– Тониш пропал! Тониш пропал! Тонишшш… – сквер огласился истошными воплями биб-пажа.

Нассаримчик летел по дорожке, сверкая чешуйчатыми пятками и сшибая вазоны с цветами. Гости шарахались от него. Адзифы всполошились: заметались, загомонили. В свете утреннего покушения это прозвучало слишком зловеще.

– Хватит!

Заламин-наггир выскочил из беседки наперерез бибу, перехватил его поперёк пояса и перевернул кверху ногами, вынудив умолкнуть. Чтобы не допустить паники и сразу пресечь на корню все толки.

– А теперь – внятно. Как пропал шадди?

– Мгы-мггы…

Эшесс торопливо поставил пажа на ноги прямо перед собой. Нассаримчик втянул голову в плечи и вытаращил красные глаза-огоньки. Впервые к нему обращался сам иситар-сит.

– Говори же! – прикрикнул на него заламин-наггир. – Не заставляй нас ждать.

– Мы играли, – биб уловил краешком глаза подоспевшего дворецкого нассарима – наставника пажей и запнулся. – Я-а… прислуживал…

Дворецкий всё слышал и влепил ему затрещину. Паж бы упал, не подхвати его Эшесс.

– Ох, извините, заламин-наггир, – подобострастно раскланялся дворецкий. – Эти бездельники всюду суют свой нос и забывают про обязанности.

– Сейчас это неважно, – оборвал его принц-заламин. – Где шадди?

Эшесс полагал, что это никак не связано с покушением. Скорее хулиганская выходка неразумного дитяти. Вернее, он хотел бы, чтоб было так. Заламин сгрёб пажа за грудки, смяв алую курточку, и встряхнул.

– Говори без утайки. А станешь врать, пришпилю язык к столбу, и велю поливать тебя ледяной водой.

Так пажей не наказывали, но угроза возымела действие.

– Мы ходили к… – он робко покосился на дворецкого. – …В-воротам…

– Сколько раз повторять – не ходите туда! – заорал дворецкий и осёкся под пристальным взглядом иситар-сита. – Простите, ваша милость…

– Продолжай, паж. Зачем вы пошли к воротам?

За воротами Тени в конце Туманной аллеи находился императорский склеп с усыпальницами наггов. По преданию двести сэптимелей назад там изуверски убили тогдашнего императора, вырвав жало и распяв на воротах… Он истёк ядом и кровью, субстанции впитались в металл. Отчего ворота позеленели…

– Так что вы забыли у ворот? – с угрозой повторил иситар-сит.

– Хотели посмотреть на Тень замученного нагга, – прошептал паж. – Правду ли сказывают, что он является на закате…

– Посссмотрели? – прошипел Эшесс, наклоняясь к нему.

Нассаримчик замотал головой.

– Мы испугались и сбежали… Я бежал впереди, когда оглянулся… Тониша-шадди позади уже не было.

Заламин-наггир резко выпрямился.

– Почему ты думаешь, что заламин-шадди пропал? – насмешливо спросил он. – А не намочил со страху штаны и лежит где-нибудь в кустах.

– Я искал! Его нигде не было…

– Сейчас пошлю стражников. Пусть тоже поищут.

Глазки юного нассарима забегали.

– А вдруг, это Тень забрала его?!

– Не болтай чепухи. Стража!

Паж мелко задрожал. Он ведь лгал первому заламину… Просто, когда он разбрызгивал ароматы, то ему преградил дорогу нагг – из гостей. Лицо он прикрывал маской из перьев на длинной ручке. Так часто делали нагги-вельможи на праздниках, не желая, чтобы их узнали. Он ласково заговорил с маленьким пажом. Поинтересовался его бедами. Терпеливо выслушал. И спросил: «А хочет ли биб стать начальником императорской стражи, когда подрастёт?…

– «Н-не знаю, – заикаясь, ответил нассаримчик. – Н-наверное».

