Глава 18
Суббота, 26 апреля 1902 года, 10:00
– Привет, – обратилась Франческа к сестре. Ее переполняла тревога, но она смогла улыбнуться.
Конни выглядела великолепно в розовом платье с полосками цвета слоновой кости, в глазах ее мелькнуло удивление.
– Фрэн! У тебя все в порядке? – спросила она, обнимая сестру.
До того как окунуться в расследования, занимавшие теперь большую часть ее времени, Франческа приезжала к ней довольно часто, почти каждый день. Она обожала не только сестру, но и двух очаровательных племянниц. Последнее время ее визиты сократились до двух в неделю, к большому огорчению самой Франчески. В сутках просто не было такого количества часов, чтобы позволить ей успеть исполнить все желаемое.
Франческа провела полночи без сна, пытаясь разгадать каждый жест Харта, истолковать каждое его слово. Наконец она заснула, не сделав ни одного разумного вывода.
– Не думаю, – ответила Франческа. – Честно говоря, я совсем не уверена.
Конни закрыла двери салона, чтобы иметь возможность поговорить без свидетелей, повернулась к сестре, взяла ее за руку и подвела к паре кресел, обитых бордовой тканью.
– Это связано с Колдером?
Франческа кивнула с выражением ужаса в распахнутых глазах.
– Как это могло произойти? – шептала она. – Как я могла влюбиться в такого мужчину? Всю жизнь я была уверена, что мой муж будет таким же, как наш отец. А вместо этого я по уши влюблена в самого отъявленно го повесу, который не пропустит ни одной хорошенькой женщины в городе.
Конни смутилась:
– Ты думаешь, у него есть другая женщина?
– Нет. – Франческа закусила губу от досады. – Я хотела сказать… ты же видела его вчера вечером. Он не провел со мной и нескольких минут, но благосклонно принимал заигрывания Дарлин Фишер. Однако я не думаю, что он хотел бы большего. Его что-то тревожит, но он ничего мне не рассказывает.
– Возможно, не стоит расспрашивать, пока Харт сам не захочет во всем признаться. – Франческа посмотрела на сестру тяжелым взглядом, Конни предупредительно подняла руку. – Понимаю, для тебя это чрезвычайно сложно! Нет большего подвига, чем сдерживать свои желания, когда дело касается Колдера Харта. Но поверь, Фрэн, временами надо действовать, а временами лучше выждать.
Франческа молчала, обдумывая слова сестры. Нет, как же она может пустить все на самотек?
– Принимая его предложение, я понимала, что этот человек обладает энергией, способной разрушить мою жизнь. И что мне делать? Представить не могу, как поступить. – Это был крик отчаяния.
Конни задумалась.
– Ты знаешь, я всегда была с тобой откровенна. Отдать свое сердце такому мужчине, как Харт, – смелый поступок. Честно говоря, я тоже всегда надеялась, что твой муж будет похож на нашего отца – такой, как Рик Брэг.
Франческа вздохнула:
– С ним было так спокойно.
– Да, и было бы всегда. Не хочешь рассказать мне, что на самом деле произошло вчера вечером?
Франческа подняла глаза. Сердце заныло от воспоминаний о прошедшем дне.
– Утром все было как обычно. Харт был предупредителен и мил, само очарование. Когда я приехала сюда вечером, сразу почувствовала, что не все в порядке. Над нами сгущаются темные грозовые тучи.
– Ты расспрашивала Харта?
– Да, но он отказался со мной это обсуждать. Я попыталась надавить на него, но он разозлился. – Франческа расправила плечи и нервно сжала руки. – Кон, Колдер сказал, что я знала, каков он, когда принимала его предложение, и он поймет, если я изменю решение!
Конни вскрикнула:
– Он хочет, чтобы ты расторгла помолвку?!
– Потом он все отрицал. Но самое главное в том, что у него возникли сомнения в успехе нашего брака. Я уверена, он не стал бы возражать, если бы я оттолкнула его!
Конни взяла ее за руку:
– Фрэн, я даже не стану пытаться понять такого мужчину, как Колдер Харт. Понимаешь, я была уверена, что моя жизнь с Нейлом идеальна, а посмотри, что вышло.
