал, все прояснилось. И тогда стало очевидно, что такое приложение для Apple II (позволяющее обрабатывать статистические данные и создавать графики) может пригодиться многим пользователям. Оно получило название Tiny Troll, по аналогии с программой TROLL, которая применялась в Массачусетском технологическом институте.

Приблизительно в то же время Дэн Бриклин и Боб Фрэнкстон в Кембриджском университете создали первую программу для работы с таблицами на персональных компьютерах VisiCalc. Ее появление перевернуло мир ПК. VisiCalc оказалась для них самым полезным приложением из когда-либо написанных. Это была невероятно удачная инновация. С момента выпуска VisiCalc объемы продаж компьютеров Apple II начали неуклонно расти, а равных этому приложению просто не было.

Автором VisiCalc официально считалась компания Software Arts, а владельцем прав на программу стала компания Personal Software, вскоре сменившая название на VisiCorp. Я познакомился с ее создателями во время конференции, проводимой группой пользователей Apple II (я был одним из ее основателей). Именно тогда, в 1979 году, я впервые увидел приложение VisiCalc в действии.

Создатели VisiCalc познакомили меня с владельцами компании, в ко-торой они работали, – Деном Филстром и Питером Дженнингсом. Бизнесмены предложили мне дописать приложение Tiny Troll, чтобы распространять его в одном пакете с VisiCalc. Они хотели расширить набор предоставляемых возможностей для пользователей, добавив в него дополнительные программы. И я согласился. У меня все еще был партнер, но, по всей видимости, Эрик Розенфельд собирался заняться преподавательской деятельностью в Гарварде, и вообще у него были несколько иные планы. В ноябре 1979 года я поступил в бизнес-школу, поскольку решил, что мне пригодятся знания в бизнесе, так как именно в этом направлении развивался рынок компьютерных программ.

Я решил завершить курс обучения, а доработкой приложения заняться на рождественских каникулах. Я намеревался просто подзаработать денег, и все. Но я не представлял, сколько времени это отнимет на самом деле. У меня не было специального образования в области информатики и программирования. Будучи самоучкой, я писал приложения на языке Basic. Я только недавно поступил в бизнес-школу и реальных знаний в области менеджмента пока не имел. Честно говоря, после завершения колледжа я несколько лет работал диск-жокеем на прогрессивной радиостанции, передающей рок-музыку. Еще я работал тренером по трансцендентальной медитации и консультантом по вопросам психического здоровья в психиатрическом отделении больницы. В этом не было чего-то необычного, поскольку индустрии программного обеспечения для персональных компьютеров в то время не существовало. Создание программ больше походило на хобби, нежели на настоящее дело, и мало кто относился к нему серьезно. Но по меркам того времени меня все же нельзя было назвать некомпетентным.

Вдохновленный идеей VisiCalc, я недооценил время, которое потребуется для доработки приложения; она казалась мне пределом совершенства, и я считал, что вряд ли когда-нибудь смогу создать нечто подобное. Но я сказал себе: «Я хочу попытаться написать приложение, которое хорошо себя зарекомендует». Возобновились занятия в бизнес-школе, и мне пришлось их бросить, чтобы завершить работу над программой.

Весной 1980 года я решил, что приложение готово, но не представлял, что такое в действительности готовая программа. Говоря современным языком, у меня на руках была альфа-версия – в ней имелось несколько функций, которые можно было продемонстрировать заказчикам. На этом этапе я решил, что для кардинального улучшения приложения его нужно полностью переписать, изменить пользовательский интерфейс и т. п. Я неправильно понял поставленную передо мной задачу, поэтому заявил заказчикам: «Для этого мне нужно перебраться в Калифорнию (поскольку именно там находилась компания заказчика). И я хочу, чтобы вы взяли меня на должность руководителя проекта. Я смогу завершить его в свободное время. Программа практически готова».

Почему я вознамерился переехать в Калифорнию и занять пост руководителя проекта? Тому было несколько причин. Я видел отличную перспективу в том, чтобы присоединиться к новой компании в той рыночной нише, которая только начинала формироваться. Кроме того, я потребовал подписать договор, подобный заключаемому с автором книги. И владельцы компании пошли мне навстречу. Я отправился в Калифорнию с совершенно «сырой» программой.

На этом этапе я отошел от дел, связанных с доработкой и изменением Tiny Troll (которая вскоре получила новое название VisiPlot), и стал менеджером по распространению нескольких версий VisiCalc. Это был не основной вариант VisiCalc для компьютеров Apple II, существовали и другие версии программы. Вместе с коллективом компании Software Arts я выполнял эту работу для нашего издателя Personal Software. Меня затянуло в рабочие будни. В результате я находился в Калифорнии уже полгода и за все это время не имел возможности заняться собственным приложением. Но работа в Кремниевой долине показалась мне очень увлекательной, и я многому научился.

Как раз перед моим приходом в Personal Software она привлекла финансирование от венчурных фирм, и управление компанией стало более жестким. Представители венчурного капитала ввели в состав руководителей квалифицированных менеджеров из Intel и т. п., и мне, мягко говоря, стали перекрывать кислород. Постепенно урезали мои полномочия и ограничивали права, что мне, безусловно, не нравилось. Новый стиль руководства компании не соответствовал моим внутренним стандартам и представлениям о правильном менеджменте. Оговоренное ранее роялти за разработку моего приложения так и не стало акциями компании. Тогда я сказал: «Давайте я завершу свое приложение, как и обещал, и мы поставим на этом точку». И вернулся в Бостон, где наконец закончил работу над программой. На это ушло еще полгода.

Компания запустила VisiPlot в продажу в 1981 году, и практически сразу приложение начало приносить мне приличный доход в виде роялти. Конечно, все познается в сравнении, но 100 тыс. долл. в месяц при отсутствии серьезных затрат действительно казались приличной суммой.

Внезапно передо мной открылись широкие перспективы. За время работы над VisiPlot я извлек множество полезных уроков. Кроме того, я тесно сотрудничал с авторами VisiCalc при поиске методов обмена данными между приложениями VisiCalc и VisiPlot, что в будущем мне очень пригодилось, поскольку эти технологии позволили создавать графики на основе табличных данных – полезная функциональная возможность для пользователей следующих программ.

В то время Боб Фрэнкстон разработал формат обмена данными DIF, и приложение VisiCalc было одним из первых, которое его поддерживало. Я работал вместе с Бобом над этим проектом, хотя главную роль в нем, безусловно, играл он. Несмотря на то что мы нашли способ передачи данных из одной программы в другую, его нельзя было назвать простым. В то время еще не существовало жестких дисков, и работать приходилось с дискетами очень малой емкости. Кроме того, приложение VisiCalc распространялось на дискетах с защитой от несанкционированного копирования. Таким образом, чтобы построить график на основе табличных данных, следовало запустить с дискеты VisiCalc, чтобы создать таблицу, а затем сохранить ее в специальном формате на отдельной дискете. Для решения этой задачи требовались два дисковода для гибких дисков, потому что сохранить файл на защищенной дискете с приложением VisiCalc было невозможно. После этого нужно было выйти из VisiCalc, запустить VisiPlot и с использованием сохраненного файла таблицы создать график. Затем, чтобы построить еще один график, приходилось повторять все действия сначала, если вы заблаговременно не сохранили других данных для его создания.

Я много размышлял над тем, как упростить процесс, и одним из вариантов было размещение VisiCalc и VisiPlot на одной дискете. Я обратился с этим предложением к компании Software Arts, но оно их нисколько не заинтересовало. Вообще, за это время у меня возникало немало полезных идей, к которым Software Arts, увы, не проявила никакого интереса.

Почему они игнорировали подобные идеи, оставалось для меня загадкой. Разработчики приложения VisiCalc имели за плечами солидное техническое образование и богатый опыт работы. Они создали невероятно популярный программный продукт. У меня же такого багажа знаний и в помине не было. Думаю, именно поэтому они рассматривали мои предложения несколько пренебрежительно. Я не был им ровней. На компанию-издателя VisiCalc давили, с одной стороны, представители венчурного капитала, а с другой – потребители. В целом они были слишком заняты вопросом ее превращения в серьезный бизнес, приносящий максимум доходов. Еще во время моей работы в должности менеджера по продукции руководство Software Arts смотрело на меня, как на необразованного выскочку, который, подобно назойливой мухе, постоянно надоедал им своими идеями. Думаю, таким я и был.

Поэтому руководство Software Arts больше не хотело иметь со мной дела. Они искали способ отделаться от меня раз и навсегда. И я этим воспользовался. В той ситуации у меня не было иного выхода. Авторское роялти создателей приложений было достаточно высоким. Я получал 33 процента от общей прибыли, а разработчики VisiCalc и того больше – 35,7 процента. Контракты уже были подписаны, а на то время в секторе производства и распространения программных продуктов для персональных компьютеров, который только становился на ноги, еще никто не осознавал, что выплата таких высоких роялти станет для компании непосильной ношей. На плечи издателей взваливалась тяжелое бремя ответственности за распространение и рекламу продукта. Вся эта деятельность требовала серьезных затрат, при этом огромные суммы нужно было вернуть авторам ПО. Все, кто знаком с этим бизнесом изнутри, знают, как резко снизился размер роялти в последующие годы.

