Первый Подарок упал на свиноферму в Новой Англии. Он материализовался в пяти метрах над развалюхой-сараем, пробил крышу, подпрыгнул, ударившись о цистерну, и уничтожил бесколесный трактор, приводивший в действие ленточную пилу.

Брюс Лаузи опрометью выскочил из дома со спортивным карабином в руках, готовый отправить незваного гостя в лучший мир. Но увидел он только что-то вроде гигантской связки павлиньих перьев на тракторе, который лежал на боку, истекая соляркой, – судя по виду, его служба на этом закончилась. Брюс посмотрел наверх сквозь дыру в крыше и сплюнул на кучу поленьев.

– Черт бы драл эту сверхзвуковую авиацию.

Он попытался сдвинуть с места предмет, который искалечил его трактор, пробил крышу и оставил вмятину на цистерне, но отпрыгнул в сторону с обожженными руками. Брюс побежал назад в дом, пугливо глядя на небо, и вызвал полицию.

Чезаре Борджес, глава могущественной Объединенной Военно-Промышленной Корпорации, сидел в своем кабинете, читая милую статью, озаглавленную «Молитва: Руководство по инвестициям?». Зазвонил интерком.

– Да?

– К вам профессор Фельдман, сэр.

– Кто?

– Некто профессор Фельдман, сэр.

– Ах так?

– Да, сэр. Он говорит, что принес результаты предварительных исследований по… – затем последовал короткий обмен фразами, которых Чезаре не уловил. – … Проекту Альтернативных Ресурсов.

– Что-что?

– Проект Альтернативных Ресурсов, сэр. Кажется, его запустили около года назад. Профессор ждет уже некоторое время, сэр.

– Я приму его позже, – сказал Чезаре, нажимая на кнопку интеркома и возвращаясь к «Ридерз дайджест».

– Черт, я не знаю, что это такое.

– Думаю, это отвалилось от сверхзвукового самолета.

Полицейский потер подбородок. Его товарищ ворошил палкой комок, лежащий за старым трактором. Предмет был метра три в длину и около одного в диаметре, и чем бы он ни был, цвет его все время менялся, переливаясь, а прикосновение заставляло предмет нагреваться. Конец палки дымился.

– Ну и кому об этом сообщить? – спросил полицейский с палкой. Он хотел как можно скорее разобраться с этим делом и убраться подальше от запаха свиного навоза из сарая по другую сторону двора.

– Наверно, Федеральному авиационному управлению, – сказал другой. – А может, командованию ВВС. Я не знаю. – Он снял фуражку, подышал на кокарду и потер ее рукавом.

– Я подам иск владельцу этой штуки, – сказал Брюс, когда они вернулись в дом. – Наделала она тут делов. Мне понадобится немало денежек, чтобы привести все в порядок. Трактор-то был почти что новый. Из-за этих самолетов теперь нигде не чувствуешь себя в безопасности.

– Гм-м.

– Хе-хе.

– Слушайте, – сказал Брюс, на лице его появилось озабоченное выражение, и он обвел взглядом обоих полицейских. – Вы не знаете, Либерия регистрирует воздушные сверхзвуковые самолеты?

Профессор Фельдман сидел в приемной внешнего кабинета в апартаментах Чезаре на верхнем этаже здания ОВПК на Манхэттене и в восемнадцатый раз перечитывал резюме своего отчета.

Секретарь, коротко стриженный молодой человек с настольным терминалом IBM 9000 и автоматом М23, сочувственно пожал плечами, когда профессор наконец-то убедил его позвонить в кабинет Чезаре. Профессору сказали, что надо еще подождать, и тот вернулся на свой стул. Кроме него, приема Чезаре ожидали еще семь человек. Двое из них были генералы ВВС, а один – министр иностранных дел крупной развивающейся страны. У всех был обеспокоенный вид из-за отсутствия своих помощников (которые остались в предприемной внешнего кабинета, чтобы в приемной не толпилось слишком много людей). Некоторые утверждали, что ждут уже три недели, по семь-восемь часов в день, пять дней в неделю.

Для профессора это был первый день.

Корабль-фабрика двигался по одному из насыщенных пылью рукавов основной галактики, и его сетевые поля, как громадные невидимые конечности, прочесывали пространство впереди, собирая, словно тралом, урожай и направляя уловленный материал в преобразователи первой ступени.

