Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Эра персональных компьютеров началась со Стивена Возняка. Созданная им модель Apple II стала первым массовым настольным ПК.
Два Стивена – Возняк и Джобс – основали компанию Apple Computer в 1976 году. Глубокие технические знания Возняка и невероятная энергия Джобса сделали их очень эффективной командой. Стивен Возняк впервые продемонстрировал созданный своими руками компьютер Apple I на собрании членов клуба Homebrew Computer Club в 1976 году. Затем Джобсу удалось заключить с местным магазином Byte Shop контракт на поставку 100 собранных вручную устройств. Это стало началом стремительного взлета компании.
Вскоре Стивен Возняк разработал улучшенную версию своего ПК Apple II – модель, на которой Apple Computer сделала себе имя. Возняк самостоятельно собрал прототип компьютера и написал для него программное обеспечение, что было настоящим подвигом даже для тех лет. Более того, параллельно Стивен продолжал работать на полную ставку в компании Hewlett-Packard. Компьютер Apple II впервые представили широкой публике в 1977 году на выставке West Coast Computer Fair.
Компания Apple Computer провела первичное размещение акций (IPO) в 1980 году. При этом было привлечено рекордное количество средств со времен проведения IPO компанией Ford в 1956 году. В результате учредители Apple в одночасье стали миллионерами.
Компьютер Apple II был первым ПК, появившимся на столах обычных пользователей. Причиной его популярности стал удачный набор комплектующих. Встретившись со Стивеном Возняком лично, вы убедитесь, что это удивительный человек, обладающий как для профессионального программиста достаточно глубокими знаниями и в аппаратных средствах.
Ливингстон. Расскажите о своей жизни до момента создания компании Apple Computer.
Возняк. Еще учась в школе, я знал, что могу собрать компьютер, в котором будет в два раза меньше микросхем, чем в тех, которые в то время уже продавались. Я – самоучка и благодаря самообразованию выучил все тонкости компьютеров. Когда в чем-то хорошо разбираешься, то хочешь извлечь из этого пользу. Мне удавалось создавать устройства из небольшого количества деталей благодаря знанию этих самых тонкостей. Я всегда ценил устройства, состоящие из небольшого числа элементов.
Это пригодилось мне неоднократно. Во-первых, когда вы основываете стартап или становитесь частным предпринимателем, у вас всегда мало денег. Поэтому чем меньше комплектующих приходится покупать, тем лучше. А во-вторых, когда вы проектируете устройство, состоящее из небольшого числа элементов, у вас складывается более четкая картина его работы. В результате значительно уменьшается количество ошибок и просчетов проектирования. Даже разбуженный среди ночи вы сможете рассказать о каждой детали простого устройства.
До создания компании Apple я несколько лет работал в Hewlett-Packard, где проектировал научные калькуляторы. То есть имел дело с самыми современными вычислительными устройствами того времени. Однако в результате я основал стартап на стороне. Возвращаясь с работы, я продолжал возиться с электроникой. Но это не были калькуляторы. Вместе с другими энтузиастами я приложил руку к созданию первых компьютерных игр типа пинбол и устройств для воспроизведения фильмов в номерах отелей… На самом деле еще до появления на рынке компании Betamax первые видеомагнитофоны выпустил американский производитель Cartravision. Они встраивались в телевизоры, продаваемые через торговую сеть Sears. И я принимал в этом участие. Мне очень понравилась идея аркадных игр. (Первая аркада Pong для домашних компьютеров стала родоначальницей целого направления игровой индустрии.) Поэтому я самостоятельно разработал один из таких проектов. Затем компания Atari захотела, взяв его за основу, выпустить первую версию Pong для домашних компьютеров. Они попросили реализовать игру на заказном чипе, чтобы продать как можно больше ее копий. Ко мне с этой идеей пришел Стив Майер. Но я уже был связан с компанией Atari, руководители которой признали мои таланты и пожелали взять на работу.
Ливингстон. Как они о вас узнали?
Возняк. В Atari на неполный рабочий день устроился Стив Джобс. Ему предстояло завершить создание игровых автоматов для новой версии игры Pong. Джобс привел меня в компанию, все показал, а Нолан Бушнелл сразу же предложил мне место. Я был ошарашен: «Нет. Я никогда не уйду из Hewlett-Packard. Это дело всей моей жизни. Для меня честь в ней работать, поскольку там очень хорошо относятся к инженерам». Это была правда. Инженеры, работавшие в Hewlett-Packard на низшей ступеньке организационной пирамиды, могли свободно предлагать идеи, и они немедленно внедрялись в производство. В компании царила полная демократия, поощрялось проведение дискуссий и внедрение инноваций. Поэтому я не собирался никуда уходить. Я планировал проработать в ней инженером всю жизнь.
Затем я создал для Atari игру Breakout, ставшую невероятно популярной. Мне было очень приятно, что мое имя ассоциируется с одним из лучших на рынке видеоигр программным продуктом. Ведь они положили начало целой индустрии компьютерных развлечений, и я был причастен к этому. Мне хотелось оставаться дизайнером игр.
Затем я принял участие еще в одном проекте. В сеть под названием ARPANET было объединено чуть более десятка компьютеров. В ней разрешалось выбрать, к какому ПК вы хотите подключиться с правами гостя, а при наличии пароля – с более широкими привилегиями пользователя. Когда я в реальном времени увидел, как кто-то набирает текст на телетайпе, и пообщался с пользователем из Бостона на тему игры в шахматы, то сказал себе: «Я должен это сделать. Я должен это сделать своими руками».
Я не мог себе позволить приобрести необходимое оборудование, а тем более купить телетайп. Поэтому предстояло спроектировать собственный терминал для подключения к сети. Единственным бесплатным устройством для отображения символов был домашний телевизор. Я купил клавиатуру за 60 долларов, что в то время было очень дешево. Она оказалась самым дорогим компонентом моего терминала. После этого осталось разработать логическую схему, чтобы отображать на телевизионном экране точки, соответствующие буквам алфавита, и выводить данные, получаемые с удаленного компьютера. Для их передачи использовалась клавиатура и созданный для этого модем. Таким образом, у меня получился телевизионный терминал. Параллельно я продолжал работать в Hewlett-Packard. Сторонние компьютерные проекты были для меня просто развлечением, которому я предавался по вечерам и в выходные в своей квартире в Купертино.
Еще во время обучения в колледже я смастерил «синюю коробку». Это устройство позволяло выполнять бесплатные телефонные звонки в другие города и страны. Стив Джобс, услышав об этом, предложил делать их на продажу. Теперь, когда я собрал видеотерминал, он снова сказал: «Есть один местный магазинчик, который покупает такие вещицы. Почему бы нам не сходить туда?» В результате мы продали несколько собранных терминалов, получивших название Apple I.
Я всегда мечтал о собственном компьютере. Еще учась в старших классах школы, я сказал отцу: «Когда-нибудь у меня будет компьютер». Отец мне ответил, что он стоит как первоначальный взнос за дом. «Тогда я согласен жить в квартире», – заявил я. Я был твердо намерен реализовать свою мечту. У каждого человека есть определенные мотивы и ценности, определяющие то, чем он хочет заниматься в жизни. Они появляются еще в раннем возрасте. Например, в младших классах школы я решил стать школьным учителем и долгое время мечтал об этом. Но некоторые желания бывают настолько сильными, что вы готовы пожертвовать всем ради их исполнения.
