XXII
Спасательная команда
Однако до грузовика я так и не добрался.
В нескольких метрах от него меня настиг шепот из темноты:
— Двенадцать — двенадцать — шесть.
Я замер на месте, тщетно пытаясь вычислить владельца голоса. Ничего не получалось.
Но вот впереди замаячил смутный силуэт.
— Боки? — я не очень-то удивился.
Водитель артистического автобуса подошел ближе и тихо произнес:
— Я офицер республиканской службы безопасности. О вашем задании знаю. Что здесь случилось? Целый отряд всадников во главе с Джамалом направились в эту сторону. Мне показалось, что у них какие-то дела к вам.
Я колебался ровно секунду, а затем поведал Боки о последних событиях, но умолчал о том, что содержимое сундучка уже у меня. Собственно, я вообще не касался этой скользкой темы. Надо было вызволять Ирину, и я нуждался в союзниках. Мне ничуть не улыбалось, что, получив мешок, Боки скажет «катта рахмат» и исчезнет в неизвестном направлении, оставив мне расхлебывать эту кашу.
— Значит, вы не знаете, где тайник? — не скрывая досады, уточнил Боки.
— Об этом не знает никто, кроме Путинцева. Но как только они поднимутся наверх, Джамал начнет пытки. И тогда Путинцев может проговориться. Надо помешать этому. У вас есть свои люди в кишлаке?
Боки отрицательно покачал головой:
— Наша служба еще очень молодая…
— Плохо дело. С Джамалом четверо крепких парней. Наверняка вооруженных. Они ни перед чем не остановятся.
— Я имею приказ взять сундук любой ценой, — нахмурился Боки.
— Для этого надо освободить пленников и нейтрализовать отряд Джамала. — Я решил сразу же расставить все точки над «i». — Действовать нужно молниеносно. В противном случае Джамал призовет на подмогу других бойцов, и нам не видать сундучка как своих ушей.
Боки надолго задумался.
— На вашего спутника можно положиться? — спросил наконец.
— На Абдунасима? Вполне. Думаю, он тоже имеет приказ. Правда, не из вашей конторы.
Боки опять задумался.
— А дервиш? — полюбопытствовал я. — Мне почему-то показалось, что он не посторонний человек в этом деле.
— Тут вы ошиблись. Это самый обыкновенный дервиш, каких сейчас много. А вот змеелова, думаю, можно пригласить. Мы давно к нему приглядываемся.
Мне здорово понравилось это — «пригласить». Словно речь шла о продолжении застолья.
— Есть еще Костя, — напомнил я.
— Паренек, который скрывается от армии? Вряд ли он будет полезен. Да и не согласится. Не захочет ссориться с Джамалом.
— Потребуйте от него подчинения именем закона.
Боки только вздохнул:
— Ладно, мы можем рассчитывать на Абдунасима и Павла. Значит, нас четверо.
— Пока нас двое. Давайте шевелиться. Я разбужу Абдунасима, а вы сходите за Павлом. Если у него есть оружие, пусть захватит с собой. План обсудим по дороге.
Мысленно я уже представлял картину, которая, возможно, в эти секунды складывалась наверху. Каким бы железным человеком ни был Путинцев, вряд ли он сможет спокойно смотреть на мучения дочери. Джамал отлично это понимает. Он и пальцем не тронет своего лютого врага. До поры. Но за Ирину они возьмутся сразу же. В конце концов Гаврилыч сломается. А вот что произойдет, когда на указанном им месте Джамал не обнаружит мешка — гадать не хотелось. Если мы Сейчас не отобьем Ирину, то по Невскому ей уже никогда не гулять.
— Якши, — кивнул Боки. — Придется сказать нашим друзьям о сундучке. Иначе они не поймут, почему шум. Но, смотрите, — он пристально посмотрел на меня, — никто не должен знать о том, что внутри.
— Я и сам не знаю, — простодушно признался я.
— Вот и хорошо. Ну, я пошел. Встречаемся здесь. — Он исчез в темноте.
