Машины Джейн и мистера Зиглера подкатили к стоянке одновременно. Оба выскочили наружу и помчались к складу.

– И давно он здесь? – спросила Джейн.

– Сам не знаю, – ответил мистер Зиглер, доставая связку ключей. – Мне позвонили сторожа, а я первым делом позвонил вам.

– Как хорошо, что я не сбросила звонок. Мне он сказал, что у него сегодня концерт и он вернется поздно. Я уже собиралась ложиться спать. А сторожа не сказали, чем он их напугал?

Мистер Зиглер покачал головой и отпер дверь.

– Бьюсь об заклад, он сорвался из-за этого дурацкого шоу, – сказала Джейн. – Сегодня показывали очередную серию. Я работала и потому не смотрела.

Они не видели Калеба, зато хорошо слышали его присутствие. Звенели бутылки, ухали ящики, которые он, похоже, бросал на пол. Пробежав по темному складу, Джейн и мистер Зиглер завернули за угол и очутились возле разгрузочных ворот. Эта часть была ярко освещена. Калеб вручную разгружал поддоны. Взяв два-три ящика, он относил их на приличное расстояние и ставил в штабель. Поддоны уже были наполовину разгружены. Такой объем работы, выполненный одним человеком, казался просто немыслимым. Обычно на подобную разгрузку уходило несколько дней.

Калеб наверняка заметил Джейн и мистера Зиглера, однако виду не подал. Прошел к поддону, подхватил очередной груз и понес. Его волосы блестели от пота, а рубашку можно было выжимать. Что еще удивительнее, он был без обуви, и его босые ступни оставляли на холодном бетоне цепочку влажных следов. Следы быстро высыхали, словно на складе работал не человек, а призрак.

Мистер Зиглер кашлянул.

Калеб остановился с тремя ящиками. Сколько Джейн ни силилась, по его лицу она ничего не смогла прочитать.

– Знаешь, парень, было бы куда проще, если бы ты воспользовался погрузчиком. Со времен строительства египетских пирамид цивилизация ушла далеко вперед.

Калеб опустил ящики на пол, выпрямился и уставился на погрузчик так, будто видел впервые.

– У меня не было ключей от погрузчика.

Мистер Зиглер усмехнулся:

– У тебя и от склада ключей не было, но это не помешало тебе оказаться здесь посреди ночи.

– Мне это чем-то грозит?

– Ничем. Но моих сторожей ты до смерти напугал. Они решили, что сюда забрался какой-то псих, чтобы своровать выпивку.

– Они бы чуточку мозгами пошевелили. Какой вор будет греметь ящиками, если он собрался красть выпивку?

– Интеллектуалы редко идут в сторожа, – сказал мистер Зиглер. – Но тут бы и более сообразительные ребята почесали в затылке. Согласись, со стороны это выглядит более чем странно. Они позвонили мне, и, когда стали описывать, как этот вор гремит ящиками, я сразу понял, что это ты. Кстати, где твои ботинки?

– Я был без носков. У меня быстро вспотели ноги, и ботинки стали только мешать. Я их оставил у двери. Мистер Зиглер, вы извините, что я вынудил вас ехать сюда среди ночи. Я просто решил немного снять стресс.

– Извиняться тебе не за что. Ты снимал стресс и бесплатно делал для меня работу. И когда ты только успел столько разгрузить? А вот Джейн ты перепугал еще сильнее сторожей. Представляешь, какие мысли мелькали в ее голове, пока она ехала сюда?

Плечи Калеба устало опустились. Лицо у него было очень печальным.

– Прости, малышка. Ты злишься на меня?

До сих пор Джейн стояла молча, не желая вмешиваться в разговор. Ею владели самые разнообразные чувства, но только не злость. Джейн не могла подобрать слов. Она подошла к Калебу и обняла его. Рубашка на нем была не только мокрой, но и отчаянно пахнущей потом.

– Поехали домой, малыш, – сказала она. – Тебе нужно вымыться и отдохнуть. Я тебе сделаю массаж спины.