В то время я смотрел на мир приблизительно с такой позиции: у меня есть права на популярный программный продукт, пусть и не номер один на рынке, но приносящий хорошие деньги. Я уже не работал на издателя, а лишь получал проценты от продажи копий приложения в виде роялти и отлично понимал, как относятся ко мне представители компании. Я точно знал, что сотрудничать со мной они больше не хотят, поэтому считал идеальным решением проблемы предложение выкупить у меня права на созданное мною приложение. Software Arts смогла бы оставить себе все роялти и получила бы контроль над программным кодом, а я бы смог спокойно заняться своими делами. Мне казалось, что такой вариант устроил бы обе стороны. Именно так все и произошло. Компания Software Arts выкупила у меня права на приложение за 1,2 млн долл. У меня на руках оказалась куча денег. Ранее мне никогда не удавалось заработать больше 14 тыс. долл. в год (я уже рассказывал, кем мне приходилось быть). Из полученной суммы мне предстояло уплатить налоги, еще у меня был партнер, о котором мне следовало позаботиться. В результате осталось 600 тыс. долл., которые я разделил пополам (детальнее я расскажу об этом позже).

Отсутствие конкуренции на рынке разработок программного обеспечения стало ключевым аргументом в пользу выбора будущей сферы деятельности. Я долго думал, на чем остановиться, и в конечном итоге нанял на работу Джонатана Сакса, который написал оригинальную версию приложения Lotus 1-2-3. Мы представляли себе концепцию этого проекта в общих чертах. Этому приложению предстояло обеспечить возможность работы с таблицами и создания графиков на основе табличных данных. Права на мою программу из пакета VisiCalc у меня выкупили через полгода, после того как мы с Саксом сфокусировались на проекте Lotus 1-2-3. Это случилось в ноябре 1981 года, а работать с Саксом мы начали еще летом. У нас не было исходного кода, и мы перебирали разные идеи. Создание приложения, по сути, находилось на нулевом этапе, но уже тогда я был полон решимости довести этот проект до логического завершения.

Я знал, что компания-издатель не выкупит мои права, пока не убедится, что я не представляю угрозы как потенциальный конкурент. Напомню, что созданное мною приложение не предназначалось для работы с таблицами, а лишь для статического анализа и графического отображения табличных данных. Но все же я был уверен, что ее владельцы пойдут на сделку хотя бы в виде исключения исходя из следующей логики: «Наша программа представляет собой достаточно сложный проект, а он вряд ли справится с чем-то подобным самостоятельно. Мы получим то, что нам нужно, и ради этого стоит подписать соглашение». Я даже не скрывал, чем собираюсь заняться в дальнейшем, зная о том, что руководство компании меня не воспринимает всерьез. И это было действительно так, поэтому со мной с готовностью подписали договор о выкупе авторских прав на мой программный продукт.

Это всего лишь еще один пример того, что нельзя недооценивать людей. Никогда не судите по внешнему виду о человеке и его способностях.

Ливингстон. После того как вы сняли с себя все обязательства перед бывшими работодателями, чем вы занялись в первую очередь?

Капор. Джонатан Сакс раньше уже писал приложения для работы с электронными таблицами. Он один из немногих людей с подобным опытом. Собственно, так мы и познакомились. К сожалению, он имел дело исключительно с программистами и не подключал бизнесменов и предпринимателей. Он работал в Data General, и первая созданная им программа предназначалось для мини-компьютеров этой компании. Рынка сбыта для нее просто не было.

Поэтому Сакс вместе с товарищем, тоже принимавшим участие в написании программы, были разочарованы и считали свой проект неудачным. Я не помню точно, как мы с ним познакомились, но в конечном итоге я убедил его присоединиться ко мне в работе над новым приложением. В тот момент мне еще выплачивали роялти за предыдущую программу. У меня были кое-какие идеи, и у него тоже. В результате мы добились успеха.

Я был уверен в том, что рынок приложения VisiCalc ограничен, поэтому изначально нацелился на создание не просто приложения для работы с электронными таблицами. Разумеется, оно все равно осталось базовым, но этот небольшой самообман не был настолько серьезным, чтобы стать фатальным. Главная наша удача заключалась в том, что мы решили разработать интегрированный программный продукт, который будет включать в себя разные функции и даже сможет стать стержнем для добавления различного ПО.

Решающим толчком для нас послужил выпуск компанией IBM в августе 1981 года персонального компьютера IBM PC. В истории ПК это был важнейший этап, поскольку IBM PC был родоначальником огромного семейства современных персональных компьютеров. До этого разработкой аппаратного обеспечения ПК занимались лишь компании Apple, Tandy и Commodore. IBM, по сути, оказалась первой «настоящей» компьютерной компанией, представившей персональный компьютер на рынке, официально установив на нем правила игры, чему способствовала жесткая политика IBM в области интеллектуальной собственности. Я не оставил этот факт незамеченным.

Мы с Джонатаном Саксом решили писать приложения на базе IBM PC, что и явилось одним из ключевых факторов нашего успеха. Разработку различных блоков своих ПК компания IBM доверила сторонним производителям. Даже продажу компьютеров она осуществляла не через сеть собственных магазинов, а через розничные сети таких гигантов, как Computer-Land и Sears. Для того времени подобное решение было совершенно новаторским. Создание микропроцессора IBM поручила компании Intel, а разработку операционной системы – корпорации Microsoft. Я подумал: «Очень разумно привлечь лучших представителей рынка к работе в тех областях, в которых они плохо разбираются. IBM не пытается прыгнуть выше головы, и именно поэтому у них все получится». Кроме того, в компьютерах IBM PC использовался 16-разрядный микропроцессор и устанавливалась оперативная память достаточно большого объема. Последний фактор имел особенно важное значение.

В компьютерах Apple II было всего 64 Кбайта ОЗУ (не мега-, а килобайта). При этом далеко не весь этот объем был доступен пользователю. На практике если вы брались за написание программы на Apple II, то могли рассчитывать лишь на 48 Кбайт оперативки. Поэтому все приложения для Apple II были очень маленькими, а возможности обработки пользовательских данных – крайне ограниченными. Причина состояла в фундаментальном ограничении компьютеров Apple II, связанном с применением 8-разрядного процессора. Компания IBM устанавливала 16-битовый процессор, что позволяло работать с большими таблицами. Объем оперативной памяти IBM PC составлял 640 Кбайт, что в десять раз превышало объем ОЗУ Apple II. И я сделал однозначный вывод: более быстрый 16-разрядный процессор, больший объем памяти – все это доводы в пользу IBM PC. Нам следует ориентироваться именно на этот компьютер. Нужно создать продукт, оптимизированный для использования на нем.

Когда в августе 1981 года был выпущен первый IBM PC, к нему прилагались приложения для работы с электронными таблицами VisiCalc и MultiPlan (последнее – продукт компании Microsoft). Но ни первое, ни второе полностью не задействовали всех возможностей этого ПК. Обе программы разрабатывались в спешке. В результате обе компании для создания новых версий приложений применили 8-разрядные команды для процессора 8080/Z80 Intel/Zilog, и лишь немного их изменили. Для функционирования VisiCalc по-прежнему хватало лишь 64 Кбайта оперативной памяти. На новом компьютере было доступно 640 Кбайта, но при работе с таблицами пользователям не предоставлялся доступ к полному объему ресурсов. В этом недостатке я и увидел прекрасную перспективу для создания собственного приложения.

Кроме того, благодаря сохранившимся личным связям я знал, что компании Software Arts и Personal Software увлечены борьбой за снижение роялти создателям программного обеспечения. Поэтому они не могли сосредоточиться на работе. Мне также было известно, что Personal Software стала нанимать собственных программистов. Меня мучили угрызения совести из-за того, что я собираюсь вывести на рынок продукт, который составит непосредственную конкуренцию VisiCalc. Поэтому на какое-то время я убедил себя в том, что конкурентоспособность моего приложения не так уж высока. Я также оправдывал свои действия тем, что всего лишь использую предоставленную мне возможность, поскольку авторы VisiCalc ее упускали. Если бы они заметили недостаток своей программы, мне бы пришлось выдумать что-то еще и заниматься другим проектом. Я же нашел пробел в данной нише рынка и решил его заполнить. Новое приложение должно было предоставить возможность создавать бо́льшие по размеру таблицы, причем намного быстрее, в полной мере использовать ресурсы IBM PC, отображать данные в графической форме (построить график одним щелчком кнопки). Я знал, в чем нуждаются пользователи. Кроме того, требовался более дружественный интерфейс. И помимо всего прочего, следовало позволить пользователям изменять программу, добавляя в нее собственные элементы (эту функцию мы реализовали за счет внедрения языка программирования для написания макросов). Такие основополагающие идеи сумели сделать наше приложение уникальным, превратив его в продукт совершенно нового поколения, причем разница с остальными программами была заметна даже невооруженным глазом, что открыло нам дорогу на рынок.

