Всё заслонила белая пелена, и голос вьюги прорывался к нему через толщу снегов. Гэбриэл прислушался к пению вечной зимы и активировал на коммуникаторе маячок, надеясь, что его обнаружат. Уютную норку в сугробе замело снегом. Разбойник подобрался, устроился поудобнее, лёжа на боку в снежной пещерке, и прикрыл глаза… Перед ним пронеслась вся его недолгая, но удалая жизнь…

Нет, умирать он не собирался. Просто хотел спать… Глаза закрывались сами собой, веки слипались. Термокостюм защищал от холода, а гермошлем с фильтрами-преобразователями позволял дышать…

На первый взгляд планета казалась обычной снежной пустыней с ледяными озёрами. Только запустив зонд в атмосферу, взяв пробы льда и снега, они установили, что озёра – это замёрзший жидкий аммиак. Снег – кристаллы аммиака. Таким не потрёшь щёки и нос, и даже не тронешь без защитной перчатки, чтобы не обжечься. Атмосфера планеты была насыщена азотом и азотно-аммиачными соединениями… Отсюда и неестественно бесцветное небо с ослепительно белыми облаками…

Что-то заставляло открывать глаза, снова и снова.

«Камилла!»

Думы о ней… Гэбриэл встрепенулся, заворочался, сел.

«Надолго ли хватит жизнеобеспечения?» – встревожился он.

В голову полезли странные мысли, относительно бессмысленности существования, и собственной глупости. Благодаря которой он застрял в сугробе на далёкой чужой планете…

Зверь благополучно достиг системы Хвоста. По совету Эльи корабль не приближался к секторам с планетарными ускорителями и галактическим перекрёсткам. Даген удачно проложил курс, пользуясь картой Фиримина, а Ним продемонстрировала все навыки линдрийского пилота-невидимки.

Остальные занимались своими делами. Фиримин захватил с Рэпсида риктонитовые термосы с образцами хищной туманности из Зебры и оболочки Тигра. Всю дорогу шакрен изучал агрессивное вещество на лабораторном полигоне под защитной сферой.

Поскольку никто не болел, то и лечить было некого. Однако Миритин не бездельничал. Он помогал Фиримину или тренировал на нижней палубе своих ндаримов.

Гэбриэл торчал в рубке, слонялся по коридорам и проводил ежедневные словесные пикировки со Зверем.

Рокен с Гилехом следили за показаниями приборов, и едва корабль вошёл в систему Хвоста, тотчас установили источник сигнала. Штурман Даген взял курс на одну из замороженных планет – спутницу Вероссы. А когда поступили данные с зонда, Миритин, Рокен и Гэбриэл загрузились в шаттл и отправились на разведку. Вскоре после того как они высадились на поверхность, тучи сгустились, не оставив просветов, повалил снег и начался буран…

«И куда попёрся? – бормотал Гэбриэл. – Понесла нелёгкая…».

Не стоило отходить от шаттла. Порывы ветра сбивали с ног и не давали распрямиться, обратный путь терялся в плотной завесе… Упав снова, он уже не поднялся и не видел, куда идти…

«Теперь сижу тут как дурак и треплюсь сам с собой».

Он пригрелся и почти не пытался бороться со сном. Причудливые многомерные снежинки падали на прозрачную маску гермошлема и вскоре залепили весь обзор. К сожалению, нельзя растопить снег биоэлектичеством, чтобы пробить себе дорогу сквозь сугробы. Это нарушит герметичность термокостюма. Да и неизвестно, как разряд подействует на местные химические соединения…

Гэбриэл безуспешно потёр шлем перчаткой и включил функцию очистки. Это усилило расход энергии. Зато улучшило видимость. И хотя смотреть было не на что, так всё же спокойнее. Неизвестно, что таилось в снежной круговерти, или кто… Разбойник усмехнулся.

«Чего только в голову не взбредёт от снежной лихорадки!»

Через какое-то время он засомневался. Связи с шаттлом по-прежнему не было. Вся надежда на маяк… Когда стихнет буря…

Гэбриэл задремал. Ему снилась Камилла с глазами полными слёз.

«Ладно, Милли, я женюсь на тебе, если выберусь отсюда. И мы никогда не расстанемся».

