О ДЕСЯТОЙ ЗАПОВЕДИ ЗАКОНА БОЖИЯ

Десятой заповедью (Исх. 20: 17) Господь Бог запрещает не только делать что-либо плохое другим, окружающим нас людям, но и запрещает всякие дурные пожелания и даже мысли по отношению к ним.

Грех против этой заповеди называется завистью.

Грешит тот, кто завидует, кто в мыслях желает чужого, кто вожделеет богатства и власти. Зависть сама по себе оскверняет душу, делает ее нечистой пред Богом. Вот как говорит об этом Священное Писание: «Мерзость пред Господом — помышления злых, слова же непорочных угодны ему» (Притч. 15: 26); «Завистью диавола вошла в мир смерть» (Прем. 2: 24).

Одна из главных забот истинного христианина — это очищение своей души от всякой внутренней нечистоты: «Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием» (2 Кор. 7: 1), — увещевает святой апостол Павел коринфских христиан.

Чтобы соблюсти десятую заповедь во всей ее полноте, необходимо хранить чистоту сердца от всяких земных пристрастий, от всяких худых желаний и мыслей и всегда быть довольным тем, что имеешь. За все надо благодарить Бога, а чужого и вовсе не желать, но радоваться за других, если все у них обстоит благополучно и они имеют необходимый материальный достаток.

Не завидуешь ли ближнему своему, его богатству, счастью, здоровью, его способностям, его успеху в жизни?

Не радовался ли несчастью другого?

Не желал ли кому зла, болезни и смерти?

Не досадовал ли, видя чужое счастье?

Борешься ли с дурными помыслами и нечистыми пожеланиями?

Стараешься ли избегать тех грехов, в которых прежде каялся и обещал исправиться?

Зависть. «Если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину» (Иак. 3: 14).

Со словом «зависть», как правило, ассоциируется нечто черное, истощающее и снедающее душу. Такова она и есть на самом деле. Это печаль о счастье и радости ближнего, это досада на чужое благосостояние. Зависть — это желание, чтобы окружающие не обладали тем, чего сам завистливый не имеет или имеет, но в меньшей степени. Эта страсть может распространяться на способности, имущество, уважение людей, социальное положение, здоровье и прочее. Однако минутное желание чужой вещи, чужого таланта — это грех своекорыстного пожелания. В нем, как правило, люди легко приносят покаяние, говоря: «Согрешил, позавидовал». Зависть же в полном своем развитии есть постоянное, злое чувство в душе, которое направлено или против одного человека, или против всех, кто ее возбуждает своими талантами или материальным благополучием. Но преимущественно эта страсть бывает направлена на своих близких, родных и знакомых. Чтобы питалась зависть, требуется постоянное соприкосновение с тем, кому (или чему) завидуют.

В качестве питающего материала для зависти могут служить острый ум ближнего, его ученость, заслуги, успехи в делах, награды, проявление милости и внимания со стороны начальствующих и т. п. Данная страсть сроднилась с человеком с самого начала его бытия. Так, старший сын Адама и Евы Каин позавидовал своему брату Авелю и убил его. Едва родившись, младенец уже начинает проявлять чувство зависти к родительскому вниманию к другим детям. Начинается эта страсть каждый раз, когда человек обнаружит что-либо лучшее в положении других. Например, видит у ближних лучшую квартиру или дом — и начинает завидовать; встречает равного по службе, но с большими отличиями и наградами — и скорбит от зависти; слышит, как хвалят другого или как хотят почтить известного человека, — и неприятное чувство колет в самое сердце. Некоторые, оправдываясь, указывают на то, что награды и звания получают недостойные, а хорошие люди оказываются обойденными. Умный и богобоязненный христианин тем более не станет завидовать незаслуженному и неправедному счастью. В его глазах земное благополучие не имеет самодовлеющей ценности. Достаточно вспомнить евангельскую притчу о неправедном богаче и Лазаре, чтобы понять тленность и даже гибельность неправедного богатства.

Во внешнем поведении зависть может проявляться недовольством по поводу чьих-либо успехов, стремлением умалить то, что вызывает зависть, желанием лишить ближнего предмета зависти, завладеть им любыми путями. Часто эта страсть проявляется в задаваемых (с желанием услышать плохие известия) вопросах о болезнях, о состоянии имущества, например: «Не болеешь?», «Безденежье как переносишь?», «Машина бегает? Не ломается?». Чувство зависти можно условно разделить на конкретную — направленную на достаточно хорошо знакомых людей, и общую — обращенную к совершенно незнакомым: «Жаль, что я не директор (коммерсант, президент). Живут же люди!»

Зависть, зложелательство и беспощадность проистекают от таких страстей, как гордость, самолюбие, самомнение и саможаление. Поэтому зависть легко можно спутать с зложелательством, от которого она отличается тем, что завистливый все соотносит со своим состоянием, а зложелательный желает зла окружающим вне зависимости от этого соотношения.

Как и всякий грех, отражаясь в других людях, зависть вызывает раздражение. С подобострастными людьми завистливый поддерживает отношения приятельские до тех пор, пока они сами не сделаются предметом его зависти. В окружающих зависть не хочет видеть скромности, немногословия, услужливости, предупредительности, сочувствия, жалости, но целиком принимает лицемерные изображения перечисленных добродетелей.

Оборотной стороной зависти является опасливость; сопутствуют зависти льстивость и подобострастие. Завистливый человек редко или неохотно задает вопросы о состоянии или делах других людей, если предполагает или допускает, что услышит о радостных событиях. Достаточно часто завистливые люди подробно расспрашивают о жизни своих знакомых, при этом производят впечатление хотя и льстивых, но заинтересованных людей, на самом деле единственная их цель — это отыскать в жизни ближнего то, чему можно позавидовать, ибо зависть, как и всякий грех, живет отрицанием добра. Завистливый часто пытается умалить ценность того, чему завидует. Так, тем, на кого обращена зависть, он может давать советы, которые при видимой доброжелательности и обоснованности могут лишить данного человека преимуществ, связанных с обладанием той вещью, положением, дарованием, отношениями, связями, на которые обращена зависть. Например, завистник может посоветовать приобрести вещь или пользоваться вещью худшей, чем та, которой он завидует. Может порекомендовать поведение, которое уменьшит социальную, научную или иную значимость того, на кого обращена зависть. В поведении завистливых людей часто отмечаются такие общие для них черты, как ироничность и насмешливость, которые умаляют вокруг все, на что обращены, с другой стороны — язвительность и жестокость, которые дают иллюзию собственной значимости и превосходства.

Зачастую завистливый демонстративно обнаруживает подобострастие, приниженность, делая это с оттенком насмешки и ерничества и доводя эту свою позицию до полного абсурда. Если завистливый получает возможность предоставить тому, кому он завидует, нужные последнему знания, вещи или связи, то он или всемерно затягивает совершение необходимых для этого действий, либо сообщает об этой возможности тогда, когда она уже практически утрачена. В разговоре о планах, которые могут принести успех, завистливый всячески старается доказать или хотя бы показать их несостоятельность, ошибочность или невыполнимость.

К проявлениям зависти можно отнести и нежелание делиться с человеком тем, что у завистливого имеется в избытке. Это может распространяться на знания, знакомства, материальные ценности. Зависть как таковая предела не имеет. Это грех бесконечный, зло постоянное. Другие страсти замолкают хоть на какое-то время, когда человек удовлетворит их. Но в случае зависти это не так. Предоставьте завистнику сегодня то, чему он завидовал вчера, — он, действительно, порадуется, но только несколько минут. Завтра же снова будет завидовать ближнему, но уже касательно других предметов. И по мере того, как делается счастливее объект его зависти, несчастный все больше на него досадует. Наделите завистника всевозможными благами, и он все равно найдет, чему еще позавидовать. Этот тип грешника желает не только счастья и всевозможных благ себе, но и того, чтобы такое благоденствие было только у него одного.

Завистник — это враг истины, он не терпит ничего светлого и достойного. Все, что есть лучшего в людях, ему не нравится, потому что всему этому он завидует. Ему хочется видеть или только слабое, или же прямо порочное. На службе, если он начальствующий, способных и талантливых людей он угнетает, достойных поносит, а себя окружает подхалимами и явными посредственностями, среди которых и чувствует себя относительно комфортно. Таковой действует по одной зависти, часто во вред себе и общей пользе. Оруженосец Давид, когда побеждал врагов, не служил ли царю Саулу? Не утверждал ли его благосостояние своими воинскими успехами? Однако из зависти Саул стал преследовать столь ценного для себя и всего государства человека.

Зависть — это причина самых разнообразных зол, причиняемых ближнему. От нее и необъяснимое нерасположение к ближнему, злоречие, клевета, сплетни и другие подлости.

Противостоять зависти лучше всего исповедью (признанием за собой этого греха), раскаянием (отказом от услаждения им), сокрушением, благотворением и доброжелательством. Христианин должен внимательно следить за своим сердцем, чтобы там не было места злой зависти, и избегать тех обстоятельств и людей, которые могут ее пробудить. Он также должен и со своей стороны щадить ближнего, стараясь не подавать ему поводов для зависти, так, например, при людях, недугующих этой страстью, не стоит сильно хвалить других, а тем более говорить о собственных успехах и задуманных предприятиях.