Мы оказались в нужном месте в нужное время. Деловой мир принял на вооружение персональные компьютеры. Они стоили сравнительно недорого и благодаря таким приложениям, как Lotus 1-2-3, выполняли множество полезных функций. Рынок ПК развивался так стремительно, как никто не мог и предположить.

Ливингстон. Выпустив демонстрационную версию программы Lotus 1-2-3, вы ожидали, что некоторые ее возможности вызовут нескрываемый восторг?

Капор. Конечно. Думаю, людей поразила возможность создания графиков одним щелком на кнопке, а также быстрота вычислений. Пользователи VisiCalc действительно любили это приложение. Они просто хотели расширения его функциональности. Но его создатели не торопились с улучшениями. И когда мы продемонстрировали людям свой готовый к применению продукт, они все поняли и перешли на его использование. Во время публичных показов нашей программы присутствующие даже аплодировали.

Все это было в диковинку в те годы. Таким же образом пользователи воспринимали и другие новинки последующих лет: появление браузера Netscape, сайта Amazon. Не забывайте: наша революционная инновация создавалась в 1980-х годах.

Ливингстон. Я слышала, что на разработку Lotus 1-2-3 потребовалось десять месяцев. Вы сами писали программный код?

Капор. Нет. Все делал Сакс. Он написал практически весь программный код оригинальной версии Lotus 1-2-3. Готовый вариант приложения был представлен в январе 1983 года. А созданием программного кода мы занялись в октябре 1981 года. Так что на разработку программы потребовалось примерно 14–15 месяцев. Чтобы ускорить процесс, мы использовали язык ассемблера. Сакс уже в пятый раз писал приложение для работы с электронными таблицами, поэтому накопленный опыт позволял ему делать все достаточно быстро.

Ливингстон. А разве программа VisiCalc не была написана на языке ассемблера? Почему же Lotus функционировала значительно быстрее?

Капор. Потому что VisiCalc изначально разрабатывалась для компьютера с 8-разрядным процессором, и большинство преимуществ 16-разрядной архитектуры просто не были задействованы. По сути, мы только оптимизировали программный код, а также изменили алгоритм пересчета. Мы впервые применили в электронных таблицах то, что сегодня называется «пересчетом в естественном порядке». Например, если в таблице встречается опережающая ссылка (ссылка на класс, переменную или функцию, которые объявлены, но еще не определены), то в VisiCalc подсчеты по формулам выполняются в несколько проходов, а в нашем приложении всего за один проход. И эта схема отлично работает до тех пор, пока в таблице не встречается циклическая ссылка. Поэтому в ряде моментов наша программа функционировала значительно быстрее, нежели конкурентов.

Ливингстон. Программный код был оптимизирован для компьютеров IBM PC?

Капор. Он был оптимизирован для компьютеров на базе 16-разрядного процессора 808X компании Intel. Сакс оказался мастером своего дела. Он умел из минимума ресурсов выжать максимум производительности. Я знал, что он отличный специалист, но не представлял, насколько он хорош в своем деле. Мне просто повезло. В своей области он настоящий гений. Мы вместе составляли идеальную команду. В отношении нас была справедливой формула 1+1=3. У меня имелось четкое ви́дение продукта, его будущего развития и интерфейса, и Сакс давал мне полную свободу действий в этой сфере деятельности компании. Сам же он отвечал за техническую сторону дела и разработку приложения. К тому же моя техническая подготовка позволяла нам спокойно обсуждать возможности и ограничения нашего проекта, поскольку мы отлично понимали друг друга. Наши знания дополняли друг друга, и вместе мы достигли того, чего никто из нас не смог бы добиться в одиночку.

Ливингстон. Так что же пошло не так?

Капор. К сожалению, очень многое. Во-первых, у меня практически закончились деньги. Программа Lotus 1-2-3 не была единственной нашей разработкой. Совместно с компанией Executive Briefing System мы создавали для Apple II приложение, которое должно было стать своеобразным прообразом PowerPoint. Во-вторых, мы были задействованы в ряде других проектов. Для этого я нанял еще одну группу специалистов и в конечном итоге растратил 300 тыс. долл., выделенные на развитие бизнеса. Мы практически израсходовали все, а продукт еще не был готов. А все потому, что мы занимались тем, чем раньше никому из нас заниматься не доводилось.

После продажи прав на свою первую программу я заплатил налоги и рассчитался со своим партнером и разделил оставшиеся 600 тыс. долл. на две части. Первую часть решил потратить на покупку дома и в 1981 году приобрел за 89 тыс. долл. один из самых недорогих домов в Кембридже. Я посчитал, что на 40 тыс. долл. смогу спокойно жить как минимум пять лет. Оставшиеся 300 тыс. долл. я планировал потратить на развитие бизнеса, и на данном этапе они практически закончились.

Нам крупно повезло, что Бен Розен из компании Sevin Rosen заинтересовался нашим проектом и решил его профинансировать. Он был единственным представителем венчурного капитала, до которого мне удалось достучаться. Даже не знаю, что бы мы делали и чего бы достигли, без него и его инвестиций.

Большинство ошибок я наделал уже после (именно не до, а после) поступления в продажу программы Lotus 1-2-3 в январе 1983 года. У меня не было достаточного опыта в построении работающей организации и подборе менеджеров. На интуитивном уровне я отлично справлялся с руководством компании, пока управлял всеми делами сам. Но когда ее штат разросся до 25 сотрудников, самостоятельно руководить таким коллективом стало практически невозможно. Я сделал несколько классических промахов при подборе кадров и не сформировал среднего звена управленцев. Я не создал совета директоров, который помог бы мне руководить компанией, и сильно ошибся в выборе своего преемника, а также в том, что не разработал четкой стратегии реализации нашего продукта. Меня больше интересовали вопросы поиска новаторских, интересных решений и перспективы развития нашего бизнеса в целом. Еще одной ошибкой стало стремительное расширение бизнеса при отсутствии четкой стратегии и дисциплины. Поэтому за все эти просчеты по пятибалльной шкале я ставлю себе тройку, или даже тройку с минусом.

Ливингстон. Когда ваша компания провела первое публичное размещение акций, в ее штате начитывалось уже около тысячи человек. При создании вы думали, что она когда-нибудь станет публичной?

Капор. Конечно же, точно я этого не знал. Но сама идея была почерпнута в годы работы в Кремниевой долине. По правде говоря, я руководствовался несколькими мотивами. Практически с первого дня я понял, что не равнодушен к приложениям. И я страстно желал, чтобы они были более совершенными, простыми в использовании и более мощными. Я хотел, чтобы они облегчали людям работу и делали ее более эффективной. Кроме того, я стремился к финансовой независимости. Мое желание в этом плане было просто огромным. Я хотел диктовать правила, а не принимать их. В связи с этим я знал, что проведение IPO позволит оценить текущую стоимость компании, а также предоставит возможность получить наличные деньги.

Именно я настоял на том, чтобы как можно быстрее провести процедуру IPO, и с этой задачей мы справились успешно. Главная проблема, с которой мы столкнулись, была не новой для стартапов. Люди были плохо знакомы с индустрией создания программного обеспечения и ее особенностями, поэтому часто неправильно оценивали наши акции, не понимая сути нашей работы и целей. Это была для них совершенно новая сфера деятельности. Со временем они во всем разобрались, но я оказался очень нетерпелив в этом вопросе.

Я никогда не ставил перед собой цель основать большую компанию. Я лишь хотел стать хорошим разработчиком ПО. Не то чтобы в ее создании я видел неизбежное зло, но других альтернатив я не знал. На личном опыте я убедился, что простой программист, доверив распространение своего продукта другим людям или компаниям, не получит возможности управлять им. В Голливуде ведущие режиссеры, например Стивен Спилберг, быстро поняли, что, для того чтобы сохранить контроль над процессом в целом, нужно стать еще и продюсером и открыть собственную студию. Мой случай оказался аналогичным.

По этому поводу возникает множество интересных мыслей. В 1960-х, во времена моей юности, бизнес меня совершенно не интересовал. Я был представителем альтернативной культуры. Длинные волосы и принцип «секс, наркотики и рок-н-ролл» – вот характерные атрибуты жизни. Но это было тогда. У меня даже сохранились фотографии в подтверждение сказанному. Конкретных событий того времени я не могу вспомнить, но как кто-то правильно подметил: «Если ты помнишь события 1960-х, значит, ты в них не участвовал». Впоследствии выяснилось, что у меня есть талант предпринимателя. Собственно, в этом нет ничего удивительного. Мой отец был мелким предпринимателем, и мой дед тоже. Так что это у нас семейное. Но мои культурные предубеждения не позволяли мне какое-то время обнаружить в себе эти наклонности. Поэтому на первом этапе создания компании Lotus я рассматривал ее лишь как средство достижения поставленной цели. Я хотел разработать отличный продукт и никогда не стремился основать большую компанию.

