Навык 3. Уделяйте главное внимание главным вещам

В этой главе мы рассмотрим две организующие семейную жизнь структуры, которые помогут вам правильно расставить приоритеты в современном бурлящем мире, поставив семью во главу угла и превратив семейную миссию в конституцию вашей семьи.

Одной из этих структур является еженедельное «семейное время». И как сказала ведущая Опра Уинфри в телевизионной программе, где я рассказывал о своей книге, «если у вас нет времени на то, чтобы один вечер или хотя бы один час в неделю проводить всей семьей, значит, семья для вас не является приоритетом».

Второй структурой являются способствующие сближению встречи наедине с каждым членом семьи. Я покажу вам, как эти две структуры позволяют сделать семью высшим приоритетом и вообще сосредоточить главное внимание на главных в жизни вещах.

Когда вы сознаете, что «главные вещи» в вашей жизни – включая семью – отодвинуты на второе или третье место, вам становится не по себе. И еще хуже вам становится, когда вы задумываетесь о последствиях этого.

Я хорошо помню переживания, которыми однажды вечером мучился в чикагском отеле. У меня там планировалось выступление, а у моей дочери Коллин в тот же вечер должно было состояться другое выступление – генеральная репетиция спектакля «Вестсайдская история», в котором она была задействована. Правда, ее не взяли в основной состав, она была дублером. И я знал, что едва ли когда-нибудь ей доведется сыграть в каком-либо спектакле главную роль.

Но этот вечер был ее вечером. Она собиралась блеснуть на сцене всеми своими талантами. Я позвонил и пожелал ей успеха, но на сердце у меня было чувство глубокого сожаления. Мне очень хотелось быть рядом с ней. А ведь я мог иначе спланировать свои дела и оказаться там, в зале. Хоть так не всегда получается, в тот раз это было возможно. Но спектакль Коллин как-то затерялся среди моих дел и забот, и я просто не включил его в свой календарь. В результате я сидел в отеле, на расстоянии в две тысячи километров от дочери, певшей и игравшей для зрителей, среди которых меня не было.

В тот вечер я понял две вещи. Во-первых, неважно, играет ли ваш ребенок главную роль или поет в хоре, включен он в основной состав или сидит на скамейке запасных. Важно, чтобы вы были рядом с ним. Мне доводилось бывать на выступлениях Коллин, где она пела в хоре. Из зала я поддерживал ее. Я аплодировал ей. И знаю, что она была рада моему присутствию.

Во-вторых, я понял: чтобы семья реально стала приоритетом, вы должны заранее планировать свои дела и твердо держаться своих планов. Если хотите, чтобы семья стала приоритетом, вы должны добиваться этого.

Следующим вечером после десятичасового выпуска новостей я увидел по телевизору рекламный ролик, который часто попадался мне на глаза и раньше, но не привлекал моего внимания. Девочка подходит к столу, за которым работает ее отец. Стол завален бумагами, и отец что-то старательно пишет в ежедневнике. Девочка становится рядом. Но отец не замечает ее, пока она не спрашивает:

– Папа, что ты делаешь?

Даже не поднимая головы, он отвечает:

– Да так, ничего особенного. Просто строю планы. В эту книжку я записываю имена людей, с которыми я должен встретиться и поговорить, и важные дела, которые мне нужно сделать.

Тогда девочка не без колебаний спрашивает:

– Папа, а я в этой книжке есть?

Как сказал Гете, «самые важные вещи не должны быть отданы на милость вещей второстепенных». Нельзя жить успешной семейной жизнью, если не сделать семью жизненным приоритетом.

И в этом самая суть Навыка 3.

Если Навык 2 говорит нам, какие вещи являются «главными», то Навык 3 связан с дисциплинированной приверженностью этим «главным вещам». От степени развития Навыка 3 зависит глубина вашей приверженности главным вещам и то, насколько ваша жизнь будет отвечать основополагающим принципам.

Большинство людей скажут вам, что высшим приоритетом для них является семья. Они поставят ее даже выше собственного здоровья и своей жизни. Они готовы умереть за свою семью. Но когда вы посмотрите на их образ жизни и на то, как они расходуют отведенное им время и чему уделяют внимание, почти во всех случаях вы увидите, что семья как ценность заменена другими ценностями, такими как работа, друзья, хобби.

В результате опроса четверти миллиона человек выяснилось, что Навык 3 развит у них хуже всех остальных. У большинства людей отмечается огромное расхождение между тем, что они считают для себя самым важным, (включая семью), и тем, на что тратится их жизнь.

Почему так происходит? В чем причина этого расхождения?

Как-то после моей презентации у меня состоялся разговор с одним джентльменом. Вот что он рассказал:

– Стивен, я не знаю, доволен ли я прожитой жизнью. Не знаю, стоило ли достигнутое мною потраченного времени и усилий. Мне вот-вот предложат пост президента компании, а я не знаю, хочу ли я этого. Мне еще нет шестидесяти, и я вполне мог бы просидеть на предлагаемом посту несколько лет, но эта работа целиком поглотит меня. Уж я-то знаю.

Я больше всего жалею о том, что детство моих детей прошло мимо меня. Меня не было рядом с ними, а даже когда я находился рядом, мыслями и чувствами был далеко, сосредоточенный на чем-то другом. Я пытался использовать время общения с детьми с максимальным «качеством», так как понимал, что с количеством не получается, но зачастую ничего хорошего из этого не выходило. Я даже пытался «откупаться» от детей, балуя их подарками и интересными впечатлениями, но реального сближения между нами не происходило.

Я, как вы, Стивен, выражаетесь, карабкался по лестнице успеха, и только когда добрался до самой верхней ступеньки, обнаружил, что лестница приставлена не к той стене. Мы жили под одной крышей, но чувства семьи – высокой семейной культуры, о которой вы говорили, – у нас не было. А ведь именно в этом истинное богатство жизни – не в деньгах, не в положении, а в семейных взаимоотношениях.

Затем он открыл свой кейс и достал оттуда свернутый в рулон лист бумаги.

– Посмотрите на это, – сказал он, разворачивая лист. – Вот что сейчас занимает все мои мысли!

Это был план дома, который мужчина строил прямо на берегу океана. Он называл его «домом трех поколений». Строящийся дом был призван стать местом, куда смогут приезжать дети и внуки и где они смогут вместе играть и общаться.

– Больше всего меня воодушевляет то, – продолжал он, – что этот проект очень понравился моим детям. Им ведь тоже недоставало меня. Им недостает отцовской любви, и они нуждаются в ней.

Этот дом трех поколений стал нашим общим делом. И, занимаясь его строительством, мы думаем уже не столько о себе, сколько о детях моих детей – о моих внуках. В каком-то смысле я пытаюсь отдать долг своим детям через их детей – и им это нравится. Мои дети хотят, чтобы я стал ближе к внукам.

Он свернул чертеж и сунул его обратно в кейс.

– Стивен, это очень важно для меня! Если назначение на пост президента будет означать, что мы должны переехать или я не смогу посвящать достаточно времени своим детям и внукам, я откажусь. Так я решил.

Заметим, что многие годы семья не была в числе главных приоритетов этого человека. И из-за этого он и его дети потеряли много лет бесценного семейного времени. Но настал момент, когда он понял, насколько важна для него семья. Настолько важна, что затмила собой даже перспективу стать президентом крупной фирмы, занять верхнюю ступеньку лестницы «успеха».

Ясно, что необязательно покупать новый дом или бросать работу, чтобы семья стала главным в жизни приоритетом. Однако для этого обязательно надо не просто говорить о важности семьи, а подтверждать слова делами – жить такой жизнью, которая отражала бы верховенство семьи как ценности.