Калеб пошел за ботинками. Мистер Зиглер выключил свет, оставив лишь тусклое аварийное освещение. Он дождался, пока Калеб и Джейн выйдут наружу, потом вышел сам и запер двери.

– Если хочешь вернуться ко мне на работу, милости просим, – предложил мистер Зиглер. – Но должен тебя предупредить: ночных смен у меня нет. Так что работать будешь в установленное время.

– Спасибо, босс. Я ценю ваше великодушие.

– Но если хочешь знать мое мнение, – продолжал мистер Зиглер, – прислушайся к словам Джейн и следуй за своей мечтой. Ты хороший человек, Калеб. У хороших людей тоже бывают тяжелые моменты, когда кажется, что идешь не вперед, а назад. Но они не опускают руки. Они лишь переводят дух и устремляются дальше. Честно говоря, у меня были некоторые подозрения, что мы найдем тебя пьяным и бьющим бутылки. Такое на моей памяти случалось, и не раз. Но ты пришел сюда выпустить пар. Побереги силы, парень. Чем ворочать ящики, лучше направь энергию на свое творчество. – Мистер Зиглер положил ему руку на плечо. – Я никогда об этом не говорил и не стал бы говорить, если бы не твоя «ночная смена». Я мог бы и сейчас умолчать, но просто очень уважаю тебя и Джейн. Так вот, я с детства мечтал стать музыкантом. Играл на саксофоне, и у меня неплохо получалось. На лето я уезжал к отцу в Рим и там целыми днями упражнялся вместе со своим лучшим другом. Нас с ним ничего не интересовало, кроме музыки. Однако моя мать усердно вдалбливала мне в голову: «Нужно найти настоящую работу, чтобы стать уважающим себя человеком». По ее словам, я там стал бы влачить жалкое существование, играя на улицах или в плохоньких оркестрах. Мать усердно капала мне на мозги и в результате своего добилась. И что теперь? Она была бы рада. Я уважающий себя человек, владелец склада. На бортах грузовиков написано мое имя. Но я не задумываясь отдал бы все это за возможность сыграть на фестивале «Каза дель джаз» вместе с лучшим другом моей юности.

Он улыбался, вспоминая далекие дни. Потом осторожно убрал руку с плеча Калеба, пожелав им с Джейн спокойной ночи. Уже возле машины Калеб вдруг обернулся и спросил:

– А что вам мешает?

Мистер Зиглер поднял голову и посмотрел на Калеба:

– Ты о чем?

– Почему бы вам не поехать в Рим и не сыграть вместе с вашим другом?

– Потому что его мать тоже проедала ему плешь насчет настоящей работы. Он бросил музыку и пошел работать в порт Чивитавеккья. Летом… нам едва исполнилось девятнадцать… его раздавило портальным краном.

Они занимались любовью, но Джейн чувствовала, что Калеб сейчас где-то далеко. Потом он лег на спину и уставился в потолок. Джейн лежала на боку, вглядываясь в лицо Калеба. С самого возвращения домой он не подравнивал бороду, и та успела приобрести неряшливый вид. Волосы тоже успели вырасти и нуждались в стрижке. Но глаза оставались ясными и сверкающими, с изумрудной зеленью радужной оболочки. Казалось, они смотрят в никуда, но видят весь мир.

– Калеб, у тебя не болит спина? – осторожно спросила Джейн.

– А мне надо было вначале натолкать туда газет.

– Куда, малыш? Про какие газеты ты говоришь?

– В картонки, которые я прикрепил к потолку. Если бы внутрь я положил газеты, они бы лучше поглощали звук. Пожалуй, завтра я этим и займусь.

– Калеб, а ты не хочешь со мной поговорить? Ведь тебя что-то гложет.

– Ничего меня не гложет. Просто устал.

– Конечно, дорогой. После работы в таком бешеном темпе. Но я наблюдаю за тобой с твоего возвращения. Ты ходишь из угла в угол по квартире. Болтаешься по улицам. Может, тебя что-то гнетет?

– Ничего меня не гнетет.

– А мне все подсказывает, что это так.

