Немного позже вернулись Тарс Таркас с Кантосом Каном и доложили, что Зоданга взята. Противники были уничтожены или захвачены в плен, и стало некому оказывать нам сопротивление. Несколько военных кораблей зоданганцев ушли от расправы, но под охраной воинов Тарка остались тысячи других военных и торговых судов.

Малые орды уже начали грабить город и затевать между собой распри, так что было решено: прямо сейчас мы соберем как можно больше воинов, укомплектуем экипажами воздушные суда, используя даже зоданганских пленников, и поспешим в Гелиум, не теряя времени.

Пять часов спустя с крыш доков снялся флот из двух с половиной сотен военных кораблей, которые несли на борту почти сто тысяч зеленых воинов, за ним следовал караван грузовых судов с нашими фоатами.

Позади мы оставили разоренный город, где бушевали около сорока тысяч зеленых воинов из мелких орд. Они грабили, убивали и дрались между собой. В Зоданге полыхали сотни пожаров, и столбы густого дыма поднимались над городом, будто желая скрыть от взора небес ужасы, творившиеся внизу.

В середине дня мы увидели алую и желтую башни Гелиума, а еще немного погодя огромный флот зоданганских военных кораблей взмыл со стоянки неподалеку от осажденного города и направился к нам.

Над нашими могучими судами развевались знамена Гелиума, но зоданганцы и без того уже поняли, что мы враги, поскольку зеленые марсианские воины тут же открыли по ним огонь, стоило им подняться над землей. Со сверхъестественной точностью они посылали в сторону приближавшегося недруга залп за залпом.

Двойной город Гелиум признал союзников и выслал нам на помощь сотни кораблей. Началась воздушная битва, которую я впервые увидел своими глазами.

Над столкнувшимися эскадрами Гелиума и Зоданги кружили наши корабли – их артиллерийские батареи были бесполезны в руках таркиан, не имевших своего флота и потому не умевших стрелять из воздушных пушек. Однако ручное огнестрельное оружие зеленых барсумиан было более чем эффективным, что в немалой степени определило, если не предрешило исход боя.

Поначалу противники летали на одной и той же высоте, поливая друг друга огнем. Вскоре в корпусе флагмана из лагеря Зоданги была пробита здоровенная дыра; корабль резко накренился и перевернулся, и маленькие фигурки его команды посыпались на землю, что лежала в тысяче футов внизу; а флагман с чудовищным ускорением рухнул следом, от удара почти полностью погрузившись в мягкую почву морского дна.

Громкие восторженные крики понеслись с кораблей Гелиума, и нападение на флот Зоданги возобновилось с удвоенной яростью. Ловко маневрируя, два фрегата Гелиума сумели занять позицию над своими противниками и тут же осыпали их снарядами из кормовых пушек.

Потом и остальные экипажи из Гелиума один за другим поднялись выше зоданганцев. Очень скоро несколько их судов уже беспомощно дрейфовали в сторону высокой алой башни. Кто-то из наших врагов попытался удрать, но дезертиров взяли в кольцо тысячи маленьких челноков, а над каждым зоданганским судном повис могучий корабль Гелиума, готовый спустить на палубу противника абордажную команду.

Прошло чуть больше часа с того момента, как победоносный флот зоданганцев совершил взлет, и вот уже битва закончилась их поражением, а уцелевшие корабли под управлением завоевателей брали курс на Гелиум.

Для команд захваченных судов это было в особенности печально, потому что древний обычай требовал, чтобы командир подал сигнал к сдаче в плен, добровольно спрыгнув носа корабля. И эти храбрые парни один за другим, держа над собой флаги, падали со страшной высоты на землю.

И только когда командующий флотом совершил смертельный прыжок, что означало полную капитуляцию, утихло сражение и прекратилось бессмысленное самопожертвование.

А мы теперь сигналили о своем приближении флоту Гелиума, и, когда подошли достаточно близко, я закричал, что у нас на борту принцесса Дея Торис и ее следует немедленно доставить в город на флагмане.

