Часть вторая
Война после войны

6 августа 1990 года на митинге в Уфе, столице Башкирии, выступал недавно избранный председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин. В ту пору он был невероятно популярной фигурой, россияне связывали с ним свои надежды на новую, лучшую жизнь, на социальную справедливость, на расцвет своей страны и еще на многое. Но никто из собравшихся на митинг не мог предположить, что в своей речи Борис Николаевич произнесет слова, которые в корне перевернут все представления тогдашних советских людей о государственном устройстве.

Обрисовывая перспективы развития страны в ближайшем будущем, Ельцин заявил:

— Мы говорим башкирскому народу и всем народам Башкирии, мы говорим Верховному Совету и правительству Башкирской Республики — возьмите ту долю власти, какую вы сами сможете проглотить!

Еще два-три года назад было просто невозможно представить, что такое может сказать человек из высшего эшелона власти. Теперь это стало реальностью. И история страны пошла совершенно неожиданным путем.

Именно с этой речи Ельцина в Уфе начался разрушительный для РСФСР процесс, который вскоре назовут «парадом суверенитетов». О своем желании выйти из состава России одна за другой заявляют автономные республики — Татарская, Удмуртская, Коми, Бурятская, Чувашская, Якутская, Карельская, автономные округа — Ямало-Ненецкий, Горно-Алтайский, Адыгейский, Чукотский. Их эстафету подхватывает Иркутская область и другие субъекты Советской федерации.

Относительно упорядочить эти центробежные процессы удалось лишь в 1992 году, уже после развала Советского Союза. Тогда между всеми республиками и областями России был подписан федеративный договор, хоть как-то регламентирующий отношения центра и регионов страны. И тут в полный рост встает проблема Чечни.

Руководство этой северокавказской республики отказывается подписывать документ о федеративном устройстве. Более того — поступает информация, что на чеченскую землю со всех сторон света начинают стекаться боевики-моджахеды, представляющие самые радикальные политические и религиозные течения мусульманского мира. За последние несколько лет у них была возможность получить военный опыт и отточить искусство убивать в самых горячих точках планеты, таких как Персидский залив, Афганистан и Пакистан. Своей целью они объявляют ведение джихада — священной войны с врагами ислама.

Так проходят еще два года. В 1994-м город Грозный представлял собой странное зрелище — каждый день с железнодорожного вокзала пассажирские поезда увозили тысячи испуганных, наскоро собравшихся людей. Это — русские жители чеченской столицы, которые бегут из Грозного и уже никогда не смогут в него вернуться. В России они рассказывали, что их провожали с плакатами: «Русские, не уезжайте! Нам нужны рабы!»

Лагеря для беженцев из Чечни в южных регионах России выглядели мрачно. Тесные и почти неотапливаемые помещения в бараках, жуткая антисанитария, откровенная нищета и главное — полная безнадежность. Чиновники всех уровней и всех мастей только разводили руками — ничем помочь не можем, денег нет ни на что.

Люди, спасшиеся из ада, с ужасом вспоминают, как они бежали, бросая дома и квартиры, где они прожили всю свою жизнь. О том, чтобы продать имущество, не могло быть и речи. Все местное население оказалось вооружено, русских убивали и грабили на каждом шагу. Беженцы взывают о помощи, и тревога расползается по всей огромной стране.

Наконец, после долгих колебаний и бесплодных призывов, в декабре 1994 года на заседании Совета безопасности России принято судьбоносное решение — «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики». Так был дан старт кровавой бойне, унесшей жизни сотен тысяч солдат и мирных жителей.

4 декабря, выполняя приказ верховного главнокомандующего, российские войска пересекли границу так называемой Чеченской Республики Ичкерия и двинулись к ее столице — городу Грозному. Они наступали по трем направлениям — с Моздокского через Северную Осетию, с Владикавказского через Ингушетию и с Кизлярского через Дагестан. Все это называлось операцией по восстановлению конституционного порядка — страшного слова «война» старались избегать, обманывая самих себя.

Тогдашний министр обороны Российской Федерации Павел Грачев так комментировал ситуацию на Северном Кавказе:

«Мы не форсируем ход событий, так как надеемся на благоразумие, на то, что руководители Чечни все-таки поднимут белый флаг. Ведь даже нам, военным, совсем не хочется лишней крови. Вот так. Хотя мы могли бы свою задачу уже выполнить».

