III
У Касаевых
Вопреки моим ожиданиям, Ирина не проявила в постели неистовой пылкости. Ласки и нежности — сколько угодно, но терять головы — даже на миг — она не собиралась. Пик оргазма она преодолела почти незаметно — лишь прикрыв глаза да учащенно задышав. Никаких криков, томных стонов, вонзаний ногтей в кожу, любовных судорог и прочих затей. Просто привычный и приятный ритуал. Но я не могу сказать, что был разочарован. Исходила из нее некая аура, которая разжигала и притягивала.
Затем Ирина нырнула под одеяло, повернулась на бок, примостив под щеку ладошку, и проспала в такой позе до позднего утра. Перед рассветом мне захотелось ее разбудить, но ее сон был так сладок и безмятежен, что я отказался от своего эгоистического намерения.
Приняв душ и одевшись, я спустился вниз и купил у мальчишки-разносчика свежий выпуск «Невской радуги». На третьей полосе красовалась очередная статья Касаева «Воды Обводного», начинавшаяся так: «Медленная утка, как утверждает сибирская пословица, прилетает первой…» Я невольно улыбнулся, вспомнив наши с ним фольклорные беседы.
Когда я вернулся в номер, Ирина еще спала. Можно подумать, что мы провели бурную ночь. Но в том, что это не так, моей вины нет. Впрочем, она ведь пережила сильную нервную встряску. Организму требуется отдых.
Я заварил кофе, достал из холодильника остатки поздней трапезы и накрыл на стол. Затем закурил и самым внимательным образом трижды перечитал касаевскую статью. В ней рассказывалось о чудовищной захламленности Обводного канала (некий самоубийца бросился в него с моста, но только переломал свои конечности) и ставился вопрос о перспективах его капитальной очистки.
Очень хорошо. Касаев поможет подтолкнуть Ирину к мысли использовать меня в качестве курьера. Возможно, в ее очаровательной головке уже родилась эта идея. Но нужно поторопиться. Сегодня уже одиннадцатое. До тринадцатого остается с гулькин нос. А вдруг она по-прежнему рассчитывает на Леонида?
С кровати раздался певучий голосок:
— Доброе утро, милый!
— Доброе утро, моя прелесть! Как спалось?
— Как в сказке. Спасибо, что не стал будить. Я и вправду прекрасно выспалась. Но сейчас не будем, ладно? В следующий раз обещаю быть более уступчивой. Если ты, конечно, хочешь этого…
— Я дал повод усомниться?
Она затаенно улыбнулась и переменила тему:
— Чем ты занимался, пока я спала?
— Во-первых, приготовил завтрак. Во-вторых, ознакомился с местной прессой. — Я помахал в воздухе газетой.
— Ну и что пишут интересного?
— В данном случае интересно — кто пишет. Вот статья Игоря Касаева. Слышала о таком?
Она сладко потянулась:
— У меня плохая память на фамилии.
— Досадно. Потому как Касаев не только один из лучших питерских журналистов, но и мой хороший друг. Не понимаю, почему я до сих пор не позвонил ему? Надо звякнуть. Прямо сейчас. Но ведь он обязательно пригласит в гости… Как же быть? — Я хлопнул себя по лбу: — Идея! А почему бы не сходить к нему вместе? Посмотришь, как живет известный журналист. Посидим, пообщаемся, человек он интересный, семья приятная, а после закатимся в какой-нибудь кабак с варьете, а?
— Там не осталось немножко «Старого Таллина»?
— Целая бутылка.
— Разве мы ее не прикончили?
— Я принес вторую.
— Димка, ты просто душечка! С тобой можно иметь дело.
— Можно, можно… — согласился я. — Вот что, милая… Ты пока поднимайся и приводи себя в порядок, а я тем временем все же звякну Гарику. Не то он страшно обидится.
Я повернулся к ней спиной, придвинув телефон.
Ирина, кутаясь в простыню, соскользнула с кровати и танцующей походкой приблизилась к зеркалу:
— Ну и синячище!
Затем прошмыгнула в душ.
Трубку сняли после второго гудка.
— «Невская радуга», Касаев, слушаю, — раздался знакомый баритон.
— Гарик, угадай, кто звонит.
