XVI
Эолов город
Теперь-то я лучше понимаю, каким образом люди умирают от страха.
И если в тот раз я не окочурился на месте, то лишь потому, что пребывал в ином измерении, куда перенесла меня Ирина.
Но уже в следующую секунду наваждение рассеялось.
Конечно, это был никакой не аспид, а обыкновеннейший ишак, длинноухий упрямец, персонаж бесчисленных историй и анекдотов.
Откуда он взялся — неизвестно, но имело смысл сделать допущение, что он везет некоего седока.
Стремглав натянув брюки, я выбрался из машины.
Ишак по-прежнему стоял, прижавшись мордой к стеклу, — это существо столь же любопытно, как и упрямо, а на нем восседал, почти касаясь ногами земли, парень лет двадцати с непокрытой головой. На нем был темно-синий стеганый халат, подпоясанный кушаком, и кауши, но копна пшеничных волос и многочисленные веснушки вокруг курносого носа выдавали в нем европейца.
По его задумчивому, как бы не от мира сего лицу трудно было судить, наблюдал ли он за нашей любовной схваткой. Вряд ли. Слишком много пыли осело на заднем стекле. Я надеялся, что Ирина быстро приведет себя в порядок.
— Здравствуйте!
У него были серые мечтательные глаза, тонкие обветренные губы и заостренный подбородок.
— Я слышал крики. Что-нибудь случилось? — Голос такой же кроткий, как и взгляд.
— Жену чуть не ужалила змея, — ответил я. — Но все обошлось.
— Надо быть осторожным, — отозвался он бесстрастным тоном, каким советуют переходить улицу на зеленый свет. — Здесь встречаются змеи.
— Много?
— Тут не очень. — Он подумал немного и добавил фразу, заставившую меня вздрогнуть: — Много змей дальше, где эолов город.
«Эолов город!» Город в кишлаке! Но убей Бог, если я знаю, что это такое.
Хлопнула дверца. Ирина появилась во вполне аккуратном виде.
— А где находится этот город? — поинтересовался я.
Он меня не слушал, потрясенно разглядывая Ирину.
Я повторил вопрос.
— А вы кто? — в свою очередь спросил он. — Я никогда не видел вас в кишлаке.
— Мы — гидрологи, работаем над проектом малой ГЭС. Меня зовут Дмитрий Сергеевич, а это — Ирина Вячеславовна, моя жена и по совместительству геодезистка. По-моему, весть о нашем приезде облетела уже весь кишлак. А вы разве не слышали?
Он снова посмотрел на Ирину и вздохнул так горько, словно я разбил его хрустальную мечту. Отвечать на мои вопросы он явно не торопился. А может, и вовсе не собирался.
— А вы не хотите представиться, молодой человек? — Ирина пришла мне на помощь, адресовав парню одну из своих улыбок.
— Костя, — зарделся он.
— Вот уж не думала, что в Змеином ущелье можно так запросто встретить симпатичного русского парня!
— Это правда, — кивнул он. — Местные сюда не ходят.
— Вы, стало быть, не местный? — мягкими коготками продолжала тормошить его Ирина.
— Нет, — мотнул он головой. — Я — каменотес. Из города. Работаю в основном по мрамору и граниту. Ну знаете, плиты, памятники, надгробья… — Паренек стал заметно разговорчивей. — По ганчу тоже умею… У местных мода на решетки и узоры из ганча. Вот я и делаю. А мне за это разрешают брать мрамор. Я тут мраморную жилу нашел редкой расцветки…
— Значит, решетки для айванов и стойки для ворот, которые мы видели в кишлаке, — ваших рук дело? — уточнил я.
— Ага, — кивнул он. — Не все, конечно, но многие.
— Надо же! Такой молодой человек и уже — опытный мастер! — уважительно воскликнула моя милая плутовка.
Костя расцвел:
— В нашей семье это наследственная профессия.
— То есть вас отец научил?
Он сразу же помрачнел:
— Отец умер. Давно. Попал в аварию.
— Извините…
Он снова благоговейно воззрился на Ирину:
— А хотите, сделаю памятник для вас? Из цельного куска. Розовый, с черными прожилками. Очень красиво. Просто так, без денег.
