В грузовом отсеке баржи нам удается подойти незамеченными к флоту на станции Хильда и вплотную подобраться к бывшему флагману Августуса «Инвиктус», который был захвачен Плинием. Мимо нас бесшумно мелькают патрульные корабли, запрашивают код доступа. Пилот отправляет им данные, и нас сопровождают до грузовых судов. Они вереницей выстроились перед ангаром «Инвиктуса», словно торговый караван, подошедший к главным воротам крепости посреди пустыни. Мы медленно двигаемся вперед, истребители держат нас на прицеле.

Глухой толчок, стыковка. Пилот распахивает двери грузового отсека, и я со своими людьми спрыгиваю прямо на пол ангара. Оранжевая докерша, ожидавшая увидеть конвой бурых, отрывается от своего планшета и видит перед собой полностью экипированный боевой отряд. Мы вооружены до зубов. Не раздумывая, она смирно садится и складывает руки на коленях. Севро со смехом гладит ее по голове:

– Вот хорошая девочка! Поумнее многих золотых!

В ангаре на круговом конвейере стоят корабли. Далеко наверху, под самым потолком, горит свет. Туда-сюда снуют оранжевые и алые, жужжат сварочные аппараты, мужчины и женщины перекрикиваются. Мои друзья следуют за мной к лифтам, откуда мы можем получить доступ во все отсеки.

Мы идем вперед, а за нами, словно лесной пожар, мгновенно наступает тишина. Сварочные аппараты выключаются, стихают голоса, остаются лишь безмолвные взгляды. Возглавляю отряд вместе с Лорном, по обе стороны от нас шагают Мустанг и Кавакс Телеманус. Не отстают Рок, Севро и Даксо, их почти нагоняют Виктра с упырями. Замыкает процессию Рагнар, похожий на огромного бледнокожего пастуха.

Он все-таки решил выйти из морозильного отсека и присоединиться к нам. Мы обмениваемся взглядами, он кивает, давая мне понять, что у нашего восстания появился еще один генерал. Я сразу же чувствую себя гораздо увереннее.

Ни единая душа не осмеливается протестовать против нашего появления, хотя по нашему виду сразу ясно, что мы пришли с мечом, а не с миром. На мне черные доспехи с рычащими львами, защищенные тонким импульсным энергополем. Над левой рукой матово-голубым светом сияет эгида. Белое лезвие-хлыст обвивается вокруг запястья. Наши ботинки стучат по металлическому полу, словно град по жестяной крыше. Говорю Крошке, чтобы та приказала зеленым обрушить коммуникационные серверы корабля.

Один медный замечает нас и пытается дотянуться до своего планшета, но тут к нему подходит Рагнар, прикасается к его плечу, так что тот опускается на колени, и произносит:

– Нет.

Входим в лифт и поднимаемся на командную палубу без единого выстрела. Двери открываются, и перед нами оказывается взвод серых морпехов.

– Капитан, вам надлежит сопроводить Виргинию Августус в инженерный отсек! – приказываю я серому.

Судя по его взгляду, он понимает серьезность положения и после недолгих колебаний отдает честь. Его сбитые с толку люди едва поспевают за Мустангом и Телеманусами.

Срабатывает сигнализация, раздается вой сирен.

Упыри направляются к системам двигателей и жизнеобеспечения, а мой отряд поднимается еще на три уровня выше. Наша цель – не командная палуба, где Плиний наверняка разместил своих новых союзников, а тюремный отсек. Рок, Виктра, Лорн, Севро и Рагнар бесшумно идут по коридорам, убирая охранников с пути, прежде чем я успеваю войти в очередную дверь.

В крошечных камерах из пуленепробиваемого стекла заперты около сорока ауреев, оставшихся верных Августусу. Севро прикасается к замкам цифровым ключом, выпускает мужчин и женщин на свободу.

– Скажите спасибо Жнецу, – говорит он каждому.

