19
Как ни странно, но Амидд была права. Сумеречная не только прониклась его словами и не явно посочувствовала его нелегкой доле, но и согласилась с пактом о НЕраздражении. Именно так, с большим упором на "НЕ", иначе Гер обещался применить максимально доходчивое внушение — физическое. О самом наказании он не задумывался, но был уверен — напугал. Иначе с чего бы это безобразие бледнело, поджимая губы и теребя длинный светлый локон? Правда, и от нее пришло условие — не орать и рук не распускать без доходчивого объяснения проблемы на нормальном человеческом языке. То есть даже рычать запретила в виду полного непонимания с ее стороны и как следствие неповиновения. И создавалось ощущение, что это не он, а она формулировки обдумывала и к разговору готовилась, пока летела "на помощь".
Впрочем, это было не удивительно. Чтобы подумать о своем плохом поведении у нее время явно нашлось, в короткие промежутки затишья между происшествиями. Придя к этой мысли, метаморф младшей ветви рода Дао-дво уже хотел покинуть палату, но остановился в дверях, спросил:
— Слушай, Сумеречная, тебе у поганца Тиши что понадобилось?
Едва проснулась и сразу к нему… Тебе что, прошлой вашей встречи не хватило, захотелось впечатлений?
— Хватило, — ответила тихо, — но чтобы помочь Бругу, мне нужен толковый лаборант.
Во время их перебранки-диалога она более не сдвинулась с места и ничего не съела. Многоликий нутром чувствовал ее смятение, а вместе с ним и явный подвох. Закралось неприятное подозрение.
— Хочешь продолжить не завершенный на мне эксперимент?
— Нет!
— Нашла подходящего для опытов кандидата?
— Нет. — Ответила с досадой и сцепила руки. Похоже на правду, но сомнения гложут.
— Тогда зачем?
— Просто Кудряшка, ой… то есть Олли…
— Крэббас? — О чем так невнятно толкует Сумеречная он догадался сразу. — Она что, совсем бедолагу загоняла? Так передай ему, пусть перестанет сопротивляться и сам драконессу до дверей брачной конторы доведет. Глядишь, успокоится.
— Или отравит его нестабильным аналогом так называемой травы, — пробурчало безобразие. Гер улыбнулся, знал он эту сторону Крэббас и Кардиналу время от времени сочувствовал. Наверное именно из-за оборотня и посоветовал:
— Обратись к Тагашу Уо, он поможет.
Прошла неделя, начались десятидневные учения. И за все это время многоликий более ни разу не ощутил наплыва лавовых потоков, лишь только мягкие приливы теплоты. Медленные и очень редкие, но оттого крайне настораживающие.
*** Я наворачивала остывший ужин за две щеки и никак не могла поверить в то, что рыжий мне сказал. Он все это время испытывал немыслимые боли. Каждый сильный испуг, каждую опасность сулящую смерть, каждое поползновение парней. Мамочки! Не удивительно, что у него на меня зла не хватало, и бессознательно к шее тянулась рука. Душить не душил, но убить хотел явно. А еще с кузенами провел сравнение и тоже не в мою пользу, а ведь те двое совсем безголовые метаморфы. В общем, за себя обидно, за него досадно, ну да ладно. Теперь главное минимизировать всплески своих страхов и… Я чуть не подавилась куском, когда дверь отворилась без стука, явив мне страшного Милого, то бишь Гарда Тиши и его косолапого Бога.
— Ве-е-е, — поприветствовал меня мишка Куль.
— Здорово, болезная, — махнул мне рукой мумифицирующийся грифон.
— Рада приветствовать, — я закашлялась, когда мертвяк подошел вплотную и мохнатую голову положил мне на колени. Так, опять придется мыться и одежду менять.
— Не переживай, он чистый, — неожиданно заверил меня Тиши.
Хотя чего неожиданного, он же из древних и интуитивно чувствует мысли.
Перевела взгляд на медведя и потрепала его по холке, а он с таким знакомым взглядом посмотрел вначале на стол, а затем на меня, что я сразу же вспомнила Гирби и прониклась. Аппетит пропал, это да, но жаль, если пропадет и еда.
