Книга: Оружейный барон
Назад: 26
Дальше: 28

27

Вечером следующего дня я ужинал в ресторане «Дуб и омела». Прикрывали меня офицеры из ведомства генерала Моласа. Притащить с собой рецких офицеров и сесть порознь после той буйной пьянки, что мы тут устроили в прошлый раз, значило заранее провалить все дело. Вот и пришлось идти на поклон к генералу. Впрочем, он откликнулся охотно.
Столик я выбрал специально тот, за которым в прошлый раз сидели Маара со своим кавалером.
Услужливому халдею я сделал такой заказ:
— А подать мне красного вина, буженины с хреном, салат из свежих овощей, хорошо прожаренную отбивную — не люблю мясо с кровью, что-нибудь сладенького к кофе. А на десерт — Крона.
— Простите, ваша милость, не понял, чего вам подать на десерт? — переспросил официант, округлив глаза все же от понимания произнесенной фразы и пугаясь ее.
— Крона. Человека, который часто сидит за этим столом у вас, — спокойно повторил я имя регента Ночной гильдии Будвица. — Только живого и невредимого. И пусть поторопится. Это в его интересах.
Крон мне понадобился, потому что налетчики на мой дом были из Ночной гильдии, и мне требовалось прояснить окончательно, чья это инициатива. Принц и Молас также были недовольны резким переходом Ночной гильдии от банального воровства и крышевания проституток к откровенному разбою, и подозревали тут активизацию происков вражеских разведок.
Как я это узнал? Да просто… Сознался один тяжело раненный перед смертью. Облегчил себе душу. Даже полевой экспресс-допрос из моего мира толком применять не пришлось. Хватило ему к полученным ранам дополнительно прострелить коленную чашечку. И при угрозе прострелить вторую он выболтал все, что знал. А знал он немного.
Кто-то хорошо заплатил за мою смерть. Кто? Не знает. А кто знает — сбежал. У сбежавшего главаря кличка Лось. Перед акцией им выдали только аванс по два золотых. По завершении обещали еще по десять. Я аж присвистнул, учитывая, что нападавших было как минимум десятеро. Щедро оценили мою голову, можно гордиться.
В трофеи нам достались самые разнообразные ножи, кастеты, аванс с убитых — восемь золотых, не считая мелочи в их кошельках, четыре гражданских револьвера под патрон 6,5 на 18 миллиметров в разной степени сутенерской пафосности да новенькая пароконная коляска и к ней рослый имперский рысак — красивый, серый в яблоках мерин. Второй такой же, любовно подобранный в пару, был убит мною из пулемета. Из-за чего их и бросили на месте преступления. Хорошая коляска на железной раме и с рессорами — сойдет за тачанку даже под «Гоч-Лозе». Конь дорогой. Был бы с яйцами, стоил бы как «роллс-ройс» в моем мире.
Светало, когда на двух экипажах прибыла группа быстрого реагирования с завода. Тараканы беременные. Где их только носило? Тут всего четыре километра от завода.
К этому времени пленный успел склеить ласты от кровопотери. Так что прежде, чем работать похоронной командой, выложили мы трупики нападавших — всех четырех в рядок на улице для опознания. И соседских женщин позвали обмыть и собрать в последний путь нашего погибшего. Скончался егерь от пули в сердце. Маленькая дырочка входная, не сразу и заметишь такую на голом теле, а на мундире ее совсем не видно. А выходной нет…
Полиция с ленцой явилась только к полудню — район у нас не престижный, вообще-то они и не чаяли тут увидать целого королевского комиссара, да еще флигель-адъютанта его величества в качестве объекта разбойного нападения. Ох и забегали тогда господа полицейские, как тараканы под тапкой. Сам полицай-президент столицы через час пожаловал с фотографом и старым сыщиком, который подтвердил причастность всех нами убиенных к Ночной гильдии — они своих адептов клеймили как скот маленькой татушкой на левом запястье.
— Как же это так, господин комиссар? — изумился седой начальник полиции, глядя на трупы.
— Это мне вас надо спросить: как же это так? — вернул я ему вопрос. — До сегодняшней ночи у нас был очень тихий и спокойный пригород. Прошу в беседку, ваше превосходительство. Простите, но дом занят похоронными хлопотами. Я в этой стычке человека потерял. Верного человека.