По правде сказать, о таком он и не мечтал. Его пристроил ко двору нассар-ата – префектор сорок восьмого округа, в надежде, что отпрыск сделает головокружительную карьеру от насса-биба до стражника императорских покоев. Но, чтобы командовать другими нассаримами… Юный паж не смел и надеяться. Однако же сердца затрепетали, глазёнки загорелись, и он закивал.

– «От тебя потребуется за это воистину ничтожная услуга».

– «Что, господин?»

– «Сущий пустяк. Отведи Тониша-шадди в нежилое крыло дворца и запри в дальней комнате без шаровизора.

– «Зачем?» – удивился паж.

– «Не твоя забота, – ответил нагг, мягко окутывая его теплом термического дыхания. – Потом возвращайся в сквер и устрой переполох. Кричи, что шадди сгинул у ворот. Выполнишь, и должность твоя, в будущем. Нассар-ата останется тобою доволен».

Маленький паж, зажмурившись, с благоговением грелся в благословенном тепле, но всё ещё колебался.

– «С шадди ничего плохого не случится, – убеждал нагг-искуситель. – Верь мне».

И насса-биб сдался, млея от сладостно-тёплых волн…

– «Й-я, й-я… Всё сделаю, господин».

– И не вздумай меня обмануть…

Когда паж опомнился и открыл глаза, незнакомец уже исчез, оставив в его ладони мешочек с драгоценностями…

Тониша биб разыскал у фонтана. Завести и запереть шадди было просто. Тот без умолку трещал, хвастаясь своей службой у иситар-сита, и обрадовался новому собеседнику. Нассаримчик сделал всё, как велел таинственный нагг, хоть ноги и подкашивались. А потом вдруг испугался и рванул к скверу. Он даже почти не притворялся…

– Пусть гвардейцы прочешут парк, – велел иситар-сит. – А ты постарайся вспомнить, что ещё видел… Эй! Я к тебе обращаюсь!

Эшесс толкнул пажа. Заламин понимал, что нассаримы туповаты и медлительны, но этот оказался ещё и заторможенным.

Добиться ответа заламин-наггир не успел, потому что примчалась Фесси и упала перед ним на колени, заламывая руки.

– Ваша милость, прошу! – молила она. – Найдите его.

– Уверен, детишки просто играли, – ответил Эшесс, подымая её с колен и оборачиваясь к Рессане. – Что скажешь, моа?

– Малыш мог споткнуться и подвернуть ногу, – предположила старшая адзифа. – Я отправлю служанок на поиски… Не волнуйся, Фесси. Тониш-шадди никуда не денется из дворца…

Перед беседкой замерцал и включился шаровизор, показывая неизвестного в капюшоне и маске. Не Тень императора – это точно.

– Тониш-шадди у нас! – сообщил неизвестный изменённым голосом. – С ним ничего не случится, если вы, иситар-сит, придёте к воротам Тени, один. Повторяю, один.

Фесси вскрикнула и упала в обморок, повиснув на руках у сочувствующих адзиф. У биба глаза стали круглыми и пурпурными от ужаса. Он жестоко раскаивался, что поверил незнакомцу, но молчал, под страхом наказания. Рессана поджала губы и вопросительно смотрела на Эшесса. А Эшесс тщился разглядеть, кто же под маской.

– Вы не поняли, иситар-сит? Приходите к воротам. Сейчас!

– Ссо мной опассно играть в игры.

– Это не игра.

– Доказательсства…

Нассаримчик упал, захрипел, задёргался в конвульсиях и затих. Когда к нему подбежали стражники и дворецкий, биб уже был мёртв, а в разорванном горле застряло оперение знакомого дротика.

– Повссстанцы, – зашипел дворецкий.

Заламин-наггир присел на корточки, задумчиво изучил залитого кровью пажа, прикинул направление выстрела и указал на одну из дворцовых башен.

