Глава 19
»— Что ты такое говоришь? Как это — он умер естественной смертью? Ты его убила, Верна! Хладнокровно застрелила.
— Если бы ты знал Джо так, как знала его я, ты бы понял, что его смерть была самым естественным событием в его жизни. Кроме того, это лучший из двух вариантов.
— Каких еще вариантов?
— Я могла бы выйти за него замуж, однако инстинкт самосохранения взял верх.
— Инстинкт самосохранения?
— Ну да. Я не люблю мучиться. Даже ради таких парней, как Джо «.
Черно-белые фигуры исчезли с экрана. Он стал черным. Замелькали титры фильма» Естественные причины «. Появилась фамилия режиссера: Леонард Леджер. В переполненном зале раздались жидкие аплодисменты.
Элизабет наклонилась к Джеку, сидевшему рядом с ней на балконе.
— Такое впечатление, будто весь этот фильм был снят в кухне. Голову даю на отсечение, что в тех кадрах, где Джо получил по заслугам, вместо стены туннеля использовалась дверца холодильника.
— Нужно отдать Леджеру должное: он и в самом деле умеет работать в рамках скромного бюджета, — заметил Джек, когда зажегся свет.
Взгляд Элизабет упал на изящную позолоченную фигуру, украшавшую величественную колонну. Театр» Силвер эмпайр» был великолепно отреставрирован. Сразу видно, что это здание — жемчужина викторианской эпохи. Из брошюры, которую Элизабет недавно прочла, она узнала, что первоначально здесь должен был разместиться оперный театр. Денег на интерьер не пожалели: сиденья, обшитые красным бархатом, темно-вишневые занавеси, канделябры, изысканная позолота.
Театр был построен в конце восемнадцатого столетия, когда с гор Колорадо яркими сверкающими потоками текли золото и серебро. Стремительно разбогатевшие шахтеры спешили выставить напоказ свое богатство и лихорадочно постигали культуру, вкладывая деньги в такие символы цивилизации, как театры, курорты. Театр «Силвер эмпайр» производил странное впечатление в самом центре города, который когда-то был рудником, а теперь стал лыжным курортом. Но не признать, что в нем есть определенный шарм, Элизабет не могла.
Джек, однако, оставался безучастным к роскошной обстановке. Примостившись на самом кончике кресла, он облокотился на балконные перила и внимательно смотрел вниз. Понятно. Разглядывает толпу, устремившуюся к выходу. Ни дать ни взять охотник, поджидающий, когда вожделенная добыча покинет свое логово. А добыча эта — Леджер. Джек решил после просмотра фильма проследить за ним до самого гостиничного номера. Так и не сумев поймать Леджера по телефону, Джек весь вечер места себе не находил, с каждой минутой нервничая все больше и больше.
Элизабет тоже не терпелось узнать о том, что им раскопал Леджер, но почему-то она все больше и больше чувствовала себя не в своей тарелке, а почему и сама не знала. Это все из-за Джека, решила она наконец. Он дергается, и она заодно.
И Элизабет принялась размышлять о том, что они с Джеком будут делать, если и в самом деле отыщут Тайлера Пейджа. Как заставят его отдать кристалл. Угрозами? Силой? Джек при желании может до смерти напугать кого угодно.
— Уже одиннадцать часов, — тихо напомнила она. — До встречи осталось всего полчаса, так что можешь Леджера здесь не высматривать. Все равно скоро с ним увидимся.
— Не нравится мне вся эта таинственность, — посетовал Джек, не отрывая взгляда от толпы внизу. — Как-то уж чересчур отдает мелодрамой.
— Он ведь режиссер, который ставит фильмы на кухне. Так что ты от него хочешь? — Поднявшись, Элизабет взяла пальто. — Пошли. Пока дойдем до машины, приедем в гостиницу, припаркуемся и отыщем номер Леджера, как раз и будет половина двенадцатого.
— Ты права. — Джек встал, все еще не спуская глаз с людского потока. — Пошли отсюда.