Среди хаоса, царившего в Третьем отделе очистки, дела у Матриаполла Траснегатерстолекен-иффрегиентикиссла-младшего шли неважно. Он почти сделал полный круг внутри помещения, не коснувшись пола, но тут складывающееся кресло сложилось под ним. Он был вынужден проделать все заново с одной рукой, привязанной к спине. Другие члены отдела делали ставки на то, упадет он или нет, и выкрикивали обидные замечания.

«Семь-восемь-три-три Матриаполл и Сожительницы в кабинет для инструктажа в комнату четырнадцать», – послышалось из громкоговорителя помещения очистки.

В обычной ситуации Матриаполл обрадовался бы перерыву, но в этот момент он находился на верхушке громкоговорителя и пытался ухватиться за крепление светильника, а потрясение от внезапного включения аппарата было так велико, что он отпустил крепление и грохнулся на пол; последовал свист и смех.

– Ублюдки, – сказал он.

– Идем, Матти, – прыская со смеху, говорили его Сожительницы, Уани и Туаи.

Их крохотные ловкие пальцы быстро отвязали закрепленную на спине руку и отряхнули его. Они разгладили на нем одежду, изображая усердие, а Матриаполл тем временем заплатил работникам отдела проигранное, после чего направился в кабинет для инструктажа.

В ВВС тоже не знали, что это такое, но были уверены: к ним оно не имеет отношения. Они-то уж точно не собирались платить никакой компенсации. Но решили прибрать эту штучку к рукам и разобраться, что это такое.

Вэвээсники приехали на громадном грузовике, который не вписался в поворот и снес метр или два забора. Брюс сказал, что подаст на них в суд.

Они забрали тюк, завернув его в асбест.

На базе ВВС в Меркантсвилле они попытались понять, что это за штуковина. Поскольку предмет был тяжелым, предположили, что под странного цвета оболочкой (теперь уже перламутровой), что-то есть, но дальше этого не продвинулись.

Кто-то в ОВПК услышал о предмете, и корпорация предложила вскрыть его, по крайней мере, предпринять попытку, если ВВС не будут возражать.

В ВВС обдумали предложение. Таинственный тюк противился любым попыткам вскрыть его или хотя бы посмотреть, что там внутри. Металлические инструменты плавились, кислородно-ацетиленовые лампы исчезали в перламутровой оболочке, не принося пользы, кислородные сверла оказались ничуть не лучше, от кумулятивных зарядов эта штука только прыгала по помещению, лазерные лучи лишь рикошетили и оставляли царапины на потолке.

Несколько дней спустя грузовик покинул базу в Меркантсвилле и направился в ближайшую лабораторию ОВПК.

Профессор Фельдман начал шахматный матч из нескольких игр с иностранным министром. К числу ожидающих в приемной внешнего кабинета прибавилось еще двое. Один из генералов сдался и ушел. Профессор Фельдман понимал, что, прежде чем мистер Борджес удостоит его аудиенции, ему придется провести здесь немало времени. У него было гнетущее чувство, что, когда он увидит большого босса, те проблемы, которые должен был решить ПАР в масштабах всего мира, так или иначе исчезнут.

Министр оказался никудышным игроком в шахматы.

Разведкорабль перешел в гиперпространство.

Матриаполл, ковыряя в том, что у его соплеменников называлось носом, смотрел шоу на экране в пультовой каюте. Зрелище было крайне скучным – еще одна викторина, в которой люди отвечали на слишком легкие вопросы и получали слишком дорогие призы, но Матриаполл все же смотрел: ведущие, показывавшие призы публике, были очень красивы. В особенности зеленая, окруженная самой великолепной тройкой фнистен, из всех виденных им.

Внезапно шоу исчезло, и возникла картинка звездного неба. Одну из звезд компьютер корабля выделил, обведя красным колечком.

– Мы что – туда летим? – спросил тоненький голосок у него за спиной.

– Да, – ответил Матриаполл Туаи.

Маленькое животное обвило ручками его шею и, заглядывая через плечо Матриаполла, потерлось носом о его воротник.

– Туда и направлен Транспортер?

– Прямо туда – на солнце системы. – Матти нахмурился. – По крайней мере, туда он должен быть нацелен.