– Стреляли оттуда…

– Не теряйте времени, – предупредили из шаровизора. – Стрелка вы не найдёте. Мои неуловимые стрелки повсюду и нигде. Теперь соображайте быстрее, иситар-сит. Если опять усомнитесь в правдивости моих слов, следующей будет адзифи Рессана. Жду вас у ворот. Приходите один. Возьмёте стражу – шадди лишится жала, а следом и головы.

Шаровизор погас. Заламин-наггир оглядел растерянных придворных, поднялся, распрямился и, сдерживая гнев, распорядился:

– Унесите труп. И вызовите ко мне префектора.

Пока слуги выполняли распоряжения, Эшесс отозвал стражников, посланных к воротам.

Придворные шушукались. Гости подозрительно косились. Эшесс отправил дворецкого успокоить гостей и приказал гвардейцам незаметно окружить императорскую семью. Дабы не позволить распространиться пожару.

Заламин-наггир связался по шаровизору с императорскими покоями, доложил о случившемся и велел удвоить охрану императора.

– Ты не пойдёшь туда! – вцепилась в него Рессана.

– Пойду, – со злостью откликнулся Эшесс. – Я иситар-сит и моя забота следить за глупыми принцами.

Фесса-моа очнулась и забилась в истерике, призывая своё дитя и Великого Нагга.

– Пусть замолчит, – потребовал Эшесс. – Заткните её или уведите.

Он подал знак стражникам и несчастную адзифу поволокли во дворец. Она брыкалась, упиралась, вырывалась…

– Эшесс! Тониш её дитя, – в отчаянии напомнила Рессана.

– Криками его не спасти.

– Как же так? – сокрушалась старшая адзифа. – Как экстремисты проникли во дворец? Это самое безопасно место…

– Больше нет, – мрачно ответил Эшесс.

От фонтана к ним спешил префектор со стражей.

– Остаёшься здесь, – приказал ему заламин-наггир. – Следи за порядком. Пресекай сумятицу и толки. Снаряди лучших агентов на поиски Тониша. Возможно, он где-то неподалёку. Шадди так просто не вывести из дворца… Да! Пусть нагги подготовят убийц. Пошлите их за мной. Тайно.

Префектор поклонился и направился к шаровизору.

– Эшесс! Дитя! – тоскливо позвала Рессана.

– Праздник закончен… Проводите адзиф в апартаменты, – скомандовал он гвардейцам уже на ходу.

– Эшесс!

Заламин-наггир скрылся за кустарником-пирамидой, так и не обернувшись.

– Пойдёмте, адзифи-лали, – попросил один из заламинов-шадди – гвардейцев императора. – Приказ иситар-сита. Ваша безопасность, прежде всего.

Рессана вздохнула, собрала напуганных адзиф и грустно побрела в кольце охраны… Она стойко переносила удары судьбы, но… Как же это горько – потерять ещё и дитя.

Парк накрывали сумерки. Ночь потихоньку вступала в права, зажигая луны и фонари…

– Талех, – счастливо шептала Женька. – Талех.

Звёздочки всё ещё парили перед глазами…

– Вышло чересчур страстно, – бормотал он, не желая её отпускать.

– Куда больше, чем пять минут… Все пятнадцать, а то и двадцать.

– Мы утратили чувство меры и времени…

– Долг перед кораблём требовал полной самоотдачи! – брякнула Женька.

Талех рассмеялся.

– Как я тебя люблю! Надеюсь, и Рэпсид получил свою порцию удовольствия.

Женя покраснела.

– Ничего не было, – заявил Талех, привёл в порядок одежду и переключил настройки на кольце.

– Однозначно, – вздохнула она, любуясь бордовой луной.

Где-то там Рэпсид…

– Отлично! – воскликнул Талех. – Процесс ДНКализации завершён. Через час восстановятся системы жизнеобеспечения и маскировка. Потом вооружение и центр управления полётом. Но на это уйдёт несколько дней. Мы узнаем, когда включится защитное поле и пульсары.