И они вместе с остальными направились к лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. Краешком глаза Элизабет углядела Вики и Холланда, однако они не заметили ни ее, ни Джека.
Наконец вышли на улицу. У входа в театр по тротуару прогуливались зрители, дожидавшиеся начала следующего просмотра — фильма под названием «Правда убивает». Он начинался в полночь. Элизабет уловила обрывки разговора на эту тему.
— …язык в этой ленте потрясающий.
— …оператор — просто кудесник. Что он вытворяет своей камерой, уму непостижимо! Кадры у него все один к одному.
— …сценарий у меня отличный, но пока что нет спонсоров.
— …полностью неверно истолковал, символику уличной сцены…
Толпа под яркими огнями, освещавшими вход в театр, быстро редела. Но Элизабет заметила еще один островок яркого света, а вокруг него — маленькую группу людей. Люди деловито сновали взад и вперед, явно объединенные какой-то деятельностью.
— Вон там ставят фильм, — сказала Элизабет. — Должно быть, тоже участвуют в конкурсе.
— Хорошо бы они не загородили выезд, — заметил Джек, даже не посмотрев в ту сторону, куда показывала Элизабет. — Я не собираюсь опаздывать на встречу с Леджером только потому, что какие-то кретины решили снимать на стоянке кино.
Элизабет взглянула на разыгрываемую сцену более внимательно.
— Выезд свободен. Они расположились рядом. Похоже, снимают какой-то детектив. Смотри, на земле тело.
— В каждом фильме, который мы здесь смотрели, есть труп. — Джек сунул руку в карман, ища ключи. — Похоже, убийство — основа жанра.
— Естественно. Ты что, за целую неделю так этого и не понял? «Черный» жанр отображает темные стороны городской жизни и моральную деградацию. Для американских режиссеров сороковых годов эти темы были настолько естественны, что они даже не догадывались, что создают новый жанр. А французы придумали этому жанру название.
— Не надо. — Джек открыл дверцу и помог Элизабет забраться в машину, — У меня нет настроения выслушивать еще одну лекцию о кино.
— Оно и видно.
Джек обошел вокруг машины и сел за руль. Плавно тронув машину с места, поехал к выходу со стоянки.
Элизабет опустила стекло. Ей было интересно посмотреть, как снимают фильм. В самом дальнем конце стоянки на земле лежало тело. Рядом стояли двое актеров в черных масках. Один держал в руках длинную металлическую трубу. Другой — пистолет, на вид совсем как настоящий. Вокруг бродил оператор с кинокамерой.
— Всем приготовиться! — крикнул полный мужчина в кепке. — Пройдем эту сцену еще раз. Но только пусть драка продолжается чуть дольше, прежде чем Келвин нажмет на спуск. Ведь парень, которого бьют, надул своего партнера и спал с его женой. Понимаете? Надо ему как следует отомстить.
Джек выехал на улицу. Элизабет откинулась на спинку сиденья и закрыла окно,
— Холодновато для съемок, — заметила она.
— Насколько я могу судить, этим киношникам никакой холод нипочем.
Элизабет призадумалась.
— Есть что-то трогательное в том, как эти артисты относятся к своему искусству, — наконец проговорила она.
— Ты называешь это искусством?
Элизабет улыбнулась.
— Поскольку ты собираешься стать продюсером фильма «Восход темной луны», тебе следует лояльнее подходить к данному вопросу.
— За последнюю неделю я достаточно узнал о кинопроизводстве, чтобы считать это занятие бизнесом, а не искусством.
— Ха! Посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь свою фамилию в титрах.
— Сомневаюсь, что мое мнение изменится. А скажи-ка, Элизабет, ты пойдешь со мной на премьеру моего фильма?
Это предложение почему-то застало Элизабет врасплох. Наверное, потому, что речь шла об их совместном будущем. Ей и в голову не приходило, что Джек об этом думает. И она решила уйти от ответа.
— Видишь ли, — сказала она, откашлявшись, — для того, чтобы поставить фильм, даже такой, требуется довольно много времени. Скорее премьера леджеровского шедевра состоится только на следующем фестивале. А до него еще целый год.
