Глава 15
– Неплохо выглядишь, – сказал Купер. – Бывших правительственных агентов не бывает. Я думаю, ты сможешь неплохо зарабатывать охранником.
– Иди к черту. – Куин поправил куртку, которую они стащили полчаса назад из помещения службы безопасности университета. – Это дешевый галстук из полиэстера, да?
– Светоотражательная полоска вдоль боковины брючин прекрасно дополняет ансамбль.
– И еще раз: иди к черту.
Лифт резко остановился, двери со скрежетом открылись. Они вышли в бетонный вестибюль. На прилепленной к стене афише был снимок в профиль Джона Смита: подбородок поднят, глаза смотрят в будущее, цвета на афише красочные, плакатные – в таком виде он выглядел отчасти как политик, отчасти как рок-звезда.
Текст под фотографией гласил: «Университет Джорджа Вашингтона приветствует активиста и писателя Джона Смита, автора бестселлера из списка „Нью-Йорк таймс“ „Меня зовут Джон Смит“».
Купер и Куин, улыбаясь, переглянулись и вошли в подземный гараж. Этаж был переполнен, набит дешевыми машинами, щеголявшими ржавыми крыльями и стикерами на бамперах, рекламировавшими музыкальные группы, о которых они никогда не слышали. На нескольких «вольво» и «бьюиках» были факультетские логотипы. Друзья двинулись вверх по пандусу. Куин вытащил черную коробку из кармана и извлек два комплекта наушников. Купер засунул пластиковую штуковину в ухо. Когда устройство включилось, прозвучали два бипа.
– Дамы?
– Слышу тебя, босс, – сказала Валери Вест ему в ухо.
– Четко, как членом по носу, – отозвалась Луиза Абрамс.
– Ты, как всегда, изящно выражаешься, – усмехнулся Куин.
Голос его звучал объемно: в реальности и в наушнике.
– Слушай, тебе нужно изящество? Там наверняка куча студенток будет рада.
– Ничего, обойдусь. Что-нибудь необычное есть?
– Я мониторю всю активность его команды, – ответила Валери. – С их стороны ничего необычного.
– Хорошо, – сказал Купер, завернув за угол.
Они с Куином разъединились: тот пошел по центральной полосе, а Купер двинулся к переднему ряду припаркованных машин. Хорошо было снова вернуться в дело и полагаться на людей, которым можно доверить жизнь. Когда-то они вчетвером считались ведущей командой в Службе справедливости. Луиза была полевым оперативником – коротышка, противостоявшая мужчинам выше ее раза в два и владевшая таким поэтическим грязным языком, с каким те в жизни не сталкивались. Валери была одержима сбором информации, манипулировала потоком кодов, которые определяли современную жизнь. Когда деятельность Службы справедливости была приостановлена, их назначили на разные должности в ДАР. Но обе занимали слишком высокое положение и были слишком опытными, чтобы кто-то контролировал каждый их шаг, и если они брались за какую-то небольшую неофициальную одноразовую работу, то сверху на это смотрели сквозь пальцы.
– Еще раз спасибо за помощь, – поблагодарил Купер.
– В любое время, босс. Никто из нас в тебе никогда не сомневался, что бы они ни говорили о том случае в здании биржи.
Тепло разлилось у него в груди.
– Спасибо. Для меня это многое значит.
– Слушайте, здорово, что мы все снова вместе, – сказала Луиза. – Я отключаюсь, сообщите, если что будет нужно.
– Конец связи.
Купер поднялся на узкий тротуар и, низко пригнувшись, юркнул между машинами. В пятидесяти метрах впереди стоял черный внедорожник, припаркованный против правил во втором ряду капотом к выезду. Двигатель работал, выхлоп серебрился на холоде. Окна были затонированы, но помощники Купера видели приезд Смита и то, как его второй телохранитель вышел вместе с ним. В машине, вероятно, остался один водитель. Несомненно, вооруженный и хорошо натасканный.
Купер чуть ли не жалел его.
Куин двигался по пандусу со скучающей легкостью охранника кампуса. Купер шел с ним в ногу, но отстав на шесть машин. Скрытность не была его сильной стороной, однако внимание охранника будет занято Куином.
«Жаль, что ты не мог попросить о помощи Шеннон: она бы и в Форт-Нокс проскользнула».