Женьке определённо нравились эти джамранские корабли… Надо же такое придумать: ДНК-компьютер, ДНК-двигатель, ДНК-энергетическое ядро… Надо провести медовый месяц в космосе на звездолёте-саботажнике, который постоянно ломается…

Евгения так размечталась, что не заметила, как они покинули укрытие и медленно шли по аллее.

– Женя, учти, такого больше не повторится, пока мы на третьем этапе, – серьёзно заметил Талех. – И прекращай грезить о всякой ерунде. Это надо же такого нафантазировать. Не путай обмен по службе с обменом по обоюдной симпатии.

– Я не путаю, а смешиваю, – хмыкнула Женька.

– Ещё хуже!

– Самый обалденный коктейль, – мечтательно вздохнула она. – Так, э-э, бодрит и провоцирует на подвиги.

– Вот именно. Провоцирует. На всякую чепуху. Давай-ка вернёмся к гостям и нашему, хм, благодетелю…

– Кстати, долго жить будет.

– Почему? – спросил Талех, занятый настройкой кольца на оптимальный режим.

– Лёгок на помине.

Навстречу им спешил заламин императора. Явно чем-то встревоженный. Он скользнул взглядом по гуляющей парочке и, направился к воротам, бросив на бегу:

– Уходите отсюда. Немедленно!

– Что ещё за новости? – пробормотала Женя, забыв о вуали.

– Скверные, – решил Талех.

Свет фонарей заливал аллею, отпечатав ворота на фоне тёмного склепа ажурным трафаретом. Эшесс подошёл совсем близко, когда от столбиков отделились две тени и двинулись к заламину. Вблизи тени оказались убийцами императора.

– Я шше велел тайком, – прошипел иситар-сит.

Воины атаковали молча. Плечевые отростки вырвались, затвердели и встретились с гибким жалом, стремительно и хлёстко отразившим череду ударов. Асаро орудовали щупальцами, будто мечами, сжав их в ладонях. Жало заламина в броске изгибалось зигзагом, раскидывая воинов. Эшесс сбил с ног одного асаро и кинулся под защиту деревьев, ловко увернувшись от второго. Он понимал, что против убийц на открытом пространстве ему не выстоять.

– Гатрак! – выругался Талех. – За постамент! Живо!

И ещё подтолкнул Женю, чтоб не путалась под ногами. Ей ничего не оставалось, как укрыться за статуей и выглядывать оттуда, наблюдая за плясками заламина и асаро.

Командор немедленно вызвал Лео.

– Нападение в парке! Асаро.

Включил маршрутизатор и передал координаты. Пульсар и защитное поле не действовали. Талех разжевал пилюлю с проявителем, сбросил одежду, отрывая с мясом застёжки. Хорошо, сапоги обул джамранские…

Эшесс как ни старался не мог проколоть остриём доспехи воинов. Но несколько щупалец ему всё же удалось отсечь, пронзить жалом и разодрать на ленточки. Асаро мигом отрастили новые, пока заламин отступал, петляя между стволов. Деревья помогали ему, заслоняя от выпадов асаро, и этот участок парка вскоре напоминал полигон лесорубов.

Капитан трансформировался в джаммогатрака, выпустил хлысты и ринулся на помощь заламину. Ударив с тыла, он выманил одного асаро на аллею, и там они схватились. Хлысты свистели в воздухе, рассекая мечевые отростки.

