IV – Архивы новостей

Они не закончили и не могли закончить. Во всяком случае, пока. Особенно настаивал на продолжении Уэсли. В последние дни он спал не больше трех часов подряд, но чувствовал себя бодрым и полным сил. Они с Робби поехали к нему на квартиру, а Дон отправился домой помочь жене уложить детей спать. Потом он должен был присоединиться к Уэсли и Робби для мозгового штурма. Уэсли обещал заказать еды.

– Отлично, – одобрил Дон, – только будь осторожен. У китайской Ур-еды навынос другой вкус. Сам знаешь, что говорят про немецкую китайскую еду: съешь немного – и через час захочешь править миром.

К своему удивлению, Уэсли обнаружил, что вновь обрел способность смеяться.

* * *

– Так вот, значит, как выглядит жилье преподавателя английского, – заметил Робби, осматриваясь. – Я покопаюсь в книгах?

– Давай, – разрешил Уэсли. – Я даю их почитать, но только тем, кто возвращает обратно. Помни об этом.

– Само собой. Знаете, мои родители никогда не увлекались чтением. Кое-какие журналы, несколько книг по диете, пара руководств по самосовершенствованию… вот, пожалуй, и весь список. Наверное, и я пошел бы по их стопам, если бы не вы. Просто набивал бы себе шишки, играя в футбол, и в конце концов стал физруком где-нибудь в округе Джайлз. Это в Теннесси. Йи-хо!

Уэсли был тронут. Возможно, потому, что в последнее время ему пришлось многое пережить.

– Спасибо, – сказал он. – Только не забывай, что в «Йи-хо!» нет ничего плохого. Это тоже твое. И тоже важно.

Он подумал об Эллен, о том, как она вырвала у него из рук книгу и швырнула через комнату. А почему? Потому что терпеть не могла книги? Вовсе нет. Просто он не слушал ее, когда она нуждалась в его участии. Кажется, Фриц Лейбер, великий автор фэнтези и научный фантаст, однажды назвал книгу «любовницей ученого». И когда Эллен нуждалась в нем, Уэсли, разве не пребывал он в объятиях другой любовницы, той, что ничего не требовала взамен (разве что словарного запаса) и всегда была готова его принять?

– Уэс! А что еще было в меню «УР-ФУНКЦИИ»?

Сначала Уэсли не понял, о чем речь. Потом сообразил, что там действительно была еще пара строк. Но он так увлекся подменю с книгами, что совсем про них забыл.

– Давай посмотрим, – сказал он и включил ридер. Всякий раз Уэсли почему-то ждал, что «ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ МЕНЮ» или меню «УР-ФУНКЦИИ» исчезнут – подобное вполне могло произойти в фантастическом рассказе или «Сумеречной зоне», – но все оказалось на месте.

– «АРХИВ УР-НОВОСТЕЙ» и «ЛОКАЛЬНЫЙ УР», – прочитал Робби. – Ха! В «ЛОКАЛЬНОМ УРЕ» ведутся ремонтные работы. За нарушения – двойной штраф.

– Что?

– Не важно, просто прикалываюсь. Попробуйте архив новостей.

Уэсли выбрал нужную строчку. Экран потемнел. Через несколько мгновений на нем высветилось сообщение:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АРХИВ НОВОСТЕЙ!

В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ИМЕЕТСЯ ДОСТУП ТОЛЬКО К «НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС»

СТОИМОСТЬ – $1 / 4 СКАЧИВАНИЯ

$10 / 5 °CКАЧИВАНИЙ

$100 / 80 °CКАЧИВАНИЙ

ВЫБЕРИТЕ НУЖНЫЙ ПУНКТ КУРСОРОМ, И СУММА БУДЕТ СПИСАНА С ВАШЕГО СЧЕТА

Уэсли посмотрел на Робби, но тот лишь пожал плечами:

– Я не знаю, что посоветовать, но если бы деньги списывались не с моей кредитки – во всяком случае, в этом мире, – я бы потратил сотню.