— Нет, Костя, спасибо! — поспешил я остудить его пыл. — Мы с женой хотим еще немножко пожить. Лет так сорок — пятьдесят.
— Ну и что? — простодушно удивился он. — Одно другому не мешает. Это же мрамор! Сохраняется сотни лет! Поставите где-нибудь в сарайчике, а когда понадобится, возьмете. — Поскольку он постоянно обращался к Ирине, нетрудно было сообразить, что надгробье для меня он с удовольствием вытесал бы хоть сейчас.
— Хорошо, мы подумаем. А куда вы направляетесь, Костя? Если, конечно, не секрет.
— Выпилил вчера хороший кусок. Нужно привезти.
— На ишаке?
— Ну да. Запрягу его в волокушу, а камень — на нее.
— И потянет?
— Еще как! Я на нем уже целую гору перетаскал. Не смотрите, что он с виду такой замухрышка. Тянет, как трактор.
— Костя, вы упомянули какой-то город… Эолов, да? Это древнее поселение?
— А вы разве не знаете? — Он вытаращил глаза, потрясенный нашим невежеством.
— Мы ведь не местные, приехали с Севера…
— А-а… — протянул он. — Тогда конечно. Вообще-то, Эол — это бог ветров по греческой мифологии. По его имени такие города и назвали.
Для меня все это было китайской грамотой.
— Какие — такие, Костя?
— Ну, понимаете, в скалах могут попадаться песчано-щебенистые прослойки. Ветер постепенно выдувает их. Плюс осадки. Вот и получаются города.
— Хм! Любопытно бы взглянуть.
— В чем же дело? Идите со мной и увидите.
— Это далеко?
— Да нет же, сразу за поворотом.
Я прикинул: до поворота было метров двести. Двести метров по местности, где из-за первого же камня может выпрыгнуть змея. Ох, Паша-ака, что-то не верится в их миролюбие.
— Дорогая, ты поскучай пока в машине, а я прогуляюсь и быстро вернусь.
— Я с тобой, — храбро ответила она, угадав мои опасения. — Не волнуйся, я не истеричка. А если что, Костя нас предупредит. Правда, Костя?
— Конечно, — ответил тот, гордясь возможностью хоть в чем-то оказать ей любезность. — Они меня как огня боятся.
Я быстренько влез в мокрые сапоги, сунул Ирине рогатину, сам взял вторую, и мы двинулись за нашим странноватым провожатым. Вернее, за осторожно переступавшим среди камней ишаком, который так переполошил меня.
Вид, открывшийся за поворотом, заставил в буквальном смысле слова потерять дар речи.
Теперь стены ущелья напоминали одновременно колоссальную крепость с башнями и бойницами, сказочный причудливый замок и составленные в ряд десятки гигантских статуй с острова Пасхи. Потрясающее произведение стихийных сил, музей под открытым небом, созданный самой природой. Сюда бы возить туристов да набивать карманы валютой. Никаких наркотиков не надо.
— Боже! Какое чудо! — вырвалось у Ирины.
— Вот это и называется эолов город, — пояснил польщенный Костя.
Стены были испещрены тысячами отверстий, пещерок и трещин, самой разнообразной формы и размера. Видимо, на славу потрудились не только Эол вкупе с осадками, но и птицы, заселившие этот необычный город.
Сплошное великолепие тянулось метров на триста. Здесь ничего не стоило устроить великое множество тайников. Воображение рисовало клубки змей, таящихся в бесчисленных расщелинах, прорывших в недрах эолова города мириады ходов.
— А там я набираю ганч, в мешки. — Костя кивнул на ишака. — Как раз хватает на две литые решетки. Их тут называют панджара. Вам не нужно? — Вопрос, естественно, был адресован Ирине.
— Спасибо, Костя. Пожалуй, нам пора. Не будем вас задерживать.
— Хорошо, — вздохнул он. — Помните о змеях. Их тут полно. Есть пожива. Птенцы, птичьи яйца и все такое прочее. Ну, ладно! Если все-таки надумаете насчет памятника, спросите дом Мумина-бобо, я у него остановился.
— У гадальщика?
