Глава 3
Добравшись наконец до Веселого Поселка и войдя в свое новое жилище, Лариса бросилась в кресло и облегченно вздохнула.
Все. Теперь, по крайней мере в ближайшее время, можно никого не опасаться. Осталось хорошенько припрятать все свои ценности, отложив на расходы несколько пятидесятидолларовых купюр, разобраться с гардеробом, необходимой парфюмерией и приступать к дальнейшим действиям.
Не откладывая дела в долгий ящик, Лариса пристроила все свое богатство в дальнем углу антресолей, завалив его каким-то тряпьем, свертками и коробками, найденными в квартире. Заранее купленные, а также сегодня принесенные из дому немногочисленные вещи были распределены по степени их необходимости. Например, всевозможные предметы личной гигиены, а в частности те, которые, как утверждает телереклама, «открыли для себя» Ксения, Евгения и другие авторитетные личности, Лариса расположила так, чтобы они всегда были у нее под рукой… Одежду развесила в платяном шкафу. А отцовский пистолет положила под подушку дивана. На всякий случай.
Неожиданно она вспомнила, что забыла взять с собой бутылку с остатками отравленного ликера, которая была замаскирована среди стоящей на кухне той квартиры многочисленной стеклянной тары. Но не тащиться же ради нее обратно!
Теперь можно было спокойно выпить кофе, закурить, небрежно развалясь на диване, а вечером наконец-то посмотреть телевизор. А заодно и более обстоятельно обдумать свое нынешнее положение и составить ориентировочный план на будущее.
Лариса все более и более успокаивалась.
В конце концов, несмотря на кое-какие шероховатости, на непредвиденные встречи с соседкой, сегодняшний день прошел сравнительно успешно. И хотя он еще не завершился, Лариса была довольна собой.
Недаром строгая наставница так высоко ценила ее незаурядные способности.
Лариса горько усмехнулась, вспомнив о ней.
Теперь они стали врагами.
Потому что ничто не может до такой необузданной ярости взбесить женщину, как измена. И в особенности — измена того, кто обязан ей чуть ли не всем своим существованием. Воспитанная и выпестованная по заранее определенному образу и подобию, Лариса просто обязана была продолжить дело, начатое своей неукротимой, зациклившейся на маниакальной идее наставницей, своеобразным Пигмалионом.
Но она отказалась. Испуганная страшной властью, неизбежным насилием и, в конце концов, этим ужасом, которые вместе с жезлом правления предлагали ей.
Гибель ничего не значащей авантюристки, какой была Света-Наташа, — ничто по сравнению с тем, к чему ее склоняла эта беспощадная фурия. Другого выхода просто не было. А может быть, внезапно ослепленная паническим страхом, Лариса просто не заметила этого выхода.
Конечно, можно было бы обратиться за помощью к закону, оправдывая себя беспечным любопытством к необъяснимым проблемам и явлениям бытия. И тем, что, опутанная хитросплетенными сетями, оказалась втянутой в эти оказавшиеся далеко не безобидными игрища. Но был ли в этом смысл? Как всем хорошо известно, многие из законов сейчас еще только пишутся. А уже написанные никоим образом не предусматривают столь неконкретные с точки зрения здравого смысла вещи, как ведовство, оккультизм и прочую чепуху… Не то что в средние века с их «Молотами ведьм» и тому подобными уголовно-процессуальными кодексами…
А что до конкретики, до убийств и ритуальных жертвоприношений, — так никогда и никто этого не сможет доказать. А тем более схватить за руку. Тому, кто пожелал бы покопаться в этих делах, так заморочат голову, так отведут глаза, такое подсунут, что этот бедолага сам в психушку запросится…
Поэтому следовало рассчитывать только на собственные силы.
И она бежала.
Лариса спряталась под этой чуждой ей маской. Под защитным камуфляжем этакой джинсовой девочки. Сменила имя, жилье. Перекрасила волосы. И всерьез подумывала о том, не обзавестись ли контактными линзами, чтобы заодно изменить и цвет своих глаз…
Она с сожалением принимала тот неизбежный факт, что теперь ей придется отказаться от многих своих привычек. От салонов красоты, косметических кабинетов, от тех известных в городе парфюмерных магазинов, где долгое время была постоянным клиентом и где ее запросто могли узнать…
Хорошо бы, конечно, просто-напросто уничтожить ЕЕ. Эту жестокую, бесчеловечную мегеру вместе с ее сумасшедшими прислужницами, зомбированными и беспрекословно исполняющими любую ее прихоть. Пока они живы, Ларисе нелегко будет найти спокойное место.
Но эта борьба если и будет возможна, то только когда-нибудь в будущем. А пока следовало бежать. И как можно дальше. Потому что сил для этой борьбы у Ларисы пока явно недоставало.