— Есть будешь? — спросила у доверчиво прижимающегося ко мне зверя, но ответил некромант.
— Не охота. — Почесав ухо, он отвернулся от нас. И, обозревая пространство палаты задумчиво, словно бы обращаясь к самому себе, проговорил: — Я знаю ты меня искала… И мне как раз твоя помощь нужна… Конечно, не такая как в прошлый раз с твоим вмешательством, а совсем противоположная…
— Ве, — протянул косолапый и, противореча словам Гарда, ткнулся носом в мою руку с ложкой.
— Хорошо. Сейчас наберу, — скомандовала я, потянулась за новым прибором, наложила в него отрезанную от окорока ветчину, нарезку и салат и…застыла в немом изумлении. Потому что Куль залез на стул, где ранее сидел рыжий Дао-дво, облизал обе лапы, бросил салфетку на колени и посмотрел выжидательно на меня.
— Л-о-о-ложка нужна? — Он мотнул головой. — Тогда на…
Мишка ел, грифон продолжал бубнеть о перспективах, а я смотрела, как косолапый наворачивает копчености и удивлялась, неужели Гард его никогда не кормил.
— Ты слушаешь меня? — Напомнил о себе Тиши.
— Да, то есть, нет. Я тут немного занята…
— Я говорил о взаимной выгоде нашего сотрудничества, — пафосно сообщил этот умник и обернулся. — Ты помогаешь мне, я тебе и…
Куль?! — Это был истеричный вопль переходящий в крик: — Ты что творишь тварь блохастая?!
— Вообще-то, ест, — заметила я за значительно ускорившего свое жевание медведя.
— Нет! Он срывает мой эксперимент! — и темный искусник решился вручную без плетений и некромантских сетей оторвать косолапого от процесса. Вначале еду хотел забрать, но мишка окорок накрыл лапой, затем попытался мертвяка с места забрать, но тот вцепился в стол.
Вышибить из-под Куля стул так же не вышло и, проиграв "сражение" по всем статьям, Гард обрушился на меня.
— Опять! Опять ты все испортила?! А-а-а-а! Сумеречная, прав был Гер, ты ходячая катастрофа, форменное безобразие и просто га…
— Ве-е-е?! — рыкнул возмущенно мишка и насупился, пристально глядя на него.
— А ты ее не выгораживай! — рявкнул Тиши, размахивая костлявыми руками. — Уничтожить два эксперимента подряд и одну великолепную месть — это уже не случайность, а самое настоящее сви…
— То здесь происходит?
В дверях палаты появилась генерал Сули. В профессорской мантии, строгая и собранная, она одним лишь своим видом заставляла замереть и замолчать. грифон стал по струнке, Куль застыл с раззявленной пастью и куском окорока в ней, я улыбнулась.
— Кадет Тиши, вас слышно на всех этажах лекарского корпуса, — продолжила между тем профессор. — Потрудитесь объяснить причину своего возмущения.
— Сумеречная… сорвала… — с трудом произнес он и замолчал потупившись. Ха! А ей солгать он не в силах, вон как глаза прячет и кулаки сжимает. Видимо на этот эксперимент, как и на прочие сорванные мною у него не было разрешения. По лезвию ходит темный искусник, нарушает Устав, и вот вопрос: сдать его или не сдать?
— Намина? — обратилась ко мне куратор запасных королевских смертников.
Украдкой посмотрела на сжавшегося Гарда, затем на его медведя и по затравленному взгляду последнего, все поняла и приняла решение.
— Я отказалась участвовать в испытательной работе кадета Тиши и тем самым уничтожила его надежды на скорое завершение эксперимента.
— И это все? — ее брови иронично изогнулись.
— Он… очень многое… значил для меня, — с трудом ответил Гард и попросил разрешения удалиться.
— Только после того, как уплатите штраф за публичное оскорбление.
— Но дух-хранитель не заметил нарушений и… — воспротивился мумифицирующийся.