— Димка! — восторженно заорал он. — Ты где, старина?
— Здесь, в Питере.
— Вот здорово! Чем занимаешься?
— Читаю статью одного своего знакомого под названием «Воды Обводного».
Он заливисто рассмеялся.
— Слушай, приезжай прямо сейчас в редакцию. Я постараюсь смыться, и мы куда-нибудь забуримся. Деньги есть.
— Извини, Гарик, прямо сейчас не могу. Дела.
— Надолго?
— Боюсь, до самого вечера.
— Слушай, тогда сделаем так. Приезжай вечерком в Сосновую Поляну. Часикам к семи. Мои будут рады. Адрес не забыл?
— Будь спокоен.
— Ждем-с! — Он скопировал реплику известной телерекламы.
— Ничего, если я буду не один?
— Какие проблемы!
— Речь идет об очаровательной спутнице.
— О! Тем более!
— Ну, тогда до вечера.
— Пока!
Через некоторое время в комнате появилась Ирина — свежая, цветущая, в новом платье, от которого была без ума.
Мы сели за стол.
Я налил ей ее любимый ликер, а себе плеснул немного коньяку. Клюнула она или еще нет?
На губах — безмятежная улыбка, но, судя по некоторым признакам, в данную минуту она размышляет обо мне. В том плане, насколько мне можно доверять. Гожусь ли я для специфической роли? Или лучше мило попрощаться и навсегда забыть о нечаянной встрече?
— Извини за мой вид. — Улыбка стала еще мягче. — Не могу найти свою косметичку. Наверное, выпала в той гадкой подворотне. Как я ненавижу эти наши питерские арки!
— Арки — да… Не сочти за комплимент, Ирэн, выглядишь ты превосходно. Однако я понимаю, что без косметички современная женщина чувствует себя дискомфортно. Приглашаю тебя посетить со мной парфюмерный магазин.
— Послушай, откуда ты такой щедрый взялся?! — воскликнула она.
Казалось, вот подходящий момент, чтобы выпалить: «Из Читы!» Но я понимал, что сейчас отвечать так нельзя. Слишком тонкие нити связывают нас. Слишком выпирающе обнажатся детали, вроде четырех тузов в покере, когда невольно подумаешь, что раздать так мог только шулер. Но даже если у Ирины и не появились бы подозрения, они неизбежно возникли бы позднее у ее дядюшки, этого тертого калача, стреляного воробья и матерого волка. Сыграть нужно ювелирней, от этого хода зависит многое.
— То есть? — тупо переспросил я.
— Ну, раз ты живешь в гостинице, значит, откуда-то приехал?
— Весьма логичный вывод.
— Ты не хочешь отвечать?
— Почему же? Я приехал из Москвы, вон и билет валяется.
— А чем ты занимаешься?
Я тяжко вздохнул:
— Если бы ты спросила меня об этом через месяц, я, возможно, ответил бы, что владею небольшой, но прибыльной фирмой. А сейчас у меня несколько странный период… Извини, но мне не хотелось бы продолжать эту тему.
— Но свободным временем ты располагаешь?
— Сверх меры!
Она призадумалась, вертя в руках рюмку, а я решил катнуть пробный шар.
— Послушай, Ира, а этот твой вчерашний спутник… Не случилось ли с ним беды? По-моему, один из бандитов гнался за ним по улице. Может, надо позвонить?
Ее спокойные, как тихий омут, глаза гневно блеснули.
— Это его проблемы! Шкурник ничтожный! Так трусливо удрать! А хочешь, скажу, куда мы шли?
— Если сочтешь нужным.
— А мне нечего скрывать, — запальчиво ответила она. — Мы шли трахаться. Я обещала провести с ним ночь. Он давно меня обхаживает. Несчастненького из себя корчит, — жизнь, мол, не удалась, все плохо, счастья нет, и только я для него — как свет далекой звезды. Умеет красивые слова говорить, этого у него не отнять. Ну и пожалела чисто по-женски. А вот как получилось. Пусть. Я даже рада.
Она выпила и пристально посмотрела на меня. Глаза стали темнее, лицо строже, старше.
— Я тебя разочаровала?
— Обожаю женщин с сильным характером. И с такой очаровательной родинкой на хорошенькой попочке.