Ливингстон. При поиске информации о компании Lotus то и дело всплывает слово «творческая». Вы намеренно формировали творческую атмосферу в среде разработчиков и программистов, которые всегда считались скучными и занудными людьми?

Капор. Да. Меня в первую очередь интересовало создание интересного продукта. Мой подход к делу нельзя назвать типичным, и я никогда не стремился основать компанию с традиционной внутренней культурой. Я также не могу причислить себя к фанатам технологий. ИТ-компании в первую очередь отражают особенности личности и круга интересов их учредителей. Например, корпорация Microsoft в большой степени является своеобразным отражением личности Билла Гейтса, Apple – Стива Джобса, а Borland – Филипа Кана. Поэтому и Lotus оказалась более склонной к творчеству и инновациям.

С первого дня ее существования я стремился создать рабочую атмосферу с хорошими личными отношениями в коллективе. В Software Arts меня считали недисциплинированным сотрудником, который не уважает руководство. В общем-то, я думал в те годы приблизительно так: «Руководители компании – болваны, не желающие меня слушать. Я не хочу здесь оставаться и делать то, что мне говорят». Долгие годы в моем характере присутствовало сочетание проницательности и юношеского максимализма. И когда я внезапно оказался у руля успешной быстрорастущей компании по разработке программного обеспечения, то, вполне естественно, мне захотелось создать в ней условия, в которых мне самому и другим сотрудникам было бы комфортно и приятно работать.

Как правило, я нанимал людей, разделявших мое мнение о методах работы в коллективе. Это позволяло развивать корпоративную культуру компании в правильном направлении. Мы постоянно инвестировали финансовые средства в своих сотрудников. Ежегодно проводился опрос относительно условий труда, и к его результатам мы относились очень серьезно. Заявленные корпоративные ценности в Lotus не были простой формальностью на бумаге. С определенного момента премиальные наших менеджеров стали непосредственно зависеть от того, в какой степени их действия согласуются с корпоративными ценностями. Я заставлял каждого сотрудника независимо от занимаемой должности подключаться к службе поддержки пользователей и выслушивать пожелания клиентов.

За время моего руководства Lotus не было ни одного судебного разбирательства по поводу ущемления прав персонала, и все благодаря тому что команда наших менеджеров придумала множество альтернативных вариантов разрешения внутренних конфликтов. Кроме того, мы внимательно прислушивались к мнению сотрудников и искореняли большинство проблем еще на стадии их возникновения. В 1984 году у нас даже появился комитет, представляющий интересы сексуальных меньшинств. Мы стали первым корпоративным спонсором движения в поддержку больных СПИДом. Отдельный комитет компании занимался распределением благотворительных средств. Сотрудники (а не руководство) сами решали, на какие цели пойдут выделенные деньги. Поэтому многим людям Lotus запомнилась как лучшее место из тех, где им когда-либо приходилось работать.

Чрезмерная забота о компании тоже стала одним из дополнительных факторов, из-за которых я утратил над ней контроль. Я уже не знал, с какой стороны подойти к своему детищу, как притормозить его развитие и как нанимать нужных людей, поэтому ушел с поста генерального директора довольно рано. В 1987 году я уже передал дела своему преемнику. Нужно отметить, мой выбор оказался очень неудачным. Он совершенно не разделял тех ценностей и целей, которым следовал я, и в итоге разрушил большую часть того, что мне удалось создать. Большая ложка дегтя в бочке меда. Мне не хватило выдержки. Не повторяйте моих ошибок.

Ливингстон. Можете вспомнить, что особенно удивило вас в те годы?

Капор. Меня удивляло практически все, я совершенно не ожидал ничего подобного. Я поразился тому, что добился успеха, причем такого значительного. Первой моей удачей стало приложение VisiPlot, на нем я заработал приличную сумму. Но тогда я даже представления не имел о масштабах роста индустрии программного обеспечения. А также о масштабности моего проекта и компании.

Согласно бизнес-плану, выручка от продаж нашего программного продукта должна была составить 3–4 млн долл. Но уже в 1983 году сумма доходов равнялась 53 млн долл. Таким образом, в своих прогнозах мы ошиблись на 1700 процентов. А на следующий год выручка утроилась, составив 150 млн долл. Я был просто потрясен успехом и темпами нашего роста. Скажи мне кто-нибудь за несколько лет до этого о размерах доходов нашей компании, я бы никогда не поверил этому человеку. Возможно, ясновидящие могли предсказать подобный вариант развития событий, но я никогда не обладал таким даром.

Не веря собственному успеху, я постоянно задумывался над вопросом: как не потерять того, что нам удалось достичь. Мне казалось, что то, что легко дается, легко и потерять. Это меня пугало. Очень пугало. Но и восхищало одновременно. И во многом я не был к этому готов. В Бостоне я стал местной знаменитостью. Меня узнавали в ресторанах, и это было странно и непривычно. Необычным стало и поведение окружающих. Когда люди видят в человеке какие-то особые возможности, то начинают воображать о нем разное и говорить то, что ему хочется услышать. Когда смотришь на тех, кто окружает Сергея Брина и Ларри Пейджа из компании Google, их поведение кажется занятным. Но когда ты сам оказываешься в подобной ситуации… Я никогда не стремился к такому отношению. Не то чтобы я не любил внимания к собственной персоне, но я не мог привыкнуть к нему и чувствовал себя весьма неловко.

Неприятной неожиданностью стало то, что по большому счету я не был готов к управлению компанией, поэтому некоторые мои представления и жизненные ценности подверглись тщательному пересмотру.

Ливингстон. О каких ценностях идет речь?

Капор. Lotus пришлось подавать судебные иски на компании, которые так или иначе копировали нас. Все это происходило не с моей подачи. Я сомневался. Но я был в совете директоров и из преданности общему делу проголосовал за два первых иска. И по сей день жалею об этом. Мне кажется, это были явные примеры неправильного использования закона о защите авторских прав, который применили против тех, кто хотел разработать продукт, аналогичный нашему, самостоятельно.

Противоречия раздирали меня на части. Взросление в бизнесе происходит довольно быстро, и зачастую рядом не оказывается опытного человека, который мог бы что-то подсказать. В моем окружении как раз и не было таких учителей.

Ливингстон. А кто был вашим наставником?

Капор. В определенный период времени им был Бен Розен. Но он быстро «сделал деньги», получил прибыль наличными, вышел из совета директоров компании и занялся другими проектами. Кроме того, Бен Розен был не бизнесменом, а инвестором. Некоторые люди мне действительно помогали, но не нашлось никого, кого бы можно было назвать наставником.

Теперь я стараюсь наверстать упущенное и помогаю начинающим предпринимателям. Кроме того, я уже давно утвердился в своих ценностях, и все сомнения на этот счет у меня отпали. Думаю, в целом бизнес плохо влияет на человека. Для меня вопросы чести и порядочности в бизнесе стоят на первом месте, и никаких компромиссов я не приемлю. Человек с определенным моральным кодексом должен очень внимательно относиться к выбору бизнес-проекта. Поскольку если он уже возьмется за него, и цели и задачи вступят в противоречие с его ценностями, разрешить такой конфликт будет крайне сложно.

Ливингстон. Что бы вы посоветовали людям, которые собираются основать собственные компании?

Капор. Все зависит от того, какого плана совет им нужен. Не сто́ит говорить людям того, чего они не хотят слышать. Вас просто проигнорируют, и вы потратите свои силы зря. У каждого человека есть хоть какой-то план действий.

Лично я предпочитаю работать с предпринимателями, которые разделяют мои ценности, вдохновляются идеями и искреннее увлекаются новыми технологиями. С такими людьми мы создаем действительно нужные людям продукты, способные изменить ситуацию в какой-то конкретной области. Это в идеале. Но нет похожих проектов, поэтому все рекомендации нужно давать с учетом специфики той или иной ситуации.

Существует ряд принципиальных для меня моментов. Я не буду сотрудничать с человеком, который говорит: «Просто помоги мне сделать мой бизнес более успешным». Я предпочитаю работать с предпринимателями, страстно увлеченными своим делом и искренне верящими в него. Их не так много. Большинство может продавать консервы из тунца и заявлять: «Покажите мне, как можно заработать больше денег, и я возьмусь за это». Думаете, Марк Кьюбан действительно переживал о том, чем занималась Broadcast.com? Я вовсе не критикую его как бизнесмена, просто констатирую факт: вряд ли он испытывал настоящую страсть к своему бизнесу. Он увидел возможность и создал что-то, продал его и получил наличные в нужный момент.

