Глава 4
Банда вернулась на следующий день после полудня.
Лариса сидела на диване и курила, когда в замочной скважине заскрежетал ключ. Дверь распахнулась. Арвид первым вошел в комнату, за ним следовал Саня. Сегодня он был в штатском. Традиционная для подобного сорта людей черная кожаная куртка, джинсы и сумка через плечо. Он был не в духе.
— Вставай! — рявкнул он. — Хватит прохлаждаться. Если хочешь, чтобы тебе Светкины долги списали, с нами поедешь. Покажешь все свои закутки, чтобы нам лишний раз не рыться и время не терять. Тайники там всякие разные…
Лариса поднялась, надела зеленую курточку, повесила сумку через плечо и молча направилась к двери.
Все трое вышли на улицу. Там их уже дожидался старенький, давно привычный по советским временам «РАФик». В салоне сидели Васька и Толик. Дверца машины распахнулась.
— Залазь! — скомандовал Саня, подтолкнув сзади Ларису.
Подождав, пока рассядутся остальные, Арвид расположился рядом с водителем. За рулем сидел Васька. Толик, устроившийся на заднем сиденье, подвинулся, освобождая место для Ларисы. Вслед за ней на сиденье плюхнулся и Саня. Лариса оказалась между двумя парнями, стиснутая с обеих сторон. Саня похлопал ее по колену.
— К тебе в гости едем, — принужденно хохотнул он. — Надо было бы нам вчера тебя туда запихнуть, чтобы ты нам пирогов напекла…
Его юмор никто не поддержал. Остальные молчали. И вообще Ларисе показалось, что между Саней и парнями за прошедшее время что-то произошло. Словно черная кошка пробежала…
Ларисе почему-то вдруг захотелось, чтобы вместо этого подонка рядом с ней оказался Арвид. Она и сама не понимала почему, но какое-то смутное, неопределенное чувство неожиданно шевельнулось в ее груди. И она где-то с удивлением начинала замечать за собой, что подсознательно искала возможности или повода, чтобы оказаться поближе к этому серьезному и невозмутимому прибалту. Словно искала в его лице какой-то защиты…
«РАФик» выехал на полосу и, влившись в стремительно несущийся поток автомобилей, помчался к ее дому.
Возле знакомой парадной они остановились. Васька и Толик остались в машине, а Лариса, сопровождаемая остальными двумя, вошла в лифт и поднялась на пятый этаж.
— На, отпирай сама, — протянул ей ключи Саня.
Она открыла дверь. Сначала вошел Саня. Затем, пропустив даму вперед, перешагнул порог и Арвид.
Прошли в комнату. И Лариса остановилась как вкопанная…
— Ну и где же твой хваленый антиквариат? — насмешливо спросил Арвид, оглядываясь по сторонам…
К той опустошенности, которая встретила ничего так и не понявшего Игоря, вернувшегося домой после бесконечных блужданий по лабиринтам фантастических грез, добавились некоторые другие детали. И в частности, обрушившееся зеркало, опрокинувшее в своем падении пару стульев и разметавшее по полу осколки, которые издевательски поблескивали в льющемся из окна свете.
Саня подскочил к Ларисе. Схватил ее за плечи. Со злобно перекошенным лицом начал трясти ее, словно тряпичную куклу.
— Где, сука?!. Колись быстрее, куда ты его дела!.. — заорал он. — А то за ноги подвешу и буду этими осколками резать!..
Арвид обернулся. Заглянул в удивленные глаза ничего не соображающей Ларисы.
— Оставь в покое девку! — резко сказал он. — Не видишь, что ли, что она сама ничего не понимает?..
— Бл-лин!..
Саня подошел к уже знакомому ему креслу. Упал в него. Закурил сигарету от спички. Бросил спичку на пол.
— Зря улики оставляешь, — покосился на него Арвид.
— Чушь собачья! — с досадой отмахнулся тот. — Какие это к черту улики! Мало ли кто чего курит… Тут улик столько, что полгорода смело сажать можно. Это в кино только по какой-то сраной волосинке преступника вычисляют… — Потом обратился к Ларисе: — Тайники показывай. Ни за что не поверю, что не было никаких цацек, которые не были бы припрятаны.
