Лежа на диване, безвольно раскинув руки и тупо глядя в потолок, Калямов медленно приходил в себя. Что же вчера было?.. Он провел языком по внутренней стороне зубов и содрогнулся от боли. Чтобы так искрошить зубы, требовалась особая сила. Кажется, он что-то грыз. Или кого-то… Или его грызли… Отчетливо Калямов помнил только пустыню цемента, где он стоял миллионы лет. Возможно, доза оказалась слишком большой. Он медленно встал и потащился на кухню, чтобы попить воды.

На кухне ему открылось пиршество монстра. Пол был завален огрызками и остатками продуктов, вываленных из холодильника. Сам холодильник был открыт и, естественно, разморозился. На столе Калямов нашел изломанную консервную банку — загадка зубов сразу прояснилась. Он напился воды, еще раз оглядел чудовищный натюрморт и поплелся в комнату. Надо было лечиться.

Две таблетки фенамина поправили ему голову и уменьшили боль в зубах. Калямов воспрял духом и начал обдумывать план действий на сегодняшний день. Главной задачей был Толя из лаборатории. Этого парня следовало найти и прокачать. В том, что он расколется, Калямов не сомневался. Тогда лаборатория, считай, в кармане. Отпуск и премиальные будут обеспечены. Он доложит начальству и приступит к уничтожению.

Но сначала надо найти этого парня. Калямов встал. Похоже, дело налаживается. Он отыскал свой кастет, приладил поудобнее и вышел из дома. В квартире лучше все оставить как есть. Если придет тусовка, они вместе поприкалываются над этим.

Толя, Толя, интеллигентный, в очках, волосы светлые, рост средний. Кажется, он его уже видел. Да, видел один раз. Это случилось, когда у Макса был "винтовой" сейшн. Они тогда организовали сексодром, было очень весело, и Макс предложил съездить к Толе, попробовать ширева, вставляющего круче "винта". Они отправились куда-то к заливу (вспомнить бы этот дом) и поскреблись в чью-то дверь. Человека Калямов запомнил. Так, на всякий случай, хотя Макс сказал, что здесь они в первый и в последний раз и больше сюда не соваться, потому что Толе это не нравится.

Калямов вспомнил, где это было.

Добравшись до окраины, он вышел на остановке и пошел искать флэт.

То место, где он бродил, городом можно было назвать весьма условно. Справа был лес. Слева в просвете между домами виднелось море. Ветер дул именно оттуда, донося запахи водорослей, мазута и еще чего-то весьма специфического. Над домами летали грязные серые чайки, издавая протяжные резкие скрипы.

"Где же это? — думал Калямов, лихорадочно припоминая маршрут, одновременно стараясь сохранять на лице наглое выражение. — Мы ехали на тачке, он высадил нас…"

Он сошел с бетонных плит, образовавших некое подобие платформы, сделал несколько шагов и увяз в грязи. Дорогу с квадратиком автобусной остановки отделяла от домов широкая полоса перепаханной земли, кое — где поросшей тростником. Местами из нее торчали трубы, куски арматуры и прочий строительный мусор. В центре этого поля, словно памятник первостроителям, стоял увязнувший по самые гусеницы огромный ржавый экскаватор.

Проваливаясь по щиколотку в густую черную жижу, Калямов брел к новостройкам. Вокруг было пустынно, лишь шуршали тростники, хлюпала грязь да кричали чайки. Когда под ногами показался асфальт, Калямов остановился и сделал передышку.

"Где-то здесь", — прикинул он и затравленно обернулся. Из той ночи он запомнил лишь детскую площадку, у которой остановилась машина. Плясать надо было от печки.

Площадку Калямов нашел довольно быстро. Немного поразмыслив, он избрал направление и, стараясь не терять из памяти деталей маршрута, двинулся вдоль домов, доставая на ходу сигареты.

Дорожка вывела его к знакомому двадцатиэтажному дому. Там он снова остановился, припоминая этаж, затушил сигарету и вызвал лифт. "Только бы он был дома, — лихорадочно думал Калямов, ощущая нервную дрожь. — Я не мог ошибиться. Пятый или шестой, пятый или шестой?"

Лифт остановился на пятом этаже. Калямов свернул на площадку, но знакомую дверь не нашел. "Значит, шестой", — решил он и поднялся по лестнице. Это была она: черный дерматин, гвозди с желтыми фигурными шляпками и серый глазок. Он позвонил. Ждать пришлось долго. Наконец в глазке мелькнул свет, но Калямов встал почти вплотную, так что смотревший особенно много и не заметил.

— Кто там? — спросили за дверью.

— Толя? — проканючил Калямов. — Открой, очень нужно.

С той стороны послышалась то ли сдержанная ругань, то ли рычание, и дверь отворилась. На пороге стоял знакомый парень в очках. "Волосы светлые, рост средний", — подумал Калямов и спросил:

— Ты Толя?

— Да, я, — ответил парень и хотел, вероятно, послать наркошу — попрошайку куда подальше, но Калямов ударил его в солнечное сплетение, вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.

"Посторонних шумов не слышно, — отметил он, — значит здесь, кроме нас, никого нет". Это на всякий случай стоило проверить. Дав парню ногой по печени, Калямов заглянул во все комнаты, на кухню и вернулся в прихожую. Парень начинал приходить в себя.

— Ну как, — спросил Калямов, — самочувствие?

Очкарик судорожно вздохнул, затем выдохнул воздух и сделал пару неверных шагов в сторону кухни.

— Вижу, что ничего, — сказал Калямов, заламывая ему руку. Парень сделал слабую попытку вырваться, но не сумел.

— Что тебе нужно? — сдавленным голосом спросил он.

— Вот это мы сейчас и уточним, — ответил Калямов.

В комнате он связал парня и, порывшись в хозяйственном шкафчике, достал плоскогубцы, клещи и старый потертый паяльник.

— Мне нужно знать, где находится лаборатория, в которой производят "препарат В".

— Тебя убьют, — злобно ответил парень.

Почему-то Калямов ему не поверил. Он включил паяльник в сеть и приступил к работе. Наступал момент истины.