Глава 25

Я брела обратно по темному мосту, соединяющему мир Хило и больницу Кэндлера. Живые тени сгущались вокруг меня, касаясь, как холодный шелк, соблазнительно и пугающе одновременно. Они не имели отношения к демону, убивавшему детей, которого мой дед заточил в земных пределах больницы. Но эти сущности были, без сомнения, не менее мерзкими. Я чувствовала, что их влечет запах крови, и не останавливалась. Я догадалась, что, если я хоть на мгновение приторможу, они меня поглотят. Но внезапно тени замерли – кромешный мрак прорезал яркий луч. Я заставила себя идти неспешно, боясь, что если побегу, то они рискнут и бросятся за мной в погоню, несмотря на солнце.

Вскоре я оказалась в столбе света, заливающем старую лестницу. Забралась по ступеням вверх и очутилась у здания больницы. Небрежно махнула рукой, сдвигая тяжелый лист металла и закрывая вход. На крышке были высечены ведьмовские символы, невидимые для обычных людей. Наверное, их тоже сделал мой дед, подумала я. Однако интуиция тотчас подсказала мне, что они существовали задолго до его рождения.

Время в мире Хило текло иначе. Солнце клонилось к закату. Еще полчаса, и я бы потерялась. У меня по спине побежали ледяные мурашки. Я встряхнулась, крутанулась на месте и наткнулась на Коннора.

– Ты поранилась? – спросил он, уставившись на пятна крови на футболке.

Я едва не вцепилась в него за то, что он меня преследовал, но в его голосе звучала неподдельная тревога и беспокойство, которые я не услышала бы нормальным человеческим слухом. Я впервые окинула его глазами ведьмы. Вместо самодовольного и раздражительного диктатора передо мной стоял мужчина, который в юности был красив – я видела фотографии – и обладал отличной фигурой, без нынешних лишних килограммов тридцати. А сейчас он был усталым и подавленным. Он так и не достиг того, чего ему более всего хотелось.

– Нет, я в порядке, – ответила я. – Ничего особенного.

– Не соглашусь с тобой, Мерси, – сказал он и крепко взял меня за порезанную руку. Я попыталась высвободиться, но не успела, а Коннор мигом развернул мою руку ладонью вверх.

– Я, конечно, не Эллен, – со вздохом произнес он. – Но я справлюсь.

Он мягко провел пальцами по ране – я и не думала, что он на такое способен, – и мой порез зажил прямо на глазах. Я изумленно заморгала. Трюки с маятником мне уже надоели, и хотя Коннор отлично умел перемещать мелкие предметы с помощью телекинеза, но целительских способностей я за ним никогда не замечала. Похоже, это отняло у него много сил. Коннор вспотел и побледнел.

– Ладно, – буркнул он. – Не хочешь сказать, что затеяла?

– Если честно, не очень, – ответила я без привычной резкости по отношению к дяде. – Спасибо, что избавил от раны.

– Сегодня ты и сама могла бы себя вылечить, – заявил Коннор. – Голем мне сказал, что ты по самые уши наелась магии Оливера.

Он замолчал, подбирая слова.

– У тебя целая речь заготовлена, да?

Коннор скривился:

– Точно, Мерси. Но я пытаюсь понять, какой тон мне взять, чтобы тебя не разозлить.

Он снова умолк и ссутулился. Покачал головой.

– Ты всегда считала меня врагом, Мерси. Но я тебе не враг. Послушай меня пару минут, хорошо?

Какая-то часть меня предпочла бы провести время с живыми тенями в туннеле, а не внимать лекциям моего дяди, но я кивнула.

– Спасибо, – проговорил он, неожиданно вежливо. – В обычных больницах нет того, что нужно, чтобы принимать роды у ведьм. Вы родились дома, но преждевременно. Когда у твоей мамы начались схватки, рядом с ней были только Айрис и Эллен. Я тогда отлучился и уехал из города. Айрис говорила мне, что Мэйзи родилась, светясь силой и жизненной энергией. Кстати, мы думали, что твоя мама носит одного ребенка. Тебя никто не ожидал. Эмили увидела свою дочку и сразу же назвала ее Мэйзи.