Конечно, она уже многому научилась. Но чаще всего проделывала подобные штуки не по своему целенаправленному желанию, а скорее случайно, благодаря обостренной интуиции или в моменты какого-то сомнамбулического состояния, в которое она погружалась иногда и начинала действовать на подсознательном уровне…
С величайшим трудом, да и то при подпитке внезапно откуда-то появившейся неведомой силы, ей удалось вытащить эту дуреху Марину из потаенного, находящегося в фундаменте разрушенной церкви страшного подвала.
Лариса узнала о готовящемся с минуты на минуту убийстве, бесцельно бредя по какой-то улице. В этот момент она проходила мимо парикмахерской, витрина которой вдруг вспыхнула перед ее глазами блистающим светом и тут же превратилась в зияющий холодной ледяной бездной зеркальный коридор. И в глубине этого коридора Лариса увидела приготовление к кровавому действу.
В мерцающей дымке она не различила, кого именно привязывают к жертвенному трону — так называется этот роковой стул. Но кто бы то ни был, вся душа ее наполнилась протестом, страстным желанием прийти на помощь и вырвать жертву из кровожадных когтей.
Неожиданно какая-то неведомая сила потащила ее за собой. Лариса даже испугалась этой силы, никогда прежде не ощущая ничего подобного. И только оказавшись в знакомом подъезде так хорошо известного ей дома, ворвавшись в почему-то не запертую квартиру и спустившись в погреб, она словно бы очнулась и с удивлением увидела Марину, в полуобморочном состоянии сидящую на каменном полу.
Вытащив ничего не соображающую и ни на что не реагирующую девицу на улицу, Лариса сунула ее в случайно припаркованную рядом и стоящую с распахнутыми дверцами чью-то машину и отвезла домой, интуитивно, словно по чьей-то неведомой указке ведя автомобиль в правильном направлении. Открыв квартиру найденным в ее сумочке ключом, она уложила Марину в постель, влила ей в рот пару стаканов воды и поспешила исчезнуть.
И только тут полностью пришла в себя…
Этому случаю Лариса до сих пор не переставала удивляться. Потому что не могла и подумать, что сможет хоть что-то предпринять против воли своей наставницы. Но как бы то ни было, на этот раз у нее получилось…
Что же касается Игоря, то в том случае все было гораздо проще. Она вообще ничего не делала и, естественно, даже не выходила из комнаты. Она словно вдруг впала в какой-то транс и явственно увидела, как ее ошалевший от страха муженек пытается уйти на своей «восьмерке» от догонявшего его «джипа». Она словно смотрела какой-то боевик по телевизору и шепотом комментировала ход развивающихся событий.
А когда все благополучно закончилось, просто уснула…
Лариса встала с дивана. Прошлась по квартире, размышляя, как бы повыгоднее продать свои драгоценности, чтобы как можно меньше подвергать себя риску, неизбежно сопутствующему подобной операции. Естественно, что в любом случае ее так или иначе надуют. Но даже со скидкой на это при благополучном исходе вырученных денег должно было бы хватить на несколько лет. А уж там можно будет сориентироваться…
Лариса бросила взгляд на лежащие на столе отложенные на первое время доллары. И решила, что надо бы, не откладывая на потом, сходить в обменник и перевести эти зеленые бумажки в безнадежно униженные, но зато родные рубли.
Она сунулась за паспортом. Все равно каким — ее собственным или же выданным на имя Светланы Степановны Ермаковой.
В сумочке было пусто.
Ни того ни другого.
И она только сейчас с ужасом вспомнила, что перед уходом «на дело», заключающееся в ограблении собственного дома, повертела их в руке, а затем положила на стол, прямо на схему, над которой минуту назад колдовала, желая «запереть» Игоря в границах брошенной на план шерстяной нитки. Потом как-то засуетилась, занервничала в предвкушении своеобразного визита и выскочила из ненавистной, неизвестно чьей квартиры с намерением никогда больше не возвращаться. Ни за какие деньги!
И вот теперь оказывалось, что как бы то ни было, но вернуться надо. За документами, которые так и остались лежать на столе…
Лариса растерянно стояла посреди комнаты и с ужасом думала об этом.
А ужас этот состоял в том, что сегодня утром она чуть было не попалась. И вся ее конспирация неожиданно рухнула. Мгновенно, словно карточный домик от легкого щелчка.
Потому что сегодня утром недалеко от подъезда с раздраженным нетерпением поджидали куда-то исчезнувшую Свету Ермакову…
Выйдя из парадной, Лариса, как обычно, заспешила поскорее проскочить фасад этого чужого, ненавистного дома. Не поднимая головы, чтобы не привлекать лишний раз внимания старух, вечно ошивающихся на скамейке и словно рентгеновскими лучами пронизывающих насквозь любого встречного.
Но сегодня была довольно-таки дрянная погода. С холодным ветром и сеющимся со всех сторон пронизывающим дождем. Лариса раскрыла нелепый зонтик и собиралась было уже свернуть за угол, как вдруг заметила, что дверца стоящего рядом черного, с затемненными стеклами автомобиля, напоминающего какой-то жуткий слепой катафалк, резко распахнулась, и сильные руки подхватили ее под мышки и стремительно втащили в темную утробу машины.