Вмиг посветлело. Будто кто-то сдёрнул с лица покрывало, и чёрный собачий нос уткнулся в пластик гермошлема…

«О… Снежная псина, – спросонья решил Гэбриэл, разглядывая лохматого пса. – Значит, где-то поблизости снежные люди…».

Снежный человек не замедлил явиться, весь засыпанный белыми кристаллами. В руках он держал молекулярный пневмодув, которым распылял снег по сторонам, сметая его с Гэбриэля. Пёс послушно уселся в стороне и ждал.

«Чем дышит это животное? – удивлялся Гэбриэл. – И откуда у великана мой гермошлем?»

– Глубоко же ты зарылся, приятель, – рассмеялся Миритин, расчистив путь к яме, где окопался разбойник. – С добрым утром!

И вытянул его оттуда с помощью пса. Тот уцепился за рукав термокостюма зубами и тащил.

– Э-эх, чуточку бы раньше… – огорчённо простонал Гэбриэл. – Ты опоздал всего на несколько секунд!

– А что такое? – забеспокоился доктор, проверяя снаряжение и датчики Гэбриэла. – Не паникуй, дружище, всё в порядке. Запаса воздуха ещё на пару часов, а энергии теплонакопителя – на четыре… Вполне хватит, чтобы добраться до шаттла. Он недалеко…

– Да я не об том, – отмахнулся Гэбриэл, жалея о своём опрометчивом обещании жениться. Хотя… Никто ведь его не слышал, кроме совести. А она у контрабандистов отсутствует по определению. Или, нет?… Просто глубоко спит.

Гэбриэл вздохнул, отряхнулся и спохватился.

– Откуда у тебя пёс? – спросил он, указывая на собаку, нюхающую снег неподалёку. – И такой, хм, живой. Местный?

– Это ндарим, – ответил Миритин с улыбкой, сияющей даже сквозь пластик гермошлема. – Проекция моего разума.

– Какая бойкая проекция, – одобрил Гэбриэл, с удвоенным интересом разглядывая животное. – А сквозь стену пройти может?

– Конечно.

– Да-а… Если бы у меня был такой… – мечтательно протянул разбойник. – А научиться этому можно?

Миритин прищурился.

– Можно. Теоретически. Насчёт тебя не могу знать наверняка. Я не изучал нейронную сеть алактинцев, а тем более полукровок. Но мы проверим твой потенциал, когда будем на Рэпсиде.

Гэбриэл усмехнулся и хлопнул шакрена по плечу.

– Оставь. Я пошутил. Хватит с меня и моих способностей. К тому же, с воровством раз и навсегда покончено.

Ну, не совсем навсегда, а только до следующего года. Ведь он теперь кронпринц… А с провидением шутки плохи. Гэбриэл не раз убеждался.

– Как хочешь, – ответил Миритин, и пёс побежал вперёд, указывая дорогу.

Снегопад закончился, ветер стих, тучи разошлись, небо очистилось до прозрачности, как стекло гермошлема. Лишь вдоль горизонта бродили курчавые облака. А над головой висела туманно-белая половинка Вероссы…

За первой же ледяной грядой обнаружился шаттл.

«Выходит, я ходил кругами», – мысленно усмехнулся Гэбриэл.

Вот в чём недостаток облегчённого варианта скафандра – нет маршрутизатора.

Рокен заметил их издалека и замахал руками.

– Это аккурат под нами, – сообщил он, когда доктор с ндаримом и капитаном приблизились. – Удачно приземлились. Я вызвал инженера с оборудованием. Прибудет с минуты на минуту.

Второй шаттл опустился рядом с первым. Местность просканировали прямо из шаттла, и бортинженер – джамрану с удивлением присвистнул, всматриваясь в экран видеосканера.

– Мы на замёрзшем озере!

– Ух ты, – поёжился Рокен. – Какая глубина?

И тоже взглянул на приборы.

– Там, где мы сейчас находимся – впадина более двух тысяч километров, а если точнее, две тысячи сто восемнадцать… Но это ещё не самое интересное… – инженер усилил интенсивность и дальность сканирующих волн, расширил зону покрытия. – На дне впадины лежит целый корабль.