Еще один Подарок обнаружился в Канзасе, потом еще один – в Техасе. Один видели с буровой платформы в Мексиканском заливе – он упал в воду. Способа вскрывать их так пока и не нашли. Их пытались бомбардировать световыми, радио-, рентгеновскими и гамма-лучами. Пробовали и ультразвук. То же самое было проделано с объектами в Канзасе и Техасе, но ни один не выдал своих тайн.

Наконец первый тюк поместили в вакуумную камеру. Из этого ничего не получалось, пока не разогрели одну сторону и не охладили другую. Тогда оболочка слетела со штуковины, как обертка с конфеты, и на мгновение люди за стенами камеры увидели нечто среднее между средневековыми доспехами и ракетой. Однако предмет тут же взорвался и занялся огнем.

От него осталась только странная кучка, но зато в следующий раз…

Чезаре разговаривал по телефону:

– Слушайте, я человек занятой, у меня в приемной сидит куча народу. В чем дело?

Телефонная трубка произвела какой-то шум. Чезаре обвел взглядом контуры манхэттенских зданий за окном, потом сказал:

– Неужели?

Трубка опять произвела какие-то шумы. Чезаре кивнул, посмотрел на свои ногти и вздохнул.

В это время генерал, раскачиваясь на конце каната, обвязанного вокруг его пояса, оказался перед окном кабинета Чезаре и принялся размахивать чертежами нового высотного бомбардировщика. Чезаре посмотрел на телефон.

– Что?

Канат вернулся пустым, и несколько мгновений перед окном кабинета плавали листочки бумаги, но их тут же подхватил ветерок, разнося по улицам восьмьюдесятью этажами ниже.

– И он там просто плавает? Без двигателей? Без шума? Без ничего?

Канат висел перед окном с остатками плохо завязанного узла на конце.

– Антигравитация? Конечно.

Чезаре положил трубку, не сказав больше ни слова. «Я окружен идиотами», – подумал он.

Подарки стали появляться повсюду. Несколько штук обнаружилось в Европе, один – в Австралии, два – в Африке, три – в Южной Америке.

ОВПК владела уже тринадцатью штуками: одиннадцать были обнаружены в США, по одной – в Южной Америке и Африке. Уже был изобретен способ вскрывать их, не повреждая внутренности, при этом обнаружились весьма необычные вещи.

Одна, немного похожая на паука, все время пыталась уковылять на своих пяти ногах. Другая плавала в воздухе, держась непонятно на чем. Она слегка напоминала пишущую машинку с фарами. Третья была похожа на микроавтомобиль и пыталась разговаривать со всеми светловолосыми особями на языке, состоявшем в основном из похрюкиваний и хрипов. Следующая каждый раз, когда на нее смотрели, обретала новую форму и размер. Разборке они практически не поддавались, а если исследователи все же умудрялись отщипнуть маленький кусочек, то результаты анализов ничего не давали.

Профессор Фельдман сидел рядом с начальником полиции. Тот ждал аудиенции у Чезаре, желая выяснить, знает ли тот что-либо о генерале, который, похоже, спрыгнул с крыши несколько дней назад. Профессор поговорил с полицейским и был потрясен, узнав, что это тот самый генерал, вместе с которым он неделю назад ждал приема. Другой генерал, который все еще ждал аудиенции, сказал, что ничем не может помочь расследованию.

– Мат, – сказал профессор Фельдман на восьмидесятом ходу.

– Вы уверены? – спросил иностранный министр, наклоняясь поближе к доске.

Фельдман собирался было ответить, но тут к нему подошел молодой секретарь и похлопал по плечу:

– Профессор Фельдман?

– Да.

– Пройдите, пожалуйста. Мистер Борджес готов вас принять.

Молодой секретарь вернулся на свое место. Профессор в ужасе обвел взглядом остальных. Они смотрели на него с тем особым презрением, которое порождает зависть по отношению к недостойным. Оставшийся генерал открыто ухмыльнулся, глядя на профессора, потом перевел взгляд на вязь ленточек и планок, украшавших его грудь. Профессор в полной тишине собрал свои бумаги, отдал корзиночку с ланчем и журналы полицейскому, подтянул галстук и, стараясь идти прямо, направился к двери, недоумевая, почему его принимают перед теми, кто прождал гораздо дольше.

