Продираясь сквозь невесть откуда взявшийся штормовой ветер, Родин перебирал в уме идеи, которые породила в нем более чем странная телеграмма брата, и пытался связать воедино известные ему факты. Получалось нескладно и странно. И эти нестыковки раздражали его все больше. За этим занятием он добрел наконец до своего пристанища. Марфуша аж всплеснула руками, едва увидела его:

– Да как же это так, барин! У вас все лицо обветрилось и покраснело. Ой, дайте я вас разотру и барсучьим жиром обмажу, иначе завтра вам несладко придется, – засуетилась Марфа и принялась стаскивать с Родина тулуп.

Любовно и осторожно она протерла его лицо чистым льняным полотном, смоченным в душистом отваре, и нежными движениями пальцев начала втирать в лицо чудодейственную мазь с едва уловимым горьковатым ароматом трав. Тепло разливалось по телу Родина, и стало ему очень спокойно и уютно рядом с этой простой деревенской женщиной. Кажется, он даже задремал слегка и очнулся уже от запаха еды – Марфуша звала его к столу. Ничто так не ободряет в стужу и непогоду, как сытная домашняя еда у теплой печи. Георгий с удовольствием накинулся на щедрое угощение хозяйки и получасом спустя отдыхал в кресле у печки, блаженно вытянув ноги и прикидывая, что из вещей стоит брать с собой завтра в лес, а что нет.

К слову, Марфа к его походной затее отнеслась неодобрительно и пыталась, как могла, отвадить Георгия от завтрашнего выхода. Их условный спор прервал сильный и уверенный стук в дверь. Марфа настороженно подошла к двери, но открыть ее не успела – дверь распахнулась, и в дом вошел высокий мужчина в форме надзирателя.

– Что ж ты, моя прекрасная женщина, не встречаешь дорогого гостя-с? Почему держишь его на морозе? Разве не признала? – насмешливо съязвил неизвестный господин, обращаясь к стушевавшейся Марфе, и тут же откланялся Родину в приветствии: – Николай Ревень. Здешний надзиратель.

«Ревень, Ревень…» – начал перебирать в памяти доктор, поднимаясь с кресла для ответного приветствия.

Георгий впервые услышал имя непрошеного гостя во Франции, правда, там господин надзиратель звался иначе – Николя Ревеню. Ревеню был известнейшим наемным убийцей, который не останавливался ни перед чем и за деньги мог убить даже собственную мать. Поговаривали, что однажды он подстроил несчастный случай, вследствие которого древний английский род потерял малолетнего наследника, в результате чего преемственность власти на земле туманного Альбиона была нарушена в пользу заинтересованной особы королевского рода. Ревеню был мастер по таким случаям, имел обширные связи в свете и больше всего в жизни любил и ценил деньги, хотя никогда не отказывал себе в связях с красивыми и даже благородными дамами.

Конечно, слухи об особенностях его «профессии» витали в воздухе, но так как доказательств никогда не предоставлялось, эти домыслы продолжали витать на уровне слухов. Хотя и этой неподтвержденной информации было достаточно для особо щепетильных господ, которые предпочитали не знаться с месье Ревеню.

Дерзкий и ловкий, с отличными навыками стрельбы, фехтования и французской борьбы савват, он смертельно ранил на дуэли на шпагах полковника Чернявского. Это знаменитое дело в свое время громом прокатилось по столице и послужило поводом для ареста Ревеню. Очевидно, ассасин получил заказ на это убийство, но следствие так и не дозналось, кто был его заказчиком. Николя разыграл все как по нотам.

Зная ревнивый нрав полковника, наемник подстроил повод для дуэли, используя несчастную жену Чернявского как приманку, и так достиг своей цели. Было достаточно одного лишь намека, брошенного вскользь на высоком приеме, и рассвирепевший полковник вызвал «жалкого проходимца» на дуэль, на которой и был убит. Поговаривали, что клинок шпаги француза был смазан секретным составом, а попросту ядом, так что Николя было достаточно нанести небольшую царапину полковнику, чтобы заказ на убийство был выполнен. Все могло бы сойти с рук господину Ревеню и на этот раз, если бы не въедливый характер следователя, который какими-то тайными путями дознался о заказном характере преступления и сделал все, чтобы француз пошел по этапу. Правда, не по той статье, которую хотел применить следователь, но тем не менее. Николя Ревеню, честно соблюдавший кодекс наемников и не выдавший своего заказчика, оказался на каторге за непредумышленное убийство. Впрочем, бедствовал он недолго и уже через пять лет был переведен в вольные, получил сначала дом и справную бабу, а потом и место надзирателя. Обладая обширными и редкими навыками убийцы и следопыта, Николай Ревень числился у начальства на хорошем счету и специализировался на поимке беглых, коих всегда было немало.

Вот вкратце история Ревеня, известная к тому моменту Георгию. Родин виду, конечно, не подал и вслух произнес обычное и радушное:

– Прошу к столу!

Ревень стал стягивать шинель.

– Чем обязан? – светски поинтересовался Георгий у Ревеня.

– Слышал, что вы, месье Родин, собираетесь завтра в поход. И у меня созрело деловое предложение в этой связи. Потому я и здесь, – шутливо-учтиво поклонился Николай.

Неприятно удивленный этой осведомленностью, Георгий нахмурился, но, совладав с мимикой, придал лицу добродушно-нейтральное выражение.

– А вы, господин Ревень, лучше всякого знаете о чужих планах. Да, так и есть – собираюсь выйти завтра поутру с охотником Егором Силой. Я не привык оставлять в беде тех, кому могу помочь, поэтому считаю долгом чести спасение мальчонки. Вы, верно, слышали о нем? – Родин влепил вопрос в лоб и стал изучать реакцию гостя.

Однако опытный Ревень ничуть не стушевался и уклончиво и осторожно ответил:

– Да-с, что-то подобное слышал.

– Что ж, жаль, – резюмировал Георгий, – но вы обмолвились о каком-то предложении.

– Да-с. У нас с вами общие цели на этот раз, месье Родин, – найти в тайге людей. Вы – своего мальчика с провожатыми, а я – троих беглых каторжан. Мне за мою работу платят: по червонцу за голову, но, чтобы получить гонорар, мне надо бы сохранить свою собственную. А в тайге бывает всякое, и пренебрегать возможной помощью – безрассудная роскошь для наших мест. Как говорится, бойся медведя спереди, волка сзади, а человека со всех сторон. Я готов предложить вам свою помощь в вашем деле в обмен на ваше содействие в моем. Гонорар разделим, когда преступники будут доставлены на место. Что скажете? Я слышал, вы человек бывалый и отчаянный, brave des braves, как у нас говорят.

Родин испытывал двойственные чувства: с одной стороны, Ревень прав, и помощь точно не будет лишней, но с другой – иметь компаньоном такого проходимца означает идти в поход с тлеющим запальником у бочонка с сухим порохом, а следовательно, быть постоянно настороже и по этому поводу тоже. Однако, взвесив все «за» и «против», Георгий все-таки решил принять предложение охотника за головами. В случае чего, они с Силой управятся с этим воякой. Он – Родин, и он не привык пугаться вероятного противника и бегать от опасностей.