— Ну да. Он одинокий, места хватает.
— В том числе и для Павла-змеелова?
— Ну, Павел мне не помеха. Он приезжает редко, на несколько дней.
— А что, этот Мумин-бобо и вправду хороший предсказатель?
— Ему здесь верят. Как-то раз я сам слышал, как он советовал одному чабану поменять коня. Тот не послушал, и через несколько дней лошадь сбросила его на камни.
— Чудеса… Ладно, Константин. Спасибо за интересную экскурсию, но нам и вправду пора. Не обещаю, что клюнем на ваше предложение по поводу памятников, но в гости заглянем обязательно.
— Приходите, я покажу вам свою мастерскую.
По бережку мы вернулись к машине.
— Кажется, этот мальчик по уши влюбился в тебя, — сказал я Ирине.
Она посмотрела на меня загадочно-величественным взглядом.
— И должен признать, я его понимаю. Ты сегодня выглядишь потрясающе.
Она с нежностью взяла мою руку:
— Дима, давай просто посидим немного рядышком. Мне так хорошо, если бы ты знал! Даже плакать хочется…
— Зачем же так грустно, милая? — Я погладил ее по волосам.
— Это ущелье, речка, эти камни… Мне кажется, я запомню их на всю жизнь. Дима, а может, сейчас самый счастливый момент в нашей жизни? И ничего подобного не повторится никогда… — На ее глаза навернулись слезы.
— Ты пережила сильный стресс, понимаю…
— Ничего-то ты не понимаешь. — Она прижалась ко мне, доверчиво склонив голову на мое плечо. — Хочу сказать тебе одну вещь, потому что ты стал вдруг таким родным…
— Ты знаешь, где тайник? — несколько поспешно высказал я догадку.
— Нет, Дима. Клянусь, что не знаю. Папа мне не сказал. Не потому, что не доверяет или считает болтушкой. Просто он уверен, что знать об этом опасно. Но…
— Что?
— Завтра мы уедем отсюда.
— С сундучком?
Она спрятала голову на моей груди.
— Дима, не спрашивай меня ни о чем! Я не могу сказать, я дала слово. Но клянусь, с тобой ничего не случится. Я хочу, чтобы мы были счастливы, пусть и ненадолго… Ты мне веришь?
Если все, что произошло после нападения кобры, было игрой со стороны Ирины, то следовало признать ее гениальной актрисой. Какой мужчина не почувствует себя польщенным, когда женщина открывает ему свое сердце!
— Только одно слово, милая: из меня сделали приманку?
Не поднимая головы, она с силой вцепилась в мои плечи.
— Да или нет?
Наконец до меня донеслось:
— Завтра ты узнаешь все…
Я взял ее голову в руки и заглянул в затуманенные глаза:
— Ира, милая, завтра может оказаться слишком поздно. Если ты что-то знаешь, скажи сейчас. Мы вместе подумаем, как выкрутиться. Ради нашего счастья, Ира, умоляю, доверься мне!
— Ну почему ты мне не веришь?! Если бы я хитрила, то просто промолчала бы. Дима, не мучай меня! Потерпи до завтра. Поздно не будет. Может, завтра мы будем далеко отсюда. Или… Все, молчи! — Ладошкой она закрыла мне рот.
Я опустил веки, выражая покорность судьбе.
Через минуту она поднялась:
— Где эта проклятая рейка? Обещаю держать ее как положено. Давай, Дима, поработаем хотя бы до возвращения Константина. Пусть он видит, что мы заняты делом. И тот, наверху, пусть тоже видит.
— А как же кобры?
— Не такая уж я трусиха, как тебе показалось.
— Тогда карабкайся на камень посреди речки. И постарайся не искупаться.
На сей раз обошлось без приключений.
Ирина ловко взобралась на пьедестал и выставила рейку, как я ее учил.
Я не случайно послал ее на этот камень. Наводка теодолита позволяла заодно пройтись по противоположному гребню. Но там было безлюдно.
Прежде чем со стороны эолова города показался Константин, понукавший своего ишака, мы успели снять десятка три отметок, при этом я добросовестно записывал показания в блокнот. Ирина хоть и трусила, но рейку держала твердо. Вообще, эта изнеженная красотка явно уродилась в батяню с его железной волей.