Мысль о ней болью отозвалась в его сердце. Он вспомнил ее гибкое и стройное тело на фоне подсветки из открытого холодильника прошлой ночью, когда она свернула крышку пивной бутылки и принялась жадно пить. Шеннон, как обычно, появилась без предупреждения, и они разговаривали после секса (его желание, казалось, только возрастало с каждым прикосновением, а он уже думал, что это опьянение прошло вместе с юностью). Слова она выбирала осмотрительно, но Купер видел, что она провернула какую-то операцию. Его огорчало, что она не собирается рассказывать ему, чем занималась.
«Ты, между прочим, сейчас делаешь то же самое. Эта операция почти наверняка приведет к разрыву между вами».
Он почти сказал ей. Прошлой ночью, гладя ее волосы, когда они оба уже клевали носом, Купер почти сказал ей, что он уверен: Джон Смит пытается развязать войну. В конечном счете ведь он, Купер, доверил ей свою жизнь, жизнь своих детей. Но мог ли он надеяться, что она встанет на его сторону, оставив старого друга и руководителя? В этом он не был уверен.
«Вот, Куп, в чем беда, если встречаешься с террористкой. Так много двусмысленных разговоров за завтраком».
Он выкинул ее из головы. Время для посторонних мыслей самое неподходящее. Что бы ни было между ними и, как он надеялся, будет еще, сейчас ему предстояло выполнить свою работу.
«Исправь ситуацию», – сказала ему Натали.
Куин подошел к внедорожнику со стороны водителя, постучал по стеклу. Оно сползло вниз, и он спросил:
– Простите, вы водитель мистера Смита?
Купер опустился на четвереньки и в таком положении прополз мимо трех оставшихся машин, подобравшись к внедорожнику. Его можно было увидеть в боковое зеркало, но Куин должен был отвлечь внимание водителя. Купер вытащил из кармана дистанционный пульт и нажал кнопку. Новинка, которую принес Куин, радиочастотный идентификатор-декодер мог быстро распознать миллионы кодов. В прежние времена, когда у машин были ключи, водитель чувствовал себя в большей безопасности. Теперь, когда все включалось нажатием кнопки, тебе требовалось только обзавестись главной кнопкой.
– Я это понимаю, сэр, но вы не можете здесь парковаться, – сказал Куин, его голосом говорила сама беспристрастная докучливость.
Щелкнул замок, Купер распахнул дверь и одним легким движением оказался на пассажирском сиденье.
Водитель был опытным охранником, пистолет уже лежал у него на коленях. Он повернулся и начал поднимать оружие, но Купер легко прочел это движение по игре плечевых и грудных мускулов. Он не стал терять время на борьбу – соединил три пальца и сунул их в сонную артерию в том месте, где она разветвляется. Охранник мгновенно обмяк, выронив пистолет на коврик. Куин просунул в окно руку со шприцем, вонзил иглу в предплечье водителя и нажал на поршень. Нокауты от удара в болевые точки длились недолго, а вот снотворное действовало надежно.
Куин открыл багажное отделение внедорожника. Вместе они вытащили ослабевшее тело, приподняли его и уложили за сиденья. Купер задрал манжет на правой руке водителя, нашел тугой браслет на предплечье.
– Валери, – сказал он, – у него биометрическая система сигнализации.
– Ясно, – тихо прозвучал в наушнике ее голос, – как мы и предполагали. Я уже перехватила сигнал, теперь идет передача нормальных жизненных показателей.
– Ты чудо.
Куин подошел к передней двери, уселся на водительское место, поднял пистолет, ловко его разобрал и сунул части в бардачок.
– Работай, Куп.
– Я пошел. – Купер двинулся к лестнице. – Луиза, как обстановка внутри?
– Они заканчивают. Объект скромно принимает бурные аплодисменты.
– Его телохранитель?
– Справа от него, спокоен.
– Конец связи.
Он поспешил по служебной лестнице подземной парковки и вышел с тыльной стороны сооружения. Даже снаружи слышался гром аплодисментов. Проулок был залит цементом и усыпан окурками, металлическая служебная дверь проржавела. На ней тоже были плакаты. Купер улыбнулся, занял позицию у стены с той стороны, в которую открывалась дверь.
– Так, мы здесь закончили, – раздался в наушнике голос Луизы. – Элвис сошел со сцены.
– Ты уверен, что Смит пойдет служебным коридором? – спросил Куин. – Он ведь любит покрасоваться. Почему бы ему не выйти через парадный вход на глазах восторженной публики?
– Абсолютно, – сказал Купер. – Он час пожимал руки, два часа раздавал автографы, потом час провел на сцене.
– И что?