Высоченной пожилой женщине Севро повторяет эту фразу четыре раза, и она наконец понимает, что не выйдет, если не сыграет в его игру. Все закатывают глаза и говорят спасибо.

– Досточтимая аурейка, какая же вы высокая, хотя и дряхлая! Превосходно! – провозглашает Севро, выпуская старуху в коридор. – Эй, Лорн! Я, кажется, нашел себе подходящую подружку! – кричит он, а потом умолкает, увидев за стеклянной стенкой Шакала.

– Глазу своему не верю! – радостно восклицает Севро. – Ах нет, постой! У меня же теперь снова два глаза!

– Выпусти меня, – бесстрастно произносит Шакал. – Я в твою игру играть не стану, Гоблин.

– Скажи спасибо Жнецу. А меня, кстати, зовут Севро, и тебе это прекрасно известно.

– Спасибо тебе, Жнец! – вздыхая, говорит Шакал.

– А теперь поклонись, как подобает верному слуге!

– Нет.

– Да выпусти его уже! – рявкает Лорн.

– Пусть сначала сыграет в мою игру! Засранец выйдет из клетки, если будет хорошим мальчиком! Ладно, давай я тебе лучше загадку загадаю! Ну-ка, что у меня в кармане?

Меня это все начинает утомлять, поэтому, стоя за спиной у Севро, я показываю Шакалу на свой глаз, и тот отвечает:

– У тебя в кармане глаз.

– Черт побери, кто ему подсказал?!

Рок выхватывает у Севро ключ и прикладывает к сканеру на панели управления камерой. Шакал выходит и присоединяется к нам.

– Пора уже повзрослеть, Севро! – недовольно бормочет Рок.

– А в чем, черт возьми, проблема? – поворачивается к нему Севро. – Все равно надо как-то убить время! Мне уже и повеселиться нельзя?!

Мы не торопимся, чтобы Плиний успел основательно испугаться. Понятно, что бо́льшая часть экипажа встанет на нашу сторону, но у него наверняка на борту есть контингент солдат, которым он неплохо платит. Скорее всего, наемников. За ними он и спрячется, как за живым щитом.

– Где твой отец? – спрашиваю я у Шакала.

– Не знаю, – отвечает он. – Не думаю, что он на корабле. Сестра сумела добраться до тебя?

– Да, она отыскала нас.

– Хорошо, – кивает он и быстро поворачивается к Лорну, чтобы поздороваться. – Рад тебя видеть, Аркос! В детстве отец запрещал мне читать книги о твоих подвигах, но что он мог сделать? Сказки о старине Каменном Рыцаре не давали мне спать по ночам.

– А мне не давало спать твое поведение в училище, – едва заметно улыбаясь мне, отвечает ему Лорн. – Посмотрев на то, как ты ведешь бой, я потом вообще боялся закрыть глаза.

– Твоя миссия на Европе увенчалась успехом, как я погляжу, Дэрроу, – хихикает Шакал.

– Они поджидали нас там, как мы и надеялись. Айя сбежала.

– Тогда давайте уже разберемся с этим делом и пойдем дальше воевать.

Рок смотрит то на меня, то на него – видимо, заметил, что мы с Шакалом на короткой ноге. Еще одна тайна, о которой я ему ничего не рассказал… пропасть между нами растет с каждым днем.

Встречаемся с Виргинией в столовой для низших цветов в обеденный перерыв. Здесь собрались сотни оранжевых палубных матросов и электриков, алые рабочие с фабрик и бурые уборщики. Шум разговоров, стук пластиковых подносов о металлические столы тут же стихают при появлении Рагнара. Воцаряется мертвая тишина, которую нарушает вопль ужаса. Кто-то из уборщиков не выдерживает потрясения, однако товарищи быстро прикрывают ему рот.

Рагнар выходит в центр помещения, хватается за один из столов, не дожидаясь, пока представители низших цветов встанут, срывает его с болтов и с пронзительным скрипом тащит за собой по металлическому полу. Бедолаги так и остаются сидеть на приделанных к столу скамьях, они боятся шелохнуться и широко распахнутыми от страха и удивления глазами разглядывают мой отряд из пятидесяти золотых.

