Часть десятая
ОБРАЗЕЦ ЧИСТОТЫ
1
Весна наступила, словно ночной прилив, невозмутимо нахлынув и быстро слизав все последствия зимы. Не особо чувствительные люди в этом городе, где времена года мало чем отличались друг от друга, и не ощутили прихода весны. Многие вели столь невнятную жизнь, что смена времен года их особо не касалась. Два типа людей остро ощущали приход весны: во-первых, это одинокие состоятельные женщины, которые следили за модой и тратили массу денег на тряпки, а во-вторых, бездомные бродяги. Но у двух этих категорий восприятие было разным: первые ощущали приход весны только кожей, вторые же чувствовали душой, первые превращали это восприятие в жизненный настрой, а для вторых это становилось основой выживания.
Весна – это еще и время, когда все живые существа растут, совокупляются и бешено размножаются, поэтому основная кампания по ограничению рождаемости разворачивалась именно весной, и в этом был определенный резон. Тем, кто забеременел вопреки ограничениям, нужно было всем без исключения делать аборт. После двух детей всем проводили стерилизацию, причем кому-то одному из супругов, можно мужчине, можно женщине. Обычно перевязывали трубы женщинам, но если по причине болезни перевязка труб была невозможна, то мужчинам уже не удавалось избежать операции и приходилось ложиться под нож. Несмотря на весь размах кампании, некоторые люди прятались и рожали третьего, а то и четвертого ребенка, упорствуя до тех пор, пока не родится мальчик, после чего с улыбкой от уха до уха ждали, когда же врач возьмется за скальпель. Мужской член – вот предел мечтаний, гордость живущих, неуклонная революция, а когда он вырастает, то начинает приносить женщинам удовольствие и беды.
Этой весной Чжу Дачан вместе со своей смуглой женой-преподавательницей пришел в больницу. Ему повезло: супруга за раз родила трех сыновей, а вот супруге Чжу Дачана не повезло: она за раз родила троих, а потом ей должны были перевязывать трубы. Однако судьба все же не до конца отвернулась от нее – у нее оказалась какая-то болезнь, при которой противопоказана подобная операция. Жена Чжу Дачана ощутила, что после темной полосы бывает светлая, и небо внезапно посветлело.
Чжу Дачан спрашивал:
– А можно мы просто больше не будем рожать? У меня уже трое. Даже если бы премию дали, мы бы все равно не стали еще одного заводить.
Но здесь не было речи о сочувствии, раз надо стерилизовать, значит, надо. Это политика.
Жена Чжу Дачана отдыхала, сыновья уснули, Чжу Дачан выскользнул из пропахшей молоком палаты, вышел прогуляться и оказался на лужайке перед больницей. Золотые и красные бананы пышной роскошью напоминали наряд новобрачной.
Внезапно он кое о чем вспомнил. Как-то давно Цянь Сяохун по телефону сказала, что теперь работает в больнице, он за нее порадовался, но забыл, в какой конкретно больнице, и не знал, удачно ли у нее все складывается. Он испытывал сожаление. Нужно было больше заботиться об этой юной приезжей девушке, несмотря на то что обещал жене не общаться с Цянь Сяохун, чтобы не вызывать ревности, он немного по ней тосковал. С первой встречи, когда он увидел бедняжку в пункте для задержанных нелегалов, Чжу Дачана не покидало чувство, что перед лицом могучей реальности Цянь Сяохун слишком слаба. В Шэньчжэне много таких хрупких и наивных девочек, непонятно, как они буду преодолевать трудности и смотреть в лицо жизни.
Чжу Дачан брел вокруг лужайки, а когда поднял глаза, то увидел, как из одного из больничных окон высунулась чья-то голова, затем показалась рука и начала энергично махать. Чжу Дачан огляделся по сторонам, рассудил, что женщина в окне машет явно ему, и только тут понял, что она очень напоминает Цянь Сяохун, просто очень.
Оказалось, что это и была Цянь Сяохун.