— Верно. — Джек притормозил, поворачивая на стоянку отеля «Миррор-Спрингс». — Ну так как, пойдешь?
Он говорит совершенно серьезно, поняла Элизабет. Словно рассчитывает, что год спустя они все еще будут поддерживать отношения. Она заметила, что Джек прерывисто дышит. Сама она так дышала, когда была напряжена или взволнована. Или испугана. Или возбуждена.
— Поживем — увидим, — тихонько проговорила она. Джек припарковался, выключил двигатель и резким движением выдернул ключи из замка зажигания.
— Люблю, когда ты такая решительная.
— Ну ладно, договорились. — Элизабет раздраженно нажала на ручку дверцы. — Если ты и в самом деле снимешь фильм, я пойду с тобой на его премьеру.
— Будешь вести себя со мной как паинька, так и быть, дам тебе роль без слов, — поддразнил Джек.
— В постельной сцене?
— Естественно! — Его глаза озорно блеснули.
— Ну ладно, пошли искать Леджера. — Элизабет быстро открыла дверцу и вышла.
Джек последовал ее примеру, и они зашагали рядышком к, ярко освещенной гостинице. Молодой человек в красной рубашке и черном галстуке-бабочке открыл дверь.
В вестибюле, кроме администратора, никого не было. Джек не стал задерживаться у конторки и звонить Леджеру в номер, а направился прямиком к лифтам. Элизабет пришлось ускорить шаг, чтобы от него не отстать.
Пока они поднимались на третий этаж и выходили из лифта, Джек молчал. Элизабет явственно ощущала его волнение. Сама она чувствовала смутную тревогу. Интересно почему? Ведь нужно радоваться тому, что они с Джеком наконец-то напали на след. А вместо радости душу терзает какое-то недоброе предчувствие.
— Как ты думаешь, он нашел Пейджа? — спросила она, когда они шли по коридору.
— На его месте я бы не стал беспокоить меня по пустякам. Леджер и цента от меня не получит, если расскажет жалкую байку о том, что видел Пейджа где-то в городе.
Они остановились перед дверью с номером 305. Из-за нее доносился приглушенный звук телевизора. Джек поднял руку, собираясь постучать.
Опустив глаза, Элизабет заметила, что из замка торчит ключ.
— Подожди, — сказала она.
Проследив за ее взглядом, Джек нахмурился.
— Какого черта Леджер оставил его в двери?
— Иногда это случается. — Элизабет с трудом сглотнула. — Если человек о чем-то задумался, он может забыть вытащить ключ из замка.
— Гм, — буркнул Джек и стукнул три раза, очень тихо, но вместе с тем решительно. Ответа не последовало. Элизабет почувствовала, как у нее сжалось сердце.
— Мне это не нравится, — заметила она.
— Ну да? — Джек повернул ключ в замке. — Я как раз подумал то же самое.
Он распахнул дверь. Единственным источником света в комнате был мерцающий экран телевизора. Элизабет вновь почувствовала волнение, хотя и не понимала почему. Нужно взять себя в руки, подумала она. Она попыталась выбросить из головы фрагменты фильмов, где герой и героиня приходят на полночную встречу и вдруг обнаруживают, что человек, к которому они пришли, убит всего за несколько минут до их появления.
Присмотревшись, Элизабет заметила, что работает не телевизор, а видео. Она тотчас же узнала диалог из фильма Леонарда Леджера «Естественные причины».
«— Я же доверял тебе, Верна!
— И совсем напрасно. Мне нравятся умные мужчины. Я бы никогда не влюбилась в парня, который настолько глуп, чтобы мне доверять».
В комнате никого не было. Элизабет с облегчением вздохнула. Бросив взгляд в сторону ванны, заметила, что дверь приоткрыта.
Щелкнув выключателем, Джек позвал:
— Леджер! Вы здесь?
Молчание. Лишь из телевизора доносились звуки. Элизабет не сводила глаз с двери ванной комнаты. Заметив это, Джек подошел, включил свет в ванной и распахнул дверь. Все как положено: ванна, унитаз и раковина.