Она рассмеялась:
— Дима, ты договорился со своим приятелем?
— Да. В семь нас ждут. Давай встретимся пораньше на «Гостином Дворе». Я слышал, там хороший парфюмерный отдел.
Мы пображничали еще немного, затем я проводил Ирину вниз, поймал для нее машину, усаживая, поцеловал в щечку, а сам вернулся в гостиницу, но не к себе в номер, а этажом выше.
Парни укладывали вещи, готовясь к автопробегу «Санкт-Петербург — Москва» на том самом «форде».
Бедняга Роман, вздыхая, поминутно смотрелся в зеркало. Бороздки основательно припухли. Думаю, Ирину он будет до-олго вспоминать.
Я еще раз подтвердил, что свою миссию они выполнили с честью, и пожелал им счастливого пути.
Артур сделал мне знак. Мы отошли к окну.
— Это вам от Анатолия Евгеньевича. — Он протянул мне пластмассовый, довольно невзрачный, даже слегка надтреснутый портсигар.
— Хм! Что сие значит?
— Микродиктофон. Вид, конечно, непрезентабельный, но это специально, чтобы никто не польстился. А пользоваться им очень просто. Смотрите… — Он показал потайные переключатели. — Удачи вам!
— Взаимно.
* * *
Касаевы встретили нас по-царски.
Гарик в костюме-тройке был бодр и галантен, Зинаида Германовна и Лариса, надевшие лучшие свои наряды, походили на потомственных аристократок, даже Яна на сей раз вышла в прихожую, чтобы приветствовать гостей. Но от меня не укрылось, что, завидев Ирину, она внутренне напряглась.
Я вручил женщинам цветы и представил свою спутницу, которую хозяйки тут же взяли под свое покровительство и торжественно повели в гостиную. Яна задумчиво прошла следом. Мы же с Гариком отправились на кухню разгружать мои сумки.
На короткое время мы остались одни.
— Старина, как я рад! — с воодушевлением воскликнул Гарик. — Что там с вашей фирмой? Выкрутились?
— Гарик, это долгий разговор… — вздохнул я. — Но в целом все нормально.
— Ладно, пообщаемся. — Он оглянулся на дверь и прошептал: — А я на днях получил комиссионные за ту самую рекламу. Чистыми вышло четыреста восемьдесят. Четыреста я сразу спрятал в сейф — это будет Ларочке на юбилей, это святое. А восемьдесят у меня целые. Почти все. Так что, Димка, нынче я Крез, имей в виду. Посидим завтра в Домжуре?
— Почему бы и нет?
— Брысь отсюда! — прикрикнул он на котов, которые незаметно дотянулись до свертка с колбасой и уже подтащили его к краю стола.
Маркиз и Карабас обиженно отпрянули, но продолжали вертеться под ногами в расчете на поживу.
Гарик отрезал им по кусочку и снова зашептал:
— Только не проговорись Ларочке. Хочу, чтобы это было для нее сюрпризом. Я тут еще одну левую работенку надыбал. Ничего, прорвемся! Как тебе моя статья?
— Блестяще, как всегда. Но с тебя причитается. «Медленная утка прилетает первой», а?
Он рассмеялся:
— За мной не заржавеет. А эта женщина… У тебя с ней серьезно?
— Может быть…
— Очень милая. Держись за нее, Димка. У меня глаз верный. Ну, айда, а то нас потеряют.
Нас потчевали пельменями, грибами в различных вариациях, салатами и фирменными пирожками Ларисы. Радушие было полным. Складывалось впечатление, что семья преодолела некий длительный кризис и вступила в более счастливую полосу.
А ведь они даже не подозревали, какая страшная гроза обошла их дом стороной.
Именно в эти самые дни должен был разразиться громкий скандал. Питерская пресса против Касаева. Он унижен, растоптан, подвергнут остракизму… А он чувствует себя совсем даже неплохо, заработал какие-то денежки, пропускает рюмку за рюмкой, каламбурит, любовно поглядывая на жену; опубликовал очередную статью и пишет следующую, радуется жизни, и репутация газетного мэтра при нем. А тот, кто готовился похоронить его раньше срока, сам угодил на кладбище.
