ГЛАВА 13
Из трех пушек, которые достались нам по праву победителей, мы забрали две. Сердце кровью обливалось, когда мы закидывали лапником остающуюся здесь третью, последнюю, но на нее человеко-ресурсов просто не хватало. И так пришлось Одессита и Крепыша запрячь на переноску, практически оголив охрану каравана.
Впрочем, если кто и найдет орудие, то он, по факту, получит кусок железа — я снял замок, без него пушка не пушка. Но все же и мы потеряем ценный ресурс.
Я не знаю точно, что за модель орудия нам досталась и когда оно сделано, но одно понятно — предполагалось, что пушка попадет в руки достаточно маневренных частей. Предназначена она была для уничтожения живой силы противника, а не бронетехники. Хотя все равно логика тех, кто укомплектовывал склады, была непонятна. Что такое три орудия для воинской части? Для нас — да, ценное приобретение, но для серьезной позиционной войны — песчинка в пустыне.
Накануне, как только рассвело, мы с Голдом сдернули брезент с ближайшего к нам орудия и всесторонне его изучили.
— Семьдесят шесть миллиметров, — сразу же сказал Голд и брякнул затвором. — Ага, клиновой, полуавтоматический. Смотри-ка ты, помню, хотя видел такие орудия только в проекциях.
Пушка была не слишком высокая, с небольшим щитком для защиты от вражеских пуль и осколков, с достаточно большими колесами, что меня крайне порадовало.
— Свезло нам. — Голд засунул голову под ствол, потом чем-то пощелкал у станин. — Разборная она.
— То есть? — не понял я.
— Как конструктор, — пояснил Голд. — Я так понимаю, делали ее для военных действий в не слишком комфортных условиях — в болотах там или в горах. Поэтому если совсем уж местность непроходимая будет, то ее можно разобрать и перетащить по частям.
— О как. — Я с все возрастающей симпатией погладил холодный металл орудия. — Это дело.
— Прицела нет, — обеспокоенно сказал Голд. — А должен быть. Можно наводить и так, я про такое слышал, но это несерьезно.
Прицелы, все три, обнаружились в той самой сорочьей коллекции, что Ромул припрятал в лесу. Вот ведь какая штука жизнь, вся из случайностей состоит. А если бы мы про эту коллекцию не узнали накануне?
Я очень хотел забрать все три орудия, но мы и два-то могли транспортировать с огромной натяжкой, за счет того, что вынужденно оставляли тут кучу добра.
Снарядов мы взяли всего восемь ящиков, больше не получалось, остальные спрятали в лесу. Я отправил на эту акцию всех своих людей и сам с ними пошел, оставив лагерь под присмотром Насти и Полины. Мне не хотелось, чтобы хоть кто-то из здешних знал, где именно мы организовали захоронку. Ни к чему это.
Аккуратно сняв дерн, мы выкопали яму, застелили ее брезентом, перетаскали туда оставшиеся ящики с боезапасом для пушек, закидали их землей и вернули дерн на место.
— Вроде ничего так. — Одессит кинул на место схрона несколько веток. — Я бы не заметил, кабы не знал.
— Потом самим бы найти, — почесал затылок Крепыш.
— Так вот и запоминай, — приказал ему я. — Тебе потом это место показывать Ювелиру, я тебя с ним отправлю.
— А меня? — Одессит сделал жалостливое лицо. — Я все понял, слово моряка.
— Моряк, — засмеялся Голд. — С печки бряк.
— Чего? — возмутился Одессит. — То, что у нас нема моря, а у меня — тельняшки, ничего не значит. Морскую душу не задушишь.
— Не галди, — попросил его я. — Подумаем. Лопаты от земли чистить не забывайте.
Я с удовольствием посмотрел на шанцевый инструмент, который «волчата» приводили в порядок, и еще раз подумал: «Удачно мы сюда пришли, даже несмотря на потери».
