Глава 22
Очередное искушение
Утро я встретила в обнимку с ноутбуком – ночью взяла его в кровать, чтобы дописать пару абзацев, да так и уснула. Сочинительство – нерушимый оплот, вокруг него выстраивается моё существование, и жизнь упорядочивается благодаря тому, что в каждом дне находится время для творчества…
Не успела я открыть глаза, как ощутила в груди приятную тёплую волну. Вспомнила – накануне произошло что-то хорошее.
Да, мы выяснили отношения с Ланочкой.
И теперь всё стало легко и просто.
Как здорово!
Я курсировала по квартире, совершая привычные утренние процедуры. В окнах сияло солнце, и за ними царствовала безумно красивая осень – бронзово-жёлтые рябины, золотые тополя. Я словно забыла о катастрофе, случившейся совсем недавно, о несчастье, окутавшем меня чёрной пеленой. Конечно, забыть о таком невозможно. Потребуется бездна времени (или новая беременность), чтобы прийти в себя и снова научиться улыбаться, а не механически растягивать губы в улыбке. Сейчас я делала вид, что мне уже не больно, надеясь убедить себя в этом. Надо шевелиться, совершать все необходимые действия, умываться, делать причёску, общаться, работать, не покладая рук. И тогда всё постепенно наладится.
Всё будет хорошо!
Я это заслужила.
На завтрак смастерила себе бутерброд и налила зелёного чаю. Бутерброд являлся отголоском прежней вольготной жизни, зелёный чай – символом новой эры. Увы и ах, я превратилась в добросовестного потребителя этого полезного напитка. И планировала в скором времени обзавестись целым арсеналом похвальных привычек. Правда, попытка спать побольше с треском провалилась, да и финт с овсянкой не удался – всего один раз утром я позволила себе насладиться фетишем английских аристократов и поняла, что ради сохранения психической стабильности мне лучше вернуться к старому доброму бутерброду с колбасой.
Зато я совсем не пью кофе.
Подтвердила аксиому о безграничности человеческих возможностей. Ведь я искренне полагала, что умру, если буду лишена моего драгоценного коричневого пойла. Однако дни бегут один за другим, с пальца уже сошла мозоль, натёртая при включении кофе-машины, а я всё ещё жива!
Да, жива. И в окно светит солнце.
Сегодня утром – впервые после возвращения из больницы – я почувствовала, что депрессия немного отступила. Слова свекрови насчёт неизбежности её скорого превращения в бабушку, Ланочкин оптимизм – всё это живительным бальзамом пролилось на моё сердце. Если она верит, что у меня обязательно появится ребёнок, как я сама смею в этом сомневаться?
«Витамины!» – вдруг хлопнула я себя по лбу. Надо обязательно их допить, а потом заказать через Интернет вторую коробку. Я превращусь в женщину с идеальным здоровьем, а потом из командировки вернётся Никита и повторит фокус, блестяще удавшийся ему два месяца назад, – забацает нам малыша…
В фиолетово-серебряной коробочке сиротливо болталась последняя конфета. Я повертела её в пальцах, подумав, что, возможно, эти швейцарские витамины уже продаются в городских аптеках… Хотя нет, Марина, вручая подарок, подчеркнула его исключительность, заметив, что у нас такого днём с огнём не сыщешь…
Внезапно конфета вывалилась из моих пальцев. Я замерла, поражённая одной мыслью, и на добрых пять минут утратила способность шевелиться. Зато мои мозги не просто шевелились – они кипели.
Вот я дура!
Любуюсь из окна осенними пейзажами, медитирую над чаем, мечтаю о малыше… А ведь проблема-то не решена! Факт остаётся фактом: кто-то несколько недель накачивал меня отравой и довёл до больницы!
Вчера чудесным образом удалось снять обвинения с Ланочки. И я расслабилась, расчувствовалась… Но ведь вместо Ланочки был кто-то другой.
Кто?!
Я перевела взгляд на витаминизированную конфету… О боже… Неужели?.. Но всё сходится! Когда я начала их принимать, моя крыша срочно засобиралась на Мальдивы, нимало не беспокоясь о том, что я предпочла бы видеть её на прежнем месте!
Марина Аркадьевна?
Она?