Он подрегулировал резкость.

– Смотрите.

На экране видеосканера появилось чёткое изображение в чёрно-зелёных тонах.

– Ничего себе! – воскликнул Рокен. – Застрял.

– Оттуда и сигнал, – догадался Гэбриэл.

Миритин прикоснулся к налобному рисунку, и ндарим исчез.

– Думаю, надо подняться на корабль и всё обсудить.

Чуть позже на борту Зверя в рубке разгорелись жаркие дебаты. Спорили Рокен, Гилех (дмерхи предпочли самоустраниться и подслушивать) и бортинженер. Миритин сидел в кресле и ждал, чем закончится спор троих джамрану, чтобы затем оглушить их шакренскими доводами. Ним наблюдала за жестикулирующей троицей с места пилота и, ждала дальнейших указаний. Потом к дискуссии от нечего делать подключился и Гэбриэл.

– Мы должны вытащить его! Во что бы то ни стало, – настаивали Рокен с Гилехом. – Там генетический материал наших предков!

– У нас нет для этого оборудования! – держал оборону бортинженер.

– Значит, надо пробить лёд и нырять, – предложил Рокен.

– Кто будет нырять? Ты?

– А неужто самому не интересно?

– Интересно, но…

– Вряд ли там кто-то выжил, – веско заметил капитан разбойников. – Пора устанавливать буй и сматываться.

– Ещё чего! – запротестовал Рокен.

– Ничего подобного, – поддержал его Гилех. – Мы не выполнили задание. Там заморожена ценная информация!

– Нет у нас оборудования, – гнул свою линию инженер.

– А почему его нет?! – хором напустились на инженера учёные.

– Почём я знаю? Не предусмотрено! Возможно, на Рэпсиде, но кто ж мог предвидеть, что они затонут в ледяном озере… И как же их угораздило?

Миритин задумчиво тёр переносицу. Надо было что-то срочно придумать, чтобы прекратить бессмысленные пререкания… Одному шакрену против трёх джамрану?… Совершенно бесполезно! Но тут вошёл Фиримин, и доктор приготовился сказать что-нибудь разумное. Всё-таки два шакрена способны создать оппозицию трём джамрану и одному алактинцу…

Однако все забыли о Звере! Едва Миритин открыл рот, чтобы высказаться, как Дух корабля его опередил:

– Какого брока вы рассуждаете о том, что у меня есть, а чего нет?! – возмутился Зверь, сердито таращась на спорщиков множеством глаз.

Миритин благоразумно закрыл рот.

– Отстань, Зверь, – проворчал Гэбриэл. – Не до тебя…

– А я не отстану! Я достану эту брокову штуку со дна!

Зверь успел нахвататься от капитана экзотических словечек. Все немедленно переключились на Зверя, требуя отчёта. А Гэбриэл насторожился.

– Ну?

И не зря.

– Если…

– Так я и знал! Ты даром ничего не делаешь. И то, приходится напоминать.

– Неправда, – обиделся Зверь. – Я только и делаю, что помогаю за так. И никакой отдачи! Даже предание о поисках моего капитана уже не первой свежести и быльём поросло.

– Торжественно клянусь! – Гэбриэл стукнул себя в грудь кулаком. – Как только спасём галактики, так сразу и полетим искать твоего повелителя.

– Не смей, – зашикал на него Шердан в Гилехе, дёрнув Гэбриэла за локоть. Разбойник притворился, что не услышал.

– Говори свои условия, – потребовал он у Зверя.

– Я сажусь на планету.

– И всего-то?… В чём подвох?

– Мне придётся растопить озеро, – невинно моргая глазками в сотах, изрёк Зверь.

– Ну и вперёд, – пожал плечами Гэбриэл. – Мне-то что? Валяй, разморозь его.

– Ни за что! – запротестовали Гилех с Фиримином. – Нарушится экосистема.

– Какая ещё экосистема? – Рокен принял сторону Гэбриэла. – На безжизненной планете?

– Мы этого наверняка не знаем, – возразил Гилех.

– Вы хотите достать корабль со дна или нет? – вмешался бортинженер.