Калеб подхватил с пола джинсы. Надел. Потом прошел из спальни в ванную.

Натянув футболку, Джейн пошла за ним. В раковину лилась вода. Калеб стоял перед зеркалом и разглядывал свое отражение. Джейн со вздохом прислонилась к косяку:

– Калеб, ты ведь знаешь: мне ты можешь рассказывать обо всем.

– Знаю. – Он повернулся к ней. – Но у меня полная мешанина в мыслях. Не о чем рассказывать.

– Если не хочешь, не езжай в Лос-Анджелес.

– И ты не станешь считать меня трусом и лузером?

– Ни в коем случае.

Глаза Калеба были полны безграничной грусти.

– Джейн, я хочу это сделать ради тебя. Я хочу, чтобы мы переехали из этой паршивой квартирки в собственный дом. Желательно с садом. И еще я хочу, чтобы ты оставила свою жуткую работу.

– Калеб, она совсем не жуткая. Я всегда любила ходить, а тут мне за ходьбу еще и платят.

– Ты ведь не просто ходишь. Своей работой ты озлобляешь разных придурков, которые того и гляди плюнут тебе в лицо.

Джейн вошла в ванную и погладила Калеба по щеке:

– Малыш, я вполне довольна своей работой. У нас с тобой прекрасная жизнь. Ты можешь хоть завтра вернуться на склад, а по выходным давать сольные выступления. Все будет как раньше.

– И до каких пор, Джейн? Сколько продлится это «как раньше»? Тем более что «как раньше» уже не получится. Тогда я играл в клубах и на улице и говорил себе, что жду свой звездный час. И он наступил. Я думал, что наступил. А оказалось… полное дерьмо.

– Калеб, это вовсе не дерьмо.

– Да брось лукавить, Джейн. Ты же смотрела последние выпуски. Сегодняшний был отвратительнее прежних. Они все подали так, будто мы с Джордин – любовная парочка. И не только это. Зрители подумают, что один я бы не потянул.

– Так тебя это вздернуло?

– А разве этого мало?

– Калеб, ты прекрасно умеешь петь один, и ты это знаешь. И пока ты после всех конкурсов и шоу возвращаешься домой, ко мне, меня не волнуют никакие уловки Джордин.

Калеб закрыл воду и наклонился над раковиной:

– Мы с Джордин – два независимых исполнителя. У каждого – своя манера. А из нас пытаются сделать пару и заставляют в это верить всех, кто смотрит выпуски… Просто накопилось.

– Пусть шоу – дерьмо, скроенное по голливудским шаблонам. Но деньги настоящие. И контракт тоже настоящий. Твое имя узнает вся Америка. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Если ты действительно хочешь, поезжай на финал. Я и все твои друзья здесь – мы будем тебя поддерживать. Но если хочешь оставаться… Оставайся! Только, пожалуйста, прими решение. Реши для себя: или одно, или другое. И перестань мучить себя и меня заодно.

Калеб обнял ее. Джейн прижалась щекой к его голой груди. От него исходило тепло и ощущение безопасности.

– Поедем вместе, – предложил он.

– Калеб, ты же прекрасно знаешь, что я не могу. Я с таким трудом устроилась на работу. И деньги, которые я зарабатываю, для нас сейчас далеко не лишние. – Джейн подняла голову, посмотрела на него. – А давай сделаем так. Если ты пройдешь на заключительное выступление, я возьму несколько дней за свой счет и приеду. Согласен?

По глазам Калеба Джейн видела, как лихорадочно крутятся сейчас в его мозгу все колесики. Потом он слегка кивнул и поцеловал ее в лоб:

– Согласен, малышка. Считай, что мы с тобой заключили сделку.

Джейн обняла его крепче и снова прижалась щекой к груди. Калеб не видел ее лица, но чувствовал: она улыбается.

– Я люблю тебя, Калеб.

– И я люблю тебя, Джейн.

Так они стояли около минуты. Потом Джейн предложила:

– А идем в душ вместе? Как раньше.

– Там тесновато для двоих, – ответил Калеб.

– Так в этом-то и вся прелесть.