Эти слова Грачев произнес 30 декабря 1994 года — ровно за сутки до начала штурма Грозного. Дудаев, как выяснится совсем скоро, вовсе не собирался выбрасывать белый флаг. Наоборот, хорошо вооруженные и обученные боевики готовились встретить российские войска под зелеными знаменами ислама. В те дни тележурналистам иногда удавалось записать слова кого-нибудь из защитников чеченской столицы. Они выражали готовность сражаться до победы:

— Если меня убьют, мой брат сюда придет. Его убьют — другой брат придет. Нас много, нам нужна свобода. Боеприпасов у нас столько, что девать некуда — мешками считаем.

Пока российские военные с большими звездами на погонах рассуждали о возможности мирного разрешения конфликта, в Грозном вовсю готовились к боям. Оборона состояла из трех основных рубежей. Внутренний, радиусом от одного до полутора километров, тянулся вокруг президентского дворца. Средний располагался на удалении до одного километра от границы внутреннего рубежа в северо-восточной части города и до пяти километров в его юго-западной и юго-восточной частях. Внешний рубеж проходил большей частью по окраинам и был вытянут в сторону селения Долинское.

По данным разведки, группировка дудаевских войск (в Чечне их называли «ичкерийской армией»), стянутая в город, насчитывала до 10 тысяч бойцов. А еще многочисленные ополченцы и «дикие» отряды, которые никому не подчинялись, — это еще не менее тысячи вооруженных людей, а может быть, и больше. У них была артиллерия, были минометы и тяжелая бронетехника. Российских солдат и офицеров ожидала огненная буря.

Согласно разработанному плану федеральные войска должны были войти в Грозный по четырем направлениям. Группировкой «Север» командовал генерал-майор Пуликовский, группировкой «Северо-Запад» — генерал-лейтенант Рохлин, группировками «Запад» и «Восток» — генерал-майоры Петрук и Стаськов.

Общая численность наступающих составляла чуть более 15 тысяч человек. При них было около двухсот танков, свыше пятисот БМП и БТР, примерно двести орудий и минометов. Генералы сочли, что этого достаточно для того, чтобы завершить операцию по взятию города в течение нескольких суток. Позже прошел слух, что самые ретивые военачальники хотели преподнести Грозный в подарок Грачеву к дню его рождения — 1 января, то есть покончить с противником одним ударом.

Между тем, согласно боевым уставам, при ведении боевых действий в городе перевес сил наступающих должен быть не меньше, чем семь к одному. Это азы военного искусства. У наших войск такого перевеса не было — для успешного штурма Грозного требовалось как минимум 50–60 тысяч человек.

Не было и многого другого. В первую очередь, обещанной авиационной поддержки. У солдат не было среднемасштабных карт местности. Танкистам не выдали патронов для пулеметов, чтобы вести огонь по целям на верхних этажах и крышах домов, куда пушки не достают. Более того, танкистам не дали внятных указаний, что нужно делать и кому они подчиняются. Были и трагические курьезы — в ожидании авиаподдержки на крышах машин намалевали белые полосы, чтобы летчики узнавали своих. Это превратило танки и БТР в удобные мишени для боевиков.

Все это привело к тому, что штурм Грозного превратился в настоящее кровавое побоище. Колонны федеральных войск попадали в умело расставленные ловушки, их расстреливали в упор, солдаты и офицеры погибали десятками.

Через несколько суток боев, в первых числах января 1995 года город напоминал картину из фильма об Апокалипсисе — горы трупов среди развалин домов. А самое главное — позиции боевиков вокруг дворца Дудаева остались практически нетронутыми.

Не раз после этого министру обороны Павлу Грачеву припоминали его хвастливую фразу о том, что он запросто возьмет Грозный за два часа с одним воздушно-десантным полком. Он говорил об этом всего за несколько дней до начала операции в Чечне. Его слова слышали все — и те, кому довелось погибать при штурме Грозного, тоже.

Много лет спустя Павел Сергеевич будет извиняться за эту фразу, доказывать, что журналисты просто вырвали ее из общего контекста. А он только хотел подчеркнуть боевой дух российских десантников и их готовность решать любые боевые задачи… Может быть, и так. Но павшим воинам от этого не станет лучше или легче. Так же, как и их матерям, не дождавшимся сыновей из командировки на Кавказ.