Зависть к внешним преимуществам ближнего: его красоте, богатству, уму, благосостоянию, красивой супруге и так далее. «… Жили в злобе и зависти, были гнусны…» (Тит. 3: 3).

Зависть является одним из наиболее распространенных грехов современности. Виды зависти довольно разнообразны: мирская зависть, зависть к чужому богатству и власти, зависть уму и учености, зависть к личному счастью и благоденствию других. Для мирской зависти характерна досада на какие-либо внешние и земные преимущества ближнего, например, телесную красоту, физическую силу, стройность фигуры, красивый голос, музыкальный слух. Подобную зависть часто выражают люди, как не имеющие схожих дарований, так и обладающие ими. Первые проявляют ее досадливым самоуничижением, а вторые — оспариванием чужих достоинств. Но природная красота, как и другие телесные качества, — дар Божий; хорошо ли досадовать на человека за то, что он получил этот дар?

Зависть к чужому богатству — самый заурядный и часто встречающийся вид зависти. Некоторые малоимущие ненавидят богача только за то, что он богат. Между тем «того и другого создал Господь» (Притч. 22: 2). В соборных же правилах сказано: «И богатства с правдою и благотворением не унижаем» (Гангрский Собор, пр. 21). Каждый должен нести в этой жизни свой крест и ревновать более о небесном, чем о земном. Нужно уметь удовлетворяться тем, что имеешь, простирая сердце к богатству духовному.

Часто также завидуют власти, начальственному положению других. Это тоже крайне неразумная и бесполезная зависть, потому что начальниками, естественно, все быть не могут. Кроме того, не от воли и желания человека часто зависит назначение его на тот или иной высокий пост. А кто умно и честно держит себя и на подчиненном положении, к тому и начальствующий иной раз обратится за советом и окружающие относятся с уважением.

Часто завидуют уму, учености, ученым степеням и общественной известности. Зависть этого рода самая сильная. Умный, даровитый человек имеет в себе самом большую внутреннюю силу. Он при каждой встрече с другими своими дельными суждениями, тем более какими-нибудь новыми почтенными трудами, невольно дает почувствовать свое превосходство. Поэтому зависть к нему со стороны прочих бывает особенно живуча. Отсюда нередко встречается и прямое гонение на него. Но зависть к чужому уму также совершенно несправедливая и неполезная. За выдающиеся умственные дарования ближнего следовало бы только воздавать хвалу премудрому Богу. А также, по возможности, стараться развивать свой ум и повышать уровень образованности. Но люди часто хотят, чтобы ум и познания пришли к ним сами собой, без особых внутренних усилий. Предпочитают тратить время на собирание материальных богатств, а не духовных и интеллектуальных знаний.

Многие также завидуют просто общему благоденствию и счастливому состоянию ближних, например, что у них есть дети, при этом воспитанные и добропорядочные, что у дочерей удачное замужество, что у всех членов семьи крепкое здоровье и тому подобному. Но разве виноват наш ближний, что его жизнь течет счастливо, а наша — нет? И что нам толку от того, если бы у другого все было плохо? Разве это улучшило бы нашу жизнь? Каждый безропотно должен нести крест, посланный ему свыше, понимая, что премудрый Господь часто скорбями и болезнями спасает нашу душу для вечной жизни.

Зависть по отношению к дарам духовным или успехам в духовной жизни. «Ибо знал, что предали Его (Иисуса Христа) из зависти» (Мф. 27: 18).

Зависть духовная заключается в досаде и раздражении на человека, обладающего дарами духовными, которых не имеет или имеет в гораздо меньшей степени завистник. Часто обнаруживается эта зависть подсознательным отдалением от лица, к которому она обращена; тайным сожалением, что известное лицо «слишком уж высоко поставлено»; ни на чем не основанным подозрением, что данный человек на своем высоком месте «чрезмерно заносится и забывается». Явным же образом эта зависть выражается истолкованием в противную сторону всех действий человека ревностного и набожного. Говорят, например, что он ханжа, ищет себе славы или замаливает тяжкие грехи прошлого и подобное. Лучший пример такой зависти мы видим в отношении иудейских первосвященников к Иисусу Христу. У Богочеловека не было ни богатства, ни дома, ни мирской власти. Но у Него была Божественная премудрость, трогающая сердца проповедь, необыкновенная духовная сила, были неисчислимые благодеяния народу, сопровождавшиеся удивительными чудесами. И по мере того, как народ стал прославлять Его за эти качества, стали завидовать Ему и те, которые по своему званию и положению должны были бы отличаться в какой-то степени теми же дарами. И в наше время есть завистники подобного рода.

Завидуют проповедническому дару, дару рассудительности и духовной опытности, доброй славе пастыря в народной среде и его популярности. Немало можно встретить завистников и среди мирян, которые завидуют ревностному христианину, его частой исповеди и причастию, строгости в несении постов, щедрой милостыни. Духовная зависть может также выражаться и недобрым советом, например, чтобы ревностный христианин оставил свои подвиги или не продолжал бы какого-то душеспасительного дела. Наконец, этот духовный порок может усилиться до прямой ненависти. В подобном случае завистник преследует невинное лицо как только может. Тогда непосредственным образом сбываются слова апостольские: «желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3: 12). Эта ненависть имеет свой особенный характер, сильнее и опаснее ее ничего нет. Всякая иная ненависть со временем может пройти, обиды и оскорбления могут забыться, неприятные переживания сгладиться, но ненависть на почве духовной зависти такого конца не имеет, потому что побудительная причина ее не исчезает.

Всякий завистник святому делу есть враг добра, враг Христа. Если бы он искренне любил Бога, то радовался бы наличию христианской добродетели в других, с сочувствием бы принимал всякое дело, совершаемое во имя и к славе Христа, успех ближнего в этом случае воспринимал бы как собственный успех. Воистину, удивительно жалеть благодати Божией для других, например, когда часто приобщаются Святых Христовых Таин или заслуженно удостаиваются высшего духовного сана. Православный христианин должен строго блюсти свое сердце, чтобы не затаилась в нем духовная зависть даже на короткое время.

Зависть к духовному сану. Дафана и Авирона (которые жили в ветхозаветные времена), например, поглотила земля, потому что они позавидовали священству Аарона и восстали на него, желая самовольно присвоить себе право священства (Чис. 16: 30–33). Некоторые по своей духовной гордости начинают завидовать человеку, имеющему духовный сан. Они считают себя гораздо лучше и духовней какого-то церковного клирика, думают, что гораздо лучше бы справились со священническими или архиерейскими обязанностями. Возможно, это и так. Не все клирики, к сожалению, находятся на должной моральной и духовной высоте. Но благодать, даруемая при рукоположении для совершения таинств, не зависит от личной благодати священнослужителя «… примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; па ком оставите, па том останутся» (Ин. 20: 22–23). Поэтому присвоить себе право какого-либо священнодействия является проявлением великой гордости и самомнения (я могу, потому что я лучше, чем другие). Здесь со всей очевидностью проявляется вышеприведенный грех Дафана и Авирона. Кроме того, если у человека есть пылкое желание стать священнослужителем, пусть молит об этом Бога, прикладывает соответствующие усилия, и в свое время, если это будет угодно Всевышнему, он сподобится духовного сана. Но ответственность пред Господом за себя и за паству у клирика настолько велика, а скорби и вражеские нападения настолько сильны, что завидовать чужому духовному сану крайне неразумно. Не в целовании рук и «легких деньгах», как это иногда кажется со стороны, сущность священства, а в ежедневном «пролитии крови» за свою паству, в личном напряженном подвиге, непрестанной борьбе с темными силами и их проявлениями в миру заключается настоящая и достойная деятельность церковной иерархии.

Зависть чьей-то возможности грешить. «Не ревнуй злодеям, не завидуй делающим беззаконие» (Пс. 36: 1).

Этот вид зависти противоположен зависти духовной. Здесь завидуют самой возможности ближнего грешить, безнаказанно совершать поступки, не одобряемые совестью и вредные для души. Например, кто-то, находясь на государственной должности, взятками, махинациями и другими темными делами наживает себе деньги, а другие досадуют, что по каким-либо причинам не могут обогащаться подобным образом.

Или кто-то проводит время в греховных увеселениях, в пьянстве, блуде, картежных играх, безделье, а другие завидуют, что не могут полностью предаться подобному греху. Хотелось бы спросить подобных завистников: «Согласны ли они в таком случае позавидовать и загробной участи нераскаявшегося грешника?» Не завидовать подобает православному человеку греховным успехам подобных людей, а жалеть об их гибельных заблуждениях и увлечениях. Не досадовать следует, что нам не удается грешить подобным образом, а радоваться, что Господь нас отводит от подобных соблазнов.