Коннор невесело усмехнулся.

– Она сказала, что ведьм чересчур часто называют Сарами и Дианами. А ты оказалась для всех сюрпризом. Когда ты появилась, то была сморщенной и синей – практически до смерти оголодавшей в материнской утробе.

Коннор рассеянно посмотрел на меня.

– Твоя мама умирала, – добавил он, и по его щеке скатилась слеза. Он машинально стер ее и продолжал: – Эллен была талантливой ведьмой… когда Джинни еще не лишила ее силы. Но у Эмили был свой предел. Столько уж отпустила ей природа. Пришлось делать выбор, и твоя мама отказалась от помощи Эллен, умоляя ее спасти ребенка. Спасти тебя.

У меня из глаз хлынули слезы, и я тихо всхлипнула. Коннор взмахнул рукой, как цирковой фокусник, и у него в руке возник платок. Протянул его мне, и я его взяла.

– Эллен обнимала тебя и выдыхала свое дыхание в твои крохотные легкие. Только после этого твое тело ожило. Когда у тебя румянец на щеках появился, твоей матери уже не стало. Эллен дала тебе имя Мерси, решив, что такому ребенку потребуется милосердие. А я думал иначе. Когда мы точно определили, что ты лишена колдовского дара, я взял на себя кое-какую ответственность и при каждой удобной возможности пинал тебя. Грубил тебе. Говорил о тебе плохо. Тыкал тебя носом в ошибки. Но я так поступал из любви к тебе. Я решил научить тебя быть жесткой, чтобы ты не обращала внимания на ведьм и ведьмаков, которые в будущем станут сплетничать у тебя за спиной. Хотел, чтобы ты смогла выдержать…

– Выдержать Джинни, – перебила я его.

Он кивнул и, к моему изумлению, попытался обнять меня. Я воспротивилась и применила крохотную часть силы, полученной от Оливера. Я не была готова простить Коннора. Он наполнил мою жизнь унижением, которое длилось двадцать один год. Зато сейчас мое сопротивление причиняло ему страдания.

– Джинни всегда упрекала тебя, – добавил он. – Она винила тебя в смерти твоей мамы. Потом она поняла, что ты лишена дара, придумала тебе прозвище «Разочарование» и называла тебя так в нашем общем кругу… за глаза.

Его слова ранили меня в самое сердце.

– А я решил называть тебя так открыто, чтобы ты была сильнее. Но знай, Мерси, для меня ты никогда не была разочарованием. И ни для кого из нас, кроме Джинни.

Он обогнул меня, не давая мне уйти. А я наконец сообразила, что инстинктивно пячусь, пытаясь сбежать от боли, которую мне причиняло его признание.

– Мерси, – продолжал он. – Я тоже знаю, каково тебе. Джинни и на меня смотрела косо. Считала, что Айрис ошиблась, выйдя за меня замуж. Что я слабак и недостойный партнер для нее. Она издевалась надо мной и смеялась над моими средними способностями при любой возможности. Подшучивала надо мной в разговорах с дальними родственниками. Но тебя…

Коннор осекся и умолк, а его лицо приняло свирепое выражение.

– Она ненавидела тебя, Мерси. Мне горько говорить об этом, но, к сожалению, это правда.

– Я догадывалась, – выдавила я. – Но зачем она тогда утруждала себя, создавая для меня защитные заклинания, если она меня терпеть не могла?

– Гордыня, – ответил Коннор. – Старая перечница не хотела, чтобы ты оказалась слабым звеном в ее броне. Если бы кто-то причинил тебе вред, это бы оскорбило ее персону.