Вынужденные отдавать все силы работе и карьере, люди часто забывают про важность семьи. Но подумайте вот о чем. Ваша профессиональная роль является лишь временной. Когда вы уйдете с работы – кем бы вы ни были: продавцом, банкиром или дизайнером, – вам найдут замену. Компания будет продолжать существовать без вас. А ваша жизнь сильно изменится, когда вы расстанетесь с людьми, с которыми столько лет были вместе, и больше не сможете находить радость и утешение в работе и проявлении своих профессиональных талантов.

Но ваша роль в семье не закончится никогда. Вас никогда никем не заменят. Ваше влияние и потребность в вашем влиянии непреходящи. Даже когда вы умрете, ваши дети, внуки и правнуки будут видеть в вас родителя или предка. Семья – одна из немногих перманентных ролей в вашей жизни, возможно, даже единственная.

Поэтому, когда вы строите свою жизнь вокруг временной роли, пренебрегая ролью вечной, вы обкрадываете себя, лишаете себя истинных богатств жизни – того глубокого и длительного удовлетворения, которое может принести только семья.

В конце концов жизнь научит вас, что в ней главное, – и этим главным является семья. Очень часто на смертном одре больше всего люди сожалеют о том, что недоделали в своей семье. И добровольцы в хосписах свидетельствуют, что во многих случаях старики продолжают страдать и мучительно цепляться за жизнь, пока в ней остаются неразрешенные проблемы – особенно связанные с членами семьи, – и обретают душевный покой и облегчение, когда проблемы находят свое решение – через просьбу о прощении, через дарование прощения, через осознание чего-то.

Так почему мы не думаем о приоритетности семьи тогда, когда она еще молода, а дети маленькие? И почему мы не вспоминаем о ней, когда в нашу жизнь приходят неизбежные трудности?

Жизнь многих из нас хорошо охарактеризовал Рабиндранат Тагор: «Песня, спеть которую я пришел в этот мир, так и остается неспетой. Все свои дни я потратил на настройку и перенастройку инструмента». Мы заняты, невероятно заняты. Мы все время что-то делаем, суетимся, но так и не достигаем того уровня жизни, где рождается музыка.

Первая причина, почему мы не уделяем главное внимание семье, напрямую связана с Навыком 2. Мы признаем высшие приоритеты только на словах, но настоящей внутренней связи с ними у нас нет. Вспомните из предыдущей главы историю о бизнесменах, у которых никак не получалось создать семейную миссию. И переломить ситуацию они смогли только тогда, когда сделали семью своим истинным приоритетом в мыслях и чувствах, то есть пошли путем «изнутри наружу».

Многие считают, что семье следует уделять первоочередное внимание. Но пока семья не станет для них главным приоритетом в глубине души и пока преданность этому приоритету не станет сильнее тех внешних сил, которые действуют на человека изо дня в день, она не займет приоритетное место в повседневной жизни. Многочисленные проблемы и дела будут постоянно отвлекать ваше внимание на себя, уводить в сторону от главного.

В апреле 1997 года в газете «U. S. News & World Report» была опубликована громкая статья под заголовком «Ложь, с помощью которой родители оправдывают необходимость работать», призывающая родителей хорошенько покопаться в своей душе и совести. Авторы статьи считают, что нахождение должного баланса между воспитанием детей и работой является одной из важнейших проблем, которая, как никакая другая, делает нас заложниками лжи и самообмана. Они перечисляют пять важнейших лживых аргументов, с помощью которых родители оправдывают нарушение этого баланса в сторону работы. Аргументы эти вкратце таковы:

Ложь № 1. Нам не хватает денег. (Исследования показывают, что обеспеченные американцы почти так же часто ссылаются на необходимость работать, чтобы свести концы с концами, как и те, кто живет у самой черты бедности.)

Ложь № 2. В детских садах детям обеспечен превосходный уход. (Самые свежие исследования, проведенные учеными четырех американских университетов, показывают, что только 15 процентов детских садов можно отнести к категории превосходных, в то время как 70 процентов обеспечивают лишь «удовлетворительные» условия, а последние 15 процентов просто ужасны. Дети, посещающие дошкольные учреждения самой обширной, средней, категории, находятся там в физической безопасности, но не получают должного эмоционального и интеллектуального развития.)

Ложь № 3. Главной проблемой является негибкая политика работодателей. (В действительности же очень многие компании проводят политику поддержки семьи, но работники ее просто игнорируют и не пользуются своими правами и возможностями. Они предпочитают проводить больше времени на работе, где их ценят, дают возможность проявлять инициативу и творческие способности, и домой не спешат. Семейная жизнь все больше воспринимается как скучная работа, в то время как на предприятиях создается рабочая атмосфера, все более напоминающая семью.)

Ложь № 4. Отцы охотно сидели бы дома, если бы их жены зарабатывали больше. (На самом деле очень немногие мужчины сколько-нибудь серьезно относятся к такой возможности. Отличительной чертой «настоящего мужчины» большинство считает не спортивные достижения и не особые сексуальные качества, а именно способность быть кормильцем для своей семьи.)

Ложь № 5. Высокие налоги принуждают работать обоих родителей. (Недавнее снижение налогов никак не отразилось на состоянии рынка труда.)

Стимулирующая творческие способности работа и определенный уровень жизни быстро вызывают привыкание, и люди считают уже само собой разумеющимся, что оба родителя должны работать полный рабочий день. На этом убеждении они строят все решения. В результате они становятся заложниками этой лжи – подавляя свою совесть, но чувствуя при этом, что другого выбора у них нет.

Но чтобы переломить эту ситуацию, надо заменить посыл «необходимость работать не обсуждается» утверждением «интересы семьи не обсуждаются». Такое смещение акцентов открывает дверь многим возможностям.

В книге «Пристанище друг для друга» («The Shelter of Each Other») психолог Мэри Пайфер рассказывает о супругах, которые крутились как белка в колесе. Они работали не щадя сил, чтобы свести концы с концами, и не находили времени для удовлетворения своих личных потребностей, друг для друга и для своих трехлетних детей-близнецов. Им больно было сознавать, что свидетелями первых шагов, сделанных их мальчиками, первых слов, произнесенных ими, были не они, а воспитатели в яслях, которые теперь сообщали и о первых проблемах в поведении детей. Супруги страдали от того, что любовь в их отношениях постепенно угасала, а жена, ко всему прочему, мучалась тем, что не могла, как того хотела, помогать своей больной раком матери. Им казалось, что они попали в западню, из которой не было выхода.

Но психолог помог им внедрить в распорядок дня некоторые перемены, и это радикальным образом изменило всю их жизнь. Каждое воскресенье они стали посвящать детям и друг другу. Муж объяснил своему начальству, что больше не сможет работать по воскресеньям. Жена в конце концов совсем уволилась, чтобы быть дома с детьми. Ее мать переехала жить к ним, что позволило объединить финансовые ресурсы, а дети получили бесплатную няню и замечательную рассказчицу. Они сократили многие ненужные расходы, перестав покупать то, без чего можно было обойтись.

Мэри Пайфер пишет: «Семье пришлось принять несколько трудных решений. Они поняли, что можно иметь либо больше свободного времени, либо больше денег, но не то и другое одновременно. И они выбрали время». И этот выбор самым чудесным образом отразился на качестве их личной и семейной жизни. В ней стало больше счастья и любви и меньше спешки и стресса.

Конечно, такой выход приемлем не для каждой семьи, где возникает дисбаланс между домом и работой. Но какие-то варианты для выбора есть всегда: сокращение расходов, изменение стиля жизни, переход на другую работу, работа неполный день, сокращение времени, требуемого на переезды на работу и с работы (например, удлинить рабочий день за счет уменьшения числа рабочих дней или найти работу ближе к дому), или перенос рабочего офиса на дом. Главное, если хотите, чтобы семья действительно стала для вас высшим приоритетом, перестаньте быть заложниками лжи и самообмана. И тогда обязательно появятся какие-то альтернативные возможности выбора.