До приезда Онкена с Моласом в сопровождении Вальда с рецкими егерями успели мы с полицай-президентом на двоих уговорить в садовой беседке бутылочку зеленого вина из виноградников маркграфа и договориться о поставках в департамент полиции партии компактных револьверов под большой калибр. Очень уж хотел его превосходительство хоть чем-то загладить недосмотр своего департамента.
Интересно то, что до фотографирования мазуриков в фас и профиль и ведения картотеки местная полиция уже додумалась, а вот до дактилоскопии нет. Надо помочь…
Когда мы закончили нашу беседу, улица перед моим домом уже напоминала стоянку возле гипермаркета в выходной день. А от магниевых вспышек фотографов рябило в глазах. Репортеров от моего обиталища егеря гоняли примкнутыми к винтовкам штыками. Представляю заголовки вечерних выпусков. Особенно про пулемет в доме…
Пока я ждал в ресторане ночного регента, накидал на салфетке эскиз самозастегивающихся наручников — простая, в сущности, вещица, да и замок примитивный. Однако пригодится и мне для пленных, и полиции для задержанных мазуриков. Делать их можно из отходов нашего производства силами наших же фезеушников. Им и практика, и какой-никакой самостоятельный заработок. А патент возьмем гражданский — желающие производить столь полезную в хозяйстве вещь найдутся. Полиции в империи много. А мне и копейка не лишняя.
Час пролетел незаметно. Захлопнув крышку часов, я уже подумал, что «такой крутой баш уста» посчитал западло со мной встречаться. Типа уровень мой не тот. Я же не представился халдею. Подумаешь, старлей, если судить по погонам. Невелика шишка в этом лесу. А героев с ленточкой Креста военных заслуг уже много на второй год войны.
Но регент все-таки пришел, когда я доедал эклеры и помаленьку попивал хорошо заваренный кофе. Ужин был хорош. Мне даже понравилось, что мне не мешали его с аппетитом поедать. Крон подошел, нагло сел напротив меня без приглашения, внимательно меня рассматривая. Лет ему было на вид сорок пять. Сероглазый брюнет с седыми висками. Нос тонкий, с нервными, как бы выгрызенными ноздрями. Широкий подбородок с ямочкой, как у Жана Марэ. Гладко выбрит. Пахнет неплохим парфюмом. Одет дорого, в бежевую тройку, белую сорочку и синий галстук в средний желтый горошек. Такой же платок торчал из верхнего кармана. Все от очень хорошего частного портного — в этом мире еще не сошли с ума от брендов. На жилетке золотая часовая цепь с брелоком в виде русалки. Рыбий хвост ее состоял из плотно посаженных мелких бериллов травяного цвета, а волосы полосами из мельчайших сапфиров, глаза бриллиантовые — каждый на полкарата. Занятная вещица. На жестких манжетах золотые запонки с крупными изумрудами в окружении мелких бриллиантов. И простой перстень-печатка на левой руке. Гладкий.
Я все это время спокойно пил кофе и ждал, когда он скажет первую фразу. Мне это было необходимо для того, чтобы рисунок разговора выстроился так, как мне требовалось. И тут уже без разницы, что он скажет. Главное, чтобы он сказал свое первое слово.
Когда Крон составил свое мнение обо мне, то спросил с типичной блатной интонацией:
— Чё те нада, фраер? Мое время бабла стоит нехилого.
Я ожидал увидеть в уголке рта золотую фиксу, но обломался. Ее не было. Придется немного поправить рисунок беседы, который мы разрабатывали вдвоем с Моласом.
— Однако, — усмехнулся я, ставя чашку на стол. — А мне говорили, что вы даже образованный человек и имеете манеры. Столько врунов развелось в последнее время. Куда катится мир?
Последняя моя фраза звучала откровенно ернически. Но я уже добавил в голос металла:
— С каких это пор Ночная гильдия стала брать заказы на убийства?