До того момента я собирал все устройства бесплатно. А затем вдруг узнал о появлении микропроцессоров. Какое-то время я не следил за миром электроники и компьютеров, поскольку занимался калькуляторами в компании Hewlett-Packard. И внезапно открыл для себя микропроцессоры. Что это такое? Я принялся изучать их технические данные.
В то же время был основан клуб любителей собирать разные технические устройства у себя дома. По моему мнению, каждый из его членов мог бы стать предпринимателем. Однако, как выяснилось, лишь некоторые из ребят оказались настоящими инженерами-проектировщиками, способными создавать новые устройства. То есть многим его членам нравилась электроника, но они не были истинными разработчиками.
Ливингстон. Этот клуб назывался Homebrew?
Возняк. Полное название клуба было Homebrew Computer Club. В нем состояло много программистов, не имеющих понятия об аппаратных средствах, но тем не менее занимающихся сборкой компьютеров. Я был сбит с толку. Они обошли меня, собирая небольшие дешевые компьютеры на основе микропроцессоров, а я об этом никогда не слышал и не принимал в этом участия. А ведь именно этим я хотел заниматься в жизни. За одну ночь я проанализировал, что представляет собой микропроцессор, и обнаружил, что он очень похож на мини-компьютеры, которые я собирал еще в старших классах школы.
А затем я исследовал Altair – первый микрокомпьютер, который, по сути, нельзя было считать полноценным. Для меня компьютер – это нечто цельное, т. е. одно устройство. Еще в старшей школе я сказал отцу, что хочу ПК модели 4K Data General Nova. Что значит 4K? Это указывает на то, что в Data General Nova установлено 4 Кбайт оперативной памяти, то есть минимально необходимый ее объем для выполнения программ на языке программирования. Иными словами, компьютер гарантировал пользователю возможность писать приложения на Fortran или Basic, или любом другом языке и выполнять их. Компьютеры Altair, которые продавались по смехотворно низкой цене, по сути, представляли собой разрекламированный микропроцессор компании Intel и несколько чипов для преобразования напряжения. То есть в Altair объединили пару отдельных комплектующих, назвали их компьютером и заявили: «Теперь вы можете сами добавить все элементы, для совместной работы с которыми спроектирован микропроцессор». Вы можете добавить оперативную память, карты расширения для взаимодействия с телетайпом, длинный кабель для подключения к нему или просто купить телетайп за несколько тысяч долларов. К тому моменту, когда вы приобретете достаточный объем ОЗУ и все остальное, чтобы собрать компьютер, способный выполнять программы, ваши затраты окажутся совершенно неподъемными. Суммарная стоимость такого ПК составляла около 5 тыс. долл. А мы были простыми технарями, мечтающими обзавестись собственным компьютером, которым едва хватало денег на насущные нужды.
Кроме того, за пять лет до этого, в 1970 году я сам собрал компьютер аналогичного с Altair типа. Однако у меня не было микропроцессора. Вместо него я использовал набор микросхем. То есть я создал собственный небольшой процессор, который разместил на компактной плате размером 3×5 дюймов. На ней я установил переключатели, лампочки, и она выглядела как приборная панель в самолете. Я мог использовать эти переключатели, нажимать кнопки, передавать в память комбинации нулей и единиц и выполнять программы. Мой компьютер был практически аналогом компьютера Altair. Он имел такой же объем оперативной памяти (начальный объем составлял 256 байт). Кроме того, я мог проверить его работоспособность. И его я собрал на пять лет раньше появления Altair. Теперь же я увидел ПК на основе микропроцессора и понял, что его недостаточно. Нужно единое устройство, способное выполнять программы на языке программирования. Хотя модель Altair была очень близка к реализации этой задачи.
Я решил собрать собственный компьютер. Я всегда был убежден, что стоимость подобных устройств должна быть разумной. Однако мне требовалось как минимум 4 Кбайт ОЗУ. В 1975 году появилась динамическая оперативная память (DRAM) в виде модулей по 4 Кбайта. Впервые они стали стоить дешевле, чем память на магнитных сердечниках, которая до этого использовалась во всех компьютерах. Мир внезапно перешел на кремниевую оперативную память.
Все компьютеры того времени, а это Altair, Sphere, Polymorphic и Insight, проектировались недостаточно квалифицированными инженерами, вернее, не самыми лучшими представителями этой профессии. В процессе участвовали технические специалисты, которые могли посмотреть спецификацию конкретной оперативной памяти и сравнить ее с техническими данными микропроцессора. В последнем были каналы, именуемые «адрес», и в ОЗУ имелись такие каналы. Они просто соединяли их. Это было несложно, когда дело касалось статической оперативной памяти.
Динамическая оперативная память была дешевле статической в 2–4 раза. Она позволила вместо 32 микросхем статической памяти, необходимых для обработки компьютером команд, ограничиться только 8 микросхемами. Но для ее работы требовались схемы, обеспечивающие процессору доступ к каждой ячейке памяти каждую 1/2000 долю секунды, чтобы он мог считывать данные этой ячейки и либо записывать новые, либо стирать старые (т. е. нужно было постоянное обновление памяти). В динамической оперативной памяти (этот тип используется во всех современных ПК) каждый бит данных стирался за 1/2000 секунды, в случае если он не был прочитан и перезаписан. Это напоминает «стекание» электронов с анода каждую 1/2000 долю секунды.
Мне пришлось создать несколько дополнительных микросхем и немного поразмыслить, чтобы собрать компьютер. Но когда я это сделал, хвала Господу, у меня уже были элементы, читающие последовательность битов, кодирующих изображения для телевизионного экрана на моем терминале. Поэтому я сказал себе: «Я просто использую эти элементы для регулярного обновления данных в оперативной памяти (RAM)». В результате у микропроцессора был бы постоянный доступ к RAM, и адреса видеоданных хранились бы в ней, хотя и не для чтения видеоданных (тогда я еще использовал созданный ранее терминал, в котором была собственная память для хранения данных, отображаемых на экране). Однако эти элементы позволяли просто записывать данные в правильной последовательности, чтобы обновлять содержимое ячеек RAM. Мне пришлось немного потрудиться над компоновкой комплектующих, но в результате удалось собрать компьютер с использованием значительно меньшего количества микросхем. К тому же он был и меньших размеров, что впечатляло всех, кто его видел. Он обошелся дешевле и работал быстрее конкурирующих моделей. При правильном подходе к делу можно добиться сразу нескольких целей.
В конце 1960-х выпускалось огромное количество разных мини-компьютеров, но на всех устанавливались одинаковые микросхемы: 7400 микросхем с четырьмя вентилями на каждой (на ней находился сумматор, полусумматор или мультиплексор). Все поставщики рассуждали таким образом: «Давайте соберем компьютер. Как и во всех предыдущих моделях в нем будут использоваться машинные команды, которые позволяют добавить единицу в регистр, и будут применяться многочисленные регистры, данные из них можно будет передавать в память и по отношению к ним выполнять операции И, ИЛИ, а также исключающее ИЛИ». Производители составляли набор инструкций, обеспечивающий работу компьютера: «Если мы добавим в компьютер достаточно команд, то со временем они превратятся в операционную систему и языки программирования».
