По виду Мунка казалось, что он выспался, когда он стоял перед экраном в переговорной в ожидании, пока все рассядутся. Габриэль Мёрк чувствовал себя нехорошо. В первый раз с начала этого дела он всерьез подумывал остаться дома. Взять выходной, просто чтобы отвлечься от всего этого. То видео совсем выбило его из колеи, он чувствовал себя плохо, может быть заболевает? Его девушка беременна, на седьмом месяце, провести весь день вместе с ней было бы здорово. Может быть, побродить по городу вместе? Купить какие-нибудь вещи для ребенка, который скоро родится?

Но он все-таки решил пойти на работу, потому что знал, что все это просто отговорки. На самом деле он не хотел идти из-за Сканка. Габриэль знал, какие вопросы ему будут задавать. Они должны найти Сканка, и это, конечно, под ответственностью Габриэля, но честно говоря, юный хакер не знал, как это сделать.

– Всем доброе утро, – улыбнулся Мунк, стоя у проектора, когда все вокруг стихли. – Прошу прощения, что немного выпал из жизни вчера, я уже становлюсь старым, ничего не поделаешь.

Он подмигнул и увидел несколько ухмылок у собравшихся.

– Прежде чем начать, есть ли что-нибудь, чего я не знаю?

Габриэль видел, как Ильва ерзала на стуле, она первой пришла в переговорную и явно сгорала от нетерпения рассказать о своей находке.

– У меня кое-что есть, – сказала Ильва, улыбаясь, на этот раз не подняв руку.

– Слушаю? – сказал Мунк.

– Татуировка, – сказала Ильва, поднявшись и передав Мунку листок.

Девушка осталась стоять, не вполне понимая, нужно ли сесть обратно, а Мунк изучал бумагу.

– Ага, прекрасно, – улыбнулся он. – На что мы тут смотрим?

Мунк кивнул ей в знак того, чтобы она продолжала стоять и поделилась информацией с остальными. Габриэль видел, что Ильва немного нервничает, но больше гордится тем, что обнаружила. Она убрала руки в карманы и сделала паузу прежде, чем продолжить.

– Ну, да, та татуировка на руке Камиллы, помните?

Все закивали.

Голова лошади с буквами «A» и «F».

– Я сидела ночью, что-то с ней было не так, я давно об этом думаю, как будто где-то ее видела, но не могла вспомнить, где.

Тут Ильва слегка улыбнулась, опустив глаза в пол перед тем, как продолжить. Было явно видно, что ей неловко стоять так перед всеми, но в то же время она радовалась.

– Так вот, я не могла уснуть, лежала и думала об этом, и вдруг меня осенило, помните ту черточку между буквами?

Мунк отыскал фотографии татуировки, и они показались на стене за ним. Рука Камиллы. Голова лошади. Буквы «A» и «F».

– Да, и я подумала, что если это не буквы «A» и «F»? Что, если и эта черточка – видите ее?

Ильва подошла к стене и показала. Коллеги заинтересованно стали рассматривать и, кажется, наконец начали просыпаться.

– Что, если эта черточка – не просто черточка, а тоже буква? Видите?

– Буква «L»? – медленно кивнула Миа.

– Именно, – улыбнулась Ильва. – Что, если буквы не AF, а вот так. Посмотрите…

Она еще раз подошла к стене и показала.

– ALF.

– ALF? Парня звали ALF? – зевнул Карри.

Раздались смешки.

– Чего? – сказал Карри, оглядываясь.

Габриэль не знал, что происходит с Карри, но он казался очень отстраненным в последнее время, не похожим на себя.

– Продолжай, Ильва, – кивнул Мунк.

– Так вот, как я уже сказала. Я держала это в голове, но никак не могла вспомнить, пока вдруг не увидела эту «L», и тут до меня дошло. Это заняло немного времени, но я нашла это в интернете сегодня ночью.

Она бросила взгляд на Мунка.

– Я распечатала несколько штук, мне?..

Мунк улыбнулся и кивнул. Ильва быстро прошла к своему месту и раздала стопку листочков.

– На что мы здесь смотрим? – спросил Ким Кульсё.

– Animal Liberation Front, – сказала Ильва, снова встав рядом с Мунком. – ALF. Это их логотип, да. Лошадиная голова с буквами под ней.

Коллеги оживились, и девушка гордо просияла. Она бросила быстрый взгляд на Мунка, и тот кивнул ей, чтобы продолжала.