Лариса вскрикнула от неожиданности и тут же сжалась в комок.
Четверо крепко сбитых парней в черной коже в упор смотрели на нее и молчали.
— Ну что, шалава? — угрожающе проговорил один из них. — Прятаться вздумала?.. Забыла, что ли?.. Так напомним!..
Словно огромными клешнями, он схватил Ларису за горло. Она испуганно вытаращила глаза и попыталась как-то отстраниться от его руки.
— Рыпнешься — придушу на хрен!.. — продолжил он. — Не для того мы тебя из дерьма вытащили и в человеческий вид привели, чтоб ты тут с нами в кошки-мышки играла!..
— Погоди, — махнул рукой другой громила. — Ты ж ей сейчас шею свернешь. Она что-то сказать хочет…
— Ну пусть поет… — Парень отпустил руку, потер кисть ладонью другой руки.
— Почему на звонки не отвечала? Мы тебя уж три дня дожидаемся. Срок позавчера был…
— К-какой срок?.. — со слезами в голосе, тесно зажатая между крепких мужских торсов, заикаясь, пробормотала Лариса.
Парни переглянулись.
Наступила пауза. Затем раздался оглушительный хохот.
— Я ж говорил, обознались, — громко ржал тот, что спрашивал про звонки. — Извини, подруга, опечатка вышла…
Он открыл дверцу.
— Выходи, на хрен, скорей, пока не передумали! И не попадайся больше на глаза. А то под горячую руку подвернешься ненароком… Вишь, и голос не ее… — обратился он к остальным, захлопывая дверцу.
Лариса была ни жива ни мертва. На ватных ногах она свернула за угол и, ускоряя шаги, чуть ли не помчалась прочь.
Она все поняла.
Какое счастье, что успела переехать!.. Пронесло на этот раз…
Именно поэтому, прежде чем навестить свою бывшую квартиру, она и решила зайти в церковь…
Обо всем этом она с ужасом вспоминала, когда бессильно опускалась на диван.
Надо было возвращаться.
Потому что с потерей этих двух жалких книжечек с гербом несуществующего в природе государства совершенно ничего не оставалось от человека под условным названием «Лариса Липская».
Это была какая-то виртуальная, а скорее, шизофреническая реальность…
На всякий случай Лариса положила в сумочку парабеллум и вышла из квартиры. Заперев за собой дверь, вдруг подумала, что не помешало бы где-нибудь спрятать ключи от своего нового убежища, чтобы лишний раз не таскать их с собой. Но на лестнице подходящего места не оказалось, и пока сунула их в карман куртки.
Оказавшись на улице, Лариса медленно обошла вокруг дома, внимательно выискивая подходящее место для тайника. Дом этот, как, впрочем, и все остальные в новостройках, по всему периметру был обильно обсажен разнообразным кустарником и бессистемно торчащими из земли деревьями. Густо разросшиеся за каких-нибудь двадцать пять — тридцать лет, они своими раскидистыми кронами наглухо скрывали стены домов, тыкались ветками в окна, а летом, покрытые густой зеленой листвой, загораживали свет и не пропускали лучи скудного питерского солнца в квартиры незадачливых ленотров, каждый из которых в свое время, радостно отпраздновав новоселье в только что построенном доме, считал своим долгом внести посильную лепту в озеленение собственного микрорайона…
Лариса нашла наконец то, что искала. Недалеко от угла здания кустарник был особенно густ, и его многочисленные, торчащие в разные стороны ветви, создавали буквально непроходимые заросли, доступные, пожалуй, только шляющимся повсюду кошкам.
Лариса взяла ветку и, присев на корточки, глубоко воткнула ее во влажную почву, а затем вытащила. В образовавшееся углубление она опустила ключи. Сверху присыпала землей и опавшими листьями и, чтобы не забыть точное местонахождение своего тайника, положила осколок кирпича, валявшегося рядом. Чтобы обезопасить себя от непредсказуемых случайностей, она очертила веткой место над тайником, создав таким образом своеобразную защитную зону в виде магического круга, и прошептала необходимые для этого случая слова.
Затем выбралась наружу. Огляделась.
Быть может, кто-то и заметил ее, копающуюся в кустах. Но если это даже и произошло, то, как обычно, первой пришедшей на ум мыслью в подобных случаях могла оказаться лишь та, что молодой девке во что бы то ни стало вдруг приспичило отправить свою естественную потребность. И само собой разумеется, никто не полез бы в кусты, чтобы выяснять, какую именно…
Лариса отряхнулась, запомнила место и пошла дальше.
Путь был не столько далеким, сколько не совсем удобным: на метро до «Новочеркасской», а там на трамвае до шоссе Революции. Успокаивало одно. А именно то, что если повезет, то этим маршрутом она едет в последний раз и где-то через пару часов должна вернуться домой.