Уэсли подумал, что в этом есть резон, хотя вряд ли другой Уэсли (если он действительно существовал) обрадуется, когда получит выписку о расходах по «Мастеркард». Он выбрал строчку «$100 / 80 °CКАЧИВАНИЙ» и подтвердил выбор. На этот раз никаких сообщений о Законах Парадокса не высветилось. Зато появилась строка: «ВЫБЕРИТЕ ДАТУ И УР. ЗАПОЛНИТЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ПОЛЯ».

– Давай действуй! – сказал он и подвинул «Киндл» к Робби. Теперь это давалось ему легче. Одержимость этой штукой и яростное нежелание выпускать ее из рук было вполне понятным, но вызывало осложнения.

Робби на мгновение задумался, потом напечатал «январь 21, 2009». А в поле «Ур» набрал 1000000.

– Ур один миллион, – сказал он. – А почему бы и нет?

И нажал кнопку подтверждения.

Экран погас, потом на нем появилось сообщение: «НАСЛАЖДАЙТЕСЬ ЧТЕНИЕМ ПО СВОЕМУ ВЫБОРУ». Через мгновение появилась первая страница «Нью-Йорк таймс». Уэсли и Робби склонились над экраном и молча читали, пока не раздался стук в дверь.

– Это, должно быть, Дон, – сказал Уэсли. – Я открою.

Робби Хендерсон не ответил. Он никак не мог прийти в себя.

– На улице холодает, – сообщил Дон, переступая порог. – И ветер такой сильный, что срывает листья с… – Он запнулся, увидев лицо Уэсли. – Что? Или правильнее спросить, что на этот раз?

– Посмотри сам, – ответил Уэсли.

Дон прошел в служившую кабинетом гостиную, где на полках стояло множество книг, и увидел склонившегося над «Киндлом» Робби. Тот поднял голову и повернул экран так, чтобы Дон тоже мог читать. На месте фотографий зияли пустые квадраты и прямоугольники с надписью «Изображение недоступно», но заголовок был крупным и черным: «ПРИШЛА ЕЕ ОЧЕРЕДЬ». Внизу подзаголовок чуть помельче гласил: «Хиллари Клинтон приносит присягу как 44-й президент».

– Похоже, ей все-таки удалось, – сказал Уэсли. – По крайней мере, в Уре один миллион.

– И посмотрите, кого она сменяет, – добавил Робби и показал на имя. Альберт Арнольд Гор.

Когда через час раздался звонок в дверь, они не вздрогнули от неожиданности, но огляделись вокруг, словно пробудившись ото сна. Уэсли спустился вниз и заплатил за пиццу и упаковку пепси-колы. Они поели за кухонным столом, не отрываясь от «Киндла». Уэсли расправился с тремя кусками пиццы, что было его личным рекордом, но на вопрос, что именно ел, ответить бы не смог.

Просмотреть хотя бы бегло все восемьсот оплаченных закачек было абсолютно нереально, однако за четыре часа они прочитали достаточно статей из разных Уров, чтобы голова пошла кругом. Уэсли казалось, будто его мозг буквально распух. Судя по тому, как выглядели остальные – бледные, под лихорадочно блестящими глазами темнеют синяки, волосы взъерошены, – их состояние было не лучше. Знакомство всего с одной альтернативной реальностью могло стать настоящим потрясением, а таких реальностей имелось более десяти миллионов, и хотя многие казались похожими, чем-то они все обязательно различались.

Инаугурация сорок четвертого президента США – лишь один, но яркий пример. Они проверили ее по двум десяткам различных Уров, прежде чем выбились из сил. Семнадцать первых страниц газеты от 21 января 2009 года объявляли Хиллари Клинтон новым президентом США. В четырнадцати случаях ее вице-президентом являлся Билл Ричардсон из Нью-Мексико. В двух – Джо Байден. А в одном – сенатор от Нью-Джерси Спек Линвуд, о котором они никогда не слышали.