Я подошел к грузовику и постучал по кузову:
— Абдунасим!
Ответом был все тот же легкий храп.
Я постучал сильнее — с тем же успехом.
Пришлось пустить в ход более радикальные средства. Я нащупал ногу спящего и дернул за нее.
Тотчас передо мной появилась взлохмаченная голова моего спутника.
— Дмитрий-ака? Что случилось?
— А что сказал бы Ходжа Насреддин, если бы его разбудили среди ночи?
Абдунасим ответил без запинки:
— Он бы сказал: «Тише, жена! Не вспугни воров. Вдруг они найдут в нашем доме что-нибудь ценное. Вот тогда мы и отнимем у них добычу».
— Абдунасим, ты как в воду глядел. Злодеи похитили у нас самое ценное. Нужно вернуть пропажу.
Абдунасим с силой подергал себя за волосы, словно прогоняя остатки сна. Затем спрыгнул вниз, заправляя рубаху в брюки и вопросительно уставясь на меня.
Маленький, щупленький — ну какая от него помощь?
— Запутанная вышла история, — пустился я в туманные объяснения. — К нам неожиданно пожаловал отец Ирины. Видимо, решил сделать приятный сюрприз. Но чем-то он жутко не понравился Джамалу. Вместе с Ириной их схватили какие-то всадники и увели наверх. Надо выручать. С нами Боки и, возможно, Павел.
— Отец Ирины? — Абдунасим выглядел растерянным. — Вы хотите сказать…
— Да-да, Ярослав Гаврилович, друг Дадо, — кивнул я, решив, однако, сделать вид, что не догадываюсь о схоронке во второй половинке вагончика. — Понятия не имею, откуда он объявился, но хлопот нам уже задал. Скажи откровенно, Абдунасим, я могу рассчитывать на тебя?
— Я головой отвечаю перед Дадо-ака за наших гостей, — произнес Абдунасим с такой естественностью, что все мои сомнения отпали.
— Джамал похитил вашу жену? — послышался из темноты недоуменный голос змеелова. — Это очень странно!
Сопровождаемый Боки, он приблизился к нам.
Признаться, я не очень-то верил в то, что Павел присоединится к нашему маленькому отряду. В отличие от нас троих у него не было повода ввязываться в драку. Он мог спокойно отсидеться в хижине старого гадальщика. Но он пришел, заметно повысив наши шансы на успех, тем более что за его плечом висело охотничье ружье. Поддержка этого бывалого, опытного человека вдохнула в меня уверенность. Однако же он нетерпеливо ждал ответа.
Мы непроизвольно сошлись в тесный кружок.
— Друзья! — обратился я с речью к обретенным соратникам. — Разрешите в двух словах обрисовать ситуацию, чтобы снять возможные вопросы. В кишлаке этой ночью появился отец Ирины, который когда-то был связан с Гафуром Мирзоевым.
Один лишь змеелов изумленно вскинул брови.
— Будем считать, что он приехал не случайно, — продолжал вдохновенно импровизировать я. — Не исключено, что здесь у него кое-что припрятано и он решил наконец забрать свое имущество. Не вышло. Джамал, с которым они ярые враги, выследил его и схватил. Вместе с дочерью — моей женой Ириной. Цель ясна. Угрожая Ирине, Джамал надеется выведать тайну ее отца. Скажу честно: мне лично нет дела ни до этой тайны, ни до самого Путинцева. Мы с ним — чужие люди. Но честь своей жены я отстоять обязан и прошу вашей помощи.
— Ее отца мы тоже обязаны освободить, — решительно заявил Абдунасим.
— Это был бы идеальный вариант, — согласился я. — Но боюсь, он невозможен. Рядом с Джамалом — четверо вооруженных мужчин. А у нас всего, как я понимаю, одно ружье.
— Которое мне не хотелось бы пускать в ход, — заметил змеелов.