Больше никого и ничего. Элизабет с облегчением перевела дух.
— В чем дело? — Джек невесело ей улыбнулся. — Думала, что в ванной лежит труп?
— А ты не думал?
— Такая возможность приходила мне в голову. Похоже, мы с тобой в последнее время смотрели слишком много фильмов.
Джек открыл ближайший шкаф. Пусто. Ни одежды, ни обуви. И никакого трупа.
Элизабет более внимательно осмотрела ванную комнату. На полу валялись влажные полотенца, но никаких предметов, которые мужчина обычно берет с собой в дорогу не наблюдалось. Ни бритвы, ни зубной пасты, ни презервативов.
Вернувшись в комнату, она увидела, что Джек открывает дверцу прикроватной тумбочки.
— Нашел что-нибудь?
— Нет. — Джек выпрямился. Лицо его было мрачным. — Этот подонок уехал. Собрал вещички и был таков. Да еще с такой поспешностью, что забыл в замке ключ.
— Напрашивается вопрос: почему?
— На это есть только одна объяснимая причина. — Джек обвел комнату задумчивым взглядом. — Кто-то предложил ему больше денег, чем я.
«— Ты причинила мне боль, Верна».
Работающий телевизор начинал действовать на нервы. Элизабет поискала глазами пульт. Он лежал на кровати, а рядом — видеокассета. Элизабет выключила телевизор и взглянула на кассету.
— Посмотри, что он оставил. — Она взяла кассету с кровати и вытащила ее из коробки. На кассете от руки было написано название: «Предательство».
Джек протянул ладонь.
— Дай-ка взглянуть.
Элизабет отдала ему кассету. Взяв ее, Джек направился к видеомагнитофону.
— Что ты собираешься делать? — спросила Элизабет.
— А ты как думаешь? Прокрутить пленку, конечно.
— О Господи! Это еще зачем?
— Кроме нее, в комнате больше ничего нет, и оставлена она на самом видном месте.
— Ты считаешь, Леонард Леджер специально нам ее оставил?
— В данных обстоятельствах это единственное разумное объяснение.
Джек нажал на кнопку. Лента тихонько зажужжала. На экране появилось черно-белое изображение.
Оно было расплывчатым — похоже, снимал любитель, — однако Элизабет без труда узнала дверь гостиничного номера. Гостиница явно была не из дорогих. Видна была часть холла, покрытого потертым ковром. Вот на экране мелькнула горничная, толкающая перед собой тележку. Она прошла мимо закрытой двери и исчезла из кадра.
Зато появилась другая фигура. Хайден Шоу.
Элизабет почувствовала, что ее затрясло. Подавшись вперед, она не сводила глаз с экрана. Хайден вытащил из кармана ключ от номера, открыл дверь и исчез внутри.
— Джек, что это?
— Пока не знаю, — ответил Джек, не отрывая от экрана глаз. — Но сюжет становится все более интересным.
В кадре возник еще один мужчина. Нервный коротышка с круглым лицом и практически лысой головой. Остатки волос на затылке были собраны в конский хвост. На носу поблескивали очки в металлической оправе. На мужчине был мешковато сидевший черный полотняный пиджак и брюки. На шее висели многочисленные цепи. В руках он крепко сжимал «дипломат».
— Тайлер Пейдж… — тихонько присвистнул Джек. Пейдж дважды стукнул в дверь. Она почти тотчас же открылась. Пейдж исчез внутри.
— Вот мерзавец, — тихонько проговорил Джек. — Так и знал, что без него тут не обошлось.
— Без Пейджа? Понятно же было, что он в этом деле замешан.
— Я говорю о Хайдене. Я знал, что он меня ненавидит, но представления не имел, что до такой степени.
Элизабет не знала, что тут сказать. Можно было только догадываться, что чувствуешь, когда видишь, как тебя предает собственный брат. Она коснулась руки Джека. Он этого даже не заметил.