Ливингстон. В процессе разработки приложения Lotus 1-2-3 вы создали дееспособный программный код, а потом стали добавлять дополнительные функции. Такой вариант поэтапного развития на шаг опережал то время?

Капор. Да. Думаю, мы с Саксом мыслили одинаково. Мы довольно рано постигли то, что сегодня считается общепринятым. Вряд ли мы были намного умнее своих современников, но нам удалось применить свои знания в нужном месте в нужное время. Мы сразу увидели массу преимуществ в написании рабочего программного кода для конкретного компьютера. Единственная сложность заключалась в том, что мощность устройств того времени была недостаточной для серьезных приложений.

Как правило, программа создается на компьютере, где используется значительно больший объем вычислительных ресурсов, чем те, которые будут доступны на универсальной платформе. Это серьезный аргумент в пользу того, чтобы не заниматься написанием ПО на целевом компьютере. Но есть в этом вопросе и контраргументы – код, разработанный на другой платформе, не будет в достаточной степени оптимизирован для целевой, особенно в случае применения кросс-компилятора или кросс-ассемблера. А при работе с компьютерами с объемом памяти 64 Кбайта именно от степени оптимизации кода зависит эффективность приложения. Например, технологии и принципы, которые функционируют на обычных компьютерах, неприменимы на микрокомпьютерах. Тем не менее Сакс пришел именно из мира последних. На самом деле множество общепринятых правил программирования ложны или ошибочны, и это сбивало людей с толку. Мало кто продумывал и переосмысливал код приложения самостоятельно от самого начала и до конца.

Сакс всегда тестировал работающий код – это его способ создания ПО. И он давал хорошие результаты. Я подметил это и сказал: «У тебя обязательно получится». Джонатан Сакс использовал свои методы задолго до появления принципов экстремального программирования.

Ливингстон. Хоть раз вам хотелось все бросить и уйти из компании?

Капор. Да, был такой момент. Это случилось, когда мы добились всего, и бизнес, казалось, начал выходить из-под контроля. Лучший период деятельности компании продолжался с момента ее создания по 1984 год. Тогда мне все было в диковинку. Было неясно, как и что делать и что из этого получится.

В общем-то, я почти все бросил. Мы решили провести второй раунд венчурного финансирования. Если бы тогда я был более опытным бизнесменом, то не стал бы повторно обращаться за инвестициями, а просто одолжил бы денег. Мы вернули бы долг очень быстро. Если бы только я не так сильно любил рисковать… Но это была бы совсем другая история.

Итак, мы приблизились ко второму раунду инвестиций, и юрист со стороны венчурных капиталистов оказался настоящим профессионалом. Наши юристы не были настолько хороши. Условия финансирования постоянно менялись в последний момент, в соглашение добавлялись какие-то непонятные термины. В результате мне пришлось отказаться от его подписания, встать и уйти. Тогда венчурные капиталисты убрали все двусмысленные пункты.

Однако происшедшее надолго выбило меня из колеи. Венчурные капиталисты собирались стать нашими инвесторами и по логике вещей должны были играть на нашей стороне. Но вместо этого они решили взять над нами верх, причем не видели в этом ничего зазорного. Лично я не люблю конфликтов и стараюсь их избегать, поэтому мне потребовалось все мужество, чтобы встать и заявить о своем желании прекратить переговоры. Я действительно был готов уйти, не подписав никаких соглашений.

Ливингстон. Вы не блефовали?

Капор. Нет. Я был готов ко всему – к тому, что у нас закончатся деньги, что придется искать другие источники финансирования. По этому поводу у меня было твердое мнение: так дела не делаются. Даже если именно так работает весь мир, мне наплевать. Я считаю, что это неправильно. Я действительно понимаю, что бо́льшая часть делового мира построена именно на этом, но иногда приходит время сказать: «Не здесь, не при мне и не таким образом».

Несогласованности упирались в какие-то детали – в некоторых штатах не было получено разрешение на распространение из-за ограничений Blue Sky, и инвесторы настаивали, чтобы я взял на себя ответственность за преодоление этих неудобств. Они не хотели ничем рисковать. А это абсурд. Они вели себя так потому, что у них были деньги, в которых мы нуждались. И плевать они хотели на нас и на наши интересы (искренне надеюсь, что эти слова попадут в книгу).

Это ненормальный способ ведения бизнеса. Когда венчурные фирмы заключают сделки и занимаются оформлением всех соответствующих бумаг, они пользуются неподготовленностью тех предпринимателей, которые еще не набрались опыта в подобных делах. Они ставят условия, выгодные исключительно им, а это непростительно. Нельзя так вести бизнес. Большинство представителей венчурного капитала стараются придумать логическое оправдание своим действиям, так, мол, делают все». Простите, но я позволю себе не согласиться. Это неправильно. Как вы думаете, почему представители венчурного бизнеса приобрели репутацию «стервятников»? Это ведь не случайно. А так быть, по-моему, не должно.

Ливингстон. Вы попытались изменить принятый порядок вещей, когда присоединились к инвестиционной компании Accel Partners?

Капор. Да. В добавление к вышеизложенному можно сказать, что внутренние противоречия в мире венчурного капитала возникают потому, что в некоторых вопросах венчурные фирмы, включая Accel Partners, сотрудничают с финансируемыми ими предпринимателями, а в некоторых – противодействуют. Я был лучшего мнения о Accel Partners, пока не увидел ситуацию изнутри. Не думаю, что эта компания была хуже других на этом рынке. Существуют нормы и методы венчурного финансирования, и изменить их одной фирме просто не по силам. Поэтому я всегда предупреждаю предпринимателей: «Внимательно взвешивайте все факторы. Ситуация обстоит следующим образом…» Было бы просто замечательно, если бы венчурное финансирование стало более открытым и прозрачным, чтобы бизнесмены имели возможность выбора. Для этого не нужно менять условия финансирования. Достаточно рассказать, что они на самом деле означают, и посмотреть, как к этому отнесется предприниматель. Но никто так делать не собирается. Все рассматривается с точки зрения переговорного процесса, в котором пробелы в знаниях второй стороны дают венчурной фирме преимущество. Может быть, это и верно. Но если речь идет о создании долгосрочного партнерства, то сокрытие критически важной информации на этапе переговоров подрывает основы будущего сотрудничества.

Как люди смогут доверять вам? С моей точки зрения, ситуация выглядит так: венчурные фирмы действуют в своих интересах, стараясь поживиться за мой счет и пользуясь своей подкованностью в юридических вопросах. При этом важной информацией никто не собирается делиться. Подобные действия никак нельзя назвать сотрудничеством. Но именно такой подход сегодня является стандартным.

А знаете, почему представители венчурного бизнеса ведут себя именно так? Вовсе не потому, что они такие уж плохие люди. Все происходит из-за их партнеров с ограниченной ответственностью – вкладчиков фондов. А кто они, знаете? Гарвардский университет, Стэнфордский университет, Калифорнийский университет в Беркли. Они стремятся максимально обезопасить свой капитал, несмотря на венчурную природу их вложений. Поэтому ответственность за методы работы венчурных капиталистов следует переложить во многом на инвесторов. Все изменится к лучшему, когда все заинтересованные стороны перестанут оценивать эффективность работы стартапов лишь на основе получаемой прибыли и рисков, когда изменится мотивация действий этих людей.

Ливингстон. Что бы вы посоветовали предпринимателю перед встречей с представителями венчурного капитала?

Капор. Я просто попытался бы объяснить им нюансы работы этой системы. Сегодня перед предпринимателем открываются и другие возможности финансирования – например, инвестирование средств бизнес-ангелами. Многие альтернативы обойдутся значительно дешевле. В настоящее время даже на кредитных картах доступны бо́льшие лимиты, чем раньше. Когда дело доходит до привлечения внешнего финансирования, у предпринимателя должна быть вся имеющаяся информация по этому вопросу. Важно, чтобы он понимал, какими последствиями чреват тот или иной вариант финансирования.

Ливингстон. К тому же не всем людям, для того чтобы начать собственное дело, нужен очень большой стартовый капитал.

Капор. Да. Вполне реально запустить интересные проекты в пределах 100–200 тыс. долл., привлечь которые можно на различных условиях.

Ливингстон. Вы когда-нибудь делали что-то, чтобы произвести впечатление на инвесторов?

Капор. Я плохой актер и совершенно не умею притворяться. По этой причине я не играю в покер. Но однажды я все-таки сделал нечто подобное. Когда мы искали источник финансирования, а от инвесторов долгое время не поступало никаких сигналов (от Бена Розена и Эл Джей Севина), я начал изрядно волноваться. И вот Эл Джей (сам он из Техаса) позвонил мне: «Митч, я в городе. Может, поужинаем вместе?»