– Братец Чжу, а я как раз собиралась тебя искать. У тебя тройняшки, по больнице новости разнеслись, все вам завидуют. – Цянь Сяохун налетела на него, как порыв ветра. – Я тоже очень рада за вас, – добавила она.
– Потом хлопот не оберешься! – Грудь Чжу Дачана переполняли разные чувства.
Про некоторые конкретные «хлопоты» ему неловко было рассказывать. Когда мужчине предстоит лечь под нож, это так же унизительно, как внезапно стать импотентом. Хотя врачи неоднократно заявляли, что операция не повлияет на сексуальные возможности и сексуальную жизнь, кто ж им поверит? Цянь Сяохун тоже неловко было спрашивать об этом. В присутствии Чжу Дачана ей оставалось лишь казаться спокойной и разумной, другими словами, она выглядела напряженной. Это странное, необъяснимое явление. Они встретились по прошествии нескольких лет, чтобы поздороваться, переброситься парой фраз и разойтись, а потом грустить друг по другу еще много лет, а то и всю жизнь. Однако грусть закончилась с приходом осени и оставила после себя послевкусие комедии.
– У тебя… все неплохо… хорошая работа… если возникнут трудности… я тебе помогу… – заплетающимся языком произнес Чжу Дачан.
– У меня все очень хорошо. Правда. Я о тебе не забывала ни на минуту.
– Через два дня обещают тайфун. Закрывай окна, лучше оставаться в помещении, не выходить на улицу.
– Знаю.
– Тебе нужно свидетельство о временном проживании?
– Нет. Больница обо всем позаботилась.
– Если что – обращайся.
– Хорошо. Ты слышал про убийство сотрудницы отеля «Цяньшань» по имени Чжу Лие? Есть ли какие-то подвижки?
– Слышал об этом деле, но вроде никаких зацепок.
– Похоже, безнадежно. Эх!
– Ты лучше о себе беспокойся, а не о других.
– Ты тоже. Всего доброго.
2
Осенью Чжу Дачан снова пришел в больницу. Из коридора были видны две фигуры по ту сторону экрана. Чжу Дачан присел перед Чэнь Фанъюань, которая должна была осмотреть его и поставить диагноз.
– Встаньте. Снимите брюки, – велела Чэнь Фанъюань торжественно и властно.
Еще весной ему сделали стерилизацию, но не так давно жена снова забеременела. Прежде чем обвинять жену в измене и сомневаться, уж не пророс ли красный абрикос через стену, Чжу Дачан решил для начала провериться. При мысли о том, что в его теле, возможно, все еще существуют партизанские революционные отряды, Чжу Дачан даже возликовал. Однако если выяснится, что вся армия разбита, возникнет серьезная проблема и его прекрасный брак столкнется с серьезными испытаниями.
Чжу Дачан подчинялся командам Чэнь Фанъюань и, затаив дыхание, позволил ей проводить все манипуляции.
– Нет проблем в сексуальном плане?
Чжу Дачан хотел было сказать, что нет, но при этом чувствовал, что проблемы все же есть, а потому просто уклонился от ответа. В этот момент за ширму внезапно вошла еще одна женщина-врач, явно по какому-то срочному делу.
– Разве можно вот так врываться? – Чжу Дачан подпрыгнул от страха и поспешно прикрыл причинное место.
У второй врачихи глаза были как у панды, совершенно круглые. В ответ она огрызнулась:
– А почему я не могу войти? Я же врач! Зачем прятать свои причиндалы? Это всего лишь орган. Орган! Понятно?
«Панда» отчитала Чжу Дачана, а затем, вихляя пухлым задом, удалилась с таким видом, будто хотела бы раздавить «орган» Чжу Дачана.
– Но ведь женщины-врачи не перестают быть женщинами? – словно в трансе задал вопрос Чжу Дачан.
Затем ему пришлось снова предъявить свой орган и вновь столкнуться с реальностью осмотра. Доктор Чэнь долго крутила и щупала, пытаясь определить, перерезаны ли семенные канатики: подобная диагностика считалась ее сильной стороной, однако в этот раз возникла проблема. Через десять минут Чэнь Фанъюань с грустью вздохнула:
– Странно, почему нет эрекции. Не могу прощупать.