Подражание и попытка превзойти ближнего в делах суетных и прямо греховных (щегольстве, светском лоске, донжуанском поведении и т. п.). «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию…» (Флп. 2: 3). Если и подражать ближним, то нужно стараться превзойти их в делах богоугодных, например, в покаянии, молитве, милостыни.

Между тем люди ревнуют друг к другу больше в суетном, а иногда и прямо в греховном. Это чувство несколько отличается от прямой зависти. Соревнивый уже не досадует на то, что его соперник имеет то, чего нет у него. Но вместе с тем он прикладывает все усилия для того, чтобы заполучить вожделенную вещь или добиться положения, награды, которые есть у его ближнего. По сути дела это означает попытку перещеголять других в мирской суете и грехах. Так, например, появился новый наряд на ком-то, и через самое короткое время точно такой же покупают и носят знающие его лица. Или купил некто новую машину, и тут же его соревнители стараются приобрести себе такую же, хотя, возможно, это им и не по средствам и нет никакой нужды в новой покупке. Бывает, что кто-то своим подхалимством и угодливостью сумел войти в милость вышестоящему лицу, и тут же у него появляются десятки подражателей, желающих при помощи лести, человекоугодия добиться каких-то льгот. Спрашивается, где же собственный взгляд на дело? Где предварительное размышление о том, чему стоит подражать, а чему нет?

Христианин должен соревноваться с ближним только в одних добрых качествах и делах, при этом не с целью унизить своим превосходством, а с желанием достигнуть еще большего духовного совершенства, столь необходимого для спасения души и угождения Богу.

Тайное недоброжелательство к ближнему. Любовь «сорадуется истине» (1 Кор. 13: 6).

Характерным свойством зависти является порочное желание ее носителя, чтобы другие люди счастливы никогда не были. Так конкретно это чувство может быть и не сформулировано в уме у завистника, но подсознательно он всегда желает именно этого. Тайное недоброжелательство несколько отличается от зависти. Оно часто бывает только минутным чувством. Иной человек будто и не завидует другим, но одновременно и не желает им успеха. И это при том, что удачные действия других негативно никак не могут сказаться на нем. Например, хотят кого-то наградить за совершенно явные и очевидные для всех заслуги, однако немало людей тайно бы возрадовались, если бы данное награждение не состоялось.

Или замыслил человек какое-либо хорошее дело, многие сознают его полезность и необходимость для общества, однако внутри своего сердца желают, чтобы дело встретило серьезные помехи или вовсе расстроилось. Некоторые тайно желают, чтобы ближний потерял хорошую работу, квартиру, машину, был вынужден уехать из города или даже заболел или просто умер. Несомненно, что все эти желания имеют чисто демоническую природу, так как суть их — нахождение несчастий и скорбей на ближнего, и это при всяком отсутствии собственной выгоды или интереса. Кратко такое сердечное расположение можно определить словами: «ни себе, ни другим». Такое духовное состояние является глубоко порочным. Подобным недоброжелательством мы разрушаем в самом основании правильные отношения к ближним и к самим себе. Мы ведем себя так, как будто нас окружают одни враги и их успех — это наше поражение. Подобный настрой совершенно чужд духу христианской братской любви, для которой главный постулат — «Возлюби ближнего, как самого себя».

Православный христианин должен желать счастья другим, даже когда сам бывает застигнут горем, радоваться успехам ближних, даже когда сам не преуспевает. И Господь, видя подобное духовное устроение, благословит и его добрые начинания.

Конкретное злоумышление против ближнего. «Скрыли силки для меня и петли, раскинули сеть по дороге» (Пс. 139: 6). Это означает попытку нанести ближнему какой-либо вред, причем часто особым образом, тайными путями, под видом дружеской улыбки и скромного молчания. Пример подобного злоумышления ясно прослеживается в судьбе пророка Даниила. Придворные, среди которых жил Даниил, завидовали ему и ненавидели его. И чтобы привести праведника к погибели, склонили царя к изданию указа, запрещающего «просить (о чем-либо) какого-либо бога или человека», кроме царя (Дан. 6: 7). Они знали, что Даниил нарушит этот указ и не откажется от ежедневной молитвы истинному Богу. И своей хитростью навлекли на него страшную опасность, буквально ввергли пророка в ров к голодным львам, и только чудесная помощь Божия сохранила жизнь праведнику.

Мерзок пред Богом всякий человек, созидающий ловушки и роющий ямы для своего ближнего. Иной раз Господь не только не попускает исполниться этому злу, но еще и обращает его на голову злоумышленника: «Упал в яму, которую приготовил: злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя» (Пс. 7: 16–17).

Злорадство при чужом несчастье. «Не следовало бы радоваться… в день гибели их» (Авд. 1: 12).

Злорадством считается недобрая радость по поводу несчастья ближнего, который ни перед делом, ни перед людьми не был ни в чем виноват. Можно тайно и зложелательствовать ближнему, но еще не чувствовать и не выражать радости по поводу конкретно нашедшего на него зла. Когда же радуются несчастью человека, который не обижал и не делал злорадствующему никакого зла, это свидетельствует об адском окаменении души грешника. Что другому печаль и горе, то для завистника — радость и удовольствие; несчастье ближнего он считает своим счастьем, его неудачу своим успехом, его тревогу — своим покоем. Христианин же должен сострадать несчастью ближнего, равно как и сорадоваться его успехам, причем сострадание дается нам гораздо легче, ибо это чувство во многом врожденное. А вот чтобы сорадоваться счастливому, для этого нужна возвышенная и благородная душа. Поэтому начнем хотя бы с того, чтобы не чувствовать удовольствия и не выражать радости, когда нашего ближнего, прежде пребывавшего в счастье, постигнет горе.

Злорадство при греховном падении ближнего. «Не радуйся, когда упадет враг твой» (Притч. 24: 17).

Господь запрещает радоваться даже при падении врага, а тем более при падении ни в чем не повинного против нас ближнего. Подобная радость является чувством чисто демонического характера. Как Ангелы радуются на небесах, когда грешник приносит покаяние (Лк. 15: 10), так и бесы приходят в дикое веселье при падении праведника. Особенно, по словам святых подвижников, демонов радует чей-либо блудный грех. Подобно им и некоторые люди радуются блудному падению невинной девицы, с особым удовольствием передавая друг другу эту новость. Иные же, увидев человека с добрым именем, впавшего в какой-либо тяжелый грех или явно изобличенного в пороке, просто торжествуют. И эта радость носит явно бесовский характер, потому что только бесам свойственно утешаться духовной погибелью людей. Особенно такое демоническое злорадование выражается при падении людей ранее строгой, подвижнической жизни, тех, которые были поставляемы другим в пример честности и благонравия, в частности, священников и монахов. Такое бесовское злорадование особо противно Богу, так как завистник в результате чужих грехопадений святым не станет и чище не будет. Православный же должен скорбеть о чужом падении, как о своем собственном, плакать и молиться за согрешившего Богу, а не услаждаться своим нравственным преимуществом перед этим человеком.

Радость по поводу несчастья, постигшего ненавистное лицо, или вести о его смерти. Любая радость по поводу чужого горя является греховной. Заповедь Господня гласит: «Любите врагов ваших» (Мф. 5: 44). Уже то плохо, что мы кого-то ненавидим, на кого-то враждуем. Уже этим мы нарушаем заповедь Господню о любви и всепрощении. Если же при этом мы еще и радуемся чужой беде и тем более смерти, то это и вовсе говорит об окаменелости нашего сердца; требует сугубого покаяния и молитв за ненавистное нам лицо. Вспомним Христа, Который, будучи распинаем, молился за мучителей Своих: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23: 34). Подражая Господу, должны и мы молиться за своих врагов, прося у Бога, чтобы вразумил их, даровал покаяние и спас заблудшие человеческие души.

Осуждение своего врага в разговоре или только желание это сделать. «Благословляйте проклинающих вас» (Мф. 5: 44), — так заповедал Христос своим ученикам.

Заповедь о любви к врагам, пожалуй, самая трудновыполнимая из всех заповедей Господних. Если мы о лице, не сделавшем нам ничего худого, редко скажем хорошее, то уж вряд ли удержимся, чтобы не наговорить всяких нелестных слов о враге. Между тем христианин, желающий жить по заповедям Господним, должен строго следить за своим умом и сердцем, чтобы победить или хотя бы не дать выйти наружу злобе и мстительности по отношению к обидевшему нас человеку. Осуждение ближнего или только желание осудить свидетельствуют о том, что темное чувство свило себе гнездо в нашем сердце, что благодать Божия отошла от нас, а падший дух находится рядом. В подобном случае надо немедленно принести внутри своего сердца покаяние перед Богом и помолиться о спасении души человека, которого мы не любим.

Желание мести или смерти, пусть даже минутное, своему врагу. «Благотворите ненавидящим вас» (Мф. 5: 44), — так заповедует Господь своим ученикам, желая их видеть духовно совершенными. Мы должны помнить, что перед лицом смерти и вечного загробного воздаяния все грехи против нас и обиды носят совершенно ничтожный характер. Человек, делающий нам зло, наносит себе этим страшный духовный вред, собирает «угли огненные» на свою голову; недаром о подобных случаях Господь говорит: «Мне оставьте, Я воздам». Христианин, подражая Христу, должен стремиться к полному незлобию, гнать от себя любой мстительный помысел, тем более желание смерти своему обидчику.