Коннор положил ладонь мне на плечо. Я решила не сопротивляться, и вдруг дядя в очередной раз меня удивил. Он бережно взял меня за подбородок и развернул к себе, чтобы смотреть прямо на меня.

– Есть еще кое-что, Мерси. Некоторые вещи стали для меня неприятным сюрпризом, а другие я знал давно. Мне следовало быть с тобой откровенным и ничего от тебя не скрывать. Ладно, сделанного не воротишь. Мерси, я собираюсь показать тебе нечто очень важное. Нужно, чтобы ты согласилась пойти со мной… туда.

В его глазах застыла мольба.

– Куда? – спросила я, хотя мне был заранее известен ответ.

– В дом Джинни. Тогда я все смогу объяснить.

– Договорились, – заявила я, молясь, что это того стоит. Сама-то я думала, что больше никогда не переступлю порог жилища Джинни.

– Благодарю тебя, – сказал Коннор. Похоже, он испытывал изрядное облегчение. – Но тебя надо немного почистить.

Он кивнул на мою испачканную футболку. Начал творить магию, но я жестом остановила его. Провела правой рукой над тканью, и засохшая кровь, которую невозможно было бы ничем отстирать, испарилась.

Мы перешли Дрейтон-стрит, миновали парк Форсайт, возле центральной дорожки которого возвышался монумент Конфедерации с четырьмя восставшими ангелами. Темнело. Семьи с детьми уже разбрелись по домам. Я не сомневалась, что скоро им на смену появятся торговцы наркотиками и воры – изгои туристических брошюр и буклетов. Мы добрались до Парк-авеню, с другой стороны парка, и я взглянула на памятник в честь воевавших в Американо-испанской войне. Я застыла как вкопанная, уставившись на лицо солдата, обращенное на юг. Я миллион раз здесь бывала, но лишь сегодня, в закатных лучах солнца, заметила потрясающее сходство с Джексоном. Страсть нахлынула на меня, будто океанский прилив, усиливая злость на Питера и чувство вины за то, что я сыграла свою роль в разрушении планов Мэйзи на счастливое замужество. Искушение сбежать из города с Джексоном было велико, но я понимала, что, если я рискну, мы с Джексоном об этом пожалеем.

– Что с тобой, Мерси? – спросил Коннор.

Пожав плечами, я молча зашагала вперед. Коннор догнал меня. Мы свернули налево, на Бернард-стрит, и очутились на Даффи. Быстрее, чем мне бы хотелось, мы оказались у цели. После убийства здесь царила мрачная атмосфера. Вероятно, дом Джинни так и останется музеем жизни и смерти Вирджинии Фрэнсис Тейлор.

Я знала, что последнее время Айрис и Коннор часто тут бывали, разбирая скудное земное имущество Джинни и составляя обширный каталог магических предметов. Я едва не спросила дядю, не нашел ли он что-нибудь интересное, но Коннор меня опередил..

– Не бойся, – произнес он, распахивая дверь.

В прихожей было подозрительно тихо, и я поняла, что Коннор вытащил батарейку из часов Джинни. Хорошо, что ужасающее тиканье не оглашало дом. Я прислушалась к своим ведьмовским чувствам, пытаясь увидеть тайное, незримое для обычных глаз.

Коннор сразу меня раскусил.

– Внизу ничего нет, – сказал он. – Все секреты Джинни находятся наверху.

И мой дядя медленно потащился на второй этаж.

Меня охватило беспокойство. Джинни никогда не позволяла мне подниматься наверх. Я крайне осторожно поставила ногу на первую ступеньку, будто ожидала наткнуться на мину. Но дерево приняло мой вес без возражений. Следующая ступень манила меня. Каждый шаг для меня был настоящим возмездием старухе, которая хорошенько постаралась для того, чтобы отделить меня от родных, как паршивую овцу в стаде.