По скрежещущим осколкам разбитого зеркала Лариса прошла в угол комнаты, показала носком кроссовки на валяющуюся полую деревянную ножку.
— Вот один, — внезапно усмехнувшись, сказала она. — А там второй…
Арвид поднял ножку, заглянул в выдолбленное углубление.
— Все ясно… — задумчиво произнес он. Потом повернулся к Ларисе: — Кто знал об этом? Муж? Впрочем, что он, дурак, что ли, собственную хату обворовывать…
Лариса пожала плечами.
— Родственники? Сестры, братья?..
Она вздрогнула. Неужели Гоша, которому давно не давало покоя это близкое, хотя и не принадлежащее ему богатство, решился на подобное?..
Саня перехватил ее растерянный взгляд:
— Брат?
Лариса кивнула.
— Где живет? — поинтересовался Арвид.
Лариса испуганно посмотрела на него. Он усмехнулся:
— Не бойся. К нему тебя не приглашаем. Не станем мы его раздевать. Просто припугнем слегка.
— Припугнешь его… — проворчала Лариса.
— Крутой, что ли? — заинтересованно спросил Саня. — Ничего, обломаем…
— Он адвокат.
Арвид вопросительно посмотрел на Саню. Тот промолчал. Пошарив по комнате, взгляд его уперся в фортепиано.
— Играешь, что ли? — спросил он у Ларисы. Та кивнула, несколько рассеянно. — Сбацай что-нибудь.
— Нашел время… — зыркнул на него Арвид. — А это кто? — спросил, указав рукой на белый прямоугольник бумаги, нацепленный на гвоздь. — Муж?
— Да, муж… — не глядя на шарж, снова как-то рассеянно кивнула Лариса.
— Любопытно…
Арвид сорвал листок со стены, подошел к окну, внимательно разглядывая рисунок.
— Он здесь похож на себя?
— Шарж — он и есть шарж, — пожала плечами Лариса. — Есть что-то…
— Ладно. Пора сваливать, — отложив в сторону листок, сказал Арвид. Подошел к шифоньеру, раскрыл дверцы. Взглянул…
Лариса тоже повернулась к шкафу. Ее гардероб исчез почти полностью.
— Думал, что-нибудь отсюда для тебя возьмем, — объяснил Арвид, повернувшись к ней. — Должна же ты в чем-нибудь более пристойном в люди выходить…
Лариса удивленно уставилась на него.
— У меня на тебя свои виды имеются, — усмехнулся он. — Кое-какие места нам придется посетить, куда в таком виде, в каком ты сейчас, не пускают.
— Что это ты надумал? — поинтересовался Саня.
— Потом расскажу, — небрежно бросил Арвид, не поворачиваясь к нему. Прошелся по квартире. Заглянул на кухню. Вернулся в комнату. — Ладно, пошли. Незачем здесь лишний раз светиться.
Направился к двери. Лариса тоже повернулась и только было сделала шаг за ним, как Саня стремительно выскочил из кресла и вцепился в рукав ее куртки:
— Погоди, цыпочка! Мы с тобой еще не договорили…
Арвид обернулся.
— Ты что, совсем охренел? — недовольно произнес он. — Другого места не найти?
— Ты иди пока… Мы ненадолго…
Арвид быстрым шагом прошел на кухню.
— Ну-ка, ты! Машина любви! — позвал он оттуда. — Выйди на пару слов.
Саня повернулся и неохотно, вразвалочку вышел из комнаты.
Лариса слышала, как два мужских голоса, хотя и приглушенно, но возбужденно и зло что-то доказывали друг другу. Потом долго, почему-то издевательски вкрадчиво нудил голос Сани.
Наконец появился Арвид. Его лицо горело. Лариса посмотрела ему в глаза. Тот взглянул на нее и быстро отвернулся.
— Разбирайтесь тут сами! — еле сдерживаясь, бросил он. Махнул рукой и вышел из квартиры.
Дверь громко захлопнулась.
— А теперь, цыпочка, быстренько расстегивайся, — весело сказал Саня, входя в комнату и стягивая с себя куртку. — И не выпендривайся. Некогда. Ребята ждут… — И вдруг осекся. — Ты что, убогая!.. А ну-ка брось это!