Конечно же, я заказал столик в самом модном французском ресторане Бостона и помчался домой, чтобы сбросить джинсы и надеть пристойный костюм. Мы встретились в ресторане, и я заказал бутылку очень дорогого вина, зная, что рассчитываться будет Эл Джей. Этот жест можно было расшифровать как: «Я отношусь к этому серьезно и, надеюсь, вы тоже». Я не переживал из-за того, что мы сидим в шикарном французском ресторане, я одет в костюм-тройку и пью дорогое вино. Мы непринужденно болтали, закусывая салатами перед основным блюдом. А голову постоянно сверлила мысль, что если Эл Джей ничего не скажет до того, как подадут основное блюдо, то придется спросить его прямо: будем мы заключать сделку или нет. В тот момент у нашей компании уже совершенно не осталось денег. И наконец, после закуски (прошло всего 45 минут, а мне показалось, что целая вечность) Эл Джей Севин сказал: «Митч, Бен и я решили вложить деньги в вашу компанию. Во сколько вы ее оцениваете?» Услышав эту фразу, я выронил вилку из рук, как в кинофильме.

Ливингстон. Какую цифру вы тогда назвали?

Капор. Насколько я помню, 2–3 млн долл. Но тогда у нас не было практически ничего. У нас с Саксом на двоих имелась лишь незаконченная программа для работы с электронными таблицами. Поэтому данная сумма была тем максимумом, который я мог назвать, чтобы моя просьба не показалась абсурдной.

 

Глава 6

Рэй Оззи

^{Учредитель компаний Iris Associates и Groove Networks}

 

Еще во время учебы в университете Иллинойса Рэй Оззи трудился над одним из первых приложений для коллективной работы под названием PLATO Notes. Позже у него появилось желание самостоятельно писать подобные программы, но не удалось привлечь финансирование. Затем Оззи возглавил создание набора приложений Lotus Symphony. В результате того, что Митч Капор и Джонатан Сакс заинтересовались его идеей, появилась платформа Lotus Notes. Вместо того чтобы оставаться сотрудником крупной корпорации, в 1984 году Рэй Оззи основал компанию Iris Associates с целью разработки платформы Lotus Notes. Эта необычная форма стартапа принесла успех.

Платформа Lotus Notes стала первым широко распространенным программным продуктом для автоматизации совместной работы сотрудников. Ее релиз вышел в 1989 году, а в 1994-м компания Iris Associates была приобретена Lotus Development.

В 1997 году Рэй Оззи основал компанию Groove Networks, специализирующуюся на создании ПО для совместной деятельности в географически распределенных коллективах («виртуальные офисы»). В 2005 году ее приобрела Microsoft, зачислив Рэя Оззи на должность технического директора. После ухода из компании Билла Гейтса в 2006 году Рэй Оззи стал главным программным архитектором Microsoft.

Ливингстон. Где вы сняли офис и чем занимались, когда решили создать компанию Groove Networks? Каким был первый фрагмент программного кода, написанного для Groove? Что он позволял сделать?

Оззи. Когда осенью 1997 года мы решили основать компанию Groove, вся работа выполнялась у меня дома. Первоначально в состав нашего маленького коллектива входили мой брат Джек, Эрик Пейти и Брайан Ламберт. Через несколько недель мы переехали в офисный центр города Беверли, штат Массачусетс. Несколько месяцев спустя к нашему проекту присоединился один из первых инженеров Iris Associates, Кен Мур. Первым написанным фрагментом программного кода стала примитивная версия нашего алгоритма синхронизации.

Ливингстон. Как у вас возникали идеи о создании компаний?

Оззи. Здесь есть один общий момент, сводящийся не к наличию какой-то определенной технологии, а к тому, что я видел потребность в таком программном продукте на рынке. Я опытный инженер-разработчик и принадлежу к той категории людей, которые считают, что способны создать любое программное обеспечение. Просто нужно выбрать правильные инструменты. А когда вы знаете, что вам по силам написать любую программу, остается лишь определить, какую именно.

Я никогда не рассматривал возможности «создания мощной технологии с целью посмотреть, где она может пригодиться». Мои разработки всегда были более-менее интуитивными и обоснованными. Чтобы разобраться в происходящем, у вас в голове постоянно должен быть план развития технологий и прогноз развития рынка. Например, следует заранее предугадать, какой способ доступа к Интернету станет более популярным: широкополосный или беспроводной? При этом необходимо спрогнозировать ситуацию на несколько лет вперед, поскольку потребуется определенное время на создание чего-то действительно стоящего. То есть не нужно удовлетворять текущие запросы, а следует попасть в то окно, которое откроется в будущем.

При разработке Notes использовалось предположение (сейчас это трудно представить, поскольку тогда была совершенно иная ситуация), что все мы в будущем будем работать на своих настольных компьютерах и их можно будет использовать как коммуникационные средства. Тогда ПК только начали применяться для обработки электронных таблиц и в качестве текстовых процессоров. Они устанавливались исключительно на рабочих столах, а о сетях речь вообще не шла. Я написал спецификацию Notes в 1982 году. Это приложение основывалось на системе под названием PLATO, в разработке которой я участвовал еще во время учебы в университете. PLATO представляла собой широкомасштабную интерактивную систему, с помощью которой люди обучались, играли в игры и т. п. Система PLATO позволила нам заглянуть в будущее – что произойдет, если все мы получим доступ к интерактивным системам и технологиям.

Создание Groove обусловили предположения о возможном изменении методов организации труда в компаниях, основанные на наших наблюдениях. В то время технологии зачастую применялись, чтобы помочь людям работать в рамках одной корпорации. Но у пользователей неминуемо возникала потребность преодолеть эти рамки. Ведь невозможно контролировать технологии, выбранные для работы вашими бизнес-партнерами. Я могу предпочесть программу Notes, вы – Exchange, а кто-то – еще что-нибудь. Когда наши заказчики пытались развернуть новые системы на своих предприятиях, мы не раз наблюдали полную неразбериху с установкой программного обеспечения, поэтому пришли к выводу, что для конечных пользователей следует создать систему, которая начнет работать немедленно, сразу же после загрузки.

Ливингстон. Вы пытались написать «более качественную версию Lotus Notes» для Интернета?

Оззи. Наше приложение стало платформой для различного ПО. В Lotus Notes входила электронная почта, использовавшаяся для автоматизации совместной деятельности рабочих групп. Кроме того, она применялась как система по управлению данными и как сервер приложений.

Программа Groove предназначалась исключительно для обеспечения совместной деятельности сотрудников. Мы полностью сконцентрировались на необходимости активно взаимодействовать в виртуальной среде, коллективном использовании документов и обмене информацией для максимально быстрого выполнения поставленных задач. В настоящее время при ведении различных работ очень часто требуется непосредственное взаимодействие с партнерами или заказчиками. Эта концепция быстро формирующихся виртуальных команд становится все более актуальной и требует оперативного создания нужного программного обеспечения. Альтернативным способом для ведения такого рода деятельности служит использование глобальной системы Веб в открытом Интернете, но нашей целью является удовлетворение запросов людей, которые нуждаются в удаленном и защищенном взаимодействии на очень высоких скоростях независимо от наличия или отсутствия брандмауэра. Это привело нас к разработке архитектуры для настольных компьютеров.

Ливингстон. То есть существующая проблема побудила вас найти средства ее решения. Как вы учредили компанию?

Оззи. Перед тем как создавать компанию, я всегда составляю несколько базовых документов. Один из них представляет собой очень подробный сценарий, описывающий ту проблему, которую я пытаюсь решить. В нем содержится перечень проблем в работе конечных пользователей, на устранении которых сосредоточится компания. В этом документе я объясняю желающим присоединиться к нам, чего мы хотим добиться и на какие проекты нам понадобится финансирование.

Затем я составляю второй основополагающий документ, описывающий различные технологии, которые необходимо разработать для осуществления поставленных целей.

Первое, что мы сделали после создания компании (как Iris, так и Groove), – сняли большой офис и приняли на работу основных команду сотрудников. Как правило, я уже имел дело с этими людьми раньше, поэтому мне не приходилось проверять их квалификацию.

А затем мы просто усаживались за стол и пытались придумать сложные алгоритмы, а также принять ключевые решения. На начальном этапе существования Groove мы встали перед очень важным выбором: писать ПО на языке программирования C++ или Java. Решения подобного рода имеют огромное значение, поскольку вы никогда не сможете вернуться назад после того, как выбрали путь.

В случае Groove мы пошли на риск относительно разрабатываемых технологий. Нам предстояло составить достаточно сложный алгоритм синхронизации, и не было никаких оснований полагать, что нам это удастся. При этом мы не хотели брать на работу новых людей и не планировали двигаться дальше, пока не убедимся в том, что способны решить проблему алгоритма. Потребовалось 3–4 месяца, прежде чем у нас появилась уверенность в том, что мы достигнем поставленной цели.