Дверь в конце коридора оказалась приоткрыта. Я чувствовала, что это и есть комната Джинни, и вошла внутрь. Провела руками по туалетному столику, кровати, тумбочке, пытаясь нащупать хоть какие-то вибрации. Но чувствовала лишь отсутствие Джинни. Приободрившись, я включила свет и увидела снимки Мэйзи разного возраста. Одна из них изначально являлась нашей общей фотографией, но Джинни разрезала ее пополам и закрасила то место, где находилась я. Я решила убедить себя в том, что не обижаюсь. Какая разница! Джинни уже нет. Хотя, если честно, было очень обидно.

Раздался голос Коннора, окликающего меня по имени. Я погасила свет и покинула спальню Джинни. Мой дядя застыл в дверях комнаты, отделанной в розовых девчачьих тонах. Наверняка это были владения Мэйзи – ее домик вне нашего дома. Коннор отодвинулся, пропуская меня внутрь. Целую стену занимал высокий шкаф, достающий до потолка. Полки ломились от современных и старинных книг. А еще я увидела ворох тетрадей. Открыв одну из них наугад, я обнаружила записи Мэйзи, сделанные от руки. Ясно, она конспектировала все, чему ее учила старая ведьма. Мысль о том, какое удовольствие доставляло Джинни общение с моей сестрой, ввела меня в ступор. Я вспомнила, как сидела в прихожей и тупо пялилась на голую стену, пока они колдовали. В итоге я жутко разозлилась. Швырнула тетрадь на стол и взяла наобум другую. Здесь у Мэйзи был уже более взрослый почерк. Я уставилась на сложные заклинания и совершенно непонятные диаграммы. Геометрические фигуры были способны опровергнуть самые буйные фантазии евклидовой геометрии, а некоторые странные символы походили на астрологические. Я положила конспекты обратно, но вдруг кинула на пол, сгоряча.

Коннор непринужденно присел на край кровати Мэйзи и махнул рукой. Стоящий у платяного шкафа стул подвинулся ко мне.

– Устраивайся поудобней, Мерси, – нервно пробормотал он. Я согласилась безо всяких возражений.

– Джинни прятала от тебя магические книги, напичканные заклинаниями. А я никогда не желал ничего скрывать от тебя. Честно. Но пока власть была у Джинни, никто не осмеливался с ней спорить, даже Мэйзи. Теперь, когда Джинни нет, я рад, что семейства поддержали решение о том, что тебя необходимо учить. Нельзя тебе оставаться во тьме. Скажи мне, Мерси, ты веришь хоть чему-то из того, что я тут болтаю?

Желание услышать мой утвердительный ответ высветилось в моем сознании, как неоновая вывеска ломбарда, и моментально наэлектризовало воздух.

– Наверное, верю, – произнесла я, недоумевая, почему это столь важно для Коннора.

Он устало улыбнулся и вздохнул.

– Я в жизни много ошибок делал, Мерси. И насчет тебя – точно, но и других оплошностей с лихвой накопилось.

Он умолк, но наконец решился.

– Я женился на твоей тете Айрис по воле моих родителей. Я никогда ее не любил.

Он пытливо посмотрел на меня, ожидая реакции. Я не выдала своих чувств, но в глубине души почувствовала себя преданной – и за себя, и за Айрис. То, что он смог всех нас провести, заставило мою кровь вскипеть.

– Мои родители гордились тем, что меня выбрала женщина Тейлоров, – продолжал Коннор спустя пару секунд. – Я женился и сразу повысил свой статус. Айрис была прекрасна, богата и очень могущественна – совсем не то, что я. А еще она меня любила. Я думал, этого будет достаточно.

Он встал с кровати и принялся расхаживать по маленькой комнатке – чересчур тесной для его массивного тела.

– Твоя тетя Эллен в ту пору была подростком. А твоя мать – рыжей девчонкой, худой, как щепка, и своенравной, как…

Он взглянул на меня.

– Даже не знаю, как кто.

Он опять присел на кровать.

