Глава 54
Трасса 444
– Максимальное приближение, – скомандовал Талех. – Перевести на экран.
Минут через десять на заднем обзоре отчётливо показался гигантский космический спрут.
– Ба-а, старый знакомый! – воскликнул капитан.
И Женькины рапорты тотчас были забыты… Повезло? Да не очень… Мечты, всё мечты… Талех ничего не забывал.
– Даген, отслеживайте передвижения объекта. А я пока, проверю отчёты… Ева… Что стоишь? Как не родная… Давай мне планшет и садись.
Женя неловко присела на краешек кресла и ёрзала, пока Талех просматривал рапорт. Периодически отвлекаясь от чтения и хитро на неё поглядывая… Она, тем временем, вся извелась. Надо же было так переоценить возможности когнитивного диссонанса!
Командор внезапно наморщил лоб и спросил:
– Что-то не так?
– Это я у тебя… У вас хотела спросить, капитан. Что с отчётами?
«Хи-хи, ловко я перевела стрелки».
– Отчёты? На первый взгляд сойдёт. Но гложет тебя не это. Я же чувствую… Дело не в рапорте.
«Как?» – у Женьки ёкнуло сердце.
Талех объяснил, не дожидаясь вопроса:
– Видишь ли, Ева. Чувствительность постоянных генетических партнёров повышается в связи с длительным воздержанием в результате взаимного притяжения. Со временем.
Даген за пультом хмыкнул.
– Отставить, – спокойно заметил Талех. – Веселиться будете на гауптвахте, старлетт, или в гостях у офицера по этике.
Даген втянул голову в плечи, а капитан внезапно гаркнул так, что под младшим офицером кресло задрожало:
– Докладывайте!
– Идёт след в след! Держит дистанцию! Не приближается! Атаковать не собирается! – отбарабанил Даген. – Что делать, капитан?
Покуда они разбирались со спрутом, Женька старательно обдумывала слова Талеха… Та-ак, чем дальше они друг от друга, тем сильнее Талех её чувствует… Ещё один непостижимый смысл третьего этапа? Почему же на неё это не распространяется? Гдё её обострённая чувствительность?… Ничего такого Евгения у себя не отмечала. Потому что не джамранка? Или попросту не подходит ему? Неудачный вывод…
– Ждать, – ответил Талех. – Пока что…
– А может, пальнём в него и все дела? – неожиданно подал голос тактик.
Женька вздрогнула. Ромерик так искусно прятался в кресле, перед тактическим монитором, что она его до сих пор не замечала.
– Отставить, – повторил капитан. – Зачем раньше времени палить из пушки по воробьям?
Женя удивлённо сморгнула. Что это? Лингвистические глюки, или командор невзначай переосмыслил земное изречение? Вернее, два – про копья и пушки.
– Кажется, я что-то напутал… – неуверенно предположил Талех. – Вечно путаюсь в земных поговорках… Но мне они нравятся…
– Ну-у, в принципе, ты почти не ошибся, – осторожно ответила Евгения.
– Ладно, – кивнул он и приказал Дагену:
– Свяжитесь с лабораторией. Пусть наблюдают за спрутом и сообщают о малейших изменениях в его поведении. Пока мы управляем кораблём.
– Есть, капитан!
– Думаю, ещё рано ломать копья… Вот. Теперь, кажется, правильно, – Талех лукаво взглянул на Женю.
Она вздохнула.
«Ох уж эти джамрану».
– Так вот, Ева, – продолжал он. – Если бы я знал, что есть повод для опасений, то сказал бы, что ты меня боишься…
Женька чуть сквозь кресло не провалилась.
– Я не… – начала она.
– А поскольку опасаться тебе явно нечего… Наверное, мне показалось. И знаешь что, приходи-ка вечерком ко мне на чай… Я и Миритина позову, за компанию, – командор придвинулся к ней и зашептал, – чтобы тебе не оставаться наедине с ужасным джаммом.