– Идем, – согласился Калеб. – Это будет душевой дуэт. Но тебе обязательно нужно намазаться кокосовым маслом и кофейной гущей.

Джейн сбросила футболку:

– Тогда я и тебя намажу.

Калеб покрутил пальцем у виска.

– А знаешь, давай заменим кофейную гущу кленовым сиропом, – предложил он. – И ты будешь наносить его языком.

– Не знаю, – игриво улыбнулась Джейн. – Сомневаюсь, что доктор Оз одобрил бы такую замену.

– Есть другой доктор. – Калеб сбросил с себя джинсы. – Доктор Член. И он вполне одобряет.

– Джейн тоже одобряет, – ответила она, покусывая губу.

Дата отъезда Калеба казалась Джейн бесконечно далекой. И вдруг с пугающей ясностью она поняла: а ведь сегодня – их последний день. Завтра Калеб улетит в Лос-Анджелес.

Дневные часы у нее были свободны, и они с Калебом отправились по магазинам. Джейн купила ему две пары джинсов. На распродаже им попались оригинальные футболки, и она взяла несколько штук. Затем последовали новые ботинки и кожаные браслеты, предохраняющие запястья от растяжения. Из примерочной Калеб вышел как настоящая рок-звезда. Не хватало лишь девиц, восседающих на каждой руке, и гитары.

– Чудесно! – воскликнула Джейн, радостно потирая руки. – Я снова играю в куклы. Только теперь мой Кен – в натуральную величину.

Калеб поглядел на себя в зеркало и поморщился:

– Смотрюсь глуповато. И ощущения такие же.

– Малыш, ты выглядишь просто круто. Пойми, существуют правила игры. Их проще соблюдать, чем восставать против них. И если ты отойдешь от образа сумрачного гения и будешь улыбаться перед камерой, ты завоюешь сердце Америки, как в свое время завоевал мое.

Калеб улыбнулся ей в зеркале:

– Мы могли бы потратить эти деньги на костюм-тройку и твое свадебное платье.

Джейн покачала головой, грозя ему пальцем.

– Нет, любовь моя. Нет и еще раз нет. Я дождусь, пока ты станешь богатым и знаменитым, и тогда мы устроим свадьбу в стиле Тристана и Изольды. В старинном замке.

– Тристан и Изольда? А разве еще до свадьбы с Изольдой Тристан не умер трагической смертью?

– Не знаю, – пожала плечами Джейн. – Я всего один раз видела этот фильм. Но костюмы там были – ради них и умереть можно.

– Значит, ты была бы готова пожертвовать мною ради нарядов?

– И замка, – добавила Джейн.

Увидев недоуменный взгляд Калеба, она улыбнулась и добавила:

– У девичьих мечтаний – своя шкала предпочтений.

Оставив его выбирать носки, Джейн перешла к прилавку с косметикой «МАК», чтобы пополнить домашние запасы. Ночной крем, крем под макияж, румяна. Прежде чем выбить чек, продавщица спросила, не хочет ли она взять еще что-нибудь.

– Пожалуй, да, – ответила Джейн. – Мне не помешает карандаш для век. Какой из них дает самый удачный дымчатый оттенок?

Продавщица ненадолго задумалась.

– Я бы посоветовала вам «Смолдер». Очень стойкий.

– А вы не считаете, что по возрасту эта марка больше для девочек-подростков?

– Не смешите меня. На этом карандаше выросло поколение поклонниц рок-н-ролла.

– Тогда я возьму два.

Потом они зашли в местное кафе и, пока ели, спорили, кто за это время потерял больше веса и потому нуждается в большем количестве калорий. Джейн утверждала, что худеет из-за постоянной ходьбы. Калеб списывал свою худобу на нервы.

Перекусив, они заглянули в местный салон компьютерных игр, где Калеб купил жетоны на тур музыкальной игры «Dance Dance Revolution», после чего стал поддразнивать Джейн, что легко ее обыграет.

– Какой ремикс предпочитаешь? Из восьмидесятых или из девяностых? – спросил он.