Бои в Грозном длились еще два долгих месяца. Специалисты по военной истории считают, что после Второй мировой войны в Европе не было таких кровопролитных сражений. 6 марта 1995 года невероятными усилиями и непомерной ценой город все же будет полностью очищен от дудаевцев. Но у экспертов к тому времени появились основания утверждать, что российская армия к войне оказалась просто не готова.

Генерал-майор Константин Пуликовский, командовавший группировкой «Север» при штурме чеченской столицы и занимавший пост заместителя командующего войсками Северо-Кавказского военного округа в 1995 — 1997 годах, вспоминал:

Оставив Грозный, бандиты нашли себе новое убежище — большое предгорное селение Бамут. Именно здесь они собирали силы для нападений на близлежащие населенные пункты и разрабатывали сценарии новых терактов в российских городах.

Бамут был выбран для этих целей неслучайно. В окрестностях селения располагались шахты бывшей ракетной части, теперь превращенные боевиками в укрытия, которым был не страшен огонь артиллерии. Сюда везли оружие со всей республики. Здесь же проходила лесная дорога в соседнюю Ингушетию, где бандитов было уже нельзя достать. Все пути моджахедов сходились в Бамуте — сюда отступил из Грозного абхазский батальон Шамиля Басаева, здесь укрывались части шалинской, гудермесской, аргунской группировок, сотни иностранных наемников. Поэтому федеральным силам было просто необходимо разрушить это осиное гнездо, лишить террористов их главной базы.

Битва за Бамут началась в марте 1995 года. Тогда его защищали опытнейшие боевики под командованием Хизира Хачукаева. Они были не только хорошо подготовлены к отражению штурма, но и прекрасно вооружены. В их распоряжении находилось до двадцати единиц бронетехники, около двух десятков артиллерийских систем и минометов и даже две знаменитые реактивные установки «Град» — системы залпового огня. Полтора года боевики укрепляли Бамут, превращая его в неприступную твердыню. Все главные улицы селения и все подходы к нему были заминированы, огневые точки надежно укрыты железобетонными колпаками. Местность перед опорными пунктами пристреляна с использованием ориентиров.

И вот 10 марта федеральные войска пошли на приступ. В первых рядах в Бамут должны были войти бойцы 21-й Софринской отдельной бригады оперативного назначения. Среди них был и старшина Андрей Савенков. В его памяти навсегда остались картины тяжелейших боев за предгорное селение. Им сказали, что там укрепрайон, шахты еще с советских времен. Но они все это увидели чуть позже, когда поднялись на Лысую гору.

После месяца ожесточенных схваток в окрестностях Бамута российские войска так и не смогли закрепиться даже на окраине селения. Боевики прицельно расстреливали их с окрестных гор, не оставляя ничего живого. Разведка доложила, что самая крупная огневая точка находится на Лысой горе. Ее обозначали как высоту 444,4. Командование решило — надо взять эту высоту любой ценой. На гору отправляются 34 бойца Софринской бригады. Им удается незамеченными добраться до позиций противника и занять огневые точки. Теперь их задачей становится прикрытие основной колонны тяжелой техники, которая утром должна в очередной раз начать штурм Бамута.

Когда основные силы подошли к селению, разведгруппа открыла огонь по лагерю боевиков. И тут случилось неожиданное — бандиты бросились в атаку, на штурм Лысой горы. Их было около двух тысяч человек. А на горе — 34 наших бойца. Они находились внизу, в ущелье, где ракетные шахты, через них из земли вылезали, рвались на гору любыми путями, как уже потом говорили, у них приказ был обязательно выбить наших с высоты.

Там был шквальный огонь из всех видов оружия. А столько «духов» бойцы никогда в своей жизни не видели. Они были как муравьи, если представить большой муравейник, на который посадили шмеля. Их было так много, что впору было поверить в психическую атаку.

По мнению некоторых экспертов первой чеченской войны, именно этот приказ главарей отвлек большие силы боевиков от основных сил федералов — колонны бронетехники Софринской бригады, которая шла к Бамуту. 34 бойца разведгруппы буквально вызвали на себя массированный огонь, весь огонь. Начались первые потери. Старшина Андрей Савенков получил первое ранение, пуля попала в ногу. Но, даже истекая кровью, он продолжал бой.

