Глава 35. Естественное право Кристины
— Артем, чего ты ждешь! Они же продают камень! Еще немного и будет поздно!
Я теребила Бескровного за рукав, а он не отрываясь смотрел на стеклянную дверь маленького особнячка в классическом стиле, где размещался аукцион «Сизар». Для себя я перевела «сизар» как «Цезарь». Частные предприятия в Европе часто называют по фамилии владельца или основателя бизнеса, но фамилия Зиберман звучала не достаточно импозантно, поэтому и «Цезарь».
Наконец, фокусник достал свой мобильник и приставил к микрофону какой-то малюсенький аппаратик — голосовой модулятор, понижающий голос говорящего на тон. Он набрал раздобытый мною номер телефона Алексея и сказал несколько фраз на английском. Потом отключился.
— Что?
— Сама смотри!
Буквально через три минуты из дверей здания аукциона вышли наши дорогие друзья. Они бурно переговаривались. Похоже, что Кристина убеждает в чем-то поэта, а он сомневается.
— Я знаю свою жену! — с чувством глубокого удовлетворения прокомментировал Артем. — Как только я сказал, что конкурент господина Зибермана готов предложить господам русским цену в полтора раза большую — она утащила твоего супруга из лап хитрого еврея. К тому же, Кристина всю жизнь страдает тяжелой формой юдофобии, так что, сама виновата!
Прослушивая беседы в номере восемь отеля «Корона», мы уже знали, что камень находится в руках Кристины и Алексея. Они забрали их из банка, и теперь Артем планировал выманить наших супругов с «Безымянным» в удобное место, а там действовать по обстоятельствам. Знаю, план был слабоват, но мы спешили.
Все вышло иначе.
— Они свернули в ресторан, — заметила я, — слушай, может снова сходить в их номер, забрать жучка?
— Рано еще. Завтра заберем. Надо сначала послушать, что они говорить будут. Ведь Зиберман тоже не идиот и будет поднимать цену.
Весь вечер мы снова слушали беседы своих супругов. Кажется, Артем оказался прав — Кристина вцепилась в предложение «конкурента Зибермана» как фокстерьер в тапочку хозяйки. Алексей сначала пытался возразить, что Зиберман надежнее, это человек с репутацией и его предложение тоже весьма хорошо, но подруга визжала, что евреям верить нельзя.
Твоя проблема, девочка! Ограниченность никогда не приводит к хорошему!
Утром Артем позвонил нашим друзьям еще раз, чтобы назначить встречу в одном солидном ресторане. Естественно, для выхода в свет Кристине понадобилось новое платье, и она потащила Алексея по магазинам.
— Неужели она везде носит с собой бриллиант в сто каратов? — удивилась я.
— Думаю, да. Не бросать же его в номере.
Мы с Артемом снова засели в «Фольксвагене» под окнами «Короны». Он обеспокоено огляделся и сказал:
— Наверное, придется забирать «жучка» сейчас. Жаль, конечно, лучше бы послушать все до самого вечера… Но, боюсь, потом у нас не будет возможности.
— Что-то я боюсь…
— Проверь, чтобы твой мобильник работал! — предупредил Артем, — Я позвоню, если они вернутся слишком рано.
Дождавшись, когда наши друзья покинут отель, мы запомнили наряд Кристины, состоящий сегодня из светлых брюк и черного жакета. Мне, несмотря на дурные предчувствия, выпала карта повторить вчерашний маневр.
В номере я сразу нырнула под стол и отцепила «жучка». Все, можно идти! А что, если Леша и Кристя, все-таки, оставили камень в номере? Я покрутила головой, полазила по ящикам, отодвинула картину над кроватью, пошарила на туалетном столике. Надо же! А Кристина не слишком считается со здоровьем своего любовника! Вот спрей-лак для волос, а это — антиперсперант в баллончике с распылителем! Неужели она не боится, что у Алеши начнется приступ астмы? Впрочем, я же сама знаю — для Кристины прическа так же важна, как и здоровье возлюбленного, если не важнее!
Эй, Вера, ты что заботишься о своем муже? Усмехнувшись, вдруг услышала, как открывается входная дверь. Остановившись на пороге спальни, я с изумлением смотрела, как в номер входит Алексей. Почему же Артем не позвонил? Машинально хлопнув себя по карману, в котором обычно носила мобильник, нашла элементарное объяснение: я забыла свой телефон в брюках, которые сняла, когда переодевалась в Кристину!
У меня сдавило дыхание и учащенно забилось сердце. Поэт тоже замер в дверях. Мы смотрели друг на друга через комнату. Первым очнулся муж:
— Кристина?.. Вера?! Ты жива?
Он закрыл за собой дверь и двинулся прямо на меня. Походка чувственного лирика была осторожной, будто он боялся вспугнуть сидящую на дереве ворону.