Не успела ошарашенная Женька ответить, как он выпрямился и распорядился:
– Сверьте курс на Виктимус и… Полный вперёд!
Уже через несколько часов Рэпсид вошёл в систему Виктимуса. Талех сделал исключение и пригласил в рубку Хэрхи, как наиболее вероятного консультанта по сектору Лиги и галактике Зебры в целом. Кольцерог несказанно обрадовался. Сияя рогами от гордости, он вещал на весь мостик, расписывая достопримечательности.
– Виктимус – голубой гигант, – увлечённо рассказывал Хэрхи, пока корабль замедлял ход в нереальном металлическом сиянии голубой звезды…
– Постой-ка, – перебил его Фиримин, которого тоже пригласили, как эксперта по звездам и туманностям, вместе с Гилехом. – Голубой гигант? Но теоретически…
– Да-да, – недовольно оборвал его кольцерог. – Теоретически – у голубого гиганта не может быть планет пригодных для жизни или, вообще, планет. Виктимус – своего рода уникум. Самый плодовитый гигант в галактике. Вокруг него вращается восемнадцать планет и у каждой по нескольку спутников…
– Восемнадцать планет! – вскричал потрясённый Фиримин. – Простите, капитан… Это невозможно! Сильное излучение.
– Только вблизи, – важно уточнил кольцерог. – Лишь первые пять слишком горячи…
Рэпсид затерялся песчинкой в лучах голубого светила. Впереди засверкали разноцветные огни, и вскоре корабль подлетел к черте космического мегаполиса.
– Ого! – вырвалось у Женьки.
Свет звезды померк в потоках мигающей иллюминации…
– Огни Виктимуса, – пробормотал Гилех.
– Как называется планета? – поинтересовалась Женя, разглядывая в обзорный экран пёстрые огоньки.
– Это ещё не планета, – снисходительно ответил Хэрхи.
Корабль снова замедлил ход, погружаясь в кипучий мегаполис, словно кит в пучину, окружённый стайками блестящих мальков… Яркие огни едва ли не скользили по обшивке, обступая Рэпсид со всех сторон… Теперь он летел по широкой космической трассе – одной из многих, расположенных в несколько ярусов, параллельно и перпендикулярно друг другу. Вдоль космобана протянулись «трамвайчики» станций, призывно расцвеченные вывесками и мигающими фонариками. Очень скоро Женька уловила ритм. Это была самая настоящая цветомузыка! Единственно доступная в вакууме, кроме мелодии сфер…
Дальше стали попадаться киоски, где пристыковывались челноками и яхтами заезжие покупатели. Рекламные буи, зазывающие голограммами в космические бары и другие сопутствующие заведения. Волнистые трассы всё больше напоминали многомерные транспортные развязки…
Над «трамвайчиками» бегущей строкой высвечивались последние галактические новости и лозунги спортивных состязаний. Магистраль огибала планету. Точнее, планетоид с кольцами, превращёнными в настоящие гоночные трассы. Громадные экраны Гала-ТИВИ транслировали успехи гонщиков, соревнующихся на звездных скутерах вокруг тела планеты…
Путешественников беспрестанно обгонял разномастный космический транспорт, шныряя сверху и снизу. Множество кораблей сновали по встречной полосе. Разделительная линия пылала жёлтым пунктиром или красным сплошным фосфоресцирующим маркером, чтобы было видно издалека… Дорожные знаки, предписывающие изменение скорости, повороты и тому подобное, висели на каждом мегаметре… Рэпсиду пришлось значительно снизить скорость. Хэрхи только успевал напоминать, что лучше не связываться с космической дорожной полицией.
– Человеческая цивилизация затмила звёзды, – хмуро бубнили по очереди Гилех и Шердан.
Остальные, прильнув к экранам и мониторам, глазели на летающие тарелки космических закусочных и гостиниц, с перекрещенными ложками-вилками на боках…
– Как там наш эскорт? – на всякий случай осведомился капитан.
– Кто? – уточнил Фиримин.
– Спрут.