– Он всегда говорит «нет» на предложение занять пост вице-президента, – заметил Дон.

– Кто? – решил уточнить Робби. – Обама?

– Он самый. Его всегда спрашивают, и он всегда отказывается.

– Дело в характере, – предположил Уэсли. – События в Урах могут меняться, а характер человека – нет.

– Это еще неизвестно, – возразил Дон. – У нас совсем крошечная выборка по сравнению с… с… – он слабо хихикнул, – ну, со всем этим. Со всем массивом Ур-миров.

Барака Обаму избрали в шести Урах. Митта Ромни – в одном, вместе с Джоном Маккейном в качестве вице-президента. Его соперником был Обама, чьи позиции пошатнулись после гибели Хиллари в автомобильной аварии, случившейся перед самыми выборами.

Они не встретили ни одного упоминания о Саре Пэйлин. Уэсли не удивился. Он думал, что если бы они и наткнулись на ее имя, то чисто случайно, и не только потому, что самым вероятным кандидатом от республиканцев был Митт Ромни, а не Джон Маккейн. Пэйлин всегда была аутсайдером, не имевшим шансов на победу, и ее никто не воспринимал всерьез.

Робби предложил проверить бейсбольную команду «Ред сокс». Уэсли считал это пустой тратой времени, но Дон поддержал студента, так что Уэсли пришлось смириться. Робби с Доном просмотрели спортивные страницы за октябрь в десяти различных Урах, выбрав даты с 1918 по 2009 годы.

– Печальная картина, – заметил Робби после десятой попытки. Дон Оллман с ним согласился.

– Почему? – удивился Уэсли. – Они же столько выигрывают.

– А значит, нет никакого проклятия, – сказал Дон. – И это скучно.

– Какого такого проклятия? – заинтересовался Уэсли.

Дон открыл было рот, чтобы объяснить, но, вздохнув, передумал.

– Забудь, – сказал он. – Слишком долго объяснять, и ты все равно не поймешь.

– Но есть и плюсы, – сказал Робби. – «Бомбовозы» всегда держатся наверху, так что дело не только в везении.

– Да, – мрачно подтвердил Дон. – Проклятые «Нью-Йорк янкиз». Военно-промышленный комплекс спортивного мира.

– Прошу прощения, есть претенденты на последний кусок?

Дон и Уэс отказались. Робби взял пиццу и предложил:

– Давайте проверим еще один. Ур четыре миллиона сто двадцать одна тысяча девятьсот восемьдесят девятый. Это мой день рождения. Наверняка там что-то хорошее.

Но он ошибся. Когда Уэсли выбрал Ур и ввел 20 января 1973 года – не совсем случайную дату, – вместо надписи «НАСЛАЖДАЙТЕСЬ ЧТЕНИЕМ ПО СВОЕМУ ВЫБОРУ» появилась другая: «В ЭТОМ УРЕ ПОСЛЕ 19 НОЯБРЯ 1962 ГОДА «НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС» ОТСУТСТВУЕТ».

– Бог мой! – Уэсли зажал ладонью рот. – Господи Боже!

– Что? – спросил Робби. – В чем дело?

– Мне кажется, я знаю, – отозвался Дон и потянулся к розовому ридеру. Уэсли почувствовал, как от лица отхлынула кровь, а внутри все сжалось, и накрыл рукой руку Дона.

– Не надо, – сказал он. – Мне кажется, я этого не вынесу.

– Не вынесете чего? – почти крикнул Робби.

– Вы что, не проходили Кубинский ракетный кризис на уроках истории двадцатого века? – спросил Дон. – Или еще не дошли до него?

– Какой ракетный кризис? В этом был замешан Кастро?

Дон смотрел на Уэсли.

– Мне тоже не хочется смотреть, – признался он, – но я не смогу заснуть, пока не узнаю наверняка.

– Ладно, – сдался Уэсли и подумал, причем уже не в первый раз, что истинным проклятием рода человеческого являлся вовсе не гнев, а любопытство. – Только давай сам. У меня руки трясутся.