Эти лопаты и еще кучу других не менее полезных вещей нам показала Лиана. Судя по всему, Ромулу они были не слишком нужны, и их присвоил себе один из его подручных, рукастый, по рассказам, мужик. Инструментов было не слишком много, но зато в неплохом ассортименте. Присутствовала даже пилка по металлу, которой, судя по всему и орудовали в автобусе. На одном из прихваченных оттуда сидений я сам этой ночью вздремнул несколько часов.
То есть всего было не так уж и мало, и это, с одной стороны, радовало безмерно, с другой — мы не сразу определились с тем, что забираем с собой. Как сказал Голд: «Чтоб не падать при ходьбе, бери ношу по себе».
По двум пушкам, огнестрелу и боезапасу, а также инструментам особых сомнений не было. А вот насчет генератора возник спор.
Был генератор хоть и небольшим, но тяжелым и громоздким, неудобным для переноски. Голд выступал за то, чтобы его тащить, Наемник же только фыркал и убеждал меня в том, что нам куда полезнее прихватить лишние снаряды, чем переть на себе бог весть какой по счету движок.
— У нас их уже сколько? — махал руками вояка. — У нас их уже много. И чего с ними делать?
— Рэнди разберется, — спокойно отвечал ему Голд. — И потом, это неплохой товар. Это выгодный товар, потому как дефицитный.
— Кому ты его продавать собрался? — Наемник огляделся. — А? Деревьям? Канавам?
— Был бы товар, а покупатель найдется, — философски заметил Крепыш. — Это я вам как ростовчанин говорю.
В результате победил Наемник и генератор был спрятан в укромном распадке километрах в трех от поляны, неподалеку от бочек с топливом.
На поляне мы не оставили вообще ничего. Все имущество, которое не подлежало транспортировке в этот раз, включая даже сиденья из автобуса, было спрятано и тщательно замаскировано в лесу. Увы, но это все, что мы могли сделать. Ну и надеяться, что заначки нас дождутся.
Хотя сделали мы и еще кое-что. Каждый крупный предмет был помечен буквой S, которую я собственноручно выцарапывал на бочках и корпусах. Мол, наше это. Не думаю, что подобное остановит того, кто это найдет, но зато поможет доказать факт нашего обладания этой вещью в том случае, если мы ее обнаружим в чужих руках. И обоснованность претензий, если придется ее отнимать у кого-то силой.
И совсем уже не было споров по той вещи, которую на себе перла Фира, лично. Мы нашли рацию. Настоящую.
Как это здесь водится, мы не смогли понять, к какой эпохе Старой Земли относилось чудо инженерной мысли, хотя Голд, осмотрев и саму рацию, и рюкзак, который к ней прилагался, высказал предположение, что сделали ее уже после Великой войны, но до Семи войн Халифата, то есть между концом двадцатого и серединой двадцать первого века.
В любом случае рация была древняя по конструкции, страшненькая внешне и очень добротно сделанная. Железный корпус, толстые шнуры, металлические дужки наушников, никакой внешней электроники, кроме единственного маленького табло, где высвечивалась частота. Чтобы сломать нашу находку, по ней надо было палить из пулемета Азиза или долго бить большим молотком.
Увы, аккумуляторы были разряжены, и включить для проверки этот подарок судьбы не представлялось возможным, но Фира совершенно не унывала, отложив наладку до прибытия в крепость. Тащила рацию она только сама, надежно приладив рюкзак на плечи и отказываясь от любой помощи.
Меня эта находка тоже порадовала до невозможности. Если восстановить ту рацию, что была в бункере, и если наше новое приобретение исправно (а я был уверен, что это именно так), то мы наконец получаем хоть какой-то канал связи. Это не цифровые технологии, к которым привык я, это не спутниковые удобства, но лучше, чем вообще ничего.
Мы вышли на рассвете, как говорится, едва солнце позолотило верхушки деревьев. Я прекрасно понимал, что скорость каравана (а это был уже именно караван, отрядом растянувшуюся колонну упрямо сопящих и навьюченных как мулы людей называть неправильно) будет очень невелика, а привалы придется делать часто. Выносливость, увы, конечна, а в данной ситуации она расходуется очень быстро.