Спецназовцы мужественно держались, ни на секунду не прекращая перестрелку. Они еще не знали, что подмогу за ними никто не выслал и что под шквальным огнем боевиков им придется продержаться больше 8 часов… И только когда у софринцев почти закончились боеприпасы, ротный командир Олег Козак получил из штаба разрешение — покинуть позиции.

Софринцы понимают: любая попытка прорваться из окружения и спуститься с Лысой горы под градом вражеских пуль означает для них верную гибель. Тогда разведчики по рации связываются с артиллеристами, и вызывают на себя минометный огонь. Они передают точные координаты укреплений на Лысой горе, а затем — покидают окопы и спускаются вниз на несколько метров. Через минуту в этих окопах уже сидели боевики. А еще через пять минут высоту накрыл минометный огонь российской артиллерии. От окопов на Лысой горе не остается камня на камне, бойцы Софринской бригады начинают отступление. Но — снова попадают под шквальный обстрел. Новая группа боевиков поднялась на огневой рубеж и накрыла наших пулеметным огнем. Отходить всем вместе невозможно. При этом бойцам приходится нести раненых и убитых. Тогда поступает новый приказ — остаться на Лысой горе и прикрывать товарищей. Его получает старшина разведгруппы Андрей Савенков. Вместе с тремя подчиненными он продолжает сдерживать натиск озверевших боевиков, уцелевших после артобстрела. Покидая высоту последним, Савенков получает тяжелое ранение в голову, но даже несмотря на это продолжает, спускаясь вниз, отстреливаться, не дает врагам приблизиться к отряду.

Потом он сам с трудом мог объяснить, как ему удавалось вести бой с такими ранениями. Основная группа спустилась метров на сто вниз, была суматоха, все свистело, летело. Савенков поднял голову, увидел пушистое дерево — и вспышка. Как потом оказалось, он получил тяжелое ранение в голову.

Савенков тогда думал, что потерял зрение. Кровь потекла, автомат зашипел. Но когда он снял маску и шапку с головы, протер глаза — то понял, что видит, встал и пошел. Невероятными усилиями разведгруппе удается прорваться в свой лагерь. В той операции отряд потерял троих бойцов, еще четверо были ранены. У самого Андрея Савенкова появилось прозвище Красная Шапочка из-за того, что его голова постоянно была в кровавых бинтах. Он получил в голову четыре ранения.

Сохранились уникальные кадры, снятые на видеокамеру 14 апреля 1995 года на окраине Бамута. На них — бойцы разведгруппы Софринской бригады спецназа внутренних войск, только что вернувшиеся с задания, вырвавшиеся из огненного капкана. 34 солдата смогли выдержать восьмичасовой бой с несколькими тысячами боевиков и спасли сотни жизней своих товарищей. Правда, вернуться живыми с Лысой горы удалось не всем. Есть на этих кадрах и Андрей Савенков. Он грустно улыбается и произносит, вздыхая, что выжившие, наверное, родились под счастливой звездой — но не все, многие ребята погибли. Дальше говорить ему мешает комок в горле.

Прошло всего 4 дня, и 18 апреля на высоту 444,4 отправились несколько групп отряда спецназа внутренних войск МВД России «Росич». В числе поставленных бойцам задач была и такая — забрать тела убитых спецназовцев из группы Софринской бригады, те, что не удалось вынести во время боя. Командиры боевиков были уверены, что рано или поздно — но в ближайшие дни — за погибшими придут. «Росичей» ждали в засаде 600 вооруженных до зубов головорезов. Они были так хорошо замаскированы, что обнаружить их не удалось до самого последнего момента.

«У них везде были вставлены длинные ветки, наверное, сантиметров по 40–50. Такими шлемы маскируют, а они все, от пояса, были как сплошная зеленая шапка. То есть заходит дух в кустарник и даже если он совсем рядом будет стоять, на него не обратишь внимание. Это я потом их маскировку разглядел».

Боевики из своих укрытий открыли огонь в упор. Сразу же был убит командир первой группы, несколько человек ранены. Продвигаться к вершине стало невозможно, бойцов «Росича» буквально расстреливали. Был отдан приказ — всем отходить вниз, к подножию Лысой горы, к своим.

Но вырваться из ловушки оказалось непросто. Боевики уже обложили отряд со всех сторон. На каждого, кто пытался двигаться с места, обрушивался огненный ураган. Спецназовцы видели безвыходность своего положения, но не падали духом — надеялись, что к ним уже идут на выручку. Но, как оказалось, помогать «росичам» командование не собиралось.