– Ты знаешь, что я и Айрис жили далеко от Саванны почти десять лет. Мы часто приезжали, но я никогда не общался близко с ее родственниками. А после того как у Айрис случился очередной выкидыш, старшее поколение настояло, чтобы мы вернулись в Саванну. Айрис едва не умерла, когда мы в последний раз попытались завести ребенка, и дедушки с бабушками решили, что лучше ей быть здесь. У них была сила, а у Айрис деньги, а моим мнением никто не интересовался.

Он принялся разглаживать мягкое розовое покрывало.

– А твоя мама выросла, и получилось так, что она смыслила во многих делах гораздо лучше меня. Она поняла, что я чувствую себя… недоделанным. А в Саванне она была принята в клуб.

У меня обожгло живот в предчувствии его следующей реплики. Я хотела прервать его, но не стала и навострила уши.

– Именно Эмили первой связалась с клубом «Тилландсия». Она привела туда меня, поручилась, с дозволения Айрис, между прочим. После выкидыша Айрис не особенно интересовали брачные отношения. Но я был нормальным мужчиной в расцвете сил. У меня были плотские потребности, и Айрис с этим согласилась.

Он похлопал по своему животу.

– Сейчас в это сложно поверить, но лет двадцать назад было немало женщин, готовых провести со мной ночь.

– Мне плевать, – отрезала я.

И мне было невероятно противно. Меньше всего я хотела думать о Конноре, как о существе с сексуальными потребностями, и определенно не желала знать, что моя мать присутствовала при его развлечениях.

– Прости, – произнес он. – Просто надо рассказать то, что важно.

– А это важно? – парировала я, теряя терпение.

– Я любил твою мать. Я любил Эмили. Всей душой, целиком и полностью.

– Ладно, – сказала я. – И ты думаешь, что она тебя тоже любила?

– Она пожертвовала жизнью, родив моих детей.

Мир вокруг будто остановился.

Я потеряла дар речи. Мое тело заледенело, и я начала обливаться потом.

– Она… что? – прохрипела я с трудом.

– Вас, девочки. Тебя и Мэйзи. Вы мои дочери, – проговорил он.

– Нет. Не может быть.

Я выставила руку, не давая ему приблизиться ко мне.

– Неправда, – добавила я каким-то бесцветным голосом.

– Посмотри на меня, Мерси. Сейчас, когда у тебя есть энергия ведьмы. Ты поймешь, лгу я или нет.

Я впилась в лицо Коннора, изучая каждую морщинку, каждую черную отметину на его душе. Так и есть… как ни мерзка мне была эта мысль, я четко и окончательно осознала, что он не обманывает меня. Он – мой отец. Наш отец. Внезапно все показалось мне просто смехотворным и, вскочив, как безумная, я опрокинула стул.

– Твои тетки взяли с меня обещание ждать, пока вам не исполнится двадцать один. Мы надеялись, что, достигнув совершеннолетия, вы сможете принять правду. Как видишь, я поторопился, но всего лишь на несколько часов, – произнес он. – И, Мерси, повторяю, я не лгу. У меня нет силы Оливера, чтобы подтвердить это, но мне незачем вводить тебя в заблуждение. Да, я готов пойти и сделать анализ ДНК, подписать свидетельство о рождении, все, что угодно, Мерси! Поверь мне.

– Мэйзи в курсе? – спросила я.

Мне хотелось вопить и рыдать. Теперь-то понятно, почему Айрис опасалась, что я стану вести себя, как моя мать. Буду западать на чужих мужчин.

– Нет, – ответил он. – По крайней мере, не думаю, но, учитывая ее способности, я ни за что не ручаюсь. Я хотел сказать это вам обеим. Не мог предвидеть, что Джинни убьют.

– Как и никто из нас, – выпалила я, направляясь к двери.

Коннор успел схватить меня за локоть.

– А вот и нет, Мерси. Кое-кто был прекрасно осведомлен…

– Неужели? – фыркнула я.