При этом я очень хотел именно сегодня, до темноты, миновать сосновый лес, было у меня нехорошее предчувствие, что ночью там куда опаснее, чем днем. В прошлый раз мы потратили несколько часов на дорогу от него до точки назначения, и по этому гиблому месту шли около полутора часов. По идее, даже с привалами мы должны сегодня успеть до него добраться и миновать.
Но это по идее. А по факту все грозило стать не столь радужным, это я понял после первого же получаса дороги. Основной проблемой были пушки. Если люди, тащившие ящики, худо-бедно деревья огибали, то с пушкой это было сделать сложнее, даже с такой небольшой и маневренной.
В результате орудия мы все-таки разобрали, на что ушел целый час. До степи, похоже, придется нести их так. Одно неплохо — части пушки для переноски были приспособлены идеально, судя по всему, конструкторы изначально предусмотрели такой вариант.
— Я так полагаю, что был прав. — Голд посмотрел на ствол орудия, лежащий на земле. — Эта пушка изготовлена для войны в горах или чего-то в этом духе.
Он притворно покряхтел, давая мне понять, что староват для подобной физкультуры.
— Не исключено, — согласился с ним я. — Давай одновременно эту штуку поднимать, а то фигня выйти может.
Мы приподняли ствол и на «три-четыре» Голда закинули его на плечи.
— Тяжелая, зараза! — пожаловался мне Голд.
— Да ты-то что прибедняешься, основной вес на меня падает! — возмутился я. — Тебе впереди все легче!
— Килограммов семьдесят, не меньше, — пропыхтел Голд. — А что на тебя давит сильнее, так это правильно. Кто у нас тут главный? Кстати, вон, Азиз, так тот вообще такую дуру в одиночку тащит.
Мало того, с пулеметом могучий зимбабвиец тоже расставаться не подумал, так что вес он пер просто запредельный, как по мне. Выглядело это все крайне эффектно: тело Азиза бугрилось мускулами, ствол лежал плечах как влитой, лысый череп блестел на солнце, пробивавшемся сквозь листву, и пара женщин смотрела на негра, открыв рты и забыв о том, что надо куда-то идти.
— Ну, чего стоим, кого ждем? — спросил я у народа, не желая признавать некоторую правоту Голда. — Пошли потихоньку!
Автобус мы обирать не стали. Пусть Рэнди нас проклянет, но надо быть реалистами, трезво оценивать свои силы. И потом, жадность — плохое чувство.
Размеренно шагая, я думал о том, что если бы не люди, которых мы приняли в свои ряды, то все было бы гораздо менее радостно. Ну вскрыли бы мы этот склад — и? Кроме автоматов и цинков с патронами, ничего бы мы унести не смогли. Ну, может, еще какие-то мелочи вроде сухпайков, амуниции и инструментов. Ладно, еще рацию. Но это, по сути, и все. Так что не так уж все плохо получилось.
Впрочем, были и минусы. В качестве нагрузки нам еще достались дети, малышня в возрасте от шести до восьми лет, и вот тут я не знал, что сказать. Проку от них большого мне не виделось, к тому же они все время жутко галдели. Как это и бывает, страх, который живет во взрослых, над ребятней не имеет никакой силы, а потому они уже вчера перестали нас бояться и как ни в чем не бывало занялись своими детскими делами. То есть бегали, шумели и совершенно не задумывались о том, что это кому-то может быть не по душе.
Не стану врать: детей я не слишком люблю. И у меня самого их не было никогда, да и у моих друзей — тоже. Дети — это большая ответственность плюс полный отказ от привычного образа существования, я в той жизни не был готов к таким жертвам. А в этой о детях можно не беспокоиться: мы все тут стерильные, как пластиковые Кены и Барби. Процесс — сколько угодно, а вот последствий в виде малышей нет и не будет.
При этом вопроса: «И что мы будем с ними делать?» — у нас не возникало. Если уж достался нам такой довесок, что уж теперь? Не совсем ведь мы сволочи, чтобы их тут бросить одних. Да и женщинам в крепости будет куда девать свой нерастраченный материнский инстинкт, хоть Аллочку с Сережкой оставят в покое.