Это заявление подожгло энтузиазм спорщиков с новой силой… Так или иначе, им, в конце концов, удалось придти к консенсусу, окончательно охрипнув. Опять-таки благодаря Зверю. Он предложил растопить лучом ровно столько ледяной поверхности, сколько нужно для посадки. Затем поднять тем же лучом корабль, который, судя по показаниям сканеров, был гораздо меньше Зверя, загнать находку в трюм и уйти на орбиту. А озеро тем временем благополучно замёрзнет.

– Я и заморозить могу. Инверсирую луч через холодильные установки…

– Ни к чему тратить энергию? – пробурчал Гэбриэл. – Там и так холодно. Само замёрзнет.

На том и порешили. Пока размороженное озеро бурлило, источая пар, корабль медленно опускался по спирали. Зверем никто не управлял. Ним вежливо попросили «отойти в сторонку от пульта».

Гэбриэл с Рокеном кружили поблизости на шаттле, наблюдая как садится Зверь, трансформировавшись в парусник… От бортов заструилось индиговое свечение, постепенно обретая форму смерча, соединяющего днище с озером. Зверь опустился и застыл, слегка покачиваясь, пока свет не рассеялся. А потом на радостях принялся нарезать круги по озеру.

– Хватит уже! – недовольно пресёк его экстаз Гэбриэл. – Залетим по дороге на планету-океан, там и наплаваешься.

– Сам посулился, – хитро подметил Зверь. – Никто за язык не тянул.

– Доставай уже, – вздохнул разбойник и с сомнением добавил. – А что если это не корабль, а, к примеру, батискаф?

– Показания точны. Это корабль, – ответил инженер. – И бесспорно джамранский.

– С генетическими кодами джамрану, – подтвердил Гилех.

– Ладно, – Зверь затормозил, картинно выпучив глаза в сотах, и направил на дно луч, создавая тягу.

– Эта штука, типа корабль, основательно примёрзла, – посетовал он спустя полчаса, когда учёные уже измаялись от ожидания.

А ещё через пять минут не вытерпел и вскипятил озеро у самого дна, без разрешения.

– Ну, всё, – констатировал Рокен, как только индиговый туман заполонил обзорный экран. – Если в этом озере и могла зародиться жизнь, то мы уничтожили её в самом зачатке.

– Варёные микроорганизмы, – захихикала Нимрадилль.

– И брок с ними, – ответил за учёных Гэбриэл, пока те потрясённо безмолвствовали.

Махина на дне поддалась и тронулась. Зверь неспешно поднял её и затянул в отсек для обработки.

– Зато почти оттаяла, – самодовольно высказался он и мигом испарился из сот, чтобы не вступать в переговоры.

Остальные переглянулись и ринулись в транспортный, включая Ним. В рубке остался лишь Даген. Вернее, старлетт имел неосторожность появиться там и его автоматически назначили дежурным.

Вскоре джамрану и алактинец толкались перед окошком изоляционной камеры. Шакрены просто стояли в сторонке и ждали окончания процедуры. Пока что на полу камеры стояло нечто бесформенное и обледенелое, покрытое наростами и кристаллическими отложениями.

– Очистим? – поинтересовался Зверь, и все как-то забыли, что надо взлетать.

– Давай, – разрешил Габриэл.

Внутри камеры зашумело, из сот высунулись сотни раструбов, и оттуда повалил белёсый пар, орошая неведомую летательную штуковину со всех сторон. Когда, наконец, пар развеялся, то…

– Родной ты наш, – с умилением проговорил Гилех.

– Раз-збегайсь! – предупредил Зверь.

В камере снова загудело, раструбы втянулись. Изоляционные переборки разъехались, и поддерживаемый полем корабль мягко вплыл в отсек. Немного покрутился для пущего эффекта и плавно опустился…

– Красавец, – восхитился Рокен.

Мини-звездолёт напоминал раковину улитки. Он блестел после обработки, искрился цветом металлика и мигал отражателями. Даже огни по периметру корпуса неярко вспыхивали…

– Поразительно! – воскликнул Гилех. – Хорошо сохранился.

– Не похож на джамранский диск, – отметил Фиримин.

– Это не матричный крейсер, – пояснил бортинженер. – А, скорее всего, модуль-разведчик – часть матричного диска. Соотнесите размеры… Таких у нас давно не выпускают. Это древний корабль.