— Если Нваг-нваг Севой и был занят в эту минуту, то я смогу уверить декана Горрана в том, что вас весьма отчетливо слышала я, весь персонал лекарского крыла и по крайней мере двести кадетов лежащих в стационаре. К тому же у меня есть свидетель, — кивнула она на Куля и жестко произнесла. — Теперь можете идти.
Тиши вышел ссутулившись, тихой тенью, а мишка стянул со стола недоеденный окорок и довольный поплелся за ним. И наступила тишина, почему-то давящая. Хотя удивительно, после "кончины" гигантского спрута Хагварра, именно Сули была единственной из преподавательского состава, кто не обиделся на целителей и продолжал вести пары насыщенные практикой. С ней мы искали варианты блокировки боевого лирроса в теле простого лемура, методы усмирения плотоядных кувшинок, после вандальной подрезки они стали еще более голодными и опасными, а вот теперь, наверное, будем разбирать типы блокировки неподконтрольного мертвяка. Или…
Я мельком взглянула на нее, но наткнувшись на строгий и в чем-то даже сердитый взгляд, опять потупилась. Кажется, мне сейчас тоже перепадет.
— Сумерька, — позвала меня генерал, приевшимся среди смертников прозвищем, — запомни на будущее, некромантов выгораживать нельзя.
— Я не… — хотела запротестовать, но меня оборвали.
— И врать не надо, особенно тем, кто видит.
— А? — Она указала на свой левый глаз, улыбнулась. Стало страшно.
Демоны видят ауру и видят ложь, а значит… получается…
— Да что ты дрожишь сразу, если я твою махинацию с кукой раньше Геру не сдала, то и сейчас не буду! — Возмутилась Сули, а взгляд у нее при этом такой пронзительный и проницательный, что кажется мне, профессор мухлюет.
— Как-кую махинацию? — хлопнула я ресницами.
— Никакую, — хмыкнула она, сообщая, что ни на йоту мне не поверила. Затем улыбнулась и тему перевела: — Я видела, что ты несколько раз записывалась на прием к магистру Крохену. Зачем?
— Он спас нам с Олли жизнь, прикрыл щитом, а мы… — я не договорила, тяжело вздохнув, из-за рвения Кудряшки мы чуть не убили профессора.
— Ясно все с вами. — Она потрепала меня по руке и успокоила: — Не переживай, скоро он станет на ноги. Наш лекарский состав совместными усилиями нашел вариант отделения паразита от носителя. Уже через три дня, вы сможете навестить магистра.
— Спасибо!
Да, это был один из самых страшных дней с момента моего поступления в академию, но его результатами я была крайне довольна. Во-первых, разрешился вопрос с бешенством Гера, и я поняла, как не нервировать его лишний раз. Во-вторых, у меня появился вменяемый лаборант, который никогда ни за что не посмеет меня подставить. Тагаш Уо замечательный человек! А в-третьих, я наконец-то сниму с себя чувство вины за профессора Крохена усыпленного огромным иллюзионом. К слову, снимать ее с себя я собиралась в присутствии Олли, о чем сообщила на перерыве печальной Крэббас на следующий день.
— К профессору? — прошептала она, шмыгнув носом. — Нет, не пойду, мне и так отрицательных эмоций хватает.
— Не поняла. Что случилось?
— Граф опять в лекарском крыле.
— Как? — Я чуть не села мимо стула. — Так он же едва выжил после укуса тагиши!
И возмущаться мне было с чего. Ибо я, памятуя о словах Бруга, навестила в палате его двоюродного дядю дважды. В первый раз силу до одной пятой отобрала, чтобы самонадеянному оборотню неповадно было нарушить инструкции, во второй — до половины резерв восстановила, чтобы валялся на койке от силы еще неделю, а не два месяца.
— Он выпил мое зелье.
— Нестабильный аналог травы?!
— Да. Это нечаянно получилось, — слезливо протянула Кудряшка и потерла глаза. — Я пришла к Тугго, а он отказался пробовать на отрез.
Представляешь?