Некоторое время на экране ничего не происходило. Наверное, снимавший выжидал, пока Тайлер Пейдж с Хайденом выйдут из номера, решила Элизабет.
Прошла еще пара минут. Элизабет бросила тревожный взгляд на дверь.
— Джек, сюда в любую минуту может кто-нибудь войти. Может, возьмем пленку домой и там досмотрим?
— Пожалуй. — Джек направился к видеомагнитофону. Но не успел он нажать на «стоп», как на экране возник еще один человек.
В первый момент Элизабет ничего не поняла.
А когда узнала себя, пол поплыл у нее под ногами, а руки похолодели так, словно она сунула их в ледяную воду.
Не дыша, смотрела она, как подходит к двери гостиничного номера и стучится.
Нет, этого не может быть!
Дверь номера открывается, и Элизабет входит в комнату, где ее дожидаются Хайден Шоу и Тайлер Пейдж.
Пленка резко оборвалась.
Внезапно Элизабет вспомнила название фильма.
«Предательство».
— Теперь уже скоро, — проговорила она теплым хрипловатым голосом, от которого у него мурашки побежали по спине. — Еще немного, и мы будем вместе. Только представь себе, Тайлер. Париж, Рим, Мадрид… Перед нами откроется весь мир.
— Да. — Тайлер Пейдж прижал трубку плечом и запустил руку в пакет с картофельными чипсами.
В комнате было темно. Лишь светился экран телевизора. Жуя чипсы, Тайлер любовался Бетти Дэвис.
— Тайлер?
— Я слушаю, Ангельское Личико.
На экране Дэвис в роли Лесли Кросби в приступе безумной ревности убивала своего любовника.
— Мы не должны встречаться, пока все это не кончится. Ты это понимаешь?
— Понимаю, — ответил он.
— Нам обоим это нелегко.
— Да, — согласился он.
На самом деле он уже впадал в тоску. Казалось, будто он заперт в этом доме целую вечность.
— До свидания, милый.
— Прощай, любовь моя.
Он положил трубку и уставился на экран. Он знал, что будет дальше. Лесли Кросби освободят в зале суда, но в конце она умрет. Закон жанра должен быть соблюден. Главная героиня понесет наказание за свое преступление.
Интересно, придется ли и ему нести наказание за свое преступление?
Он выудил из пакета очередную горсть чипсов, думая об Ангельском Личике. Он пожертвовал ради нее всем. Бросил все, что ему когда-то было дорого, ради женщины. И возврата не будет.
«Возврата нет».
По телу пробежала дрожь.
«Возврата нет…»
Он вспомнил милую его сердцу тихую лабораторную жизнь. Как же все тогда было просто! Коллеги терпимо относились к его маленьким странностям. Никогда не докучали ему во время работы. А еще он скучал по своему маленькому домику, где он сам был себе хозяином. Там никто не ругал его за то, что он копит грязную посуду и смахивает на пол крошки. Он мог бросать на пол грязное белье и не убирать его неделями.
Но ей неряшливость не нравилась. Когда все закончится и они наконец будут вместе, он станет ради нее веселым, умным и, самое главное, необычайно аккуратным. Даже подумать об этом было страшно.
Игра стоит свеч, попытался успокоить он себя. Ведь она — его Гильда, его Лаура, «Женщина в окне», «Женщина на озере».
Но иногда он до смерти ее боялся. Может быть, поэтому несколько недель назад и приобрел пистолет.
Элизабет больше не могла выносить гнетущего молчания. Оно душило ее. Оторвавшись от созерцания узкой извилистой дороги, вьющейся впереди, она взглянула на Джека. Тот, казалось, был всецело поглощен вождением, словно ничего важнее в мире не существовало.
С тех пор как они вышли из гостиницы, он не проронил ни слова. Ни единого слова. Впрочем, Элизабет тоже молчала.
Только сейчас она начала приходить в себя. Она должна поставить все точки над i. И она это сделает.
— О чем ты думаешь? — пошла Элизабет в наступление.