Вслед за Рагнаром грузно шагают сын и отец Телеманусы, они вдвоем несут круглый металлический прибор метровой толщины и диаметром два метра – эту вещь удалось раздобыть в инженерном отсеке. Руки прикрыты доспехами, но сзади видно, как от огромной тяжести на шее набухли вены. Мустанг поглядывает в свой планшет, а потом машет им рукой:

– Сюда!

Телеманусы тут же бросают металлическую штуковину туда, куда она показала. Серые приволакивают огромный аккумулятор и ставят его на ближайший от прибора стол.

– Упыри, а ну-ка подайте голос! – приказываю я в интерком.

– Прошу прощения… Извините… Простите, – проталкивается вперед Крошка, размахивая пухлыми ручками, берет кабель от аккумулятора и подключает его к диску.

Громкая связь по всему кораблю с потрескиванием активируется, и из динамиков раздается ласковый голос: «Плиний!» Оборачиваюсь в поисках Севро и обнаруживаю его у терминала в компании двоих зеленых.

– Севро! – в один голос выкрикиваем мы с Виргинией, но он поднимает палец, призывая к терпению.

– Он на связи! – с неподдельной радостью бормочет один из зеленых. – Секундочку!

По громкой связи раздается задорный голос Севро:

– Плиний, дорогуша! Посвящаю тебе песню!

Он повторяет свою песенку трижды, и тут Рагнар швыряет стол прямо в терминал, сыплются искры. Медленно подняв голову, Севро смотрит наверх: стол застрял в перекрытиях и висит буквально в нескольких сантиметрах над его головой.

– Какого черта! Вот дерьмо собачье! – набрасывается он на меченого. – Ах ты, слабонервный горный тролль!

– Плохая рифма! – стонет Рагнар, зажимая уши.

– Нашел напарника себе под стать, – бормочет Мустанг, бросая на меня косой взгляд.

– Ты о котором? – спрашиваю я, пока Севро поносит меченого на чем свет стоит, используя все известные ему матерные выражения, ну и на всякий случай показывает ему скрещенные пальцы.

– Он пищит, как цыпленок недорезанный! – жалуется Рагнар.

– Хватит меня оскорблять! – взвивается Севро и смотрит на меня. – Скажи ему! Нашли дурака! Все, я умываю руки!

– Если вы не против, может быть, продолжим? – вмешивается Лорн.

– Отличная идея! Так, ребята, а ну-ка посерьезнее! – командую я.

Все активируют шлемы, прикрывая голову. Смотрю на термальные показатели и уровень энергии на цифровом дисплее, а потом говорю Виргинии:

– Запускай!

Она включает термосверло личера. По плану он должен пробурить внешний корпус корабля, создав достаточно большое отверстие для проникновения абордажного отряда. Пол продырявить проще простого, а оттуда до командных залов – всего одна палуба. Запрыгиваю на сверло.

Для проходки шахтного ствола, для военных действий, да и для жизни вообще главное – выбрать удачный момент и поймать инерцию.

– Помнишь, о чем мы с тобой говорили? – спрашивает Лорн.

– Насчет такта, что ли? – уточняю я.

– Отставить такт! – зловеще улыбается он в бороду. – Напугай их до смерти!

– Жги! – кричу я Виргинии.

Она нажимает кнопку, и сверло накаляется докрасна. Меня обдает волной жара, которая быстро распространяется вокруг. Низшие цвета в панике бегут из столовой, бросив еду. Пол плавится и начинает оседать, словно песок в песочных часах. Термосверло вместе со мной проваливается сквозь тающую на глазах палубу прямо в командный отсек. Я снова проходчик, пусть лишь на мгновение!