Кивнула. Еще бы мне его не понимать, у Кардинала разбитых сердец мозги есть в отличие от его двоюродного дядюшки.
— И мой смелый брат, — продолжила Крэббас, каждой интонацией восхваляя Графа, — поднял Бруга на смех, обвинил в трусости, недоверии и забрал антидот у меня. — А затем со вздохом восхищения протянула: — Настоящий смертник!
— Дурак, — не согласилась я шепотом.
Оборотница услышала, вспыхнула праведным гневом.
— Да что ты понимаешь?! Он не трусит никогда! Он всегда рвется вперед, дерется до конца, он всегда…! — Олли могла часами рассказывать о подвигах любимого, хоть и не совсем родного брата, но я ей не позволила, оборвала.
— Всегда на неприятности нарывается и не выходит из списков лекарского крыла.
— Это голословно! — выдохнула она тонкой струйкой огня. Отчего мои перчатки нагрелись, мундир странно затрещал, а верхние листы тетради мгновенно истлели.
— Придется последнюю тему переписывать сначала. — С сожаленьем сдула пепел и закрыла свой конспект. — Олли, я наведывалась к твоему брату в прошлый раз и просмотрела историю стационара. Это правда.
— Нет! — запротестовала она. А я уже была начеку и ловко увернулась от новой струйки пламени.
— Да. И скажи лучше, ты у него уже была?
— Он не хочет меня видеть. — Щеки оборотницы порозовели и, стараясь не расплакаться, она тряхнула кудрявой головой. Тяжело чувствовать вину бессовестно на нее воздвигнутую, все же виноваты двое, не одна.
— Значит, будет вынужден лицезреть нас. Заглянем в среду, чтобы разом наведаться и к нему, и к профессору. Согласна? — Я прикоснулась к ее плечу, погладила под ошарашенными взглядами вернувшихся в аудиторию одногруппников.
— Да.
В тот же день я зашла к Тагашу. Наставник рыжего Дао-дво жил в аккуратном каменном домике для слуг на окраине парка. Маленьком таком и очень напоминающем мне строения из родной деревни.
Посмотрела на соломенную крышу, на оконные ставни с резными откосами, и каменный порожек и так домой захотелось к родным и к Гирби, которого уже нет, что чуть не расплакалась. А потом еще оказалось, что седовласого воина дома нет, вот тут я совсем раскисла, села на ступени, обняла столбик перил и угрюмо уставилась на стены академии. Полугодовое ожидание встречи с родными — это издевательство, особенно, если отпустят меня к ним всего на неделю.
И судя по тому, что Гер говорил, каникулы еще нужно заслужить.
Милостивый Боже, а раньше домой наведаться никак нельзя?
— Грустим? — тихий вопрос заставил меня вздрогнуть. Седовласый воин появился ниоткуда, только что пространство перед домом было пусто, а теперь вот он стоит и смотрит на меня с улыбкой.
— Да, немного. — Я поднялась и поприветствовала Уо так, как принято в моей деревне, протянула правую ладошку для рукопожатия. А он ее почему-то вывернул и поцеловал.
— Невеста моего господина, моя госпожа.
— Я не его невеста… и вообще, сбоку припеку. Фиктивная.
— Это поправимо.
— Спасибо, не надо… — произнесла сквозь зубы и, спрятав за спиной руки, строго обратилась к воину: — Тагаш Уо, по положению я вам ровня, по возрасту, как дочь. Поэтому прошу, зовите по имени и обращайтесь на "ты". В противном случае я буду думать, что говорите вы не со мной и, понятное дело, откликаться не стану.
Он некоторое время смотрел на меня с прищуром, а затем тепло улыбнулся, спросил:
— А Сумерькой можно?
— А с экспериментом поможете? — И воин охотно кивнул, отпер двери, пропустил в уютный светлый дом, слишком чистый даже для военного.
— Вы живете не один? — спросила до того, как сообразила, что вопрос слишком личный. А в ответ услышала:
— У меня бессонница.