Костя вел ишака по мелководью. Тот тащил за собой подобие металлического корыта, на котором покоился мраморный параллелепипед и несколько кусков помельче.
Поравнявшись с «уазиком», каменотес остановился и некоторое время наблюдал за нашей работой.
— Вы и вправду все здесь затопите? — хмуро спросил он.
— Если и затопим, то еще не скоро. Сначала надо составить проект. Хотя, вероятнее всего, водохранилище будет выше по течению.
— Значит, мой мраморный карьер уйдет под воду? — Он неприязненно покосился на меня.
— Не знаю, Костя, надо посмотреть.
— Эх, лучше бы вы не приезжали! — горько вздохнул он. Его «вы» адресовалось исключительно мне.
Я поспешил успокоить парня:
— Костя, иногда от проекта до строительства проходят долгие годы.
— Хорошо бы… — буркнул он, снова уставясь на Ирину.
Я вдруг понял, что кротость — далеко не единственная и отнюдь не главная черта его натуры.
— Так вы придете в гости? — Можно было понять и так, что он спрашивает одну Ирину.
Столь откровенная демонстрация симпатий начала меня раздражать.
— С удовольствием, но мы уже приглашены. На сегодняшнюю свадьбу. Вы тоже будете?
— Я не хожу на свадьбы.
— Отчего же?
— Не хожу и все!
— Дело хозяйское, но мы лишены возможности последовать вашему примеру.
— Ну, приходите завтра.
— Не хотелось бы обещать наверняка. Кто знает, как сложатся обстоятельства.
— А можно, я к вам приду?
— Опять же, Костя, неизвестно, когда мы будем у себя.
— Ничего, я подожду.
Вот привязался! Похоже, придется нанести ему визит.
— Ладно, Костя, до свидания!
— Ну, я пошел?
Мне до умопомрачения захотелось вдруг послать его подальше, но я нашел силы улыбнуться:
— Давай, дружище! Топай с Богом!
— Костя, не сердитесь на нас. Сегодня мы и вправду очень заняты. Но завтра обязательно зайдем посмотреть вашу мастерскую, — ласково напутствовала его Ирина.
Он зыркнул на меня как на досаднейшую помеху, затем надолго — в бессчетный уже раз — задержал взгляд на Ирине, прелести которой были туго обтянуты джинсами и тонкой блузкой.
Снова вздохнув (его вздохи я тоже устал считать), он шлепнул сероухого по крупу.
— Пошел!
Когда они удалились на достаточное расстояние, я устроил Ирине легкую головомойку.
— Милая, где та веселенькая одежка, которую Дадо приготовил специально для тебя? Он мудрый человек, знал, что делает. Ты согласна, что переизбыток внимания нам сейчас ни к чему? Будь добра, надень завтра подаренные шаровары.
— Дима, они такие уродливые!
— Здесь тебе не Невский!
— Может, мне и на свадьбу вырядиться как пугалу?
— Не стал бы возражать.
— Значит, тебе все равно, как я выгляжу?
Поняв, что диалог ведется в непересекающихся плоскостях, я предложил собираться в обратный путь.
Я специально немного потянул, чтобы не перегонять Костю. Пусть парнишка спокойно доберется до своей кельи и не мозолит мне больше глаза.
Но оказалось, что отделаться от него не так-то просто.
Когда я подрулил к лагерю, нам предстала этакая жанровая сценка. Под карагачами стоял столик, накрытый для чаепития, а за ним чинно восседали Абдунасим, Павел, Боки и… Костя. Рядом с нашим грузовиком стоял «артистический» автобус, а чуть дальше пощипывал травку сероухий. Волокуша с мрамором осталась на проселке. Скромняга Константин не стал откладывать дела в долгий ящик и сразу же свернул к нам на огонек.
Вся компания наблюдала за нашим приближением.
— Я же предупреждал! — воскликнул Павел, едва мы подошли к столу. — Осторожность и осмотрительность! Змея никогда не нападает первой.
Значит, Костя все уже выболтал.
— Однако же напала! — довольно резко возразил я. — Без малейшего повода с нашей стороны.