Никто не спорит с тем, что финансовый достаток в доме может улучшить жизнь не только родителям, но и детям. У них появляется возможность учиться в более престижных школах, иметь образовательные компьютерные программы и даже лучшее медицинское обслуживание. Кроме того, недавние исследования подтверждают, что в семьях, где отец или мать не работают, от чего испытывают угнетенность, дети чувствуют себя хуже, чем там, где оба родителя каждый день уходят на работу.

Не подлежит сомнению тот факт, что роль родителей уникальна и священна. На них лежит ответственность за раскрытие потенциала растущего человека, доверенного их попечению. Какой бы ни была ваша система ценностей, в ней не может быть ничего важнее, чем надлежащее исполнение этого долга – в социальном, интеллектуальном, духовном и даже экономическом отношении.

Ничем нельзя заменить особые отношения между родителями и детьми, хотя бывают времена, когда нам хотелось бы поверить в то, что такая замена возможна. Например, когда мы отдаем детей в детский сад, мы предпочитаем верить, что там им будет хорошо. Если мы видим человека, который умеет ладить с детьми и ухаживать за ними, нам хочется верить, что он вполне способен заменить нас в качестве няни, – и верим. Мы верим, потому что хотим верить. И таким образом оправдываем себя. Однако вся суть в том, что большинство детских садов не могут быть альтернативой семье. Как говорит педагог Юри Бронфенбреннер, «никто не может за плату сделать того, что родители делают даром». Даже самый лучший детский сад не может заменить ребенку родителей.

Поэтому, прежде чем говорить о профессиональном долге, родители должны осознать свой долг перед детьми. И если без детского сада или няни все-таки обойтись нельзя, родителям нужно выбирать воспитателей более тщательно, чем они выбирают дом или машину. Вам необходимо убедиться, что люди, которым вы вверяете своих детей, обладают достаточными знаниями и хорошим характером, и построить отношения с ними таким образом, чтобы каждый знал, кто за что отвечает и что от кого ожидается.

Просто верить – недостаточно. Добрые намерения никогда не заменят здравомыслие. Доверять воспитателям, конечно, нужно – без этого никак, но нужно и проверять их компетентность. Многие люди обладают очень хорошим характером и вполне заслуживали бы доверия, но они некомпетентны. Им недостает знаний и навыков, и они часто даже не подозревают о собственной некомпетентности. Другие могут быть весьма компетентны, но им недостает характера, зрелости и порядочности, искренней заботы, доброты и смелости.

И даже когда воспитатели обеспечивают детям хороший уход, у родителей всегда остается вопрос: «Как часто в нашей ситуации допустимо прибегать к подобному заменителю родительского ухода?» У нас с Сандрой есть друзья, которые, когда их дети были еще маленькие, злоупотребляли таким «суррогатным воспитанием». Приглашая нянь и сиделок, они ощущали полную свободу делать все, что им вздумается. Но теперь, когда дети стали старше, родители начинают пожинать плоды своей недальновидности. Отношения не то что испорчены, их практически нет. Дети совершенно отбились от рук, пошли по скользкому пути, и только тогда родители опомнились.

«Если бы можно было повернуть время вспять, – говорят они, – мы уделяли бы детям все свое внимание, особенно когда они были маленькими. И теперь все было бы совсем по-другому».

Как писал Джон Гринлиф Уиттиер, «из всех печальных слов на свете самые печальные звучат так: “Могло бы быть иначе”».

С другой стороны, у нас есть знакомая, которая рассказала совсем иную историю: «За эти годы я поняла, что, пока дети маленькие, все другие интересы – работа, личностное развитие – должны отойти на второй план. Главный фокус внимания должен сосредоточиться на детях. На этой критической стадии их развития ты должен вкладывать в них всю себя». Она призналась, что ей было трудно ограничивать круг своих интересов, но, зная, насколько это важно, она твердо решила держаться выбранного курса.

Чем вторая ситуация отличается от первой? Четким пониманием приоритетов и полной преданностью им. Поэтому если семья никак не становится главным приоритетом в вашей повседневной жизни, вам нужно вернуться к Навыку 2 и спросить себя: «Достаточно ли глубоко продумана моя миссия?»

Если предположить, что вся работа, связанная с Навыком 2, проделана, в качестве следующего шага необходимо изучить погодные условия за бортом вашего самолета, к которым приходится приноравливаться.

Краткий обзор некоторых основных тенденций был сделан нами в главе 1. Но давайте еще раз, и теперь уже пристальнее, посмотрим на то, в каком обществе мы живем. И обратим особое внимание на то, как оно изменилось за последние сорок-пятьдесят лет в четырех областях – в культуре, законодательстве, экономике и технологиях – и как это отражается на семье. Я поделюсь с вами результатами некоторых исследований, проведенных на территории США, которые отражают тенденции, существующие во всем мире.

В 1950-е годы средний американский ребенок почти (или совсем) не смотрел телевизор, а если и смотрел, то видел там нормальные крепкие семьи, в которых было двое родителей, с уважением относившихся друг к другу. Сегодня ребенок проводит перед телевизором в среднем семь часов в сутки. Ко времени окончания начальной школы он успевает увидеть на телеэкране более восьми тысяч убийств и сто тысяч актов насилия. Лишь пять минут в день ребенок проводит с отцом и двадцать минут с матерью, и большую часть этого времени либо ест, либо смотрит телевизор!

Только вдумайтесь: семь часов в день за телевизором и только пять минут с отцом. Невероятно!

Сегодня дети имеют свободный доступ к видео и музыке, пропагандирующим порнографию, сексуальную распущенность и насилие. Как мы отмечали в главе 1, если раньше в школах главными дисциплинарными проблемами были жевательная резинка и беготня по коридорам, то теперь речь идет о наркомании, подростковой беременности, самоубийствах, изнасилованиях и нападениях.

Помимо всего прочего, многие семьи переходят на «деловые рельсы». В своей нашумевшей книге «Цейтнот» («The Time Bind») социолог Арли Хохшильд указывает, что для многих людей работа и семья поменялись местами. Семья стала местом, где царит невероятная суета, где все расписано по минутам и за четверть часа надо успеть пообедать, чтобы не опоздать на тренировку, и где есть от силы полчаса на задушевное общение перед тем, как лечь спать. На работе же вы можете расслабиться и вволю пообщаться. В сравнении с семьей она может казаться убежищем, тихой гаванью нормального, зрелого общения, компетентности и относительной свободы. И вследствие этого многие люди даже рады, если им приходится задерживаться на работе, потому что здесь им комфортнее, чем дома. Хохшильд пишет: «В этой новой модели отношений между семьей и работой уставшие родители бегут из мира бесконечных ссор и нестираного белья туда, где царят порядок, гармония и дух коллективизма».

И это связано не только с тем, что в семье меняется тон отношений. Меняются и трудовые отношения. На рабочем месте человек получает разнообразные формы поощрения, включая признание, премии и повышение по службе, которые тешат его самолюбие, воодушевляют и оказывают мощное воздействие, влекущее его из дома на работу. Изможденному родительскими обязанностями человеку работа видится в самых радужных красках, как этакая идиллическая утопия, где всегда тепло и где человек находит не только моральное и материальное удовлетворение от труда, но и мнимое оправдание тому, что под растущим давлением со стороны работодателей пренебрегает тем, что действительно важно.

В семье же ждать поощрения за ваш тяжелый труд явно не приходится. Никто публично не хвалит вас за то, что вы такой замечательный отец или мать, и не поддерживает вас ни морально, ни материально. Вам не платят за то, что вы делаете. И престиж ваш в обществе от этого не повышается. Единственной компенсацией является чувство удовлетворения от того, что вы играете важную роль в жизни растущего человечка, делая для него то, что никто другой сделать не может. Это проактивный выбор, исходящий из самого вашего сердца.