Дон ввел дату «19 НОЯБРЯ 1962 ГОДА». «Киндл» пожелал ему насладиться чтением, но никакой радости оно ему не доставило. Как и остальным. На первой странице застыли огромные заголовки:

ЧИСЛО ЖЕРТВ В НЬЮ-ЙОРКЕ ПРЕВЫШАЕТ 6 МИЛЛИОНОВ

МАНХЭТТЕН ПОРАЖЕН РАДИАЦИЕЙ

ПО СООБЩЕНИЯМ, РОССИЯ СТЕРТА С ЛИЦА ЗЕМЛИ

ЕВРОПА И АЗИЯ НЕСУТ «НЕИСЧИСЛИМЫЕ ПОТЕРИ»

КИТАЙ ЗАПУСКАЕТ 40 МБР

– Выключите, – едва слышно попросил Робби. – Как там в песне? Я больше не хочу этого видеть.

– С другой стороны, – сказал Дон неуверенно, – судя по всему, в остальных Урах, включая наш, этого удалось избежать.

– Робби прав, – произнес Уэсли. Он выяснил, что в последнем номере «Нью-Йорк таймс» Ура-4121989 было всего три страницы. И в каждой статье говорилось о смерти. – Выключи эту штуку. Глаза б мои на нее не смотрели.

– Теперь уже поздно, – заметил Робби. И как он оказался прав!

Они вместе спустились вниз и стояли на тротуаре возле дома Уэсли. Мэйн-стрит почти обезлюдела. Усиливавшийся ветер завывал в подворотнях и гонял сухую листву по асфальту. Три подвыпивших студента брели, пошатываясь, в сторону жилых кварталов, горланя нечто вроде «Paradise City».

– Я не могу тебе советовать, это твой гаджет, но будь он моим, я бы точно от него избавился, – сказал Дон. – Он не даст тебе жизни.

Уэсли хотел ответить, что уже размышлял об этом, но передумал.

– Поговорим завтра.

– Завтра не выйдет, – предупредил Дон. – Я везу жену с детьми во Франкфорт для чудесного трехдневного уик-энда у ее родителей. На занятиях меня подменит Сьюзи Монтанаро. И после сегодняшнего маленького семинара я буду рад убраться подальше. Робби? Тебя подвезти?

– Спасибо, не надо. Мы с приятелями снимаем квартиру в двух кварталах отсюда. Над «Сьюзан и Нэн».

– Там же наверняка шумно? – удивился Уэсли. Это кафе открывалось в шесть утра и работало без выходных.

– Обычно мне это не мешает, – ухмыльнулся Робби. – И там дешевая аренда.

– Ну и отлично. Пока, ребята. – Дон направился к своей машине, потом обернулся. – Перед тем как лечь спать, я поцелую детей. Может, тогда удастся уснуть. Эта последняя история… – Он покачал головой. – Лучше бы я о ней не знал. Не обижайся, Робби, но засунь свой день рождения себе в задницу.

Они смотрели на удаляющиеся задние фонари машины Дона, и Робби задумчиво произнес:

– Мне никогда еще не желали засунуть свой день рождения в задницу.

– Я уверен, что он не имел в виду ничего личного. А насчет «Киндла» он, наверное, прав. Это потрясающая – действительно потрясающая – штука, но в практическом плане совершенно бесполезная.

Робби уставился на него округлившимися глазами:

– Вы называете доступ к тысячам неизвестных произведений великих мастеров бесполезным? Господи, какой же вы после этого преподаватель английского?!

Уэсли не нашелся с ответом. Он знал, что рано или поздно снова возьмется за «Собак Кортланда».

– Кроме того, – продолжил Робби, – она может оказаться и не такой уж бесполезной. Что, если распечатать одну из книг и отправить издателю? Вы не думали об этом? Подать ее под своим именем. И прославиться. Вас станут называть преемником Воннегута, или Рота, или еще кого-нибудь.