— Домой…
Лариса печально усмехнулась при этой мысли.
Уже стемнело, когда она подошла к облезлой и осточертевшей ей за целую неделю «хрущобе». Черного катафалка поблизости не было. Посмотрела на окна. Они безучастно, словно слепой в темных очках, глядели в пространство. Поднялась на третий этаж, подошла к двери. Из квартиры не раздавалось ни звука. Осторожно заглянула в зияющий глазок замочной скважины. Внутри было темно.
Но смутное чувство тревоги не покидало Ларису.
Вытащив из сумочки пистолет и держа его в левой руке, она осторожно вставила ключ в скважину и повернула его. Дверь открылась. Лариса переложила пистолет в правую руку и шагнула в темный проем двери.
И тут же вскрикнула от резкой боли в запястье.
Рука, сжатая крепкими железными пальцами, как-то сама собой завернулась за спину, отчего Ларису согнуло в три погибели. Пистолет шлепнулся на линолеум прихожей.
Вспыхнул яркий свет.
Лариса закрыла глаза. И была бы рада никогда больше не открывать их. За какое-то мгновение она увидела и поняла все. Перед ней стояли трое из тех, кто утром запихивал ее в черный автомобиль. Четвертый держал ее за запястье, оттянув его так, что было не пошевелиться.
— Явилась, — произнес один из них. — Ну заходи, коль пришла… А то уж нам надоело в темноте сидеть и тебя дожидаться.
Трое прошли в комнату и развалились на диване. Четвертый, отпустив Ларисину руку, подтолкнул ее в спину, заставляя следовать вперед. Сел на край стола и ногой указал на стул.
— Садись! — коротко приказал он.
Включил настольную лампу, направив свет в лицо Ларисе. Достал сигарету, закурил.
Ослепленная светом, она отвела взгляд.
— Сюда смотреть! — рявкнул сидящий на столе.
Лариса, сощурясь, повернулась к нему. Первое, что бросилось ей в глаза, было то, что парень был одет в черную блестящую милицейскую куртку и по бокам темно-серых брюк, заправленных в тяжелые высокие ботинки, узкой лентой змеились красные лампасы.
«Милиция!.. Догадались все-таки!..» — сверкнула мысль.
Все четверо с интересом и какой-то издевательской ухмылкой молча смотрели на нее. Милиционер пошарил за спиной и достал оба паспорта, которые она опрометчиво забыла здесь и из-за которых так нелепо оказалась в ловушке. Все так же молча он перелистал один из них, затем второй, усмехнулся и показал Ларисе.
— Ну и кто же вы такая, прекрасное создание? — начал он. — Лариса Михайловна Липская, замочившая за один день сразу двоих человек? Или Светлана Степановна Ермакова, слинявшая из кое-какой конторы, прихватив с собой три тонны баксов?.. Кто? Выбирайте, красавица, по какой статье срок мотать…
Лариса похолодела. Лоб покрылся испариной. Парни на диване весело заржали. Сидящий на столе милиционер, нагло уставившись загадочно сияющими глазами, невозмутимо продолжал:
— Ну, судя по этой игрушке, — он повертел в руке пистолет, — вы являетесь гражданкой Липской, разыскиваемой по делу об убийстве вышеупомянутой гражданки Ермаковой и пока еще не упоминавшейся гражданки Бутенко…
Лариса вскрикнула от неожиданности.
— Вы что?!. — вырвалось у нее. — Илонку я не убивала!..
— Ага, — удовлетворенно повернулся милиционер к парням. — Можно считать, в одном убийстве мы уже признались… — Затем снова обратился к Ларисе: — Колись дальше, курва!
— Что? — не поняла она.
— Неопытная, — подмигнул приятелям милиционер. — Интеллигентка. Слов простых не понимает… Ничего, в зоне научишься.
Он подошел к Ларисе, схватил ее за волосы, резко оттянул назад. Она взвыла от боли. Слезы, давно уже скопившиеся в глазах, быстрыми ручьями заструились по лицу.
— Полегче, Саня… — спокойно произнес один из парней, высокий, широкоплечий, с льняными короткими волосами. Лариса узнала в нем того, кто и в машине требовал ослабить хватку на ее шее.
— Не суйся, Арвид! — бросил милиционер, но руку убрал.
Постоял над Ларисой, внимательно ее рассматривая. Потом хмыкнул и обратился к парням:
— А я-то в прошлый раз все думаю, где же я ее видел!.. Смотрю — лежит девка. Знаю, что не Светка, а похожа — слов нет… Да вы и сами теперь видите. Сразу понял, что дело нечисто. А вот сейчас полностью убедился, что именно Светка-то и лежала в той квартире… — Повернулся к Ларисе: — Ну уж и обрядила ты ее!.. Даже золотишка не пожалела… Да у Светки за всю жизнь такого богатства не было, в каком она у тебя на полу валялась.