Терпимость ко злу — душевная позиция человека, при которой он соглашается с торжеством зла, равнодушен или безучастен к его проявлениям, если лично его это не касается. В поведении человека этот грех, будучи одним из самых распространенных и мало замечаемых, часто обнаруживается уже привычными для всех словами «Это не мое дело», «Это меня не касается». Фактически этим грешник обнаруживает свое согласие с тем злом, которое видит вокруг себя, свою готовность с ним сотрудничать, извлекая из этого выгоды, или просто приспосабливаться с целью избежать ущерба от любых проявлений зла.

Этот грех часто паразитирует на христианской потребности прощать, но в корне отличается от нее желанием оправдать зло. Эта страсть также может рядиться в добродетель терпения, но отличается от последней стремлением не обличать зло, а оправдывать его под разными благовидными предлогами (например, внешними обстоятельствами или внутренними побуждениями человека). Внутренне терпимость ко злу проявляется как постоянная готовность обнаружить греховный мотив в поступках других людей и постараться воспользоваться им с выгодой для себя. Человек, порабощенный этой страстью, будет противодействовать злу только тогда, когда оно направлено на него и каким-либо образом ущемляет его и только именно его личные интересы. В своих крайних выражениях терпимость ко злу оправдывает не только согрешающего человека, но и собственно грех.

По степени отвержения добра терпимость ко злу превосходит даже самооправдание, которое святые отцы именовали вершиной греха, так как эта страсть делает человека прямым сообщником бесов, которым данный грешник содействует, потакает, попустительствует, поощряет и таким образом невольно участвует в погублении человеческих душ. В своем становлении терпимость ко злу происходит от гордости — самолюбия — самомнения — самооправдания. В структуре личности терпимого ко греху человека самооправдание обязательно имеет место, так как, оправдывая согрешающих и грехи, он косвенно оправдывает и свои греховные поступки. Поскольку терпимость ко греху оправдывает грех духом настоящего времени, социальными условиями, приверженностью к этому злу подавляющего большинства людей, слабостью человека (которая, кстати, тоже проистекает от греха) или конкретной жизненной ситуацией, то эта страсть неизбежно приводит человека к невозможности сердечного покаяния, признания собственной худости (греховности), делает для него невозможной настоящую исповедь.

Окружающие, еще не впавшие в бездну самооправдания или сохранившие ощущение постыдности безнравственных поступков, охотно делятся своими переживаниями с терпимым ко греху человеком, который часто слывет добрым, человеколюбивым и отзывчивым, так как таковой их утешит, оправдает и укрепит в намерении погубить собственную душу. В ближних страдающий данной страстью наиболее рьяно отвергает такие качества, как достоинство, правдивость, терпение, способность к исповеди и раскаянию.

Противоположностью терпимости ко злу является осуждение, которое доставляет осуждающему человеку большое удовольствие и душевное веселье. Правильнее, по-видимому, говорить даже не об осуждении людей, а о злорадстве, с которым терпимый ко греху констатирует в других людях грехи, приводящие к душевной смерти. Эта страсть лишает человека сожаления о грехе, жалости к другим людям, делает беззаконие нравственно возможным поступком. Но если дозволен один грех, то равно может быть дозволен и другой, что в конце концов и приводит к вседозволенности.

В настоящее время в нашей стране терпимость ко греху примиряет людей с преступниками разных рангов, начиная от президентов и банкиров, заканчивая соседями по коммунальной квартире. Такое отношение и не позволяет людям противостоять врагам Бога, Родины и народа. Противостоять терпимости ко греху лучше всего с помощью христианского терпения, исповеди и сердечного покаяния.

Постоянное недовольство своим положением. «Я (апостол Павел) научился быть довольным тем, что у меня есть» (Флп. 4: 11).

Кто научился быть довольным своей судьбой, тот разрушил всякое основание для зависти. Недовольство своей участью — это всеобщая болезнь. Практически весь род человеческий чем-то недоволен. Например, дети хотят стать скорее взрослыми, молодые хотят казаться более возмужалыми и солидными, старые скрывают свои седины и годы и спрашивают: «Где же наша молодость?» Бездетные недовольны отсутствием детей, а имеющие их часто ропщут на отсутствие времени на личную жизнь. Большинству людей почему-то кажется лучшим то положение, в каком находятся другие, и они считают, что были бы счастливы именно в том состоянии. Но это явно пристрастное сравнение своего положения с чужим. Мы смотрим только на одну сторону жизни известного нам человека, на его успехи и преимущества, но не видим его внутренней жизни, которая в то же время может быть полна разных забот и тревог. Не думаем о том, имеем ли мы достаточно сил и способностей, чтобы понести должность и обязанности нашего ближнего.

Часто мы сравниваем себя с теми, кто находится в лучшем положении, и никогда с теми, кто бедствует. Никогда не думаем о том, а заслужили ли мы у Бога то, чего так вожделенно ожидаем? И самое главное, забываем о неизменной цели в жизни каждого человека: жизни во славу Божию и во спасение своей души. Такая жизнь может осуществляться при любом общественном положении и материальном состоянии.

Каждый должен терпеливо нести свой жизненный крест, который попущен ему свыше, а, значит, и может лучше всех иных обстоятельств способствовать спасению нашей души. Поэтому и следует быть всегда довольным и за все благодарить Господа.

Нерадение о развитии в себе сердечной чистоты, чувств истины, красоты, стыда и особенно чувств религиозных, чем приобретается чистота и доброта сердца. «Сердце чистое сотвори во мне, Боже» (Пс. 50: 12).

Сердце, согласно святоотеческому учению, является вместилищем чувств, центром духовной жизни человека. Из нечистого сердца, по словам Господа нашего Иисуса Христа, «исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления — это оскверняет человека» (Мф. 15: 19–20). Исходят — значит переходят в конкретные дела. То есть сначала человек помыслит о грехе, потом, если сердце не отвергнет его, а отнесется к нему сочувственно, начнет усиленно желать его и затем уже ищет конкретных путей для реализации своего нечистого желания. Исполнение нечистой похоти оскверняет человека полностью (и его душу, и тело). Неисполнение же на деле, а только соуслаждение грехом оскверняет сердце и душу. Поэтому имеющий чистое сердце отвергает прилог греха (нечистоту) уже в самом зародыше и никогда не дойдет до реального падения. О таком состоянии и говорится в заповедях блаженств: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5: 8).

Примером сердечной чистоты для нас являются Сын Божий и Пресвятая Богородица. «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11: 29), — говорит Богочеловек Иисус Христос. Поэтому каждый христианин должен заботиться о чистоте своего сердца. Сердечная чистота достигается постоянным трезвением, наблюдением за своими мыслями и чувствами, усиленным развитием в себе чувства истины. В виде совести это Божественное начало присуще нам от рождения, нужно только укреплять и постоянно развивать его в себе. Хорошо для христианина развивать в себе и естественное чувство красоты, стремление к прекрасному, высокому. Известно, что красота является свойством Бога, и развивая в себе правильный вкус, мы также приближаемся к Творцу. Содействуют развитию этого качества прогулки на природе, наблюдение за небесными светилами, животным миром. Любовь к природе, развивая в сердце человека чувство прекрасного, положительно влияет на мягкость его сердца, на чистоту ощущений, особенно когда сердцем усвоена христианская истина. Облагораживает и возвышает чувства духовное пение, особенно церковное, хорошая живопись, в частности иконопись, и другие предметы церковного обихода, изящно и красиво выполненные. Театры же и современная эстрада, хотя также развивают вкус, но не такой, который может пригодиться в будущей жизни.

Одно из самых благородных свойств в природе человека — это стыдливость. Так, сердце иногда просто трепещет от страха столкнуться с бесчестием или позором, при этом часто даже не своим, но постороннего человека. Истинный стыд в том и состоит, чтобы чувствовать смущение, когда говорится или делается что-либо противное совести или закону Божию. Особенно ощущается это чувство во время собственной обнаженности. Изначально оно проявилось в раю, когда Адам и Ева увидели себя обнаженными и устыдились. Чувство стыда, хотя оно явилось в человеке следствием грехопадения, есть чувство благодатное. Это надежная охрана от непристойных слов и действий. Наличие чувства стыда зависит от строгого и нравственного воспитания. Тот, кому не было дано такого воспитания, должен сам себя воспитывать или перевоспитывать в подобном направлении. Нужно избегать близкого и частого общения с людьми, которые отличаются бесстыдством, избегать фильмов и печатной продукции, в которой пропагандируется разврат.

При этом необходимо развивать и поддерживать в себе благочестивые и религиозные чувства. Это прежде всего сознание вездеприсутствия Божия, постоянное хождение как бы перед глазами Спасителя. На развитие религиозных чувств также благодатно действуют церковные службы, паломнические поездки к святыням, домашние молитвы, чтение Библии и святоотеческих книг, принятие у себя и общение с людьми благочестивыми, священниками и монахами подвижнического настроя. Православный христианин должен всячески развивать чистоту своего сердца, природные чувства истины, красоты и добра. Тогда ни грубый труд, ни постоянные умственные занятия, ни разочарование в людях не иссушат его сердца. Оно навсегда останется мягким, сострадательным и открытым ко всему чистому, возвышенному и святому.