Чезаре Борджес поправил галстук, убрал номер «Нэшнл джиографик» и опорожнил в корзинку с мусором коробочку; там лежали визитные карточки тех, кто ждал в предприемной его внешнего кабинета. Визитка профессора Фельдмана служила закладкой для «Нэшнл джиографик».

– Ну? – сказал он, когда профессор Фельдман вошел в кабинет.

Чезаре указал ему на стул перед массивным столом. Фельдман сел и откашлялся, потом достал и почтительно разложил на столе перед Чезаре бумаги.

– Видите ли, сэр, это некоторые из проектов, находящихся в работе, первый этап того, что я называю…

– Что это? – фыркнул Чезаре, поднимая лист бумаги с чертежом.

– Это? Это… гм… это новая конструкция глинопресса для производства кирпичей в низкотехнологических условиях.

Чезаре посмотрел на профессора, взял следующий лист бумаги.

– А это?

– Это поперечный разрез нового дешевого, с увеличенным сроком службы туалета для условий ограниченного водоснабжения.

– Вы потратили два миллиона денег, принадлежащих корпорации, на разработку сортира? – мрачно поинтересовался Чезаре.

– Понимаете, сэр, все это очень важно. Это всего лишь один из компонентов целой системы дешевых, надежных взаимосвязанных средств обитания, предназначенных для третьего мира. Конечно, стоимость разработки будет, вероятно, возмещена в процессе производства, хотя первоначально было решено, что для общего имиджа компании и ассоциированных университетов было бы неплохо не включать прибыль в продажную цену.

– Было решено?

Профессор нервно кашлянул.

– Насколько мне известно, сэр… Решение было принято на последнем собрании акционеров. Грант на весь проект был выделен именно тогда, хотя предварительная проработка была проведена…

– Минуту, – сказал Чезаре, поднимая одну руку, а вторую кладя на зазвеневший интерком. – Да.

– Звонок по второй линии, сэр.

Чезаре поднял трубку. Фельдман откинулся к спинке стула, спрашивая себя, что будет теперь. Чезаре сказал:

– Вы уверены? И это точно можно будет использовать? Смотрите, чтобы так и было. Хорошо. Оставьте пока так, как есть. Я выезжаю. – Он положил трубку и нажал кнопку на интеркоме. – Подайте вертолет и подготовьте самолет.

– Гм-м… мистер Борджес… – начал было профессор Фельдман, когда Чезаре открыл ящик стола и вытащил дорожный саквояж.

Чезаре поднял руку:

– Не теперь, док. Мне нужно уезжать. Ждите в приемной внешнего кабинета, пока я вас не вызову. Это случится скоро. До встречи.

С этими словами он удалился в свой отдельный лифт на крышу, где ждал вертолет, который должен был доставить его на аэродром ОВПК. Там должен был стоять личный самолет Чезаре. В кабинет вошел молодой секретарь и проводил профессора с его бумагами в приемную внешнего кабинета, где никто не сказал ему ни слова, а на его доске начальник полиции играл в шахматы с иностранным министром.

– Черные дыры! – громко сказал Матриаполл.

– Что случилось, Матти? – спросила Уани.

Они наблюдали за многочисленными сигнальными огнями и экранами в пультовой. Интересовавшая их солнечная система и окружающее пространство были изображены в виде диаграммы, и рядом с третьей планетой (считая от звезды) только что появился маленький красный свет.

– Я тебе скажу, что случилось, – раздраженно сводя брови, сказал Матриаполл. – Этот транспортер не в порядке.

– Он что – не работает?

– Он работает, но не так, как надо, – сказал Матриаполл. – Он должен закидывать мусор вот сюда, – он показал на оранжевое пространство над поверхностью звезды, – но он этого не делает. Он закидывает его сюда. – Он указал на другой участок на экране – третью планету.

– Это плохо?

Матриаполл повернулся и посмотрел на двух Сожительниц. Они расположились на спинке его сиденья и теперь поглядывали на него, наклонив головы. Туаи лизнула его в лицо.

– Вот вы, две фнистены, вы что, никогда не слушаете, что говорят на инструктажах?

– Да нет, конечно слушаем.

– Тогда вы должны знать, что этот мир обитаем.

– Ах, так ты говоришь об этом. А мы думали, что речь идет о том – с такими хорошенькими колечками.