Свидетельствует Владимир Шпингис, в 1995 году был снайпером отряда «Росич». Бой на Лысой горе он запомнил на всю жизнь. «Мы были в полном окружении, кольцо вокруг сомкнулось. Потом, после всего этого, я так понимаю, нас просто списали как боевую единицу».

Через 6 часов непрерывного боя у «росичей» осталось боеприпасов всего лишь на двадцать минут. Спецназовцы решили стоять до конца, до последнего патрона. Помощь пришла неожиданно. Еще до начала операции «росичи» и действовавшие в Бамуте бойцы отряда специального назначения «Витязь» договорились, на каких радиочастотах они будут работать в бою. Это, конечно, было нарушением всех существующих правил. Но тогда именно это обстоятельство и спасло многие жизни.

«Без команды генералов и штабных офицеров, которые, так сказать, рулили этой операцией, командованием и офицерским составом отряда «Витязь» было принято самостоятельное решение прийти к нам на помощь. И, учитывая сложившуюся ситуацию, отряд «Витязь» поднялся в составе двух боевых групп. По-моему, из офицеров там были Артур Козлов и Чекулаев». Группа «Витязя» оставила свои БТР у подножия горы, пешим порядком быстро переправилась через реку и начала карабкаться на высоту. И тут же попала под обстрел боевиков. Настоящей удачей стало то, что им удалось прорваться к «росичам» и вместе с ними вступить в решающий бой. Объединенными теперь силами решили — оставаться на высоте нельзя. Боевиков слишком много, рано или поздно они уничтожат всех, кто еще может им сопротивляться. Необходимо было уходить. Самый короткий путь лежал через само селение Бамут. Бойцы так и сделали. Уже когда они все-таки добрались до основного лагеря, выяснилось, что потери были просто немыслимыми: 10 человек убиты, еще 17 ранены. 18 апреля 1995 года военнослужащие отряда спецназа «Росич» совершили настоящий подвиг. Своими действиями они отвлекли на себя тысячную группировку боевиков, тем самым спасли от уничтожения бригаду оперативного назначения, проводившую спецоперацию в Бамуте. Пятеро спецназовцев — беспрецедентный на тот период случай — посмертно были удостоены звания Героя России.

Так закончился второй штурм Бамута. Предгорное селение по-прежнему оставалось в руках террористов. Бои вокруг него преподносились как победа над российскими войсками, обрастали настоящими легендами.

Эта песня чеченского барда Тимура Муцураева — он назвал ее «Неприступный Бамут» — стала подлинным хитом среди боевиков во время первой войны в горах Чечни. Кассеты с песней записывались на подпольных студиях и распространялись среди бойцов бандформирований. Многие переписывали ее просто на обычном магнитофоне. Каждый боевик знал слова наизусть. А все потому, что автор этих стихов и музыки прочувствованно пел о романтике их полевой жизни и о главном форпосте — селении Бамут.

«Бамут — русские никогда не возьмут!» — это выражение, словно заклинание, твердили на грозненских рынках, писали на стенах домов, скандировали из толпы. «Бамут — это твердыня! Бамут — это символ! Бамут — это вера!»

«Чехи» за год зарылись здесь в землю, как говорится, «по самые брови». Настроили дотов, дзотов, нарыли траншей, ловушек и блиндажей. Командовал обороной один из любимцев Дудаева, правая рука Масхадова Ахмед Закаев, под ружьем у него было около тысячи боевиков из отборных дудаевских частей.

Полк так называемого ичкерийского «спецназа» «Борз» («Волк»), личная гвардия Дудаева, отряды наемников из Украины, Афгана, Саудовской Аравии и Турции. Артиллеристы, инженеры и корректировщики-дезертиры, перевербованные пленные из России, безнадежные предатели — и потому озверевшие, отчаянные. Под сотню гранатометов, ПТУРы, несколько танков, орудия и даже система залпового огня. Плюс выгодный рельеф — село почти на три километра утягивается в ущелье, извиваясь среди лесистых вершин, господствующих над равниной, где стояли русские части. Плюс подземелья бывшей ракетной базы, способные выдержать ядерные удары. Плюс «братская» Ингушетия с тыла, которая, как верная собака, облаивает и не пропускает через себя русских «гяуров». В общем, все для того, чтобы сделать Бамут неприступной твердыней…

В мае 1996 года федеральные войска под командованием генерала Владимира Шаманова начали третий штурм Бамута. На этот раз, чтобы обмануть боевиков, специальные ударно-штурмовые подразделения мотострелковых бригад вместе со спецназом и с ротами разведки пошли через горы, в обход селения.