Идея была заманчивой, особенно учитывая бесполезные каракули, которые Уэсли носил в портфеле. Однако он покачал головой.

– Это может нарушить Законы Парадокса… в чем бы они ни заключались. А главное, это меня изведет. Я просто не смогу с этим жить. – Он помедлил, не желая выражаться высокомерно, но желая объяснить, что мешало ему так поступить. – Мне будет стыдно.

Робби улыбнулся:

– Вы хороший парень, Уэс.

Они шли в сторону дома Робби. Под ногами шуршали листья, ветер гнал облака, то и дело скрывавшие неполную луну.

– Думаешь?

– Да. И тренер Сильверман тоже так считает.

От неожиданности Уэсли замер на месте.

– А что тебе известно обо мне и тренере Сильверман?

– Мне лично? Ничего. Но вы наверняка в курсе, что в ее команде играет Джози. Джози Куинн из нашей группы.

– Разумеется, я знаю Джози. – Это она говорила как добрый антрополог, когда они обсуждали «Киндл». И Уэсли действительно знал, что она была членом баскетбольной команды. Правда, в основном сидела на скамейке запасных и выходила, только если выпускать было совсем некого.

– Джози говорит, что с тех пор, как вы расстались, она сильно переживает. И злится. Все время их гоняет, а одну девчонку вообще выгнала из команды.

– Это случилось до нашего разрыва. – А сам подумал: Отчасти из-за этого мы и расстались. – Э-э… и что? Про нас знает вся команда?

Робби посмотрел на него как на сумасшедшего.

– Если знает Джози, то знают все.

– Но откуда? – Эллен наверняка им ничего не говорила: тренеру никак не следует делиться с командой своими проблемами на любовном фронте.

– А откуда женщины вообще узнают что-либо? – спросил Робби. – Они просто знают!

– А у тебя с Джози Куинн роман, Робби?

– Мы двигаемся в правильном направлении. Спокойной ночи, Уэс. Завтра посплю подольше – в пятницу нет занятий, но если решите пообедать у «Сьюзан и Нэн», постучите ко мне.

– Может быть, – пообещал Уэсли. – Спокойной ночи, Робби. И спасибо, что был одним из «Трех балбесов».

– Я бы сказал, что мне было очень приятно, но сначала должен над этим подумать.

Вернувшись домой, Уэсли не стал читать Ур-Хемингуэя, а засунул «Киндл» в портфель. Потом достал практически чистую записную книжку и провел рукой по красивой обложке. «Сюда ты будешь записывать мысли для своей книги», – сказала тогда Эллен, и подарок был действительно дорогим. Жаль, что бесполезным.

Я все еще могу написать книгу, подумал он. То, что ее нет в других Урах, вовсе не означает, что ее не может быть в этом.

В самом деле! Он мог стать Сарой Пэйлин американской литературы. Потому что иногда аутсайдерам удавалось вырваться вперед и оказаться на первых ролях.

На радость и на горе.

Он разделся, почистил зубы, затем позвонил на кафедру и оставил сообщение секретарю с просьбой отменить его утреннюю лекцию.

– Спасибо, Мэрилин. Извините, что загружаю вас, но, похоже, у меня начинается грипп.

Неубедительно покашляв, он повесил трубку.

Он думал, что пролежит без сна несколько часов, размышляя об иных мирах, но в темноте они казались такими же нереальными, как актеры на экране. Они были большими – и нередко красивыми, – но все равно оставались лишь тенями, порожденными лучом света. Возможно, так же обстоит дело и с Ур-мирами.

Реальным в этот полночный час был лишь чудесный голос ветра, рассказывавший истории о Теннесси, откуда он только что прилетел. Убаюканный им, Уэсли заснул, и спал он глубоко и долго. Он не видел снов, а когда проснулся, спальню заливал яркий солнечный свет. Впервые со студенческих лет он проспал почти до одиннадцати утра.