— Угу… — Крон сморщил глумливую гримасу. — С тех самых, когда мирные граждане стали держать в доме пулеметы. Мы же за это тебе предъяву не кидаем. Как и за четыре жмура. И за зажиленную коляску с мерином тоже. Пользуйся. От меня чё нужно?
— Заказчик.
— Стукачей в Ночной гильдии нет.
— Нет, так будут, — спокойно сказал я. — Надеюсь, ты прокачал, кто я?
Крон кивнул. Но молча.
— Указ о создании ЧК в газетах прочел?
Крон кивнул снова. Безучастно, так только — подтверждая сам факт.
— Тогда делай выводы. Только быстрее. Промедление тут смерти подобно. Причем в буквальном смысле этого слова.
— Угрожаешь, начальник? — Регент снова стал играть в блатного. — Так неча нас ужо пужать, мы ужо пужаные.
— Точно, наврали мне про твое образование, раз внимательно читать не умеешь, — поднял я руку и щелкнул пальцами.
Официант возник прямо из воздуха.
— Еще кофе мне и моему гостю. Его у вас хорошо варят, — и обернулся к главе Ночной гильдии: — Что-нибудь к кофе будете?
Тот отрицательно покачал головой.
— Только кофе, — подтвердил я заказ.
— Сей минут, — и официант моментом развоплотился.
Прямо колдовство какое-то.
— Ты в курсе, — перешел я с ним на «ты», хватит вежливостью баловаться, раз он сам так хамит, — что твои люди убили егеря моей охраны?
— В газете читал, — ответил он.
Вот как, вечерние газеты, оказывается, уже вышли. Что-то рановато сегодня.
— А знаешь, кого именно они убили?
— Не знаю. И, откровенно, знать не хочу, — скрестил он руки на груди, отчего его запонки красиво заиграли в отражении светильников.
— А зря. Убили они рецкого горца. Учитывая, сколько в городе рецких стрелков и егерей сейчас, то Ночная гильдия может нарваться на вендетту по всем правилам.
— По каким это правилам? — фыркнул он.
— Вырежут всех. До седьмого колена, — сказал я с серьезной мордой.
— Кто же такое допустит в Будвице? — спросил он с хорошо скрываемым испугом.
Слава о рецких горцах далеко бежит. И чем дальше, тем страшнее о них рассказывается. Вот что значит пятьсот лет подряд в боях пленных не брать.
— Ты забыл, как называется королевская комиссия? Так я напомню. Чрезвычайная. И она вправе отдать приказ о чрезвычайных мерах. Террористический акт, который сотворили твои подопечные, покусившись на жизнь королевского комиссара, вполне подходит под определение «пособничество врагу» в военное время. Фронт, между прочим, всего в трех часах езды на паровозе отсюда.
Посмотрел на его ошарашенное холеное лицо и усмехнулся:
— Но лично я могу горцев и остановить… как их вождь. Если мне головой выдадут Лося живого и способного членораздельно разговаривать. И с ним заказчика ночного теракта. Остальные лично мне неинтересны.
При этом я делал сознательные ударения на слово «лично».
— У вас ничего не получится, — твердо высказал он, придя в себя. — Это мой город.
— Еще как получится, — уверенно посмотрел я ему в глаза. — И в таком случае каждого, кто попадется с характерной татуировкой на запястье, будем ставить к ближайшей стенке и незамедлительно расстреливать. ЧК просто объявит Ночную гильдию вне закона. Тогда не только кровники из горцев, а каждая вами крышуемая проститутка сможет убивать вас безнаказанно, чтобы не отдавать вам половину своего заработка. И ей ничего за это не будет. Потому что вы станете вне закона вообще. Любого закона. А из города не выйти — он окружен войсками.
Обрисовав эти не радужные для него перспективы, я вынул из планшета и положил на стол постановление Чрезвычайной королевской комиссии по борьбе с саботажем и пособничеством врагу, на котором стояли все семь настоящих подписей комиссаров и нужные печати. Но не было даты.
Принесли кофе. Я к нему не притронулся, а Крон свой выпил залпом. И стал читать короткий, но не допускающий двойного толкования текст. Особенно в той его части, где говорилось о запрещении остальным подданным короля и гражданам империи, в том числе и родственникам, предоставлять членам Ночной гильдии «кров, хлеб и воду» под угрозой смертной казни.