– Настоящий корабль традиционалистов… – прошептал Рокен.

Горящий в глазах генетика исследовательский азарт сменился полной исследовательской эйфорией. Он обошёл корабль и коснулся выпуклого бока. По левому борту тут же зажглась надпись…

– Сан… тар Дарх… дэн… хад, – Рокен отступил подальше, чтобы прочесть всё словосочетание. – Сантар Дархдэнхад…

– Это имя? – поинтересовался Фиримин.

– У модулей нет собственных имён, – покачал головой инженер. – Название матричного корабля.

– Что оно означает? – спросил Гэбриэл.

– Если близко по смыслу, – сосредоточенно произнес Гилех. – Примерно, как… «Галактический странник, тенью крадущийся среди звёзд». Можно просто – «Галактический странник».

– Галактический странник, – задумчиво проговорил Рокен. – Что-то знакомое… Я когда-то изучал древнюю историю. Увлекался ещё до факультета генетики… Только бы вспомнить. Попаду на Рэпсид и пороюсь в архивах.

– Откроем его, – подпрыгивая от нетерпения, предложил Гилех.

Шакрены переглянулись. Бесстрашие джамрану частенько граничило с безрассудством. Это сбивало с толку даже одержимых наукой самрай-шак.

– Сперва проведём бактериологический анализ, – разумно воспротивился Миритин. – Как врач, я рекомендую просканировать корабль на уровень патогенов и наличие микроорганизмов. А прежде чем войти туда, взять средовые пробы.

– Достаточно надеть маски, – проворчал Гилех.

– Как врач и главный микробиолог, я настаиваю, – более жёстко повторил Миритин.

– Ну что такого страшного может быть внутри джамранского корабля? – недоумевал учёный.

– Да неужели? – развлекались у него в голове дмерхи. – Совсем-совсем ничего? А как же ужасы традиционной генетики?

– Не утрируйте, – вздохнул Гилех. – Ладно, чего уж тут. Сканируйте.

Гэбриэл согласился с Миритином. Всё-таки разбойник вырос среди вампиров и привык к укусам из-за угла. Это, во-первых. А, во-вторых, он всю жизнь был угонщиком, и знал, что неизвестный корабль таит в себе массу сюрпризов. Например, сигнализацию или ловушку.

Ним заняла нейтральную позицию. А Зверю было не до этого. Он наслаждался плаванием в индиговом тумане и ностальгировал.

Целый час Миритин с Фиримином скрупулёзно трудились над спектральным анализом внутренностей «Странника». И ни одной жизненной формы, ни одного биологически-активного сигнала на борту не обнаружили. Только наличие ДНК-сигналов. Это казалось абсурдным, но не в случае джамрану.

– ДНК – в системе управления, – объяснил бортинженер.

– И образцы в пробирках, – предположил Рокен. – Или все мертвы.

– Да уж, наверное, – отозвался Гэбриэл.

– Не факт, – со знанием дела возразил бортинженер. – Корабль джамранский. Энергия есть.

– И потому он застрял на дне? – скептически хмыкнул разбойник.

– Сейчас разберёмся.

Ничего опасного или вредного так и не выявили, и доктор разрешил открыть шлюз модуля. Ещё час инженер, техник и андроид возились с люком. В итоге, пришлось резать обшивку лучевым автогеном. Как только люк отвалился, и они проникли в шлюзовую камеру, загорелось освещение, и включилась система жизнеобеспечения палуб. Гилех с Рокеном ощущали себя на пороге великих открытий, но Миритин испортил торжественность момента, настояв на молекулярных пробах.

– Следует исключить возможность заражения. Мы не знаем, что убило экипаж. Инфекция…

Терпение Гилеха лопнуло.

– Какая инфекция!? Мы всё отсканировали. Спектральный анализ ничего не показал.

– Вот именно. Вирус мог дремать и пробудиться от соприкосновения с воздухом Зверя и распространиться по кораблю, – поддержал доктора Фиримин.