– Пока без изменений, – ответствовал Гилех.
– Может быть, он нарушит правила, и полиция его арестует, – фантазировала Женя.
Они мчались по трассе, пока не упёрлись в… шлагбаум… Типичный шлагбаум – полосатую энергетическую линию, вытянутую между двух светящихся будок по сторонам от космической магистрали…
– Приехали? – спросил Даген.
– Нет, – замотал головой Хэрхи. – Мы вошли в зону контроля. Все дороги здесь платные… Нужно заплатить, чтобы нас пропустили… Оплата либо ваучами, либо кредиткой…
Капитан озадаченно нахмурился. Экипаж Рэпсида как-то не догадался разжиться инопланетной валютой… Никто и не помышлял…
– Пункт обмена рядом, – с готовностью сообщил кольцерог. – В любом эквиваленте. Если у вас есть что-нибудь ценное…
Вскоре шаттл, нагруженный разнообразными эквивалентами, вплоть до драгоценных металлов, направился к валютному киоску…
– Надо было взять в команду одного маркафи, – запоздало пожалел Талех.
Однако и офицер по тактике неплохо справился. А попробовал бы не справиться! Они заплатили за проезд требуемую сумму. Разумеется… А как же без этого?… Создав небольшое столпотворение. Участники галактической пробки замучились сигналить прожекторами и вызывать нерасторопного «водилу» на связь. Талех приказал отключить передатчики и не включать, поскольку оттуда сыпались непереводимые ругательства.
Шлагбаум растаял, пропуская звездолёт, и путешественники очутились в контролируемом пространстве Лиги.
– Планета-столица – восьмая от Виктимуса, – разъяснил Хэрхи. – Там заседает Учёный совет и живёт секретарь… Если не улетел конечно.
– Будем надеяться, что нет, – ответил Талех и приказал:
– Курс на восьмую планету.
Найти дорогу оказалось легко, точно следуя указателям… В столицу вела трасса номер четыреста сорок четыре: Кейптин-319 – Арвазас-2165. Даже курс прокладывать не понадобилось… Однако, учитывая оживлённое космическое движение, капитан прикинул шансы и вызвал Ним в качестве пилота…
Да-а! А Женька-то наивно полагала, что слышала все джамранские маты… Просто Нимрадилль не привыкла к таким упорядоченным космическим магистралям…
– Вот интересно, – рассудительно высказался Фиримин. – Меня заинтриговали номера ваших планет… Астрос-1018, Гларк-3135, а теперь ещё и Арвазас-2165… Я, как ни старался, так и не смог вычислить закономерность. Какие-то неупорядоченные числа.
– Ещё как упорядоченные! – напыжился кольцерог.
– Тогда что они означают? – поддержал шакрена Гилех.
– Это хронологическое обозначение. Дата с момента возникновения на планете цивилизации или её колонизации, – гордо ответил Хэрхи.
Учёные переглянулись.
– И какой в этом смысл? – недоумевал Гилех. – Ведь тогда они должны меняться каждый цикл или год, или…
– Оборот, – подсказал Фиримин.
– Или, что там у вас. Ведь приходится регулярно корректировать дату, подставляя новую цифру.
– Совершенно верно, – кивнул довольный Хэрхи. – Это очень информативно.
И удовлетворённо добавил:
– Эту систему летоисчисления придумали карфаги – первейшие умы галактики.
«Представляю, какими эпитетами награждают их местные школьники и студенты, изучая гала-историю или космо-географию, – подумала Евгения. – Зато как процветает книжная индустрия – изменилась дата, вот тебе и новая книга…».
– А-а, тогда понятно, – многозначительно подытожил Гилех, а Хэрхи отчего-то стало неловко. Получалось, что он хвастался, а это не поощрялось среди карфагов. Кольцерог сам себе удивлялся. Куда девалась его обычная застенчивость? Хотя, когда речь заходила о цифрах, любой карфаг ощущал себя на пике мира…
– Не троньте парнишку, – против обыкновения заступился за него капитан. – Если бы не он, мы бы смели все шлагбаумы и сейчас удирали бы от полиции.