Я же играючи вертел в пальцах химический карандаш, действуя ему на нервы.
— Могу поставить дату прямо сейчас, — произнес я с доброй улыбкой, когда он прочитал документ об объявлении Ночной гильдии вне закона. — И даже дать вам полчаса форы убраться отсюда. Вы этого хотите?
— Нет. Не хочу, — сказал он после некоторого раздумья. — И по поводу дым-глины скажу, что в армии ее не будет, если вы действительно даете нам карт-бланш на расправу с ее распространителями.
Ага… Успела, значит, Маара с ним переговорить.
— Неофициальный, — кивнул я головой. — Сами понимаете… Не можем мы на такое пойти официально, а вот закрыть глаза на некоторые события — вполне. Но я не услышал ничего про Лося. Ибо, покрывая его, вы берете, таким образом, всю ответственность за ночной теракт на себя.
— Заказчика его вам тоже в праздничной обертке с бантиком доставить? — ухмыльнулся Крон.
— Лучше просто покажите нам издали, где он живет и его самого. Дальше мы уже сами как-нибудь. И вообще, ЧК к полиции никакого отношения не имеет, как и военная разведка. Ловить вас за ваши традиционные промыслы им в задачи не ставится. Но если вы патриоты своей страны, то должны во время войны с ними сотрудничать, а то вражеские агенты уже как мыши в амбаре расплодились в ВАШЕМ городе.
— И что мы должны делать? — выдохнул он, как навьюченный стирх.
— Об этом с вами отдельно переговорят. И не я. А человек, который покажет вам вот это.
Я положил на стол половинку серебряного кройцера, разрубленного на заводской гильотинке.
— А это будет у вас.
Положил вторую половинку так, чтобы они выглядели целой монетой.
— Выбирайте любой. Когда убедитесь, что половинки от одной и той же монеты, то назовите любое число до двадцати. В ответ вам назовут цифру, которая при сложении с вашей составит число «двадцать один». Если человек назовет любое другое число — убейте его тут же. Место встречи «Круазанский приют». Вы же его время от времени посещаете? Не думаю, что Маара откажет вам в месте для уединения.
— Спасибо за кофе, — сказал Крон, вставая и забирая половинку кройцера. — Не скажу, что мне приятно было с вами познакомиться. Но полезно.
Есть вербовка! Молодец Молас, как он его просчитал!
— А уж как мне было неприятно ночью применять собственное изделие не по врагам, а по подданным моего короля, — вернул я ему любезную фразу. — Кстати, за вами должок за сожженные патроны и извинения за убитого рецкого горца. К тому же мое время бабла стоит нехилого.
Крон коротко кивнул.
После его ухода я потребовал вечернюю газету. Большой заголовок «В городе второй день в криминальных разборках используются армейские пулеметы» помещался на первой странице. Не знаю, кто поработал с редакторами, но смысл статьи сводился к тому, что Ночная гильдия по ошибке залезла в мой дом и схлестнулась с моей охраной, которая и применила для обороны пулемет. И итог — один охранник убит, как и четверо нападавших. И прочее бла-бла-бла о том, как с началом войны распоясался в городе криминал. Ничего особенного. Я ждал большего резонанса.

 

В неприметной с виду дешевой карете в соседнем переулке меня весь вечер ждал помощник Моласа капитан Санеда, которого бросили на контрразведку в Будвице. Простите, на дофронтовую разведку.
Разведка ольмюцкой армии теперь делится на дофронтовую, фронтовую и зафронтовую разведки. Но по сути это бутафория, так как дофронтовая разведка занимается лазутчиками и шпионами, то есть действует там, где официальная имперская контрразведка недорабатывает. Причем сделана такая реорганизация управления второго квартирмейстера Моласом безо всякой помпы и шума. Кому не надо — тот не знает. От этого я еще больше зауважал генерала.
Закрыв за собой дверь кареты, я отдал капитану половинку серебряного кройцера и сказал:
— Теперь он твой. Деньгами его не балуй, он и так богатый. Если только сам попросит с обоснованием трат.
— Ну ты, Савва, и кудесник, — восхитился капитан.