– Страсти-то какие! – воскликнула Ним и надела дыхательную маску…

Никаких возбудителей стандартных инфекций, и нестандартных тоже, внутри «Странника» не оказалось. Однако Миритин не успокоился, пока не запустил ндарима. И только после этого разрешил изнывающим от нетерпения учёным идти дальше. Как раз вовремя, джамрану уже готовы были распылить шакренов на нейроны.

Первым, озираясь, шагнул Гилех.

– Интересно, – сказал он, устремляясь вперёд по закруглённому коридору и трогая светящиеся панели. – Откуда энергия? Он пролежал на дне озера слишком долго.

– Это мы и выясним, – заверил бортинженер, обгоняя его.

Коридор постепенно закручивался лабиринтом, как раковина улитки и уводил их к центру. Всего таких коридоров было три на разных уровнях трёхпалубного корабля. Нижняя палуба – инженерно-техническая, включая два мизерных отсека со спасательными шлюпками. Средняя – жилая, с каютами, камбузом и медотсеком. Верхняя, по которой они сейчас двигались, – обзорная. А в центре «улитки» располагались: рубка, кают-компания и лаборатория. Всё это передавал и записывал видеосканер. Лифты и коммуникационные шахты отсутствовали. Внутри корабль выглядел довольно компактным, в отличие от Зверя, Рэпсида или дисковых крейсеров джамрану.

Бортинженер вместе с андроидом спустились на нижнюю палубу. Учёные, доктор и Ним с Гэбриэлом обследовали рубку и лабораторию… Все помещения были пусты, никаких следов команды.

– Как же они покинули корабль? – недоумевал Рокен. – Все шлюпки на месте.

Вскоре к ним поднялся и бортинженер.

– Двигатель в хлам, технический блок вдрызг, – доложил он. – Зато теперь я понял, как им удалось сохранить энергию. Ядро адронного ДНК-двигателя уцелело. Они подключили его в обход основных систем к пульту управления рубки. Остальное, увы, отремонтировать в таких условиях невозможно. Только на матричном диске… И плюс разумная экономия. Жизнеобеспечение включается на полную мощность лишь…

– Какая экономия? – усмехнулся Рокен. – Здесь никого нет. Разве что приведения…

Инженер пожал плечами.

– Я лишь излагаю факты. Посмотрим…

И направился к центру управления рубки.

– Корабль древний, но подобные конструкции мы изучали на Серендале…

Бортинженер отодвинул панель, покопался там и удивлённо нахмурился.

– Хм… По меньшей мере две странности.

– Ну-ка, ну-ка, – Рокен с Гилехом тут же очутились рядом.

– Первая – сигнал о помощи…

– Какой сигнал? – удивился Рокен. – Мы ничего не зафиксировали. Кроме ДНК-кодов.

– Конечно, – ответил инженер. – Сигнал подаётся на древней частоте матричных дисков.

– Это ты сейчас определил? – спросил Гилех.

– Вот – световой индикатор на ДНК-схемах передатчика. Видите? Мигает. Помните огоньки на корпусе? Передатчик цел и зациклен на ядре… Так просто не удастся его отключить.

Инженер продолжил осмотр.

– Он здесь уже триста лет. Но генетическая связь корабля работает. Поэтому и удаётся так долго поддерживать баланс. Видите эти данные? Каждые десять лет кто-то совершает генетический обмен… И, по всей видимости, делал это совсем недавно…

– Кто? – рассмеялась Ним. – Призраки астронавтов?

– Разберёмся, – сказал инженер и вновь уткнулся в схемы. – А вот и вторая странность. Большая часть энергии беспрерывно подаётся в конкретное место… Сюда!

Он дотронулся до непонятного символа на реле. В задней части рубки вспыхнул свет, и ноздреватая переборка уехала вверх, открывая взору нишу с десятью прозрачными цилиндрами, наполненными анабиотической субстанцией. В девяти из них застыли человеческие фигуры, один пустовал.

– Джамрану, – выдохнул Рокен. – Вот и экипаж.

– Теперь понятно, – улыбнулся Гилех.

– Поэтому приборы и не зафиксировали биологическую активность, – заметил Миритин.

Они подошли ближе, разглядывая спящих в анабиозе астронавтов.