Как тут не стать фаталистом!
И все же я не стал бы преувеличивать роль его величества случая. Дальновидность — вовсе не пустой звук. Как и расчетливость. Просто каждое утро нужно повторять себе: помни про овраги! Тогда даже случайность можно обернуть в свою пользу. Сумел же я вырваться из лап Бизона. Словом, на Бога надейся, а сам не плошай. Единственная уважительная причина, когда борьба становится бессмысленной, — смерть. Но — «помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела».
— Ирочка, попробуйте этот салат и угадайте, с чем он? — улыбнулась Зинаида Германовна.
— Я уже попробовала. Очень вкусно. Но… не знаю.
— Я добавила ломтик банана, — расцвела Зинаида Германовна. — Получилось совершенно пикантно, согласны?
— Вот бы никогда не подумала!
— Ирочка, ваше платье — просто фантастика, — обратилась к ней с другого конца стола Лариса.
— Вам тоже нравится? Это подарок.
— У того, кто его выбрал, — отменный вкус.
— Как поживают ваши подопечные, Яна? — Я попытался расшевелить девушку, чье настроение несколько контрастировало с общей атмосферой.
— Благодарю вас, Дмитрий Сергеевич, — суховато ответила она.
Я понизил голос:
— А вашу просьбу я выполнил. Ту самую.
— До или после? — В ее глазах блеснули ироничные огоньки.
— Но ведь лучше поздно, чем никогда, так? — шутливо ответил я.
— Вам, Дмитрий Сергеевич, удалось невозможное: одним выстрелом уложить двух зайцев, бегущих в противоположные стороны.
— А еще в таких случаях говорят: и овцы целы, и волки сыты.
— И все же огромное вам спасибо. Вы уничтожили какой-то злой талисман, который как проклятье тяготел над нашей семьей.
Ну вот, Яна несколько оживилась.
Зато меня постепенно охватывало беспокойство.
Время шло, а забайкальский мотив в застольной беседе так и не возникал. Мне хотелось, чтобы его непременно повел кто-нибудь из хозяев. Но как быть, если сразу же после того, как выяснилось, что Ирина работает в салоне красоты, доминанта общего разговора определилась сама собой. Ирину забросали вопросами, она ощутила себя центром Вселенной и взошла на царство, а про меня, естественно, забыли.
Я незаметно подмигнул Гарику:
— Может, перекурим?
Ему слушать про все эти кремы-лосьоны тоже было мало интереса, и он охотно кивнул:
— Айда!
Мы вышли на кухню, оставив старших дам, затаенно внимавших Ирине, которая излагала секреты каких-то чудодейственных косметических масок.
Гарик протянул мне пачку сигарет, щелкнул зажигалкой.
— Дима, все хочу тебя спросить… Ты, конечно, не передавал пленку?
— А какой смысл?
— Да, ты прав. Лежачего не бьют. Она у тебя?
Я ожидал этого вопроса.
— Да, но не с собой. Дома. В Чите. Я не был уверен, что окажусь в Питере. Но в следующий раз обязательно привезу.
Гарик прочувственно сжал мою руку:
— Знаешь что… Сожги эту пленку к чертовой матери!
— Ты не хочешь сохранить ее хотя бы на память?
— Нет, Димка. Судьба распорядилась иначе. И довольно. — Он круто переменил тему: — Кстати, о тебе Пименов спрашивал.
— Да, я обещал запустить его фотоснимки. Но теперь эта идея лопнула окончательно. И вообще, Гарик, я ведь собираюсь переезжать.
— Куда? — Он вскинул брови.
— Еще не решил окончательно. Есть два примерно равнозначных варианта. Либо Подмосковье, либо ближайшие окрестности Питера.
— Вот так новость! — взволнованно воскликнул он. — К какому же варианту ты склоняешься?
— Знаешь, мне по ряду причин хотелось бы ответить на этот вопрос за столом, понимаешь? Чтобы одна женщина услышала…
— Ага! Понимаю… Все, Димка! Идем!
Когда мы вернулись в гостиную, Ирина продолжала свои истории из хроники салона красоты. Зинаида Германовна и Лариса внимали ей, затаив дыхание. Яны за столом не было.