– Он заядлый курильщик. У него сейчас потребность в никотине больше, чем в восторженном почитании. Ставлю десять долларов, что он чиркнет зажигалкой, как только выйдет из двери.
– Не очень убедительно…
– Стой.
Металлическая дверь начала открываться. Купер стал двигаться вместе с ней, используя ее как…
«Охранник выйдет первым, осмотрит задворки и подаст знак, что все чисто.
Ты должен быстро его убрать.
Потом выходишь из-за двери, хватаешь Смита, выдергиваешь его на улицу, роняешь на землю».
…прикрытие.
Удар по трахее на грани смертельного – и охранник споткнулся, хватаясь за горло. Купер, игнорируя его хрипы, бросился внутрь, в складское помещение, где лицом к лицу столкнулся с человеком приятной наружности и сигаретой во рту. В руках тот держал зажигалку, пламени оставался дюйм до кончика сигареты.
– Привет, Джон, – сказал Купер и нанес ему хук правой, от которого голова Смита мотнулась в сторону, а сигарета выпала изо рта.
Купер схватил Смита за лацканы дорогого костюма, развернул и швырнул в охранника, отчего оба свалились на землю.
Наклонившись, он поднял сигарету и вышел. Дверь за ним закрылась.
– Объект под контролем. Приезжай забрать нас.
*
Комната являла собой образец городского упадка: стены с отошедшими обоями, исписанные граффити, в воздухе густой запах мочи и крыс. Купер взял стоявший у стены металлический складной стул и поставил его в центре. Они сняли со Смита наручники, подвели его к стулу, посадили. Куин сбросил с его головы капюшон.
Джон Смит моргнул, оглядел комнату, смерил их взглядом и сказал:
– Это не правительственный объект.
Купер встретил его взгляд, едва заметно улыбнулся и покачал головой.
Выражение страха, появившееся на лице Смита, мигом исчезло.
– Вы меня не арестовали.
– Нет.
Купер видел, что Смит переваривает новую информацию, анализирует. Пытается понять, что происходит. Было ясно, что сейчас он переживает одну из тех ситуаций, что случались с ним чрезвычайно редко, – ситуация, которую он не планировал.
– Вы должны знать, что моя служба безопасности будет здесь через несколько секунд. Моя биометрическая система сигнализации постоянно контролируется.
– Вроде такой? – Купер показал ему браслет, снятый со второго охранника, который теперь, накачанный снотворным, лежал на своем напарнике в багажном отделении внедорожника. – Это хорошая система. Если вас сопровождает охрана в двадцать человек, то вы становитесь похожим на диктатора из страны третьего мира. А так можно выдавать себя за обычного человека.
– Проблема только в том, – сказал Куин, – что система зависит от того, правильную ли информацию посылает ваш браслет.
– Значит, вы корректируете сигнал, – кивнул Смит. – Хороший ход. Но к вашему сожалению, я его предвидел. Моя команда должна передавать сигнал «все в порядке» каждые…
– …двадцать минут. Мы знаем.
Лицо Смита вытянулось.
– И этот код постоянно меняется, – добавил он.
– Да, цифровой код из пяти знаков, генерируемый алгоритмически. Это разумно – ведь нельзя же ждать, что команда запомнит всю эту прорву дневных кодов на смену и ни разу не ошибется, а потому вы на каждый день даете им один код и формулу. Мы отправляем эти коды – можете не беспокоиться. – Купер посмотрел на часы. – Вот как раз сейчас и отправляем. Ваш браслет сообщает вашей службе безопасности, что вы все еще в здании. В сортире.
– А когда я не появлюсь оттуда? Вы не думаете, что это приведет в действие…
– Вы выйдете оттуда через две минуты, и ваш браслет прошествует по театру. Для вашей команды все выглядит так, будто вы решили провести там еще какое-то время и поцеловать деток. – Он наклонился и заглянул Смиту в глаза. – Никто не придет вас спасать.
И снова выражение страха промелькнуло на лице Смита, но он быстро совладал с собой. Этот террорист был не из трусливых.
– Рад вас видеть, Купер. Давненько…
– Три месяца. Вы были заняты, да? Я читал вашу книгу.
– Ну и как вам она?
– Лживая дребедень, сплошное самовозвеличение, облаченное в напыщенную прозу. Скажите, вы уже написали все это, когда мы сидели на том пике в Вайоминге и наблюдали восход?
– Конечно.
– Все, кроме последних глав. Тех, в которых вы рассказываете о видео про «Монокль» и участие в этом президента.