Франческа пристально посмотрела на сестру. Во время одного из расследований случайно выяснилось, что у Нейла есть другая женщина. Франческа до сих пор не могла понять, зачем ему это было нужно, если он так преданно любит жену. Разумеется, Нейл ничего не стал объяснять, впрочем, это ее не касается. Брак сестры с трудом удалось сохранить, и сейчас они выглядят даже более счастливыми, чем раньше.
– Однако очевидно, что мнение Харта по поводу столь значимого решения в жизни неоднозначно, – закончила Конни.
– Трудно не согласиться, – грустно усмехнулась Франческа.
– Не глупи, Фрэн. Ему всего двадцать шесть, и до тебя он никогда ни за кем серьезно не ухаживал.
Он вел распутный образ жизни, но сейчас готов меняться. Было бы странно, если бы у него не возникали сомнения.
– Полагаешь, это должно меня успокоить? – съязвила Франческа. – И что мне делать? В конце концов он извинился за свое поведение, но объяснять ничего не стал. Мне больно смотреть, как он беззастенчиво флиртует с другой, Кон! Я чуть не зеленела от ревности, когда видела Дарлин Фишер.
Конни вздохнула:
– Не знаю, смогу ли помочь, но у меня есть для тебя несколько советов – я убеждена, что они правильные.
Франческа подалась вперед, готовая внимать каждому слову сестры. Все же у нее больше опыта.
– Умоляю!
– Во-первых, ответь – ты уверена в чувствах к нему, у тебя нет сомнений?
Франческа не колебалась ни секунды, даже вспыхнувшая мысль о Рике Брэге не сбила ее с толку.
– Нет. Сначала я не была уверена – наверное, еще любила Рика, но сейчас нас точно связывают лишь дружеские отношения. Со временем я поняла, как сильно люблю Харта. – Она поколебалась и добавила: – Я не сомневаюсь в своих чувствах. Я сомневаюсь в его способности держать слово и хранить верность.
– Фрэн, надо жить сегодняшним днем. Не стоит загадывать на будущее и думать о том дне, когда он может тебе изменить. – Конни покраснела. Франческа поняла, что она вспомнила о Нейле. – Брак даже с самым благородным мужчиной не бывает лишен трудностей.
– Думаю, с этим я согласна. Ты советуешь мне бороться за него – за его сердце? – спросила Франческа, вспоминая слова Бартоллы.
– Нет же! – воскликнула Конни.
– Нет? – Франческа с недоверием покосилась на сестру.
Конни уверенно покачала головой:
– Не надо бегать за Хартом! Это самое ужасное, что ты можешь сделать. Как только он поймет, что ты преследуешь его, он сразу потеряет к тебе интерес.
Франческа была совершенно сбита с толку.
– Так что же делать? Бросить его? – спросила она с сомнением в голосе.
– Нет. Не позволяй себе злиться и нервничать, будь самой собой. – Конни улыбнулась. – Ты такая эксцентричная натура, Фрэн, именно это и влечет к тебе Харта. Не уподобляйся Дарлин. Оставайся умным, храбрым и красивым сыщиком, сторонницей реформ и правосудия, женщиной любящей и лишенной эгоизма. Ты уникальный человек – никогда не забывай об этом. Не думай о соперничестве с такими, как Дарлин. Даже не позволяй сравнивать себя с ними. Если допустишь это хоть в мыслях, сразу окажешься на одной ступеньке с ей подобными!
Франческа смотрела на сестру во все глаза.
– Получатся, мне не надо ничего делать?
– Почему же, направь все свои силы на расследование. У тебя ведь есть преступник, которого надо поймать?
Франческа немного расслабилась.
– Убийца должен быть найден, и как можно скорее! – воскликнула она с энтузиазмом в голосе.
– Найди Резальщика, Франческа. Будь самой собой. Если Харту нужен флирт, пусть так и будет. Если этому суждено случиться – пусть это произойдет. Он преодолеет все сомнения, и ваш брак будет счастливым. Но это он должен бегать за тобой. Никак не наоборот!
Франческа обняла сестру.
– Ты права! Сейчас я понимаю. Я обязана быть храброй и думать только о том, как предотвратить очередное убийство, ведь я могу это сделать. Будет Колдер верен мне или нет. В любом случае соперничать с такими, как Дарлин, – не путь к победе.
– Твоя сильная сторона – быть самой собой, – уверенно заявила Конни.