— Ну-с! — Гарик потер руки. — Перекурили, и будет. Пробил час нового тоста, тем более… — он наполнил фужеры, — тем более что есть отличный повод. Предлагаю выпить за то, чтобы Дима в ближайшее время стал петербуржцем!
Все почему-то посмотрели на Ирину.
Я счел необходимым внести уточнение:
— Это еще не решено. Подмосковье тоже не исключается. Но, в принципе, я склоняюсь к Петербургу.
— А как с жильем? — спросила Зинаида Германовна.
— Присмотрел один симпатичный домик в Ляхте. Мне многоэтажки не нравятся, хочу жить на земле. Впрочем, жилище — вопрос хоть и важный, но не основной. Прежде — дело. Предлагают тут стать совладельцем небольшой, но перспективной фирмы, однако…
— Какая загвоздка? — это Гарик.
— Вступительный пай великоват, — вздохнул я. — Не дотягиваю малость. Ладно, что-нибудь придумаем…
— Конечно, Димка! При твоей энергии ты быстро тут впишешься.
Черт побери! Когда же прозвучит волшебное слово?!
— А вы, Дима, долго прожили в Забайкалье?
Ну, наконец-то! Это Ларочка, умница.
Я умышленно не смотрел на Ирину, но кожей чувствовал, как в ней взорвалась сверхновая, обдавая меня жаром.
Уж свой-то шанс я не упустил. Рассказал, что после окончания вуза много колесил по стране, пока наконец десять лет назад не осел в Забайкалье. Нет, там здорово, мне нравится. Но, видимо, такая уж у меня непоседливая натура. Неистребимая тяга к перемене мест. Тем более обстоятельства вынуждают. Вот вернусь на днях в Читу, продам дом, участок, гараж, а машину продавать не буду, слишком к ней привык, она у меня отрегулирована, как часики. Хоть и дороговат перевоз, за ценой не постою. А может, и своим ходом перегоню… — и так далее в таком же духе.
Некоторое время разговор крутился исключительно вокруг моего предполагаемого переезда. Зинаида Германовна напомнила о нездоровом невском климате, Ларочка тут же возразила, что климат нездоров лишь для туберкулезников, а Гарик заверил, что готов устроить любое мое объявление в «Невской радуге». Бесплатно.
Одна Ирина не раскрывала рта. Но я не спешил торжествовать. Еще неизвестно, какая цепочка замкнулась в ее женском сознании, какие токи пробежали по нервным волокнам. Но ход с моей стороны был сильный. Подождем ответного.
Я незаметно перевел разговор на другую тему.
Минут через десять, сославшись на звонок, которого я жду, я предложил Ирине покинуть хлебосольных хозяев.
Она кивнула, все еще потрясенная новостью.
В прихожей, подавая мне плащ, Гарик шепнул:
— Так ты позвони завтра, не забудь.
Я заговорщицки кивнул.
Едва мы с Ириной оказались в лифте, как она спросила с дрожью в голосе:
— Почему ты меня обманул?
— Я?! Обманул?! — Мое изумление было неподдельным.
— Я спросила: откуда ты приехал? Ты ответил — из Москвы. — Ее серые глаза насквозь прожигали меня.
— Но, Ирочка… Я действительно приехал из Москвы. Провел там две недели, осматривался. А Чита для меня — уже отрезанный ломоть. Дом я фактически продал. Остается выписаться и перегнать машину. Через несколько дней и этот вопрос будет решен…
Лифт остановился. Мы вышли из подъезда и по тенистой аллее направились к проспекту. Было еще не поздно, на остановке толпился народ, горели почти все окна.
Я привлек Ирину к себе и крепко поцеловал.
Она ответила, но мыслями была далеко. Затем я услышал ее голос, тихий, как дыхание:
— Значит, это — судьба…
— Ты что-то сказала, моя прелесть?
Приняв решение, она полностью вернула себе самообладание.
— Дима, повези меня в какое-нибудь спокойное место, где мы могли бы серьезно поговорить.
— А как же варьете?
— К черту! Никакой громкой музыки, и чтобы рядом не торчали ничьи мохнатые уши!
— Я знаю единственное такое место: мой номер в гостинице. Вы не против, ваше величество?
— Едем!