Всю дорогу их сопровождала аляповатая реклама, станции рейнджеров и «трамвайчики» с барами. Ко всему прочему, пришлось остановиться ещё у трёх шлагбаумов, чтобы заплатить. То есть, возле каждой встречной планеты. Другие, хвала броку, дмерху или гатраку, перемещались по своим космическим орбитам где-то за пределами четыреста сорок четвёртой трассы.
«Крохоборы!» – возмущалась про себя Женька.
– Трассы меняют направление, – пояснил Хэрхи, – в зависимости от движения планет.
Наконец они миновали последний шлагбаум и приблизились к орбите Арвазаса-2165. По совету Хэрхи капитан обратился в справочную. Оттуда его послали в карантинную службу и дальше по инстанциям, а оттуда – обратно в справочную. Талех заявил, что он из другой галактики. Диспетчер на секунду завис, имитируя работу мысли, и направил его в «бюро по контактам», не сказав, где оно находится. После недолгих поисков, связист таки нашёл условную частоту… И в бюро им предложили заполнить какую-то форму на двадцати микрочипах…
Талеху всё надоело, и он любезно предложил дежурному соединить его с Эданом Пауэром… На этот раз дежурный зависал чуть дольше секунды, потом сообщил, что учёный секретарь «в данный момент отсутствует» и отключил связь.
– Продемонстрировать им наш арсенал? – с надеждой спросила Ним.
– Нет, – ответил Талех. – Мы представляем конгломерат…
И проглотил две телепатические таблетки… Женька занервничала и лихорадочно искала предлог, чтобы уйти или отсесть подальше от капитана. Старательно гасила воспоминания о видении четвёртого этапа, пытаясь себя успокоить:
«В конце концов, дались ему мои мысли…».
Талех всего один раз заинтересованно глянул в её сторону. При этом Женя изо всех сил думала о белом медведе. Только он мог составить конкуренцию четвёртому этапу…
Капитан отправился по второму кругу, перво-наперво вызвав справочную… Так он заново прошёл все круги местной бюрократии, с чувством выполненного долга прервал связь и, глубоко вздохнув, потянулся в кресле.
– Уф! Теперь пора и отдохнуть. Главное я выяснил. Через два дня – заседание Учёного совета. Вот туда-то мы и нагрянем… С тёплым приветствием.
И никто не осмелился спросить, как именно, полагаясь на мудрость и находчивость капитана.
– Что ж, – констатировал Талех. – Придётся переждать.
– Здесь ждать нельзя! – запротестовал Хэрхи. – Стоянка запрещена. Видите, знак? Скоро явится полиция и потребует заплатить штраф…
– И тогда мы им покажем пушки! – обрадовалась Ним.
– Планета окружена защитными экранами, – напомнил кольцерог.
– Ну-у, тогда – луч, – злорадно усмехнулась Нимрадилль.
– Нет! – запретил Талех. – Где лучше подождать, Хэрхи?
– На стоянке звездолётов… Смотрите! Указатель. Нам туда, но…
– Что?
– Все они платные…
– Сколько?
– Много, – замялся кольцерог и тут же приободрился, – но дешевле обойдётся, чем платить штраф.
– Идёт, – согласился капитан, и офицер по тактике снова посетил валютный киоск.
– Скоро это станет моим любимым занятием, – ворчал Ромерик.
– А? – переспросил капитан.
– Как вы и приказывали, кэп! – поспешно отрапортовал тактик.
Зато, в результате всех этих пертурбаций, спрут отстал и затерялся. Или затаился… Во всяком случае, корабельные радары его пока не фиксировали.
– Гарантирую, что эта тварь где-то выжидает, – бурчал Шердан, терзаемый нехорошими предчувствиями.
Вскоре Рэпсид прибыл на стоянку, и космический парковщик любезно помог им припарковаться в оплаченном на двое планетарных суток месте.