Мы падаем прямо на огромный деревянный стол Августуса, пробиваем его, как метеор, и оказываемся на мраморном полу. Быстро перерезаю лезвием кабель электропитания и вскакиваю на ноги в клубах дыма и пара, в языках пламени, охватившего стол.

Сотня лучших золотых Сообщества шокированно смотрят на меня. Преторы, легаты, судьи, рыцари могущественных домов, все как один, хватаются за лезвия. Когда-то они были преданы Августусу, но теперь лижут сапоги Плинию. Прямо как в поговорке: куда подует ветер, туда и облака.

А вот и Плиний собственной персоной! Холеный умник восседает во главе стола. Его лицо постепенно становится бледным. На месте одного глаза красуется временный биопротез. Справа от него сидит одна из фурий, тоже политик, по имени Мойра. По сравнению с Айей она просто очаровательная пышечка, но за милой улыбкой скрывается нрав не менее крутой, чем лезвие ее сестры. Рядом с Мойрой – всадник-олимпиец, Рыцарь Шторма с Японских островов на Земле.

– Благородные патриции! – рычу я в усилитель, встроенный в шлем. – Я пришел за Плинием!

Соскочив со сверла, сразу откидываю шлем, чтобы ауреи видели мое лицо. Вслед за мной через отверстие в потолке спрыгивают мои друзья: первым Аркос, за ним Мустанг и Севро.

– Ты же сказал, что он мертв! – вопит кто-то слева от меня, наполовину вытащив лезвие из ножен.

– Лорн Аркос?! – шепчет другой, и все начинают повторять это имя, а Севро и Рок тем временем блокируют выход из комнаты.

– И Кавакс Телеманус!!! – оглушительно ревет Кавакс, приземляясь рядом со мной.

Наконец-то я понял, где Пакс научился так орать во время боя!

– Жнец жив! – Мустанг спрыгивает с термосверла. – Как и я! Как и мой брат! И мы пришли вернуть то, что по праву принадлежит нашему отцу!

Ауреи переглядываются в полной растерянности.

– Жалкие лгуны! – визжит Плиний. – Вы предали лорда-губернатора! Схватить изменников!

– Если кто-нибудь подойдет к Дэрроу ближе чем на два метра, мне придется убить всех присутствующих в этом зале, – спокойно произносит Лорн.

Похоже, его блеф срабатывает. Стоящие рядом со мной золотые шарахаются в сторону, давая мне пройти. Благодаря репутации Лорна передо мной образуется проход прямо к Плинию. Иду вперед быстрым шагом.

– Плиний, надо поговорить, – начинаю я.

– Убейте его! – орет политик. – Убейте Жнеца!

Какой-то молодой парень бросается было ко мне, но аурей постарше ударяет его в спину лезвием, в ужасе покосившись на Лорна.

– Без тридцати сантиметров два метра. Горячо! – отзывается Аркос.

– Убейте его! – бесплодно умоляет собравшихся Плиний. – Это же просто мальчишка!

– Плиний Велоцитор, – говорю я тихо, но так, чтобы все слышали, – ты восстал против своего господина, лорда-губернатора Нерона Августуса! Ты затеял преступный заговор, чтобы разрушить этот дом, силой заставить дочь лорда-губернатора выйти за тебя замуж, убить его сына и передать Августуса в руки верховной правительницы, которая жаждет его крови. Твой хозяин вырастил тебя, а ты попытался уничтожить его. Ты предал его доверие ради личной выгоды. Но это не самое страшное. Самое страшное, что у тебя ничего не выйдет!

– Остановите его! – кричит Плиний уже во весь голос и машет на меня руками. – Мойра, сделай что-нибудь!

Фурия что-то шепчет на ухо Рыцарю Шторма, и они оба молча делают шаг в сторону.

– Ты должен был умереть! – бормочет Плиний. – Айя сказала, что убьет тебя на Европе!