По своему архитектурному решению приложение Groove разительно отличалось от других подобных программ того времени. В 1997 году большинство людей считали, что архитектура приложений будет перемещаться в Веб. Мы же полагали, что для ПО определенного типа возможности Сети себя исчерпали. Мы хотели воспользоваться одноранговой архитектурой, позволяющей дополнить возможности Интернета, а не заменить их. Для определенного класса приложений это очень эффективное решение. С помощью технологии «синхронизации без главного устройства» пользователи могут независимо работать на различных узлах виртуальной сети, а специальные алгоритмы обеспечивают полную синхронизацию их действий.

Когда требуется предоставить возможность взаимодействия для десятков людей, компьютеры которых находятся в различных подсетях, с технической стороны это может оказаться очень сложной задачей. Когда сотрудники одновременно приступают к работе над общим проектом, нужно проявить настоящую изобретательность и мастерство, чтобы все изменения в совместно используемые документы вносились корректно. Поэтому сначала мы все тщательно проектировали на бумаге, а затем проверяли в лабораторных условиях. Как только мы убедились, что способны создать функциональную систему, тут же наняли первых 15 или 20 человек и приступили к реализации проекта.

Ливингстон. Синхронизация без главного устройства была новаторской технологией, которую вам пришлось создавать с нуля?

Оззи. На ее разработку потребовались годы. Она была реализована с помощью большого количества настроек. Но компьютеры в коммерческих организациях функционируют в сложных условиях. Люди перезагружают их, восстанавливают данные с резервных копий и т. д. Локальная сеть для обеспечения совместной деятельности должна быть очень гибкой. Нам требовалась уверенность в том, что при необходимости используемые нами алгоритмы позволят выполнить ее преобразование или расширение.

На первом этапе существования компании нам часто приходилось становиться перед выбором. Изначально мы планировали реализовать все на Java, но затем отказались от этого намерения, поскольку Java-проекты не гарантировали надежной работы в реальном времени, а это обязательное условие для наших ПК. При всем уважении к компании Sun наше решение было совершенно иным, прежде всего нацеленным на обеспечение стабильной работы приложений на стороне клиента. Кроме того, следовало обеспечить возможность максимально простого развертывания системы – с помощью нескольких щелчков мыши при работе пользователя на любом компьютере в любой точке мира и без помощи технического специалиста. Поэтому мы сделали выбор в пользу дополнительных усилий и программирования системы на C++.

Ливингстон. Сразу ли приложение Groove приобрело определенную популярность у пользователей, вселившую в вас уверенность в успешность проекта?

Оззи. Мы выпустили бета-версию Groove в октябре 2000-го, через три года после создания компании. Первый коммерческий вариант Groove появился в продаже только в апреле 2001 года. При этом мы сразу же объявили о сделке на обслуживание 10 тысяч рабочих мест с фармацевтической компанией GlaxoSmithKline. Она широко использовала платформу Notes, но планировала применить Groove для решения некоторых кросс-платформенных задач, возникающих при выводе на рынок новых продуктов. Суда по ретроспективе дальнейших событий, эта первая сделка скорее пошла нам во вред, чем на пользу. У нас возникло ложное представление о том, что мы способны быстро и регулярно продавать Groove предприятиям, подобным GlaxoSmithKline. На практике все оказалось не совсем так. Тогда мы еще не сделали всего необходимого, чтобы приложение было «готово к развертыванию в среде предприятия». Мы добились этого в следующих релизах, но по-прежнему стремились создать успешную и стабильную систему продаж нашего программного продукта крупным организациям. Было очень сложно продавать новую технологию, реализованную в Groove, компаниям, которые в то время целиком сосредоточились на сокращении расходов и усилении безопасности.

Ливингстон. Какие еще трудности возникли в течение первых трех лет напряженного труда, который оставался незаметным для окружающих?

Оззи. Мои стартапы оказались не слишком похожи на компании, создаваемые другими предпринимателями. И одним из главных отличий было то, что мы не стремились немедленно занять нишу на рынке, а работали на перспективу, например на десять лет вперед. Требовалось какое-то время, чтобы создать продукт такого уровня, чтобы его технологические преимущества позволили нам выйти на рынок. Когда дело касается информационных технологий, то такого понятия, как «защищенное конкурентное преимущество», не существует. Однако ваша компания способна удачно стартовать, если вы сконцентрируетесь на качественном решении действительно сложной задачи.

При создании Notes такими сложными решениями стали база данных, среда с обеспечением их репликации и средства безопасности. Что касается Groove, то нам удалось справиться с проблемами безопасности, синхронизации транзакций и непосредственного взаимодействия между узлами (P2P) на основе XML-технологий. Большинство людей очень боятся рисковать. При разработке и платформы Notes, и приложения Groove у нас не было уверенности в успешности этих проектов на рынке. Мы понимали, что собираемся создать действительно что-то очень сложное, и на это уйдет несколько лет. Но при этом мы знали, что за эти годы рынок изменится, и любые решения при разработке приходилось принимать вслепую. Невозможно полностью все предвидеть, поскольку ко времени создания готового продукта изменятся и рынок, и расстановка сил на нем.

Некоторые люди решают проблему неуверенности, просто пытаясь отгородиться от нее. Но это не выход. Или делят и делят одну серьезную проблему на множество мелких до одного фрагмента базы данных или элемента взаимодействия пользователей. При этом они не беспокоятся о дееспособности всего приложения, предоставляя решение глобальных вопросов подобным мне людям, особенно в том, что касается риска и выбора правильного решения. Когда для выполнения работы требуется такой длительный период времени, необходимо учитывать тенденции, доминирующие на рынке.

Поэтому за годы существования компании Groove многие наши планы приходилось менять самым кардинальным образом. На первом этапе мы старались уделять равное внимание вопросам рекламы и освещения в средствах массовой информации созданных нами технологий, а также их производительности. Мы основали Groove в 1997 году, во времена «пузыря доткомов», и полагали, что сможем легко найти свою нишу на растущем рынке. Но к тому моменту, когда мы представили готовый продукт в конце 2000 года, ситуация стала меняться к худшему, и мы приняли решение сконцентрироваться на вопросах производительности, а не пользовательских приложениях.

А затем нам пришлось удвоить усилия, поскольку возникла необходимость создавать более функциональные, чем раньше, приложения на уровне предприятий. Это нелегкое бремя для нашей компании потребовало значительных внутренних преобразований.

Ливингстон. Поскольку на разработку программных продуктов у вас уходило довольно много времени, не возникали ли у вас опасения относительно появления на рынке серьезных конкурентов? Удавалось ли вам оправдывать ожидания персонала?

Оззи. Когда вы работаете в стартапе, все сотрудники компании являются единым коллективом, который должен достигнуть общей цели совместными усилиями. Поэтому принимать на работу нужно только тех, кто разделяет ваш энтузиазм. А в тот момент это было трудно сделать сразу по двум причинам. Во-первых, в эпоху расцвета доткомов многие получали очень высокие зарплаты. Во-вторых, создаваемые нами приложения включали в себя элементы системного ПО. То есть мы программировали на очень низком уровне, разрабатывая элементы взаимодействия компьютеров, хранения информации и наборы программных компонентов. Поэтому в тот момент принять на работу нужных специалистов было очень не просто.

Но всех нас объединяла вера в то, что мы призваны изменить мир к лучшему. Мне кажется, такая уверенность присутствует в работе многих стартапов. Она поддерживает вас на пути преодоления многочисленных препятствий, существенных преобразований и непредсказуемости развития событий.

Ливингстон. А что вы можете сказать об удовлетворении ожиданий ваших инвесторов?

Оззи. О, это сложная тема. Существуют как позитивные, так и негативные стороны в вопросе привлечения инвестиционных средств. Самой лучшей считается та компания, которой вообще не приходится этого делать.

Ливингстон. Вы использовали личные средства для финансирования Groove?

Оззи. Да, первые несколько лет финансирование осуществлялось за мой счет. Однако затем я взял деньги у Митча Капора и некоторых других инвесторов. И не столько потому, что Groove так уж нуждалась в них, а скорее из-за моей глубокой убежденности, что нельзя чего-то добиться исключительно своими силами. Нужно собрать группу людей, заинтересованных в успехе вашего начинания. Поскольку компания дислоцировалась на Восточном побережье, для меня было очень важно установить хорошие связи с представителями бизнеса в Кремниевой долине.

Мы сотрудничали с Митчем Капором много лет, и я знал, что он сможет соответствующим образом нас представить. Поэтому первым делом я принял инвестиции от него, а затем он представил Groove нескольким венчурным компаниям. Одной из них оказалась Accel, тоже согласившаяся инвестировать нас. В результате значительную часть своего времени я стал проводить в районе залива Сан-Франциско, встречаясь с разными людьми. Налаженные связи в дальнейшем нам очень пригодились.