Когда смысл моего сообщения дошел до команды, на флагманском корабле раздались громкие восторженные крики, и уже через миг флаги цветов принцессы Гелиума взвились над верхней палубой. Когда на других судах прочитали переданные сигналы, там тоже поднялся отчаянный шум и под сияющим солнцем развернулись флаги цветов Деи Торис.

Флагман опустился и плавно заскользил рядом с нашим судном. Десять военных перескочили на нашу палубу, но, когда их изумленному взору предстали сотни зеленых воинов, успевших покинуть укрытия, они в ужасе замерли. Правда, при виде Кантоса Кана, который спешил к ним, вожди Гелиума успокоились и обступили своего соотечественника.

Мы с Деей Торис вышли навстречу офицерам, а те не сводили с нее благоговейных взглядов. Принцесса ласково приветствовала каждого, называя всех по именам, – это были люди, занимавшие высокое положение и служившие ее деду, и она их хорошо знала.

– Положите руки на плечо Джона Картера, – сказала она им, поворачиваясь ко мне. – Это тот самый человек, благодаря которому Гелиум вернул свою принцессу и завоевал сегодня победу.

Офицеры были весьма любезны со мной и наговорили много приятных вещей, но, похоже, самое большое впечатление на них произвело то, что я привлек на свою сторону бешеных таркиан ради освобождения Деи Торис и помощи Гелиуму.

– Вы должны благодарить другого человека куда больше, чем меня, – отвечал я, – и он здесь. Позвольте вам представить величайшего солдата и государственного деятеля Барсума – Тарса Таркаса, джеддака Тарка.

И они с такой же безупречной вежливостью, с какой обращались ко мне, осыпали приветствиями великого таркианина, а он, к моему огромному удивлению, ничуть не отставал от них в искусстве красноречия. Хотя таркиане не слишком разговорчивый народ, они могут в случае необходимости показать хорошие манеры и держаться с изумительным достоинством, в соответствии с придворным этикетом.

Дея Торис перешла на борт флагманского корабля и была немало огорчена тем, что я не последовал за ней, однако конец войны еще не наступил, и мне пришлось объяснить это принцессе. В Зоданге еще оставались наземные силы, с которыми приходилось считаться, а я не мог бросить Тарса Таркаса, пока все не завершится.

Командующий военно-воздушными силами Гелиума пообещал, что его армия присоединится к нашей наземной атаке, и наши корабли разошлись в разные стороны. Дею Торис торжественно повезли ко двору ее деда, Тардоса Морса, джеддака Гелиума.

Неподалеку находился наш грузовой флот, доставивший фоатов зеленой гвардии; животные томились в трюмах во время битвы. Без разгрузочных причалов нелегко вывести этих гигантов на открытую равнину, но деваться было некуда, так что мы выбрали место примерно в десяти милях от города и принялись за дело.

Нужно было опустить животных на землю на ремнях, и это заняло у нас остаток дня и половину ночи. Дважды на нас нападали отряды кавалерии Зоданги, но мы с минимальными потерями справились с задачей и после наступления тьмы закончили работу.

Как только последний фоат оказался на твердой земле, Тарс Таркас дал приказ двигаться, и мы, разделившись на три отряда, подобрались к лагерю зоданганцев с севера, юга и востока.

Примерно в миле от их главного лагеря мы столкнулись с караульными постами и, как и было договорено, восприняли это как сигнал к нападению. С дикими оглушительными криками, под визг и рев возбужденных фоатов мы ринулись на зоданганцев.

Однако нам вовсе не удалось застать их врасплох и сонными, наоборот, мы наткнулись на отлично укрепленные позиции. Время от времени неприятель отбивал наши атаки, и наконец, ближе к полудню, я уже начал сомневаться в исходе сражения.

Зоданга собрала едва ли не миллион солдат, призвав их со всей планеты, от полюса до полюса, до которых протягивались подобные лентам водные пути, а им противостояло меньше ста тысяч зеленых воинов. Поддержка из Гелиума все еще не прибыла, мы вообще не получили известий от союзников.