– Силы небесные! – пробормотал Матриаполл и направил корабль-разведчик к планете, из-за которой разгорелся сыр-бор.

Истребитель беззвучно поднялся над аэродромом. Генералы выглядели довольными. Чезаре делал вид, будто на него все это не произвело особого впечатления. Самолет теперь двигался горизонтально на достаточно большой высоте, позволявшей людям на трибуне увидеть плоский диск, прикрепленный к нему снизу. Именно этот диск и обеспечивал подъем. Еще мгновение – и самолет исчез в Невадской пустыне.

Кто-то протянул Чезаре бинокль, сказав, куда нужно смотреть. Но он видел только белую сторожевую будку, а за ней далеко-далеко яркое солнце.

Потом самолет появился в углу его увеличенного поля зрения. Из него вырвался ослепительно-яркий луч и мгновенно достиг будки, которая тут же исчезла в клубах пыли.

– Гм-м, – произнес Чезаре.

– Что скажете, сэр? – спросил глава местного отделения ОВПК, молодой человек по имени Фосс.

– Пока не могу сказать. Мы умеем производить такие штуки?

– Мы полагаем, что скоро сумеем, сэр. Одна из последних полученных нами машин, похоже, с большим удовольствием разбирает другие. Это позволит нам выяснить, как все работает. А понимание – половина успеха.

– Так, а откуда берутся эти штуки?

– Откровенно говоря, сэр, нам это неизвестно.

Они снова повернулись в сторону пустыни, откуда до трибун докатился звук взорванной сторожевой будки. Самолет возвращался, снижая скорость для вертикальной посадки.

– Уверены, что это не проделки коммунистов?

– Абсолютно, сэр. Если бы они могли доставлять предметы таких размеров в наше воздушное пространство незаметно для наших радаров, то они сбросили бы водородную бомбу, а не продукты своих высоких технологий.

– Звучит резонно, – сказал Чезаре.

Генералы стали по одному сходить с трибуны. Целая флотилия вертолетов ждала своих важных пассажиров – военных и гражданских. С десяток охранников оттирали генералов и другую мелочовку из ОВПК от Чезаре, который продолжал болтать с Фоссом.

– Насколько я понимаю, президент дал нам карт-бланш на совместную работу с вооруженными силами, сэр?

– Кто? Ах да. Президент. Хорошо. Просто здорово. Значит, интенсифицируйте работы. Меня это интересует. Я, пожалуй, на какое-то время задержусь в Калифорнии. Отдохну немного. Держите это под контролем. Там, на Востоке, работать приходится днем и ночью.

– Конечно, сэр.

– Вот черт, – сказал Матриаполл. – Они их нашли. Посмотрите-ка.

Он показал им список объектов, которые были направлены дефектным транспортером не в сторону Солнца, а в сторону Земли. Два маленьких зверька у него за спиной издавали сочувственные звуки и покачивали головами.

– Нет, вы только посмотрите! – продолжал Матриаполл. – Переводчик с гренбреегского, автоматическая система обследования мусора, детский ползун, парящая кровать из борделя на Блоортана-ее, одноместная газовая подлодка, фаллический символ со Стрийиана… ах нет – мухобойка с Шплибопа!

– Это что – так плохо? – спросила Уани.

Матриаполл потрепал по голове маленького зверька.

– Плохо, малютка. Очень плохо. Настоящая катастрофа; возможно, там теперь возник карго-культ небесных даров или что-нибудь в этом роде. Разогрейте эфирограф, я должен вернуть все эти вещи на корабль.

– …и каким бы необычным это ни казалось, но, по моему мнению, поскольку наша великая страна, по крайней мере в прошлом, считала своим долгом обеспечивать скрытую поддержку демократиям, существующим в условиях подрывных действий со стороны иностранных держав, то теперь некая инопланетная сверхдержава предоставляет нам помощь. Почему это происходит? Я вам объясню. Они признают, что Запад, Соединенные Штаты Америки, являются истинными представителями человечества и оплотом морали на этой планете. Они хотят помочь нам в отражении коммунистической угрозы. Нуждаемся мы в такой помощи или нет – вопрос спорный, дискуссионный, по этому поводу существуют разные мнения… Но если они желают оказать нам эту помощь, то я, например, не собираюсь смотреть в зубы дареному коню. Я предлагаю брать быка за рога и принимать помощь.