Эшесс сбивал с толку воина, мелькая в темноте среди деревьев, неожиданно появляясь там и тут, шипя и жаля из засады. Пока асаро успевал отреагировать, заламин исчезал и возникал в другом месте. С одним противником было справиться гораздо легче. А Талех на аллее несколько раз перекинул воина через голову, захватив его отростки боевыми иглами гатрака и подсекая хлыстом. Зато асаро вскоре удалось отшвырнуть командора так, что тот вписался головой в дерево. И если бы иглы не смягчили удар…

Женька зажала ладонями рот, чтобы не закричать… А потом у неё резко похолодели руки, и язык прилип к гортани…

Из-под ворот потихоньку сочился туман. Когда взошла вторая луна, мгла полностью заволокла ворота, клубясь и просачиваясь сквозь ажурное плетение металлических прутьев. Змеями расползаясь по траве. Туман сгустился, уплотнился и соткался в тёмную фигуру, за которой тянулся мерцающий шлейф…

Женя затаила дыхание, вцепившись ногтями в трещины на постаменте. Неожиданно из тумана вышел Лео, рассекая мглу выросшими за спиной крыльями – частично расправленными стропами биотрансформера. Воин остановился и запел…

Лео моделировал частоту звуковых приёмников асаро. Ни Женька, ни Талех, ни Эшесс не слышали подлинную мелодию. Поначалу на уши давил какой-то шум, похожий на помехи в эфире. Потом у Женьки невыносимо заложило уши, как при посадке в самолёте. Хватая ртом воздух, она зажала их ладонями. Заламин-наггир упал на колени и застонал от боли в ушных перепонках. Внезапно пронеслась мысль, что это конец, а при виде ползущего ящерицей тумана накатил бред:

«Тень убитого императора».

В ирреальном свечении ночной аллеи сгустившаяся мгла действительно напоминала призрачную фигуру нагга… Эшесс почти терял сознание, а Талех лишь поморщился.

Воины услышали и откликнулись, приблизившись к своему командиру. Они узнали его после стольких лет забвения и обрели потерянное сознание. Память вернулась, а вместе с ней и восторг, и они подхватили песню… А сердце Лео истекало кровью. Он чувствовал, что воины отравлены ядом и связаны внушением. Боевой командир удерживал их только мелодикой песни. Стоит ему ослабить воздействие, как они утратят волю и нападут…

Лео принял решение и улыбнулся, приветствуя сородичей. Воины отдали честь. Лео-Дин прерывисто вздохнул, метнул плечевые отростки и пронзил обоих в переносицы, точно попав тонкими иглами в центры удовольствия… Песня оборвалась на высокой ноте, и по щекам асаро потекли слёзы, сверкая серебром в свете фонарей.

Воины умерли сразу – красиво, быстро и с наслаждением. С блаженными улыбками на лицах распростёрлись они у ног боевого командира, когда он вытащил иглы, предварительно запустив процесс аннигиляции. Затем втянул отростки и убрал стропы…

Женя перевела дыхание, вылезла из укрытия и подобрала одежду командора. Талех вернулся в прежнюю форму, став джамрану. Трансформация разрушила генетическую маскировку. Евгения протянула ему одежду.

В тот момент, когда Талех натягивал кафтан, к ним подошёл заламин… Удивлённо переводя взгляд с Жени-адзифы на незнакомца, отдалённо напоминающего Тэлсса и похожего на убийцу императора…

– Ты не Тэлсс, – ошеломлённо произнёс он. – Кто ты?

И рухнул как подкошенный, уколотый в шею шипом асаро.

– Что это сейчас было? – хрипло спросила Женя, снова обретая дар речи.

– Я его усыпил.

Лео втянул отросток с усыпляющим раствором.

– И что нам теперь с ним делать? – усмехнулся Талех.

– Что и собирались, – бесстрастно ответил Лео, подхватил безвольное тело заламина на плечо и направился к воротам.

– Идёмте. В склепе за воротами начинается потайной ход.

Засов жалобно лязгнул, выскочив из пазов, когда асаро пинком распахнул ворота. Так они очутились на императорском кладбище.

Женьку передёрнуло. Она невольно оглянулась. На аллее больше никто не лежал. Воины аннигилировали, словно их там и не было.

Талех проверил карту.

– Здесь проходит целый тоннель, если верить схеме. Пошли.