Любовь к похвалам, услаждение ими; раздражение и досада по поводу похвалы другому лицу.«… похвала не от людей, но от Бога» (Рим. 2: 29).

Любовь к похвалам и услаждение ими свидетельствуют о тщеславии и самолюбии человека. Раздражение же и досада, возникающие при похвале другим людям, говорят о зависти, которая нашла место в сердце. Православный, заметив в себе подобные порочные проявления, должен тут же осудить себя, вспомнить свои грехи и недостатки, принести покаяние Богу и сотворить молитву за человека, против которого возмутилось его сердце. При частом повторе подобных греховных чувств нужно немедленно идти на исповедь к духовному отцу и вместе с ним выработать приемлемые в этом случае методы борьбы с укоренившейся страстью.

Двоедушие. «Приблизьтесь к Богу… исправьте сердца, двоедушные» (Иак. 4: 8).

Двоедушие — это свойство души, для которого характерно или полное отсутствие убеждений, или отказ от них и действия им прямо противоположные в случае какой-либо житейской выгоды или ради избежания возможных неприятностей. Человек С «ДВОЯЩИМИСЯ мыслями», по слову Господню, неблагонадежен для Царствия Небесного, ибо при неблагоприятных обстоятельствах всегда готов, подобно Иуде, отступить и предать свои духовные идеалы. Предупреждает Господь: «Не можете служить Богу и мамоне» (Лк. 16: 13). Служение Богу должно происходить не только на деле и в словах, но и в самом сердце: «Ибо слово Божие живо и действенно… судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4: 12). Настоящий христианин не может отступать от своих убеждений или предавать их, в случае необходимости он обязан всегда исповедовать свою веру и идеалы, даже если придется за это пострадать или даже умереть.

Жестокосердие. «Человек милосердый благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою» (Притч. 11: 17). «Итак обрежьте крайнюю плоть сердца вашего и не будьте впредь жестоковыйны» (Втор. 10: 16).

Жестокосердие заключается в равнодушии, холодности, безразличии к страданиям и скорбям ближнего. Такому человеку нет дела до других, он целиком эгоцентричен и погружен в себя. «Это твои проблемы», — говорит он жалующемуся человеку. Такое духовное состояние является крайне порочным. Господь заповедовал сострадание и любовь к ближнему. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15: 13), — говорит Иисус Христос. И в другом месте, показывая нам пример сострадательной любви к людям, Он молится Богу Отцу: «И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною» (Ин. 17: 19).

Сострадательная любовь является основой христианства, а жестокосердие и холодность — свойствами демонической личности. Православный христианин, если заметит в себе подобные порочные качества, должен принести сугубое покаяние на исповеди и начать активную, созидательную работу над своим сердцем. Прежде всего он должен научиться сострадать. Для этого хорошо будет походить в больницу и безвозмездно поухаживать за больными, по своей силе оказывать милостыню нуждающимся людям. Хорошо также ежедневно читать Евангелие и жития святых, учась на высоких примерах делам милосердия.

Нетерпение при посещении скорбей и огорчений. «Претерпевший же до конца спасется» (Мк. 13: 13).

Терпение в этой жизни является качеством крайне необходимым для спасения человеческой души. Все мы изъязвлены грехами и пороками, и очень много труда необходимо приложить человеку, чтобы восстановить в себе образ Божий, стать таким, каким хочет видеть его Бог. Для искоренения страстей и насаждения добродетелей много скорбей приходится претерпевать современному христианину, который по причине наследственной предрасположенности, полученного воспитания и приобретенных греховных навыков буквально пропитан страстями и пороками. Преодоление их приносит немалую скорбь. Нежелание терпеть какой-либо дискомфорт (душевный или телесный) приводит к ропоту на Бога, судьбу, окружающий мир. Ропот этот греховен и совершенно бесполезен. Надо учиться принимать все посылаемое нам свыше с благодарностью и верой, что это необходимо для нашего спасения. Человек должен брать за образец долготерпение Господне, Который, будучи безгрешным, претерпел гонения, оскорбления, а затем побои и саму крестную смерть от людей, живших по духу мира сего.

Христианин, который терпеливо переносит страдания, становится соработником Спасителя. Он как бы принимает участие в страданиях Христовых, чтобы быть и прославленным вместе с Ним (Флп. 3: 10; Рим. 8: 17). В несчастьи «в пример злострадания и долготерпения возьмите, братия мои, пророков, которые говорили именем Господним» (Иак. 5: 10), и многих других служителей Господа (Евр. 6: 12; Иак. 5: И). Терпение, как и любовь, есть «плод Духа» (Гал. 5: 22); укрепившись в различных испытаниях (Рим. 5: 3), постоянство в терпении породит надежду, которая не будет тщетной (Рим. 5: 5).

Равнодушие к нанесенной обиде по причине презрения к обидчику. Греховность такого равнодушия в том, что его основой служит великая гордыня и презрение к ближним. Человек настолько считает себя выше и лучше обидчика, что даже не удостаивает его ответом. «Когда лает собака, буду ли я отвечать», — примерно так рассуждает презирающий своего оскорбителя. И поэтому, казалось бы, внешне правильное действие (спокойствие и отказ в мести за обиду) содержит в себе чисто греховную мотивацию и становится крайне неблагоугодным в глазах Божиих. Православный должен всячески избегать превозношения над ближним, презрения к нему. «Все мы греховны, и если благодать Божия отступит, то непременно падем», — так рассуждающий христианин не станет превозноситься над ближним и презирать его. Православный по заповеди Господней должен «любить ближнего, как самого себя», и прилагать всевозможные усилия для его спасения. И конечно же, при таком устроении не может быть места равнодушию и презрению.

Проклятия и ругательства в адрес других, даже не произнесенные вслух. «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12: 36).

Проклятия или ругательства, произнесенные в адрес ближнего, свидетельствуют о нашей ненависти и недоброжелательности по отношению к нему. При этом досада и раздражение на человека настолько велики, что они выражаются в откровенной брани и в ее высшей степени — проклятии (т. е. пожелании всего самого наихудшего, что только есть на свете, своему обидчику). Иногда человек по хитрости или в силу воспитания сдерживается и не произносит ругательства вслух, но в душе своей он вовсю бранит и проклинает противника. Это тоже грех, хотя и в несколько меньшей степени (так как он не наносит публичного оскорбления человеку). Но сердце человека, которому заповедано любить и благословлять ближнего — «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22: 39), — становится исполнено зла и ненависти. Православные ни в коем случае не должны браниться и тем более проклинать людей, заповедью Господней они призваны «благословлять проклинающих вас… и молиться за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44). Если же такой грех по природной вспыльчивости и несдержанности все же случится, то христианин должен принести сугубое покаяние на исповеди, получить соответствующую епитимию и попросить прощения у оскорбленного человека (публично, если оскорбление было нанесено при всех).

Воспоминание обид, несправедливостей, возогревание в себе желаний мести или услаждение своей болью и страданиями (душевный мазохизм). «Бог помощник мой… Он воздаст за зло врагам моим» (Пс. 53: 6–7), — именно так, подобно царю Давиду, должен помышлять христианин, а не лелеять в душе своей обиду, фантазировать о грядущей мести или патологически услаждаться причиненной ему кем-то и когда-то душевной болью. Забывать прошлое и простираться в будущее заповедовал Господь. Прощать и забывать, вычеркивать из памяти нанесенные обиды, принуждать себя молиться за врагов должен каждый настоящий христианин. Недопустимо разрешать себе погружаться в воспоминание обид и причиненных оскорблений, необходимо гнать от себя подобные помыслы и молиться за спасение душ тех, против кого они восстают. Для некоторых людей, кроме памятозлобия, свойственно, как мы уже говорили, своего рода услаждение воспоминанием нанесенной им боли. Они в этот момент начинают жалеть себя, плакать, и это доставляет им какое-то мазохическое удовольствие. Такое состояние очень вредит духовному здоровью христианина и отрицательно сказывается на характере человека. Он делается плаксивым, меланхоличным, вечно всем недовольным, занудным. Такой человек становится в тягость окружающим, он эгоистичен, вечно занят самокопанием и как бы невольно притягивает к себе различные скорби и неприятности. Православный должен быть чужд такого состояния. Оптимизм, уверенность в Промысле Божием о нем — вот что должно быть свойственно настоящему христианину.