Джек потряс головой, словно совсем забыл о ее присутствии и она застала его врасплох. На секунду повернулся к ней, но уже через мгновение снова перевел взгляд на дорогу.
— Я думаю о кассете, которую мы нашли, — проговорил он.
— И что именно ты о ней думаешь?
— Все задаю себе вопрос, кто мог подложить ее для нас в номер Леджера.
Элизабет уставилась на мелькавшие мимо деревья.
— Наверное, тот, кто хотел дать тебе понять, что Хайден, Пейдж и я сговорились украсть кристалл.
— Веришь ты мне или нет, об этом я догадался. — Джек притормозил перед крутым поворотом. — Вопрос в том, кто подсунул мне такую версию и почему.
— То, что ты увидел в фильме, вранье, — чуть напрягшись, заметила Элизабет.
— Естественно. Это лишь удлиняет список подозреваемых. Если бы то, что я увидел, было правдой, этот список стал бы короче.
На секунду Элизабет показалось, что она ослышалась.
Она круто, насколько позволял ремень безопасности, повернулась к Джеку:
— Постой-ка. Ты хочешь сказать, что не поверил увиденному?
— Подожди, не тараторь. — Не сводя глаз с дороги, Джек усмехнулся. — Нас окружают нескольких сотен профессионалов, работающих в сфере кино, и специалистов по видео. Кроме того, в окрестностях бродит пара тысчонок кинолюбителей, которые тоже наверняка знают, как монтировать видеопленку. Естественно, я не верю в то, что увидел.
Огромный ледяной монстр, впившийся Элизабет во внутренности, разжал свои когти так внезапно, что ей показалось, будто она вот-вот взлетит. Значит, Джек считает кассету подделкой. Ну и ну…
— Понятно, — прошептала Элизабет, не придумав, что бы ей еще сказать.
Джек внимательно взглянул на нее.
— С тобой все в порядке?
— Конечно, — так же тихо ответила Элизабет. — Я чувствую себя как нельзя лучше.
— Когда приедем домой, я опять позвоню Ларри. У него было достаточно времени, чтобы раздобыть новую информацию.
— А я позвоню Луизе.
— Может быть, когда мы получим новые сведения, мы поймем… — Прервав себя на полуслове, Джек раздраженно застонал и снял ногу с педали газа. — Вот черт! Нет, только не это! У нас и так нет времени!
— Что случилось? — забеспокоилась Элизабет. Проследив за его взглядом, она увидела яркие огни и фургон, почти перекрывший узкую полоску дороги.
Дверца водителя была распахнута настежь. Софиты ярко освещали неподвижную фигуру, сидевшую за рулем. Блестела кровь. Море крови.
Неподалеку стояли два софита на длинных штативах, на которых висели мешки с песком. Только один из них был включен. На земле лежали кабели.
Человек с кинокамерой на плече беспокойно ходил взад и вперед, видимо, выбирая подходящий ракурс. Он стоял к Элизабет спиной, поэтому она заметила только, что он с ног до головы одет в черное. Да и когда он повернулся, лица все равно было не разглядеть из-за глубоко надвинутой на лоб кепки. Блестящие металлические пластины, украшавшие его массивные черные ботинки, поблескивали в свете софита.
— Еще один труп, еще один фильм. — Голос Джека звучал раздраженно. Он затормозил. Машина остановилась.
— Наверное, тоже конкурсный, — сказала Элизабет.
— Но какого черта они загородили дорогу?
— Будь с ними повежливее, Джек, — попросила Элизабет и осеклась. Разве не достаточно того, что к ней он отнесся более чем терпимо. Он не поверил в то, что увидел на экране. А значит, жизнь прекрасна и удивительна. — Они, наверное, решили, что в такой поздний час уже никто не поедет.
— Что-то народу у них маловато. — Расстегнув ремень безопасности, Джек открыл дверцу. — Вижу лишь двоих. Он вышел из машины и направился к фургону. Элизабет тоже вышла.
— Сколько вы еще здесь провозитесь? — спросил Джек, подходя к импровизированной съемочной площадке.