— Так что же произошло? — говорил он, приближаясь ко мне, стоящей столбом и совершенно растерявшейся. — Ты осталась жива? Каким же образом? И где твой любовник? И он жив остался? Так это Бескровный изображал конкурента Зибермана! А я-то думаю, что за неожиданная щедрость? Кто этот таинственный миллионер?
Он был уже совсем близко, и стало заметно, как бледны его щеки, как сужены зрачки, как сжимаются огромные кулаки. Медленно я начинала понимать: пиит разозлен до предела только тем, что я снова жива и снова стою на его пути! Ведь он выстрадал свою любовь, живя со мной, и имеет полное право на счастье! Страх сковывал мне язык и тело. Правая рука супруга нырнула в карман брюк и вынырнула с маленьким револьвером типа бульдог.
Увидев оружие, я будто встрепенулась. Алексей все наступал.
— На этот раз ты не выкрутишься, стерва проклятая! — убеждал он себя. — Ты должна сдохнуть!
Глядя не на мужа, а на бульдога в его руках, я сказала:
— Алексей, Илья в руках бандитов! Отдай камень, мы выкупим сына. Потом разведемся, забудем все и все друг другу простим!
— А что ты мне прощать будешь? — зло отрезал Алексей. — Я тринадцать лет на тебя потратил, тебе есть в чем меня упрекнуть? Ах ты, сука! Сдохни и я прощу тебя!..
Его слова заполняли комнату, они шипели и извивались в воздухе. Ненависть этих слов шокировала меня, но еще она разбудила во мне злобу. Я отступила спиной к туалетному столику и нащупала позади себя баночку со спреем. Открыла колпачок, нащупала пальцем отверстие, откуда будет разбрызгиваться жидкость и приготовилась. Тем временем, Алексей закончил читать обвинительный вердикт:
— …испортила лучшие годы моей жизни!
И в тот момент, когда большой палец умелого мастера рифм лег на курок, чтобы взвести его, я прыгнула мужу в ноги, направив отверстие баллончика в направлении его лица, и нажала на распылитель!
Алексей, не ожидавший такого оборота, вдохнул аэрозоль полной грудью. Он зажмурился, закрыл лицо руками и в момент начал задыхаться. Кашляя и пытаясь выйти из висящего в воздухе ядовитого облака, он отступил назад, споткнулся о порог спальни и грохнулся на спину. Я подбежала к нему и направила новую струю ему в лицо. Он кашлял и задыхался, его тело беспомощно билось в попытке преодолеть удушье. Пистолет валялся за головой Алексея, я стояла и смотрела на то, что натворила.
— Боже мой! — раздалось от двери. Теперь я услышала голос Кристины. — Что ты сделала, тварь?!
— Хватит меня обзывать! — сказал я. — Сами всех достали, а теперь…
— Ты думаешь, я злюсь, что ты Алексея лаком спрыснула? — Кристина не сдержала смешка. — Вот дура ты, Верка! Да я сама все приготовила, чтобы сделать это! Зачем мне к деньгам еще и этот тяжеловес?
— Вы же, вроде, любили друг друга…
— Так что? — возразила Кристина, спокойно приближаясь ко мне. — Все проходит! За брюллик всего-то тысяч триста получить удастся, а это не так уж и много. Я не такая курица, как ты, Верка. Я должна жить в красивых городах, одеваться у лучших модельеров, бывать в лучших ресторанах! Это мое право, я родилась для шикарной жизни!
Новый поворот сбил меня с толку. Оказывается, у Кристины тоже есть полное право на мой бриллиант! Прямо-таки, естественное право, потому что она родилась для шикарной жизни. Пока я осмысливала систему ценностей подруги, Кристина пересекла комнату и быстро подняла пистолет с пола.
— Вы все надоели до смерти! И ты, и Алексей, и Темка! — сказала она и нажала на курок.
Выстрела не последовало — Алексей не успел снять оружие с предохранителя. Мне досталась еще секунда жизни, и теперь я решила, что ждать нечего. Хватит про чужие права слушать, мой сын тоже имеет право. Право жить! Перескочив через тело хрипящего от удушья поэта, я бросилась к Кристине и вцепилась в ее руку, сжимавшую маленький револьвер.
— Отпусти, стерва! — шипела Кристина, стремясь располосовать мне лицо своими длинными наточенными когтями. Ее рот был перекошен злобой, подбородок трясся. Умею я вызывать сильные эмоции! — Гадина, дрянь, тварь!