В полдень вдоль линии фронта между зоданганцами и городами Гелиума началась активная перестрелка, и тогда стало ясно, что наконец-то идет столь нужное нам подкрепление.

И снова Тарс Таркас отдал приказ о наступлении, а могучие фоаты понесли своих ужасных всадников к укреплениям противника. В этот же момент линию обороны зоданганцев прорвали с тыла солдаты Гелиума, и еще через мгновение наши враги были словно раздавлены между жерновами. Да, они сражались достойно, однако все было тщетно.

Равнина превратилась в настоящую бойню, которая длилась до тех пор, пока не сдался последний зоданганец, но затем резня прекратилась, пленников отправили в Гелиум, а в самые большие городские ворота начала вливаться огромная процессия героев-завоевателей.

Вдоль широких улиц стояли женщины и дети, среди них изредка были видны и мужчины, те, которых служебная необходимость вынудила остаться в городе во время сражения. Нас приветствовали бесконечными аплодисментами и осыпали украшениями из золота, платины, серебра и драгоценных камней. Город словно сошел с ума от радости.

Свирепые таркиане выказывали бешеную радость. Никогда прежде армия зеленых воинов не входила в ворота Гелиума, а теперь их встречали как друзей и союзников, и красные марсиане радовались, завидев их.

Мое скромное служение Дее Торис явно стало известно в Гелиуме: горожане громко выкрикивали мое имя, а по дороге к дворцу меня, а заодно и моего огромного фоата с головы до ног увешали украшениями, и даже пугающий облик Вулы не мешал жителям города подбегать ко мне.

Когда мы приблизились к величественному строению, нас встретила группа офицеров, которые тепло приветствовали нас и пригласили Тарса Таркаса, а также его джедов, джеддаков и вождей союзных племен вместе со мной спешиться и отправиться с ними к Тардосу Морсу, чтобы он выразил нам благодарность за нашу службу.

Наверху гигантской лестницы, что вела к главному входу во дворец, стояли члены королевской семьи, и, когда мы подошли к нижним ступеням, один из них спустился навстречу нам.

Это был безупречный образец мужественности – высокий, прямой как стрела, мускулистый человек с осанкой истинного правителя. Мне не нужно было говорить, что это и есть Тардос Морс, джеддак Гелиума.

Он обратился к Тарсу Таркасу, и его первые слова навеки закрепили дружбу между двумя расами.

– То, что Тардос Морс может приветствовать величайшего из живущих на Барсуме воинов, – заговорил он, – уже само по себе беспримерная честь, но возможность опустить руку на плечо друга и союзника есть куда более высокая награда.

– Джеддак Гелиума, – произнес в ответ Тарс Таркас, – лишь благодаря человеку из другого мира зеленые воины Барсума познали смысл и значение дружбы; это ему мы обязаны тем, что орды Тарка могут тебя понять, а также оценить и одобрить чувства, выраженные столь благосклонно.

Тардос Морс приветствовал каждого из зеленых джеддаков и джедов и каждому сказал несколько приятных слов.

Затем он приблизился ко мне и, положив мне на плечи обе ладони, произнес:

– Добро пожаловать, сын мой. Ты завоевал, без всяких сомнений, самую великую из всех драгоценностей Гелиума – нет, всего Барсума, и я выражаю тебе свое уважение.

Затем нас представили Морсу Каяку, джеду меньшего из городов Гелиума и отцу Деи Торис. Он следовал за Тардосом Морсом и, похоже, еще более радовался знакомству, чем его отец.

Морс Каяк раз десять пытался высказать мне свою благодарность, но его голос прерывался от волнения, и он просто не мог говорить. Между тем, как я узнал позже, у него была репутация отчаянного и бесстрашного воина, редкого даже среди воинственных марсиан. Он вместе со всем Гелиумом боготворил свою дочь; неудивительно, что при мысли о ее чудесном спасении его обуревали глубокие чувства.