Перемены в массовой культуре оказали сильное воздействие на политиков, а через них – на законы. Например, «брак» всегда признавался фундаментом стабильного общества. В 1978 году в одном из решений Верховного суда США брак был назван «основой общества, без которой не было бы ни цивилизации, ни прогресса». Это был договор, обет, заключенный между тремя сторонами – мужчиной, женщиной и обществом. А для многих был еще и четвертый участник – Бог.

Уэнделл Берри в одном из своих эссе писал:

Но сегодня брак уже не рассматривается как обет верности до гроба. Это просто контракт между договаривающимися сторонами, соблюдение которого многие считают необязательным. Он легко нарушается, поскольку больше не рассматривается как пожизненное обязательство, а иногда даже заключается с учетом возможности будущего развода, что тщательно прописывается в брачном договоре. Общество и Бог больше не участвуют в этом. Система законов никак не поддерживает брак; более того, в некоторых случаях законы противодействуют браку, наказывая ответственных отцов и побуждая одиноких матерей, живущих на пособие, не выходить замуж.

В результате, как отмечает занимающийся историей семьи Лоренс Стоун из Принстонского университета, «количество разводов на Западе после 1960 года достигло уровня, не имеющего, насколько мне известно, исторических прецедентов… Ничего подобного в истории человечества не было на протяжении двух тысяч лет, а может, и больше». А по словам Уэнделла Берри, «лишая брак святости и торжественности (не просто как союз двух людей, но как их союз с предками, детьми и окружающими), мы прокладываем путь эпидемии разводов, плодим беспризорников и разрушаем общество, которое превращается в массу одиноких людей».

С 1950 года среднедушевой доход в США увеличился в десять раз, но стоимость жилья за то же время выросла в пятнадцать раз, а уровень инфляции составил 600 процентов. Одних этих перемен достаточно, чтобы все большее число родителей нанималось на работу с целью хоть как-то свести концы с концами. В критическом анализе цитировавшейся выше книги «Цейтнот» Бетси Моррис не вполне соглашается с точкой зрения Хохшильда, считающего, что родители проводят больше времени на работе из-за того, что там им легче и веселее, чем дома. «Более вероятно, – говорит она, – родители горят на работе только потому, что боятся ее потерять».

По экономическим и по другим причинам – в том числе из желания поддерживать достигнутый определенный уровень жизни – доля семей, где один из родителей работает, а второй остается дома, упала с 66,7 процента в 1940 году до 16,9 процента в 1994. Около 14,6 миллиона детей сегодня прозябают в бедности, и 90 процентов из них живут в неполных семьях (с одним родителем). Родители все меньше занимаются со своими детьми, и для многих семья фактически становится «второй рабочей сменой».

Изменилась сама экономическая структура мира, в котором мы живем. Когда правительство, реагируя на Великую депрессию, взяло на себя заботу о престарелых и нуждающихся, экономические связи между поколениями разорвались. И когда разные поколения семьи перестали экономически зависеть друг от друга, перестали нуждаться друг в друге с точки зрения выживания, это отразилось на всех остальных формах семейных уз, включая социальные и духовные. Таким образом, решение сиюминутных проблем обернулось долгосрочной проблемой. Семья перестала рассматриваться как самодостаточная группа людей, связанных кровными узами. Понятие семьи сузилось до родителей с несовершеннолетними детьми, живущими под одной крышей. И даже такая узко понимаемая семья сегодня оказывается под угрозой.

Ныне мы живем в обществе, которое личную свободу и независимость ценит выше ответственности и взаимозависимости, в обществе чрезвычайно мобильном и создающем все условия и технологические возможности для социальной изоляции и независимого развлечения (особенно это касается телевидения). Люди (и семьи) все меньше общаются между собой и все больше изолируются друг от друга. Появились все возможности жить, ни за что и ни за кого не отвечая.

Изменения в технологиях ускорили процесс перемен во всех сферах жизни. Кроме средств глобальной коммуникации и мгновенного доступа к обширнейшим информационным ресурсам современные технологии одновременно открывают часто не фильтруемый доступ к материалам, оказывающим негативное воздействие на психику детей, включая порнографию и откровенные сцены насилия. Поддерживаемые рекламой и насыщенные ею, современные технологии направляют внимание на материальные ценности в ущерб духовным. С одной стороны, они облегчают нам общение с людьми, включая наших родных и близких, и помогают устанавливать связи по всему миру, но с другой стороны, отвлекают от важнейшего общения с родными, живущими с нами в одном доме.

Чтобы найти ответы на эти проблемы, можно, конечно, обратиться к тем же технологиям с их поисковыми возможностями. Но есть куда лучший источник. Что говорит вам сердце о воздействии телевидения на вас и ваших детей? Делает ли это средство коммуникации вас добрее? Учит ли думать? Учит ли любить? Помогает ли укреплению отношений между членами семьи? Или отупляет? Утомляет? Приводит в замешательство? Делает нас одинокими? Злыми? Циничными?

Думая о воздействии средств массовой информации на семью, мы должны понимать, что они в буквальном смысле формируют культуру, царящую в семье. Чтобы всерьез относиться к тому, что происходит на телеэкране (неправдоподобные любовные истории, сексуальная распущенность, сражающиеся роботы, циничные отношения, скандалы, жестокость и насилие), мы должны быть готовы на время отказаться от всякого здравого смысла и принять за чистую монету то, что, как мы хорошо знаем, является чистой выдумкой.

И что тогда с нами происходит? Мы начинаем верить, что даже в теленовостях показывают настоящую, нормальную жизнь! И особенно в это склонны верить дети. Например, одна мать рассказала мне, что ее шестилетний сын после просмотра новостей спросил: «Мама, почему все люди друг друга убивают?» Этот ребенок поверил, что увиденное им на экране и есть нормальная жизнь.

Верно и то, что по телевидению показывают много хорошего; есть полезные информационные и одухотворяющие развлекательные программы. Но в большинстве случаев нам приходится выковыривать ложку меда из бочки дегтя. Мед сам по себе очень вкусен и полезен, но отделить его от дегтя слишком трудно.

Утонув в этом потоке грязи и низкопробных передач, мы не только становимся нечувствительны к их качеству, но и забываем о том, чего лишаем себя, тратя время на просмотр этих программ. Насколько было бы лучше, если бы время, которое мы проводим перед телевизором, посвятили общению с членами семьи, проявляя любовь друг к другу.

Недавно газета «U. S. News & World Report» провела опрос, в ходе которого 90 процентов опрошенных заявили, что нация переживает все более глубокое моральное разложение. Как выяснилось в ходе того же самого опроса, 62 процента американцев считают, что телевидение идет вразрез с их моралью и духовными ценностями. Так почему же люди столько времени проводят перед телевизором?

В то время как уровень преступности, наркомании, сексуальной распущенности и насилия неуклонно растет, мы не должны забывать, что самым важным индикатором здоровья общества является его отношение к самым важным людям в нашей жизни – нашим детям. Главные уроки жизни дети усваивают не от героев боевиков или мультфильмов, а от любящих родителей, которые читают им, разговаривают и работают с ними, слушают их и просто проводят время вместе с ними. Когда дети чувствуют, что их любят по-настоящему, они счастливо и успешно развиваются.

Задумайтесь на мгновение и вспомните самые запоминающиеся мгновения вашей жизни. Представьте, что вы лежите на смертном одре. Будете ли вы жалеть перед смертью, что мало смотрели телевизор?

В книге «Время на жизнь» («Time for Life») социологи Джон Робинсон и Джеффри Годби указывают, что в среднем американцы проводят перед телевизором от пятнадцати до сорока часов свободного времени в неделю. Из этого они делают вывод, что мы не так уж и «заняты», как представляем это себе.

Как писала в своей знаменательной книге «Заговор Водолея» («The Aquarian Conspiracy») Мэрилин Фергюсон, «прежде чем выбирать инструменты и технологию, мы должны сначала определиться со своими мечтами и ценностями, поскольку одни технологии помогают их осуществлению, в то время как другие делают их неосуществимыми».