Чезаре сел под сдержанные аплодисменты.

Конференц-зал штаб-квартиры ОВПК на Западном побережье был битком набит военными и гражданскими. Все они внимательно прислушивались к словам генералов и ученых, и для многих услышанное было в новинку. Корпорация вместе с ВВС США, а также армией и ВМС запускала совместную научно-исследовательскую программу по Новой технологии (как они ее назвали), и были все основания надеяться, что скоро Америка получит весомый аргумент в противостоянии с Советами.

Сам Чезаре полагал, что эти дары поступают прямо от Господа, но его разубедили выступать с такими заявлениями, и спичрайтеры, похоже, решили, что дружественные инопланетяне – это наиболее приемлемое объяснение. Чезаре считал, что это не имеет значения, главное – получить преимущество над коммунистами.

– Выдающаяся речь, сэр, – сказал ему позднее Фосс.

– Спасибо, – ответил Чезаре. – Вы правы. Я думаю, все знают, что происходит. Но мы теперь должны обеспечить высшую степень секретности. Будьте предельно внимательны. Малейшая утечка – русские насторожатся и нанесут упреждающий удар.

– Я полагаю, что независимо от предпринятых мер безопасности они так или иначе пронюхают, сэр. Вы же знаете этих ученых.

– Гм-м. Они начнут Третью мировую, эти бешеные собаки.

– Да. Будем надеяться, что мы запустим Новую технологию достаточно быстро…

– Гм-м.

Чезаре сидел в своем манхэттенском кабинете вместе с Фоссом. Тот был настолько ему симпатичен, что Чезаре вызвал молодого человека на Восточное побережье с целью показать, как делаются дела на самом верху.

– Ну, вы уже закончили с этим? – спросил Чезаре.

Флосс оторвал взгляд от журнальчика «Молитесь со всей горячностью, и воздастся вам».

– Да, сэр.

– Гм-м. – Чезаре взял журнал и вместо него перекинул Флоссу через стол брошюрку под названием «Господь – предприниматель».

Раздался стук в окно.

Двое мужчин в кабинете повернулись – к их изумлению, они увидели за окном фигуру, сидящую за чем-то вроде кофейного столика и парящую в воздухе. Кто или что бы это ни было, одной рукой оно держалось за кофейный столик, другой рукой (или лапой) колотило в стекло, а третьей с отсутствующим видом поигрывало концом каната, висящего перед окном.

– Господи Исусе, – выдохнул Чезаре, медленно протягивая руку к ящику с тревожной кнопкой снаружи и автоматическим пистолетом внутри.

Существо на кофейном столике легонько толкнуло окно, которое схлопнулось, и вошло внутрь, стряхивая кусочки стекла со своего пушистого космического скафандра. Лицо у него было ужасного ярко-красного цвета.

– Первое лицо единственного числа при получении разговорного оргазма от каледонского сэндвича, – сказало существо, потом с раздраженным видом принялось что-то говорить решетке, вделанной в передок его скафандра. Решетка выдала несколько слов в ответ. Существо подняло голову и произнесло: – Прошу прощения, как я уже сказал, я пришел с миром.

Чезаре выхватил из ящика пистолет и открыл огонь.

Пули отскочили от невидимого силового поля, одна из них срикошетила по столу Чезаре, полностью уничтожив очень дорогую игрушку. Существо на кофейном столике явно было огорчено.

– Сукин сын! – завопило оно, выхватило из собственной кобуры большой пистолет и выстрелило в Чезаре.

Облако зеленого светящегося газа обволокло лицо Чезаре, который поник головой. Чезаре выронил оружие.

– Боже мой! – прохрипел он. – Я обосрался. – На полусогнутых ногах, прижимая к своей заднице брюки, он отвалился от стола и поковылял к своему туалету.

Существо посмотрело в дуло своего пистолета, одной ногой почесывая голову.

– Странно, – сказало оно. – Вообще-то, от него должны взрываться глаза.

Оно подплыло к Флоссу, но по пути остановилось у стола и с удовольствием лизнуло синее месиво, медленно поднимающееся над разбитой игрушкой.