Тагаш угостил меня вкусным чаем и пирогом с черносливом, а, договорившись со мной о часах занятий, расспросил, как обстоят дела с учебой. Стыдно признаться, но я так обрадовалась его интересу, что чуть не выложила все свои "успехи" до конца. Вовремя остановилась, едва он удивленно поднял брови, и пересказала значительно сокращенную историю моих взлетов и падений. Кое-где посмеялся, покачал головой и под конец похвалил.
Обнадеженная столь хорошим началом нового этапа моей учебы в академии, я была уверена, что вся неделя, а, может быть, и месяц пройдут просто замечательно. Действующие королевские смертники позабыли о видении и дальше пьют, Тэннон убедился в бесполезности куки, Нваг-нваг не пропускает в академию всех подозрительных и посторонних, Граф опять получит урок, Бруг освобождение, а Олли предупреждение.
Правда, предупреждению этому она не вняла. Именно поэтому после пар в день посещения профессора Крохена Крэббас, держа небольшую корзинку на сгибе локтя, встретила меня в парке перед общежитием и, дернув за рукав мундира, громко спросила:
— А Бруг не пойдет?!
— Нет.
— Как так? Он же обязан! — Ее бархатная синяя шляпка с белым пером, опасно накренилась на высокой прическе, глаза потемнели, щеки стали пунцовыми от гнева, а в руке, коей она придерживала складки элегантного и броского синего платья, что-то затрещало.
Надеюсь, это была ткань, а не новый пузырек с нестабильным составом.
— Олли, все свои обязанности он исполнил давным-давно. — Поведала я расстроенной оборотнице и улыбнулась. — Их команда во главе с Его Высочеством еще позавчера навестила Графа.
Я была уверена, это сообщение ее хоть немного остудит, но ошиблась.
— Значит, пошел с ними и не взял меня! Даже не предложил?! А они… Сволочи! — Я опять едва увернулась от ее горячего дыхания и пристыдила:
— Крэббас…
— Что, Крэббас?! — перекривила она и сдув челку с лица, спалила свою шляпку. — Я расстроена, он поступил не честно… — она взмахнула второй рукой так, что корзинка чуть не лишилась своего наполнения, а после крепко ее сжала. — И… И я имею полное право негодовать!
После чего, расправив плечи и подняв подбородок, младшая принцесса драконьего рода воинственно зашагала к корпусу, где лежал ее безмерно любимый и самый невероятный сводный брат.
Преодолев шесть лестничных пролетов и два коридора, она ворвалась в палату без стука и одним лишь своим видом заставила больного еще сильнее побледнеть. Он и ранее не особо отличался от простыни, но вот теперь стал с ней единого цвета. Заметив это, Кудряшка остановилась в дверях, судорожно выдохнула и сцепила руки.
— Здравствуй…
— И тебе не хворать, — откликнулся оборотень.
— Как ты?
— Потрясающе, — заявил он с ехидцей и, откинувшись на подушки, начал перечислять: — В первый день облез, затем оброс шкурой и рогами. Во второй — повторно облез, оброс чешуей. Сегодня — сменил кожу и нарастил новую… Теперь жду, что еще мне этот день преподнесет.
— Так целители твой оборот до сих пор не остановили? — ужаснулась Крэббас.
— Остановили, — смертник хмыкнул. — Но ты, малышка, опять с гостинчиком. — Он кивком головы указал на корзинку в ее руках. И, заметив, как Олли вздрогнула, даже не попытался шуткой обернуть упрек: — Дорогая сестренка, надеюсь, ты понимаешь, что еще один такой презент, я не пере…
На этом сообщении плечи нашей старосты окончательно поникли, голова опустилась, и она даже решилась сделать шаг назад, на меня.
Я вовремя убрала ногу из-под ее каблука и, аккуратно отодвинув оборотницу в сторону, прошла в палату.
— Переживет-переживет, — произнесла, копируя ворчание Севойя, и улыбнулась двуликому. — Как самочувствие?
— Поганее некуда. И не знаю, как доживу до утра.