Страстное желание повышения по службе, наград или материальных благ. «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 33). Страстный поиск сугубо материального свидетельствует о том, что человек живет только плотской жизнью и мало помышляет о Небесном. Все его помыслы сосредоточены на поиске лишь материальных ценностей, а прочее, духовное, происходит как бы между делом и мало затрагивает его личность. Живущий духовной жизнью, наоборот, не будет страстно желать внешних успехов и наград, не этим занято его сердце и поглощен ум. Если материальные блага приходят, он с благодарностью принимает их, как из руки Божией, а если нет, то особенно об этом и не печалится. Христианин полагается на Промысл Божий о своей жизни; он, конечно, добросовестно работает, прилагает необходимые усилия, но награды ждет не от людей, а единственно от Бога, которому и посвящает всю свою сокровенную жизнь.

Отсутствие стремления к самопознанию и духовному самосовершенствованию. «Более и более старайтесь сделать твердым ваше звание и избрание» (2 Пет. 1: 10).

Каждый христианин для лучших действий по спасению своей души должен стремиться познать самого себя, увидеть свои сильные и слабые стороны, узнать свои недостатки и немощи. Только осознав свои слабости, страсти и пороки, можно начать деятельную и продуктивную борьбу по их искоренению. Необходимо честно (прежде всего перед самим собой) проанализировать всю свою личность и прошедшую жизнь, выявить главенствующие страсти и с помощью и с благословения духовника разработать специальную методику и даже целую программу по их преодолению. Человек, который не стремится себя познать, даже если и верит в Бога, живет большей частью спонтанно, не искореняет свои страсти, не проводит сознательной борьбы со своими душевными недугами и пороками. Таковой далек от исполнения заповеди Господней: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48), — и не идет по деятельному пути своего спасения. Человек по своему устроению не может оставаться на одном и том же духовном уровне. Он или будет идти вперед, или деградировать, так как, по слову Господню: «Кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12: 30).

Отсутствие трезвения. «Трезвитесь и бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5: 8).

Трезвение, то есть внимание и полный контроль за своими чувствами, мыслями, словами и поступками, является необходимым условием в деле спасения человеческой души. Падшие духи, приражаясь к нашему сознанию, привносят туда ложные мысли и чувства, и если человек не научится их тотчас отсекать и прогонять, то бесы постепенно завладевают его душой и приводят грешника к неизбежной погибели. Поэтому отсутствие трезвения и, следовательно, внимательной внутренней жизни приводит к усилению страстности падшей человеческой природы, образованию новых пороков и дурных привычек. Человек же, находящийся в таком греховном состоянии, в Царство Небесное войти не может.

Рвение не по разуму. «Плачь… над глупым, ибо разум исчез для него» (Сир. 22: 9). «… рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя» (Притч. 2: 11).

Иногда человек пытается безотлагательно совершить то, что в этот момент ему непосильно — либо ему это не по силам, либо налицо неблагоприятные внешние обстоятельства.

Внешне это греховное качество проявляется попытками быстро и сразу сделать то, на что необходимы время, труд и знание. Направлено оно может быть как на дела, которые человек хочет совершить сам, так и на то, чего он хочет добиться от других. Как правило, таким человеком либо прямо отвергаются, либо косвенно игнорируются такие качества как постепенность и умеренность. Из всех путей достижения цели непременно выбирается тот, который наименее посилен, но дает иллюзию возможности сразу достичь желаемого. Те же пути, которые несомненно приведут к цели, но требуют трезвой оценки своих сил и возможностей, учета ситуации и обстоятельств, нуждаются в прогнозировании и предусматривают возможные трудности, последовательно отвергаются. При этом могут приводиться разнообразные причины такого отвержения, но все они, как правило, будут внешнего порядка. Зараженный этим грехом всячески отрицает или не принимает во внимание обвинение в рвении не по разуму. Диапазон приложения этого греха чрезвычайно велик — от желания привести в порядок квартиру за 5 минут до желания сделать счастливыми всех людей сразу.

Как и всякая страсть, рвение не по разуму формирует внешние условия своего проявления. Так, например, имея возможность выполнить намеченные дела к заданному сроку, человек всячески откладывает их до тех пор, пока их своевременное выполнение сделается практически невозможным, и только тогда, разумеется, со рвением берется за них. Этим формируется привычка выполнять все дела с крайним напряжением душевных и физических сил, и поэтому даже те дела, для совершения которых у человека с избытком хватает сил и времени, он выполняет так, как будто ни времени, ни сил у него нет.

Рвение не по разуму не имеет ничего общего с потребностью безотлагательно совершать предлежащие дела, с бережливым отношением ко времени. Оно характеризуется желанием ощущать недостаток времени и сил, ощущать значимость своих личных усилий в выполнении того, что другие люди за это время не смогут выполнить, наладить, устроить. Как ни странно это может показаться на первый взгляд, но человек, страдающий рвением не по разуму, практически всегда живет в состоянии раздражения из-за недостатка времени и сил, то есть из-за недостатка, который формируется именно рвением. Во внутреннем ощущении такое состояние можно сравнить с состоянием страдающего от жажды человека, которому не хватает нескольких сантиметров для того, чтобы дотянуться до кувшина с водой правой рукой. При этом левой рукой он бессознательно с помощью, скажем, палочки этот кувшин отодвигает.

То состояние души, при котором о человеке говорят, что он хочет что-то урвать, также формируется рвением (рвачество — желание ухватить что-то для себя, без труда, быстро и сразу). Рвение проистекает от гордости — самолюбия — самонадеянности, сопровождается хитростью, раздражительностью, а иногда грубостью и бесцеремонностью.

Оборотной стороной рвения можно считать лень, которая оправдывается обычно большим количеством и значимостью дел, якобы совершенно необходимых для срочного выполнения. Противостоять рвению не по разуму удобнее всего умеренностью, постепенностью, надеждой на Промысл Божий, а не на свои усилия, благодарностью Богу и людям за оказанные благодеяния.

Мечтательность. «… мечтал касаться звезд небесных» (2 Мак. 9: 10).

Это отношение к своим мыслям и образным представлениям как к значащим и заслуживающим большего внимания, чем окружающая действительность. Внешне может проявляться как «задумчивость», как отсутствие склонности к коллективным развлечениям. У таких людей может отмечаться склонность к занятиям или развлечениям, оставляющим большой простор для фантазии и так называемого «додумывания»: сюда относится чтение стихов, слушание музыки, изучение различных философских и оккультных систем. Конкретные реальные планы и действия таких людей привлекают мало. Внутренне мечтательность, как правило, сопровождается представлением тех или иных образов, ситуаций, в которых мечтательный человек играет совершенно определенную роль. Именно представление себя в определенной роли и мысленное написание целых сценариев могут быть сутью мечтательности, с одной стороны, а с другой возможно представление себе ситуаций, в которых мечтатель не играет вообще никакой роли.

Мечтательность, как говорят святые отцы, — это мостик, по которому в душу человека проходит множество грехов. Поэтому в зависимости от того греха или той страсти, к которой больше склоняется человек, меняется и характер его мыслей или образных представлений. Человек злобный может представлять сцены убийств, гибели людей и животных, природных катаклизмов, в которых он не является действующим лицом; мстительный будет представлять себе расправу с действительными или вымышленными врагами; склонный к празднолюбию или развлечениям — увеселяться мысленными зрелищами; чревоугодник — наслаждаться представлением пирогов или размышлениями на кулинарную тему; склонный к унынию (или к саможалению) будет представлять себе безуспешность своих трудов, неудачность дел, свое поражение в любых вопросах. Таким образом, каждый мечтатель мысленно услаждается своей пагубной для него страстью.

Мечты могут носить самый разнообразный характер. Например, человек застенчивый может представлять себе восхищение своим поведением воображаемых зрителей или восхищаться им сам, или представлять себе совершенно незаслуженное (конечно, с его точки зрения) отсутствие восхищения со стороны окружающих. Но во всех трех случаях он собеседует со своей страстью, этой беседе с бесами отдает и мысли, и желания, и время. Независимый может представлять себе свое поведение, при котором окружающая действительность (люди и обстоятельства) совершенно им пренебрегается или отторгается; может представлять ситуации, при которых, напротив, все и вся находятся от него в полной зависимости, а также ситуации, в которых он успешно отражает посягательства на свою независимость со стороны других людей. Понятно, что данное качество так же, как и всякое другое, может сочетаться с еще каким-нибудь грехом, который примет участие в формировании мысленных представлений: независимость и жадность, независимость и тщеславие, независимость и чревоугодие, независимость и блудливость нарисуют в воображении мечтателя совершенно разные картины.

Мечтательность в значительной степени формирует характер человека и его поведение. Например, человек, любующийся собой в мечтах, в реальной жизни испытывает недоумение и раздражение, когда не встречает любования собой со стороны окружающих. Человек, в мечтах представляющий себя великим, в реальной жизни также претендует на превосходство перед окружающими, проявляет снисходительное к ним отношение, пытается распоряжаться их поведением, поступками, хотя не имеет на это никаких реальных прав.

Очень часто мечтательность (то есть мысли и представления) является только средством для создания у мечтателя определенного эмоционального состояния. При этом мечтателю сначала необходимо много времени и сил для представления сложных сцен, но по мере развития этой страсти и приобретения в ней навыка становится достаточно примитивных образов, чтобы сразу привести мечтателя в желаемое эмоциональное состояние. Сложные образы вырождаются в «мысленную жвачку», которая свойственна уже шизофреникам.