А затем появилась компания Data General со своим мини-компьютером Nova, в котором вместо использования 50 команд для выполнения различных математических операций применялась всего одна из 16 битов: шесть единиц и шесть нулей. Пара этих единиц и нулей указывала, данные каких четырех регистров будут использоваться. Вторая пара битов относилась к применению других четырех регистров. Следующая пара указывала, требуется ли смещение или сдвиг результата (что эквивалентно умножению или делению на два в двоичной системе). Также существовали биты для определения необходимости переноса. То есть все 16 битов несли какую-то смысловую нагрузку. Я все это внимательно изучил, самостоятельно воссоздавая на бумаге принципы работы компьютера Nova. При этом я выяснил, что два бита кодируют один из четырех регистров, поэтому отправил их на вход микросхемы 4-входового мультиплексора. Мне не пришлось придумывать последовательность выполнения тех или иных операций. Я просто реализовал все с точки зрения логики. Три бита подавались на вход логической микросхемы, чтобы определить тип битовой операции (И, ИЛИ, исключающее ИЛИ), и еще один бит – в сумматор в качестве флага переноса. В результате этого усовершенствования в Nova осталось в два раза меньше микросхем, чем в других мини-компьютерах, созданных компаниями Varian, Digital Equipment Corp. и Hewlett-Packard (я сконструировал на бумаге их все). Я понял, что это только ему на пользу, поскольку лишь в этом случае возникает настоящая архитектура ПК.
Всю жизнь я старался оптимизировать устройства. Вы не просто экономите детали, но уменьшаете сложность и повышаете надежность устройства. Кроме того, более простой проект легче понять, что позволяет избежать ошибок и недостатков.
Ливингстон. Вы воссоздали схему работы всех компьютеров того времени еще когда учились в школе? У себя дома, просто ради развлечения?
Возняк. Да, поскольку физически я не мог собрать настоящий ПК. И не только поэтому. Я снова и снова менял проект каждого компьютера в связи с появлением новых микросхем, я «брал» их и вносил в схему коррективы, так как у меня возникали идеи, как сэкономить пару-тройку микросхем.
Я всем этим занимался из-за отсутствия денег на приобретение настоящих деталей. Я не мог собрать ни одного компьютера. В те времена микросхемы стоили столько… Короче говоря, цена компьютера примерно равнялась стоимости дома. Так что мне ничего не оставалось, как конструировать их на бумаге, пытаясь сделать все лучше и лучше. Я соревновался сам с собой. Я просто объясняю, откуда у меня навыки в создании устройств.
Я знал, что используемые при этом методы никогда не будут применены на практике. Их не станут изучать в школьной программе. Я многое придумывал сам. Я – настоящий самоучка. В нашей школе вообще не было компьютеров. Но я их проектировал. Как-то мне попались журналы, в которых я нашел руководство по эксплуатации компьютеров, а отец дал мне несколько пособий по микросхемам. Оставалось лишь изучить их.
В чем заключался мой талант? Если я знаю свою конечную цель (а в то время ею был компьютер), то найду способ, как эффективно объединить микросхемы, чтобы ее добиться. И у меня получится, даже если раньше я никогда не проектировал ничего подобного. Я не знал, как создать гибкий диск, интерфейсы принтера и модема, но когда мне это понадобилось, я разработал собственные решения, не имея понятия, как это делали другие. Этот врожденный талант помог мне стать хорошим специалистом. Все мои лучшие достижения в Apple стали результатом того, что: во-первых, у меня не было денег, а во-вторых, я никогда не делал этого раньше. Каждое маленькое устройство, которое мы выпускали, было настоящим открытием.
Ливингстон. Можно ли считать, что ваш совет тем, кто хочет стать мастером своего дела, звучит так: делайте что-то, чего раньше никогда не делали, и попытайтесь сделать это дешево.
Возняк. Да! Но должны быть соответствующие способности. У нас работал парень, который спроектировал Macintosh, так он никогда не посещал колледж, но изучил интегральные микросхемы и стал мастером-самоучкой.
Ливингстон. Вы поступили в колледж, а затем его бросили, верно?
Возняк. Не совсем. Но в колледже я не изучал проектирование компьютеров. Например, я не посетил ни одного занятия по программированию, поэтому когда я собрал компьютер, мне пришлось написать собственную версию языка программирования – Basic. У меня просто не было другого выхода, ведь иначе компьютер бы не работал. Кроме того, я знал, как использовать низкоуровневое программирование для создания приложений широкого применения. Мой друг учился в Массачусетском технологическом институте и отксерил мне несколько страничек из книг по созданию компиляторов. Так что у меня было некоторое представление о том, какие методы применяются при синтаксическом анализе языка программирования.
Поэтому, собирая Apple I, я просто воспользовался уже имеющимся у меня терминалом, состоящим из телевизора и клавиатуры. Это был простейший способ, и модель Apple I нельзя назвать эффективной (ею стал Apple II). А затем я подумал: «У всех выпускающихся компьютеров много переключателей и лампочек, и выглядят они, как приборная панель в самолете. И уж очень напоминают тот, который я собрал пять лет тому назад». Это был компьютер Cream Soda Computer («Компьютер крем-сода»). Он работал слишком медленно, да и собран был кое-как. Увы, он не делал того, что мне было нужно. Я хотел писать программы на Basic, создавать игры и написать такую программу, которая бы позволила установить мои компьютеры в Hewlett-Packard. (На работе я и еще 40 инженеров компании пользовались большим суперкомпьютером, и приходилось резервировать время, чтобы к нему подступиться.)
Я хотел создать производительный компьютер, а это означало, что в нем должны присутствовать микропроцессор и динамическая оперативная память (для экономии денег и деталей). Терминал у меня уже был. Дело оставалось за языком программирования. Да, у меня был компьютер с 4 Кбайтами ОЗУ. Он мог выполнять программы, но у меня не было языка программирования для микропроцессора. Поэтому, с одной стороны, я был немного разочарован, а с другой, пребывал в радостном возбуждении, поскольку собирался стать его творцом. Я надеялся, что это принесет мне определенную известность. Однако прославиться я мог лишь при условии, что сделаю все на высочайшем уровне.
Вот так получилось, что я был вынужден написать язык программирования для микропроцессора, но не забывайте, что раньше я этого не делал, не слушал лекций и не ходил на занятия по данному предмету. Поэтому я просто открыл руководство для сотрудников Hewlett-Packard и прочел в нем описание языка Basic. Там я вычитал все команды Basic и приступил к созданию синтаксической таблицы, определяющей правила этого языка: какие команды в нем существуют, какие их последовательности допускаются, как заносить имена в переменные, как работать с числами, какого размера и формата они могут быть. Затем возникла идея (не знаю, откуда она ко мне пришла), сводившаяся к следующему: когда пользователь введет оператор, я буду просто сканировать его символ за символом, слева направо, и проверять на соответствие синтаксической таблице. Последнюю я занес в память. Я решил так: «Буду просматривать память, и, если оператор пользователя совпадет с записью в синтаксической таблице, то при переводе строки я буду знать все введенные символы». В этом и заключалась идея. Я не был знаком с правилами программирования микропроцессоров. И по сегодняшний день не знаю, как пишутся компиляторы.
Кроме того, мне было известно о существовании цифр и переменных, а также арифметических действиях. Цифры представляли собой субъекты, а арифметические действия – предикаты. Даже в операторе PRINT слово «print» становилось предикатом. Таким образом, я получил списки предикатов и теперь у меня были стек субъектов и стек предикатов. Оставалось только определить правила их взаимодействия и последовательность записи, например, с помощью обратной нотации.