Не обращая внимания на все эти эпитеты, я отворачивала лицо от пяти маленьких ножей и, одновременно, выкручивала руку с бульдогом. Мы кружили по комнате, то назад, то вперед как неопытные партнеры в танце, когда ведущим становится тот, кто сильнее. Мне было страшно смотреть в глаза подруги — столько в них было ненависти, но я уже чувствовала адреналин в крови, желание победить. Да я просто обязана победить — жизнь Ильи от этого зависит!
Неожиданно Кристина изменила тактику и вцепилась своими ножами мне прямо в горло. Подруга была невероятно сильной! Я закашлялась и, по-настоящему, испугалась, что она придушит меня. Едва дыша, я захватила ее правое запястье левой рукой и с силой вывернуть его. Кристина вскрикнула от внезапной боли и на мгновение ослабила свою отчаянную хватку. Я с силой толкнула ее в грудь. Она потеряла равновесие и полетела назад. Позади нее оказался стеклянный столик.
Потом получилось странное: будто бы во сне я увидела, как красивая женщина с каштановыми кудрями летит вниз, как волной разлетаются осколки стекла, как падение тела подруги заканчивается на полу, на хромированном каркасе столика. И как раскрывается рот красивой женщины и из него выходит окровавленный узкий стеклянный осколок. Кристина конвульсивно содрогается, ее ноги слабо елозят по паркету, и пальцы сжимаются — разжимаются, сжимаются снова…
Мне захотелось закричать, чтобы время перемоталось назад и тогда я не войду в этот номер, не забуду свой сотовый, не окажусь застигнутой Алексеем и не увижу вот этого…
И тут в дверь постучали. Я очнулась. Паники не было, я совершенно четко знала, что мне теперь делать. Смоталась в ванную, принесла полотенце. Сглотнув тошноту и сцепив зубы, подняла голову Кристины над полом, усыпанным стеклом, замотала ее полотенцем. Осколок стекла так и остался в горле подруги. Зато другой осколок, который я торопливо выпутывала из ее волос, врезался мне в правую ладонь. Не обращая внимания на порез, я отволокла тело подруги в спальню, затолкала его под кровать и завесила покрывалом. Вернулась в первую комнату, подобрала револьвер, вытерла об штаны и сунула в ящик телефонного столика. Потом открыла дверь.
На пороге стоял портье.
— Помогите мне, — сказала я по-английски, используя свой убогий словарный запас на все сто: — Мой муж… У него приступ с сердцем, он разбил столик и вот… Кровь!
Портье заговорил, но я лишь пыталась ловить знакомые слова, не понимая ничего. Теперь мне казалось, что моя голова полна густой тягучей жидкости и в ней плавают яркие пластиковые рыбки. Сейчас все рыбки поразевали рты и пялились на портье. Он втолкнул меня в номер и стал осматривать его. Первым делом портье увидел разбитый столик и красные пятна. Глянув на мою руку, покачал головой (рыбки сделали то же самое). Через секунду портье обнаружил Алексея. Я и сама взглянула на мужа впервые за последние несколько минут. Его лицо посинело, глаза закрыты, а ноги поджаты. Рядом валялся баллончик с лаком для волос.
Кажется, портье сказал, что надо позвать доктора. Он вышел, а я протерла баллончик носовым платком и поставила на место. Вернулся портье и человек с саквояжиком. Он кивнул мне, склонился над Алексеем. Что-то сказал портье, отошел от мужа и взялся обрабатывать мою руку. Порез был довольно глубоким, но я все же волновалась, как бы доктор не сообразил, что из моей раны не могло вытечь столько крови, сколько было на осколках стекла.
— Ваш муж нуждается в помощи, — поняла я слова эскулапа. — Мы повезем его в больницу, вы не возражаете? Это будет дорого стоить. У вас есть деньги?
Я ответила, что все отлично, что деньги есть. Вскоре прибыла карета скорой помощи, Алешу вынесли. Я взяла сумку Кристины, небрежно брошенную у входа, и попросилась ехать с врачами.
Из больницы мне удалось исчезнуть через пять минут после того, как Алешу устроили в палате.
Артем выслушал меня довольно спокойно. Заключительную часть своей речи я произнесла уже над раскрытой сумкой его погибшей жены. В бархатной темной глубине потайного кармашка мерцал чистый, идеально круглый бриллиант в сто каратов. Кроме него, моей добычей стала стопка документов. Порывшись в них, Артем сказал:
— Здесь твой настоящий загранпаспорт, выданный на твой российский паспорт. Вот эта писулька — завещание твоего отца. Здесь — подтверждение нотариуса, что ты это ты и что этот булыжник твой.
— А теперь?
— А теперь надо удирать, пока не обнаружен труп в спальне номера. Скорее всего, горничная уберет осколки стекла и смет кровь в первой комнате номера, а дальше и не сунется. Так что… ее, — он произнес это местоимение с легкой запинкой, — ее найдут только завтра. Собирай свои вещи!