– Никому не под силу справиться со мной! – провозглашаю я с гневным высокомерием, столь свойственным золотым, чтобы произвести на охочих до зрелищ ауреев должное впечатление. – Шакал пытался убить меня, но не смог! Антония Северус-Юлия! Кураторы Феб и Юпитер! Кассий Беллона! Карнус! Кэгни! Айя Гримус и ее преторы! – перечисляю я и про себя добавляю: «А еще палач у виселицы, шахты и гадюки». – А теперь настал твой черед потерпеть неудачу!

С этими словами я гибким движением бросаюсь на него, как атакующая гадюка. Даю ему пощечину. Плиний валится со стула, словно сорванный ветром с дерева лист, хватается за какую-то золотую и падает у ее ног. Она плюет на него и делает шаг в мою сторону.

– Ты – червь, возомнивший себя змеем только потому, что умеет ползать! Но у тебя нет настоящей силы, Плиний. Это был всего лишь сон, а теперь пришла пора просыпаться!

Плиний с трудом поднимается на ноги, пытается отойти от меня. Аккуратно уложенная прическа безнадежно испорчена, на правой щеке алеет пятно от пощечины. Захожу с другой стороны и бью его по левой щеке, сильнее, чем в первый раз. Он в ужасе, не знает, что делать. Его никто не вытаскивал из постели в первый день учебы и не бросал на растерзание черным. Он никогда не ехал верхом по заснеженному берегу моря во главе армии. Никогда не голодал. Так что теперь ему остается только валяться у меня в ногах и плакать.

Поднимаю его высоко над полом, но больше не бью. Не хочу испортить этот момент излишней жестокостью в духе Карнуса или Титуса. Умеренность – мое главное оружие. Аккуратно сажаю Плиния обратно в кресло лорда-губернатора. Вытаскиваю из сбившейся прически шпильку со стрекозой, по-матерински приглаживаю ему волосы, похлопываю по залитой слезами щеке и протягиваю ему руку, на которой сияет кольцо дома Марса.

Не дожидаясь приглашения, политик целует кольцо.

– Прощай, Плиний. Оставляю тебя с твоими друзьями, – презрительно бросаю я, разворачиваюсь и иду прочь.

На Плиния никто даже не смотрит. Взгляды ауреев обращены на меня. Слышу звон и не оборачиваюсь – я и так знаю, как поет лезвие, отнимающее у человека жизнь. Они не раздумывали ни секунды. О Плинии можно забыть навсегда.

Ауреи бьют себя кулаками в грудь, приветствуя меня. Чудовища! Куда дует ветер силы – туда и они. Вот только им не понять одной важной вещи: сила не переходит от человека к человеку, она непоколебима, словно гора. Столь быстрые перемены вызывают лишь потерю веры. Я до сих пор жив лишь благодаря тому, что верю в своих друзей. А они верят в меня.

Верховная правительница прекрасно это знает, поэтому и держит при себе фурий. Они готовы умереть за нее, так же как мои друзья без колебаний отдадут за меня жизнь. Потому что, в конце концов, любая сила и любая власть и гроша ломаного не стоят, если тебя предают самые близкие. Отцу правительницы открылась эта простая истина, когда собственная дочь отрубила ему голову. Плиний узнал это ценой своей жизни. Сначала я, по душевной близорукости, отдалился от друзей и чуть было не потерял все, когда Тактус почувствовал себя рядом со мной чужим. Нельзя забывать, что и кровные братья отталкивали его. Вот почему я вернул прежнее доверие Виктры, рассказал всю правду Рагнару, решил помириться с Лорном и Роком.

Благодаря вере у алых есть шанс выжить. Наш народ превыше всего ценит песни и танцы, семью и родство, а золотые встают на чью-то сторону просто потому, что считают это правильным.

Смотрю на них и понимаю: они настолько косны и узколобы, что, столкнувшись друг с другом, просто разобьются на части, мне даже не придется ничего делать. Включив гравиботы, я поднимаюсь, бросаю на них последний взгляд и громко говорю:

– Расскажите всем, что Жнец отправляется на Марс призывать Железный дождь!