Я был хорошо знаком с правилами обратной нотации из книг, которые прочел в колледже (а также из распечаток, сделанных для меня другом). Кроме того, в калькуляторах Hewlett-Packard тоже применялась обратная польская нотация. Согласно этой форме записи уравнение «5 + 4» превращается в «5 ENTER 4 +», т. е. оператор записывается после операндов. Но как преобразовать эти данные? Для меня это оказалось посильной задачей, поскольку в данной области я имел некоторые знания.
Итак, я создал свою версию языка Basic, и она работала. Это был самый трудный проект в моей жизни. Как правило, вы просто устанавливаете программу в компьютер. Это единственный способ заставить его функционировать. Ввод программы осуществляется с помощью клавиатуры или карт. Но мне пришлось вручную записать свою программу на левой половине страницы, а затем преобразовать команды на понятный компьютеру язык – в машинный код, состоящий из последовательности нулей и единиц. Если в программе требовалось выполнить смещение на 19 байт, то приходилось записывать число 19 в двоичном коде (в виде нулей и единиц). Я делал это вручную, поскольку у меня не было программы-компилятора, которая выполнила бы данную задачу за меня. То есть я программировал на самом низком из существующих уровней. Что касается самого компьютера, то я не только начертил его на бумаге (я любил чертить все свои устройства на чертежной доске), но и соединил все его детали, определил, когда их можно реализовать в виде плат, а также смонтировал их на платах.
Оставаясь верным минималистскому подходу, я сделал соединения на платах как можно короче и тоньше, а не такими спутанными, как на стандартных платах того времени. Кроме того, я был хорошим техническим специалистом, поэтому тестировал каждое свое действие, проверял напряжение и наличие сигналов, анализировал ошибки. У меня возникали новые идеи, и я добавлял новые микросхемы. Я был технарем и создал компьютер Apple своими руками.
Ливингстон. Когда вы впервые осознали, что способны собрать компьютер Apple I?
Возняк. Всю жизнь я стремился к этому. И на первой же встрече участников клуба Homebrew Computer Club понял, что близок к своей мечте. Я осознал это в тот вечер, когда разобрался в устройстве микропроцессора. Я пришел домой, изучил его и воскликнул: «Я могу накопить денег и купить процессор!» Сделать это было непросто, поскольку ЦПУ компании Intel стоил 400 долл., а такую сумму быстро не соберешь. Следует пояснить, что те 400 долл. примерно соответствуют нынешним 2000 долл. Для меня это была дорогая покупка. Затем я нашел процессор компании Motorola, который в Hewlett-Packard я мог приобрести за 40 долл. А вскоре компания MOS Technology представила микропроцессор 6502 за 20 долл., его я и купил. Он был не только дешевым, но и одним из лучших в то время.
Затем мне предстояло заняться аппаратной частью компьютера. Я изучил все модели, представленные на рынке. Все они собирались по старинке: переключатели и лампы, разъемы для подключения плат и соединения с телетайпом. И я сказал себе: «Нет, я хочу настоящий компьютер, поскольку теперь могу его себе позволить». У меня уже был терминал, в состав которого входила клавиатура для ввода данных. Ее кнопки напоминали кнопки на калькуляторах Hewlett-Packard, и, пользуясь ими, люди понимали, какие операции выполняют (никакого машинного кода, единиц и нулей). Однако проблема состояла в том, как передать данные программы в память компьютера. Для моего микропроцессора не существовало языка программирования, то есть нужно было передавать эти самые единицы и нули в память. И я подумал, что могу написать простое небольшое приложение. Данные этой 256-байтовой утилиты могли сохранить две микросхемы. Она считывала вводимые с клавиатуры символы и отображала на телевизионном экране терминала информацию, которая находилась в памяти. То есть она позволяла добавить данные в память и могла запускать программу, сохраненную по определенному адресу. Эта утилита дала мне возможность продолжить разработку и вводить нули с единицами, которые до этого я вводил вручную. Иногда требовалось 40 минут, чтобы ввести всю программу в память. Конечно, я бы хотел вводить данные в шестнадцатеричной системе, транслировать их в память и проверять программу. Но это не был обычный проект с программными инструментами. У меня их не было. Я использовал только собственные знания и чувствовал, что так будет лучше.
Ливингстон. Для хранения данных вы использовали телевизор Sears и кассетный магнитофон?
Возняк. Да. Как только я завершил создание языка Basic, возникла необходимость записать большую программу на доступном устройстве хранения. Я использовал кассетный магнитофон, правда, он появился уже на завершающей стадии. Я разработал весь язык Basic без этого устройства.
Ливингстон. И показали собранный компьютер в клубе Homebrew Computer Club?
Возняк. Да, я приносил Apple I в клуб каждые две недели. Никто и не помышлял о создании компании. Я совершенно не разбирался в бизнесе, моим коньком были технологии. Я принес компьютер и показал его. Я вычертил схему, размножил ее на ксероксе и раздал участникам клуба, надеясь завоевать известность. Я говорил: «Вы можете сами собрать компьютер. Посмотрите, как это легко. Этот компьютер совсем недорогой и значительно отличается от Altair». Я пытался объяснить, что мой компьютер построен на новых принципах. Одни поняли их, другие – нет.
Ливингстон. Те, кто понял, собрали собственные компьютеры?
Возняк. Кроме того что нужно было понять принципы проектирования, все равно предстояло потрудиться. Многие из членов клуба были специалистами по программному обеспечению и не разбирались в аппаратных средствах. Один из ребят еще учился в школе. Я как-то заглянул к нему и помог собрать собственный компьютер. Я начал паять платы для компьютеров знакомых. Ведь в клубе действительно были только программисты. Тут и появился Стив Джобс с предложением создать коммерческую компанию по сборке компьютеров. Он сказал: «Посмотри, сколько людей хотят собрать собственный компьютер. Они могут купить микросхемы, но не могут их правильно соединить. Почему бы нам не заняться выпуском печатных плат для компьютеров, на которых мы их будем устанавливать (пайка печатной платы достаточно проста, там нет проводов), а люди получат готовый компьютер».
То есть он хотел основать компанию, которая будет собирать печатные платы для персональных компьютеров. Причем стоимость микросхем для печатной платы составит 20 долл., а мы будем продавать готовые платы по 40 долл. Идея хорошая, но единственным местом для их продажи в моем понимании был клуб Homebrew, поэтому я сказал: «В клубе 50 человек, а кто еще купит мой компьютер вместо продукта Intel?» Я на самом деле так думал и высказал Стиву Джобсу свои сомнения. Но Стив ответил: «Даже если мы не вернем деньги, по крайней мере у нас будет своя компания». То есть два друга просто решили стать основателями компании.
Ливингстон. Вы помните, при каких обстоятельствах решили это?
Возняк. Нет. Может быть, Стив Джобс позвонил мне на работу, а может, я был у него в гостях или он зашел ко мне в гости – я не помню.
Ливингстон. Как вы познакомились со Стивом?
Возняк. Как я уже рассказывал, за пять лет до этого я решил собрать компьютер подобный Altair. Я рассказал о своем замысле товарищу, Биллу Фернандесу, жившему неподалеку. Мы договорились, что займемся сборкой в гараже. Две недели мы трудились над этим по вычерченной мною схеме. Мы ездили на велосипедах в магазин, чтобы купить крем-соду, а затем возвращались в гараж, чтобы насладиться этим напитком в перерывах между работой. Поэтому я и назвал компьютер Cream Soda Computer. Билл ходил со мной в одну школу и однажды сказал: «В нашей школе есть один парень, младше тебя, который тоже интересуется электроникой, откалывает разные штуки и тому подобное. Тебе следует с ним познакомиться». Билл решил, что мы понравимся друг другу.