Лариса стояла прислонившись для большей устойчивости к стенке платяного шкафа. На руки были натянуты черные кожаные перчатки. Крепко сжатыми пальцами она держала туго обмотанные какими-то тряпками два длинных осколка толстого зеркального стекла.
Направленные прямо в лицо противника, они угрожающе сияли своими острыми, ледяными гранями. Лариса немного развела руки, медленно повернула эти своеобразные кинжалы, отчего грани засверкали еще ярче. Неровные, словно большие зазубрины, сколы блеснули синими искрами.
Лариса улыбалась. Медно-рыжие растрепанные волосы, словно змеи Горгоны, обрамляли ее оскалившееся в хищной улыбке лицо. Из торжествующе сияющих глаз сквозь угрожающе поблескивающие стекла очков тянулись переливающиеся каким-то мертвенным, фосфоресцирующим светом радужные лучи. Ее больше не пугал нагло уставившийся взгляд выпуклых Саниных глаз. Она видела в этих глазах неуверенность и страх. И чувствовала свою силу.
— Сейчас ты у меня схлопочешь, курва!.. — прошипел тот. Рванул молнию куртки. Выдернул из нее парабеллум. — Я тебя за это так отдраю, что целый месяц враскорячку ходить будешь…
Он направил пистолет в грудь Ларисы. Тяжелым тараном надвинулся на нее, словно желая запугать массой своих перекатывающихся мускулов.
— А ну брось! — зловещим шепотом выдохнул он. Внезапно выкинул левую руку, стараясь схватить ее за запястье.
Лариса мгновенно отдернулась, и крепко сжавшиеся в кулак Санины пальцы ухватили острый, как бритва, осколок стекла. Лариса резко выдернула его, и пальцы бандита тут же окрасились обильно хлынувшей из ладони алой кровью.
Он взвыл. Выронив пистолет, согнулся от боли и схватился правой рукой за разрезанную кисть.
Вторым резким, молниеносным ударом Лариса снизу вверх глубоко вонзила длинный узкий осколок в его напрягшуюся бычью шею. Мгновенно отпустила руки. И тут же отскочила в сторону.
Бандит захрипел. Повалился навзничь. Катаясь по полу, по хрустящим стеклам разбитого зеркала, он трясущимися руками пытался выдернуть осколок. Но скользкое от заливающей его крови стекло лишь еще глубже резало постепенно ослабевающие пальцы.
Лариса улыбалась. Хищно и торжествующе. Презрительным взглядом сощуренных глаз она с каким-то злорадным упоением смотрела, как эта мразь, которая, воспользовавшись вчера внезапной растерянностью, посмела изгадить ее тело, теперь, хрипя и захлебываясь собственной кровью, извивалась на полу, возле ее ног.
Но этого ей было недостаточно. Хотелось чего-то большего, впечатляющего. Чтобы до полного удовлетворения насладиться своей победой.
Она подняла валяющийся пистолет и направила его в голову корчащегося на полу бандита.' Нажала курок.
Пистолет молчал.
Она нажала еще раз.
Безрезультатно…
Уставившись в лицо Ларисы быстро заволакивающимися смертной пеленой, но все еще такими же насмешливыми глазами, Саня в последней судороге просипел сквозь пузырящуюся на губах розовую пену:
— С предохранителя сними, дура!..
Она поняла. Оттянула вверх какую-то защелку на боку пистолета и нажала на спуск.
Грохнул оглушительный выстрел. Яркая молния вырвалась из ствола парабеллума.
И вдруг время словно замерло…
Лариса с наслаждением наблюдала, как из пламени медленно, как-то даже лениво выплыла пуля. Как она, вращаясь, подлетела к вспотевшему лбу, вмялась в кожу. Она видела, как, прорвав кожу, пуля медленно вошла в черепную коробку. Как показались несколько капелек алой крови из круглого, с ровными краями отверстия. Через несколько мгновений стало видно, как понемногу начал расходиться череп. Затылочная часть увеличилась, съехала назад. Начала лопаться лоскутами туго натянувшаяся кожа. Какие-то волокна вытягивались и рвались, медленно разбрызгивая вокруг себя кровавые фонтанчики… Затылок отвалился. Из образовавшейся щели выпятилось белесое с красными прожилками тестообразное месиво…
Затем все вернулось в обычный ритм.