— Откровенно говоря, мне тоже, — вздохнул я. — Будем надеяться, что сам вид оружия отрезвит наших не в меру горячих противников… Однако же эти разговоры мы можем продолжить в пути, тем более что с момента похищения прошло сорок пять минут.
— Да, — кивнул молчавший доселе Боки, задумчиво покачивая на ладони пистолет, который он выудил из какого-то потайного кармана. — Иногда достаточно вида оружия. Но не всегда.
Абдунасим нырнул в кузов и через несколько секунд появился снова, смущенно демонстрируя нам пистолет, кажется такой же, что у Боки.
Таким образом, я оказался единственным безоружным. Чтобы не идти с пустыми руками, пришлось взять в том же кузове заточенную до блеска саперную лопатку.
— Давайте все-таки договоримся не стрелять без нужды, — предложил Павел.
Мы тронулись в путь.
— Кто из присутствующих бывал на верхнем пастбище? — задал Боки вполне уместный вопрос.
— Я, — кратко ответил змеелов.
— Что оно собой представляет?
— Вообще-то верхним пастбищем в кишлаке называют довольно обширное нагорье. Это целая вереница относительно пологих холмов, на которых пасутся отары. Через равные промежутки расположены несколько кошар с помещениями для чабанов. Самая ближняя — сразу же за подъемом. Сейчас она должна пустовать. Уверен, что в нее и повели пленников.
— Мы сумеем пробраться к ней незаметно?
— Это зависит от того, как легли тени. Но, думаю, по низинке можно подползти достаточно близко.
— Говорите, прошло сорок пять, минут? — Этот вопрос адресовался уже мне.
— Сорок шесть с половиной, если быть точным. Их привязали к лошадям и потащили наверх. Должно быть, они давно уже там.
— Подъем не так прост, как кажется, — заметил Павел. — Даже для лошадей.
Я торопил своих спутников, но в глубине души надеялся, что мы не очень отстаем от похитителей. Да и Гаврилыч не такой человек, чтобы позволить гнать себя как скотину. Наверняка он сделал все возможное, чтобы затянуть подъем. Словом, у нас есть реальная возможность сократить разрыв во времени, а может даже, чем черт не шутит, догнать кавалькаду.
Тут я заметил, что на втором плече Павла висит небольшой мешок, вроде бы пустой, и поинтересовался, с какой целью он взят.
— Там щитомордник, — спокойно ответил Павел.
— Щитомордник? — не сразу понял я.
— Одна из самых ядовитых змей, — доверительно сообщил он. — В кишлаке их почему-то… — (я невольно перешел на другую сторону), — опасаются больше, чем кобр или эф. Считают, что укус щитомордника неизлечим, хотя это не так. Мистика какая-то! Правда, я сцедил у него яд, но они-то об этом не знают. Посмотрим, может, это существо принесет нам больше пользы, чем ружье. У меня, откровенно говоря, нет желания обзаводиться врагами в Ак-Ляйляке. Как, впрочем, и в долине.
— Неужели вы поймали эту тварь в огороде Мумина-бобо? — спросил я, игнорируя его последние фразы.
— Почему вы так решили?
— По-моему, днем вы не охотились.
— Это точно. Готовился на завтра. То есть уже на сегодня. А этого красавца поймал утром, перед тем как тормознуть вашу машину.
И хотя утренняя поездка осталась в прошлом, я невольно передернулся. Знай я, что у попутчика с собой змея, возможно, не подобрал бы его на дороге. Неужели с того момента не прошло еще и суток? А такое впечатление, что это случилось давным-давно.
— Скажите, Павел… Этот мешок… Неужели змея не может выбраться из него?
— Как завязать, — усмехнулся он. — Притом внутри есть еще одна завязка. Хотя всякое бывает. В самый первый год приключилось у меня одно ЧП. Вернулся я с охоты в город с полным мешком змей и попутно заглянул к приятелю. Прихожу наконец домой, начинаю сортировать свой улов и вдруг замечаю, что не хватает двух кобр. А выползти они могли только в тот момент, когда я сидел у приятеля. Притом яд я еще не брал. Я к телефону — никто не отвечает. Неужто опоздал? А на дворе уже ночь. Транспорт не ходит, неспокойно, а добираться — на другой конец города. Поймал все же попутку. Ох, и перенервничал я тогда!