– Нет, – сказал Джон Смит. – Это тоже уже было написано.
Купер рассмеялся:
– Я оценил, что вы опустили ту часть, в которой делаете вид, будто сбиты с толку, и заявляете, что не отделались от меня, направив мои действия таким образом, чтобы они служили вашим целям.
– Я был с вами абсолютно откровенным. Вы знали, что у меня есть для этого основания.
– Верно. Вы хотели превратить пешку в ферзя.
– Что я и сделал, – сказал Смит.
Он потер запястья и осторожно прикоснулся к щеке: она все больше опухала и уже начала синеть.
– Итак, это вы назначили мне встречу. Чего вы хотите? – спросил он.
Куин фыркнул, встал за его спину. Стандартная методика допроса – пусть поволнуется: «Что там делает этот тип, которого я не вижу?»
– Я хочу, чтобы вы знали: я вас из-под земли могу достать, – сказал Купер. – В любое время. Вам от меня нигде не спрятаться, никакая служба безопасности не сможет вас защитить, никакая риторика вам не поможет. Вы теперь мой. Вы принадлежите мне.
– Гм. – Смит неторопливо вытащил из кармана пачку сигарет, засунул одну в рот, прикурил трясущимися руками. – Занятно.
Купер протянул руку, выдернул сигарету из его губ, бросил на пол, загасил каблуком тлеющий огонек и спросил:
– Что «занятно»?
– Я ожидал от вас большего, чем гестаповские методы. А вы просто обычный громила в костюме.
– Но я не террорист.
Смит пожал плечами, кинул взгляд через плечо и снова на Купера.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Я автор. Учитель.
– Да бросьте вы. – Купер наклонился над ним, придвинулся почти вплотную, даже ощутил запах его пота. – Я же знаю. Забудем ваши прошлые грехи – взрывы и убийства. Я знаю, что вы стоите за «Детьми Дарвина». – Говорил он спокойно, а его глаза тем временем фиксировали малейшую крохотную реакцию, дрожь мышц, изменение частоты пульса Смита. – Я знаю, это вы инспирировали угон грузовиков. Вы приказали своим боевикам хватать невиновных мужчин и женщин, заковывать их в наручники на обочине дороги, обливать бензином, а потом поджигать.
По условному сигналу подключился Куин – он наклонился и сунул под нос Смита планшетник. Куперу с его места картинка не была видна, но он знал ее, часами разглядывал. Сгоревшее тело тридцатидевятилетнего водителя фуры Кевина Темпла, почерневший череп, рот раскрыт в крике боли и ужаса, обгоревшие руки все еще схвачены наручниками за спиной.
Купер ни на мгновение не спускал глаз с лица Смита. Он видел, как расширились зрачки, как напряглись круговые глазные мышцы, как вдруг прихлынула кровь к лицу, когда по сигналу мозга выплеснулся адреналин. Он представил другие ощущения, которые тот испытывает, – усилившееся давление в мочевом пузыре, потоотделение под мышками, жжение кончиков пальцев.
Он увидел все это и в то же мгновение окончательно проникся уверенностью в своей правоте. Джон Смит спланировал эти атаки, приказал сжигать дальнобойщиков. Он парализовал жизнь трех городов, оставил миллионы людей голодать в холоде. Он хотел войны.
– Есть доказательства? – спросил Смит.
Купер улыбнулся и вперился в него таким пристальным взглядом, что силы его хватило, чтобы сбросить Смита со стула. Но прежде чем террорист свалился на пол, Купер подался вперед и вытащил пистолет из кобуры Бобби Куина. Оружие удобно легло в его руку. Движением большого пальца он опустил предохранитель.
Смит застонал, перекатился на бок и закрыл глаза.
Купер вытянул руку, прицелился в середину лба.
– Ник, вы больше не агент секретной службы. Вы не служите в ДАР. Вы не можете убивать кого заблагорассудится. – Смит моргнул и снова застонал. – Если убьете меня, то остаток жизни проведете в тюрьме. Раз в месяц будете видеть своих детей через стеклянную перегородку. – Несмотря на явную боль, он улыбнулся. – Нажмите на спусковой крючок – и вы докажете справедливость всего, что я говорил, за что боролся.
«Он прав. Но какой у меня есть выбор? Кто-то должен его остановить.
Может быть, у тебя и нет законных прав. Но есть такое понятие, как право нравственное».
– Босс… – сказал Куин.
Купер нажал спусковой крючок.