Франческа просияла. Сестра всегда так добра к ней. Она понимает, что Франческа не может соперничать с самыми красивыми женщинами в городе. Возможно, у Харта и появились сомнения в необходимости их брака, но он все еще к ней неравнодушен, не стоит заострять внимание на том, что она не может изменить.
Франческа встала:
– Ты так мне помогла.
Конни усмехнулась:
– Это мой долг как сестры. Чем собираешься заняться?
– Убийца до сих пор на свободе. Необходимо допросить соседа Джона Салливана, и я обещала Рику навестить Ли Анну.
– Как она? – поинтересовалась Конни, чуть нахмурив брови.
– Не думаю, что все так уж безоблачно, – уклончиво ответила Франческа.
«Как это буднично и как мило», – думала Мэгги, наблюдая за сыновьями, сидящими на диване. Мэтью разучивал с Пэдди алфавит, оба выглядели очень сосредоточенными. Пэдди старался изо всех сил, но никак не мог освоить технику написания буквы «А». Мальчики были отмыты дочиста и одеты в лучшие воскресные костюмы, только после этого им было позволено усесться на диване.
За их спинами на красного цвета стене висела немного странная картина, изображающая мужчину, женщину и ребенка давно ушедшей эпохи, высокий потолок был того же кровавого цвета, что и стена, но был декорирован россыпью золотых брызг. Мэгги казалось, ее сыновья похожи на двух принцев.
Почти.
Сердце сжалось от тоски. Они никогда не будут принцами, в лучшем случае богобоязненными, честными и трудолюбивыми людьми. Когда-то ей казалось, что этого вполне достаточно. Но в последнее время она все чаще сомневалась.
Мэгги оглядела огромную, богато обставленную комнату, далеко не самую большую в доме. Колдер Харт был так добр, что разрешил ей пользоваться домом как своим собственным. Конечно, она себе такого не позволит – дети уже были предупреждены, что им нельзя ничего трогать, дабы ненароком не разбить какой-нибудь ценный предмет искусства. Дворецкий особняка, Альфред, показал им все крыло, выделенное ей и детям. Он даже предложил разместить детей каждого в отдельной комнате! Такие указания были даны мистером Хартом, который ничего не знает о детях. Прошлой ночью они все забрались на ее огромную кровать под балдахином, напуганные огромным пространством, темнотой и размерами дома.
Если бы только она могла дать детям образование. Несколько лет такого обучения, которое имел возможность получить Джоэл, дало бы детям необходимые знания, чтобы впоследствии найти достойную работу и жить как джентльмены. Мэгги вспомнила об Эване Кэхиле. Ее сыновья никогда не станут такими, как он.
– Мама! – В комнату ворвалась Лиззи, за ней неторопливо шел Джоэл. Все лицо малышки было в красных пятнах. Мэгги бросилась к ней, встревоженная неаккуратностью дочери.
– Джоэл! Что она ела? Почему не умылась? Если бы кто-то ее сейчас увидел, решил, что в доме появилась бродяжка. – Она подхватила Лиззи на руки, достала носовой платок и принялась оттирать что-то липкое, что оказалось ягодным джемом.
– Мне пора идти. Надо встретиться с мисс Кэхил. Повар передал ей какое-то особенное печенье. – Джоэл усмехнулся. – Ма, я в жизни не ел таких штук! Даже у мисс Кэхил.
– Не вздумай к этому привыкать, – предупредила Мэгги, поставив Лиззи на пол. Малышка бросилась к братьям, попыталась забраться на диван, но у нее ничего не получилось.
Джоэл подсадил ее и помог устроиться рядом с Пэдди. Затем повернулся к матери и скрестил руки на груди.
– Я помню, где мы живем, – сказал он, верно истолковав страхи матери.
Он был так похож на своего отца, и не только внешне. Джоэл такой умный и сообразительный, что порой удивляет ее.
Мэгги улыбнулась и едва не высказала свои мысли вслух, но спохватилась и произнесла:
– Надеюсь. Но посмотри на братьев, через несколько дней они и не вспомнят, где их дом. Станут считать этот дом своим. А что будет, когда мы вернемся?
Джоэл пожал плечами:
– Ничего, быстро придут в себя.
Мэгги опустилась в кресло. Как это несправедливо, дети будут разочарованы, а в них вся ее жизнь. Даже она сама, богобоязненная и трудолюбивая женщина, страшилась привыкнуть к такой роскоши.