Нет, только не это… Любимый главный редактор, соратница, почти подруга… Какие волнующие комплименты отпускала она моему литературному таланту! Какие жуткие вердикты выносила в адрес моих нарядов! Мы столько лет проработали бок о бок. И вот теперь она превратилась в заклятого врага?
А ведь у неё был убедительный повод подложить мне отраву: вероятно, Марина давно знала, что её хотят уволить, заменив на более молодую и прыткую журналистку. И решила заблаговременно подпортить мне имидж – превратив из адекватной личности в неврастеничку. Я ела отравленные конфеты, деградировала, пугала окружающих дикими выходками. И Маринины начальники вскоре смогли бы убедиться – они сделали ставку не на ту лошадку. Эта Юлия – сущая психопатка. И лучше Марины Аркадьевны им никого не найти!
Как всё просто.
И долго думать не надо.
Нужно было поразмыслить совсем чуть-чуть, сопоставить факты, и мне бы открылась истина.
Она открылась.
Но слишком поздно.
Коробка из-под конфет почти пуста, и это стоило жизни одному человечку. В восемь недель уже определяют пол ребёнка. Я могла бы узнать, кто у меня внутри – мальчик или девочка…
Но как же у Марины хватило смелости в открытую снабдить жертву отравой? Наверное, это было самой лучшей маскировкой – просто подарить конфеты и приказать их съесть все до последней. Если бы я вдруг выяснила, что они нафаршированы химией, Марина бы сделала удивлённое лицо: «Какой ужас! Юлечка, но ты же понимаешь, что я тут ни при чём?» Действительно, лучшая маскировка – не маскироваться вообще… Один западный банк был ограблен абсолютно голым мужчиной, – он и не пытался что-то скрывать! И ни одна из женщин, находившихся в тот момент в зале, не смогла почему-то вспомнить его лица. Хотя чёрной маски на парне не было. Даже непонятно, куда смотрели все эти дамы?
Кое в чём мне повезло: одна конфета чудом сохранилась. Сейчас я отвезу её на экспертизу и, получив результат, смогу обрушиться на главного редактора «Стильной Леди» с обвинениями. Подумать только, а я изо всех сил защищала её перед начальством! Расписывала достоинства, восхваляла таланты!
Зачем?
Надо было соглашаться на предложение, сделанное мне мужиками в бизнес-центре «Звезда». Взмах волшебной палочки – и я уже главный редактор шикарного журнала. Отличное развитие карьеры! К тому же моё неумение одеваться и составлять гардероб впредь стало бы расцениваться как «оригинальный и неподражаемый стиль»…
Но я от всего отказалась.
В санэпидстанции, куда я прибыла, бережно неся коробочку с последней конфетой, к моей просьбе взять продукт на экспертизу отнеслись настороженно.
– Зачем вам это? – хмуро поинтересовалась тётенька в халате.
Мне не хотелось вдаваться в подробности.
– Похоже, конфета… не очень качественная.
– И вы это поняли, только съев всю коробку?
– Ну-у… Да.
– А на здоровье вроде бы не повлияло. Раз своими ногами сюда дошли.
– Очень повлияло! – горячо заверила я. – Просто уже немного оправилась, выйдя из больницы.
– Вы попали в больницу из-за этих конфет?
– Да! Наверное, отравилась.
– А что теперь? Ладно, проверим… А кому вы будете предъявлять претензии? Это же не наш продукт! Нам местное молоко, творог, курей приносят на анализы. А вы… Что тут… Да тут даже ни одного слова по-русски не написано.
– Это из Швейцарии, – подсказала я, одновременно пытаясь унять нервную дрожь, одолевшую меня при слове «курей».
– Ну, вот. Да и вообще.
Я не стала спорить с хмурой тётенькой. Она явно не горела желанием мне помочь.
Обойдусь!
Конфисковав улику, поехала к Вадиму. Тот с интересом уставился на фиолетово-серебряную коробочку.
– И ты думаешь, что они и стали причиной?
– Я проанализировала. Проблемы с головой и сердцем начались именно тогда, когда я стала принимать эти витамины.
– Так, что тут, – пробормотал Вадим, изучая состав пилюль. – Всё прекрасно, хорошая комбинация микроэлементов… И выпускает витамины швейцарский фармацевтический концерн, известный всему миру и надёжный, как топор. Учитывая, какова цена этой коробочки, ты не могла нарваться на подделку. Такие дорогие лекарства не подделывают, это невыгодно. В общем, Юля, думаю, ты ошибаешься. Ты явно съела что-то ещё окромя этих конфет.