– Фонд освобождения животных был создан в Англии в 1974 году, и сегодня он активно существует в более чем сорока странах. Они известны своим агрессивным поведением по отношению к людям, кто держит животных в неволе, особенно в лабораториях, где ставят опыты над животными. Некоторые называют их террористической организацией в защиту животных. Они не гнушаются использовать жестокие, часто незаконные способы, чтобы достичь своих целей.

– И они есть в Норвегии? – спросила Миа.

– Это немного странно, и да, и нет, – продолжила Ильва. – В Норвегии они называются «Фронт освобождения животных» и были очень активны в промежуток между 1992 и 2004 годом, выступали с рейдами против фермеров, разводящих животных ради меха, для магазинов шуб, в таком духе. У них есть свой сайт, но его не обновляли с 2009-го, и я не совсем уверена, активны ли они сейчас, или они просто ушли в тень и действуют под другим названием, не знаю.

Ильва снова посмотрела на Мунка, тот дал ей знак, что она может сесть.

– Значит, у нашей Камиллы Грин на руке была татуировка организации защиты животных, Animal Liberation Front.

Мунк взглянул на листочек, полученный от Ильвы, и еще раз ей улыбнулся.

– Отличная работа, Ильва, отличная.

Девушка с гордостью улыбнулась в ответ.

– Я хочу, чтобы ты продолжила работу над этим. Посмотри, что получится выяснить. Все про Фонд освобождения животных, были ли подобные акции в последнее время, можно ли каким-то образом связать с этим Камиллу. Людвиг поможет тебе с архивами и всем необходимым, хорошо?

Ильва посмотрела на Людвига, тот улыбнулся и кивнул.

– Хорошо, – сказал Мунк. – Отличное начало дня.

Габриэль подумал, что Мунк сейчас пойдет покурить, но он этого не сделал. Вместо этого он включил проектор, сегодня он был очень активен, как будто хотел наверстать то время, которое проспал вчера.

– У нас очень много всего сейчас, очень, так что пора расставить приоритеты, согласны?

Все закивали.

– Вначале то, что техники нашли в садоводстве. Марихуана?

Он бросил взгляд на Кима Кульсё.

– Всего несколько растений, семь-восемь штук.

– И какие мысли, это для нас имеет значение?

Ким пожал плечами.

– Слишком рано говорить, но стоит проверить. Я знаю, что это не наша специальность, и не знаю, насколько интересно это будет нашим друзьям из отдела по борьбе с наркотиками, в таком малом количестве, но, на мой взгляд, Хелене Эриксен надо задать несколько вопросов.

– Если она про них знала, – вставил Мунк.

– Конечно, – сказал Кульсё. – Но кто-то из них знал, и это может к чему-то нас привести.

– Точно, нужно снова поехать туда сегодня, возьмешься, Ким?

Кульсё кивнул.

– Нет проблем.

– Отлично, – сказал Мунк. – И раз уж ты будешь там, займись той запиской с рисунком совы. Это самое конкретное из того, что у нас есть. Пока наш самый сильный след. Видел ли кто-нибудь ее раньше? Написал ли ее кто-то из живущих там? Знает ли кто-нибудь хотя бы что-то о ней, понятно?

Ким Кульсё кивнул.

– Займусь.

– Я с тобой, – сказал Карри.

– Хорошо, – продолжил Мунк, открыв следующую фотографию. – Парик?

– Да, – сказал Людвиг, заглянув в свои записи. – Довольно дорогая вещь, настоящие волосы, такой не купишь где попало. Немногие в стране занимаются этим, но есть предприятие, называется… – Он еще немного порылся в бумагах. – …«Парики Рух», во Фрогнере, думаю, можно начать оттуда. Если парик куплен там, может быть, у них это зарегистрировано. Если нет, может быть, они подскажут, откуда он.

– Хорошо, – ответил Мунк, снова нажимая на кнопку. – И еще вот эти.

Габриэль немного придвинул стул, увидев две фотографии, которых раньше не было. Он заметил, что не только он сделал так.

– Э-э-э? – недоуменно произнес Карри, уставившись на экран.

– Аннете? – позвал Мунк, обращаясь к светловолосой коллеге.

– Как вы уже наверняка знаете, – сказала Голи, – несколько дней назад мы получили признание в убийстве. Джим Фюглесанг, тридцать два года, живет недалеко от того места, где нашли Камиллу. Психиатрический пациент в больнице Дикемарк, его клали туда много раз, то выпускали, то опять клали, как мы поняли. Как вы знаете, мы думаем, что это не наш преступник, но интересно то, что, когда он пришел к нам в Грёнланд, с собой у него были эти фотографии.