Затылочная кость разлетелась вдребезги, разбросав по полу ошметки кожи с клочками коротко стриженных волос. Сгустки мозга, похожие на комки светлого свиного фарша, вывалились наружу. Растеклась сиропообразная кровавая лужа…
Сверкнув в воздухе золотистым кузнечиком, выскочила из пистолета латунная гильза. Упала на пол и покатилась по затоптанному паркету…
Когда все было кончено, Лариса вышла в прихожую и накрепко заперла входную дверь. Затем прошла в комнату и выглянула в окно. «РАФик» теперь стоял на другой стороне улицы. Очевидно, бандиты, поняв, что нагружать его уже нечем, отъехали от парадной от греха подальше, чтобы не привлекать к своей машине любопытных взоров.
Лариса понимала, конечно, что они, не дождавшись своего предводителя, в конце концов должны будут подняться к ней, чтобы выяснить, что его здесь задержало. Но пистолет был в руке, обращаться с ним она уже научилась, хотя и несколько необычным образом. Поэтому теперь можно было без всякого страха достойно принять непрошенных гостей. А затем, как ни в чем не бывало выйдя из квартиры, исчезнуть отсюда и скрыться наконец в своем тщательно подготовленном убежище.
А пока необходимо смыть с себя кровь этого распростертого на полу подонка и хоть во что-нибудь переодеться, благо в шкафу кое-что еще осталось.
Она вошла в ванную. В свою собственную ванную, выложенную цветным кафелем, по которой она так уже истосковалась. Разделась. Бросив окровавленную одежду в угол, включила душ. И хотя и наскоро, но с наслаждением постояла под ним, омываемая горячими струями, ощущая всем своим телом свежесть и облегчение, наливаясь энергией и радостью от сознания близкого окончания затянувшейся нервотрепки.
Насухо обтеревшись и просушив волосы своим любимым феном, Лариса надела приготовленное заранее белье, натянула одно из оставшихся платьев, пускай и не самое модное, но вполне подходящее для носки. Затем перед зеркалом в спальной подкрасила губы, подвела брови, расчесалась хорошенько, слегка оттенила веки…
Потом вдруг вспомнила про бандитов. Выглянула в окно.
Пикап стоял на месте.
Странно… Ларису более устроило бы, чтобы бандиты начали врываться в дверь и, не ожидая никакого отпора, стали бы хорошей мишенью для ее пистолета… Но так или иначе, придется ждать, пока их терпение не лопнет.
А пока можно и покурить.
Лариса брезгливо пошарила в кармане Саниной куртки, нашла початую пачку «Кэмела» и, закурив, снова подошла к окну.
Все, что нужно было забрать, в том числе и паспорта, найденные в сумке этого ублюдка, было уже собрано и, запихнутое в собственный Ларисин дорожный баул, дожидалось в прихожей.
Внезапно ее взгляд упал на ключи от Игоревой «восьмерки», висящие возле телефона.
«Странно, — подумала Лариса. — Почему это муженек, настолько прикипевший к сиденью автомобиля, что уже и забыл, как надо передвигаться на ногах, не воспользовался своей любимой тачкой?.. Да и где, собственно, он?..»
Она через окно кухни выглянула во двор и увидела «восьмерку» спокойно стоящей на своем обычном месте. Сняла ключи и задумалась.
Хорошо бы как-нибудь проскочить во двор, сесть в машину и незаметно от бандитов выехать на улицу, чтобы скрыться от этой шайки куда подальше… Эта мысль захватила Ларису, и она всерьез начала было обдумывать этот вариант. Как вдруг увидела из окна комнаты, что дверца пикапа открылась и из него выкарабкался наружу сначала один, а за ним и второй бандит. Не дожидаясь, когда покажется и третий, Лариса схватила баул и поспешила на лестницу.
Она встретит их в лифте. И как только раскроются его двери, ничего не подозревающие подонки тут же получат свою порцию свинца. А сама она спустится пешком, сядет в собственную машину — чао, мальчики!..
Это был, по мнению Ларисы, великолепный план.
Выйдя на лестничную площадку, она услышала в глубине пролета гулкие мужские голоса, звук раскрывшихся дверей лифта. Затем — мерно жужжащее, подвывающее гудение поднимающейся вверх кабины.
Лариса отошла от лифта на расстояние вытянутой руки и направила ствол пистолета в сомкнутый стык раздвигающихся створок. По мере приближения кабины волнение нарастало. Сейчас главное — не упустить момент и, как только вся кабина с ни о чем не догадывающимися бандитами окажется у нее перед глазами, начать стрелять. В упор. В каждого. Чтобы никто из этой сволочи не остался в живых…
Гудение смолкло. Лариса затаила дыхание. Палец в напряженном нетерпении дрожал на спусковом крючке.
Створки раздвинулись.
В кабине никого не было.
Лариса почувствовала, как внутри нее что-то рухнуло глубоко вниз. И внезапно словно обмякла в накатившейся на нее парализующей волне слабости…
— Не трать патроны, подруга, — раздался сзади нее насмешливый голос. — Не шуми на лестнице.
Лариса даже не столько увидела, как почувствовала, что чужая жесткая рука спокойно вынимает пистолет из ее пальцев, как другая рука настойчиво поворачивает ее к себе. Перед ней стоял Арвид. Он улыбался.
Внезапный топот заставил ее обернуться. На площадку быстро поднимались Васька и Толик. Оба довольно ухмылялись.
— Ну что, сработало? — спросил Васька.
— Конечно, — ответил Арвид, крепко держа Ларисину руку. — А вы хотели двери взламывать… Как видите, все получилось без лишнего шума.
Лариса обреченно и с досадой смотрела перед собой.
— Какая баба-то, оказывается, клевая!.. — вдруг восхищенно произнес Толик. — Из Светкиного тряпья вылезла — сразу другой стала. Как из дома моделей!.. Жаль, я вчера отказался, когда Санька предлагал!..
Лариса с некоторым презрением покосилась в сторону неожиданного поклонника.
— Клевая-то, клевая… — со злостью отозвался Васька, — да крутая не в меру. Осадить бы не мешало… Людей как семечки щелкает. «Санька предлагал…», — передразнил он. — Допредлагался!..
Арвид бесцеремонно порылся в Ларисиной сумочке, достал ключи, открыл дверь квартиры.
— Сейчас «клопа» с Саньки сниму, — бросил он своим приятелям. — Нечего добру пропадать.
Лариса удивленно посмотрела на парней.
— Микрофончик такой маленький, — усмехнувшись, объяснил ей Толик. — Мы там в тачке сидели и ваш с Санькой диалог слушали. Ну а когда ваша беседа так хреново закончилась, стали думать, как тебя из квартиры выковырять. Ты ж сама должна понять, что оставлять ментам такое сокровище, как ты, нам как-то нерезонно…
Арвид вернулся. Захлопнул дверь.
— Средневековье какое-то… — передернув плечами, сказал он. Покосился на Ларису. Испытующе посмотрел ей в глаза. Встретив ее ответный вызывающий взгляд, молча отвернулся. Затем, вдруг что-то заметив, схватил левую руку, зажатую в кулак:
— Что у тебя там?
Пальцы разжались сами собой. На ладони лежали ключи от «восьмерки».
— Э-э!.. Так у тебя, оказывается, и тачка наготове!.. Ну-ка, сейчас покажешь, что за тачка.
— Правильно, — кивнул головой Васька. — Лишние колеса нам не помешают…
Внезапно щелкнул замок в соседней квартире. Дверь приоткрылась. Из образовавшейся щели высунулась пьяненькая, с затуманенным взором физиономия Сергея Сергеевича.
— Что вы тут шумите?.. — заплетающимся языком пробормотал он. — Людям отдыхать не даете…
Затем заметил Ларису. Ничуть не удивившись, поклонился ей.
— Ах, это вы, Лорочка?.. День добрый, день добрый… — закивал он головой. — Что-то давно вас видно не было…
Васька резким ударом ноги захлопнул дверь. Изнутри послышался звук падающего тела. Что-то зазвенело, покатилось по полу…
— Пошли! — приказал Арвид, зло взглянув на Ларису. — Это еще что за пьяная образина?
Он легко, но требовательно подтолкнул ее к распахнувшимся дверям лифта.
— Сосед… — задумчиво, словно ни к кому не обращаясь, ответила она. — Странно… Прежде он никогда не пил…
— Надо бы квартирку запомнить, — произнес Васька. — Может, глядишь, и опекунство оформим… Один хрен — сопьется. Жаль, если хата пропадет… Отдельная, говоришь?.. — покосился он на Ларису.
Она посмотрела сквозь него, как в пространство, и молча кивнула.
Спустились и вышли на улицу.
— Показывай тачку! — повернулся к Ларисе Толик. — Если на ходу, я следом поеду.
Лариса молча вошла под арку. Ее конвоиры не отставали ни на шаг. Оказавшись во дворе, она показала рукой на стоящую в углу темно-зеленую «восьмерку». Парни со скептическим видом осмотрели ее.
— Ничего, сойдет, — кивнул наконец Арвид. Протянул Толику ключи: — На, проверь.
Тот снял блокировку, открыл машину и плюхнулся на сиденье. Включил зажигание. Мотор заурчал.
— Все путем. Поехали! — махнул он.
Арвид, поддерживая Ларису под руку и перекинув через плечо ее баул с собранными вещами, вышел на улицу и направился к пикапу. Васька последовал за ними.
Сели в машину. Дождались, пока «восьмерка» выползет из подворотни, и дали газ. «РАФик» рванулся вперед. За ним помчался и зеленый «жигуленок»…
В полном молчании проехали несколько кварталов.
Внезапно сзади донесся душераздирающий, хотя и приглушенный автомобильными стеклами, вопль. Все невольно оглянулись.
Идущая сзади «восьмерка» завиляла, пошла юзом, развернулась куда-то в сторону, вылетела на тротуар и на полной скорости врезалась в угол ближайшего здания. Брызнуло стекло. Вспучилась обшивка капота…
— Что такое?!.
Пикап остановился. Лариса смотрела назад и ничего не могла понять. Васька быстро выдернул ключ от зажигания и выскочил из машины. Лариса тоже дернулась было…
— А ты куда?!. — шугнул ее Васька, но Арвид схватил ее за руку, выдернул из машины и потащил за собой.
Подбежав к «восьмерке», они увидели искореженный капот и перекошенное ужасом бледное лицо Толика.
— Ты чего?..
Васька распахнул дверцу автомобиля. Быстро белеющее лицо Толика, с рассеченным ударом лбом, прямо на глазах покрывалось росинками пота. Тело сотрясала мелкая дрожь. Еле шевеля губами, он рукой показывал куда-то себе под ноги. Глаза заволакивались смертной пеленой.
Арвид взглянул вниз и быстро отшвырнул Ларису от машины. Отскочил и Васька.
Из-под сиденья автомобиля ленивой тягучей лентой, свешиваясь к асфальту гадкой уплощенной головой, покрытой мелкими щитками, медленно выползала наружу золотистого цвета змея, вдоль спины которой отчетливо виднелась черная зигзагообразная полоса.
Арвид выбросил ногу и тяжелым каблуком высокого ботинка ударил по змеиной голове. С хрустом лопнул череп. Вдоль золотистой ленты пробежала судорога, и все было кончено.
— Бегом! Скорее!.. — бросил Арвид своим спутникам. — Толику уже ничем не поможешь, а сами погорим. Он умрет через пару минут. Это — армянская гадюка. Я таких на Кавказе видел… Бегом!..
— Не нравится мне все это, — после тягостного молчания произнес Васька, левой рукой направляя движение «РАФика», а в правой держа сигарету.
Арвид молчал. Сидя рядом с Ларисой, он крепко держал ее за руку.
— Слышишь, Арвид? — повторил Васька. — Не нравится, говорю, мне это все…
— Слышу. Что дальше? — отозвался тот.
— Чую, погорим мы из-за этой курвы… Вот что.
— Ты машину веди. Она тут ни при чем. — Потом обратился к Ларисе: — Теперь, кажется, начинаю понимать, что тебя действительно круто прижали. Ты мне все должна потом рассказать. Ясно?
— Хорошо, — ответила Лариса.
— Пристрелить бы ее к черту!.. — процедил Васька.
— Она мне для одного дела важного нужна будет… — Арвид испытующе посмотрел ей в глаза. — Наблюдал за тобой. Теперь вижу, что подойдешь для этого… А как сделаешь — можешь катиться на все четыре стороны. А до тех пор с нами побудешь. Ясно?
— Хорошо…
— Что ты все заладила «хорошо» да «хорошо»! — взорвался Васька, злыми глазами зыркнув на нее в зеркальце.
— Когда будет плохо, так и скажу: «плохо»! — огрызнулась она.
— Мужики погибли — вот что плохо!.. По твоей милости!..
— Ладно, — примирительно произнес Арвид. — Что до того, так собаке собачья смерть… А вот Толика действительно жаль. Хороший был мужик…
Лариса с удивлением взглянула на него. И промолчала.
Подъехав наконец к дому, «РАФик» остановился. Арвид вышел из машины, откинул переднее сиденье, помог выбраться Ларисе.
— Подожди меня тут, — бросил он Ваське.
— Ты смотри, — скривился тот. — Саньку вспомни. Колющие и режущие предметы от этой твари подальше держи…
Арвид усмехнулся. Повернувшись к Ларисе, взял ее под руку и направился к подъезду. Войдя в квартиру, осмотрелся.
— Значит, так… — проговорил он. — Поскольку с твоим антиквариатом у нас обломилось, займемся другим делом… — Прошел на кухню, открыл холодильник. — Жратвы хватит пока? — спросил он.
Лариса стояла поодаль и с интересом наблюдала за действиями этого странного бандита.
— Достаточно, — вдруг почему-то улыбнувшись, сказала она.
Тот покосился на нее. Хмыкнул. Ничего не сказал. Потом вышел в прихожую и открыл входную дверь. Обернулся:
— Завтра зайду. Побеседуем.
Лариса насторожилась. Сверкнула глазами.
Арвид невольно рассмеялся, сверкнув ровными рядами ухоженных зубов.
— Просто побеседуем, — сказал он и вышел из квартиры.
Снова заскрежетал поворачиваемый в замке ключ. С лестницы послышался удаляющийся топот каблуков. И все стихло.
Оставшись одна, Лариса задумалась.
В конце концов, надо что-то срочно предпринимать. Не сидеть же просто так взаперти в этой проклятой квартире, словно безвольная жертвенная овца, ожидая неизвестности и даже не предполагая, что еще взбредет в голову этим бандитам!..
Она подергала дверь. Хотя прекрасно понимала, что это бесполезно. Дверь была толстой, массивной, будто специально предназначенной для тюремной камеры.
Подошла к окну. Глянула вниз. Высоко… И к тому же рамы были наглухо забиты толстыми гвоздями, если судить по глубоко утонувшим в дереве круглым рифленым шляпкам.
Но что же можно сделать?.. Забарабанить в стену? Выбить стекла в окнах? Позвать на помощь, чтобы добрые люди вызволили из заточения бедную, невинную пленницу?..
Невинную… Лариса с горечью усмехнулась.
Что она скажет им, пришедшим на помощь? Ведь наверняка явится и милиция. И что тогда?
Кто она? Если Лариса Липская, то каким образом она вдруг воскресла? А если и не умирала, то кого же тогда похоронили вместо нее? Свету Ермакову? А с какой такой стати?..
Если она Света Ермакова, то как она оказалась в квартире Ларисы Липской? Ведь отпечатков пальцев, несмотря на тщательную предварительную уборку, да еще и после сегодняшнего, — в ее собственной квартире более чем достаточно. И свое пребывание там скрыть невозможно… И зачем она в этой чужой квартире самым жестоким образом убила сотрудника милиции, пусть даже и не при исполнении?.. Оборонялась? От кого? Почему? И кто это может подтвердить?.. Этот сотрудник сам был бандитом?.. Да полноте! Такого не может быть, потому что такого не бывает…
А змея в машине? Это еще что такое?..
Лариса села на диван. Вот этого она не могла объяснить ничем, как ни напрягала свои мыслительные способности.
Не Игорь же, на самом деле, ее туда сунул!.. В качестве противоугонного средства…
И совершенно маловероятно, что это как-то связано с ее собственными проблемами. Хильда здесь ни при чем…
Ларису не мучало раскаяние по поводу гибели этих двоих подонков. Но она прекрасно понимала, что при случае все это будет списано именно на ее счет… Перспектива не радовала.
Может быть, устроить здесь пожар? А затем выскочить из раскуроченной пожарными двери?.. Нет, этот вариант тоже не годится. В этом случае она опять попадет под заботливую опеку заинтересованных органов… Кроме того, нет гарантии, что до приезда пожарной машины она не сгорит сама или не задохнется в дыму…
Да и в конце концов, как же можно столь опрометчиво уйти отсюда, зная, что твои документы и, кстати, твое оружие находятся в чужих руках?
Лариса снова усмехнулась, поняв наконец, что она сама стала своей тюремщицей.
В любом случае необходимо уничтожить их всех. Чтобы не было больше никого, кто знал бы ее тайну, кто она такая на самом деле. А для этого придется терпеливо дожидаться, когда за ней придут. Тем более что она, кажется, и в самом деле им нужна. Не зря же этот белобрысый эстонец постоянно твердит о каком-то очень важном деле, в котором Ларисе отведена, очевидно, не последняя роль… А иначе чего бы ему было и в самом деле не пристрелить ее, как предлагал ему почему-то сразу возненавидевший ее Васька…
Интересно, что они замышляют? Что за дело такое? Ограбление банка, что ли?.. Или убийство?
Хорошо. Согласна на все. Лишь бы после всего этого ее наконец оставили в покое.
Лариса взяла принесенную из дому книгу и углубилась в чтение…
Люлько бушевал.
— Проморгали мерзавцев! — стуча кулаком по столу, кричал он. — Где их теперь искать прикажешь?!.
— Вы же сами, насколько я помню, предлагали закрыть это дело, — пытался защищаться Николай. — Для вас все было ясно. Одна баба шлепнула другую из ревности. Пистолет затем выбросила куда-то. А сама отравилась… Разве не так?.. Борису приказали заткнуться с его фотографиями и не рыпаться, чтобы отчетность по раскрываемости не портить…
— Так!.. — буркнул Люлько, откидываясь на спинку кресла и закуривая. — Да кто же мог предполагать, что они и до Синицына доберутся!.. Что он в этой квартире делал? Почему его убили?.. Можешь ты мне на это ответить?
— Не знаю… Одно только могу сказать, что стреляли из того же самого парабеллума, из которого стреляли в Бутенко. И который видели мелкие у Бирюкова… Значит, никуда его Липская не выбрасывала. Да и почерк тот же. Ее. Теперь уже с уверенностью сказать можно, что это ее рук дело… Маньячка какая-то. Сначала осколками в горло, а через некоторое время — пуля в голову…
— Упустили, т-твою мать!.. — раз досадованно произнес Люлько. — Таких сволочей упустили!.. А Бутенко небось догадывалась о чем-то. Вот ее и… Эх, Гаврилов, Гаврилов…
— У меня, правда, на этот счет сомнение есть. Зачем же Бирюкову было на салажат нападать? Да еще и с этой пушкой светиться…
— Да хрен с ними, с салажатами! Это как раз дело десятое. Бирюкова, хмыря этого, теперь искать надо. И супружницу его, маньячку треклятую…
— А как же с алиби Бирюкова?..
— Ну что алиби!.. На то оно и алиби, чтоб его делать… — отмахнулся Люлько. — Саньку жаль. Тоже мне Шерлок Холмс хренов!.. Небось полез по собственному почину, без того чтоб нам сообщить… На свою голову.
— Может, времени не было…
— Да уж, скорей всего… Семье его помочь бы надо… По скольку там мужики скидываются?
— По полтиннику… А вообще, кто сколько может.
Люлько полез за пазуху. Вытащил бумажник. Порылся озабоченно… Затем вдруг быстро взглянул в угол.
Гаврилов обернулся. Никого не было.
— Мерещится, понимаешь, всякое иногда… — смущенно усмехнулся Люлько.