Флосс, весь в поту, заискивающе улыбнулся:

– Я думаю, мы прекрасно поладим…

Военная полиция пришла за вторым генералом ВВС. Он отсутствовал так долго, что его сочли дезертиром. Генерал кричал и отбивался ногами, но его уволокли.

Профессор флегматично наблюдал за этой сценой. С того дня, когда иностранному министру сообщили, что на его родине произошел переворот, и стоит ему появиться в посольстве, как его поместят под домашний арест, профессор отдался на волю судьбы, и что бы здесь ни произошло, он был готов смириться. Он даже позволил генералу, которого арестовали, мастерить модели задуманного им бомбардировщика из бумаг ПАР.

Он не знал, для чего торчит здесь, – а вдруг…

– …таким образом, вы понимаете, что, производя такое количество материалов на корабле-фабрике подобного размера, вы должны максимально оптимизировать выпуск продукции с точки зрения как абсолютных показателей, так и соотношения между производимыми единицами. При высокой эффективности производства, достижимой в случае использования легких атомов и пыли для создания и разрушения основных молекул, которые затем служат для создания артефактов, некоторое количество единиц, естественно, не отвечает высочайшим стандартам, установленным нами. Все подобные материалы уничтожаются – их отправляют на поверхность ближайшей звезды, а при высокой сопротивляемости – и внутрь. Этот материал не может быть регенерирован, потому что даже дефектные изделия нашего производства, как правило, с трудом поддаются уничтожению, а преобразователи могут принимать материю лишь в относительно малых количествах. В данном случае, видимо, произошла довольно серьезная утечка. Новая техника, которую мы недавно установили, ошиблась в расчете координат и… ну, остальное вам известно.

– Вы хотите сказать, что все эти штуки – просто БРАК? – спросил Чезаре из туалета.

– К сожалению, да. Еще немного, и они перестанут падать сюда. Я уже связался с кораблем-фабрикой. Прошу вас принять мои самые искренние извинения.

– Постойте, – сказал Флосс, когда инопланетянин повернулся, собираясь уходить. – Вы хотите сказать, что эти штуки падали где угодно? То есть падение было совершенно непредсказуемым?

– Да. По крайней мере, так был настроен транспортер. Они довольно равномерно распределялись по всей поверхности земного шара. Большая их часть, конечно, попала в океан, а некоторые до сих пор лежат ненайденными в тропических лесах, пустынях, Антарктике и тому подобных местах, но мы обнаружим их по оболочке и избавимся от них, как только запустим новую машину. – Существо подняло три свои лапы, когда Флосс хотел было заговорить. – Я знаю, – сказало оно, – вы бы хотели оставить эти штуки у себя, но, к сожалению, это невозможно. Поймите, мы несем ответственность. А теперь вы должны меня извинить. Прощайте.

Инопланетянин вышел в окно и взлетел в небо, едва не столкнувшись с пролетающим сверхзвуковым самолетом.

Внезапно сработала тревожная сигнализация. В комнату ворвались пять вооруженных охранников и принялись связывать Флосса. Чезаре удалось их вовремя остановить, Флосс отделался свернутой челюстью и глубокими царапинами. Чезаре выпроводил охранников и закрыл дверь.

– Вы понимаете, что это означает? – спросил он. – Я вам скажу, что это означает. Мы используем мусор с помойки – вот что это означает!

– Дело обштоит еше хуше, шер, – сказал Фосс. – Эта штуковина шкажала, что этот мушор ражбрашывалшя по вшей поверхношти жемли, а это ожначает, что шем… ой, шерт… шем больше штрана, тем больше этих штук попало на их территорию. И мушор это или нет, но они могу его ишпольжовать.

– И?…

– Вы жнаете, у какой штраны шамая большая территория, шер?

Чезаре уверенно кивнул.

– Конечно, у старых добрых Штатов.

– Нет, шэр, – сказал Флосс, медленно покачивая головой.

Чезаре посмотрел в глаза Фосса. Его собственные глаза медленно расширились, верхняя губа задрожала.

– Не может…

– Может!

– Черт бы их драл!

Подарки продолжали появляться еще две недели, – видимо, столько времени требовалось, чтобы послание дошло до корабля-фабрики и/или чтобы мусор долетел с корабля на Землю.

Исследования продолжались, но обнаружить дефекты в падающем на землю оборудовании не удалось. Наверное, эти инопланетяне воистину сильно требовательны.