Но сколько же от них шума! И еще они все время лезут под ноги.
— Чтоб тебе! — еле удержался я от более крепкого ругательства в адрес непоседливого щекастого малыша, который, убегая от девочки с косичками, проскочил у меня между ног. — Лиана!
— Да? — догнала меня женщина-психиатр.
— Тебе был отдан приказ: следить за этой мелюзгой, — возмутился я, причем совершенно обоснованно. — Так какого же?
— Дети. — Лиана мотнула головой. — Это дети.
— А это лес, — обвел я глазами местность, окружавшую нас. — И мы не знаем точно: кто в нем, что в нем? А если эти гаврики убегут и заплутают? Сразу предупреждаю: временной максимум, который будет выделен на: «Ау!» и «Где ты, баловник!» — десять минут. Потом мы пойдем дальше, и гибель ребятенка будет на твоей совести. Тебе был отдан приказ, и ты должна его беспрекословно и неукоснительно выполнять.
Лиана хотела что-то ответить, поймала мой взгляд и явно решила мне не перечить. Вполне разумное решение. Более того, она кивнула и громко крикнула:
— Ребята, а ну все ко мне! Быстро-быстро.
Только в ладоши не захлопала, но это было и невозможно — на спине она несла небольшой тюк, который придерживала одной рукой.
Налегке вообще никто не шел. Исключение составляли только дети, Наемник, Джебе, Тор и Настя, сменившая винтовку на автомат. Они то и дело курсировали по всей длине каравана, пытаясь объять необъятное. Меня такое положение вещей не слишком устраивало, но что поделаешь?
Впрочем, риски того, что охрана в данный момент, увы, не на высоте, понимали только те, кто пришел со мной. Остальным было не до того — они тащили груз. Нельзя сказать, чтобы люди были рады такому повороту событий, но при этом, к моему немалому удивлению, особого неприятия происходящего я не увидел.
Накануне утром, когда встало солнце, я все-таки объяснил им, кто мы такие, зачем пришли и что планируем делать. Объяснил и про то, что любой может отправиться с нами, причем не в качестве раба, а как свободный человек, но при этом он должен будет внести свой посильный вклад в этот поход. Никто не отказался. И никто сейчас не пищал, жалуясь на судьбу.
Может, эти люди уже на самом деле поняли, что здесь все будет по-другому, не так, как планировалось ими, и времени для того, чтобы качать права или жалеть себя, у них теперь просто нет? Да и смысла в этом тоже нет совершенно. Пока все шло так, как мне и хотелось. Ну не считая того, что часть добра пришлось оставить на месте.
Людям было над чем поразмыслить по дороге. Тем более, я не стал скрывать, что впереди их ждет сортировка, после которой одни отправятся работать в поле, другие — к реке или еще куда-то, но никто из них не будет бить баклуши, а это так или иначе заставляло каждого задуматься о своей судьбе. В результате убийственное сочетание мыслей о будущем и груза на плечах явно отбивало у людей все остальные эмоции.
Вот так, худо-бедно, мы дошагали до той черты, за которой начиналась обманная тайга.
— Привал, — громко сказал я и скинул с плеча ствол пушки, признаться — с облегчением. — Полчаса на отдых.
Солнце уже прошло по небу большую часть своего дневного пути, но, судя по всему, мы все равно должны были успеть преодолеть скверное место до темноты.
— Наемник, объясни людям, как они должны вести себя в этом лесу, — попросил я бойца, который не спешил плюхаться на траву, как остальные, и с подозрением всматривался в просветы между соснами.
— Не надо нам ничего объяснять, — внезапно сказала Китти. — Мы в курсе, что это паршивое место. Нам Ромул про него рассказывал.
— Да ты что? — совершенно искренне удивился я. — Он сюда доходил?
— Мало того, он тут четырех подручных потерял, — вместо девушки-кошки сказал долговязый Викентий, раскинувшийся на траве рядом с нами. — Очень разозлился тогда из-за этого и больше сюда не совался. Скажите, а может, и нам этого делать не стоит, а? Может, другой какой путь есть?