– И ты еще спрашиваешь? Восьмидесятые были куда романтичнее. Тебе придется поверить мне на слово, поскольку ты тогда еще не родился.

Калеб лишь усмехнулся и настроил игровой автомат:

– Сейчас я тебя обскачу.

Заиграла музыка. Возле их ног вспыхнули стрелки указателей. Зазвучавшая музыка была электронной версией известной в восьмидесятые годы песни «Do It Right». Они начали танцевать. Джейн почти сразу же поняла, что за Калебом ей не угнаться. Он перебирал ногами как профессиональный танцор. Стрелки на его половине экрана постоянно ползли вверх, зато ее половина оставалась красной. Но Джейн все равно было легко и весело. Когда песня закончилась, они, тяжело дыша, обнялись.

– Ты бы мог повести себя по-джентльменски и дать мне выиграть, – сказала она.

– Малышка, я пытался, но у меня ничего не получалось. Наверное, мне нужно было сесть на пол.

Джейн шутя толкнула его в плечо. И тут она заметила в углу мальчишку, смотревшего на них. Коротышка, не по-детски коренастый, в смешной шляпе, почти закрывавшей ему глаза.

– Смотри, у тебя появился поклонник, – негромко сказала она Калебу.

– Я не раздаю автографы, – ответил он, после чего кивнул мальчишке. – Привет, приятель. Хочешь сыграть?

Мальчишка кивнул и молча вышел вперед.

– Позволь ему выиграть, – шепнула Калебу Джейн.

Она отошла, уступив свое место юному танцору.

Калеб опустил в щель автомата еще два жетона.

– Приятель, ты хочешь какую-то определенную песню? – (Мальчишка покачал головой.) – А какой уровень?

Мальчишка протянул руку, указав на «эксперт».

– Может, нам хватит «трудного»? – засмеялся Калеб.

Он нажал кнопку напротив выбранной песни и занял свое место на площадке. Потом смерил взглядом своего юного противника.

– Только не рассчитывай, что я сделаю тебе поблажку на возраст, – предупредил мальчишку Калеб.

Странный мальчишка ответил на его слова пожатием плеч и поправил шляпу. Едва заиграла музыка, ноги юного танцора задвигались так, словно он босым танцевал на горячих углях. Одной рукой он придерживал верхушку шляпы. Куда-то исчезла его коренастость и внешняя неуклюжесть. Он танцевал будто мультипликационная версия Фреда Астера. Джейн просто не верилось, что живые человеческие ноги способны двигаться в таком бешеном темпе. Она смотрела разинув рот. Когда песня закончилась, очки, набранные мальчишкой, достигали максимальной величины.

Калеб удивленно покачал головой. Затем пожал мальчишке руку.

– А имя у тебя есть? – спросил он.

Мальчишка показал на список лучших игроков. Самую верхнюю строчку занимал Томми Два Башмака. Затем мальчишка удалился в свой угол и замер. Надо полагать, в ожидании следующей жертвы.

Они покинули игровой зал. Только сейчас Джейн дала волю смеху.

– Чего ты смеешься? – не понял Калеб. – Сама же просила дать ему выиграть.

– Просила, – согласилась она. – Но этот мальчишка утанцевал тебя так, что с тебя чуть штаны не свалились.

– Утанцевал. А ты обманулась его внешностью? Подумала: «Ах, толстенький бедняжечка. Надо подарить ему немного радости».

– Что с тобой? – Джейн пихнула его локтем. – Мой Калеб не стал бы вести себя как пещерный человек и оскорблять несчастного мальчишку из-за его веса.

Калеб подхватил ее на руки и понес к выходу из торгового комплекса. Джейн отчаянно дрыгала ногами и пыталась отбиться сумками, где лежали их покупки.

– Опусти меня на пол! – требовала она. – Ты вообще что делаешь?

– Несу тебя в свою пещеру, чтобы там утанцевать до сваливания твоих штанов.

Выйдя из душа, Джейн увидела зажженные Калебом свечи. Играла музыка. Калеб повел ее в спальню. Сев на кровать, он принялся втирать лосьон в спину и плечи Джейн. Лосьон пах лавандой. От рук Калеба исходило приятное тепло.