Самый последний из подарков оказался, насколько им стало известно, самым интересным из всех. Проект Новые технологии не был приостановлен, бюджет его был колоссально увеличен теперь, когда стало известно, что и у коммунистов, вероятно, есть такие же штуки. Спутники-шпионы ничего не выявили, но коммунисты могли принять меры безопасности, так что отсутствие информации ничего не значило.

Они находились неподалеку от Аламогордо, где появился последний, самый крупный подарок. Пришлось соорудить вокруг него специальное здание, чтобы поработать с оболочкой. Чезаре уставился на штуковину.

– Ну? И что она делает?

– Это машина для переноса материи, – сказал один из ученых.

– Нет-нет, – сказал другой. – Что угодно, только не это. Она не оставляет оригинала. Я думаю, она использует континуум, чтобы…

– Ерунда. Это настоящая машина для переноса материи, мистер Борджес. У нас нет ни малейшей надежды воссоздать ее на нашем нынешнем техническом уровне, но использовать ее мы наверняка сможем; транспортировка, передача срочно необходимых лекарственных средств, помощь при катастрофах…

– И у нее нет никаких дефектов?

– Дефектов? Да это самая совершенная машина на всей нашей планете. Мы уже переместили две сотни новеньких – с иголочки – «кадиллаков» отсюда в Тампу и назад. Просто в качестве эксперимента.

– Отлично.

– И как я уже сказал… мы могли бы использовать эту машину для колоссального увеличения производительности некоторых отраслей промышленности и осуществлять быструю поставку предметов первой необходимости в районы катастроф и при кризисных ситуациях…

«Отлично, – подумал Чезаре. – Мы можем использовать ее, чтобы бомбить русских».

– Что? – вскричал Матриаполл, когда, вернувшись, услышал эту новость. – Вы отдали команду, чтобы она переработала себя сама, и она исчезла в собственной заднице?!

– Это была честная ошибка, – сказал один из бригадиров Матриаполла.

– Они ее используют! Они закидают все близлежащие планеты и системы, координаты которых смогут вычислить!

– Она, вероятно, рано или поздно полностью выйдет из строя, так что не беспокойся. Да, кстати, а где твоя вторая Сожительница? Я вижу только одну.

– Не напоминай мне о ней, – мрачно сказал Матриаполл. – Эта идиотка взяла флаер, чтобы прокатиться, и столкнулась с самолетом.

– Вы уверены, что из этого что-то получится, сэр?

– Конечно получится, – сказал Чезаре. Они собрались в расширенном составе – представители ОВПК, военные и политики; собрание шло в подземном командном бункере под переносчиком материи. – Мы его испытали, отправив то же количество ракетных болванок вокруг света с возвратом. Они все грохнулись в одну точку. Все будет шито-крыто. Никаких случайностей.

Транспортер, который был сверхчувствителен, кроме всего прочего, к радиации, дал сбой и – в нескольких словах – поджарил Восточное побережье Соединенных Штатов, взбаламутил немного Атлантику и бомбил какое-то время Мавританию, Португалию и Ирландию. Потом его заклинило, и он окончательно пришел в нерабочее состояние.

Фосс полагал, что мистер Борджес воспринимает случившееся весьма стойко, с учетом всех обстоятельств (ходили разговоры о возбуждении уголовного дела). Чезаре разговаривал по телефону, пытаясь найти кого-то.

– Я его знаю, сэр?

Чезаре оторвался от телефона, в его глазах отражались одиозные красные блики на гигантской карте мира в дальнем углу комнаты.

– Вы помните Фельдмана? Профессора Фельдмана?

– Нет, сэр. Я не знаком с этим человеком.

– Не важно. Он мертв. Но я пытаюсь найти в Чикаго его заместителя, который жив-здоров. Я слышал, что там за каша на Востоке. Рассказывают всякие ужасы: голод, чума, каннибализм, анархия, потопы, смерчи. Нужны восстановительные работы. Тут есть фантастические возможности для одного маленького проекта, который я вынашиваю вот уже несколько лет. Называется он Проект Альтернативных Ресурсов. Идеально подходит для этого случая. Мы должны воспользоваться ситуацией. Поверьте мне, это лакомый кусочек. Мы могли бы сделать там генеральную уборку.