Саня бесцеремонно растрепал Ларисину прическу. Она отдернулась, но он лишь засмеялся:
— Хочешь, сразу скажу, где ты прокололась?
— Где?.. — испуганно спросила Лариса.
— Светка от природы блондинистая. Хоть и брюнетка, но крашеная. У нее через несколько дней корни волос светлеют. А ты хотя и рыжая, но корни у тебя уже чернеть начинают… Так что если ты от кого-то вздумала прятаться, то бесполезно. Уже вычислили. Он мог пойти на похороны и просто-напросто посмотреть на ту, которая лежала в гробу вместо тебя. Так что знай на будущее… И скажи спасибо за бесплатную информацию… Да ведь любой дурак тебе скажет, что волосы и ногти продолжают расти даже после смерти. Усекла?
— Вы правы… — обреченно вздохнула Лариса. — Конечно, я тоже знала об этом. Но как-то сразу не подумала…
— Не подумала!.. — хмыкнул Саня. — А за такое дело берешься…
— Но ведь и я тоже красилась…
— Сравнила! Так что, дура, зря все это было.
— Надо было…
— Ах, на-адо!.. — насмешливо протянул он, бесцеремонно роясь в Ларисиной сумочке. — Ну и от кого же ты, интересно, таким образом пряталась, от такого страшного? Колись. Давай адрес. В гости зайдем, если что…
Внезапно Ларисе пришла в голову любопытная и в то же время совершенно абсурдная мысль. А что если действительно полностью избавиться от своей страшной наставницы при помощи этого милиционера и его помощников?.. Но дальнейшие события мгновенно отвратили ее от этого плана.
— Квартирка у этой красавицы — что надо, — обратился Саня к своей команде. — Музей, одним словом… Картины, бронза, фарфор старинный… Короче, антиквариата до хрена. На всех хватит. Я, когда был там, все внимательно осмотрел. Уже тогда мыслишка проскочила, что не мешало бы в гости наведаться. Сигнализации никакой. Замочки хлипкие… Да, впрочем, теперь у нас и ключики имеются. — Он повертел Ларисиными ключами, вынутыми из сумочки. — Так что, как говорится, обнесем без шума и пыли. Никому и в голову не придет… Вот завтра и смотаемся, чтобы время не терять.
— А что, там больше никто не живет? — поинтересовался Арвид.
— Муженек ее… Да он нам не помеха. Если дома окажется — нейтрализуем. А если нет, так и вообще все гладко сойдет. Я ж говорю вам — вот они ключики-то. А адресок я хорошо запомнил, пока мы там с Гавриловым следственную бригаду дожидались. Я еще тогда приблизительный план операции в уме набросал.
— Не имеете права… — прошептала Лариса.
— А ты молчи, шлюха! — тряхнул ее за плечо Саня. — Тебя вообще не спрашивают. Ты тут нам еще о правах человека расскажи… Нет у тебя никаких прав. Ты теперь никто, и звать тебя никак. Сейчас вот по жребию разыграем, кому за кем, и дашь нам всем четверым как миленькая… И попробуй только рыпнуться!
Саня взял пистолет, осмотрел его. Прочитал дарственную надпись. Хохотнул.
— А пистолетик-то именной, — обратился он к парням. — «Мише Липскому…» Это что, твой отец или дед, что ли? — бросил он Ларисе.
— Отец… — прошептала она.
— Отпад, — усмехнулся он. — Папашка с этой пушкой против немцев воевал, а дочурка, видишь ли, с ним на дело ходит… Вот оно, наше прежнее коммунистическое воспитание подрастающего поколения… Славненько… Небось и комсомолкой была…
— Была…
— Сразу видно. На морде написано.
— Вы, можно подумать, не были…
— А мы разными были… Арвид вон, так он вообще членом партии состоял… А сейчас, видишь, на ниве частного бизнеса трудится.
— Это бандитизм.
— Это, милая, называется дополнительным заработком, — усмехнулся Саня. — А так — видишь, погоны у меня имеются. Не безработный, значит. Стаж идет. И в рабочее время таких дураков, как ты и твой муженек, к порядку привожу… А тебе-то и вообще обижаться не на что. Ты преступница, как ни верти и ни отбрыкивайся. Так что в данном конкретном случае закон на моей стороне… От своего имени ты добровольно отказалась, так что теперь ты у нас Светка, и не более того. А Светка, между прочим, с нами крепко повязана была. Сначала болталась по городу как дерьмо в проруби. Приехала, видишь ли, столичную публику покорять. Вот и допокорялась… Так что, красавица, раз ты захотела Светкой стать, мы не против. Будешь. Но, сама понимаешь, в связи с этим на тебя возлагаются и определенные обязанности. Сечешь?
Лариса обреченно кивнула.