Я запомнил момент нашего знакомства: Стив вышел из своего дома, и мы стояли на дорожке перед домом и разговаривали. Мы начали с того, что похвастались своими выходками, а еще поделились впечатлениями об электронных устройствах и микросхемах. У нас нашлась масса общих интересов, поэтому было о чем поговорить. По характеру мы со Стивом оказались совершенно разными (что странно), но я могу найти общий язык с любым, кто хочет пообщаться на тему техники и технологий. А еще у нас совпали музыкальные пристрастия. В те дни музыка имела для нас огромное значение, появилось так много стоящих песен о жизни, ее смысле, наших истоках, о том, что хорошо и что плохо. Нам обоим больше нравился Боб Дилан, а не популярная музыка. Поэтому мы вместе ходили на концерты. Я учился в Беркли, но бывал дома по выходным. И каждый раз мы созванивались и встречались.
Ливингстон. Какими были ваши первые действия, когда Стив предложил создать компанию? Вы ведь еще работали в Hewlett-Packard?
Возняк. Первая мысль была о подписанной когда-то бумаге, где говорилось, что права на все мои разработки принадлежат Hewlett-Packard. Хотя я собрал свой Apple I в свободное время, но полагал, что компания заслужила право на его выпуск. И я хотел, чтобы Hewlett-Packard собирала мои компьютеры. Мне нравился мой отдел в компании, и я собирался работать там всю жизнь.
Я договорился о встрече с руководством Hewlett-Packard и изложил свою идею нескольким инженерами и вышестоящим должностным лицам. Я рассказал, что мы можем сделать, по какой цене и как это будет функционировать. Они были заинтригованы, но по ряду резонных причин не сочли мой компьютер подходящим для производства компанией Hewlett-Packard товаром. Руководство отдавало предпочтение заточенному под научных специалистов высокопроизводительному компьютеру, который был слишком дорогим и никогда не стал бы товаром массового потребления. Кроме того, представителям руководящего звена Hewlett-Packard не совсем понравилась идея использования телевизора, выпускаемого другой компанией. Но я знал, что в целом моя идея заинтересовала их. В тот момент мы со Стивом решили сами продавать печатные платы персональных компьютеров по 40 долларов.
Однажды Стив Джобс позвонил мне на работу и сообщил, что у него есть заказ на сборку 100 компьютерных плат по 500 долларов за штуку. То есть общая стоимость заказа составила 50 тыс. долл. – огромные деньги в нашем понимании. Эта сумма была в два раза выше моей зарплаты за год в Hewlett-Packard. Тогда я отправил запрос в юридический отдел компании: не заинтересовано ли какое-либо подразделение в выпуске компьютеров. Но дело в том, что отдел по разработке калькуляторов был самым низкооплачиваемым в Hewlett-Packard, а другие вообще не хотели иметь дела с чем-то дешевым. Наш компьютер оказался слишком дешевым даже для моего подразделения, не говоря уже о других. Я получил отказ.
Это стало залогом нашего успеха. Мы собирались начать продажу готовых компьютеров. И хотя поначалу мы реализовали всего 150 штук (а может, и меньше) компьютеров Apple I, это был настоящий ПК, и сравнительные характеристики нашей модели появились во всех технических периодических изданиях. Зарождалась новая индустрия, и в журналах публиковалось много статей на эту тему. И не было материала, в котором бы не упоминалось о компании Apple.
Ливингстон. Откуда возникло такое название?
Возняк. Его придумал Стив Джобс. Я хорошо помню этот момент. Я заехал за ним в аэропорт Сан-Франциско. Мы ехали по шоссе 101, а затем повернули на шоссе 85. В этот момент Стив произнес: «Я придумал название для нашей компании – Apple Computer». Каждый из нас предлагал разнообразные варианты, но ничего лучше Apple на ум не пришло. И тогда я спросил: «А не возникнет ли у нас проблем с Apple Records?» (Забавно, но у нас с этой компанией до сих есть нерешенные споры.) Стив ответил, что это совершенно другая компания.
Вот так мы и остановились на названии Apple Computer. В те времена в бизнес микрокомпьютеров никто не вкладывал денег. Аналитики, инвесторы, а также крупные компании, давно присутствующие на рынке (т. е. настоящие бизнесмены, которые были намного умнее нас), не считали рынок вычислительной техники перспективным. Они полагали, что компьютеры станут одним из видов хобби, что ими смогут пользоваться только ученые, и они никогда не будут товаром массового потребления.
Однако в клубе Homebrew Computer Club мы поняли, что придет то время, когда компьютеры окажутся в каждом доме. Но мы исходили из ложных предпосылок. Мы думали, что все люди будут подкованы с технической точки зрения настолько, что смогут пользоваться компьютерами, писать собственные программы, решая таким образом проблемы. Даже основав компанию Apple, мы сильно ошибались относительно объема компьютерного рынка. Мы не предвидели появления программы электронных таблиц VisiCalc.
Ливингстон. Вы уволились из Hewlett-Packard?
Возняк. Это было очень трудное решение. Когда мы начали продавать компьютеры Apple I, я остался в Hewlett-Packard и по-прежнему намеревался работать там всю жизнь. Но подразделение по сборке микрокалькуляторов переехало в город Корваллис, штат Орегон. Моя жена не хотела переезжать, да и я тоже не горел желанием. Можно сказать, что нам повезло, поскольку в противном случае я бы оказался в Орегоне, а компания Apple так никогда бы и не появилась. Поэтому я остался на прежнем месте и перевелся в другое подразделение Hewlett-Packard, выпускавшее мини-компьютеры марки Hewlett-Packard 3000.
Какое-то время я работал там, набираясь опыта в сборке компьютеров HP 3000, который мне очень пригодился при создании Apple II. Вообще модель Apple II стала революционной практически в каждом аспекте создания компьютеров. Однако каким бы странным это ни показалось, Apple I был более важен. Стало понятно, что впоследствии компьютер будет комплектоваться клавиатурой и видеодисплеем, и внешним видом и размером напоминая пишущую машинку. Достаточно сказать, что с момента создания Apple I во всех новых моделях ПК, включая Sol-10, имелись клавиатура и видеодисплей. До этого времени компьютеры ими не оснащались. Пионером стал Apple I, а третьим в списке – Apple II. С тех пор клавиатура и дисплей являются неотъемлемыми составляющими практически всех компьютеров. Apple II был спроектирован очень удачно. Я смог собрать его из минимального количества комплектующих высокой эффективности. К тому же нам удалось сделать цветным дисплей. Представьте себе, как вообще можно добавить цвет и одновременно в два раза уменьшить количество микросхем. А в Apple II их действительно было в два раза меньше, чем в Apple I. Кроме того, я решил использовать цветной экран, что оказалось очень разумной идеей, пришедшей мне в голову поздно ночью в офисе компании Atari.