Еще бы. Я столько видов шантажа в кино видел, что здешнему разведчику и не снилось никогда. А еще больше про них читал.
— Главное, не пережми палку, — ответил я. — Крон неординарный человек и себя очень уважает. И чутье у него звериное. Думаешь, легко с такими? У меня вся спина мокрая.
Открыл переднее окошечко и скомандовал кучеру:
— Во дворец.
— М-да… — произнес капитан, когда копыта застучали по брусчатке. — Получим мы от Моласа по первое число на разборе за то, что сами до такого не догадались.
— Скажи ему, что я тоже не догадался бы, если бы они сами на меня не напали. И еще это… — Я достал лист бумаги и отдал его капитану.
— Что это?
— Разрешение на выдачу двух ручных пулеметов вне очереди. Получишь с завода. Это для твоих групп быстрого реагирования. Еще револьверы компактные большого калибра для скрытого ношения с гражданской одеждой. Вот такие…
Вынул из кармана вороненую машинку, которую неугомонный Гоч все же сваял. Пока, правда, только в одном экземпляре, который я забрал с собой на «стрелку» с главарем Ночной гильдии в качестве оружия последнего шанса.
— Уж ты… Какой малыш… и под армейский патрон? — удивленный капитан взял в руки наше новое стрелядло. — Как называется?
Он обратил внимание, что на револьвере не было никаких клейм вообще.
— «Гоч-бульдог».
Капитан привычно выщелкнул барабан и крутанул его. Сказал разочарованно:
— Маловато зарядов-то. Всего пять.
— Кому не хватит в короткой уличной перестрелке пяти патронов, тому и двенадцать ничем не помогут, — наставительно заявил я сентенцией моего российского ротного, которой он разразился в ответ на солдатские жалобы про малую емкость магазина для ПМ. — Тренируйтесь стрелять каждый день в движении. Тир в штабе хороший.
Карета въехала в дворцовые ворота и приняла в сторону крыла ведомства Онкена.
— Ну что? Пошли сдаваться, — улыбнулся я.
Не часто я бываю так удовлетворен сделанной работой.

 

Забегая вперед, скажу, что Ночная гильдия хорошо отработала на местный СМЕРШ до самого конца войны. А после войны умный Крон устроил воровские гастроли по империи и не только. Воровали они редко, но по-крупному, используя все наработки, которые освоили на ниве контрразведывательной деятельности. Однако в Будвице Ночная гильдия ничего такого не допускала, и полицай-президент регулярно получал очередные чины и ордена за безупречное обеспечение общего благочиния.
Извинения свои Ночная гильдия принесла в виде роскошного венка на похороны Йёссена с покаянной надписью на траурной ленте. Рецкие егеря смотрели на эту братию с венком волками, но я их заранее предупредил, что повода для кровной мести нет. Ошибка вышла, а трупы имеются с обеих сторон. Впрочем, и сами адепты Ночной гильдии предпочли не задерживаться на кладбище.
И еще в тот же вечер по возвращении из дворца меня ошарашили нежданным подарком от Крона. Прямо на дом доставили еще одного серого в яблоках мерина в пару к трофейному. Упряжь у трофейной коляски под пару заточена.
Дожидавшийся меня в садовой беседке за разговором с моим кучером его старый знакомец — хорошо одетый пожилой берейтор с ипподрома с поклоном передал от Крона, что моя семья теперь под защитой Ночной гильдии и я могу уезжать на фронт со спокойным сердцем. И оставил на столе по всем правилам оформленную дарственную на коней и коляску от совсем «левого пассажира», что меня реально улыбнуло. Лишний раз понял, что Крон очень умный человек. И комедию в ресторане ломал предо мной вовсе не от дурости, подумал я, смотря в спину берейтору, удаляющемуся от нас легкой рысью в сгущающиеся сумерки верхом на изумительной красоты рыжей кобыле.
Жену, правда, пришлось успокаивать долго. Она за меня не на шутку испугалась. Так что и пулемет в доме как прописался. Ей с ним спокойней. Она сама его чистит и смазывает и держит по ночам около кровати в моментальном доступе рукой. А стрелять из него ее научат на полигоне как следует. Мало ли что в нашей жизни пригодиться может.