— Насколько я понимаю, — продолжал он, — она тебе перед смертью не исповедовалась, куда она эти три тонны баксов втюхала. Догадываюсь, что ты про них и совсем не знаешь. Но только, красавица, в создавшейся ситуации эти бабки именно тебе отрабатывать придется. Да еще и по счетчику кое-что набежало… Так что, дорогуша, попала ты, прямо скажу тебе, из огня да в полымя… Хотя, наверное, себя чересчур умной считала. Вот, мол, какая я — всех перехитрила и сбежала от кого надо… Что же ты, дура, на себя чужую шкуру напяливаешь, а не интересуешься, что за шкура такая?..
Лариса сидела понурая, не смея поднять глаза.
— Ничего, отработаешь, — похлопал ее Саня по плечу. — Мы из тебя человека сделаем… Вот, познакомься теперь со своими новыми сотрудниками. Ну меня, как ты уже поняла, Саней кличут. Вот этот белобрысый — Арвид. Он эстонец. Крутой мужик… Это Толик, а тот — Васька. Тоже не лыком шиты. Все люди образованные, в одной конторе инженерили, пока на улице не оказались… Так что прошу любить и жаловать. Любить — в первую очередь. Светке, например, это дело очень даже нравилось… А мы сравним, кто из вас двоих лучше… Ну а заодно расскажешь нам, что сама умеешь, кроме того как баб травить. Нам способные люди нужны. У нас невостребованных талантов не бывает. Все используем. На всю катушку. Так что в нашем здоровом коллективе можешь в полной мере проявить свои дарования…
Саня снова повертел пистолет.
— Хорошая пушка, — произнес он. — Жаль, что засвеченная уже… А наши-то дураки ее по всему городу ищут!.. Что же ты, идиотка, свою подружку-то из него порешила?..
— Я правду говорю, — всхлипнула Лариса. — Я из него ни разу еще не стреляла. Я даже и не умею…
— Ничего, научим… Как же тогда эта пушка у тебя только что в руках была?..
— Так просто… Чтобы не так страшно было…
— Дура и есть… — усмехнулся Саня. — Значит, получается, что это муженек твой им пользовался?..
Саня с сомнением разглядывал парабеллум.
— А собственно, на кой хрен?.. — пожал он плечами. Затем обратился к парням: — Любопытная картинка вырисовывается. У нашего Гаврилова уже крыша едет. Понимаете, вот эта мадонна убивает зачем-то нашу Светку, которая похожа на нее как две капли воды. Ну это-то понятно. От кого-то она слинять собирается. Хотя и по-глупому, и наверняка безрезультатно. А ее муженек свою любовницу сначала по башке подсвечником, а затем вот из этого самого пистолета — в лоб. И все в один и тот же день… Как вы думаете, к чему бы это?..
— Кто-то, вероятно, его подставить хотел, — предположил Арвид. — А ствол подбросили.
— Все может быть, — согласился Саня. Потом покосился на Ларису: — Ну нам-то ты потом все расскажешь, от кого и зачем пряталась. Потому как за здорово живешь от такого богатства не убегают.
Он бросил пистолет себе в сумку. Убрал и паспорта.
— Пусть у меня побудут до поры до времени.
Затем потянулся, хмыкнул многозначительно и повернулся к сидевшей посреди комнаты Ларисе:
— Ну что, подруга?.. Теперь самое что ни на есть время поближе нам с тобой познакомиться.
Она в испуге вытаращила глаза.
— Ничего, ничего… От тебя не убудет. — Повернулся к парням: — Ну что, мужики? Телка нормальная. Вроде чистенькая, семейная… Может, действительно по жребию разыграем?..
Один из сидящих на диване, кажется тот, которого назвали Васькой, дернулся было, но Арвид резким движением усадил его на место.
— Мы не будем, — скорее для парней, чем для Сани, сказал он. Тот замялся как-то, потом решился:
— А я попробую, пожалуй… Со Светкой сравнить хочется. А то уж у меня что-то зачесалось… Может, руки поможете придержать?
Парни медленно встали с дивана.
— Ты уж сам как-нибудь. Мы на кухне покурим, — поморщился Арвид. — С бабой, что ли, не справиться?
— Ты ей особенно-то фейс не разукрашивай, — пошутил, оборачиваясь, третий из них, выходя из комнаты. — Жалко. Она нам еще живой пригодится…
— Жалко у пчелки… Не боись. Нас учили, как с народом обращаться. Имеем, так сказать, некоторый опыт… — успокоил его Саня.
Побледнев, Лариса испуганно смотрела, как он не торопясь снимает с себя кожаную куртку и подходит к ней.
— Как вы смеете!.. — одними губами прошептала она.
— Смею, смею… — хохотнув, ответил Саня. Резким движением дернул ее со стула и бросил на диван. Начал стягивать с нее джинсы. — Терпеть не могу баб в брюках. Лишняя возня. То ли дело юбка: задрал — и никаких проблем… А вот руками махать не надо…
Лариса попыталась было сопротивляться, но Саня мгновенно заложил ей руки под спину, надавил на грудь. Лариса только и смогла с силой сдвинуть ноги…
— Ничего, ничего, раздвинешь, — успокоил ее Саня. Больно надавил коленом между бедер. Протиснул второе, и ноги Ларисы сами собой разъехались в разные стороны.