Все более очевидно, что сдвиги в этих метаструктурах приводят к переменам во всем остальном. Почти все коммерческие предприятия претерпевают перестройку и реорганизацию, чтобы сохранить конкурентоспособность. Глобализация технологий и рынков угрожает самому существованию не только предприятий, но и правительственных учреждений, учреждений здравоохранения и образования. Как никогда раньше до основания сотрясается каждый общественный институт, включая семью.

Эти перемены являются внешними проявлениями глубоких сдвигов в инфраструктуре, самом фундаменте общества. Как сказал мой друг и коллега Стэнли Дэвис, «когда качается фундамент, сотрясается все строение». Эти фундаментальные потрясения уподобляются повороту нижнего большого колеса, которое, в свою очередь, поворачивает колесо поменьше, и так постепенно приводятся в движение все колеса. Подобным образом воздействию подвергаются все общественные организации – включая семью.

По мере перехода общества от индустриальной инфраструктуры к информационной все детали – элементы общества сдвигаются и должны найти себе новое место. И однако многие люди даже не подозревают о происходящем. Они видят, как что-то меняется, и тревожатся по этому поводу, но не знают, что происходит, почему и что с этим можно поделать.

Каждого отдельного человека все эти общественные сдвиги более всего затрагивают в семье. Попытки успешного воспитания детей в наше время подобны воздушной акробатике под куполом цирка, требующей огромной сноровки и невероятно сплоченной, взаимозависимой работы гимнастов, – при том, что нет никакой страховочной сетки!

Раньше страховочная сеть была. Существовали законы, поддерживавшие семью. Семейные ценности активно пропагандировались средствами массовой информации. Общество чтило семью, помогало ей. И она, в свою очередь, служила обществу. Но больше страховочной сетки нет. Массовая культура, экономика и законы изрезали ее. А новые технологии ускорили этот процесс.

В 1992 году американский Департамент профилактики подростковой преступности обобщил результаты буквально сотен исследований, проведенных за предшествующие несколько лет:

И все это происходило настолько постепенно, что многие даже не замечали перемен. Это напоминает историю о том, как живых лягушек сварили в кипятке, а они даже не сопротивлялись. Если лягушку бросить в котел с кипятком, она тут же выпрыгнет. Но эти лягушки не выпрыгивали. Они не оказывали никакого сопротивления. Почему? Потому что их посадили в котел, когда вода там была еще едва теплой. Потом постепенно котел нагревали. Вода становилась теплее… еще теплее… стала горячей… закипела. Изменение температуры было столь постепенным, что лягушки успевали привыкнуть к меняющейся среде, пока не оказалось слишком поздно.

Мы привыкаем к неким внешним воздействиям, и они становятся для нас чем-то совершенно естественным и нормальным, даже когда убивают нас и наших близких. Александр Поуп писал:

Это процесс постепенной десенсибилизации. И именно это происходит, когда принципы мы постепенно подчиняем социальным ценностям. Эти мощные силы массовой культуры изменяют наше морально-этическое представление о том, что хорошо и что плохо. Мы даже начинаем думать о социальных ценностях как о принципах и называем «хорошее» «плохим», а «плохое» «хорошим». Мы теряем моральные опоры. Радиоканалы забиваются атмосферными помехами, и четкий прием радиосигналов оказывается затруднен. И наша голова начинает идти кругом.

Такое головокружение порой возникает у пилота самолета, который летит с неисправными приборами через наклонную облачную гряду. Он не видит наземных ориентиров и даже с помощью реакций нервных окончаний в мышцах и суставах и вестибулярного аппарата не может определить, где верх, а где низ, поскольку оба эти механизма обратной связи отказывают в условиях нарушенной ориентации по отношению к направлению силы тяжести. Мозг отчаянно пытается расшифровать информацию, поступающую от разных органов чувств, но, в отсутствие ключей-подсказок, в нормальных условиях предоставляемых зрением, весьма возможна неправильная или внутренне противоречивая интерпретация создавшейся ситуации. Вследствие такой сенсорной путаницы и возникает головокружение.

Так же и в жизни. Когда мы сталкиваемся с исключительно мощными источниками влияния, харизматическими личностями или коллективными действиями, то порой переживаем своего рода духовное головокружение. Мы теряем ориентацию. Наш нравственный компас сбивается, и мы даже не знаем об этом. Стрелка, которая прежде, в более спокойные времена, показывала строго на север – на принципы, которые правят всякой жизнью, – теперь мечется под действием мощных электромагнитных полей, порождаемых бурей.

Чтобы продемонстрировать этот феномен своим слушателям (и указать на пять важных моментов, с ним связанных), я предлагаю им закрыть глаза, а потом говорю: «А теперь, не открывая глаз, покажите рукой на север». Среди слушателей происходит легкое замешательство, пока они пытаются определить, в каком направлении находится север.

Потом я прошу их открыть глаза и посмотреть, куда кто показывает. Обычно в этот момент раздается взрыв смеха, потому что руки присутствующих вытянуты в самых разных направлениях – даже вертикально вверх.

Тогда я достаю компас и объясняю, что его стрелка всегда указывает в одну сторону, в направлении на север. Оно определяется естественным магнитным полем Земли. Я устраиваю эту демонстрацию перед слушателями в разных уголках земного шара, и она является самым лучшим из известных мне способов показать людям, что есть такая вещь, как Северный полюс.

С помощью этой иллюстрации я довожу до слушателей первую мысль: Так же как есть «Северный полюс» – неизменная реальность, существующая вне и помимо нас, – так же есть и неизменные естественные законы, или принципы. И эти принципы в конечном итоге определяют поступки людей и их последствия. С этого момента я использую метафору «Северный полюс» для обозначения этих самых принципов, или естественных законов.

Затем я начинаю объяснять разницу между «принципами» и реальным поведением. Я кладу компас под проекционный аппарат, чтобы все видели стрелку и метку «север», которая в данном случае олицетворяет направление движения. Затем начинаю поворачивать компас, чтобы все увидели, что с изменением положения его корпуса (я это называю изменение «направления движения») стрелка не движется, оставаясь на месте. Поэтому если вы хотите отправиться, скажем, на восток, то можете повернуть компас на девяносто градусов вправо от указателя «север» и затем двигаться в направлении метки.

Затем я объясняю, что в выражении «направление движения» заключены реальные действия людей; иными словами, их поведение является результатом их базовых ценностей, того, что они для себя считают важным. Если для них важно продвигаться на восток, они ведут себя соответственно. Люди могут двигаться туда, куда им заблагорассудится, но истинное направление на север совершенно не зависит от их желания и воли.

Тогда я выдвигаю вторую идею: Существует разница между принципами (направлением строго на север) и поведением (направлением движения).

Эта демонстрация позволяет мне сформулировать и третью мысль: Есть разница между природными (основанными на принципах) и социальными (основанными на ценностях и поведении) системами. Чтобы проиллюстрировать эту идею, я спрашиваю: «Кто занимался зубрежкой в школе?» Почти все поднимают руки. Тогда я спрашиваю: «И кому это помогало сдать экзамен?» Поднимаются те же руки. Иными словами, в школе «зубрежка» срабатывает.

Затем я спрашиваю: «А кому приходилось заниматься сельским трудом?» Обычно руки поднимают от 10 до 20 процентов аудитории. И я спрашиваю этих людей: «Кто из вас занимался “зубрежкой”, работая на земле?» Обычно раздается смех, потому что всем понятно, в сельском хозяйстве «зубрежкой» не занимаются. Это просто не поможет. Было бы абсурдом думать, что можно забыть весной посеять, бить баклуши все лето, а осенью ударным трудом, «зубрежкой», восполнить упущенное и получить урожай.

Я спрашиваю: «Как же так получается, что в школе этот метод срабатывает, а в поле нет?» И люди начинают понимать, что сельское хозяйство является природной системой, где правят естественные законы, или принципы, а школа является социальной системой – изобретением общества, – где правят социальные правила и ценности.