— Еще бы, — хмыкнула под стать ему и, поймав Кудряшку за локоть, не дала ей сбежать. — Сам до госпитализации себя довел, сам состав нестабильный забрал, сам выпил, а теперь и рад бы, да не можешь все скинуть на Крэббас.
— Что ты сказала?
В следующее мгновение у самого моего лица полыхнуло пламя, внушительный сгусток, который не страшась рукой перехватила Кудряшка. И он не сразу, но погас, явив невероятное — Граф соскочил с кровати и теперь возвышался над нами, свирепый, красный и в чешуе, на этот раз, как и подобает дракону их рода — черной.
— О! Смотри, Олли, он ожил. Опять боевой, здоровый, а уровень резерва отнюдь не на нуле, — протянула мстительно. — Как думаешь, надо ли об этом целителям сказать?
То, что он плох и покачивается из стороны в сторону, мы видели обе, но молчали, выжидая его ответа. К сожалению, сказать что-либо он не смог, зато наглядно показал. Двуликий резко накренился вправо, затем влево, а после назад. Конечно, мы не дали ему упасть, дотянули до кровати и, разместив на ней, укрыли простыней, но исцелять я его не стала. Пусть полежит в стационаре пару-тройку недель, насладится видом из окон, подумает о своем поведении, заодно наглядно покажет Крэббас, к какому результату привел ее поступок. Видимо ранее Кардинал быстро решал вопрос отравлений через Дульку, то бишь просил у Дульгерии траву, и Кудряшка не осознавала последствий всех своих поползновений.
А если бы и этот ее состав выпил Кардинал, оставшийся без помощи "аптекарши"? Что было бы тогда?
По дороге в палату к профессору, я именно этот вопрос и задала, на что она ответила восторженно: "Я бы его лечила!". И видя лихорадочный блеск ее глаз я в который раз пожалела красноглазого оборотня и пожелала ему крепкого здоровья, еще раз здоровья и безграничного терпения. Еще я похвалила себя за дальновидность и преждевременный прием успокоительного, третий день с утра пью и постоянно себя нахваливаю.
Прекрасное решение, простое и абсолютно умиротворяющее. И мне настолько спокойно и хорошо, что я не особо печалюсь о том, что ко мне на помощь никто не спешит, ни Нваг-нваг, ни Дао-дво И если молчание второго меня полностью устраивало, то беспечность первого чуток тревожила. Ведь только что на территории вверенной ему академии было совершено покушение. Не будь рядом Кудряшки учебное заведение лишилось бы кадета, смертники слушателя, Бруг целителя и надежду на спасение, Гер фиктивной занозы пониже спины, кука своего дарителя, а родители средней дочери.
От одной лишь этой мысли должно быть страшно, а мне не очень, или совсем чуть-чуть.
— Олли, а почему дух-хранитель не отреагировал на вспышку Графа?
— Это условия нашей семьи. Палата, как и комнаты не просматриваются Нваг-нваг Севойем. — Пожала она плечами, коротко постучала в нужную нам дверь и с разрешения вошла. — Добрый день, профессор Крохен.
Удивительно, но полусогнутый стоящий у окна магистр при виде нее побелел сильнее, чем оборотень-дракон, и теперь белый халат на его фоне смотрелся более живым, чем наш преподаватель.
— Кадет Крэббас, что вы тут делаете? — просипел он не своим голосом.
Нам были не рады. Кудряшка насупилась и остановилась, а я незамедлительно вышла из-за ее спины и вручила больному уже свой гостинчик в корзинке.
— Пришли чтобы навестить вас!
Но мои слова нисколько его не успокоили, а наоборот, напугали до потери сознания.
— Что с ним? — забеспокоилась Олли, когда профессор, не выпуская корзинки из рук, по стеночке сполз на пол.
— Рецедив, — резюмировала я и прицыкнула, с прищуром взирая на то, как Крохен становится мертвенно синим. — Иллюзион даже не расстоянии тянет силы.