— Да-да, — подала голос сидящая рядом с ним девушка идеально-модельной внешности. — Мы конечно же вам верим, в том смысле, что вы нас защитите, но даже с учетом этого лично мне очень страшно. До чертиков просто.
— И мне, — призналась Лиана, вокруг которой столпились дети. — Ромул тогда такой инфернальщины про это место порассказал нам. Таких ужасов нагнал, у нас кое-кто спать потом боялся.
Красотка с обложки потупилась, как и еще пара женщин.
Надо же, крепко он их зашугал. Или даже выдрессировал, приучил к подчинению. Все знают, что место нехорошее, все боятся — и все равно покорно идут туда, куда мы их ведем. Не отдай я команду Наемнику, так, наверное, ничего и не сказали бы мне.
Но Ромул был в каком-то смысле молодец. Дорогу в этом направлении он конкретно перекрыл для тех, кто задумает сделать от него ноги. Впрочем, если вспомнить тех бедолаг, которых потом порешили рейдеры, не всегда это работало. Тем не менее креативно.
И еще хорошо бы порасспросить кого-нибудь, да вот хоть бы ту же Китти, о том, что Ромул еще вызнал об этой местности. Надо думать, он тут все исходил вдоль и поперек. Вопрос, правда, насколько честной и полной была та информация, что он выдавал людям.
— Ну, во-первых, мы этот лес уже прошли насквозь два дня назад и до сих пор живы, как видите, — сказал я громко. Про Флая я упоминать не стал, не стоит сейчас нагонять на них дополнительную жуть. — Во-вторых, та погань, которая в нем живет, не из мира ночных кошмаров, а вполне смертная и осязаемая тварь, мы ее видели и крепко подранили. Убить не убили, не хотели время и ресурсы тратить, но пощипали неслабо.
— Серьезно? — Китти глянула на меня, потом на Голда.
Мы все с достоинством покивали.
— Но! — включился в разговор Наемник. — Эта пакость давит на психику, есть у нее такая способность. Вы можете слышать голоса, которые будут вас звать, видеть какие-то очертания фигур за деревьями. Не реагируйте на это никак. Никто не покидает колонну, никто никуда не бежит, никто никого за собой не тащит. Это все иллюзия. Но если вы откликнетесь на зов, то эта иллюзия приведет вас к смерти, причем с гарантией. Так что просто движемся затылок в затылок, спокойно, без лишних телодвижений. И помним: мы все время бдим, ваша безопасность — это наша забота, ничего бояться не надо. Если сами глупостей не наделаете, то все будет с вами хорошо. Ясно?
— Ага. Да. Предельно, — отозвались люди, на лицах которых я увидел определенное облегчение. Им сказали, что надо делать, что можно ничего не бояться, и это явно их устроило. Так им было удобнее. И все же новых «волчат» мы здесь не найдем, не тот контингент. Разве что Китти, она вроде как ничего. Хотя и с ней еще не все ясно. Слишком стремится выслужиться, слишком старается понравиться. Перебор, я бы сказал.
— И еще, — добавил Наемник. — Чтобы потом не было недопонимания и разговоров за нашей спиной. Если кто-то не сделает так, как я сказал, и самовольно покинет колонну, наша зона ответственности на этом за человека заканчивается. С того момента он будет сам по себе, спасать его никто не побежит. Подумайте об этом.
— Настя, распредели груз Лианы между людьми, — сказал я своей заместительнице. — Равномерно только.
— Почему? — не поняла сама Лиана. — Вы оставите меня здесь?
— На вас дети, груз на этом отрезке пути вам ни к чему, — пояснил ей я. — И подумайте прямо сейчас, пока есть время, как вы их поведете через лес. Хотите — привяжите им веревку на пояс и пусть идут цепочкой, хотите — держитесь за руки, решать вам. Но скажу вам сразу: на них тоже распространяется общее правило. Да, они еще маленькие и не могут отвечать за свои действия, но у них есть вы. Вы можете.