– Всё! – воскликнул Талех, вставая. – Я – в каюту. Меня не беспокоить… Гилех, проанализируйте всё, что касается планеты. Мостик ваш, Ромерик. Ева, жду на чай, как и договаривались.
Он окинул её особенным взглядом с прищуром, от которого у Жени всегда бегали мурашки… Небезосновательно. Она неоднократно в этом убеждалась. А всё равно пошла… Предварительно запасшись антигенами…
– Проходи, Ева, – весело сказал Талех и дистанционно выключил кольцом компьютер. – Я как раз смотрел видеоархивы первых контактов. Если хочешь, вместе посмотрим, потом…
– А где Миритин? – подозрительно спросила она, оглядев каюту, словно доктор мог прятаться в шкафу или в декоративном саду…
– Он не придёт. Чересчур занят. Поэтому я решил предложить тебе…
– Чай? – насторожилась Женька.
– Чай после, а сперва – репетиция.
– Чего? – Евгении сделалось как-то не по себе, и она внезапно обратила внимание на одежду Талеха. Вместо формы командор надел что-то просторное, лёгкое, по виду напоминающее халат-балахон… С разрезами?!
Женьке резко поплохело.
– Репетиция чего? – дрожащими губами выговорила она.
– А, забыл тебя предупредить, – улыбнулся командор, как ни в чём не бывало. – Репетиция четвёртого этапа.
– Это как? – у бедной Жени подкосились ноги, и она бухнулась в кресло.
– Как-как? Обычно, – Талех словно не замечал её перепуганной физиономии. – У землян же практикуют репетицию свадьбы… Я читал… Так и у джамрану.
– Ну, сравнил! – вырвалось у Женьки.
– Ничего страшного, – с беззаботной улыбкой ответил командор. – Обычная репетиция – без обмена и без глубокого контакта…
– Без интима? – уточнила Женя.
Талех кивнул.
– Фактически.
– Нам всё равно нельзя! – ухватилась за последнюю соломинку Женька.
– У меня имеется официальное разрешение Каримера, – невозмутимо возразил Талех, – с печатями и подписями всех членов Совета.
– Покажи! – не сдавалась Женька, и Талех усмехнулся.
– Молодец, – похвалил он. – Кое-чему научилась.
И торжественно предъявил несколько вариантов разрешений: письменное, голографическое, электронное, графическое и выгравированное на металле.
«Эх…».
Не то чтобы Женька хорошо умела читать по-джамрански, но голографической записи советника вполне доверяла.
– Не волнуйся, – добавил Талех. – Опекуны в курсе и держат геномометры наготове. У меня всё под контролем. Но тебе надо переодеться.
Он вручил ей такую же накидку, как у него, только размером поменьше. Пока Евгения переодевалась за голо-ширмой, еле попадая дрожащими конечностями в рукава, Талех объяснял, как будет проходить репетиция.
– Сначала – генетический массаж, чтобы настроить тебя на соответствующий лад… Не обольщайся. Массаж допускается только на репетициях… Ещё ты должна выпить блокиратор сыворотки-переводчика. Мы будем общаться только по-джамрански.
– Я не… – пискнула из-за ширмы Женька.
– Постараюсь использовать облегчённую версию, – обнадёжил её Талех.
– Я не готова, – Евгения сделала последнюю попытку, выходя из-за ширмы и с непривычки путаясь в балахоне.
– Ничего, – успокаивал Талех. – Для этого и необходим массаж. Это всего лишь репетиция, чтобы освоиться.
– И сколько всего таких репетиций?
– Как минимум – четыре. Мы же не хотим провалиться с позором. При всех. Правда?
– Угу…
Он протянул ей таблетку. Женька запила блокиратор водой, давясь от волнения.
«Трусиха! Радуйся, что он не знает о твоей сделке с Сандером».
– Ты что-то сказала?
«Мамочки! Неужели он до сих пор телепат?»
– Ничего, – пролепетала Евгения.