— Змей-то нашли?
— Представьте себе, забрались, паршивки, за холодильник, к мотору. Он греется при работе, а они ведь обожают тепло. До сих пор не пойму, как они умудрились выбраться из мешка.
— Приятель не перестал с вами здороваться?
— А как бы поступили вы?
— Интересный вопрос…
Между тем мы подошли к месту, откуда круто вверх уходила серпантинная дорога. Вся она лежала в плотной тени.
— Двигаться будем гуськом, — сказал змеелов. — Я первый.
Никто не возражал.
Мне уже приходилось упоминать, что дорога на верхнее пастбище вилась по крутой, сужающейся кверху наклонной плоскости, будто из гигантского пирога вырезали замысловатый кусок.
Впрочем, сравнение с наклонной плоскостью не вполне уместно, поскольку двигаться по оси было невозможно, только змейкой. Каждый виток отделялся от предыдущего крутым уступом, превышающим человеческий рост. Ничего не стоило оступиться и переломать себе ноги. Поэтому мы стремились ступать след в след, надеясь, что наш проводник не допустит ни одной ошибки. Скалы, вертикально поднимающиеся с обеих сторон, сводили на нет всякую видимость. Мы прихватили с собой два фонарика, но пользоваться ими не рисковали, дабы не выдать себя.
— Ни звука! — предупредил нас змеелов. — Здесь очень сильное эхо. Даже наш шепот могут услыхать на верху.
Шаг за шагом мы продвигались вперед, в полном напряжении душевных и физических сил, молча, в чернильном мраке.
Впрочем, никакого ощущения движения не возникало. Лишь по участившемуся дыханию да бешеному стуку сердца можно было сделать вывод, что восхождение все-таки, происходит.
Но вот появился и ориентир.
Когда мы поднялись выше кишлачных деревьев (не низкорослого тутовника, а могучих карагачей, чинар и орешин), нашему взору открылись два огромных костра, по-прежнему пылавших на площади, где шумел свадебный той. Гремела музыка, мелькали гигантские тени. В зависимости от того, на каком из виражей дороги мы находились, костры появлялись то по правую руку, то по левую, и эта периодическая «смена полюсов» производила впечатление ирреальности происходящего. Мы словно бы проникали в ставшую податливой толщу гор без всякой надежды вернуться обратно.
Костры становились все меньше и меньше, вот они уже напоминали пламя зажженных спичек, а конца нашему походу не предвиделось. Чуть более светлый клинышек неба над головой казался недоступным, ноги налились свинцом, а сердце прыгало где-то у горла, как взбесившийся лягушонок.
Я шел вторым, вслед за змееловом. Будь я один, уже давным-давно остановился бы передохнуть. Но змеелов не сбавлял темп, за спиной я слышал рвущееся дыхание Абдунасима и волей-неволей переставлял одеревеневшие ноги.
Я даже не заметил, что Павел вдруг замер, и налетел на него, уткнувшись лицом в мешок, в котором что-то шевельнулось.
Павел, располагаясь несколько выше, повернулся и осторожно сжал мое плечо.
Наша четверка сошлась в тесный кружок.
— Последний виток, — прошептал змеелов.
Приглядевшись, я заметил впереди еле различимую границу между полным мраком и полумглою. Мы достигли верхнего пастбища, лежащего сразу же за гребнем. Теперь кишлак остался за спиной, а еще вернее — далеко под ногами. Свадебные костры походили на две неугасающие искорки.
— Теперь нужно быть втрое осторожнее, — тем же шепотом предупредил Павел. — У горцев вообще зоркие глаза, а некоторые неплохо видят в темноте. Слушайте внимательно! Через несколько метров тропа выводит на нагорье. Справа от нее лежит большой камень. Мы легко укроемся за ним вчетвером. Осмотримся и тогда решим, что делать. Но держитесь тени, особенно вы, Абдунасим, с вашей белой рубашкой.