— Вот так-то лучше, — резюмировал он. Разорвав трусы, отбросил их в сторону. — Потом другие наденешь…
Саня в упор жадно глядел на нее. Лариса попыталась, как ее учили прежде, нейтрализовать его своим гипнотическим взглядом, сосредоточиться и как-то ослабить силу его энергии, чтобы он, почувствовав на себе ее колдовское, пронизывающее насквозь излучение, вдруг обессилел и в паническом ужасе отскочил от нее.
Но тот смотрел насмешливо и снисходительно. Взгляд его нагло сияющих глаз без какого то ни было страха скрестился с ее уставившимися в одну точку зрачками. Под этим полным уверенности в собственном превосходстве взглядом Лариса путалась, не могла сосредоточиться и чувствовала себя все слабее и слабее…
— Ну что ты таращишься? — усмехнулся Саня, расстегивая брюки. — Как драная кошка из помойного бака…
После этих слов все Ларисины гипнотические способности вмиг улетучились, не оставив ни малейшего следа. Она обреченно обмякла и тут же почувствовала, как Саня резким привычным движением вошел в ее лоно…
— Ну что, Казанова? — насмешливо спросил Арвид, через некоторое время входя в комнату. — Как успехи?..
— Да ну ее! — недовольно ответил Саня. — Холодная. Как будто с покойником трахаешься…
— А ты что, много покойников перепробовал? Есть с чем сравнивать?..
— Вот, сегодня первый, — усмехнулся он. — Особенно если учесть, что ее как бы и в природе нету…
Лариса обессиленно лежала на диване, содрогаясь от немых рыданий, в том же положении, в каком ее оставил отвалившийся наконец Саня. Лицо было залито слезами, пальцы судорожно сжимали и разжимали покрывало.
— Разлеглась тут… Одернись! — брезгливо покосился Арвид. — Все. Продолжения не будет. Можешь одеваться.
Лариса, униженная и оплеванная, сгорая от стыда, приподнялась и дрожащими руками начала натягивать джинсы.
— Сейчас мы тебя тут оставим, запрем. Так что можешь не дергаться и дверь не ломать. Сбежишь — поймаем. Хуже будет. Так что без фокусов. Завтра придем, делами займемся. А пока можешь отдыхать сколько влезет. Все понятно?
Лариса молча кивнула.
— Вот и хорошо. Пошли, ребята.
Парни потянулись к выходу.
Саня подошел к Ларисе. Шлепнул ее по ягодице. Лариса вздрогнула.
— Ладно, подруга. Сегодня мне на дежурство, — прошептал он ей на ухо. — А завтра еще побарахтаемся. Так что приготовься. И подмойся хорошенько…
Дверь закрылась В замке дважды повернулся ключ.
Лариса осталась одна.
После ухода непрошенных гостей она вдруг почувствовала, что ноги больше не в силах держать ее тело. Она опустилась на диван. Внутри вдруг лопнул какой-то сдерживающий клапан, и накопившаяся тяжесть, распиравшая ее грудь, мощным взрывом вырвалась наружу. Несдерживаемые рыдания затрясли тело в нервических конвульсиях. Слезы сплошными потоками заливали лицо. Задыхаясь от удушливых спазм, цепко сжимающих горло, она упала на диван. Царапая, продирая ногтями ткань засаленного покрывала, своими длинными пальцами, словно превратившимися в острые железные крючья, исступленно комкала и безжалостно рвала его на куски. Рыча и извиваясь, словно взбешенная пантера, острыми зубами вгрызалась в обшивку дивана, как будто в злобной ярости пожирая своего поверженного врага…
Примерно через полчаса истерика, достигнув своей кульминации, постепенно начала угасать. Обильно изливавшиеся потоки слез постепенно иссякали. Пальцы мало-помалу ослабляли свое напряжение. Бьющееся в конвульсиях тело успокаивалось и лишь время от времени резко вздрагивало от сокращений мышц.
Какое-то успокоение легким покрывалом опускалось на Ларису. Словно мягкие покачивающие волны вдруг подхватили ее, подняли и понесли в какое-то все более и более светлеющее пространство. Лучи теплого света струились отовсюду, лаская и согревая ее помраченное сознание. Новая теплая волна накатилась на нее. И внезапно все вокруг нее озарилось сверкающим золотым светом.
— Кончай реветь, подруга, — вдруг раздалось у нее над головой.
Лариса открыла глаза. Комната сама собой светилась каким-то странным фосфоресцирующим сиянием. Никого не видя перед глазами, Лариса тем не менее ощущала присутствие кого-то, от кого исходил этот поток тепла и умиротворенности.