– Значит, почудилось.
Талех проглотил таблетку и усадил одеревеневшую Женьку на кровать.
– Теперь мы на равных… Расслабься, милая. Это всего лишь массаж…
После восхитительного массажа первого уровня Женя действительно расслабилась и улетела в страну генетических грёз. Очнулась, только когда Талех наклонился к ней и, касаясь губами уха, ласково прошептал:
– Эт-жанди, архан сэнах-эждин даашс…
Евгению бросило в дрожь, горячая волна прошла по телу… Она попыталась дышать глубже.
– О-варал эт-жанди, суннаравилас асх… – чувственно шептал командор, укладывая её на кровать и задёргивая голо-завесу щелчком пальцев. Он неотрывно смотрел на неё, и звёздные зрачки ширились, закрывая радужку.
«Стихи», – обречённо догадалась Женька.
Какая там облегчённая версия! Она ни слова не понимала…
– Даавер, джаннат…
Он повторил фразу, медленней, чтобы его «о-варал эт-жанди» запомнила, и осторожно опустился на неё…
«А ведь сейчас мы одни! – паниковала Евгения. – А когда вокруг будет целый табун советников…».
Талех положил ладонь ей на лоб, что-то сказал успокаивающе, по-джамрански. Женька лишь испуганно таращилась на него, силясь перевести. Сердце неистово колотилось в рёберной клетке, то ли от близости командора, то ли от ощущения полного провала…
«Да, если бы это происходило на Серендале, меня бы уже дисквалифицировали».
Талех обнял её и несколько минут лежал молча. Женька вдруг успокоилась и расслабилась, мечтая совсем не шевелиться. Тогда командор снова прошептал тот же стих, неторопливо, делая ударение на каждом слове…
Евгения хихикнула.
– Ты спрашиваешь: «Избранница желанная, готова ли ты принять долгожданного на ложе из лепестков и трав в саду твоего сердца?».
– Эр ру-джамрану, – ответил Талех, уткнувшись ей в волосы.
«Теперь по-джамарански, – перевела Женька. – Ой, надо не переспрашивать, а отвечать. Это же не сложно сказать – да? Балбеска».
Он приподнялся и выжидающе посмотрел на неё, с хитрой улыбкой.
– Эр-ру тан-рах, – смущаясь, ответила Женька.
По-джамрански сие означало что-то вроде: «теперь, разумеется, да» или «да, бесспорно»… Короче, «делай со мной, что хочешь».
– Ай! Талех, изверг, прекрати.
Командор коварно щекотал её.
– Талех!
– Женя… – она услышала своё имя с джамранским выговором и моментально растаяла.
– Рахх-аррэно, – улыбнулся Талех.
Она поняла, что должна отвечать стихами.
«Ну, ладно, – подумала Женька. – Будет тебе «ахрэно»!»
И с серьёзным видом продекламировала:
– Кехарос. Мурах двиджидах. Абзурос валяхос мурах…
В переводе с джамранского приблизительно то же, что и «Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве. И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове».
Талех расхохотался – громко и заразительно… Внезапно посерьёзнел. Посмотрел на Евгению так пылко, что у неё ухнуло сердце. Провёл горячими пальцами по её вспотевшим ладоням и требовательно развёл в стороны руки, слегка удерживая запястья, там, где ощущалось биение пульса. Затем совершенно обездвижил, обхватив её ноги своими ногами, стиснул посильнее, и произнёс напевно и страстно, с лёгкой хрипотцой в голосе, глядя ей прямо в глаза:
– Лод-аэро тиварх аррхоноррэ…
Она закрыла глаза, очаровано внимая бесконечному шороху чужих слов. Рифмы проникали в самую душу или в ДНК, оставляя след, без прямого генетического обмена. Женьке нравился завораживающий голос Талеха. Он уносил её на волнах счастья, заставляя принадлежать лишь ему, опьяняя, захватывая и покоряя… Если бы сейчас в каюту ворвался корабельный десант, опекуны, доктора и служба безопасности, Евгения бы даже не заметила…
Она упустила момент, когда голос Талеха изменился, стал ниже и зазвучал приглушённо. Что-то переменилось в его захвате. Женя в смятении открыла глаза и встретила холодный взгляд джамма. Талех превращался, как в замедленном сне, а вовсе не быстро, как в воспоминаниях Сандера. Она с опаской покосилась на правую руку командора и увидела шип, прорвавший ткань…
Крик застрял в горле. Евгения зажмурилась, надеясь отогнать наваждение, но узелковые сочленения брони ощутимо вдавились в тело через тонкую ткань…
«Я здесь совсем одна!»