Габриэль с любопытством посмотрел на фотографии. На них были собака и кошка. Убиты и расположены так же, как Камилла Грин. На постели из перьев. В пятиугольнике свечей.

– Боже мой, – сказала Ильва.

– Что это за чертовщина? – проворчал Карри.

Мунк слегка пожал плечами.

– Это-то мы и не вполне понимаем. Что это перед нами? Есть предположения?

Мунк оглядел собравшихся.

– Но, черт возьми, – снова сказал Карри. – Тот же гротескный ритуал? С двумя животными? Что это за мерзавец?

Он перевел взгляд на Мию.

– Как уже было сказано, мы пока не уверены, – отозвалась Миа, которая сегодня была необычно тихой.

Было очевидно, что они изучали фотографии уже некоторые время, но смысла не понимали. Почему некоторые в команде увидели их первыми, Габриэль не знал, но у Мунка с Мией всегда были свои причины, так что он не придал этому значения. Мысли его были поглощены иным – тем, что скоро произойдет. Что наступит его очередь. Они заговорят о Сканке.

– У нас не было возможности поговорить с этим Джимом Фюглесангом, потому что, ну… – Карри снова обратил взгляд к Аннете Голи.

– Мы связались с главным врачом больницы Дикемарк вчера, и он сказал, что Фюглесанга ни в коем случае нельзя беспокоить. Для него это все было, судя по всему, чересчур, и он больше не разговаривает. Его держат на лекарствах, мне кажется, подробностей не знаю, врачебная тайна и все такое, но так я это поняла.

– Но мы оставляем это в списке, правильно? – спросил Мунк.

– Разумеется, – кивнула Голи. – Как можно скорее.

– Где он сделал эти фотографии? Когда он их сделал? Мы должны выяснить это при первой возможности.

Мунк повернулся к гротескным фотографиям животных на стене.

– Миа?

Миа Крюгер встала с места и подошла к Мунку. Она сегодня была сама на себя не похожа. Габриэль не вполне мог понять, что с ней не так, что-то во взгляде, во всем поведении, она казалась очень уставшей и отсутствующей.

– Как сказал Холгер, мы еще не совсем поняли связь, но в том, что она есть, сомнений нет. Это как-то связано с убийством Камиллы. Это не может быть случайностью.

Она показала на фотографии.

– Перья. Свечи. И особенно расположение рук, или в данном случае лап, видите? Они расположены под тем же углом, что и руки Камиллы. Одна вверх, а вторая вдоль тела. На двенадцать часов и на четыре часа. Но почему? Это мы пока не выяснили.

Миа хотела было сказать что-то еще, но передумала и вернулась на свое место. Она и правда сегодня казалась сама не своя.

Мунк снова осмотрел собравшихся:

– Есть какие-нибудь соображения?

– Больной на голову подонок, – проворчал Карри.

– Спасибо, Карри, – сказал Мунк. – А другие мысли есть? Ассоциации? Что-нибудь?

Но все молчали. Они были в легком шоке от фотографий, как и Габриэль.

– Ладно, отложим это. Пока не поговорим с этим Джимом Фюглесангом, ок?

Мунк снова взглянул на Аннете Голи, которая кивнула ему в ответ.

– Идем дальше, – сказал Мунк, снова нажимая кнопку.

Новое фото появилось на стене, и Габриэль опять вздрогнул, но остальные остались спокойны. Видимо, они уже обсуждали это без него, после того как он… – да, ему все еще было стыдно – после того как его стошнило и пришлось уехать домой. Не очень-то хорошо для полицейского. Он чувствовал себя не в своей тарелке и с любопытством смотрел на фото перед собой. Оно было похоже на стоп-кадр из фильма. Увеличенный кусок стены за колесом, в котором Камилла бегала, чтобы получить еду.

Габриэль содрогнулся, то чувство вернулось. То, которое его охватило после просмотра этого зверского фильма. Тошнота. Он собрался с силами и заметил, что все вокруг притихли. Вдруг в комнате повисло ощущение тяжелой серьезности.

Мунк как будто взвешивал каждое слово и наконец произнес:

– Как я уже говорил, когда мы смотрели ролик вчера, нам кажется, что фигура, которую мы тут видим, – это преступник.

– Твою мать, – выругался Карри, покачав головой.

– Это не совсем очевидно, – сказал Мунк, показав рукой на снимок, – но выглядит так, будто здесь сидит человек.

Габриэль увидел, что Мунк уже надрывается.