Промозглый туман обступил и окутал их белёсыми волнами. Они едва различали друг друга на расстоянии вытянутой руки. Женька тряслась от холода, кутаясь в тонкое покрывало. Зуб на зуб не попадал. Талех снял кафтан, накинул ей на плечи, обнял, крепко прижимая к тёплому боку, и неожиданно поцеловал. Нежно и с благодарностью. Будто напоминая о том, что случилось перед тем, как завязалась битва. Женя прильнула к нему и понемногу согрелась теплом его тела…

Они почти не спотыкались. Их вёл асаро с заламином на горбушке…

Туман рассеялся внутри склепа, когда они спустились по лестнице. Талех надавил на кольцо, и браслеты засияли, разгоняя тьму. Рэпсид восстановил ещё одну функцию. Освещая впереди путь и стены, испещрённые письменами, они прошли вдоль барельефов, где стоя покоились нагги… Так сказал Лео.

– Пока вы мылись, я навестил библиотеку, – равнодушно пояснил он. – Наггов хоронят стоя.

Лео одним махом сбил замок на кованых воротах, толкнул тяжёлые створки, открывая уходящий вдаль тоннель… Женя невольно поёжилась перед его чёрной пастью.

– Если верить карте, он тянется под дворцом, – Талех изучал схемы. – И соединяется с трубой под акведуком центрального канала.

Командор задумчиво потёр лоб.

– Но топать придётся долго. К утру дойдём.

– Топать не обязательно, – заявил асаро, сваливая спящую ношу у стены. – Наш фланокер на дворцовой стоянке. Я приведу его.

– Он здесь пройдёт, – согласился Талех. – Если опустим верх.

И Лео растворился в темноте склепа…

Женя и Талех в ожидании присели на каменные выступы по бокам тоннеля. Евгения мечтала лишь об одном – убрать линзы.

– Всё-таки мы спасли ему жизнь, – обронил Талех, поглядывая на лежащего у стены заламина. – Дважды.

«Это было неизбежно, – думала Женя, вспоминая генетический обмен в парке под деревом. – Такие, как я и он… Мы не соблюдаем традиции и нарушаем правила…».

На сердце заскребли кошки, или даже не кошки, а целые тигры…

Наконец вернулся Лео на фланокере. Они уложили на дно неподвижного заламина. Сами забрались на сиденья и покинули дворец, пролетев под ним и вылетев на набережной из-под моста.

– Интересно, – произнёс Талех.

– Что? – не поняла Женя.

– Дворцовые тоннели односторонние. Как только мы выбрались, за нами автоматически захлопнулись створки и включилось защитное поле.

Лео молча управляя фланокером, взял курс на переулок Витражников. Там пришельцев встретил связной Конти. После того, как они назвали пароль, их доставили той же подземкой в лес Куул.

До лагеря добрались уже глубокой ночью. Все спали. Талех сдал Эшесса с рук на руки лидеру сопротивления. Брайен устроил путешественников на ночлег. И наконец-то сбылась Женькина мечта – она избавилась от надоевших линз.

Однако с исчезновением пришельцев череда странностей в императорском дворце не закончилась. Сперва в одной из запертых комнат дворца обнаружили злого и перепуганного Тониша. Юный шадди молотил в дверь и кричал. Слуги прибежали на шум. Никто так и не понял, что там делал похищенный ребёнок. А сам Тониш не смог ничего объяснить… Фесса тискала несчастное дитя, рыдая от счастья. Шадди зеленел от стыда и сердито вырывался…

Дальше было ещё интереснее. Нагги-учёные, следящие за убийцами императора, не смогли подойти к спящим в саркофагах воинам, постоянно наталкиваясь на невидимую преграду.

Заламин-наггир так и не вернулся. Гвардейцы, прибывшие к воротам по приказу императора, никого не нашли. Ни самого иситар-сита, ни похитителей, ни тел. Обыскали всё в округе, но… Рессана металась по своим покоям всю ночь. Под утро не выдержала и в слезах отправилась к императору.

А наутро выяснилось, что с закрытой стоянки увели фланокер. Вырубив охрану у проезда, похититель исчез в неизвестном направлении.