– Вадим, ты не понимаешь! Конфеты через шприц накачали отравой. А я их лопала с усердием кинозвезды, выполняющей приказ режиссёра поправиться для съёмок на двадцать килограммов.
– Что, и такое бывает?! – изумился Вадим.
– Конечно! И это сделал человек, которого я считала своим другом. Она просто раздобыла лекарство, потом вооружилась шприцем и…
– Нет, я про кинозвезду. Они идут на такое, чтобы получить роль?
– А, ты про это. Да, безусловно.
Ради карьеры и во имя славы люди способны на многое. Марина Аркадьевна, к примеру, чтобы сохранить редакторское кресло, была готова довести подругу до сумасшествия. Стремительно толстеющие или, наоборот, худеющие актёры, по крайней мере, никого не травят и вредят лишь собственному здоровью.
– Про шприц – это твои фантазии, – заявил Вадим. Он улыбнулся ласковой и понимающей улыбкой главврача психбольницы.
– Вовсе нет. Возьми конфету на анализ. Если в лаборатории сумели обнаружить плантацию марихуаны в моём анализе мочи, то уж с конфетой у них не будет проблем.
– Марихуаны там не было, – снова улыбнулся Вадим.
– Это я образно выразилась.
– А, ну ясно. Ты же писатель.
– Журналист, – уточнила я.
– Хорошо, Юля, давай. Проверим твою конфету.
Отказаться от встречи с Олегом было невозможно: я придумывала отговорки, брыкалась, он хохмил, уговаривал и продвигался к цели с неумолимостью самурайского меча. Конечно, пришлось согласиться.
А мне вовсе не хотелось с ним видеться. Я бы лучше посидела в тишине, сжав виски пальцами и ощущая под кожей пульсацию крови, раздумывая, как жить дальше.
День назад я ломала голову над проблемой сожительства со свекровью-отравительницей. Чёрный замок домыслов обрушился, вздымая клубы пыли, разлетелись во все стороны с диким писком летучие мыши, и вновь засияло солнце: Ланочка была невинна, как ангел, и даже любезно простила мне необоснованные наветы. Я с облегчением вздохнула, расправила плечи… И вот – новое несчастье. Теперь надо думать, как себя вести с Мариной…
Простить, спустить на тормозах?
Ни за что на свете!
Отомстить?
Уже лучше.
Но и с Олегом тоже надо было что-то делать. Он сидел напротив меня за столиком кафе, как всегда неотразимый и элегантный, и говорил совершенно непостижимые вещи…
– За весь этот месяц, Юлечка, я так и не услышал от вас положительного ответа. И поэтому переговорил с моим клиентом… Короче, сумма вашего гонорара будет увеличена в полтора раза. Причём аванс будет перечислен на ваш счёт хоть завтра.
Олег назвал сумму аванса.
Минуты две я не подавала признаков жизни. Что сейчас происходит? А вот что: дьявол-искуситель в образе симпатичного мужчины предлагает взять в руки лопату и хорошенько ею поорудовать, загребая деньги на мой банковский счёт… Или даже сесть за руль экскаватора и грузить пачки дензнаков ковшом…
В эти две минуты я узнала, что могу довольно быстро считать в уме. А ведь раньше все математические действия производила сугубо с помощью калькулятора. Но сейчас мозги гудели и пощёлкивали, словно допотопная ЭВМ, производя сложные вычисления. За каких-то пару мгновений я поделила увеличенный гонорар, купила квартиру в «Синей Башне», часть денег положила в банк и превратилась в рантье, ну и так далее…
СТОП!
Я вздрогнула, возвращаясь на землю из лазурного мира грёз. Это дежавю. Всё уже было! Олег предлагал деньги, и я тут же принималась их тратить… Зачем начинать сначала? Я знаю, что не буду участвовать в избирательной кампании Альберта Васильева, и точка. Поэтому Олег может называть любой гонорар – меня это не касается, это партитура для другого певца.
Однако на языке вертелся вопрос:
– Не понимаю, Олег. Вы называете какие-то заоблачные суммы. Ясное дело, мои услуги столько не стоят.