Для мечтателя типичен, по мере роста страсти, все больший разрыв между его представлениями и реальностью и, как следствие, все большая неадекватность его поведения. Его высказывания, поступки, притязания все меньше и меньше находят основания в действительности и все больше в его мечтах. По сути своей мечтательность является «парением мысли», как говорили святые отцы, «парением», при котором мысль выбирает наиболее приятные для мечтателя образы и перебирает их, занимается ими, имеет целью душевное, но ни в коем случае не духовное услаждение, своеобразную приятность.

Мечтательность отличается от осмотрительности, предусмотрительности, осторожности, планирования, расчетливости тем, что перечисленные добродетели, совершаемые мысленно, имеют целью успешное совершение конкретных дел, успешное выполнение своих обязанностей перед Богом и окружающими людьми, в то время как мечтательность не имеет в себе ничего созидающего, служит только самоуслаждению. А в случае сочетания с унынием, безнадежием, отчаянием приводит к смерти не только душевной, но и телесной (самоубийству).

Мечтательность может сопровождаться медлительностью речи и движений, поскольку все внимание и желание отдано мысленному, и реальные раздражители не сразу воспринимаются человеком (ступор). В целом мечтательность можно охарактеризовать как душевно-интеллектуальный онанизм, приводящий к душевно-интеллектуальной импотенции и извращению.

Подчиняясь общему закону роста развития страстей, мечтательность занимает сначала немного времени, что не мешает практической деятельности человека, но в последующем охватывает его целиком (подобно развитию алкоголизма у отдельного человека). Противостоять мечтательности успешнее всего могут такие добродетели, как самоукорение и трезвение. С трезвением святые отцы неразрывно связывали непрестанную умно-сердечную Иисусову молитву. Окружающие могут помочь мечтателю избавиться от этой беды строгостью, суровостью, обличением его несостоятельности.

Увлечение праздными, завистливыми, гордыми и прочими нечистыми помыслами. «Уклоняйся от зла и делай добро» (1 Пет. 3: 11), — увещевает святой апостол Петр. Человек же, беседующий с нечистыми помыслами, крайне оскверняет свое сердце. По учению святых отцов, такое собеседование уже является грехом. В святоотеческой литературе это называется прилогом и сочетанием с нечистым помыслом. Как указывают святые, падшие духи чаще всего приваживаются к человеку через мысли греховного характера. И если они будут приняты, покажутся человеку приятными или интересными, то происходит сочетание демонического действа с душой грешника. И чем чаще и длительней будут происходить подобные «беседы», тем под большее бесовское влияние попадает человеческая душа. На определенной стадии душа уже не в состоянии различить, где думает она, а где говорит падший дух. Человек начинает творить уже реальные греховные дела, думая, что исполняет свою волю и желания. На самом же деле он превратился в жалкую марионетку, исполняющую танец смерти по злобной воле демонических сил.

Православный христианин крайне внимательно должен относиться ко всем приходящим к нему мыслям и, если заметит, что они имеют праздный, завистливый и вообще нечистый характер, тут же отсекать их и обращаться с покаянной молитвой к Богу, прося прощения и дарования сердечной чистоты.

Слабохарактерность. «Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал. 1: 10).

Слабохарактерный человек легко поддается чужому влиянию, в том числе и крайне дурному. Он не в состоянии долго отстаивать свою точку зрения, решительно следовать своим принципам. Слабохарактерность часто соседствует с человекоугодием, желанием всем угодить, перед всеми быть хорошим и добрым. Нередко ради этого человек отступается от своих религиозных принципов, нарушает заповеди Господни. Подобные действия недопустимы для православного человека. Прежде всего он должен любить Бога и исполнять Его святые заповеди, а потом уже смотреть на человеческое мнение. Если ближний настойчиво побуждает тебя к греховной или вредной для души деятельности, нужно иметь силу воли отказать ему. В таких принципиальных вопросах слабохарактерность не только неуместна, но еще и греховна. Безвредно для души можно уступить только в каких-то житейских вопросах, но в вопросах духовной жизни следует проявлять твердый характер. Так, когда синедрион заставлял апостолов под угрозой строгого наказания прекратить проповедь о Христе распятом, они твердо ответили: «Судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян. 4: 19–20). Так и каждый христианин должен проявлять в религиозно-нравственных вопросах необходимую твердость характера.

Робость. Эта такая черта характера, носитель которой склонен считать все окружающее, людей и обстоятельства враждебными и вредоносными для себя и относиться к ним, как к чему-то угрожающему. Так же, как опасливость, боязливость и пугливость, робость порождается трусостью. Внутренне она сопровождается ощущением зависимости от окружающего, чувством собственной приниженности. Поэтому часто внешне в качестве компенсации сопровождается подчеркнутой независимостью поведения. Робость может напоминать такие добродетели, как покорность и смирение, с чем и путают ее неразборчивые люди. Робкий человек может быть необоснованно агрессивен и раздражителен, может обижаться на окружающих, даже когда их действия не имели целью причинения ему вреда. Робкие часто бывают замкнутыми, малообщительными, подозрительными (мнительными), необоснованно и настороженно относятся к любым изменениям обстоятельств, к новым людям, технике и даже предметам, могут совершать необдуманные, опрометчивые поступки. Такое поведение робких людей часто провоцирует у окружающих пренебрежительное или даже враждебное отношение к ним, чем робость оправдывается, закрепляется и питается, находя себе «реальное» подтверждение во внешнем мире.

Как и всякая страсть, робость всегда обнаруживается тем, что человек хочет сохранить за собой право и основание считать окружающее вредоносным, недоброжелательным и упорно отстаивает это «свое право». Формирование робости схематично можно представить следующим образом: гордость — самолюбие — саможаление (самозаботливость) — трусость — робость. Противостояние любой из этих страстей, каждая из которых по-своему приятна робкому человеку, лишает робость питательной среды. Оценивая окружающее как враждебное и старательно, непрестанно изыскивая подтверждение этой своей оценке, робкий человек, в отличие от покорного или смиренного, тяготится враждебностью окружающего, протестует против нее.

Как и всякий грех, робость осмысливается человеком только в начале своего формирования, когда человек соглашается с присущим ему робким отношением к окружающему. В дальнейшем робость уже не фиксируется ни мыслями, ни рассуждением, а ощущается в виде некоего эмоционального фона совершенно бездумно. Люди, не прибегающие к молитве и трезвению, отдаются «парению» ума, с трудом замечают свои мысли и практически неспособны заметить и оценить собственные эмоции. Робость остается незамеченной ими, а указание на нее со стороны окружающих вызывает недоумение и протест. Эта страсть легко маскируется выдержкой, скрытностью, но тем не менее ощущается окружающими, а детьми, с которыми в постоянном контакте находится робкий человек, легко усваивается.

Робость может существовать только как признание окружающего мира вредоносным. При этом не имеет значения, является ли окружение избыточно агрессивным по отношению к нормальному человеку или силы и способности человека недостаточны для того, чтобы ей противостоять.

Как всякая другая страсть, робость (боязливость, опасливость, трусость) ищет пищу для собственного поддержания, фиксируя внимание человека на неуспешности его действий, на несовершенстве его мыслей, на непосильности труда, на недоброжелательстве окружающих и их порочности. Все эти мысли, воспринятые как отражение объективной реальности, дают обильную пищу для робости.

Зачастую восприятие окружающего, как несущего собой угрозу, может быть зеркальным отражением отношения к нему со стороны робкого человека. Логику его мыслей, которые, возможно, существовали в детстве и давно ушли в подсознание, можно сформулировать предельно просто: «Я отношусь к вам плохо, и, значит, вы, догадываясь об этом или замечая это отношение, так же относитесь и ко мне». Такое негативное отношение к окружающему робость может формировать, чтобы избежать любых обвинений, любых порицаний в свой адрес. Но желание оправдаться всегда идет параллельно с желанием обвинить кого-либо или что-либо, а это обвинение, в свою очередь, влечет за собой постоянное негативное отношение к людям и обстоятельствам, характеризуется мятежностью, раздражением, осуждением.

Противостоять робости, не изменяя внешнего поведения, легче с помощью кротости, покорности, благодарности и смирения. Если у человека достанет сил на изменение своего поведения, то этой страсти можно противостоять, обращаясь к таким добродетелям, как храбрость, самоотверженность, определенность, прощение и произвольное перенесение злостраданий (резкое ограничение любых форм телесного и душевного комфорта).

Упрямый нрав. Характеризуется нежеланием человека изменить свое решение или мнение, даже в случае понимания своей неправоты. Так фарисеи и саддукеи продолжали гнать Христа, несмотря на множество дивных чудес, явно свидетельствующих о Его Божественном происхождении. Подобно этому и в настоящее время немало людей продолжают держаться своих заблуждений, даже в случае понимания их ложности и несостоятельности.