Лиана озадачилась, передавая свой баул Насте. Ну оно и понятно — доброй и заботливой удобно быть в безопасности, когда есть на кого скинуть ответственность, а вот в непростой ситуации, да еще когда тебе говорят, что ты за все в ответе, — совсем другое дело. Это сложнее.
Впрочем, надо будет сказать Джебе, чтобы тоже присматривал за малышней, от греха. Он парень шустрый, глазастый.
Люди тихонько переговаривались, радуясь минутам отдыха, пили воду из фляжек (полтора десятка этих крайне полезных предметов мы нашли в запасах Ромула и раздали народонаселению, из расчета одна единица на две персоны) и все-таки с опаской поглядывали в сторону шумящих сосен.
— На воду не налегайте, — громко сказал Голд. — Набрать ее в ближайшее время будет негде, а идти нам еще несколько часов.
Тут он прав. Источников в лесу я не видел, а даже если бы и видел, то не стал бы из них пить. Кто знает, что там за вода, откуда течет, как на организм подействует?
— Голд, давай в пару ко мне встанет Викентий, — предложил я консильери, когда время отдыха подошло к концу. — А ты сам выдвигайся вперед, засечки на деревьях свои ищи, по ним пойдем.
— Само собой, — отозвался Голд. — Я так и собирался сделать.
В пару со мной встал не Викентий, ствол орудия подхватила Китти.
— Ничего, если я понесу? — спросила она у меня, уже закинув груз на плечо и слегка под ним согнувшись.
— А выдержишь? — усомнился я.
— Конечно, — беззаботно ответила Китти. — Я крепкая.
— Тогда валяй, — не стал спорить я.
А что? Хочешь быть героем — будь им. Опять же, мне есть чего у нее спросить.
— Двинулись, — гаркнул Наемник, который последние минут десять о чем-то говорил со своими подчиненными, как видно, раздавал указания. И мы зашагали вперед.
«Волчата» непрестанно курсировали вдоль колонны, мониторя окрестности и следя, не потерялся ли кто-то по дороге. У каждого из них был свой участок контроля, как видно, именно на эту тему их и инструктировал наставник.
— Скажи мне, Китти, — обратился я к девушке-кошке, — а это у тебя раса такая или ты с редактором поиграла?
— С редактором, — тут же отозвалась она. — Плюс купила несколько модификаций. У меня увеличена пластичность суставов, я теперь могу гнуться в любом направлении, как пожелаю, и еще усилена травмоустойчивость. То есть я могу с приличной высоты упасть, и риск повреждения будет серьезно снижен. Правда, пришлось за это силой пожертвовать.
— А чего же ты тогда сказала мне, что крепкая? — хмыкнул я. — Куда тебе ствол тащить тогда?
— Несу же. — Девушка-кошка упрямо засопела. — И ничего.
— Неси, — разрешил я. — Только давай не будем доводить дело до крайностей и валиться на землю с нулевой выносливостью. Когда поймешь, что на пределе или близка к нему, просто мне об этом скажи, я тебя кем-нибудь заменю. Репутацию твою в моих глазах это не подмочит, поверь.
— Хорошо, — не стала упорствовать Китти, — скажу.
— Вот еще что, — решил я не терять время. — Поведай мне… Ромул, он ведь не только это направление разведывал, он же, наверное, и другие места поблизости от лагеря проверял?
— Конечно, — отозвалась Китти. — Сам, лично. Оставлял с нами надсмотрщиков, он их так и называл, а сам уходил на несколько дней с пятью-семью бойцами.
— И что рассказывал? — с любопытством сразу же спросил я.
— Немного, — откликнулась Китти. — Про северное направление вообще почти ничего не рассказывал, только вот рожа у него сильно невеселая была, когда он оттуда вернулся. А на востоке, в полутора днях пути от нас, он озеро нашел, я, кстати, потом там тоже побывала.
Север. Это там, где некое «огненное и каменное что-то», которое уже несколько человек упомянули. Что же там такое? Сходить бы глянуть, но некогда. Оттуда нам беда пока не грозит, тут от ближайших соседей не знаешь чего ждать.
— Да ты что? — удивился я. — Он тебя туда отпустил? Вот так просто?