Когда вы очень устали (а я не спал четыре ночи подряд, поскольку мы со Стивом подхватили мононуклеоз), ваш мозг переходит в особое творческое состояние и начинает генерировать идеи, которые в нормальном состоянии вы просто отбрасываете. Именно при подобных обстоятельствах у меня появилась идея взять одну дешевую деталь (стоимость которой была меньше 1 доллара), на вход которой можно было подавать четыре бита. При выборе правильной частоты выходные данные этого элемента напоминали данные, используемые в работе цветного телевизора. Мне удалось придумать 16 различных шаблонов, соответствующих различным цветам. Будет ли изменяющий цифровой сигнал работать на цветном телевизоре так же, как синусоидальный, предполагающий сложные преобразования, позволившие создать цветные телевизоры?
Когда я собрал эту небольшую микросхему и передал данные в оперативную память, которые можно было использовать как информацию о цвете, получив цветное изображение на экране, то от радости был готов воскликнуть: «Эврика!» Это было невероятно. Мне удалось добиться требуемого эффекта с помощью всего нескольких микросхем. Я получил цветное изображение, затем графические данные, потом добился высокого разрешения графики и получил элементы управления и звук для создания компьютерных игр. В Apple II я использовал динамическую оперативную память – новый тип памяти, расширять которую можно практически бесконечно. В моем компьютере имелись все виды разъемов для установки карт расширения, а также мини-ОС, работавшая на удивление хорошо. Человек мог купить и установить в свой компьютер платы, любой мог написать программы для него (это могли быть как сложные приложения на языке программирования, программы на машинном языке, а также ПО на моей версии языка Basic).
Мы знали, что можем продавать по 1000 компьютеров в месяц. Но у нас не хватало денег на приобретение комплектующих. Поэтому мы занялись поисками финансирования под свой проект, и одной из первых, куда мы отправились, стала компания Commodore. Я решил обратиться к ее менеджеру по имени Чак Педдл, занимавшемуся маркетингом микропроцессоров 6502, которые я выбрал для установки в свой компьютер. Перед этим я купил их с рук на компьютерном шоу в Сан-Франциско по 20 долл. Вот так мы приобрели микропроцессоры для компьютеров Apple I и Apple II. Мы решили, что должны показать Чаку Apple II.
Мы отвели Чака Педдла в гараж, где собирали компьютеры. Я очень уважал этого человека, ведь он был из компании разработчика микропроцессора, который я выбрал для своего ПК. Он пришел в гараж, чтобы взглянуть на Apple II. Я показал все его технические данные, продемонстрировал возможности быстрого вывода информации на экран, прокрутки текста и компьютерных игр – в общем все свои достижения. Он все внимательно изучил, но практически ничего не сказал. Я понял, что мой компьютер произвел на него сильное впечатление. Однако позже нам сообщили, что компания Commodore отказалась предоставить нам финансирование.
Затем мы договорились о встрече с главой конструкторского отдела Commodore, Андре Соусаном. Он рассказал, что директор компании, Джек Трэмиел, принимает решения, основываясь на мнении Чака Педдла, а тот сказал: «Нам не нужны в компьютере все эти необычные элементы наподобие цветного дисплея». Однако потайной смысл этой фразы состоял в том, что Чак просто не знал, как воспроизвести цвет на экране монитора. Никто не знал способа создания необходимых для этого дешевых микросхем. Были лишь отдельные платы для небольших компьютеров. Данной технологией владела только компания Cromemco. Чтобы получить цветные изображения на экране компьютера Altair, требовалось приобрести две печатные платы. На каждой из них было больше микросхем, чем во всем Apple II. Вот что значило добавление цвета для большинства людей. И Чак Педдл сказал: «Мы должны собирать дешевые компьютеры, ограничившись маленьким черно-белым монитором и самой дешевой клавиатурой, чтобы максимально снизить затраты на производство». Руководители Commodore хотели сделать стоимость компьютера минимальной, чтобы его могли себе позволить как можно больше людей. Ирония заключалась в том, что в Apple II использовалось очень мало деталей, он был невероятно дешевым в производстве и оставался при этом достаточно мощным. Мы не добавляли телевизор в комплект поставки, поскольку предполагали, что он есть в доме у каждого.
Ливингстон. Почему в Commodore не заинтересовались производством вашего компьютера?
Возняк. Хороший вопрос. Через несколько недель после нашего разговора Андре Соусан уволился из Commodore и перешел в Apple. По его признанию, он понял, что у нас есть стоящий продукт, и это привлекло его к нам. Компания Commodore упустила свой шанс. По моему мнению, Чак Паддл тоже знал, что способен собрать компьютер, но он также знал, что не сможет создать аналог Apple II. Commodore следовало купить наш компьютер. Они могли провернуть очень выгодную сделку за небольшую сумму. А мы по-прежнему нуждались в деньгах. Хотя я не принимал непосредственного участия в поисках источников финансирования. Этим занимался Стив Джобс. Я имею в виду, что деньги меня практически не беспокоили. Мне было достаточно показать компьютер в клубе энтузиастов технического прогресса и быть признанным автором самого удачного проекта. В результате мы обратились за помощью к партнерам компании Atari, нанеся визит Аллану Алкорну. У него был проекционный телевизор (тогда я впервые в жизни его увидел). Мы поставили на него свой компьютер, и Эл Алкорн внимательно изучил его. Устройство ему понравилось, он им явно заинтересовался. Возможно, Atari и занялась бы выпуском Apple II, если бы полностью не сконцентрировалась в тот момент на выпуске первой игры для ПК под названием Pong. Они собирались выпустить несколько миллионов ее копий, поэтому абсолютно вся деятельность Atari была направлена на реализацию этого грандиозного проекта. У компании просто не было возможности осуществить два проекта одновременно. Поэтому они отказались от Apple II, хотя и очень тактично.
Затем мы провели переговоры с несколькими венчурными капиталистами. Дон Валентайн пришел к нам в гараж, все внимательно рассмотрел, но, казалось, был не слишком впечатлен нашей работой. Он задавал разные вопросы типа: «Какой рынок сбыта будет у ваших компьютеров?» Я ответил: «Мы рассчитываем продать миллион экземпляров». Дон Валентайн удивился: «Откуда вы знаете?» Я объяснил: «В США проживает миллион операторов любительской радиосвязи, а компьютеры популярнее, чем любительские радиостанции». С этим утверждением никто в мире не мог бы спорить. Но венчурные капиталисты не нуждались в таком анализе. А тогда не проводили исследований, которые подтвердили бы наличие широкого рынка для сбыта нашей продукции.
Итак, Дон Валентайн не заинтересовался нашим предложением, но посоветовал обратиться к Майку Марккуле. Майк увлекался техническими новинками и искал возможности для выгодных инвестиций в этой области. Поэтому Стив Джобс переговорил с ним. И действительно, он оценил наш компьютер как великолепное устройство, которое будет иметь огромный спрос на рынке небольших домашних компьютеров. «Домашние компьютеры». Тогда даже не существовало термина «персональный», он появился немного позже. Было непонятно, как ввести в обиход этот новый тип компьютера. В чем его особенности? В то время лишь немногие могли самостоятельно им пользоваться. Теперь впервые появлялась возможность приобрести компьютер для себя лично. То есть компьютер становился персональным.
В результате Майк согласился предоставить нам деньги на сборку 1000 компьютеров. Это была просто ошеломляющая сумма – 250 тыс. долл., которая эквивалентна нескольким миллионам долларов на сегодняшний день.
Ливингстон. Ваша фирма по-прежнему располагалась в гараже родителей Стива Джобса?