Я спрашиваю: «Можно ли в школе получать высокие оценки, но при этом не получать знания?» И почти все признают, что такое возможно. Иными словами, если мы хотим говорить о природной системе развития разума, она должна подчиняться в большей мере законам фермы, нежели законам школы, – управляться природной, а не социальной системой законов.

Затем я перехожу к другим важным для людей сферам, в том числе к физическому здоровью. Я спрашиваю: «Кто из вас неоднократно пытался сбросить вес?» Руки поднимают довольно многие. Я их спрашиваю: «Какой главный ключ к снижению веса?» Постепенно каждый осознает, что для того, чтобы похудеть без необратимых изменений и без вреда для здоровья, нужно совместить направление движения (привычки и образ жизни) с естественными законами, или принципами, обеспечивающими желательный результат, то есть с принципами правильного питания и регулярного выполнения физических упражнений. Социальная система ценности может позволить вам быстро сбросить вес с помощью искусственного голодания, но в конечном счете обмануть организм не удается, рано или поздно он берет свое. Замедляется обмен веществ, и включается «жировой термостат». И со временем вес восстанавливается – и даже с избытком. Так люди начинают понимать, что естественные законы правят не только в сельском хозяйстве, но также в их собственном разуме и теле.

Затем те же рассуждения я переношу на межличностные отношения. Я спрашиваю: «Какому закону в долгосрочной перспективе подчиняются отношения между людьми, закону фермы или закону школы?» Все признают, что отношения подчиняются закону фермы, то есть в большей мере естественным законам, или принципам, нежели социальным нормам. Иными словами, проблемы, которые порождаются делами, нельзя решить словами, и вам не будут доверять, пока вы не станете достойными доверия. Слушатели приходят к пониманию того, что принципы честности, порядочности, целомудренности являются фундаментом любых длительных отношений. Можно притворяться какое-то время или наводить глянец с помощью косметики, но в конце концов вы будете пожинать то, что посеяли. Нарушение принципов приводит к утрате доверия. И это касается отношений не только между отдельными людьми, но и между организациями, между обществом и государством и между разными государствами. В конечном счете все решает моральный закон и моральное чувство – внутреннее знание универсальных, вечных и самоочевидных принципов.

Затем я перехожу к проблемам общества. Я спрашиваю: «Если по-настоящему серьезно задуматься о реформе здравоохранения, на чем бы вы сосредоточили внимание?» Почти каждый признает, что мы должны сосредоточиться на профилактике: на согласовании поведения людей, их системы ценностей, их направления движения в соответствии с естественными законами, или принципами. Но социальная система ценностей в отношении здравоохранения, которая составляет направление движения общества, фокусируется преимущественно на диагностике и лечении болезней, а не на их предупреждении или изменении образа жизни людей. Часто на героические усилия, призванные продлить жизнь умирающего человека на несколько недель или дней, тратится больше денег, чем было потрачено на профилактику болезней за все годы его жизни. Вот к чему ведет социальная система ценностей и какую роль общество отводит медицине. И вот почему почти все деньги, направляемые на здравоохранение, тратятся на диагностику и лечение болезней, а не на их предупреждение.

Затем я переношу этот анализ на вопросы реформы образования, социального обеспечения, политические реформы – вообще на всякие реформы. И мало-помалу люди постигают четвертое положение: Сущность всякого счастья и успеха заключается в соответствии направления движения естественным законам, или принципам.

Наконец, я показываю, какое мощное воздействие на наше «чувство точного севера» могут оказывать традиции, тенденции и ценности нашего общества. Я указываю на то, что даже здание, в котором мы находимся, может искажать «чувство севера», потому что само обладает магнитным полем. Если выйти из здания на открытую местность, стрелка компаса несколько изменит свое направление. Я сравниваю это искажающее магнитное поле внутри здания с силой массовой культуры – теми общественными традициями, тенденциями и ценностями, которые могут заглушать голос совести, так что мы даже не сознаем этого, пока не окажемся наедине с природой, где «компас» говорит правду, где мы можем замедлить свой бег, расслабиться, поразмышлять, проникнуть в глубь себя и услышать голос своей совести.

Я показываю, что стрелка компаса смещается даже тогда, когда я подношу ее к проектору, потому что проектор тоже обладает собственным магнитным полем. И я сравниваю это с субкультурой, в которой живет каждый человек, – будь то субкультура семьи, организации, где он работает, или компании друзей. Есть много уровней субкультуры, и иллюстрация того, как электрический аппарат сдвигает стрелку компаса, весьма полезна и наглядна. Часто можно видеть, как люди теряют нравственные устои и отрываются от своих моральных корней, чтобы нравиться другим или получить признание.

Затем я беру авторучку, прикладываю ее к компасу и показываю, как можно заставить стрелку поворачиваться. Ее можно повернуть настолько, что «север» становится «югом». Таким образом я иллюстрирую, как «хорошее» у людей становится «плохим», а «плохое» «хорошим». Это может происходить под влиянием очень сильной личности, под воздействием эмоционального переживания (вроде предательства со стороны родителей или насилия в семье) или в результате измены собственной совести. Эти психологические травмы могут быть столь тяжелыми, что подрывают всю систему ценностей.

Я использую эту демонстрацию, чтобы внушить слушателям последнее, пятое положение: Наше глубинное внутреннее знание – морально-этическое чувство естественных законов, или принципов, – может изменяться под действием традиций или в результате насилия над собственной совестью, подчиняться им или даже полностью затмеваться ими.

Если семейная миссия не пустит корни в наших умах и сердцах, а также в семейной культуре, сколько бы мы ни работали над ней, силы массовой культуры могут путать и дезориентировать нас. Они искажают наше нравственное чутье так, что мы начинаем думать, что плохо не делать плохо, а плохо попадаться.

Вот почему так важно учить ребенка пользоваться «приборами» – четырьмя человеческими дарованиями, – чтобы он не сбивался с пути. В этом, пожалуй, заключается главная роль родителей. Мы должны не просто указывать детям, что им надлежит делать, а помочь им научиться пользоваться своими дарованиями – особенно совестью, – чтобы самостоятельно ориентироваться и сохранять правильный курс. Без такого умения они обречены. Общество их неминуемо совратит.

Как-то я участвовал в конференции под названием «Объединенные религии против порнографии», где собрались представители различных религиозных и женских организаций, этнических групп и системы просвещения, чтобы объединить усилия в борьбе против этого ужасного зла, жертвами которого становятся преимущественно женщины и дети. Стало ясно, что при всей омерзительности этой темы, ее необходимо обсуждать, поскольку она стала реальностью нашей культуры.

На этой конференции нам показали запись опроса людей, среди которых было множество молодых мужчин и семейных пар. Это были не наркоманы и не преступники, а совершенно обычные люди, и в порнографии они видели нормальное развлечение. Некоторые говорили, что смотрят порнографические фильмы или снимки ежедневно, кто-то даже несколько раз в день. При просмотре этой видеозаписи нам стало ясно, что порнография весьма глубоко укоренилась в современной молодежной культуре.

Я выступил с докладом о методах изменения массовой культуры. Затем посетил семинар, где ту же проблему обсуждали лидеры женских организаций. Я познакомился с работой организации «Матери против пьянства за рулем», акции протестов которой серьезно отразились на культурных нормах американского общества. Там же мне дали буклеты, описывающие существующие формы и виды порнографии. Когда я прочитал все это, мне стало плохо.