— Сейчас! — засмеялась Китти. — Он отпустит! Нет, он нас туда на рыбалку погнал, под приглядом своих подручных. Наловить, разделать, закоптить и принести. И даже норму установил. Правда, получилось так себе — дикие люди помешали.
— Дикие люди? — переспросил я.
— Ну да. — Китти закряхтела, как видно, тяжеловато ей было.
— Местные, что ли, какие? — так и не понял я, что она хотела сказать.
— Почему? — удивилась Китти моим словам. — Никакие они не местные, они сюда попали так же, как вы или я. Просто дичать начали, сознательно.
— Ничего не понимаю, — даже повертел головой я. — Что значит дичать?
— То и значит. — Китти фыркнула. — Я так поняла, что они сами для себя решили, что не попали туда, куда планировали, за грехи, которые совершили в той, бывшей жизни. Мол, это место, где они должны очиститься, и некая высшая сила их так наказала. Вроде как здесь должна зародиться новая цивилизация, честная и справедливая, но для этого человечеству предстоит пройти свой путь с самого начала. Вот они теперь и бегают там в лесу около озера голышом, живут собирательством, практикуют групповой секс и какому-то идолу поклоняются. Даже жертвы ему приносят.
— Откуда знаешь это все так детально?
Многочисленные подробности рассказа меня порадовали, но сам факт подобного существования настораживал.
— Наши надсмотрщики тогда одного из них схомутали и в лагерь привели, — не тая, ответила Китти. — Ромул его подробно расспросил, прежде чем убил, а я все слышала. Да все слышали, кто хотел. Ромул тогда еще нам все говорил: «Вот что с вами быть могло, если бы не я».
Нет, все-таки как многообразны пути людей в Ковчеге, как они только над собой и ближним своим не изгаляются. Хотя конкретно этот, дикий путь изначально ущербен. Бегать им голыми ровно до той поры, пока туда кто-то посерьезней Ромула не доберется, на этом все и кончится для «новых дикарей».
— Только вот дикие-то они дикие, но злопамятные и хитрые, — продолжала тем временем Китти. — Мы ведь к тому озеру потом еще раз пошли и в ловушку угодили — двое наших в яму упали, а в ней — колья острые, так они там и померли. А сразу после этого кто-то из леса, который недалеко был, проорал: «Не ходите сюда больше, это наша земля и наша вода». Вот так.
— И не ходили больше? — уточнил я.
— Ромул со своими ходил еще один раз, — отозвалась Китти. — Ушли всемером, вернулись вчетвером.
Это потому что он был гражданский. Пошли бы мы — другой был бы расклад. Хотя мы просто так никого силой забирать с собой не стали бы, сначала попробовали бы поговорить на месте. Лучше худой мир, чем добрая война, по крайней мере пока.
— Э-э-эй! — донеслось до нас. — Эге-ге-э-эй!
— О, началось, — заметил Тор, проходя мимо нас. — Давно не слышали.
Он как обычно был невозмутим, и эти крики не вызвали у него никаких эмоций, по крайней мере видимых.
— Скажите, а у этого парня кто-нибудь есть в вашем лагере? — поинтересовалась вкрадчиво Китти. — В смысле женщина?
Старею. Вот уже и в качестве амурного объекта не рассматриваюсь и все, на что теперь, похоже, годен, — быть кем-то вроде информатора.
— Не припоминаю, — ответил ей я. — Наверное, нет.
— Это хорошо, — просто-таки плотоядно мурлыкнула Китти у меня за спиной.
Скоро к первому голосу присоединился второй, потом третий. Они звучали со всех сторон, люди явно боялись, но шли вперед, с надеждой и симпатией глядя на «волчат», то и дело фланирующих мимо них с автоматами на изготовку.
Волей-неволей нам все-таки пришлось сделать привал — резервы сил у наших спутников были не бесконечны. Да и нам отдых тоже был нужен, по крайней мере тем, кто тащил груз. Голоса тут же зазвучали вокруг круга, который мы образовали, — такая форма стоянки была оптимальной. В центре находились дети, за которых я зря переживал, — эти вопли их порядком перепугали, и они жались к Лиане.
