Областное управление госбезопасности находилось напротив мэрии. Миронович прошел залитую солнцем площадь и, предъявив удостоверение, поднялся на третий этаж.

— Сережа? Здравствуй, с возвращением тебя! — полковник радушно улыбнулся, словно и впрямь был рад его видеть, но Миронович холодно глядел ему в глаза, и улыбка исчезла.

Потом Миронович достал "берету".

— Садитесь, Алексей Анатольевич, — сказал он. — Поговорим. Разговор будет долгий. И мужской.

Полковник откинулся в кресле. У него сделалось мужественное, усталое и понимающее лицо.

— Задавай вопросы, — произнес он.

— Вопросы будут, — пообещал Миронович, — и ответы будут. Все будет.

— Хочешь узнать, откуда взялся второй? — уклончиво спросил Замятин.

— Хочу узнать, почему нас не показали друг другу. Почему мы, работая в одном ведомстве, делая одно дело, даже не подозревали о существовании напарника?

— Видишь ли, — начал издалека Замятин, — в твоей работе очень велика опасность раскрыться и сдать всех, кого знаешь. А внедрение требует времени. Поэтому вы каждый день можете встречаться и даже работать вместе, но так и не узнать, кто есть кто.

— Это все теория, — сказал Миронович. — Теория и ваши личные домыслы. Зачем было отдавать этот странный приказ о ликвидации?

— Тут получилась накладка, Сережа, в отношении тебя. Калямова не успели предупредить, объяснить, кто ты. Признаю, это наш прокол. А что касается девочек… Сережа, с "препаратом В" все гораздо серьезнее, чем ты думаешь, чем предполагалось вначале. А этих мелких шлюх в любом портовом городе десятки тысяч, это же серая масса, это грязь, Сережа.

Наступила тишина. Они молча смотрели друг на друга. Наконец Миронович сказал:

— Пригласите его сюда.

— Зачем? — спросил полковник.

— Я хочу на него посмотреть. Не надо говорить, что его не отозвали. Я более чем уверен, что он сейчас сидит и пишет бумажки в кабинете поблизости.

— Хорошо. — Полковник нажал кнопку селектора. — Разыщи Калямова. Пусть зайдет ко мне.

Когда он убрал руку, Миронович взвел большим пальцем курок.

— Пока все нормально, — предупредил он. — И когда Калямов придет, тоже ничего не надо делать. Сидите и молчите. Говорить буду я. В любом случае я успею выстрелить. А что касается серой массы, товарищ полковник, то любой человек — это личность, даже если он не чекист или не партийный работник в третьем поколении.

Через несколько минут в дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Замятин.

— Разрешите? — это был Калямов, в хорошем костюме и выбритый, но, заглянув ему в глаза, Миронович понял, что превращение чекиста в панка было необратимым.

— Заходи, — разрешил Миронович и наставил на него ствол, — и садись.

Калямов остался спокоен. Он хладнокровно просчитал варианты, расстояние до ближайшего стула, на который ему предстояло сесть, и понял, что коллега во всех случаях успевает нажать на курок раньше.

Миронович поднялся.

— Я хотел бы узнать, — сказал он, — кто отдал приказ убрать меня?

Калямов не отрываясь наблюдал за перемещением смертоносной игрушки.

— Ну?!

— Полковник Замятин, — быстро сказал Калямов, когда пистолет уставился на него.

— Не тебя! — испуганно крикнул полковник. — Я не имел в виду тебя…

— А кого? — холодно спросил Миронович. — Вы умный человек, Алексей Анатольевич. Вы сразу поняли, когда я догадался, куда пойдет "препарат В", и сделали все возможное, чтобы я не сообщил в Главк. Вы с самого начала использовали оперативную разработку в своих целях, поэтому и не свели нас, чтобы держать ситуацию под контролем.

Он посмотрел на Калямова. Тот смирно сидел на стуле и следил за каждым его движением.

— Калямов, — сказал Миронович, — ты добыл для них "препарат В" и обеспечил монополию на его производство, но ты не герой. Вот если бы ты работал в местном ОНОНе — другое дело. А так получается, что ты напрасно старался. Или нет? Никакой труд напрасным не бывает. Сколько тебе заплатили?

— А ты шиз еще тот, — криво усмехнулся Калямов. — Мне про тебя в управе рассказывали.

— И что ты думаешь делать дальше? — не обращая внимания на его реплику, продолжил Миронович. — Ведь тебя отсюда уже не выпустят, потому что не доверяют. Все знают, что ты наркоман, а ситуация сложилась слишком критическая, чтобы работать с наркоманом дальше. В управлении у тебя живо развяжется язык, а сдавать главку производство препарата, как видишь, не собираются. На местах на него есть свои виды. Ты знаешь слишком много, и поэтому тебя уберут, списав на несчастный случай. А приказ на проведение уборочных работ отдаст все тот же Замятин. Для него ты тоже серая масса.

Миронович спустил курок. Боек сухо щелкнул. Пистолет был разряжен. Полковник побледнел и согнулся, лицо его мучительно исказилось. У него была язва желудка, и Миронович это знал.

— Возможно, я и в самом деле шиз, — пробормотал он и вышел из кабинета.

Проходя мимо дежурного, он предъявил свое удостоверение, едва удержавшись от искушения опустить его в большую мраморную урну, стоящую у входа. Через полчаса он был в районе старых гаражей.

Сдвинув в сторону кусок бетонной плиты, Миронович запустил руку в отверстие и извлек пятидесятиграммовый пузырек, наполненный желтой прозрачной жидкостью с толстым слоем осадка на дне. Это был знаменитый "штамм В", служивший реальным доказательством существования производства.

— Еще ничего не кончилось, товарищ полковник, — отчетливо произнес Миронович, убирая бутылочку в карман. — Все только началось!