Все увиденное и пережитое еще раз убедило меня в том, что надо с головой погрузить людей в реалии происходящего, чтобы они по-настоящему прочувствовали негативное влияние этой мерзости на нравственное состояние людей и на общество в целом. Чтобы людей затошнило от этого, как затошнило меня. Надо завалить их негативной информацией, пока они не почувствуют отвращение и не обретут мотивацию, а затем дать им надежду. Вовлекайте людей в поиск решения. Воздействуйте на их сознание и совесть, на эти два человеческих дарования, чтобы расшевелить другие два – воображение и волю. А потом вместе ищите людей и организации, которые могли бы стать моделями для подражания, оказать позитивное влияние и разработать законы, содействующие добру и защищающие невинные души.

Но самое главное – что важнее построения законодательной базы и всяких попыток воздействия на массовую культуру – это укрепление семьи. Как писал Генри Дэвид Торо, «на тысячу обрубающих листья зла приходится один, обрубающий корни». Дом и семья – это корень всему. Именно здесь куется нравственная броня, способная защитить человека от пагубного влияния массовой культуры, усиливаемого технологиями, и превратить последние в нечто содействующее поддержанию в обществе добродетели, моральных ценностей и норм.

Чтобы законы были действенными, должна быть воля общества (обычаи и традиции) к исполнению этих законов. Великий социолог Эмиль Дюркгейм говорил: «Когда традиции сильны, в законах нужды нет, когда же традиций нет, законы все равно не выполняются». Если нет социальной воли, всегда можно найти юридические лазейки и обойти закон. И дети быстро теряют невинность и загнивают изнутри, проникаясь сарказмом и цинизмом и становясь легкой добычей преступных сообществ, принимающих их в свою «семью». Поэтому очень важно пробуждать в каждом ребенке четыре общечеловеческих дарования и строить с ним отношения на основе доверия и безоговорочной любви, чтобы вы могли учить его и влиять на него принцип-центричным образом.

Интересно отметить, что одним из результатов конференции, о которой я писал выше, можно назвать изменения, произошедшие в культуре и чувствах самих религиозных лидеров. Благодаря общности их миссии за два дня обычная вежливость и обмен любезностями сменились искренней любовью, настоящим единением, открытым и искренним общением. Лидеры поняли, что в эти трудные времена мы должны сосредоточить внимание на том, что объединяет, но не разделяет нас.

В отсутствие внутренней связи с четырьмя человеческими дарованиями и сильного семейного влияния какое воздействие может оказать на формирующуюся детскую психику та культура, которую мы описали в этой главе? Есть ли основания полагать, что ребенок, проводящий по семь часов в день перед телевизором, станет невосприимчив к убийствам и жестокости? Можно ли верить программным директорам различных телеканалов, с одной стороны утверждающим, что нет никаких научных свидетельств корреляции между насилием и отсутствием нравственности в обществе и теми сюжетами, которыми пестрят телеэкраны, и одновременно приводящим научные доказательства тому, как сильно двадцатисекундные рекламные ролики воздействуют на сознание и поведение зрителей? Есть ли основания предполагать, что молодые люди, на которых с телеэкранов льются потоки грязи, пропагандирующие сексуальную распущенность, повзрослев, смогут понять и принять те принципы, на которых строятся длительные взаимоотношения между людьми и счастливые браки?

Как можно в такой неблагоприятной обстановке всерьез надеяться на то, что проблемы решатся сами собой, если мы будем сидеть сложа руки? Если мы не будем укреплять семью, нам придется строить больше тюрем, потому что суррогатное родительство плодит банды беспризорников. Общество будет и дальше отступать перед натиском наркотиков, преступности и насилия. Преступников будут ловить и сразу отпускать, потому что суды и тюрьмы будут переполнены. А эмоционально изголодавшиеся дети превратятся в злых взрослых, жаждущих, но не находящих любви и уважения.

Великий историк Эдуард Гиббон в своем эпическом труде назвал пять главных причин упадка и разрушения римской цивилизации:

1. Разрушение института семьи.

2. Ослабление чувства личной ответственности.

3. Непомерные налоги и чрезмерное вмешательство со стороны правительства.

4. Стремление к гедонистическим, жестоким и безнравственным удовольствиям.

5. Упадок религии.

Его выводы заставляют всерьез задуматься о нашей современной массовой культуре. И это подводит к важнейшему вопросу, от ответа на который зависит наше будущее и будущее наших детей:

Как я уже писал в главе, посвященной Навыку 2, если мы не возьмем на себя ответственность за первое творение, кто-то или что-то сделает это за нас. И это «что-то» – мощная, турбулентная, аморальная, враждебная к семье культурная среда.

Вот кто будет формировать будущее вашей семьи, если не вы.

Как я сказал в главе 1, сорок лет назад мы могли воспитывать своих детей по принципу «извне вовнутрь». Но теперь этот подход уже не работает. Мы больше не можем полагаться на поддержку общества, как когда-то. Сегодня успех возможен только «изнутри». Мы должны стать проводниками перемен и стабильности, создавая структуры, поддерживающие семью. Должны быть в высшей степени проактивными. Должны творить, изобретать. Мы не можем больше оглядываться на общество и большинство его институтов. Мы должны разработать новый полетный план. Подняться над бурей и взять курс на «истинный север».

Задумайтесь об эффектах перемен, произошедших в культуре семьи и общества. Подумайте о том, как это сказывается на вашей собственной семье. Предлагая сравнить настоящее с прошлым, я отнюдь не призываю вернуться в старые добрые времена, в некое идеализированное представление о 1940-х и 1950-х годах. Мы просто должны осознать, что ситуация изменилась настолько сильно и воздействие на семью оказалось настолько мощным, что мы обязаны отреагировать на это так, чтобы наш ответ был адекватен произошедшим переменам.

История ясно свидетельствует о том, что семья является основой общества, тем кирпичиком, из которых построена любая нация. Это исток, с которого начинается река цивилизации, клей, который скрепляет все воедино. И семья сама является принципом, который глубоко коренится в каждом человеке.

Но традиционный семейный уклад стал достоянием прошлого. Мы должны понять, что на данном историческом этапе, как никогда в истории, роль родителей стала абсолютно необходимой и ничем не заменимой. Мы не можем больше рассчитывать на то, что наши дети будут учиться у героев общества принципам «истинного севера», которые правят всей жизнью. Хорошо, если такие герои появляются, но рассчитывать на это не приходится.

Мы должны сами стать своим детям образцом для подражания, лидерами семьи. Наши дети отчаянно нуждаются в нас. Они нуждаются в нашей поддержке и наших советах. Они нуждаются в нашем здравомыслии и опыте, в нашей силе и решительности. Больше чем когда-либо им нужен лидер.

Как же нам добиться этого? Как стать достойным и эффективным лидером семьи?

Вдумайтесь еще раз в слова Стэнли Дэвиса: «Когда качается фундамент, сотрясается все строение».

Глубокие технологические и иные изменения, о которых мы говорили, отразились на всех институтах нашего общества. Большинству организаций и представителям почти всех профессий пришлось перестраивать свою работу и свои структуры, чтобы приспособиться к новым реалиям. Но в семье такой реструктуризации не произошло. Несмотря на то, что подход «извне вовнутрь» больше не работает, и невзирая на тот удивительный факт, что лишь 4–6 процентов американских семей можно отнести к числу «традиционных» (муж работает, жена находится дома, и они никогда не разводились), большинство семей в структурном отношении совершенно не изменились или изменились не к лучшему. Они пытаются жить либо по старинке (как жили семьи до возникновения нынешних проблем), либо по-новому, но не в гармонии с принципами, которые приносят счастье и крепкие семейные отношения. В общем и целом семьи не справляются с нынешним уровнем требований.

Мы должны что-то изменить в семье. И единственной успешной реакцией на структурные перемены может быть лишь создание новой структуры семейной жизни.

Вдумайтесь, какую реакцию у вас в душе вызывает слово «структура». При этом помните, что вы вынуждены жить в обществе, где массовая культура отвергает идею структуры как что-то сдерживающее, ограничивающее свободу.