Четверо мужчин и пять женщин в комбинезонах из тонкой эластичной ткани, словно вторая кожа, погружённые в голубоватое желеобразное вещество. Все до единого в масках. На груди прикреплены датчики.

– Живы, – констатировал Гилех, сняв показания.

– И здоровы, – подтвердил инженер.

– Не все, – сказал Рокен. – Один цилиндр пустой.

– Ну и что с того? – не понял Гэбриэл. – Запасной.

– Вряд ли, – покачал головой Рокен. – В прежние времена джамрану отправлялись в экспедиции только чётным числом. Равное количество мужчин и женщин, чтобы не напрягаться с обменом… Значит, кто-то один мёртв, и нам следовало бы пошарить за бортом. Или на корабле есть холодильник.

– Впервые вижу живых традиционалистов, – Ним во все глаза таращилась на ближайшего к ней мужчину, довольно высокого и крупного, для джамрану. – О! Что это?

– Думаю, капитан, – ответил Рокен. – Кольцо на пальце…

– Сама вижу, что капитан! – перебила его Ним. – Что это у него на запястьях и предплечьях?

– Где?

– Вот, – она ткнула пальцем в цилиндр. – Костяные шипы, как у джаммов. Причём, у всех. У них джаммогения? Или частичная трансформация?

– Нет, – рассмеялся генетик и снисходительно добавил:

– Это же традиционалисты, детка. Ты прогуливала уроки генетической истории?

Нимрадилль насупилась.

– Так точно. Не особенно жаловала эту тягомотину.

– А зря, милая. Тогда бы ты знала, что шипы на предплечьях в составе генетической оболочки – отличительный признак традиционалистов. Реформисты убрали ненужные хромосомы из своего внешнего генома. Поскольку считали, что шипы побуждают к агрессии… Это неудобно и нерационально.

– А, по-моему, прекрасная защита и оружие хоть куда, – заявила Ним.

– Традиционалисты рассуждали так же, – заметил Рокен. – И спорили с реформистами, которые сохранили этот признак только в базовом геноме и облике джамма.

– Загадка корабельного ДНК-баланса разгадана, – подытожил Гилех. – Вероятно, капсула капитана запрограммирована так, что он раз в десять лет просыпается, пробуждает кого-нибудь из женщин, совершает обмен, и они снова погружаются в анабиоз.

– Долго же им удалось протянуть, – отозвался бортинженер.

– Они стремились выжить, уверенные, что за ними вернутся, – добавил Рокен.

– Но за ними не вернулись, – вздохнул Гилех. – Почему-то. Что же случилось?

– Это необходимо выяснить, – сказал Фиримин и указал на цилиндры. – Технологии очень древние. Мы уже давно не используем анабиотические цилиндры. С тех пор как изобрели стазисное поле.

– Такие древние, что время у них на исходе, – сообщил инженер. – Ядро слабеет. До следующего обмена они бы не дотянули. Некому было бы просыпаться…

А Ним как представила себе это, так и вцепилась в плечо Рокена.

– Ты чего? – поморщился он.

– Так… Триста лет подо льдом, обмен раз в десять лет… Всеми забытые и покинутые, – её пробрала дрожь. – Бррр…

Но шипы впечатлили.

– Хочу такие же, – мечтательно проговорила она.

– А больше ты ничего не хочешь? – Рокен поспешно оттащил её от цилиндров. – Мне столько усилий стоило излечить тебя от джаммогении.

– Ну, надо же, бедненький, – фыркнула Нимрадилль. – Перетрудился.

– Надо досконально обследовать корабль, – пришёл к выводу Гилех. – В компьютере должны быть записи, информация.

– А может, поступим проще, – предложил Гэбриэл. – Разбудим этих и спросим.

– Ни в коем случае! – в один голос воскликнули учёные-джамрану и бортинженер.

– Почему? – удивился разбойник. – Они же ваши сородичи.

– Ага, – усмехнулся Рокен. – Ты не в курсе. Это, прежде всего, традиционалисты. Как говорит Ева, не буди лихо, пока оно тихо…

– Это точно, – подхватил Гилех. – Доставим их капитану. Пусть сам и решает.

– Но вы так стремились их найти, – недоумевал Гэбриэл.