Возняк. Мы не так уж много там находились. Многим кажется, что мы постоянно сидели в гараже с паяльниками в руках и собирали компьютерные платы. На самом деле все было не так. Все разработки как программного обеспечения, так и аппаратной части для моделей Apple I и Apple II я выполнил в своей квартире в Купертино или после работы в офисе компании Hewlett-Packard. Только там я собирал свои устройства.
Наши компьютеры производились в округе Санта-Клара. Из отдельных элементов с помощью волнового припоя для нас изготовлялись печатные платы. Их Стив Джобс привозил в гараж. Там у нас был испытательный стенд: мы соединяли печатные платы компьютеров Apple I и тестировали их с помощью клавиатуры. Если платы работали, мы вставляли их в корпус. Если не работали, мы их отлаживали, а затем вставляли в корпус. Собранные корпуса Стив Джобс отвозил в магазинчик Byte Shop в районе Маунтин-Вью или еще куда-то и получал расчет наличными. Детали мы брали в кредит. Это был единственный способ собирать компьютеры модели Apple I.
Ливингстон. То есть тогда вы финансировали себя своими силами?
Возняк. Да, и нам удалось накопить на банковском счете около 10 тыс. долл. Не такая уж большая сумма, но ее было достаточно, чтобы снять офис. Стив действительно хотел создать настоящую компанию.
Ливингстон. Где располагался ваш первый офис?
Возняк. Он появился еще до заключения сделки с Майком Марккула. Мы сняли помещение в бизнес-центре, куда я мог легко добраться из Купертино. Офис находился недалеко от того места, где сейчас базируется компания Apple, поблизости нашего первого здания. Мы сняли одно помещение, но Стив Джобс договорился, что до определенной даты мы заплатим только за его половину, а потом внесем оставшуюся сумму. Когда мы, наконец, туда переехали, оно было холодным и пустым.
Затем нас согласился финансировать Майк Марккула. В один прекрасный день он сказал: «Тебе нужно уволиться из Hewlett-Packard». «Почему? – удивился я. – Я спроектировал два компьютера, интерфейс для взаимодействия с устройствами памяти на магнитной ленте, интерфейс последовательного порта, создал версию языка Basic и написал все прикладные и демонстрационные программы. И все это в свободное от работы время по вечерам, и всего за год».
Но Майк настаивал: «Все это хорошо, но тебе нужно уволиться из Hewlett-Packard». Он не хотел идти ни на какие компромиссы. Я решил заглянуть внутрь себя, чтобы разобраться с этим вопросом. Я думал о том, кто я и чего хочу достичь в жизни. И вывод был таким: я хочу работать инженером в великой компании (которой была и есть Hewlett-Packard). Да, я хотел проектировать компьютеры и демонстрировать их возможности окружающим, писать программы. Но все это я мог делать в свободное время. Для этого мне не была нужна собственная компания. Мне поставили ультиматум, и я должен был принять решение относительно увольнения к определенному дню. Я встретился с Майком и Стивом в коттеджном домике Майка в Купертино. Когда разговор дошел до темы увольнения, я сказал, что не намерен этого делать, и объяснил причины своего решения. Майк спокойно ответил: «O’кей». Стив Джобс выглядел более огорченным.
Практически на следующий день после того как я заявил о своем нежелании создавать компанию Apple, мне позвонили родители и сказали: «Тебе следует это сделать». (Потому что 250 тыс. долл. – это огромная сделка в жизни любого человека.) А затем посыпались звонки от друзей. В тот же день мне позвонил Аллен Баум и сказал: «Подумай, ты можешь основать компанию Apple, войти в состав ее руководства и разбогатеть, а можешь создать компанию, остаться в ней инженером и тоже разбогатеть». Как только он сказал, что я могу остаться в должности инженера, у меня как будто камень с плеч свалился. У меня был психологический барьер: я не хотел руководить компанией. Мне просто было страшно. Я не планировал всерьез заниматься бизнесом или политикой. Я всего лишь собирался рассказывать другим, как делать те или иные вещи. У меня не было намерений руководить людьми и компанией. Я совершенно аполитичен и не умею никого заставлять. Возможно, это связано с моими впечатлениями от войны во Вьетнаме. Я просто-напросто не мог управлять компанией.
Но слова Аллена Баума все расставили по местам. Именно это я хотел услышать. Поэтому я решил: «Хорошо, я создам компанию и останусь просто инженером». По сегодняшний день я занимаю должность в нижней части иерархической структуре компании.
Ливингстон. Итак, вы позвонили Стиву Джобсу?
Возняк. Я принял решение вечером того же дня и позвонил Стиву, чтобы сообщить ему о своем согласии. На следующий день я пришел на работу в Hewlett-Packard и рассказал о своем решении нескольким друзьям, которые вместе со мной перешли из подразделения по проектированию калькуляторов. Я сказал, что собираюсь уволиться из Hewlett-Packard. Затем я отправился сообщить эту новость начальнику, но он ушел на какую-то встречу. Целый день ко мне подходили разные люди и спрашивали: «Я слышал, ты увольняешься?» Об этом не слышал только мой босс. Наконец он появился за своим рабочим столом, и я сообщил ему о намерении уйти из Hewlett-Packard. Он спросил: «Когда?» Я ответил: «Прямо сейчас». Таким образом, я уволился в тот же день. По договору с Майком Марккулой при создании компании Apple у меня сохранялась та же зарплата, что и в Hewlett-Packard – около 24 тыс. долл. в год.
Ливингстон. Вы отправились на работу в Apple в тот же день?
Возняк. Нет, остаток того дня я прогулял. Тогда у нас еще не было офиса, поэтому какое-то время я трудился на компанию Apple у себя дома. Я завершил разработку языка Basic, доделал кое-какие аппаратные элементы, написал программный код для отображения графики. Затем мы со Стивом Джобсом познакомились с другом Майка Марккулы Майком Скоттом. Он нам понравился как сильная личность и властный человек (он был директором по производству в компании National Semiconductor), который умеет сделать то, что требуется. Мы решили, что предложим ему стать директором нашей компании. Майк Скотт был президентом Apple с того момента, как мы стали настоящей компанией и до момента первого публичного размещения акций. Таким образом, он сыграл значительную роль в развитии Apple, хотя об этом часто забывают. Я думаю, его деятельность на посту директора компании была одной из лучших страниц нашей истории.
Ливингстон. Как вы познакомились с Майком Скоттом?
Возняк. Он был другом Майка Марккулы. Их дружба продолжалась до того момента, когда Майк Марккулла уволил Майка Скотта с должности директора за принятие поспешных решений. Расскажу, как это было. В тот день Майк Скотт уволил много сотрудников компании. Компания Apple постоянно расширялась. Большое количество инженеров было задействовано в различных проектах, результатов, которых мы добивались, не было. Тогда Майк Скотт пришел к главному инженеру, Тому Уитни, и попросил его взять отпуск на неделю. (С Томом Уитни я мне пришлось работать три раза: первый – в подразделении по проектированию микрокалькуляторов в Hewlett-Packard, второй – в отделе 3000 этой же компании, а третий – в Apple.) Майк Скотт прошелся по офисам компании, поговорил с инженерами и выяснил, кто действительно занят делом, а кто просто протирает штаны. Очень быстро он сократил сотрудников, которые работали плохо. Однако Майк не дал им шанса исправиться и раскрыть свои способности.