– Ах, Юля, никогда так не говорите о себе, – усмехнулся Олег. – Вы же занимались пиаром и знаете, всегда следует акцентировать внимание на своей уникальности, а не принижать собственные достоинства. И сколько бы вам ни предложили, всегда надо требовать больше. Гораздо больше! И тогда вас будут ценить и уважать.
– Перед вами-то я не буду ломать комедию.
– Да? Ладно. Хорошо, объясню. Действительно, ни один специалист не стоит таких денег. Но у Альберта Васильева денег очень много и ему абсолютно без разницы, сколько платить… Между нами, девочками, все эти суммы можно было смело делить на десять – вот тогда это был бы реальный, обоснованный гонорар.
Точно, подумала я. Евгения на днях купила сыну кроссовки за десять тысяч рублей. Она их приобрела в нарядном бутике с красивой вывеской. Но ещё год назад Женя покупала точно такие же кроссовки за пятьсот рублей в магазине с вывеской попроще. Теперь для подруги нет разницы – пятьсот рублей или десять тысяч, это в её понимании одинаково ничтожные величины. Так зачем же ей идти в простой магазин, если в бутике её оближут с ног до головы, словно она чупа-чупс, да ещё побалуют сказками об особом качестве их товара. Пусть и те, и другие кроссовки сделаны в Китае. Но те, что подороже, – наверное, сделаны в каком-то особом Китае, некитайском…
А Альберт Васильев оперирует и вовсе немыслимыми величинами. Он, как и многие бизнесмены и политики, живёт в другой реальности, в мире искажённых ценностей…
– Но, Юлечка, я вовсе не собираюсь указывать Альберту на его избыточную щедрость, – улыбнулся Олег. – У меня большие планы в отношении моего собственного гонорара.
– Мечтаете о личном стратегическом бомбардировщике?
– Что-то вроде того.
– Рада за вас.
– Итак?
Я покачала головой:
– Вы очень приятный собеседник и чудесный человек, Олег, но нам с вами не по пути. Я не буду работать на Альберта Васильева.
Улыбка слетела с лица Олега. Минуту он сидел, задумавшись. Потом протянул руки и накрыл своими ладонями мои.
– Ю-у-уля, – жалобно протянул он. – Не будьте так категоричны. Лучше скажите: мне надо ещё немного подумать.
– Не хочется водить вас за нос. Надо было сказать это ещё месяц назад…
– Не надо! – возразил Олег.
– …и я хотела, но ведь вы пресекали все мои попытки.
– Да, пресекал. Зато у нас с вами был повод встречаться снова и снова, – не без грусти пробормотал Олег. – Нет, я не сдамся просто так. Постараюсь убедить вас, что Альберт Васильев не лишён определённого шарма.
– Ха, конечно, – хмыкнула я. – Да бросьте! Вы всё про него знаете, я тоже. Да пошёл он к чёрту!
– И даже большие деньги вас не интересуют?
– Интересуют, но лучше заработать их как-то иначе.
– Хорошо. Закрываем тему. Но не думайте, что сумеете так легко от меня отвязаться, – улыбнулся Олег. – Вам не стоит прозябать в «Уральской звезде». Что, если я найду вам другую работу, уровнем повыше? Но не под крылом у Альберта Васильева, ведь вы его, как я понял, ненавидите?
В моей трудовой биографии был неприятный момент, когда я, после закрытия журнала «Удачные покупки», никак не могла найти работу. А теперь мне постоянно её предлагают. Это приятно. Я начала заниматься журналистикой лет в пятнадцать и теперь стригу дивиденды, заработанные почти двадцатилетней самоотверженной трудовой вахтой. Особых денег не накопила, зато приобрела репутацию отличного специалиста.
Хм-м… А у кого-то – и репутация, и деньги!
– Я вовсе не прозябаю в «Уральской звезде», – твёрдо заявила я.
– И тем не менее. Не лишайте меня повода вновь с вами встретиться.
– Можем встречаться просто так. Без повода.
– Согласен! – обрадовался Олег. – Кстати, а что с вами происходит? Вы не позволили заказать вам кофе, не пьёте коктейль…
Нет уж, спасибо!
Я слишком много всякой отравы выпила за последнее время.
– Веду здоровый образ жизни, – объяснила я.