Коннор выпустил меня и вытащил из кармана скомканный лист бумаги. Естественно, на лист наложили заклинание, и он молниеносно развернулся и разгладился в руках Коннора.

– Я нашел его среди вещей Джинни.

Я взяла находку Коннора и посмотрела на нее обычными глазами, не используя заемную силу. Что ж, лист как лист – чистый и белый. Тогда я «включила» ведьмовское зрение: передо мной тотчас вспыхнули буквы древнего, давно мертвого языка. К счастью, магия моментально помогла мне понять их смысл.

– Здесь заклинание развеивания, – пробормотала я и пожала плечами. У меня не хватило терпения разбирать слова, и я сложила лист пополам.

– Она собиралась это сделать, – заявил Коннор. – Джинни собиралась покончить с Реном. А ведь Эллен никогда бы этого не допустила.

– Эллен никогда бы не убила Джинни!

– Ты уверена? – спросил Коннор. – Я – нет. Нам известно, что почти десять лет она ходила по краю. Если бы не виски и Рен, она бы сдалась.

Наверное, он прав, подумала я. Улики складывались в единую картину, но я еще медлила. Я не могла сделать решительный шаг. Я уже сыта по горло тем, что Коннор – мой отец. А теперь выясняется, что моя любимая тетя способна на убийство!

– Нет. Я тебе не верю.

– Ну разумеется, – проговорил Коннор. – Но, если честно, по-моему, Эллен оказала всем нам огромную услугу. И я точно не стану сдавать ее на ведьмовской суд. Ей удается скрыть следы, а я вполне доволен результатом.

Да уж, Коннор открыл мне сегодня столько, что для осознания мне и ста лет не хватит, пронеслось у меня в голове.

– Ладно, – буркнула я. – Я наелась твоей болтовней. И вообще, мне пора.

– Подожди! – воскликнул Коннор. – Мы здесь торчим не просто так. Есть еще кое-что, чем я хочу с тобой поделиться!

Он подошел к книжному шкафу и взял с полки тетрадь – не такую потрепанную, как остальные. Продемонстрировал мне обложку, подписанную детским почерком Мэйзи. Значит, конспектам много лет.

– Я пытался вынести ее из дома, но у меня не получилось. Сила не позволяет. Потому я привел тебя сюда, чтобы показать.

Он отдал тетрадь мне. Я решила открыть ее, но не смогла. Она была магически запечатана. Тогда я слегка провела по обложке рукой и ощутила всю запретную информацию. Конечно, тетрадь была намного ценнее любых ведьмовских трактатов, стоящих на полках. Она хранила в себе тайны грани. Но при всем своем невежестве я понимала, что Джинни не имела ни малейшего права делиться этим с Мэйзи. Подобные сведения передавались лишь от одного якоря к другому.

– Ты просканировала тетрадь, да? – произнес Коннор, зажмурившись от наслаждения. – Я догадался, как только ты к тетради прикоснулась.

– Это про грань и просто тайны, которые имеет право знать исключительно человек-якорь.

– Семейства обуздали бы Джинни, если бы они засекли, что старуха раскрыла Мэйзи такое!

– А Мэйзи была слишком мала, чтобы понять, во что она ввязалась! – добавила я с жаром.

– Но это мы так думаем, и семейства с нами бы согласились. Но Джинни – совсем другое дело. Ведьмы не проявили бы к старушке ни малейшей пощады. Обуздали бы ее, отправив на край света, и она бы никогда не могла получить доступ к грани!

– Вероятно, – сказала я. – Но она мертва, а Мэйзи будет якорем. Какой смысл показывать мне тетрадь?

Коннор поставил стул, который я опрокинула, и плюхнулся на него.

– Мерси, вот наш шанс узнать, как черпать энергию из главного канала грани! Ты вкусила силы Оливера. Ты теперь не скажешь, что не хотела бы иметь собственную? И не капелькой, а настоящей связью с источником. Я бы жаждал этого, Мерси. Я вымотался влачить жалкое существование в тени твоей семьи и веселить публику дешевыми салонными трюками. Мне нужно нечто большее.