— При этом Дима совершил героический поступок и спас мою жизнь, — сгладила мой выпад Ирина.
— Вы просто не заметили ее, — уверенно заявил Павел. — Она, вероятно, грелась на камне, а вы встревожили ее покой.
— Видели бы вы, как эта тварь встревожила покой Ирины!
— Хорошо то, что хорошо кончается. Нет, ручаюсь, это редкостное исключение. Такое бывает только с новичками.
— Зато Константин показал нам эолов город, — поспешно вставила Ирина.
— Эолов город? — переспросил Абдунасим. За время нашего отсутствия он привел лагерь в божеский вид. Известие о нападении змеи определенно встревожило его, но, видя мое раздражение, он взялся помочь Ирине уйти от взрывоопасной темы. — Что такое «эолов город»?
— Вы, наверное, имеете в виду эти каменные финтифлюшки? — уточнил Павел.
— Это не финтифлюшки, а чудо природы!
— Таких чудес я могу показать вам до одури.
Боки вертел головой, не понимая, видимо, о чем идет речь.
— Вы не правы, Павел, это же сказка! — воскликнула Ирина. — Вам, Абдунасим, тоже надо посмотреть. И вам, Боки, вместе с вашими гуриями.
— Э-э, наши гурии очень капризные, — отозвался Боки. — Им нравится, когда любуются ими. Но только не наоборот. — Он поднялся. — Рахмат за чай и за приятную компанию. Пойду. Надо готовиться к выступлению.
— Разве вы тоже выступаете?
— Нет, конечно, — рассмеялся он. — Но на мне аппаратура, освещение… — Посмотрел на часы: — Скоро начнем. Обязательно приходите. — Он двинулся к своему автобусу.
Поднялся и змеелов, кивнув Константину:
— Пожалуй, и нам пора. Айда, Костя. Сыграем пару партий в нарды, пока есть время.
Костя встал с таким хмурым видом, будто ему предстояла дорога на эшафот.
Ирина убежала в вагончик, шепнув мне, что должна смыть с себя эту проклятую пыль. Дверь с шумом захлопнулась, звякнул засов.
Мы с Абдунасимом остались вдвоем.
— Какие новости, Абдунасим? — поинтересовался я.
— Всякие, — вздохнул он. — Здесь плохо представляют, что творится в Западной Европе или в Австралии, но любая кишлачная новость каким-то загадочным образом очень быстро достигает каждого уха. Сегодня народ собирается в двух местах: перед домом Джамала и рядом с клубом, где имеется небольшой базарчик. Я потолкался и там, и там. Много слушал, кое-что говорил.
— О чем же толкует народ?
— О том, что нынче в кишлаке много приезжих. В общем-то, кроме нас да еще артистов, остальных здесь хорошо знают. Это родственники жениха и невесты из долины, Павел, Костя и три торговца, которые привезли разный товар. Все они время от времени появляются в кишлаке, но такого, чтобы все съехались сразу, никто не помнит.
— Ты забыл дервиша, — подсказал я.
— Да, еще дервиш.
— Он не попадался тебе на глаза?
— Нет, но он уже в кишлаке. Видели, как он молится на коврике.
— А что говорят о нас?
Абдунасим поднял на меня серьезные глаза:
— Напрямую никто ничего не скажет. Надо догадываться — по глазам, по голосу, по намекам.
— Ну и что тебе подсказывает интуиция?
— Если по-честному, Дмитрий-ака, никто не верит в малую ГЭС. Люди уже забыли, когда государство строило здесь что-нибудь. Они считают, что мы приехали с другой целью. Может, с какой-то проверкой. Или узнать, кто не платит налоги. Но… — Он осекся.
— Говори, Абдунасим.
— Через день-другой они начнут связывать наш приезд с именем Гафура Мирзоева. И тогда мы уже ничего не сможем. Думаю также, что Джамал постарается узнать, кто нас послал. Времени очень мало, Дмитрий-ака. Действовать нужно быстро. Если завтра не взять то, за чем приехали, не возьмем уже никогда.
Он был прав на все сто, славный Абдунасим. Но ускорить события было не в моей власти. Оставалось ждать.