Вскоре за деревьями замелькали и тени, я сам видел одну из них, поманившую меня рукой.
— Я вроде как голос Флая слышал, — шепнул мне Крепыш. — Серьезно.
— А ты что хотел? — так же тихо ответил ему я. — Эта тварь, похоже, проецирует голоса и очертания тех, кого сожрала. Достался ей наш Флай, вот она его в дело и пустила. Так сказать, безотходное производство.
— Смотрите, там Сержио, — взвизгнула одна из женщин, вскакивая. — Вон, за кустами!
— Сиди, — тут же одернула ее соседка, схватив за кусок ткани, который был намотан у ее товарки на бедрах. — Какой Сержио?
— Да точно! — не успокаивалась та. — Зовет меня!
— Сержио был ее приятелем, — пояснила Китти, сидящая рядом со мной. — Он тогда ушел с теми, кто с Ромулом разругался, обещал за ней вернуться.
— Вот и вернулся, в каком-то смысле, — заметил я и подал знак Джебе, чтобы тот, если что, женщину, которая все голосила, придержал, не дал ей в лес убежать.
И не зря, он едва успел перехватить ее в последний момент. Клянусь, что, когда «волчонок» придавил ее к земле, где-то в глубине леса, там, где была расщелина, кто-то мстительно-зло завыл. Видно, хозяин этой земли понял, что люди, которые сейчас находятся в его владениях, не собираются просто так бежать на его зов.
Я был очень удивлен, что мы не оставили в этом сосняке никого. Вот вообще никого. Удивлен и горд. По сути, это была первая не спонтанно, а толково и слаженно проведенная удачная акция в этом мире. Пусть она была лишь частью другой операции, которая, увы, не обошлась без потерь, да и вообще еще не закончена, но все-таки!
Ночь мы провели в лесу, выбрав среди местной мокроты место посуше. Все были вымотаны, да и не столь принципиальным было добраться до степи именно сегодня. Главное — самый паршивый и тяжелый участок дороги остался позади, за спиной.
Степь мы увидели только к середине следующего дня. Деревья расступились, и перед нами возникло травяное раздолье. Мы, привычные к нему, и то прониклись контрастом, что уж говорить о людях с лесной поляны, которые вообще ничего, кроме деревьев, давно не видели.
Люди выходили из леса на простор и буквально застывали на месте, почему-то в первую очередь глядя в бескрайнее синее небо.
— Красота какая! — выдохнула Китти, сбросив с плеча ствол орудия.
— Ох ты! — согласился с ней Викентий, также опуская свою ношу на землю. — Это что-то невозможное просто!
— Это наш новый дом? — спросил у Лианы один из малышей, тот самый щекастик, который все под ногами у меня вертелся. — Мы теперь тут будем жить?
— Надо табак проведать, — деловито сказала мне Настя, без особой симпатии глядя на Китти, которая стояла рядом со мной. — И вырвать его остатки с концами, чтобы еще кто не набрел на него.
И еще надо будет нынче ночью пустить в расход тех двоих, которые Ромулу служили. Я за ними наблюдал все это время, и мне они очень не нравились. Слишком уж рьяно демонстрировали свою лояльность, слишком были дружелюбны. Возможно, я дую на воду и так они пытались показать, что на самом деле рады влиться в наш коллектив, но в этих вопросах лучше перестраховаться.
Перед началом похода я сказал Голду, что до степи их трогать не надо, — это, как ни крути, две пары рук, но вот сейчас, когда пушки весело покатятся по земле, уже стоит сделать то, что следует. Хоть бы даже этой ночью, чего тянуть? Тем более, завтра к вечеру мы при удачном раскладе можем дойти до генеральского бункера или заночевать почти рядом с ним.
— Сват! — окликнул меня Джебе и щелкнул предохранителем. — Смотри! Люди.
Я повернул голову в ту сторону, куда он указывал, и мне захотелось смеяться.
Ирония судьбы. Мы, похоже, все-таки встретили кочевников. Вот только не тогда, когда это стоило бы сделать.