— Кошмар какой! — воскликнула она, спешно набирая на браслете, код для вызова целителей. — Риска четыре, команда двадцать два! Ой, двадцать девять… Нет, не то! Кудряшка перепугалась не на шутку, несколько раз проговаривая свои действия, нажимала не то, а затем и вовсе свой браслет сломала пополам и попросила мой. А мне ее паника лишь на руку.
Пока она вертелась из стороны в сторону и, выдыхая пламенем, на помощь звала, я обрубила связь-лучину паразита с носителем и послала неприятный подарочек иллюзиону. Нежить откликнулся не сразу, а судя по силе и чистоте ответной волны, он не особо испугался моего вторжения и находился сейчас где-то в подвале.
— Не одна связь, значит. Ну-ну, посмотрим кто кого.
— Что ты сказала? — откликнулась взволнованная Олли и наконецто набрала нужный код.
— Ничего, — ответила сухо и улыбнулась, едва нащупала поисковым заклинанием некроманта еще одну паразитическую связь, затем вторую, третью и… Мамочки! Неужели наши целители из десяти лучин оборвали лишь одну?!
Изумилась я, по всей видимости, вслух, потому что мне с фырканьем ответила Крэббас:
— Так и есть, это обычная практика работы с иллюзионом. Пусть он и крупный монстр, но все же паразит.
— А ты откуда знаешь?
— Интересовалась, — буркнула она и потупилась. — Хотела знать не сильно ли я магистру навредила.
— О, как хорошо, что не я одна за него волновалась! Если так, то не все потеряно для Тугго.
— Что ты сказала? — вскинулась оборотница.
— Ничего, — заверила невинно и, рванув на себя сеть некроманта, оборвала все лучины. Стол и кресло пошатнулись, стекла завибрировали, громогласный рев донесся из глубин здания, а вслед за ним предсмертный писк, и уже с пола палаты раздался полный боли тихий стон.
— Божечки мои! — воскликнула Олли точь-в-точь, как это делает кука, и, обернувшись драконом, вылетела за помощью в коридор.
Вот так единым махом я осталась без свидетеля наедине с больным и даже не сразу поверила своему счастью. А дальше, секунда на освобождение руки из перчатки, вторая на прикосновение к волосам профессора и еще столько же на простую формулу восстановления.
— Тамати Анти а-то Теи.
В следующее мгновение профессор Крохен очнулся и, бросив гостинец, отскочил от меня к противоположной стене. Почти одновременно с этим дверь в коридор открылась и все застывшие за ней лицезрели, как я, негодуя, собираю провизию в корзинку и поднимаюсь с колен, незаметно пряча оброненную перчатку.
Ситуацию следовало хоть как-то объяснить и я ничего лучше не нашла, как разыграть из себя девицу недалекую.
— Если вам так не нравятся булочки с вишней, могли бы прямо сказать, а не швыряться!
— А я не…? — запинаясь вопросил магистр.
— Нет, не сказали. Булочки увидели и сознание потеряли, а едва очнулись так сразу в сторону!
— Булочки? С ягодами? Неожиданно… — послышалось из коридора, но мы с ним на зрителей внимания не обращаем. Я хмурая, сопящая, он все еще бледный, чуток трясущийся.
— Я… я люблю вишню, — попытался Крохен меня успокоить. И совершенно зря, мне же со сцены нужно уйти красиво.
— А по вам не скажешь! — Обожгла сердитым взглядом, плечи расправила и гордо удалилась сквозь строй удивленных целителей и некромантов преподавателей, явившихся на помощь. Уже в коридоре надела перчатку, нашла перепуганную Крэббас и громко ей сообщила:
— Представляешь, это он так всполошился из-за гостинчика! — Показательно корзинкой в своей руке встряхнула. — Не понравился…
— Ч-что? — глаза Олли стали в два раза больше.
— Да-да, сама удивлена. — И взяв под локоток, повела ее к лестнице.
Пусть теперь все думают, что Крохен от связей паразита избавился сам, испугался сдобы и одним махом все лучины отсек.
Правда в этом случае будет сложно объяснить, отчего же монстр издох. Но я уверена, их фантазия справится и с этим.