Одной из разведрот командовал майор Алексей Ефентьев.

Его группа быстро и незаметно обошла село с тыла по горам. Но на подходе к Бамуту столкнулась с большим отрядом боевиков. 40 бандитов пытались перевезти в осажденное село боеприпасы, медикаменты и продовольствие. Алексей Ефентьев понимал, что нельзя допустить прорыв этого каравана в основное логово бандитов. И, несмотря на численное преимущество врага, отдал приказ начать бой.

Говорит Алексей Ефентьев: Да, реально и мы в мае несколько раз сталкивались с тем, что у них было численное превосходство, ну, к тому же удачно задуманные засады. Но вот внезапный огонь вгонял, как говорится, их в панику и приводил к уничтожению личного состава бандформирования, вот такая ситуация.

Боевики привыкли считать, что леса — это их вотчина, и чувствовали себя там в полной безопасности. Поэтому они были просто ошеломлены, когда на лесных тропах и дорогах, по которым шли караваны с необходимыми для войны грузами, внезапно появились отряды спецназовцев. В результате среди моджахедов началась паника. И форпост, который казался неприступным, рухнул… К полному позору боевиков сам Бамут был взят в мае 1996 года фактически без боя.

Вспоминает ветеран спецназа ГРУ Алексей Ефентьев:

«Самое главное, что их руководителями была проведена большая подготовка, выстроена хорошая огневая программа, которая осуществлялась при подходе наших сил и средств. Поэтому с ходу взять Бамут нашим в марте и в апреле не удалось.

Отряд майора Алексея Ефентьева называли «бешеной ротой». Именно так этих ребят прозвали боевики за их отвагу и бесстрашие. Они всегда шли первыми в бой, на их счету — сотни спасенных жизней и десятки спецопераций в самых опасных районах Чечни.

Позывной самого Ефентьева был Гюрза, в Чечне его знали все: и федеральные силы, и боевики. Один из главных террористов Шамиль Басаев даже назначил за его голову награду в несколько тысяч долларов!

После первой чеченской войны Гюрза вытянул к себе в роту более половины армейцев, с которыми воевал в отдельной 166-й мотострелковой бригаде. Некоторых вытянул из глубокой пьянки, некоторых буквально подобрал на улице, некоторых спас от увольнения. Спецназовцы во главе со своим командиром сами установили монумент своим погибшим в Чечне боевым товарищам. На собственные деньги заказали гранитный монумент, своими силами построили основание под него.

Такой была Бешеная Рота. Чтобы их не путали с обычной пехотой, спецназовцы повязывали на головы черные повязки, снятые с убитых чехов, это было нечто вроде посвящения: каждый новоприбывший должен был снять черную повязку с убитого им чеха. Они неизменно шли первыми и вступали в бой, даже когда численное преимущество было далеко не на их стороне. В апреле 1996-го под захваченным боевиками Белгатоем пулеметчик Ромка, не прекращая вести огонь, в упор, в полный рост, не скрываясь, пошел на огневую точку, словно Александр Матросов. Герой погиб, и его тело из-под огня чеченцев вытянул боевой товарищ Константин Мосалев, которого позже Александр Невзоров покажет в фильме «Чистилище» под псевдонимом Питерский.

Бамут был взят разведротой 166-й бригады, которая обошла Бамут по горам с тыла. На подходе к Бамуту передовой дозор разведчиков столкнулся с отрядом боевиков, который тоже шел к Бамуту. В ходе боя было убито 12 боевиков (тела остались брошены). Погиб рядовой Павел Нарышкин, и младший сержант Прибыловский был ранен. Нарышкин, погиб, спасая раненого Прибыловского. Отступившие чеченцы ушли кружным путем в Бамут, и там началась паника по поводу «бригады русского спецназа в тылу» (радиоперехват). После чего боевики приняли решение прорываться в горы по правому склону ущелья, где попали на выдвигающийся батальон 136-й МСБр. Во встречном бою было убито около 20 боевиков, потери 136-й бригады — 5 человек убитыми и человек 15 было ранено. Остатки боевиков были частично рассеяны, частично прорвались и ушли в горы. Еще около 30 было набито в течение суток при преследовании авиацией и артиллерией. Именно отряд разведчиков 166-й бригады и вошел первым в Бамут. Именно эти контрактники и были сняты в репортаже Невзорова.