Чувство неизъяснимой радости и встречи с дорогим и близким человеком преисполняло ее. Она ощутила, как невидимая рука ласково гладит ее растрепанные волосы. Как нежным дуновением овевается ее разгоряченное от слез лицо.
Она слышала, как что-то едва уловимое прошелестело в тишине темной комнаты. Почувствовала, как вдруг хлынувший в ее поникшее тело свежий горячий поток неиссякаемой энергии наполняет все ее существо. Стало легче дышать. Грудь теперь вздымалась ровно и спокойно. Свежий воздух наполнял легкие. Словно чугунные обручи спали с воспаленной головы. И проясненным сознанием она ясно и четко увидела свои мысли, свободно струящиеся в освобожденном от тягостного груза мозгу.
— Илонка… — прошептала она радостно. — Ты здесь?..
Порыв ветра закружился по комнате. Всколыхнулись занавеси на окне. Весело звякнула ложка в стакане. Мелодично зазвенела в серванте стеклянная посуда…
Лариса была не одна. Она поняла это. И слезы радости засверкали в ее глазах, заискрились в свете полной луны за окном.
Теперь ей ничего не было страшно. Свежая струя новой, удвоенной силы влилась в ее тело. Наполнила ее душу. На сердце стало легко.
Лариса встала с дивана, протянула руки навстречу Луне и радостно, победно расхохоталась.
Постепенно сияние в комнате начало угасать. Но, несмотря на это, легкость и ощущение влившейся в ее существо животворящей энергии не покидали Ларису.
Когда совершенно стемнело, она, уже ничего не опасаясь, зажгла верхний свет. Без сожаления швырнула порванные трусики, до сих пор валявшиеся на полу, в мусорное ведро. Потом зашла в ванную. Раздевшись догола, сначала включила душ. Затем наполнила ванну теплой водой и с наслаждением опустилась в нее. И долго нежилась и плескалась, смывая с себя остатки грязи и усталости. Вымывшись, вышла из ванны, насухо обтерлась. И, накинув на себя выстиранный загодя Светкин халат, прошла на кухню.
Вполголоса напевая какую-то внезапно пришедшую на ум мелодию, сварила себе крепкий кофе. И в сопровождении нескольких печенюшек с удовольствием, маленькими глоточками, не торопясь, выпила его.
Лариса не опасалась пить кофе на ночь глядя. А если говорить точнее, она и вовсе не задумывалась о том, когда положено, а когда не рекомендуется его употреблять. Она могла пить кофе с утра до вечера, нимало не беспокоясь, как это отразится на ее сне. Вопреки общепринятому мнению получалось даже наоборот. Выпив чашечку кофе перед сном, Лариса спокойно ложилась в постель, и сон нисходил на нее крепкий и глубокий, беспробудно продолжавшийся до самого утра.
И она не переставала удивляться тем, по ее мнению, чудакам, которые осторожничали с этим напитком, жалуясь на бессонницу даже в том случае, если временной промежуток между последней выпитой чашкой и отходом ко сну равнялся шести и даже более часам…
Лариса ополоснула посуду, вошла в комнату и включила телевизор. Закурила.
Старый черно-белый телевизор показывал плохо, и далеко не все программы. Лариса пощелкала переключателем. Попыталась посмотреть какую-то примитивную американскую комедию, постоянно к тому же прерываемую назойливо повторяющимися рекламными роликами. Но вскоре мельтешение серо-белых теней на тускло мерцающем экране до чертиков надоело ей, и она, зевнув, выключила этот хрипящий ящик.
Погасив верхний свет, зажгла настольную лампу. И, расположившись на диване, лениво начала перелистывать потрепанный порнографический журнал.
Внезапно раздался телефонный звонок.
Лариса протянула руку и сняла трубку.
— Слушаю вас… — полусонным голосом произнесла она.
В трубке раздался смешок и гадливо кочевряжущийся мужской голос:
— Привет, цыпочка. Как настроеньице?..
— Кто это? — безо всякого интереса спросила Лариса.
— Это я, цыпочка. Твой петушочек… Мы с тобой сегодня уже виделись… Саньку-то не забыла поди?..
— Ах, это вы… — так же равнодушно протянула она. — Чему обязана?.. Вы, как мне помнится, на какое-то там дежурство собирались…
— А я и есть на дежурстве. Бандитов и хулиганов ловлю… Да вот пока нет никого. Наверное, меня испугались. Прознали небось, гады, что Санька на работу вышел…
— А вы в зеркало посмотритесь, — посоветовала Лариса. — Гарантирую, что одного из них сразу увидите.
— Ты, шлюшка, мне не груби! — окрысился Саня. — А то я завтра из тебя всю душу вытрясу!..
— Это все? — поинтересовалась она.
— Нет, мочалка воню…
Лариса повесила трубку. Снова углубилась в журнал.
Телефон опять зазвонил.
Лариса подумала немного, потом взяла провод и с мясом вырвала его из стены. Спустя некоторое время зевнула, отложила журнал и погасила свет.