Оператор даже не обернулся. Согнувшись под весом своей камеры, он примеривался, как бы получше отснять кровавую сцену.
— Не знаю. Сколько получится. Может, выключите фары? Мешают снимать.
— Простите, — проговорил Джек. — Мы можем подождать несколько минут, но не больше. Нам некогда.
— Ну знаете! Мы снимаем фильм. — Оператор ткнул пальцем в софиты, на которых висели мешки с песком. — Нам потребовался целый час, чтобы поставить эту сцену.
— Если вы немного отодвинете один из софитов, я смогу проехать, — предложил Джек.
Элизабет почувствовала смутное беспокойство.
— Оставь их в покое, Джек, — вмешалась она, — Подождем несколько минут.
Он бросил на нее вопросительный взгляд.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Элизабет. — Вернись в машину. Давай не будем им мешать.
Джек заколебался, но, к облегчению Элизабет, не стал вступать в дискуссию.
— Ну хорошо.
В этот момент сидевший за рулем фургона актер пошевелился и поднял голову. Лица его за краской, изображавшей кровь, было не разглядеть.
— Эй, дамочка! — весело крикнул он, затем обернулся к оператору. — Можно и ее заснять в этой сцене. Ну как? Хотите сниматься в кино?
Элизабет открыла было рот, чтобы вежливо отказаться, но тут оператор положил свою камеру и сделал шаг по направлению к ним.
— Только тронь мою аппаратуру, и я тебе покажу, где раки зимуют! — завопил он, обращаясь к Джеку.
— Да не собираюсь я ничего трогать. Мы подождем несколько минут, пока вы закончите.
— Вот сейчас и закончит. — И оператор двинулся к Джеку. — Давай, Бенни!
Выскочив из фургона, Бенни бросился следом за приятелем.
— Джек! — истошно завопила Элизабет.
Подбежав, оператор вскинул руку, собираясь нанести сокрушительный удар. Джек уклонился. В тот же миг артист схватил его за руку и дернул изо всех сил.
Потеряв равновесие, Джек свалился, увлекая актера эа собой. Тот рухнул, ударившись о мостовую. Джек приземлился сверху, нисколько не пострадав.
— Держи его! — заорал оператор, возбужденно пританцовывая вокруг Джека и его противника. — Держи, черт подери!
Элизабет бросилась к фургону.
— Стой на месте! — крикнул ей Джек.
Но она не послушалась, упрямо двигаясь к цели. Поравнявшись с оператором, попыталась разглядеть его лицо, но тень от козырька мешала.
Внезапно оператор поднял ногу в грубом башмаке, собираясь лягнуть Джека. Джек моментально откатился в сторону, и бедолага артист принял удар на себя.
— Черт! — завопил он, хватаясь рукой за бок. — Черт!
Джек вскочил я бросился к оператору. Увидев это, Элизабет подбежала к ближайшему софиту и схватилась за длинную металлическую стойку.
— О Господи! — заорал актер. Теперь, когда он принял на себя удар, предназначавшийся Джеку, в голосе его появился страх. — Не трогай лампу!
Не слушая его, Элизабет дернула металлическую ногу. Софит рухнул на дорогу и разбился вдребезги. Схватив импровизированное оружие, Элизабет помчалась к дерущимся.
— О Боже! Моя аппаратура! — истошно завопил актер, и вопль этот эхом разнесся на много миль вокруг.
Элизабет не обратила на него никакого внимания. Она смотрела только на Джека. Выставив ногу, он схватил оператора за запястье и дернул изо всех сил.
Пролетев некоторое расстояние, оператор с хриплым стоном рухнул на живот. Джек устремился к нему.
За спиной Элизабет слышались проклятия. Еще секунда, и актер настиг бы ее. Снова схватившись за штатив, она, развернувшись, стукнула им актера по руке.
— Не трогай аппаратуру, сука! — взвизгнул он и попытался обезоружить Элизабет.
Она же, отпрянув, взмахнула штативом, как шпагой.
— Прочь от нее! — взревел Джек и, отпустив оператора, бросился на выручку Элизабет.