Заказчик покушения на меня оказался низкооплачиваемым невзрачным мелким чиновником Статистического департамента, что сидел на регистрации входящих документов. Протирал он штаны в этом департаменте долго — почти двадцать лет, с самого основания конторы. Был щупл, тих, исполнителен, безотказен и без амбиций. Таких чиновников карьерное начальство просто обожает. По его виду никогда не скажешь, что такой сморчок способен на поступок.
Но вот его хобби меня сразу насторожило — чинуша был маньячный голубятник, и разведение голубей составляло его второй доход, как бы не больший, чем департаментское жалованье. Тут мне сразу припомнился телесериал «Гибель империи». Вот она, его связь с начальством. И регулярная покупка или продажа им почтовых голубей курьеру на Птичьем рынке никаких подозрений доселе не вызывала. Теперь появилась возможность таких курьеров брать под белы ручки. Главное было не попутать их с обычными покупателями, которых тоже хватало.
На следующий день после моей беседы с Кроном мне на дом привезли Лося со связанными за спиной руками. Разве что в подарочную бумагу не завернули с бантиком.
Кличку тот получил говорящую, здоров был парень. На что я больше метра восьмидесяти, так он еще на полголовы меня выше. А народ тут все больше мелкий, сто шестьдесят — сто семьдесят.
Усадил я его на лавку в садовой беседке, рук не развязывая, спросил:
— Ты в курсе, Лось, что твоя жизнь отныне принадлежит мне?
Он мрачно кивнул.
— Не слышу?
— Да.
— Что да?
— Моя жизнь принадлежит тебе, начальник.
— Тогда делай, что скажу я, или слушай человека, которого назначу я, и проживешь долго.
— Разве это жизнь, начальник, — посмотрел он на меня жалобно. — Цепным барбосом.
— Ты выбрал смерть? — спросил я его, доставая армейский револьвер как самый большой из ручного оружия, со скрипом медленно взводя курок до щелчка. — Или предпочитаешь нож?
Я подозвал егеря, который с радостью обнажил свой дедов кинжал и, играя на лезвии солнечными зайчиками, продемонстрировал его Лосю.
— Я этого не говорил, — спрятался Лось в свою внутреннюю раковину.
Уже лучше. Жить все же хочет.
— Ну, так будешь служить?
— А куда я денусь, начальник? Откажусь, так меня свои же на пику поставят. Еще вчера мне конкретно объяснили, что я круто рамсы попутал. Искупать должен.
— Вот и ладно… Тогда отвезу я тебя к тому, кто тебе будет отдавать приказы. Развяжите ему руки и дайте напиться.
Лось по нашему наущению предъявил заказчику претензию с распальцовкой, что они ему не нанимались охреневать в атаке на пулеметы. И отбил-таки у него половину обещанного гонорара, который мы оставили ему — на расходы.
На личную встречу Лось вызвал чинушу тривиально по телефону, отчего я просто выпал в осадок. Как тут все просто и патриархально еще. Встречались они на открытой всем ветрам веранде пивной, и люди Моласа заказчика там не только срисовали, но потом вполне грамотно повели наружкой. Дальше уже было дело техники.
К моему сожалению, заказчик не был связан с Тортфортами, а работал на царскую разведку. Чуть ли не официальным резидентом нелегалов был. Его Молас взял в разработку и долго еще кормил более или менее правдоподобной дезой.
Но при очередной попытке организовать теракт с целью убийства принца его ликвидировали. Живьем он не дался. Вот тебе и сморчок…
Я уехал на фронт, сопровождаемый напутствием Онкена, что по нынешним-то временам мне там будет безопаснее, чем в городе. Поэтому выбор начальства пал на броневой дивизион, а не на воздухоплавательный отряд, у которого база располагалась в городе. Чем кончилось дело с контрразведкой, я не знал, кроме того что бургграфа Леппе-Тортфорта расстреляли за дезертирство. Но об этом читали приказ в каждой воинской части империи. В назидание, так сказать.
Приговор же самому бургграфу зачитывал я лично перед расстрельным взводом. Не удержался от мелкой мести.
Назад: 26
Дальше: 28