Никто не придёт на помощь.
«Он меня не поймёт… А по-джамрански уговаривать не умею!»
Женьке не приходило в голову выучить джамранские вопли о пощаде… И до коммуникатора не дотянуться…
«А вдруг, опекун заглянет с проверкой и спасёт? – мелькнула слабая надежда. – До того, как меня порвут на куски».
Женя всё-таки отважилась открыть глаза и взглянуть смерти в лицо. И была ошарашена откровенно издевательской ухмылкой командора. Он превратился не полностью. Лицо оставалось прежним, только глаза как у джамма.
– Тебе страшно? – насмешливо поинтересовался он, и Женька сообразила, что действие блокиратора закончилось.
– Тебе нечего бояться, – Талех неожиданно отпустил её и поднялся с кровати. – Я контролирую эффект проявителя и скоро вернусь в обычную форму.
Она с трудом верила… Так провести её! Женя полежала с минуту, приходя в себя и чувствуя, как в ней постепенно нарастает гнев… Наконец, плотина рухнула. К Женьке вернулся голос. Она вскочила и заорала:
– Кретин! Идиот! Баран!
– Спасибо, – ответил Талех, усаживаясь в кресло…
– Ненавижу! Ненавижу тебя и всех джамрану!
– Ну, и?
– Что-то ты скромно! Надо было завершить начатое! – разорялась она. – Отрастить рог во лбу и распороть меня как поросёнка!..
Она вопила что-то ещё, пока Талех не стал прежним Талехом – джамрану. Затем осознала весь абсурд ситуации, замолчала и обвиняющее уставилась на командора.
– Помогло, – удовлетворённо констатировал тот. – Шоково-генная терапия – превосходное средство от неуёмного любопытства и разыгравшейся фантазии.
Постепенно до неё дошло.
– Так ты… Как ты узнал? Когда? Сегодня? Из-за телепатического генома?
Талех кивнул.
– И поэтому придумал эту дурацкую репетицию?
– Не придумал. Репетиция была запланирована, только чуть позже, когда ты, наконец, перестанешь коверкать джамранские слова и научишься отвечать в рифму.
Он встал с кресла, подошёл к ней и толкнул обратно на кровать.
– Ну?! Как ты это объяснишь, ксенопсихолог? Я – твой капитан отдал тебе приказ. А ты его бессовестно проигнорировала. Что я должен после этого с тобой сделать?
Женька нервно сглотнула и отвела взгляд.
– Э-э… Отправь меня к офицеру по этике…
– К гатраку!
– Зачем?
Видимо, она основательно поглупела от шока. Талех даже не улыбнулся.
– Ещё чего! Это наши дела. Будем решать их сами, – он прищурился. – По-семейному.
– Дудки! Ты мне пока не муж, – дерзко ответила Женька и покосилась на кончик хлыста. – Но, как капитан, можешь показать свою власть. А потом я уволюсь.
– Идиотка, кретинка, балбеска, – сердито заявил он и ласково добавил. – Дурочка. Я же говорил, без необходимости…
И спрятал хлыст.
«Ключевое слово здесь – необходимость», – мрачно подумала Женя.
– Ладно, – Талех вздохнул и сел рядом. – Теперь ты знаешь страшную правду. И что будешь делать? Откажешься?