Но сверьтесь со своим внутренним компасом. Задумайтесь над словами Уинстона Черчилля: «Первые двадцать пять лет своей жизни я желал свободы. Следующие двадцать пять лет я желал порядка. И только за последние двадцать пять лет я понял, что свобода – это порядок». Структура брака и семьи – это то, что придает устойчивость обществу. Давным-давно, в эпоху «извне вовнутрь» в популярной телепрограмме один отец сказал так: «Одни мужчины воспринимают брак как тюрьму, другие – счастливцы – видят в браке границу, ограждающую все то, что им дорого». Такая преданность структуре способствует укреплению доверия во взаимоотношениях.

Когда в вашей жизни возникает сумбур и беспорядок, что вы говорите? «Надо собраться и все привести в порядок». Это означает, что вы создаете структуру и определяетесь с приоритетами. Если в комнате беспорядок, что вы делаете? Раскладываете вещи по шкафам, ящикам, полочкам. Вы приводите вещи в порядок в рамках определенной структуры. Когда вы говорите о ком-то: «Он целеустремлен», что вы имеете в виду? В сущности, вы подразумеваете, что у этого человека упорядочены приоритеты и он живет в гармонии с тем, что важно для него. Когда вы говорите умирающему человеку: «Приведи все свои дела в порядок», что вы имеете в виду? Вы имеете в виду следующее: «Позаботься о том, чтобы кто-то присмотрел за твоими финансами, страховкой, близкими людьми и т. д.».

Если мы говорим, что в семье порядок, значит, семья занимает приоритетное место в жизни каждого ее члена и существует структура, которая обеспечивает реализацию этих приоритетов. По большому счету, Навык 2 – создание семейной миссии – обеспечивает фундаментальную структуру для применения подхода к семейной жизни «изнутри наружу». Кроме того, есть еще две важные организационные структуры, или процедуры, которые помогут вам поставить семью на первое место в списке приоритетов повседневной жизни: еженедельное семейное время и укрепляющие узы встречи наедине.

Выдающийся семейный психолог Уильям Доэрти писал: «Силы, воздействующие на семью в современном мире, слишком велики. В конечном счете мы должны решить, нужен ли нам руль, или мы будем просто плыть по течению. Чтобы успешно рулить, следуя своему курсу, необходимо всерьез относиться к семейным ритуалам».

На мой взгляд, помимо создания и соблюдения положений семейной миссии, никакая структура не поможет сделать семью приоритетом так хорошо, как строго определенное время, выделяемое каждую неделю на общение с семьей. Можете называть это семейным временем, часом семьи, семейным советом или вечером с семьей, если вам так угодно. Как ни называйте, суть этого в том, что в течение недели вы имеете определенное время, когда целиком можете быть сосредоточены на семье.

Рассказывает тридцатичетырехлетняя женщина из Орегона:

Обратите внимание, с каким чувством эта женщина вспоминает семейные мероприятия. И посмотрите, как они отразились на ее жизни, на ее отношениях со своими братьями, сестрами и другими родственниками. Теперь видите, какую крепость семейных уз создает время, проведенное в кругу семьи? Видите, как оно пополняет эмоциональный счет отношений?

А вот что рассказывает женщина из Швеции:

На эту женщину огромное впечатление произвела традиция устраивать регулярные семейные вечера, практиковавшаяся ее родителями, и она перенесла ее в собственную семью. Судите сами, насколько благотворно эта традиция сказывается на детях в то время, когда их семья вынуждена существовать в турбулентной, враждебной к институту семьи среде.

В нашей семье еженедельные семейные вечера практикуются с самого ее основания. Пока дети были еще совсем маленькими, мы проводили семейные вечера вдвоем с женой, общаясь и строя планы. Когда дети стали старше, мы использовали семейное время, чтобы чему-то их учить, поиграть с ними, вовлечь в важные для семьи дела и процессы принятия решений. Бывали случаи, когда кто-то из нас или из детей на этих вечерах отсутствовал. Но в основном мы старались найти возможность собраться всей семьей хотя бы раз в неделю.

Во время типичной встречи такого рода мы обсуждали все происходящее в семье и наши планы на ближайшее будущее. Затем мы устраивали семейный совет, на котором решали возникающие вопросы и проблемы. Каждый вносил свои предложения, после чего мы сообща принимали решения. Часто мы устраивали «шоу талантов», где каждый из детей демонстрировал, чему он научился на уроках танцев или музыки. Потом мы устраивали короткий урок, находили какое-то общесемейное занятие, подавали лакомства. Мы также вместе молились и хором исполняли любимую песню нашей семьи – «Любовь в доме» Джона Хью Макнотона.

Так нам удавалось реализовать то, что мы считали четырьмя главными факторами успешной семейной жизни: планирование, учебу, решение проблем и развлечения.

Обратите внимание, что одной этой структуры достаточно для удовлетворения всех четырех главных типов потребностей: физических, социальных, интеллектуальных и духовных.

Но семейные советы необязательно должны быть такими насыщенными событиями и необязательно, чтобы все активно в них участвовали – по крайней мере, поначалу. Начните с малого. Если угодно, можно начать с торжественного семейного ужина. Проявите воображение. Сделайте так, чтобы всем было интересно. Через какое-то время, когда члены семьи начнут сознавать, насколько полезно такое времяпрепровождение, вам будет легче побудить их проявлять больше активности на семейных вечерах. Людям – особенно маленьким детям – хочется ощущать свою близость друг к другу. Они хотят иметь такую семью, где все демонстрируют заботу друг о друге. Кроме того, чем чаще вы практикуете такие мероприятия в своей семье, тем проще их устраивать в дальнейшем.

Трудно даже представить, какое позитивное влияние такие семейные советы окажут на вашу семью. Один мой знакомый защитил диссертацию, посвященную влиянию подобных семейных собраний на самовосприятие детей. Из своего исследования он сделал интересный и неожиданный вывод: эти встречи позитивно влияют не только на детей, но и на отцов. Он рассказал мне об одном отце, который поначалу пессимистически относился к подобным мероприятиям, считая себя ни на что не способным. Но вот что говорил этот отец три месяца спустя:

Еженедельные семейные мероприятия являются мощным и проактивным ответом на те испытания, которые обрушились на семью в наше время. Это практическое средство сделать семью высшим приоритетом и возможность объяснить детям ее важность. Эти семейные встречи остаются в памяти. Они пополняют эмоциональные банковские счета. Помогают создать страховочную сеть для семьи. И одновременно они удовлетворяют многие фундаментальные семейные потребности – физические, экономические, социальные, интеллектуальные, эстетические, культурные и духовные.

Я внушаю людям эту идею уже больше двадцати лет, и многие потом признают, что семейное время действительно является самым полезным и практичным средством сплочения семьи, приучает видеть семью главным жизненным приоритетом и одновременно становится источником радости и веселья.

Семейный совет предоставляет прекрасную возможность обсудить и сформулировать семейную миссию. А когда миссия уже сформулирована, семейный совет позволяет практически реализовать ее, превратить в конституцию семейной жизни, удовлетворяя четыре главные повседневные потребности: духовную (планирование), интеллектуальную (учеба), физическую (решение проблем) и социальную (развлечения).

Мы обнаружили, что каждая строчка нашей семейной миссии подбрасывает темы для обсуждения на семейных советах и служит основой для действий. Так мы осуществляем свою миссию в повседневной жизни. Забавляясь и веселясь, одновременно мы учимся многим важным вещам.

Создавая миссию и живя согласно ей, семья укрепляет моральный авторитет. Иными словами, принципы встраиваются в саму структуру и культуру семьи, и каждый ее член начинает понимать, что принципы являются ядром семейной жизни и способствуют сплочению семьи и удержанию выбранного курса. Семейная миссия становится высшим арбитром всех поступков семьи – как конституция является высшим арбитром всех принимаемых законов. Принципы, на которых базируется миссия семьи, и система ценностей, которая из этих принципов вытекает, рождают общую волю, наполненную морально-этическим авторитетом.