– Тогда бери. Зачем делиться со мной?

– По двум причинам, – ответил Коннор. – Во-первых, ты – моя чудесная дочь. Я хочу, чтобы ты обладала силой в неограниченном количестве. Я знаю тебя с пеленок. Ты отчаянно старалась не завидовать Мэйзи, но я понимал, что в глубине души ты стремилась к магии.

– А вторая причина? Почему ты устроил мне экскурсию по дому Джинни? – спросила я. У меня появилось подозрение, что скоро Коннор раскроет передо мной все карты.

– Тетрадь. Я не могу забрать ее отсюда и…

Он замолчал.

– Я не в силах открыть ее.

Я расхохоталась и принялась обмахиваться тетрадью.

– Думаешь, я справлюсь с кодовым замком?

– Нет, – тихо произнес Коннор, стараясь не спугнуть меня поспешностью. – Нормальным способом – нет. Но я допускаю одну возможность: благодаря тому, что ты и Мэйзи близнецы…

– Единоутробные, – уточнила я.

– Все верно, Мерси. Кроме того, в тебе сейчас – сила Оливера. Полагаю, комбинация двух факторов позволит тебе сломать защиту. И не забывай, что жребий выбрал не Мэйзи – жребий выбрал тебя.

– Ты утверждал, что произошла ошибка.

– Тогда я тоже так думал, но сейчас я не столь уверен. Просто попробуй. Вдруг нам повезет?

Коннор сжал кулаки, и костяшки его пальцев побелели. Его глаза пригвоздили меня к месту, как бабочку на картонку. Ему хотелось лишь одного – чтобы это сработало.

– А если я смогу?

– Мы скопируем ее тайны. Утром сила Оливера оставит тебя, но у тебя будет бездонный источник! Другой!

– Нет, Коннор. Звучит заманчиво, но весьма опасно. Мне плевать, по какой причине Джинни делилась информацией с Мэйзи. Мы – не якоря, и нам нельзя касаться грани. Мы можем все испортить… ненамеренно.

– Мерси, ты готова отказаться от силы? Или надеешься, что Хило станет блюсти то ничтожное соглашение, которое ты с ней заключила? Ага, мне известно, кто прятался в туннеле, из которого ты вылезла! Ты повязана с ней сделкой на крови, но мой личный опыт свидетельствует, что Хило обычно не сдерживает данные ею обещания.

– Я никакого договора с Хило не заключала, – ответила я, стараясь говорить спокойно.

– Тогда открой тетрадь! Сделай это для себя и для своего отца! Давай! Твоя мать в тебя верила. Она хотела, чтобы ты жила полной жизнью. Пусть ее смерть не будет напрасна. Мерси, умоляю тебя.

Воцарилась тишина, а потом я остолбенела: Коннор рухнул на колени и разрыдался. Не могу сказать, была ли я тронута его поведением или ощутила неловкость. Но я подумала, что мне надо попытаться, чтобы он хотя бы встал с пола. Я осознавала опасность ситуации. И, в принципе, не особо верила, что справлюсь с магическим заслоном.

– Признай меня, – приказала я.

Мои пальцы пронзил разряд энергии, озаривший тетрадь. Обложка распахнулась. Я словно онемела. Крутанулась на месте и увидела, что Коннор встал. Придя в себя, я захотела взглянуть на то, что написано на пожелтевших листах, но не успела прочесть даже первую фразу. Коннор одновременно выхватил у меня из рук тетрадь и сорвал подвеску с моей шеи. Сила покинула меня сразу же после того, как оборвался пеньковый шнурок.

На губах Коннора появилась змеиная улыбка. Он дунул на амулет и превратил его в труху.

– Ты всегда была дурочкой, – произнес он и прищурился.

Я отлетела к стене, ударившись головой о штукатурку, и у меня потемнело в глазах.