– Нет, – ответила Женя. – Ни за что! Не дождётесь… А Сандер тоже хорош. Мог бы просто мне рассказать, а не устраивать шоу ужастиков во время генетического массажа.
– Вот, значит, как, – Талех покачал головой. – Ежели так, то я не вправе призвать его к ответу.
– Ты о чём? – Женя совсем уже ничего не понимала.
– Видишь ли… Опекуны не имели права тебе рассказывать. Каример запретил в официальной форме, под угрозой наказаний. Есть такой пунктик на усмотрение главы Совета. Учитывая, что ты не джамранка… Но запрет не распространялся на РНК-коды и генетический массаж. Сандер нагло этим воспользовался.
– То есть, они сговорились…
Женька застонала от досады.
– Что? – переспросил Талех.
– Морри с Сандером устроили заговор! – возмутилась она. – То-то опекунша вчера так и вилась возле психологической службы! Разве что в рот мне не заглядывала и не сканировала. Ждала моей реакции на выходку Сандера. А ведь прикидывались…
– В иной ситуации, они бы не упустили такую возможность, – усмехнулся Талех. – Наперебой кинулись бы расписывать в красках.
– А вышло только хуже, – нахмурилась Женя. – Я видела… кошмар…
– Помню тот случай, – Талех кивнул. – Сандер там присутствовал, в качестве стажёра… Партнёр был слишком молод, неопытен и не готов.
– А женщина… Она…
– Её не спасли… Он покончил с собой на следующий день… Хотя его никто не винил. Несчастный случай и далеко не рядовой. Его рассматривают, как пример безответственного отношения к ритуалу. Парень был на грани срыва, опекуны не уследили. Он не признался. Не хотел ждать или начинать всё заново… И, тем не менее, джамрану вступают в брак, как прежде, и никого это не останавливает… Но с тех пор очень строго отбирают опекунов.
– Прости, Талех. Я больше не…
Он прикрыл ей рот ладонью.
– Тсс, не извиняйся. Я не хотел тебя напугать, лишь преподать урок, но, кажется, перестарался.
– Ага, сейчас ты скажешь, что я вправе отказаться, если будет страшно.
– Нет, – Талех вскинул брови. – Вовсе нет. Не рассчитывай на поблажки. Я рад, что тебе выпали эти испытания – землянин, правда о четвёртом этапе, Сандер, Морри, джамранский язык… Ты всё выдержишь. У нас будет настоящий союз и крепкие узы.
Талех улыбнулся, а Женя в недоумении хлопала глазами. Этот шок, пожалуй, был посильнее.
«Ага, через тернии к звёздам», – первое, что смогла подумать она, а вслух спросила:
– А какие у тебя испытания, Талех?
– Ты, – он рассмеялся. – Чаю хочешь?
«Джамрану!»
Спустя два дня Учёный совет по обыкновению заседал на Арвазасе. Погода выдалась отличная, как и предсказывали, как и заказывали. Безоблачный денёк, слабый ветерок и никакой изнуряющей жары. Учёные советники устроились под открытым небом – на лугу в центральном парке, вкушая сладкие фрукты, попивая вино и нежась под лучами Виктимуса. Кто-то купался в бассейне, походя обсуждая дотации на науку… Кто-то подписывал документы, лениво свесив руку с шезлонга…
Внезапно яркая синева неба взорвалась ослепительной вспышкой. Учёные зажмурились. Некоторые остолбенели, другие бросились в спасительную тень пляжных зонтиков… Небо резко потемнело, и парк накрыла огромная тень… Величественный корабль, похожий на чудовищного кита с парусами, опустился и завис над городом, отрицая все законы гравитации. Дно корабля покрылось рябью, заблестело и стало экраном, где тотчас же появилось изображение черноволосого мужчины с глазами чужестранца.
– Мы пришли с миром! – возвестил он по-алактински.
Приветствие эхом разнеслось по всей планете, отдаваясь раскатами грядущей бури в людских сердцах. Только они об этом ещё не знали…
«Мы пришли с миром!»