Пистолет дернулся в его руке с правильной твердой отдачей. В маленькой комнате выстрел прозвучал оглушающе, эхом отскочил от крошащихся стен и выцветающих граффити. Джон Смит лежал на потрескавшемся бетонном полу. Пуля смела улыбку с его лица.
Купер, присев на корточки, замер и сказал:
– Сильное ощущение, правда? Пуля прошла мимо – всего в каком-то дюйме от вашей головы. Вы этого никогда не забудете. Эта струя воздуха будет вам сниться.
Он встал, вернул пистолет Куину и снова обратился к Смиту:
– Вы правы. Я больше не государственный служащий среднего звена. Я специальный советник президента долбаных Соединенных Штатов. Я знаю, что вы собираетесь делать, и не допущу этого.
Он развернулся и пошел к двери, бросив через плечо:
– Я иду за тобой, Джон.
Куин ухмыльнулся, сказал Смиту:
– Приятной прогулки до дому, урод.
Они вышли на улицу. На холодном послеполуденном небе светило солнце. Под их стильными туфлями хрустело битое стекло. Куин кинул ключи от внедорожника в просвет решетки на люке коллектора, и друзья направились к оставленному ими седану. Куин завел машину, и они поехали по пришедшей в упадок Анакостии, юго-западной окраине округа Колумбия.
– Да, – сказал Куин, – это бодрит.
– Да.
Купер смотрел из окна на мелькавшие обшарпанные дома и заброшенные заводские корпуса.
– Знаешь, я его практически не вывешивал, – добавил он.
– Не вывешивал что?
– Это видео по «Моноклю». Когда мы покончили с Питерсом, я сел на скамью рядом с Мемориалом Линкольна. У меня была запись разговора Питерса с президентом Уокером, когда они планировали атаку на «Монокль». Первые лица свободной Америки договариваются о том, как убить американцев. Видео было загружено в мой планшетник и готово к отправке, но я… просто сидел там, пытался решить.
Куин скосил на него глаза и ничего не сказал.
– Я знал, что такое правильно, – продолжил Купер. – Правильно то, что я почерпнул из детских книжек, то, чему меня учил отец. Правда – награда сама по себе, и честность всегда лучшая политика. Но мне не давала покоя мысль: а если я ошибаюсь? Что, если, поделившись этой информацией, я только сделаю хуже? – Он покачал головой. – Не знаю, Бобби. Разобраться, где север, становится все труднее. Теоретически я поступил правильно. Но из-за моих действий три города оказались под властью террористов. Из-за моих действий двадцать человек – мужчин и женщин – мучительно сгорели заживо.
– Старина, ты не можешь брать вину за это на себя.
– Может быть. А может быть, мне лучше извлечь из этого урок.
Они остановились на красный сигнал светофора, и Куин воспользовался этим, чтобы вытащить сигарету. Он постучал ею, покрутил между пальцев, сунул в рот, но не закурил.
– Не буду лгать: я рад, что ты не застрелил его. Мне не нравятся тюрьмы…
Загорелся зеленый, и Куин нажал на педаль газа.
– …но мы вполне можем найти способ сделать это так, чтобы не осталось и следа.
– Нет, – сказал Купер. – Теперь мы у него под колпаком. Даже если бы нам это и сошло с рук, он стал бы героем, мучеником. Все стало бы только хуже. Нет, нам теперь нужно только разоблачить его. Победить его, не убивая.
– Великолепно. Каким же образом?
Купер пожал плечами:
– Об этом я еще думаю.
«Но я найду способ, Джон.
Я знаю, что ты пытаешься сделать. Я в этом не сомневаюсь.
И я этого не допущу».
Прямая трансляция с улиц Кливленда
1:13 пополудни, День благодарения
С вами Сьюзан Скибба, ваш любимый бесстрашный репортер, всегда в гуще событий, всегда там, где происходит самое важное.
Я передаю эту информацию из сердца города рок-н-ролла, где обычные новости опасаются случаться. Иду по жалким улочкам, чтобы вы были в курсе.
Дорогие читатели, должна вам сказать, тут сплошная жуть.
Сегодня, возможно, и День благодарения, но никакого парада не видно. Прошла неделя с того дня, как «Дети Динозавров» закрыли супермаркеты, и, судя по виду этой толпы, никто не озаботился тем, чтобы заранее купить индейку. А притом что электричества нет уже второй день подряд, несколько тысяч человек, заполнивших улицы, имеют голодный, холодный и озлобленный вид.