– Вот и нашли. И хорошо, что в таком состоянии, – ухмыльнулся генетик. – Иначе, уносили бы ноги. Только убедились бы, что они существуют, но дорогу домой забыли… Ты вот, тоже не горел желанием привечать своих родичей.

Гэбрил вынужден был согласиться.

– Пойдём, я тебе кое-что расскажу вкратце, о нас и о них…

Гилех остался в рубке, пытаясь разобраться с кодами ДНК-компьютера. Инженер спустился в технический, где оставил андроида. Миритин ещё раз изучил показания приборов, убедился, что состояние экипажа пока в норме и отправился на среднюю палубу. Там он заприметил древний, но прекрасно укомплектованный медотсек. Фиримин с Рокеном обосновались в лаборатории с хранилищем генетических образцов. Ним с любопытством уселась за штурвал.

– Какой антиквариат!

Хотя, после звездолётиков линдри… Чего уж тут выпендриваться.

А Гэбриэл опять слонялся по коридорам и наткнулся на камбуз с множеством шкафчиков, откуда посыпались вакуумные упаковки с пайками. Когда он вздумал там пошарить, по старой разбойничьей привычке. И больше ничего ценного… Гэбриэл как раз размышлял над джамранскими чудачествами, когда раздался истеричный вопль Зверя:

– Аааа! Гэээб! Нас окружили!!! Они требуют капитана…

Не успел капитан наорать на Зверя-паникёра, как из коммуникатора послышался взволнованный голос вахтенного Дагена:

– Капитан! Тут… это… Местные жители.

– Кто-о?!

– Аборигены…

Внезапно до Гэбриэла дошло:

– Зверь! Придурок! Какого брока, ты до сих пор плаваешь в озере?!

– Так команды не было…

– Наглость – второе счастье, – пробормотал капитан, и закричал:

– Тревога!

– Они вроде и не враждебны, – уточнил Даген. – Только интересуются. Собираемся ли мы производить терраформирование на основе аммиачных тропиков?…

– Я тебе покажу аммиачные тропики! – заорал Гэбриэл, добавил. – Отбой! Сам разберусь.

И, матеря Зверя почём зря, выскочил из джамранского модуля.

– Расчистить обзор! – Гэбриэл влетел в рубку.

– Есть, капитан, – пробурчал Зверь, приподнимаясь над озером.

Когда индиговый туман рассеялся…

– Вот это брокня! – вырвалось у Гэбриэла.

– Гатрак! – подхватил Даген.

Пространство вплоть до самого горизонта кипело, клокотало, испарялось. В небе сгущались ультрамариновые тучи. А перед носом у Зверя висело с дюжину яйцевидных летательных аппаратов.

Капитан сразу же установил с ними видеосвязь. На экране появились растревоженные тигримы.

При виде них у Гэбриэла вырвался вздох облегчения. А то он уже напредставлял себе брок знает кого.

Солидный тигрим, сидящий впереди остальных, в свою очередь изумлённо уставился на Гэбриэла и Дагена.

– Приветствую вас, терраформаторы… – неуверенно начал он. – Мы конечно поймём, если вам негде жить… Но могли хотя бы предупредить, чтобы мы эвакуировали базы с полюсов…

– Извините, мы нечаянно, – неожиданно брякнул Зверь. – Сейчас исправим.

Гэбриэл нахмурился, наградил соты с глазами крайне убийственным взглядом и повернулся к тигриму.

– Это вышло случайно. Наш корабль, э, перегрелся.

– Вы не терраформаторы? – уточнил тигрим.

– Нет.

– Захватчики?

– Нет, – растерялся Гэбриэл. – Мы – исследователи… Учёные.

Тигрим улыбнулся, встал и поклонился, прижав правую ладонь к голове, а левую к сердцу.

– Ррагтагорр Туверран Анкагорр рад приветствовать вас от имени всех жителей Вероссы. Добро пожаловать в систему Хвоста!

Гэбриэл медленно опустился в кресло.

«А как бы они реагировали, если бы я ответил, что мы захватчики?»

Желания поэкспериментировать не возникло.

– Будьте так любезны, проследовать за нами на Вероссу.

– Спасибо за приглашение, – ошеломлённо откликнулся Гэбриэл. – Я подумаю.