Многовато работы за раз выпало на долю императорскому аналитику – разгадывать все эти загадки.

Тем временем, в лесу за пятьсот акмелей от дворца… Лео сидел на пороге хижины и смотрел в ночное небо. Совершенно чужие звёзды выстраивались замысловатым узором созвездий, рисуя жёлтые и оранжевые линии в тёмно-синей глубине. Разноцветные Луны катились по небу, каждая в свою сторону… Красивое, странное, яркое и чужое небо…

Женя вышла из хижины, остановилась на крыльце позади асаро и спросила, глядя на звёзды:

– Это были они?… Твои воины?

Лео кивнул. Она не видела, а просто ощутила движение.

– Расскажи мне о них. Раздели со мной своё горе. У нас так принято.

Он промолчал и даже не обернулся. Тогда она села рядом и дотронулась до его руки.

– Лео…

– Каро-Рин-А-Саро, Тео-Мил-А-Саро, – негромко произнёс он. – Вы останетесь в генетической памяти, обретая покой в стране вечных грёз…

– Покойтесь с миром, – грустно подхватила Женя.

– Они ушли отрадно, без мучений, – добавил воин. – Это всё, что я сумел для них сделать.

– Ты поступил, как боевой командир, Лео… Ты освободил их.

А сама невольно поёжилась.

– Иди в дом, о-руджанн, – улыбнулся асаро. – Ты замёрзла…

Когда Женька вернулась, Талех лежал в кровати и смотрел в потолок.

– Гаси свет и прыгай сюда, – он похлопал ладонью по одеялу, рядышком с собой.

Женя медлила.

– Обещаю генами не обмениваться, – улыбнулся он, повернувшись к ней.

Она разделась и нырнула под одеяло. Талех обнял её, и они лежали молча, слушая дыхание друг друга… Женька пригрелась в объятиях капитана, ужасы ночи отступили, и её затянуло в сон…

Едва забрезжил рассвет, Эшесс открыл глаза. Всё тело ломило, как после хорошей драки или взбучки. Судя по всему, он находился в какой-то хижине. Валялся на узкой кровати, под грубым одеялом. В маленькое, криво занавешенное окошко, пробивался слабенький полусвет…

В единственной комнате царил полумрак. Приподнявшись на локтях и осмотревшись, Эшесс разглядел за столом субъекта в капюшоне… Тут же нахлынули воспоминания, отдаваясь в голове острой болью… Последнее, что он помнил – ворота Тени, туман в ночи и странных незнакомцев.

«Почему я здесь?»

Одеяло полетело на пол. Жало напряглось, вырвалось и нацелилось на субъекта. Тот и не шелохнулся. Заламин-наггир угрожающе зашипел.

– Убери это, – глухо вымолвил незнакомец, указывая на остриё. – И выслушай меня, Эшши.

Иситар-сит насторожился. Голос звучал до странности знакомо, но что-то мешало ему поверить…

Незнакомец откинул капюшон, открывая лицо, и даже в неярком предутреннем свете Эшесс узнал его.

– Зерасс!

И невольно отпрянул.

Зерасс усмехнулся.

– Рад тебя видеть, единокровный. А ты?

Эшесс неопределённо мотнул головой. Наваждение не испарилось. Тогда он убрал жало и сел, спустив ноги с кровати. Он ещё не решил, как к этому относиться.

– Прости, Эши, что с тобой обошлись не по-царски. Иначе к тебе не подобраться. А мне, яд из жала, как нужно с тобой поговорить.

– Где мы? – спросил заламин-наггир, привставая и пытаясь разглядеть что-нибудь в окошко.

– В лагере повстанцев.

– Что ты здесь делаешь? – Эшесс опустился на кровать, недоумённо рассматривая осунувшееся лицо единокровного.

– Теперь я во главе сопротивления, – как само собой разумеющееся сообщил принц Зерасс.