– Зачем все это? – спросила Джейн.

– Я хочу, чтобы наша последняя ночь была особой и запоминающейся.

– Ты так говоришь, будто уезжаешь навсегда.

– Нет, малышка. Не навсегда. Но если я дойду до финала, это целых пять недель. А для меня даже один день вдали от тебя кажется слишком длинным.

– Я буду по тебе скучать, – призналась Джейн.

Калеб нежно поцеловал ее, потом, чуть отдалив губы, тихо произнес:

– Тсс!.. Давай не будем говорить о расставании. Эта ночь принадлежит нам. Если мы захотим, то сможем растянуть ее на целую вечность.

Он развернул на ней махровое полотенце и осторожно уложил на кровать, подсунув подушку под голову.

– Так нечестно, – сказала Джейн. – Я совсем голая, а ты одет.

– Потерпи. Потом и я разденусь. Но сейчас все внимание – тебе. Закрой глаза и расслабься.

Джейн не спорила. Она лежала с закрытыми глазами и открытым сердцем, ничего не делая и все чувствуя. Руки Калеба продолжали осторожно втирать лосьон в ее кожу. Они двигались по ее рукам, достигнув ладоней и намазав ей каждый палец. Потом то же самое Калеб проделал с ее ногами, начав от бедер и дойдя до ступней. Он был внимателен и терпелив, словно хотел запомнить каждый уголок ее тела и оставить на этом уголке знак своей любви. Его движения, поначалу такие успокаивающие, постепенно начали ее возбуждать.

Руки Калеба вернулись к бедрам, втирая лосьон в их внутренние части. Джейн приподняла бедра, показывая ему, что нужно двинуться чуть выше. Потом руки Калеба ненадолго исчезли, а через мгновение Джейн услышала негромкое жужжание вибратора. Она улыбнулась, не открывая глаз. Калеб коснулся вибратором ее влагалища, и Джейн прошибла дрожь, отозвавшись в макушке и в пальцах ног. Она слегка застонала, давая понять, что ей это понравилось. Силиконовая головка вибратора была теплой и обильно смазанной. Пальцы Калеба массировали ее вместе с вибратором. Должно быть, он следил за своими действиями, поскольку волосы щекотали ей ляжку.

Джейн потянулась и показала Калебу, как лучше держать вибратор. Они вместе ублажали ее влагалище, пока по телу Джейн не побежали судороги наслаждения и к жужжанию вибратора не примешались ее стоны.

Теперь и Калеб был на кровати. Он поцеловал Джейн, потом еще. Она открыла глаза.

– Откуда у тебя эта игрушка? – спросила Джейн.

– Это мой маленький прощальный подарок тебе. А когда ты будешь готова, я преподнесу тебе еще один подарок. Он болтается у меня между ног, но не вибрирует.

Джейн покачала головой:

– Сейчас моя очередь доставлять наслаждение. Раздевайся.

Не слезая с кровати, Калеб послушно разделся и швырнул одежду на пол. Он лег на спину, заложив руки за голову, и улыбнулся. Джейн взобралась на него и потянулась к пластиковому флакону с лосьоном.

– Закрой глаза и расслабься, – велела она.

Первой Джейн намазала Калебу грудь. Под ее маленькими ладонями его мускулы казались крупнее. Джейн натерла ему плечи, любуясь совершенными пропорциями его тела. Потом опустилась ниже, намазав лавандовым лосьоном его бедра, колени, икры. Когда дошла до ступней, он засмеялся.

– Щекотно?

– Да.

– А здесь?

– Прекрати.

Джейн хотела еще помассировать ему ляжки, когда вдруг заметила на краю розовый корпус вибратора. Схватив игрушку, она нажала кнопку.

– Это не мужская штука, – сказал Калеб.

– Малыш, закрой глаза и расслабься. У меня все под контролем.