Видимо, решив, что с него хватит и пора уносить ноги, оператор вскочил и побежал к фургону.
— Подожди меня, черт бы тебя побрал! — завопил актер, увидев, что его напарник, забравшись в кабину, уже уселся на водительское место.
Оставив в покое Элизабет, он сделал несколько движений в сторону фургона. Но оказавшийся рядом Джек схватил его за руку.
— Нет, нет, нет! — Измазанное красной краской лицо артиста выражало полнейшее отчаяние. Он даже не попытался высвободиться.
Двигатель фургона взревел. Вспыхнули фары. Скрипнув шинами и хлопнув задними дверьми, фургон унесся с места происшествия, вмиг растворившись в ночи.
— Подонок, — обреченно сказал актер. — Мерзавец паршивый.
Повисла напряженная тишина. Элизабет, которая замерев стояла на разграничительной полосе, подняла голову и взглянула на Джека.
— Как ты? — сдержанно спросил он.
— Нормально. — Заметив, что все еще сжимает в дрожащей руке металлический штатив, Элизабет аккуратно положила его на обочину дороги. — А ты?
— Тоже. — Джек в упор посмотрел на артиста. — Может, расскажешь, что это все значит? Или мне сразу вызвать полицию?
— Что? — оторопел актер. — Какую еще полицию?
— Сам знаешь какую!
— Но он сказал, что в полицию никто не заявит! — возмутился актер. — Ведь когда дело касается преступлений, связанных с профессиональной деятельностью, никто не обращается в полицию. Он сказал, что, если что-то не получится, в полицию никто не заявит.
— Что же именно может не получиться? — спросил Джек. Актер помрачнел.
— Не знаю. Олли предложил мне пятьсот баксов, чтобы я ему помог. А смотрите, что вышло. Софит разбит. А ведь он стоит не пятьсот баксов, а намного больше.
— А как фамилия этого Олли? — осторожно поинтересовалась подошедшая Элизабет.
— Понятия не имею. Все его звали по имени.
— Чем он занимается? — продолжил допрос Джек.
— Он каскадер. Только из крупных студий его турнули за то, что халтурил в рабочее время.
— А как тебя зовут? — спросила Элизабет.
— Бенни. Бенни Купер. — Бенни заискивающе взглянул на нее. — Нужно было вас только предупредить, понимаете? Больше ничего. Мы должны были задать вашему дружку небольшую взбучку, чтобы он сложил свои вещички и убрался из города.
— И это все? Только чтобы я уехал из города?
— Ага. — Бенни тяжело вздохнул. — И Олли сказал, что заявлять в полицию никто не будет.
Джек холодно улыбнулся.
— Считай, что тебе крупно повезло, Бенни. Он был прав.
Четверть часа спустя Джек подъехал к дому и заглушил мотор. Однако Элизабет даже не попыталась выйти. Так и сидела, задумчиво уставившись на ветровое стекло.
— Еще одно предупреждение, — медленно произнесла она. — Думаешь, оно снова от Вики и Холланда?
— Может быть. — Не поворачиваясь, ответил он.
— Может быть, нам все-таки пойти в полицию, Джек?
— Если мы это сделаем, — голос Джека звучал ровно, — будет только хуже. Все, кто замешан в этой истории, скроются, и нам тогда не отыскать Тайлера Пейджа и кристалл.
— Это верно.
— Да и в полиции нам вряд ли помогут. Разве что запишут наши показания, — продолжил он.
— А пока мы будем их давать, пока будет тянуться вся эта официальная волокита, я уверена, никаких улик не останется.
— Точно, — согласился Джек. Несколько секунд они молчали.
— Нас только что чуть не покалечили, а мы, двое здравомыслящих людей, сидим и рассуждаем, стоит ли обращаться в полицию. Удивительно, не правда ли? — наконец сказала Элизабет.
Джек распахнул дверцу машины.
— А как же не рассуждать, — бросил он. — Ведь недаром я возглавляю компанию. Я должен уметь все предусмотреть.