Чжу Дачан даже не знал, что от него ждут эрекции. Почему член не встает? Чжу Дачан не понимал. Однако при виде этой бабы, похожей на кобылу, у кого хочешь все обмякнет. В итоге доктор Чэнь сказала, что надо сделать анализ спермы. Чжу Дачан почувствовал себя униженным, ему показалось, что можно было не заставлять его снимать штаны, а сразу перейти к взятию образцов, но Чэнь Фанъюань пояснила, что необходимо всестороннее исследование. Она проводила его в комнатенку, где стоял маленький цветной телевизор и видеомагнитофон, включила видеомагнитофон, но ушла не сразу. На экране появилась обнаженная целующаяся парочка. Чэнь Фанъюань, словно бы не замечая картинки на экране, протянула Чжу Дачану пластиковый стаканчик и сказала напоследок:
– Приятного просмотра!
Чжу Дачан с глупым видом уставился на стаканчик и лишь спустя какое-то время понял, что от него требуется. Ну, приятного так приятного. Чжу Дачан добросовестно пялился в телевизор, однако по мере просмотра порнофильма член становился все более вялым. Через пять минут доктор Чэнь постучалась и вошла проверить, как дела. Кассета все еще крутилась, а стаканчик был по-прежнему пуст. Она нахмурилась:
– Так засмотрелись, что забыли о деле? А как анализ взять? Если под фильм не получается, может, вам проститутку вызвать?
Чжу Дачан явно ее задерживал. Про проститутку Чэнь Фанъюань говорила серьезно: как-то раз на осмотр пришел один мужик, у него, хоть убей, ничего не получалось, жены рядом тоже не было, в итоге, чтобы получить образец спермы, пришлось вызывать проститутку.
– Простите. Дайте мне еще двадцать минут. Я постараюсь.
Чжу Дачан чувствовал себя неловко. Чэнь Фанъюань с сомнением вытаращила глаза, и без того слегка навыкате, но качнула тучным задом и ушла. Чжу Дачан выключил видеомагнитофон, посидел молча несколько минут, а потом внезапно из глубин подсознания всплыл образ Цянь Сяохун. Он набрал номер на мобильном телефоне. Цянь Сяохун ответила сонным голосом, но, услышав, что это Чжу Дачан, тут же взбодрилась.
– Я у вас в больнице.
– Да ты что?! Неужели опять забеременели?
Чжу Дачан помялся немного, а потом выложил все Цянь Сяохун.
– Ой… Чем я могу тебе помочь?
– Сяохун, у тебя такой красивый голос, поговори со мной…
– Да?
– Да. Я тебе нравлюсь?
– Да.
– В тот раз я…
– Ты меня хотел…
– Но не мог…
– Я знаю. Ты самый лучший мужчина из всех, кого я встречала.
– Сяохун, говори, скажи что-нибудь грязное…
– …
Через несколько минут словно бы волна нахлынула из океана, как будто табун лошадей пронесся по бескрайним просторам вселенной, и непонятно, что за кнут их подгонял. Облака сгрудились, затянув небо плотной текучей белизной, дыхание превратилось в ветер, подгонявший мелкие волны, внезапно в ушах зазвенела буря, Цянь Сяохун не смогла сдержать стон, а потом легла грудью на стол и разрыдалась от переполнявших ее чувств.
Когда Чэнь Фанъюань вернулась, то увидела лишь спину Чжу Дачана, выходившего из комнатки. Она с сомнением зашла в комнату, а потом отправилась следом за Чжу Дачаном в лабораторию, неся стаканчик с образцом спермы Чжу Дачана и пытаясь понять, правда это или выдумка. Содержимое стаканчика заставило ее выпучить глаза еще сильнее.
Анализ показал, что в семенной жидкости нет никаких следов сперматозоидов. Чжу Дачан обомлел, грудь распирали противоречивые чувства: он не знал, то ли запрокинуть голову и хохотать, то ли спрятать лицо в ладонях и горько плакать. И не понимал, как будет разбираться с этим дома.