Я иду в муниципалитет, чтобы поговорить с мэром. Пожелайте мне удачи, ребята!
1:48
Вы знаете разницу между национальным гвардейцем и нацистом?
И я тоже не знаю, дорогой читатель, тоже не знаю.
Мне понадобилось двадцать минут, чтобы пробиться через три блокпоста, а вы все знаете, что Мамаша Сью умеет неплохо толкаться локтями. Когда я пробралась в городской центр, то была поражена, увидев, что здание муниципалитета окружено вооруженными солдатами. И это вовсе не те солдаты («да, мадам, нет, мадам»), которых Сью посылает в зад (а то и подальше, если позволяют обстоятельства), это бойцы спецподразделений с автоматами и без малейшего чувства юмора.
Я вежливо попросила интервью с мэром Макчизем, но мне было сказано, чтобы я проваливала. Проваливала! Как будто сопливый тинейджер с автоматом может препятствовать прессе исполнять ее обязанности.
Картинка здесь довольно мрачная. Море голодных людей окружили здание и выкрикивают лозунги, требуя еды. Давайте поговорим с маленьким человеком из толпы.
2:11
СЬЮЗАН СКИББА, Бесстрашный Инфотокер: Извините, сэр, скажите, вы давно здесь?
Красивый на Безобразный Манер: С утра.
ССБИ: И были ли какие-нибудь известия из муниципалитета?
КНБМ: Солдаты все время пытаются вытеснить нас. Но я никуда не пойду. Они хотят, чтобы мы ушли, но я бы советовал им ответить на наши вопросы.
ССБИ: Что вы имеете в виду, говоря «вытеснить»?
КНБМ: Толкаются, размахивают автоматами. Я слышал, что они применяли слезоточивый газ, но ничего такого не видел.
ССБИ: Вы хотите что-нибудь сказать правительству?
КНБМ: Да. У моей семьи не осталось еды. У моих соседей не осталось еды. Нам нужна помощь. Сейчас.
2:43
Воздух прохладный, но тепло от тел, поднимаясь над толпой, вероятно, меняет погоду. Здесь тысячи людей, но среди них нет очевидных лидеров. Все находятся в движении, толкают друг друга и строй солдат. Но пока ни слова не было слышно от…
Постойте!
Парадная дверь открывается, и кто-то выходит. Похоже… кажется, там еще солдаты, но одеты они иначе. У них тяжелые щиты, а на лицах… о черт, это противогазы. Несколько солдат направляют какие-то сопла в толпу. Это какое-то оружие?
Они стреляют…
2:49
Как выясняется, слезоточивый газ довольно болезненное средство. К счастью, умненькая Мамаша Сью находилась в конце толпы и почти не попала в облако газа.
Я забралась на дерево рядом с офисным зданием и из этого унизительного положения вижу, как газ рассеивается по улице. Люди разбегаются во всех направлениях, а тех, кто падает, топчут бегущие за ними.
Группа крепких ребят с банданами на лицах, с бейсбольными битами и монтировками протискивается к зданию. Солдаты сомкнули щиты и готовятся отразить их наступление.
О господи!
2:53
То, что началось как мирная демонстрация, превращается в кровавую баню. Люди плетутся по улицам, оставляя кровавые следы. Начинаются кулачные бои, грабители срывают с людей куртки. На улице лежит женщина, она не двигается.
Маленькая девочка рядом с ней кричит: «Мама! Мама!»
2:57
Толпа заблокировала полицейскую машину. Полицейские кричат в громкоговоритель, требуют, чтобы люди расступились.
Теперь группа мужчин начала раскачивать машину из стороны в сторону, каждый кач все сильнее и сильнее.
Машина легла на бок. Один полицейский открыл дверь и пытается выбраться…
О черт, толпа перевернула машину на крышу. Полицейский, который хотел вылезти… господи, кажется его ногу придавило. Он кричит.
Люди окружают его, вытаскивают. Ой…
ГОСПОДИ!
3:02
Хаос. Поднимается дым, только я не вижу откуда. Люди кричат. Они превратились в неуправляемую толпу, началось безумие, все ведут себя не как люди, а как животные, кидают камни, бутылки. В их действиях нет ни цели, ни умысла, просто все идет вразнос. Злость перерастает в ненннависть.
отец убегает с сыном на руках, мальчик в ужасе плачет
Женщина в порванной блузе, налице кров.
Летят камни, разбиваются окна в мнциплтете
Это что за звук?
Это не газ. Кажется, это