Iris установила партнерские взаимоотношения с Lotus. Тогда мне было 27 лет, и у меня не было денег на самостоятельное финансирование компании. Создание готового программного продукта стало невероятно позитивным достижением. Мы заключили великолепный контракт на финансирование его создания. Это были уникальные партнерские взаимоотношения: мы основали нечто наподобие корпоративного стартапа, занимающегося научно-исследовательскими разработками. Но были и сложности. Когда с первого этапа существования компании вы входите в альянс с крупной корпорацией, создаваемый вами продукт должен учитывать ее интересы. Хотя есть шанс, что вас не свяжут по рукам и ногам и позволят реализовать собственное ви́дение проекта. Ведь нет никакого смысла получать от кого-то финансирование, чтобы потом полностью подстраиваться под инвестора.

Если говорить об обычных стартапах, то там требования намного жестче. Вы должны быстро показать результат. Никто из инвесторов не собирается ждать годами. Как только вы получаете деньги, включается своеобразный секундомер, и ваша задача – в кратчайшие сроки выдать позитивный результат. Безусловно, лучше вообще не брать денег у венчурных капиталистов.

Ливингстон. Вы также привлекли финансирование от Microsoft. Я знаю, что эта компания была очень высокого мнения о вашем проекте, но не хотели ли на самом деле ее представители с помощью инвестиций просто наблюдать за тем, что вы делаете?

Оззи. Именно так, вы очень проницательны. Microsoft была исключительно деловым инвестором в том смысле, что согласно нашему договору мы не предоставляли ей свои технологии или еще какие-то технические решения. По моему мнению, с точки зрения Microsoft, платформа Notes немного вышла из-под контроля. Когда она появилась, Microsoft не отследила ситуацию на рынке. В противном случае она смогла бы гораздо оперативнее реагировать на изменения.

Поэтому я считаю, что в ситуации с инвестированием в Groove компания Microsoft, по сути, купила себе возможность изучения запросов тех клиентов, которых заинтересовали наши технологии. Они просто исследовали рынок. Microsoft было достаточно много известно о наших разработках, так как после первого этапа той трехгодичной «незаметной» деятельности мы были достаточно открыты и не скрывали информации о созданных решениях. При этом мы абсолютно не сомневались в своих силах, поскольку знали, как сложно написать подобную программу.

И в Iris, и в Groove Microsoft считали своим основным конкурентом.

Ливингстон. Даже в Groove? Но компания Microsoft, кажется, совершенно не интересуется Интернетом…

Оззи. Если есть тенденция к возникновению широкого спроса на программный продукт, то это обязательно заинтересует Microsoft. Ведь основная цель этой компании, ее хлеб, – в удовлетворении запросов широкого круга пользователей с помощью дешевых технологий, которые решают сразу множество проблем. И не имеет значения, кем являются потенциальные клиенты – обычными людьми или крупными предприятиями. Другие компании больше внимания уделяют специализированным решениям.

Мы позиционировали приложение Groove как технологию для широкого круга пользователей. Основной его целью было увеличение производительности труда, но когда программа набирает популярность, Microsoft мгновенно превращается в основного конкурента.

Ливингстон. Была ли действительно угроза конкуренции со стороны Microsoft настолько серьезной?

Оззи. Разумеется. Эта компания великолепна с точки зрения поиска технических решений и развития бизнеса. Если вы считаете, что Microsoft ваш конкурент, то лучше делать все незаметно и «атаковать» в удачный момент, когда у вас появится преимущество. У Groove же возникли проблемы с распространением, мы остро нуждались в деньгах, хотели привлечь дополнительные средства с помощью проведения раунда инвестиций. Один из самых сложных вопросов, который нам задавали представители крупных предприятий, сводился к следующему: «Почему бы компании Microsoft вас завтра не уничтожить?» И хотя мой предыдущий опыт работы в IBM внушал клиентам определенное доверие, только спонсорство Microsoft помогло нам заключить контракты с корпоративными заказчиками.

Ливингстон. Вернемся к приложению Lotus Notes. Вы уже работали над ним, когда компания Lotus профинансировала этот проект? Расскажите историю создания этой программы.

Оззи. Как я уже говорил раньше, я описал технические характеристики проекта Groove еще в 1982 году. Но не смог найти финансирование для его реализации. Поэтому в 1983 году я принял предложение Митча Капора и Джонатана Сакса перейти в компанию Lotus Development. Тогда как раз вышел релиз 1 приложения Lotus 1-2-3. Некоторое время я занимался созданием релиза 1A, а затем возглавил команду по разработке Lotus Symphony – одного из первых наборов ПО. Я согласился заняться этим пакетом с условием, что Митч Капор реанимирует мою идею создания Notes и расскажет о ней венчурным капиталистам. В тот день, когда мы приступили к поставкам Lotus Symphony, Митч Капор сдержал свое слово. Однако в связи с хорошей финансовой ситуацией в Lotus Development, вместо того чтобы представить меня венчурным капиталистам, Митч предложил взять необходимые средства у самой компании Lotus. В результате вместе с тремя другими программистами в декабре 1984 года я зарегистрировал Iris Associates в городе Вестфорд, штат Массачусетс.

Ливингстон. Что вас больше всего удивило?

Оззи. Сложность задачи выхода на рынок. Как в случае с Notes, так и с Groove, поиск рынка сбыта новых технологических решений оказался не менее, а может, и более трудной задачей, чем создание самих технологий. Они были действительно очень сложными и, мне кажется, предложи мы нечто такое, что конечному пользователю было бы легче оценить, выход на рынок оказался бы гораздо более простым.

Практически невозможно изменить привычки людей. Время создания Notes совпало со стремительным развитием информационных технологий. Однако приложение Groove появилось в значительно более сложный период, сразу после краха доткомов, и финансирование в этой области резко сократилось. Клиенты не хотели платить деньги за любые услуги. Тем более в сфере ИТ-индустрии было трудно оценить перспективы.

Как предпринимателю мне приходилось налаживать отношения с незнакомыми людьми из мира маркетинга, продаж и прочих областей. И эти отношения должны быть доверительными. Техническому специалисту сложно принять на работу кого-то из этой сферы, поскольку это совершенно иной мир, в котором вы плохо разбираетесь. Требуется приблизительно год, чтобы понять, можно ли доверять этим людям. Вы должны быть уверены, что можете положиться на них, а они, в свою очередь, хотят того же от вас.

Вот почему я считаю, что работа в другой компании и умение строить партнерские отношения имеет огромную ценность. Зачастую люди полагают, что после окончания учебного заведения лучше всего сразу основать стартап. Но, по моему мнению, лучше набраться опыта, работая в разных компаниях, поскольку так вы узнаете этот мир изнутри, научитесь избегать подводных камней и выясните, с кем бы вам действительно хотелось сотрудничать.

Ливингстон. Какой совет вы дали бы тем, кто собирается создать стартап или присоединиться к уже существующему?

Оззи. Тем, кто хочет работать в стартапе, могу посоветовать учиться лидерским качествам у руководителей компании. Наблюдайте за тем, как они разговаривают, как себя ведут. Компании становятся похожи на своих основателей, поскольку в них проповедуются ценности, близкие этим людям. Такое правило справедливо для любой организации.

Учитесь уважать и ценить способности других людей, поскольку вам потребуются эти качества, когда вы захотите создать компанию – вы-то специалист только в своей области. Поймите: очень редко человек с техническим складом ума занимает руководящий пост долгое время. Такие люди – практики и зачастую предпочитают конкретное дело. Вы должны четко представлять, что сможете сделать самостоятельно, а что лучше поручить другим людям.

Следует смириться и с тем, что вы не является одним целым с той организацией, которую создадите. Ваша команда и инвесторы имеют большее значение, чем ваш личный вклад. Следует считаться с этим и не ассоциировать собственные успехи и неудачи с успехами и неудачами вашего детища.

Ливингстон. Использовали ли вы при создании компании Groove знания, накопленные за время работы в Iris Associates?

Оззи. С точки зрения культуры работа в Iris Associates стала позитивным опытом. Сотрудники занимались общим делом ради благой цели. Никогда не говорите людям, что они работают исключительно ради денег. Не внушайте им этого. Все и так понимают, что вы надеетесь на материальную компенсацию. Но об этом не стоит говорить. Лучше рассказать о миссии компании, о том, как ее деятельность изменит мир к лучшему, как ваша компания повлияет на жизни пользователей, партнеров и сотрудников. И дело вовсе не в конечном обогащении. Чем больше вы концентрируете внимание на важных вопросах во время разговора с людьми, тем больше они вам поверят, и тем стабильнее будет ваш бизнес.

 

Глава 7

Отправить

kmark

Мы хотим привлечь вас или компанию (которую вы владеете напрямую) для бизнес-сделки на сумму $ 33 млн. Запросить более подробную информацию, условия & условия. Контактный адрес электронной почты: [email protected]