Сразу после штурма Бамута один из бойцов Бешеной Роты рассказал журналистам об ужасах войны, о том, как для устрашения боевики казнили русских солдат.

— Перед штурмом я и командир вышли в разведку. Заметили духов — в бой вступать не стали, потому что нас было очень мало. Ну и увидели — стоят две наших бээмпэшки и рядом два креста. А на крестах были распяты наши русские солдаты. Я сам лично видел все это своими глазами.

Для Алексея Ефентьева чеченская война была уже седьмой по счету. Он побывал в самых разных горячих точках. Афганистан, Азербайджан, Нагорный Карабах. Именно в одной из этих командировок он придумал свой знаменитый позывной. Во время операции в пустыне сослуживца Ефентьева укусила смертоносная гадюка — гюрза. Тогда бойца удалось спасти, но медикам пришлось удалить часть мягких тканей с пальца и сделать сложную операцию по пересадке кожи.

Такая змея тихо сидит где-то на дереве или в норе, а когда ее побеспокоят, так стремительно атакует, что не спастись. И тогда Ефентьев понял, что ему нравятся эти змеи — в них есть что-то близкое к действиям и принципу разведки — тихо, молча, быстро. Сейчас об этом мало кто знает и помнит — но именно майор Ефентьев стал прототипом одного из главных героев в знаменитом фильме Александра Невзорова «Чистилище», который мы уже упоминали в связи с боевым путем Бешеной Роты. Там есть спецназовец с позывным Гюрза, один из тех, кто приходит на помощь бойцам, окруженным в больнице города Грозного. Кроме того, черты Ефентьева явственно угадываются в его товарище, капитане спецназа ГРУ с позывным Кобра. Таким образом создатель фильма Невзоров хотел уйти от прямолинейной узнаваемости своих героев.

Кроме Бамута Алексей Ефентьев и его отряд будут участвовать в другой сложнейшей операции, где спасут десятки людей.

6 августа 1996 года боевикам Аслана Масхадова удалось захватить Грозный, выбив оттуда федеральные войска. Нападение на город стало неожиданным и внезапным для многих. Основной удар бандитов был нанесен по комплексу административных зданий: Дом правительства, МВД, ФСБ. Блокированными со всех сторон оказались высшие чины армии, Министерства внутренних дел республики и журналисты. По приказу командования к заложникам в Координационном центре прорывалась бригада майора Ефентьева. На подходах к зданию спецназовцы попали в настоящую ловушку боевиков, их обстреливали буквально со всех сторон.

К сожалению, все получилось не самым лучшим образом, потому что нас учили воевать ночью. Днем воевать в городе мелкими группами очень опасно и ведет к большим людским потерям. И так получилось, что мы понесли большой урон в плане потерь.

Каждый второй из роты Гюрзы тогда был ранен, каждый третий погиб. Оставшиеся все-таки смогли в тяжелейшем бою захватить Координационный центр и освободить десятки заложников. А спустя всего лишь две недели после кровопролитных боев в Грозном, после огромных потерь федеральных сил секретарь Совета безопасности России, полномочный представитель президента РФ в Чечне Александр Лебедь и полевой командир Аслан Масхадов подпишут Хасавюртовские соглашения — самый позорный мирный договор за всю историю нашей страны.

Ефентьев оценил ситуацию с прямотой солдата, прошедшего не одну войну: все закончилось позором для нашей армии, он даже мог бы сравнить это с Брест-Литовским миром 1918 года. Такой сильнейшей психологической и моральной потери не было с тех самых давних пор — вот что произвел товарищ Лебедь. Сами понимаете, все оказалось лишь временной ситуацией, в итоге все вернулось на круги своя и привело ко второй войне.

Всего лишь через три года начнется вторая чеченская война. Официально она будет длиться 10 лет. В российских городах будут греметь взрывы в жилых домах, метро и развлекательных центрах. На поле боя снова будут гибнуть тысячи солдат федеральных войск.