Часто упрямый нрав является результатом гордыни. «Раз я так сказал, пусть так и будет», — рассуждает упрямец, упорно придерживаясь своего заблуждения. Никакие логические доводы, убедительные доказательства не могут изменить его решения. «Я сказал, я решил, ничего не хочу слышать», — примерно так он реагирует на представленные ему возражения. Часто от такого упрямства страдает и само дело и окружающие люди. Упрямец теряет любовь и уважение окружающих, но все равно продолжает настаивать на своем. Православный же человек должен внимательно прислушиваться к доводам ближних, и если они убедительны и соответствуют духу Священного Писания, то ему необходимо иметь мужество признать свою неправоту и принять точку зрения окружающих. Это будет достойным проявлением с его стороны смирения, терпения и мужества.

Застенчивость. «Что с тобою? отчего смущены разум твой и чувства сердца твоего? отчего смущаешься?» (3 Езд. 10: 31). «…да не смущают тебя мысли твои, и да не изменяется вид лица твоего!»(Дан. 5: 10). «…не смущайся, ибо не будешь в поругании» (Ис. 54: 4).

Это свойство характера, образовавшееся в результате желания произвести как можно лучшее впечатление на окружающих и связанное с неуверенностью, что это получится.

Застенчивость часто проявляется в том, что человек в присутствии других людей не в состоянии говорить и делать то, что ему хочется. При усугублении этого свойства вышеуказанные состояния могут случаться и наедине с самим собой. Сопровождается застенчивость ощущением скованности, напряженности, неловкими и угловатыми движениями, высказывания бывают неопределенными, не выражающими того, что думает человек.

Компенсацией данного свойства может быть дерзость, шумливость (отчаянная смелость), при которых человек, напротив, утрачивает скромность, уважительность, тактичность, вежливость, что также может сопровождаться избыточной и неловкой жестикуляцией. Нарочито правильные жестикуляция и движения человека в сочетании со скованностью приводят зачастую к неспособности хорошо выполнять порученное или выбранное им самим дело. Такие люди постоянно на что-то натыкаются, что-то разбивают, падают. Из-за застенчивости они не в состоянии воспроизвести показываемые им движения, не могут ответить на задаваемые вопросы. Оценка ими своих знаний и способностей бывает зачастую ниже действительной, потому что, не чувствуя уверенности в них, они не способны обнаружить даже то, что по-настоящему знают и умеют. Друзей (как правило) у них немного, хотя из-за желания «производить впечатление» такие люди стремятся к обществу, но, попадая в компанию, тушуются, не знают, как себя вести.

Застенчивым свойственна неспособность принять самостоятельное решение или совершить необходимый поступок в присутствии других людей, хотя они не сомневаются в том, что нужно сказать или сделать. Это обуславливается не мнением окружающих и в конечном счете не зависит от этого мнения, а продиктовано низкой внутренней самооценкой.

Застенчивость преодолевается большой работой над собой. Прежде всего, нужно понять самого себя, осознать свои немощи, причины их возникновения и свое положение в мире окружающих тебя людей, понять необходимость духовного самосовершенствования. Конкретной программой действий может стать следующая. Прежде всего следует дать себе установку на необходимость совершенствования в своей основной работе — ведь именно здесь происходят основные контакты в социальной сфере, именно здесь часто зарождается и проявляется недуг застенчивости. Вот возможные варианты этой мысли:

— В своем деле я должен знать и уметь больше всех остальных.

— Я должен уметь быстрее и квалифицированнее других выполнять свою работу.

— В моем деле для меня нет и не может быть неясных вопросов и узких мест. Здесь я первый. Спрашивайте — я отвечу на все вопросы.

Точно так же можно выбрать и область самоутверждения в общественной деятельности. И здесь, как и прежде, ставятся задачи: быть лучше других, быстрее других, красивее других…

Конечно, в сфере работы или общественной деятельности достичь исполнения намеченного удается не всегда. Но зато сами прилагаемые усилия поднимают уверенность человека в себе, окружающие будут поддерживать своего коллегу и его авторитет будет расти. А все это будет способствовать появлению уверенности в себе.

Если человеку застенчивому не свойственен столь «высокий полет», то можно выполнять намеченную программу и в делах самых малых, но значимых для вашего круга знакомых. Например, научиться прилично готовить, разбираться в травах, грибах, в рыбалке, хорошо знать свой город, словом, быть авторитетом в любой даже самой малой области — зачастую этого бывает достаточно, чтобы человек был принят в своем круге на равных, и, таким образом, исчезло объективное условие, бывшее ранее причиной застенчивости.

Отсутствие памятования о смерти и грядущем Страшном Суде. «Бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время» (Мк. 13: 33); «человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9: 27). Нужно помнить, что в этой земной жизни мы только странники и гости. «Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет» (Пс. 89: 10), и проходят они в человеческом понимании очень быстро, а затем наступает неизбежная смерть, суд и вечная жизнь. Жизнь будущего века зависит от того, как мы провели отпущенное нам земное время, ибо на Страшном Суде Господь «воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы (Божией), чести и бессмертия, — жизнь вечную; а тем, которые упорствуют и не покоряются истине, но предаются неправде, — ярость и гнев» (Рим. 2: 6–8).

Память о неизбежной кончине и Страшном Суде помогает человеку отрешиться от земной суеты и добиться бесстрастия в настоящей жизни, дает мощный стимул к борьбе с греховными страстями и привычками. Земная жизнь дана человеку для того, чтобы достойно подготовиться к жизни будущего века, искоренить душевные недуги и насадить в себе небесные добродетели. Иными словами, стать такими, какими нас хочет видеть Бог, стать Его подобием в полном смысле этого слова.

К сожалению, большинство людей нашего времени стараются изгнать память смертную из своей жизни. Они живут так, как будто обладают земным бессмертием. Молодые люди оставляют покаяние на старость, забывая, что многие отошли к Господу и в совсем юном возрасте. Пожилые или вовсе гонят эту мысль, или надеются покаяться на самом смертном одре. Но между тем, кто не жил с Богом до 60–70 лет и мало знаком с христианской жизнью, вряд ли сумеет и в оставшееся время настроить себя на духовный лад. У старого безрелигиозного человека уже нет той мягкости, теплоты сердца, которая в религиозной жизни имеет большое значение. Тем более у него нет той крепости телесной, которая необходима для несения постов, выстаивания церковных служб и домашних молитв. Зрение и слух притуплены, умственные способности и память значительно снижены, внутренних сил для искоренения страстей и борьбы с греховными навыками практически нет. Возможность спасения такого человека хотя и есть, но довольно невелика. Поэтому откладывать время покаяния в надежде на еще долгую земную жизнь — чистое безумие. Настоящий же христианин должен иметь постоянное памятование о смерти и Страшном Суде, это поможет ему не привязываться к земным благам, даст возможность больше помышлять о вечном, небесном, укрепит веру и окажет помощь в борьбе с грехом и диаволом.

Омертвение или бесчувствие сердца к духовным предметам. «Этот сын мой был мертв» (Лк. 15: 24), — сказано в Евангелии о блудном сыне. Омертвение подобного рода есть невидимая, но несомненная духовная смерть. Это — холодность к вере и совершенное равнодушие к своей загробной участи. Как в парализованной руке уже не чувствуется боль, так и в подобной душе уже не бывает сочувствия ни к чему духовному. Такое состояние бывает следствием продолжительной беспечной жизни, беспечной, впрочем, об ее одной — духовной — стороне: о душе, о вечности, о Боге, но при этом необыкновенно заботливой о материальной ее части. Поэтому в юном возрасте, как правило, омертвения души не бывает. Оно свойственно людям пожилым и даже старым. Оно прекрасно сочетается с внешне безукоризненной жизнью, мирится со всяким званием, и даже духовным.

Омертвение — это уже усвоенная душою холодность, постоянное качество души. Например, человека убеждают, советуют, доказывают пользу веры в Бога, призывают молиться, исповедоваться, причащаться; он слушает, но как бы ничего не понимает, не противоречит и даже не гневается, но просто как бы не слышит. Подобный человек, находя в себе самом одну лишь пустоту, целиком живет вне себя, в вещах внешних, сотворенных. Все силы его души обращены только к греховному, земному или, по меньшей мере, к суетному. Ум занят многознанием, многочтением, любопытством; пустота сердца заполнена мирскими и светскими развлечениями, хлопотами о материальном и о других предметах, услаждающих его чувства. Пустота воли заполнена многожеланием и устремлением к суетному. Но более всего достойно сожаления, что такой человек не видит гибельности своего духовного состояния, не ощущает какой-либо опасности, не беспокоится об ответственности за свои грехи. Ему даже не приходит мысль о необходимости изменить свою жизнь.

Нередко случается, что омертвевшие духом, но не явно порочные и сами себя почитают, и от других, подобных им, почитаются безгрешными. Чтобы выйти из этого крайне опасного состояния, человеку часто необходимо сильное потрясение, устрашение и умиление сердца. Также холодное сердце будет согреваться, если человек станет часто читать Евангелие, усердно молиться, размышлять о загробных мучениях. Но застарелые болезни не скоро и нелегко вылечиваются. Так и от бесчувствия души ко всему божественному можно исцелиться только по прошествии немалого времени.