Вибратор коснулся его кожи, и Калеб шумно втянул ртом воздух. Его ноги слегка дрыгнули. Где-то поблизости должен был лежать тюбик со смазкой, но Джейн было некогда искать. Она решила заменить смазку лосьоном. Потом поднесла вибратор к самому чувствительному месту на его члене, а другой рукой стала поглаживать набухший пенис. Положив голову Калебу на ляжку, она наслаждалась зрелищем устроенной ею игры. Одна ее рука двигалась взад-вперед по члену, другая, держа вибратор, повторяла движения первой. Джейн показалось, что Калеб произнес ее имя. Вскоре у нее под щекой задергались его мышцы. Она думала, он будет возражать, но Калеб еще шире развел ноги.

Ее рука задвигалась быстрее. Джейн наслаждалась, глядя, как под натиском оргазма Калеб теряет способность управлять собой. Потом головка его члена выбросила настоящий фонтан спермы. Белесая жидкость взлетела в воздух и осела на простыне. Брызги попали Джейн на щеку, и она попыталась дотянуться до них языком. Потом она легла, чувствуя, как дергается и уменьшается «отстрелявшийся» член. Где-то в ногах продолжал жужжать вибратор.

Джейн ощупью нашла кнопку и выключила игрушку, после чего легла рядом с Калебом. Таким удовлетворенным она его еще не видела. Таким безмятежным и беззаботным. Улыбаясь, она положила голову ему на грудь. Джейн слушала биение его сердца. Этот звук она любила больше, чем звук собственного бьющегося сердца. Она крепко обняла Калеба и непроизвольно вздохнула.

– Малышка, тебе хорошо? – спросил он.

– Мне еще никогда не было так хорошо.

– Тогда почему ты вздыхаешь?

– Потому что я буду по тебе скучать. Это единственная причина.

– И я буду по тебе скучать, – ответил Калеб, гладя ее волосы. – Но я скоро вернусь. Победителем или побежденным. Мне все равно. Для меня важен не конкурс, а наша дальнейшая жизнь. И мы обязательно сделаем так, чтобы у тебя была свадьба на манер Тристана и этой, как ее там… И чтобы потом мы жили долго и счастливо. На этом свете и на том.

– Думаешь, такое возможно?

– Насчет того света пока не знаю. Но на этом – возможно.

– И все-таки что будет после нашей смерти? Ты думаешь, там есть какое-то продолжение жизни?

– Малышка, тебя снова потянуло в экзистенциализм?

– Не знаю. Может, мне опять стоит заняться решением судоку? Это сильно отвлекает от подобных мыслей.

Джейн играла с тонкими волосками на груди Калеба: приподнимала, дула на них.

– Знаешь, иногда я скучаю по Грейс. И по Мелоди. По ней я скучаю постоянно. Интересно, после смерти я встречусь с ними?

– Обязательно встретишься, малышка. Я в этом уверен.

– Ты действительно так думаешь?

– Да, – ответил Калеб, нежно целуя ее в макушку.

Несколько минут они лежали молча.

– Я видела, ты уже собрал вещи, – сказала Джейн. – Завтра мне в утреннюю смену, и я не смогу отвезти тебя в аэропорт.

– Это я помню. Не беда, успею на автобус.

– Я могу оставить машину. Мардж тебя отвезет.

– Малышка, меня вполне устроит автобус. Я ничего не имею против Мардж, но я пока не настолько проникся к ней симпатией, чтобы терпеть ее общество до самого аэропорта.

Джейн посмотрела на него, затем на стену и театральным жестом поднесла палец к губам:

– Тише… Она может услышать наш разговор.

– Я думал, ты снабдила ее затычками для ушей.

– Снабдила, но сдается мне, она любит подслушивать.

– Жуть!

Джейн пожала плечами:

– А ты бы не подслушивал соседей, если бы постоянно жил один?

– Наверное, подслушивал бы. Не знаю.

Джейн вновь опустила голову ему на грудь, и, словно по сигналу, за стеной затявкал Лютик. Они оба засмеялись. Потом Калеб крепко обнял ее. Джейн закрыла глаза, впуская любовь в себя. Она находилась именно там, где хотела быть. Здесь. Сейчас. Навсегда. С ним.