В то время Майк Марккула был дружен с Энн Боуэрс, руководившей отделом трудовых кадров. А этот пример неудачного найма персонала ложился пятном на репутацию компании. Майк Скотт принял несколько быстрых и даже поспешных решений без необходимой взвешенности, свойственной его предыдущим действиям. Совет директоров компании предложил ему другую должность, но он подал заявление об отставке. Было грустно наблюдать за его уходом, поскольку он оказывал значительную поддержку лучшим сотрудникам компании.
Ливингстон. А Рон Уэйн? Разве он не был одним из основателем компании Apple?
Возняк. Да, был, но еще до того момента, когда она стала солидной компанией. В истории Apple есть два этапа. На первом мы просто сотрудничали со Стивом Джобсом с целью сборки и распространения Apple I, а для продажи модели Apple II мы уже создали акционерное общество под названием Apple Computer, Incorporated.
Стив Джобс был знаком с Роном Уэйном еще со времен совместной работы в компании Atari, и Стиву он нравился. По своим убеждениям Рон был крайне консервативен. Лично я ничего не знаю о политике и стараюсь ее избегать. А Рон читал книги правого толка наподобие «None Dare Call it Treason» («Это не посмеют назвать мятежом») и мог говорить без умолку. До поры до времени я этого не понимал.
У Рона Уэйна на все был готовый ответ. У него имелся определенный опыт ведения бизнеса, и он проводил сделки с акциями. Рон всегда говорил очень быстро, и создавалось полное впечатление, что он хорошо знает, о чем говорит. Я помню, как он сел за печатную машинку и очень быстро напечатал договор о партнерстве для нашей компании с использованием юридической лексики. Я тогда подумал: «Откуда он знает, что писать, все эти права и привилегии и различные термины, которые он употребляет?» Я даже не понимал смысла многих из них. Рон Уэйн придумал логотип, на котором был изображен Ньютон, сидящий под яблоней, для обложки руководства пользователя Apple I, а затем самостоятельно его написал. Он помогал нам множество раз. Стив Джобс и я владели по 45 процентов акций компании. Рону Уэйну мы выделили 10 процентов акций, поскольку считали, что Рон способен решить любой наш спор, а мы доверяли его мнению.
Затем мы решили продавать платы компьютеров по 20 долл., а детали для их сборки приобретать на собственные деньги. Для этого я продал свой калькулятор HP, а Стив – фургон, так что у каждого из нас оказалось на руках по несколько сотен долларов. И в это время Стив Джобс нашел заказ на сумму 50 тыс. долл. Компания, производившая детали для наших печатных плат, предоставила нужные для этого микросхемы, но при этом установила жесткие сроки. У нас было 30 дней, чтобы все оплатить. Мы вставляли платы в компьютеры, заставляли компьютеры работать, затем доставляли их в магазин и получали расчет наличными. Поставщики деталей для наших плат связались с владельцем магазина и знали, что он нам заплатит. То есть, по сути, у нас не было кредита. Но была проблема. А что если в один прекрасный день владелец магазина откажется взять наши компьютеры или не рассчитается за них? Тогда на нас повиснет огромный долг за микросхемы.
Ни у меня, ни у Стива Джобса таких денег не было. Мы не имели ни автомобилей, ни средств на банковских счетах и не владели недвижимостью. Поэтому Рон Уэйн понял, что кредиторы придут за деньгами к нему и найдут сбережения, которые он хранит под матрацем. (В действительности Рон рассказывал, что свои сбережения в виде золотых слитков он хранил в сейфе, но очень боялся, что кредиторы все равно найдут это золото и отберут его.) Поэтому он решил продать свою долю в компании. Для Рона Уэйна ситуация оказалась слишком рискованной. Он продал свою долю акций Apple нам за несколько сотен долларов. Я точно не помню суммы, но она была небольшая, может быть, 600 долл., может, 800 или всего 300. А ведь к тому времени у нас уже был проект модели Apple II и мы готовились к следующим сделкам. Рон просто слишком боялся, как бы чего не вышло.
Ливингстон. Вернемся немного назад. Как вы со Стивом Джобсом распределили обязанности между собой?
Возняк. На самом деле мы никогда об этом не говорили. Если нужно было выполнить какую-то инженерную работу по созданию аппаратных средств или программного обеспечения, то этим занимался я. Стив Джобс тоже мог делать такие вещи, но не так хорошо, как я. Поэтому он даже не пробовал. Он никогда не предлагал никаких усовершенствований для микросхем. А я не хотел касаться вопросов управления компанией. Все моя жизнь – это разработка и управление различными устройствами. Поэтому Стив давал интервью репортерам и обзванивал магазины: «Мы можем поставлять вам компьютеры. Согласны ли вы их покупать?» Он заключал договора с дилерами, продающими микросхемы, заказывал их, контролировал процессы купли-продажи, писал брошюры и давал рекламные объявления в журналах.
Ливингстон. То есть вы идеально подошли друг другу с точки зрения ваших способностей.
Возняк. Да, мы полностью дополняли друг друга. Если никто не знал, как что-то сделать, то это делал Стив. Он всегда находил оптимальный способ. Стив был невероятно предприимчивым и настойчивым в стремлении добиться успеха. А я со своим техническим складом ума просто хорошо разбирался в микросхемах.
Ливингстон. Припоминаете ли вы какие-то разногласия со Стивом Джобсом на начальном этапе существования компании?
Возняк. Может, несколько раз. И совсем незначительные. Одно из таких разногласий возникло, когда мы хотели добиться минимальной цены компьютеров. Стив спросил: «Мы можем сэкономить еще пару микросхем?» Он давил и давил на меня. А мне мой проект казался самым удивительным творением в мире. До сегодняшнего дня люди, которые разбираются в схемотехнике, рассказывают, как их впечатлило мое техническое решение компьютера и считают этот проект лучшим из когда-либо созданных. Поэтому тогда я ответил Стиву так: «Я могу выбросить две микросхемы, если отказаться от высокого разрешения изображений на экране. Не знаю, понадобится ли оно вообще кому-то». (На самом деле разрешение стало очень важным.) Но Стив сказал: «О нет, если только две микросхемы, то лучше их оставить». Но это не было настоящим спором. Я просто рассказал ему о той единственной возможности, где можно было уменьшить количество микросхем.
Настоящий спор возник по поводу разъемов. После появления Майка Марккулы мы занялись разработкой модели компьютера Apple II. По предложению моего друга Аллена Баума я спроектировал систему, в которую добавил восемь портов для подключения небольших плат расширения. Для каждой предусматривалась возможность выполнения собственных программ по своим адресам в памяти. Благодаря этому не требовалось обычных на то время микросхем, расположенных на материнской плате, с помощью которых принималось бы решение о выполнении операции в зависимости от адреса. В Altair для работы каждой платы с памятью необходимы были дисковые переключатели и около пяти микросхем на плате. То есть, если в компьютере Altair было установлено 8 плат, требовалось 40 микросхем для работы с памятью. Мне удалось ограничиться двумя микросхемами, и я заранее запрограммировал по два набора адресов памяти для каждой из восьми подключаемых плат. То есть всего две микросхемы вместо сорока. Я очень гордился таким достижением.
А потом вдруг Стив заявил: «Всем пользователям нужен принтер и модем». И это было ошибкой, поскольку он пришел из другого мира, отличного от моего. До того времени Стив никогда не занимался разработкой программного обеспечения и никогда не общался с пользователями компьютеров.
Войти с помощью соц. сетей: