Глава 12
– Как ты?
– Хреново. Но терпимо. Спасибо, госпожа… Рес мне сказал, что ты меня на себе тащила. Я тебе должен. И не только деньги. Я все верну. Ты не думай, что если наемник – значит неблагодарная скотина. Я честно продаю свои услуги и понятие о чести имею.
– Имеешь? – Сергей покосился на непроницаемое лицо Хана и отвернулся, снова уставясь в мостовую впереди.
– Имею! – упрямо подтвердил наемник. – Понимаю, что смешно говорить о чести, когда мы собирались уйти от Пиголя, но у нас с ним отношения были совсем другими. Он сам бывший наемник, но никогда бы не стал за нас драться. И не потащил бы на себе. А что касается того, почему мы собрались уходить, – надо было платить больше! Жадный скот! Знал же, что вот-вот война начнется, и ни жалованья не поднял, не предупредил – как вроде так и надо! Мы не договаривались воевать, война стоит гораздо дороже! Это всегда оговаривается в контракте! Так что не так уж мы и виноваты.
– Я не хочу вникать в ваши отношения с Пиголем, – жестко сказал Сергей, – только считаю, что если дал слово – держи его. А вот так, бросить в самый тяжелый момент – это неправильно. Это не по чести.
Все замолчали, думая о своем. Кованые каблуки цокали по уличным камням, переговаривались несколько грузчиков, с хохотом и криками затаскивающие мешки в крупяную лавку, заржала лошадь, запряженная в повозку извозчика, – жизнь кипела. Конечно, не так, как на Земле, но и тут прогресс худо-бедно двигался вперед. Люди – везде люди.
До лавки, где продавали парики, идти еще два квартала – Сергей решил посмотреть, куда делись покупки. Жалко денег. Да и парики жалко. Пока насчет амулета дело решит – нужно же как-то маскироваться? Пришла смешная мысль – а если воспользоваться предложением колдуна насчет женитьбы?
«А что, развести старого козла, пусть сделает амулет в долг, мол, потом рассчитаюсь. Наобещать ему что-нибудь, и все! Виданое ли дело – сорок золотых за поганый амулетишко?!»
«Кинуть хочешь? А как же твои разговоры о чести? Поучаешь парней, а сам кидала! Не стыдно?»
«А я и не буду кидать. Просто… отсрочка оплаты, и все. Если меня грохнут, тогда да – ничего не получит. Но тут уж ничего не поделаешь. Так что заткнись».
– Хан, кто вообще это был?
– А я думал, ты никогда не спросишь, госпожа! Думал – сразу догадалась, – хмыкнул Хан. – Да чего тут думать, это люди из шайки Курна. Человека три знакомых я точно узнал. То-то мне казалось, что за нами следят!
– Казалось, а ничего не сказал! Почему?
– Потому что ты сочла бы меня трусливым идиотом. Доказать-то я не мог! Было такое чувство, что следят, но… в общем – побоялся сказать. Извини.
– Интересно, если бы на моем месте был мужчина, ты бы не постеснялся сказать, что подозреваешь слежку?
– Хмм… интересный вопрос. Наверное, нет. Мужчине сказал бы.
– Командир, никогда бы не подумал, что ты с женщинами… – начал Рес, и Хан тут же его перебил:
– Ну да, да! Красивая женщина, а я побоялся выглядеть в ее глазах дураком! И теперь выгляжу полным дураком! Доволен?
– Ну… так-то да, – хихикнул Ресонг, – выглядишь глупо. Но… знаешь что, все мы хоть раз в жизни выглядели глупо, когда на нас смотрела красивая женщина! Это же такие существа, что…
– Хватит рассуждений на тему баб! – хмуро бросил Сергей. – Вы понимаете, что нам объявлена война? Я намерена принять вызов. Вы знаете, где, кроме трактира, обитают члены шайки Курна? Его сынки? Это же они отправили убийц по нашу душу?
– Они, уверен, – кивнул Хан и закусил губу. Помолчав, добавил: – Да ясное дело, знаю. Где сыновья, там и вся шайка. Теперь они наготове, спят с мечом под боком. Ты действительно готова воевать? У них не меньше сотни бойцов. А кроме того, имеются связи со стражей. Как бы проблем не нажить. Подумай, прежде чем принять решение.
– Где они живут? У них есть дома?
– Дом. Курн жил вместе с детьми в одном доме. Говорил – так легче обороняться.
– Хан, откуда ты так хорошо знаешь о жизни Курна? – холодно переспросил Сергей. – Служил у него, так?
– Так. Четыре года назад я от него ушел. Был телохранителем. Надоело смотреть на его безобразия. Я наемник, но всему есть предел. А может, жизни спокойной захотелось… поспокойнее, чем была. Я расскажу тебе все о его доме, о системе охраны. Впрочем, она мало чем отличается от системы охраны Пиголя.
– Хорошо. Придем домой – обсудим. Тааак… похоже, что парики мои уже на головах горожан. Увы, увы…
Сергей осмотрел площадь перед домом – тихо, спокойно. Трупов уже нет, и о происшедшем напоминали только темные пятна засохшей крови, еще не отчищенные метельщиками. Из трактира вышел пьяный мужчина в одежде грузчика – накидка, передник – и медленно пошел по улице, держась стен домов, покачиваясь, как лодка на волне… покой, идиллия, никого не убивают, никто не скачет, размахивая железками! Тишь! Гладь! Благочинность!
Там, куда Сергей бросил парики, ничего не было. Он осмотрел дерево у крыльца, будто надеясь, что пакеты закатились под густой куст, растущий рядом, – нет, пакеты пропали. Вздохнул. Так-то черт с ними, но… деньги плачены, и вот так бездарно их профукать? Впрочем, а что было делать? Нужно было драться, а потом скорее тащить Хана на лечение, когда тут заниматься сумками?
Сергей развернулся, чтобы подойти к ожидавшим его охранникам, и вдруг задумался – а почему бы снова не посетить Занду? Повод есть – мол, не приносили ли тебе парики? Ну, те, что я у тебя купил? Вряд ли парики приносили, но посмотреть на Занду хотелось. Очень хотелось…
– Парни, я забегу в лавку, спрошу у хозяйки, ждите меня тут. И если что – кричите!
– Крикнем! – усмехнулся Ресонг и, хитро прищурившись, спросил: – А хозяйка молодая? Красивая?
– Красивая, – хмыкнул Сергей и, нарочито сдвинув брови, поднялся по лестнице, сопровождаемый хихиканьем Ресонга. Через несколько секунд дверь отрезала его от улицы и от понимающих улыбок спутников.
В комнате ничего не изменилось. Как будто не прошло несколько часов, долгих, как сама жизнь. Ощущение почему-то было такое, что Сергей был в этой комнате много месяцев назад, хотел сюда вернуться, стремился вернуться, и вот… он здесь!
– Ты вернулась, госпожа! – Занда вскочила со стула, отодвинула от себя парик, натянутый на деревянную чурку, и, быстрыми шагами подбежав к Серг, взволнованно сказала, прижав сложенные лодочкой руки к груди:
– Ой, я так переживала! Так переживала! Ты забыла взять сдачу с золотого, я выскочила следом, гляжу, а там драка! И ты бежишь! И я смотрела, как вы там дрались! Я восхищена! Ты такая… такая… я бы хотела быть похожей на тебя! Вот! Я бы всех своих врагов… я бы… в общем – ты молодец, госпожа!
– Серг. Серг меня звать, – Сергей смущенно откашлялся и снова почувствовал, как румянец залил его щеки. – Да ничего такого не случилось… ну, подрались немножко, да. Вот и все.
– Вот и все?! – всплеснула руками девушка. – И все?! Ты была великолепна!
Девушка бросилась к Сергею, обняла его теплыми руками, смущенно отстранилась, хотела что-то сказать, но…
– Это что здесь происходит? – жесткий голос позади Сергея заставил его отшатнуться в сторону и ухватиться за рукоять ножа в рукаве. Он был готов к драке, но тут же ослабил хватку, увидев перед собой серебряный знак сыщика-следователя.
– Ингер! Как хорошо, что ты пришел! Это госпожа Серг, она купила у меня четыре парика и забыла их на крыльце! Вот, вернулась за ними!
– И не только за ними, да? – жестко спросил следователь, глядя на Сергея тяжелым взглядом чуть раскосых глаз. – Ты уже везде и всюду, правда, госпожа Серг? Даже до моей невесты добралась? От тебя одно зло! Убийства, грабежи, так еще и невесту мою сбить с пути истинного решила?! Ты так и напрашиваешься на неприятности! Сейчас я отведу тебя в Управление Стражи, посажу в комнату для допросов, и там ты расскажешь мне, зачем со своими людьми напала на людей Курна и убила десять человек! Ты за все ответишь, в том числе и за то, что соблазняла мою невесту, принуждая ее к противоестественным для человека вещам! За все ответишь!
– Попробуй, отведи, – спокойно ответил Сергей, напряженный как струна. – Не боишься?
– Я мало чего в жизни боюсь, – так же спокойно кивнул следователь, – и уж не какую-то бритоголовую сучку, достойную отправиться в солдатские казармы, чтобы утешить наших доблестных воинов. Сама пойдешь или мне нужно вначале переломать тебе руки?
– Если сумеешь… переломай, – кивнул Сергей, фиксируя следователя взглядом. – Ну, что попробуешь?
«Придется его валить».
«А потом? Потом что? И девчонку валить? Она все видела. Поднимется рука на эту милашку?»
«Что ты несешь… девчонка при чем?»
«Сам знаешь – при чем. Свидетель».
– Да ты что, Ингер! – бледная как полотно Занда бросилась между женихом и напрягшейся как струна Серг, ткнула кулачками прямо ему в грудь. – Я все видела! Она выскочила, а там уже дрались! Они вдесятером нападали на двух мужчин, как я поняла – ее друзей, и Серг их выручала! Она молодец! И если ты сейчас ей что-то сделаешь, я с тобой разговаривать не буду! Ты что, любимый? Я же только тебя люблю! А Серг моя подруга! Она же не мужчина, я что, тебе изменяю? С женщиной, что ли?! Перестань сейчас же! Глупости какие!
Занда заплакала навзрыд, закрыв лицо ладонями, и сердце Сергея пропустило удар. Ему хотелось ее обнять, утешить, прижать к себе, но он сдержался.
Видимо, то же самое испытал и следователь, но ему сдерживаться было ни к чему. Он обнял невесту за плечи, губы Маланга дрогнули, и все, что он сумел выдавить из себя, было:
– Ну, ну… перестань… не плачь! Ты же знаешь – я не переношу слез! Перестань, любимая, перестань! Вот что, Серг Сажа, бери свои парики и вали отсюда! Скажи спасибо моей невесте, если бы не она…
– На полке парики… вон, лежат! – отрываясь от жениха, сказала Занда, вытирая слезы. – Я, когда выбежала, увидела, как ты их бросаешь, и сразу подобрала! Думаю – вернется, а я и отдам. Вот и вернулась!
– Забрала?! Уходи! И вот что, Серг, увижу еще рядом с моей невестой – убью. Уничтожу любым способом. Поняла? Никто не будет совращать мою невесту, ни одна извращенная сучка! Пошла вон!
Сергей медленно, на негнущихся ногах вышел из дома, спустился по лестнице, как живой труп, не разбирая, что было вокруг него. Он едва не убил следователя прямо там, на месте, охваченный невероятной, сжигающей изнутри, иррациональной яростью. Убить следователя было бы огромной, выше самой высокой горы глупостью, но ему хотелось этого больше всего на свете!
Занда – вот что было камнем преткновения, что было желанной добычей, призом в этом противостоянии. Как два зверя, делящие добычу, следователь и Сергей стояли над Зандой, и победил сыщик. Сергей, униженный, оплеванный, был вынужден уйти. И скорее всего, вряд ли вернется обратно. Увы. Впрочем, и зачем возвращаться?
«Если бы ты была мужчиной!» – эта фраза убила Сергея наповал.
Больше всего на свете он желал быть мужчиной. И не только из-за того, что хотел обладать этой девушкой. Почему-то ее фраза ранила Сергея в самую душу, он и сам не знал почему. Будто ткнула пальцем в открытую, гноящуюся рану…
– Все в порядке, госпожа? – обеспокоенные охранники бросали на Серг озабоченные взгляды, затем, убедившись, что все в норме, стали о чем-то расспрашивать, что-то говорить. Но бледная, хмурая командирша не отвечала ни на один вопрос, и они отстали. До самого дома Пиголя, почти всю дорогу, шли молча, подозрительно оглядывая все подворотни, кусты и деревья на предмет спрятавшихся убийц.
Впрочем, ни по дороге домой, ни у дома Пиголя ничего плохого не случилось, если не считать того, что Ресонг вляпался в дерьмо, когда заглядывал за очередной куст, и теперь от него воняло солдатским сортиром, что окончательно испортило ему настроение. Рес непрерывно ругался и жаловался на жизнь, утверждая, что с детства его преследуют неприятности. И что он-де знает – проживет недолго и умрет, свалившись в канализацию или отравившись дурным вином. И пусть его никто не успокаивает – он знает, что все их слова вранье.
Никто его и не успокаивал, потому Ресонг скоро затих и только что-то заунывно бурчал под нос. Разобрать можно было только: «Ну на кой хрен я родился? Все люди как люди, а я?»
* * *
– Ты хочешь начать войну?
– Не хочу. Но ее уже начали. Если мы ее не закончим – будет совсем печально.
– Их больше. Они опытнее в драках. Ты считаешь, что мы можем победить?
– Ну… не такие уж они и опытные. По крайней мере, ничуть не опытнее наших. Как ни странно, ты набрал неплохих бойцов. Разбираешься.
– Не наглей! Я разбираюсь в этом деле гораздо лучше тебя! И люди у меня на самом деле умелые. Почти все.
– Ну а что тогда говоришь? У них – мелкие грабители, трактирные дебоширы, ну и часть умелых наемников. Сегодня мы уложили десять человек, втроем. То есть три на одного. И победили. Почему снова не победим? На нашей стороне неожиданность, нахальство. Ведь они не думают, что мы решимся на нападение.
– А дальше что? Ну вырезали мы их, а потом? Потом – что?! Стража? Расследование? Это тебе не на улице подрезать запоздавшего гуляку! Это уже нападение на дом уважаемого горожанина! Война! Никакая власть не потерпит войны в центре города! Почти – в центре города. Шум будет – просто ай-ай!
– Есть у меня одна идейка, не знаю, можно ли ее осуществить, но мне кажется, проскочит. Только прежде чем рассказать, хочу тебе напомнить – ты не забыл, что мы с тобой работаем пополам? То, что я для тебя добуду, принадлежит нам двоим – не забыл? Винсунг – это чисто твое, ты его строил, ты с него получаешь. А вот то, что я добуду с твоей помощью, пополам, за вычетом расходов. Так, да?
– Так, – Пиголь прищурился, глядя в слегка скуластое лицо Серг, и, криво усмехнувшись, хмыкнул. – Как же я так низко опустился, чтобы стать партнером непонятной девки, еще недавно удовлетворявшей меня в постели? Когда это случилось, демон тебя забери? Впрочем, уже забрал. Ладно, рассказывай, существо из преисподней, чего задумал…
* * *
– Ты и вправду демон! Такого коварства от человека ожидать трудно! Вынужден признать, что ты умнее меня, мне такое даже в голову не пришло! Если это получится, то… но не будем загадывать. Рискнем! Будь что будет! Честно сказать, я как в кости играю, азарт! Хочется всех этих тварей, что на меня наседают, выставить дураками! Только… как бы на месте не было охраны из городской стражи… стражу трогать нельзя – опасно. Этот самый следователь, гаденыш, может там ошиваться.
– Сегодня? Вряд ли. Сейчас он, скорее всего, утешает свою невесту… чтоб его паралич разбил!
– Не любишь стражу? – усмехнулся Пиголь. – Ты же вроде в своем мире сам стражником был? Твои соратники, можно сказать!
– И что? Я когда ехал на машине… ну, это повозка такая, без лошадей, сама ездит. Так вот когда ехал на машине, и меня останавливали гаишники… хмм… стражники такие, следят за порядком – чтобы повозки ездили по правилам. Когда останавливал гаишник, мне хотелось сказать ему гадость или стукнуть по башке! Стражников не любят сами стражники. По-моему, они и сами себя не любят…
– Это ты себя не любил, уверен, – усмехнулся Пиголь, – что, жизнь не удалась? Ладно, не строй хмурую рожу. Я понял тебя, сейчас займусь. А ты готовься со своей стороны. Еще какие-то вопросы есть?
– Сорок уканов нужно. Для дела. Какого – не скажу, но это важно для тебя. Меньше знаешь – крепче спишь. Кстати, парики пойдут в общую кассу. Тоже для дела купил. Не красоваться в них на балу, это точно.
– Ты решил меня разорить? Ты вообще понимаешь, что такое сорок золотых? Это у вас, демонов, наверное, сорок золотых плевые деньги, а у нас крестьянин несколько лет должен работать, чтобы заработать хоть часть этой суммы! У тебя непомерные аппетиты, тебе не кажется?
– Не кажется. Ты получишь гораздо больше, чем имеешь, не забывай. И не забудь, что половина – моя.
– Не забуду. Иди, готовь парней к делу… будут тебе деньги. Сейчас скажу счетоводу…
* * *
– Эй, открой! Открывай, скорее!
Окошечко в калитке открылось, в него высунулась недовольная физиономия охранника:
– Чего надо! Кто ты такая?
– Я поговорить хочу. С главным. Кто здесь главный?
– Ты чего, дура? Я здесь сейчас главный! Пошла на хрен отсюда! Днем приходи! Привычку взяли – по ночам ходить!
– Я от Пиголя к твоему хозяину. С предложением. Открой, идиот! Ты видишь, я безоружна?!
– Откуда я вижу? Может, у тебя под плащом чего спрятано? Эй, парни, вам не видать? Тут какая-то девка пришла, говорит – от Пиголя! Я ее боюсь пускать! Вооружена или нет – не знаю!
– Пусть разденется! Фонарь горит, факелы горят, луна светит – пусть раздевается догола и показывает, чего у нее там… насчет оружия. Какое у нее есть оружие, а какого нет! Хо-хо-хо! Тогда и пускай!
– Раздевайся! Слышала? Давай, пошевеливайся! Платье снимай, башмаки! А это чего такое на тебе? Что за повязка? И ее снимай! Может, ты нож под ней держишь! Вот так! А хороша девка, правда, ребята?
– Я бы ей!.. Хороша, да! От Пиголя, говорит? Пусти ее, если что… позабавимся. Что она может сделать, безоружная?
– Хозяин сказал – без его ведома в дом никого не пускать! Шкуру потом сдерет!
– Болван! Ты и не пускай в дом! Во двор пусти… а там и разберемся, давай, пускай шлюшку! Эй, заходи… и можешь не одеваться! Вернее, запрещено одеваться! Вход бабам у нас – только голыми! Хе-хе-хе…
Охранник на воротах помедлил, что-то проворчал себе под нос, громыхнул засовом, и калитка открылась – ровно настолько, чтобы пропустить внутрь двора девушку, которую привратник буквально вдернул внутрь, схватив за руку.
Она так и стояла нагой, держа в руках узелок со свернутым серебристым платьем и такой же серебристой накидкой. Часовые на стенах, увлеченные разговором привратника с неизвестной, отвернулись, перестав наблюдать за улицей, и, затаив дыхание, следили за тем, что происходит во дворе.
А посмотреть было на что – привратник с удовольствием, сладострастно обшаривал неизвестную, оставшуюся в чем мать родила. Он перетряхнул узелок, помял легкие кожаные башмаки, которые сняла девица, потом приступил к обыску тела, наслаждаясь властью над красавицей. Заставил ее наклониться, расставив ноги, заглянул в зад, приказал выпрямиться и поднять руки вверх, от чего крепкие груди девицы поднялись, вызвав прилив крови у всех наблюдателей, собравшихся на стене и комментирующих каждое движение красотки.
А их было десять человек – с арбалетами, луками, – часовые оставили свои посты по периметру, и все собрались возле ворот, переговариваясь, хихикая и дополняя представление похабными и веселыми, с их точки зрения, замечаниями – по типу: «Хороша сучка! А если ее поставить вот так… или вот так – достанет… или нет?»
Девица беспрекословно выполняла все, что говорил привратник, нежно улыбаясь охраннику, все больше и больше распалявшемуся от своих действий.
Подошел еще один стражник, стоявший на посту снизу, во дворе, – он сидел чуть дальше, возле подвешенного на столбе железного бруса. В его обязанности входило бить в этот брус, как только на дом будет совершено нападение. Ему строго-настрого было приказано не отходить от своего поста, но как удержаться, когда напарник лапает молоденькую шлюшку, а ты видишь это издалека, не в силах принять участие в развлечении? Город уже спит, на стенах куча охранников, что может случиться, если он на пять минут отойдет от сигнального «била»?
– Дай, дай, я проверю ее! – охранник, молодой парень из провинциального городка на севере Острова, никогда еще не лапал такую красотку – ухоженную, чистую, пахнущую благовониями! Портовые шлюхи, которым он время от времени относил свои кровно заработанные деньги, пахли потом, гнилыми зубами и чужим семенем, пропитавшим их дряблые, некрасивые тела. Эта же девка была молоденькой, стройной, чистенькой и такой желанной, что парня вдруг охватила ярость – почему она не принадлежит ему? Почему он не может ею овладеть?
Парень грубо засунул палец девице между ног, стараясь причинить боль, но она даже не вздрогнула, глядя перед собой, как статуя или кукла. Это разозлило еще больше, и только он собрался ущипнуть девку за упругую грудь, как вдруг почувствовал, что сильные руки ухватили его за голову! Поворот, хруст шейных позвонков, и все. Нет больше портовых шлюх, нет дешевого вина, нет ничего – кроме Колеса Жизни, а куда отправит проклятое Колесо – ведомо одним богам. Возможно, в такого же провинциального придурка, а может, в тело старухи, больной дурной болезнью, подхваченной еще в молодости в портовом притоне, когда обслуживала толпу подвыпивших матросов.
«Каждому по его деяниям!» – как говаривал Захар, отправляя очередную порцию свинца в кустарник, огрызающийся огненным дождем.
Второй умер следом за первым, убитый сильнейшим ударом в шею, перебившим ему кадык. Кричать привратник уже не мог и только булькал, закатывая глаза, держась за горло и выгибаясь дугой в бесполезной попытке удержать уходящую жизнь.
Охранники на стенах не успели ничего сообразить – прежде чем нагая девица начала убивать привратника и его напарника, в их спины, затылки, шеи впились десятки стрел, превратившие бойцов в невиданных, утыканных огромными иглами зверей. Постовые со стуком попадали со стен, загромыхав по булыжнику стальной броней, заботливо начищенной и смазанной фонарным маслом.
Это были хорошие охранники, но этого оказалось недостаточно, чтобы не отвлекаться на то, что происходит в глубине двора. Сергей сразу заметил ахиллесову пяту всех охранников этого мира – вместо того, чтобы нести службу согласно караульному уставу, они позволяли себе некоторые вольности, стоившие теперь жизни двенадцати человек.
Бросившись к калитке, Сергей скинул брус, запиравший двери, и через проем, как серые тени, начали просачиваться бойцы Пиголя, стараясь не бряцать оружием, не переговариваться и не пыхтеть. Впереди бежали Хан и Ресонг, знавшие расположение всех строений в поместье.
Сергей схватил узелок, поданный ему одним из охранников, в нем находился костюм по типу костюмов ниндзя, виденных Сергеем в фильмах-боевиках с японским антуражем. Именно такой костюм Морна назвала одеждой «Вестников смерти». Не обращая внимания на пробегающих мимо бойцов, Сергей надел этот костюм, не забыв прежде нацепить трусы, так поразившие воображение привратника, закрепил на предплечья ножны с ножами и через несколько минут был готов к бою.
А пока он одевался, в казарме поместья шла резня. Проникшие за стену бойцы Пиголя уничтожали всех, кто видел прекрасные и не очень прекрасные сны, лежа на своих топчанах в длинном одноэтажном здании справа от главного дома.
Бойцы Курна поняли, что их убивают, только тогда, когда их осталось меньше половины, но никто и не подумал поднять тревогу – вооруженные до зубов, одетые в броню нападавшие легко расправлялись с раздетыми догола, ошеломленными, ничего не понимающими со сна людьми. Только несколько бойцов Курна успели схватить мечи и оказали некое сопротивление, ранив пятерых нападавших, но тут же были изрублены на куски – в назидание остальным, тут же поднявшим руки над головой и вставшим на колени. Таких не убивали. Бойцы Пиголя быстро вязали им руки и ноги, отрывая ленты от простыней, и укладывали рядком, как бревна, готовые к распилу на чурбачки.
Шум, звон клинков, который начался в казарме, все-таки разбудил людей в доме, там замелькали огни, но было уже поздно. Небольшая группа отъявленных головорезов, самых умелых и ловких, ворвалась в дом в то время, когда основные силы вырезали охрану поместья и, как демоны, неслись по коридорам, убивая всех, кто казался им способным на сопротивление.
Погибли несколько кухонных рабочих и две кухарки, на свою беду выскочившие в коридор и начавшие вопить, увидев страшные фигуры с замотанными лицами, мелькающие по дому. Им заткнули рты – снеся головы, покатившиеся по полу окровавленными мячами.
Сергей бежал последним, едва успев догнать своих соратников, зачищающих дом. Он видел, что творят его бойцы, но заставлял себя не замечать происходящего – на войне как на войне! Если бы бойцы Курна ворвались в дом Пиголя, было бы то же самое. При таких замесах частенько в первую очередь гибнут именно те, кто никаким боком не относится к происходящему: случайные прохожие, зеваки, просто несчастные люди, оказавшиеся не в то время не в том месте.
Через пять минут после начала штурма дома он был чист от охранников. Их тут оказалось три человека, дежурившие на втором этаже возле дверей хозяев, – им, сонным, перерезали глотки прежде, чем те успели что-то сообразить. Сопротивление было полностью подавлено.
Впрочем, сопротивляться особо-то было и некому – два сына Курна спали в своих постелях, распространяя запах вина и акрана, а вдова покойного Курна, слегка вульгарная красотка, тихо повизгивала на кушетке у стены, зажав голые плечи руками крест-накрест и глядя на неизвестных вытаращенными от ужаса глазами.
«Вот так вот! Наши дворец Амина сумели взять, чего уж там взять дом какого-то иномирного бандюка! Интересно, есть потери или нет? Где этот чертов Пиголь?!»
Сергей оглянулся по сторонам, подняв платье, повешенное на стул, бросил его красотке:
– Одевайся, быстро, ну?! Скорее! Да скорее ты, дура! Никто тебя не тронет, не бойся!
– Ты… женщина?! – почему-то с облегчением в голосе спросила вдова Курна. – Женщина?!
– Женщина, женщина! – досадливо бросил Сергей. – Да одевайся, демон тебя забери! Парни, выйдите – пусть оденется! Ведите сюда господина Пиголя! Где он там потерялся, демона ему в зад!
– Тебе самой демона в зад! – прогудел Пиголь, вбегая в комнату и как-то сразу заполняя ее могучим, громоздким телом. – Где моя спасенная невеста? Ага! Вот она, найденная мной любимая, похищенная проклятым Курном! Привет, дорогая, забыла меня?
– Пи… Пи… Пиголь?! – выдохнула девица, одергивая на себе платье. – Т-ты… чего т-тут?
– Жениться на тебе пришел! – ухмыльнулся мужчина, прикрывая дверь. – В общем, так, слушай, радость моя необычайная, сейчас я кое-что тебе скажу, а ты думай. Но только быстро думай, чтобы не оказаться на полу с перерезанным горлом. Ты девка умная, я тебя давно знаю, свой интерес должна понять, так что впитывай слова и не говори, что не слышала. Итак, как я уже сказал, пришел сюда, чтобы освободить от власти злых, подлых детей Курна, решивших тебя извести, лишить наследства мужа. Они задумали…
Сергей не стал слушать, что там задумали эти супостаты, чудовища в человеческом обличье, исчадья ада и мерзкие животные, а пошел смотреть, как идет «беседа» с этими самыми «чудовищами». Когда вышел в коридор, сразу услышал крики, стоны – «беседа» шла полным ходом. Подождал минут пять, потом зашел в комнату старшего сына Курна. Первое, что увидел, – привязанного к стулу молодого человека, лет двадцати пяти, окровавленного, повизгивающего от боли. С того места, где у него должно было находиться ухо, струилась кровь, стекающая по голому плечу до самого стула. Сергей поморщился – не любил он это дело, но… с волками жить, по-волчьи…
– Как дела у нас?
– Подписал! Все подписал! – довольно кивнул Хан. – И печать поставили! И засвидетельствовали – подписи все есть, как надо сделали! И стряпчего привели! И он печать поставил!
– Поставил, поставил! – сморщился человечек в форменной тунике Городской Управы. – Не забудьте об оплате! А то обещаете много, а потом…
– Это не ко мне. Это к господину Пиголю, – пожал плечами Хан, – ты еще должен заверить брак Пиголя с вдовой Курн, пойдем со мной! Госпожа Сажа, у господина Пиголя все готово?
– Готовит! – хмыкнул Сергей. – Выведи стряпчего в коридор, там ждите. А где жрец? Жреца не забыли?
– Внизу стоит, все в порядке. Ждет команды. Все идет по плану, и даже лучше, чем я ожидал, – усмехнулся Хан и переспросил, посуровев лицом: – А что с этим делать? И с тем, младшим?
– Убей их, – хмуро приказал Сергей, – изобрази, будто они покончили с собой. Они нам не нужны. А что там за тело?
– Девка с ним какая-то была, – равнодушно пожал плечами Хан, – то ли шлюшка, то ли жена – да какая разница? Не нужно ей было с Курнами спать. Ребята ее прирезали. Одним свидетелем меньше. С вдовой тоже какой-то придурок был – видела в коридоре голое тело? Охранник какой-то. Шлюха, одно слово…
– Действуй! – приказал Сергей и вышел в коридор. Смотреть, как убивают парня, ему не хотелось. Одно дело убить врага в бою, а другое – перерезать глотку, как горцы барану.
Увы, без этого обойтись было нельзя. Оставшись в живых, потомки Курна тут же начали бы мутить воду, строить козни, попытались бы опротестовать договоры о передаче наследства, а зачем это нужно? По закону наследство Курна доставалось жене и старшему сыну – пополам. Так что если старший и младший сыновья мертвы, наследство переходит вдове Курна – полностью, без дележки. А если она выйдет замуж, то вся собственность Курна, движимая и недвижимая, становится собственностью ее мужа. То есть Пиголя, который сейчас является ее «женихом», освободившим любимую из рук злых пасынков, решивших отнять у нее ее долю.
Пасынки ее били, угрожали изнасиловать, снять с нее кожу и всякое такое прочее, если та не отдаст им свою долю наследства. А Пиголь героически освободил ее – после записки, которую «невеста» прислала своему далекому возлюбленному.
Сергей долго и трудно придумывал эту историю, достойную экранизации в Болливуде, пока все-таки не сочинил отвратительную душещипательную сказку, способную удовлетворить непритязательные вкусы здешних зрителей в виде судебных и правоохранительных органов, а также городской черни, падкой до розово-сопливых историй.
Конечно, без смазки в виде полновесных золотых они будут сомневаться в правдивости изложенной Пиголем версии событий, но на то и деньги, чтобы желтыми кругляшками можно было прикрыть огрехи в этом увлекательном повествовании.
Деньги решают все – в этом Сергей не раз убеждался в своей не очень долгой, но бурной жизни. Только воскресить не могут. Но и это дело времени, наука не стоит на месте…
* * *
– Госпожа, ты спишь?! Госпожа!
– Что? – Сергей вскинулся с матраса в углу комнаты, с трудом продрал заспанные глаза и уставился в лицо Хана, нависшее над ним, как грозовая туча.
– Стража, госпожа! Нас окружили, желают переговоров! Маланг во главе стражников! Пригнали человек сто, не меньше!
– Пиголь?
– Он ждет тебя. Без тебя не выходит к стражникам.
– Иду. Уже иду. Только переоденусь…
Сергей вскочил с подстилки и быстро сбросил с себя костюм «ниндзя», не обращая внимания на то, что охранники старательно отворачиваются, демонстративно стараясь не смотреть на голую командиршу. Он уже начал привыкать к своему двойственному положению и решил для себя – плевать! Будет вести себя так, будто является мужчиной не только внутренне, но и внешне. До определенных пределов, конечно. Справлять нужду, как это делают мужчины, разговаривая «в процессе» о делах и даже о возвышенном, он не собирался. А вот переодеваться, мыться и все такое прочее – да какая разница? Что они, женской сиськи не видели, что ли?
Вообще-то в этом мире не было такого строгого, пуританского отношения к голому телу, как на Земле в Средние века. Но все-таки воспитание у всех было разным – до мировоззрения африканских племен или индейцев амазонских джунглей местным было еще далеко. Так что бойцы, подчиненные Сергею, старались не замечать наготы своей командирши.
Сергей выбрал самое легкомысленное платье, какое мог, – с разрезами, глубоким вырезом и, как обычно, закрытыми, непрозрачными рукавами. Воевать со стражниками он не собирался, но и так просто отдаться в руки правосудия – это было не по нему. Если уж на Земле правосудие было продажным, подверженным влиянию властных структур, то что должно было быть здесь, когда каждый мелкий князек – царь и бог для своих подчиненных. По крайней мере, это следовало из рассказов учителя Серг, обучавшего ее письму, географии, истории и естествознанию. Учитель временно не приходил – было не до него, но Сергей собирался возобновить обучение в ближайшее время. Как только «война» закончится.
Пиголь ждал во дворе. Рядом стояла его молодая жена. Женщина была спокойна и смотрела на мир темными, хитрыми глазами вполне уверенно. Ведь что она на самом деле потеряла? То, что ее отодвинут от наследства, было ясно с самого начала. Скорее всего, красотку отодвинули бы и от жизни. Отравить мачеху, завладеть всем барахлом отца – что может быть эффективнее, правильнее? А так она приобретала себе мужа, статус и полагала, что будет жить дальше так, как и хотела. Как жила раньше. Ну и что с того, что придется время от времени развлекать своего нового мужа, больше похожего на быка, чем на человека? Нет роз без шипов. Если уж с прежним мужем справлялась, так и с этим справится. Будет ходить на балы, трахаться с охранниками и тратить мужнины деньги в свое удовольствие.
Размышления этой шлюшки были написаны на ее лице, и Сергей внутренне смеялся, зная, как быстро надежды дамочки рухнут, напоровшись на камни жизненного моря. Пиголь не глуп и будет держать девку в ежовых рукавицах. Кроме того, кто сказал, что она долго проживет после воссоединения с новым мужем? Что умели делать в этом мире, так это яды…
Сергею не было жалко эту смазливую девицу. Каждому свое. Девка знала, на что шла, когда выходила замуж за Курна, и должна понимать, что будет, когда она выйдет за Пиголя. Сделка есть сделка. Иногда она бывает не очень выгодной для одной из сторон. Как, например, сейчас. Просто бывают такие обстоятельства, когда из плохого и очень плохого нужно сделать правильный выбор.
– Ты не торопилась! – рыкнул Пиголь, поводя налитыми кровью глазами. – Того и гляди штурм начнут! Пошли, разговаривать будем!
Пиголь был пьян. Слегка или наглухо – понять было невозможно. Впрочем, обычно ему это не мешало. Мозг, привыкший работать в постоянной подпитке алкоголем, в конце концов приспосабливается и к такому режиму. Сергей знал это по себе.
За калиткой ждала полномочная делегация во главе с довольным, сияющим Малангом. Сыщик-следователь осмотрел Пиголя и его спутниц с ног до головы и, слегка нахмурившись, спросил, испытующе глядя в глаза мужчине:
– Что ты тут делаешь, Пиголь?! Какое право ты имел захватывать поместье господина Курна? Насколько я понимаю, это его жена рядом с тобой? Ты взял ее в заложники?
– Во-первых, не жена Курна, а вдова! – перехватил инициативу Сергей. – А во-вторых, она жена господина Пиголя – да будет вам известно! Единственная наследница этого поместья и всего движимого и недвижимого имущества Курна!
– Как единственная? – слегка оторопел следователь. – А где его сыновья? Куда вы дели сыновей? Подождите, какая, к демонам, жена?! Вы чего мне тут мозги выедаете? Сдавайтесь! Суд решит – кто тут жена, кто любовница и по какому праву вы оказались в чужом поместье, убивая охрану, нападая на людей Курна!
«Как он, сука, узнал?! Кто-то видел? Кто-то просочился сквозь блокаду? Ей-ей, где-то подземный ход! А почему бы и нет? Если у Пиголя есть, почему не быть ходу у Курна? Тем более с его родом деятельности. Бандиты обязательно имеют схроны, тайные убежища, иначе что это за бандиты плевые такие?»
– Сыщик-следователь Ингер Маланг! – торжественно начал Сергей, стараясь опередить Пиголя. Так-то они вроде бы все обговорили – кому, что и как сообщать, но… лучше уж сам. – Я счастлива тебя уведомить, что господин Пиголь, мой начальник и компаньон…
Глаза следователя слегка расширились, но он промолчал.
– …этой ночью совершил благое дело, спас жизнь уважаемой Игне Курн, своей давней возлюбленной, а ныне – жене, то есть Игне Пиголь! Сообщаю: до нас дошла информация о том, как два сына Курна собираются убить госпожу Курн, свою мачеху, и завладеть ее долей в наследстве. Для того они схватили ее, удерживали в подвале, требуя, чтобы она подписала отречение от наследства. Госпожа Курн сумела через верных людей сообщить господину Пиголю о готовящемся злодеянии, и он тут же выдвинулся вместе со своими людьми на помощь несчастной женщине. Верные госпоже Курн люди в поместье открыли ворота и впустили наших бойцов внутрь. Часть подчиненных Курна перешла на сторону негодяев, часть приняли сторону госпожи и защищали ее по мере сил и возможностей. Многие погибли. Проиграв, два сына Курна покончили с собой, перерезав себе горло. Господин Пиголь и госпожа этой же ночью заключили брак, заверенный поверенным Городской Управы и жрецом Сущего. Необходимые бумаги составлены по всем правилам. Замечу, что согласно уложению двадцать три Судебного Кодекса Острова, параграф пять, пункт четыре, подданный геренара, узнавший о совершаемом преступлении, может и обязан предотвратить его любыми средствами, а после совершения этого похвального деяния – известить о предотвращенном преступлении городские власти. Вот тут, на бумаге, изложены показания двадцати человек из команды господина Пиголя и команды госпожи Курн – бывшей госпожи Курн, ныне Пиголь. Показания также заверены поверенным Городской Управы. Кроме того, вы можете сами спросить у госпожи Пиголь, если она будет в силах ответить на ваши вопросы. Я вижу, что вы все ошеломлены моим рассказом – и немудрено! Какой-то негодяй неверно изложил вам информацию о событиях сегодняшней ночи. Так с вашего позволения, я сам задам вопросы госпоже Пиголь?
Сергей помолчал пару секунд для большего эффекта и, не глядя на оторопевших от удивления стражников, спросил у потупившей глаза женщины:
– Госпожа Пиголь, ты подтверждаешь мои слова?
– Все так и было! – с готовностью выпалила новоиспеченная Пиголь. – Эти два негодяя били меня! Хотели меня насиловать, свою маму! Они ненормальные! Спасибо моему жениху, он меня спас! Милый, милый!
Госпожа Пиголь бросилась на шею мужу и зарыдала, заливая грудь мужчины слезами. Сергей едва не захихикал, видя такое лицедейство, достойное Болливуда. Надо отдать должное Пиголю – он хорошо обработал будущую жену. Да и сама она сработала неплохо. Не дура. Ох, не дура…
– Это кто такая? – следователь жестом руки подозвал двух неприметных людей, до сей поры стоявших позади него. – Что за женщина?
– Это… госпожа Курн! – пролепетал один из мужчин. – То есть… госпожа Пиголь… прости, госпожа! Мы думали, тебя убивают! Мы привели стражу! Прости!
– Бумаги дайте! – резко приказал следователь, сделавшись еще мрачнее. Он схватил стопу бумаг, которую до самого утра готовили для такого случая, быстро пробежал их глазами и, небрежно разворошив, сунул назад, Пиголю: – Воняет от всего этого! Суд будет разбираться. Ладно, первый бой за вами. Но мы еще посмотрим…
– Посмотрите, посмотрите! Хрен вы мой посмотрите! – не выдержал Пиголь. – Пошел на хрен! Ты мне угрожаешь?! Я жалобу сейчас подам! Ты почему нагнал сюда стражи?! Покушаешься на мою жену, на меня, нарушаешь мой покой?! Я сегодня же обращусь с прошением к геренару – с тем, чтобы тебя наказали за самоуправство! Вместо того чтобы сказать спасибо, ты мне тут угрожаешь?! Я на своей территории, в своем поместье могу делать то, что хочу! Наказывать, кого хочу, и никто мне не указ! Кроме великого геренара! И суда! Вертел я вас всех!..
– Не зарывайся, Пиголь, – на тон потише буркнул бледный как мел следователь, бросая яростные, ненавидящие взгляды то на Сергея, то на Пиголя, то на невинно сложившую губки бантиком, вытирающую мокрые глаза «супругу» Пиголя. – Дельце ты обстряпал неплохо, но не ошибись другой раз! Ох, не ошибись!
Следователь замолк, потом взглянул на Серг, прищурившись, хриплым шепотом выпалил:
– А тебе, сука, я так скажу – твоих рук дело, я знаю! Вот для чего ты парики покупала?! Знал ведь я, что организуешь какую-нибудь пакость, знал! Но не думал, что ты можешь ТАКОЕ учинить, не додумался! Ну, ничего… будет еще время… будет.
– Будет… – ухмыльнулась Серг, – много чего будет. Может, и на твоей улице перевернется повозка с подарками. А вообще-то странно – ты обвиняешь хрупкую девушку в страшных преступлениях! Девушку, на голову ниже тебя ростом! Нежный цветок! Может, у тебя с головой не в порядке? Я-то тут при чем? Ну, ладно. Жизнь покажет. А пока что, господа, не позволите нам пойти отдохнуть? У нас был трудный день. Вернее – ночь.
Следователь резко повернулся, скрипнув зубами, махнул рукой, и толпа стражников начала выстраиваться в походную колонну. Лязгнули мечи, вкладываемые в ножны, загремели щиты, стукнули копья. Штурм закончился, не начавшись, и Сергей тихо перевел дух. Он до последнего не был уверен, что авантюрная операция удастся.
– Не верю своим глазам, – тихо прошептал Пиголь, провожая взглядом уходящее войско. – Ну что же, эту победу мы одержали. Пока затихнут. Надолго ли?
– Надолго, – уверенно кивнула Серг, – потом поговорим. Обсудим. Сейчас нужно выяснить – какие активы, какая недвижимость принадлежала Курну, сделать осмотр, проверить, все ли на месте. И набрать дополнительных бойцов – кому-нибудь может не понравиться твое укрупнение, не находишь? Нужно вооружаться. Теперь наемники к тебе пойдут. Мы показали свою силу.
– Я могу помочь! – неожиданно вмешалась госпожа Пиголь. – Я все знаю, где что у мужа лежит! Я помогала ему вести дела! Он часто ко мне обращался, я хорошо считаю. Я вам пригожусь, обещаю. Муж мой, ты не пожалеешь… если я останусь в живых. Не пожалеешь!
– А она неглупа, – усмехнулся Пиголь, – милая, ты чего это? Никто не собирается тебя убивать. Ты ведь моя жена. Честно сказать, я давно собирался жениться – вот случай и подвернулся. А насчет того, что ты знаешь о делах мужа, так это просто замечательно. Пойдем, расскажешь нам, где твой бывший придурок прятал деньги. И вот еще что – узнаю, что ты спишь с охранниками или с какими-то мужчинами, кроме меня, – я тебя пополам порву. Имей в виду.
Пиголь повернулся, вошел в калитку, за ним жена, следом Сергей, вдруг задумавшийся – почему Пиголь сказал с «мужчинами»? А если с женщинами? Тогда не измена? Интересно… Что по здешним законам и верованиям суть измена?
Этот вопрос занимал его все время, что он шел до бывшего кабинета Курна. Потом весь ум заняла экономика. А тут было чем заняться… что может быть интереснее и нуднее, чем считать награбленные богатства?