– Наблюдает за ней, – коротко сказал он, взяв себя в руки. – Камилла в плену. А он зритель. Человек, который…

– Человек-птица? – сказал Карри. – Что это вообще за хренотень? Что за идиот станет одеваться в перья?

Габриэль заметил, что все опять смотрят на Мию, ожидая, что, может быть, она даст ответ, поможет им понять это, связать все вместе, но Миа по-прежнему молчала.

– Мы думаем, что эта, скажем так, фигура, наблюдает за Камиллой. Что он запер ее, чтобы смотреть. Для своего удовольствия? Неизвестно.

Габриэль заметил, как Мунк бросил взгляд на Мию, ожидая, что она приведет какое-то объяснение – обычно это было ее дело, расшифровывать такие жуткие вещи, как эта, но Миа молчала.

– Ладно, – сказал Мунк, почесав голову. – Человек в перьях. Одетый в перья человек. Камилла лежала на постели из перьев. Убитая кошка лежала на постели из перьев. Собака лежала на постели из перьев. Да, мы еще не вполне понимаем, что это значит, но нам нужно от этого отталкиваться.

Мунк снова посмотрел на Мию, но она по-прежнему не говорила ни слова.

– Это перья совы, – сказал Людвиг Грёнли.

– Да, – подтвердил Мунк, с облегчением от того, что кто-то взял слово.

– И я нашел кое-что странное, но не знаю, можем ли мы это использовать.

Людвиг сверился с записями.

– Что? – спросил Мунк.

– Это лежало в глубине архивов, не в приоритете, я наткнулся на это случайно, не знаю, имеет ли это значение, но тем не менее…

– Что ты нашел? – спросил Мунк.

– Взлом несколько месяцев назад, в Природно-историческом музее в Тёйене. Как я уже сказал, мелочь, но я отметил ее, там было нечто странное.

Все обратили взгляды на Грёнли.

– Вы наверняка знаете, где это. В ботаническом саду Тёйена. Растения, цветы и все такое. У них есть и зоологическое отделение. И несколько месяцев назад… – Грёнли снова порылся в бумагах. – …Шестого августа. Сообщили о взломе на одной из их выставок, она называется «Норвежские и зарубежные животные», и странность в том – потому я и обратил на это внимание, – что у них была отдельная витрина со всеми видами норвежских сов, и именно их и украли. Я понимаю, это не обязательно должно что-то значить, но все-таки есть смысл проверить, как думаете?

– Определенно, – кивнул Мунк. – Отлично, Людвиг. У нас там есть человек, с которым можно связаться?

Грёнли поискал в записях.

– Сообщение о взломе поступило от главного хранителя музея Тура Ульсена, вот здесь есть информация. Ведь Камиллу нашли на постели из перьев? И кто-то украл целую коллекцию норвежских сов…

– Обязательно нужно проверить. Сейчас же, – серьезно произнес Мунк. – Очень хорошо, Людвиг. Миа, возьмешься?

Миа Крюгер вдруг посмотрела на него, словно ее отвлекли от каких-то глубоких раздумий.

– Что?

– Перья совы. Кража в Природно-историческом музее. Возьмешься за это?

– Да, конечно, – ответила Миа с таким видом, будто не совсем понимала, о чем он.

– Ок, – сказал Мунк.

Габриэль понял, что теперь его очередь.

– Этот хакер, нашедший видео. Твой старый друг, Сканк – тебе удалось поработать над этим?

Все одновременно повернулись в его сторону.

– Я пытался, но пока что нет, я все еще работаю, я…

– Хорошо, – сказал Мунк. – Продолжай, посмотрим, что у тебя получится, нам обязательно нужно с ним поговорить. Нужно узнать, где находится тот сервер, на котором было видео.

– Хорошо, – кивнул Габриэль, с облегчением и удивлением, он не ожидал, что удастся отделаться так быстро.

Сначала он не понял, почему так, но скоро до него дошло. Мунк волновался за Мию.

– Можно тебя на два слова в мой кабинет?

– Что? – переспросила Миа, все еще мыслями в другом месте.

– В мой кабинет. У тебя есть пять минут?

Миа подняла на него взгляд.

– Конечно, – ответила она.

– Ок, – сказал Мунк, снова обращаясь ко всем. – Если будет что-то новое, мы сразу же сообщим, хорошо? Предлагаю устроить новый бриф в конце дня, время сообщу позже.

Собравшиеся покивали, а Миа медленно встала со своего стула и неуверенно проследовала за Мунком в его кабинет.