Пригнувшись, мы двинулись вперед и вскоре затаились за огромным валуном, где могла бы разместиться целая рота.
А удивительный все-таки инструмент — человеческий глаз. Только что мы брели будто слепые, но стоило выбраться из каменного мешка, как открывшееся взору нагорье показалось залитым потоками света, хотя кроме далеких звезд и краешка луны его освещало только пламя костра, горевшего на ближайшем холме, в ста метрах от нашего укрытия.
Вокруг костра расположилось несколько фигур. Доносились взрывы хохота. Видимо, там продолжалась аския. Выше костра темнела кошара — сооружение из жердей, соломы и булыг, скрепленных глиной. На склоне холма паслись лошади. Собак, на наше счастье, не было.
Я тщетно пытался высмотреть Ирину. Но скорее всего, ее вместе с папашей завели в кошару.
— Посмотрите, — сказал Павел, указывая на глубокую ложбинку, что опоясывала холм, начинаясь от нашего камня. — Надо проползти по ней и незаметно пробраться к кошаре с тылу. А дальше будем действовать по обстоятельствам. Либо одним броском обезоружим охрану, которая явно не ждет нападения, либо захватим кошару и Джамала в качестве заложника. Тогда можно спокойно поторговаться. Главное — не упустить Джамала. Иначе он приведет сюда целую сотню нукеров, и нам несдобровать.
— Полевой командир?
— Вроде того…
— Второй вариант более удачен, — отозвался Боки. — Захватив Джамала, мы добьемся освобождения пленников. А еще — беспрепятственного выезда из кишлака. Как это сделать лучше? Предлагаю троим пробраться к кошаре, а четвертый пусть идет туда открыто. Будто для переговоров. Он отвлечет на себя внимание. В это время трое атакуют и берут Джамала в плен.
— Позвольте с вами не согласиться, Боки, — возразил я. — Не стоит дробить наши слабые силы. А парламентарий вряд ли отвлечет на себя внимание. Скорее наоборот — насторожит. Джамал сразу сообразит, что готовится какая-то уловка. Наш козырь — неожиданность. Этим козырем и нужно бить.
— Что скажете вы, Абдунасим?
— Думаю, кто-то должен сходить в разведку. Давайте, я. Может, Ярослав-ака и Ирина-ханум просто лежат связанными за изгородью? Тогда надо их выкрасть, и делу конец.
— Неплохая идея, но располагаем ли мы временем?
Итак, вместо того чтобы действовать, мы затеяли бесплодную дискуссию.
А между тем в лагере наших противников наметилось какое-то движение.
Один из нукеров подвел к костру коня.
Мельтешение, шум, и вот несколько фигур отделились от общей группы и по склону холма направились прямехонько к валуну, за которым мы укрывались.
Признаться, стало как-то неуютно.
Впереди легкой походкой вышагивал Джамал. За ним вооруженный автоматом нукер вел на поводу коня, к седлу которого короткой веревкой был привязан Гаврилыч, спеленанный от плеч до пояса.
Куда же они топают, черт побери?! Неужто Гаврилыч раскололся и согласен передать Джамалу драгоценный мешок?
Но тогда почему прочие остались у костра? И где же моя Иринка?
Через минуту стало ясно, что отделившаяся группа вовсе не собирается спускаться вниз. Но намерения Джамала по-прежнему были не ясны.
Вот он подошел к самой пропасти и остановился — в метре от жуткого обрыва и в двух десятках метров от нас.
Следовавший за ним автоматчик провел лошадь по дуге, так что она встала хвостом к ущелью.
В какой-то момент Путинцев тоже оказался на краю пропасти.
Вдруг нукер резко повернулся и молниеносным движением ткнул пленника в грудь. Тот потерял равновесие и, вскрикнув, полетел в черный провал.