Перед глазами опять возник образ Эвана Кэхила, такой отчетливый, что защемило сердце.
Не будь дурой, Мэгги.
Мэгги похолодела. Она ясно услышала эти слова, сказанные голосом мужа, словно он был жив и стоял рядом.
На глаза навернулись слезы. Когда-то она разговаривала с ним как с живым. Он был ее лучшим другом, любовью с самого детства. Когда его не стало, она была уверена, что будет скучать по нему всю жизнь. Он умер несколько лет назад, но в последнее время их разговоры стали более редкими, а потом и вовсе прекратились. Сейчас он стоял в этой комнате, такой красивый и молодой, и говорил с ней.
Если бы только он мог быть рядом. Ей так нужен его совет.
Мэгги, малышка, я здесь, я всегда буду с тобой. И в глубине души ты это знаешь.
Образ Эвана Кэхила стал еще четче. Сердце забилось сильнее, очень сильно, но как-то по-другому. Мэгги не выдержала и закрыла глаза. Она слишком часто думает о нем. Последние несколько месяцев он постоянно приходит во сне, его образ стал наваждением, тенью, преследующей ее постоянно.
Как ты могла допустить это, Мэгги? Почему впустила его в свое сердце? Я ведь предупреждал. Он не для тебя!
– Я знаю, – прошептала Мэгги.
– Ма, не грусти, – донесся издалека голос Джоэла. – Всего несколько дней, а потом вернемся домой. Я сам присмотрю, чтобы мальчики ели так же хорошо, как и здесь.
Мэгги вздрогнула и посмотрела в напряженные глаза сына. На нем лежит слишком большая ответственность, а ведь он совсем ребенок.
– Что бы я без тебя делала? – прошептала она. – Я говорила тебе, что ты очень похож на своего отца?
Джоэл улыбнулся:
– Всего-то раз сто, наверное.
Мэгги обняла сына за плечи и взъерошила его густые темные волосы, только сейчас она почувствовала, что в дверях кто-то стоит. Мэгги повернулась и увидела хозяина дома.
– Мистер Харт, сэр! – воскликнула она и улыбнулась. Вдруг он решит, что вошел не вовремя. – Прошу вас, – засуетилась Мэгги и покраснела. – Я хотела сказать, вы же у себя дома.
Харт улыбнулся и принял приглашение войти.
– Не хотел вам мешать, – сказал он, похлопав по плечу Джоэла, и оглядел троих детей на диване.
Мэгги молила Бога, чтобы руки их не были перепачканы чем-то вроде джема.
– Дети, вставайте! Мы идем в свои комнаты. – Она хлопнула в ладоши.
– Миссис Кеннеди, прошу вас, не делайте это только из-за меня, – вмешался Харт.
Мэгги покраснела и осмелилась посмотреть на него. Лицо мистера Харта было озабоченным и очень усталым. И ни намека на улыбку.
– Альфред сказал, что мы можем пройти в гостиную. Я выбрала эту, подумала, она меньше, чем остальные. Но… – Она замялась.
– Пожалуйста, миссис Кеннеди, проводите время в любой комнате, в какой вам нравится. Я все равно сейчас ухожу, зашел лишь узнать, все ли у вас в порядке, вам предоставили все, что нужно?
Она смогла лишь кивнуть, не веря, что люди могут быть такими добрыми – что мистер Харт так добр к ним. В доме жили еще Грейс и Рут Брэг, его брат и племянник. Все они так внимательны и вежливы, словно она настоящая леди и гостит в доме.
Мэгги! Не обманывай себя. Ты не родилась леди и никогда ею не будешь!
– Все отлично. Благодарю вас за гостеприимство.
При случае я обязательно поблагодарю Франческу.
Лицо Харта стало напряженным, и он повернулся к Джоэлу:
– Не знаешь, где сегодня найти мисс Кэхил? Я отправил ей записку, но она уже уехала по делам.
Джоэл улыбнулся, счастливый, что может быть полезным.
– Да, сэр! Мы составили план, да. Сначала встреча по личному делу с сестрой, мистер Харт, затем мы поедем к мистеру Брэгу, как и договаривались. После этого беседа с соседом Салливана, с тем, с которым она еще не знакома, сэр. А если потом останется время, она еще хотела съездить к какому-то лорду, что остановился в «Холланд-Хаус».
Брови Харта поползли вверх.
– И она собирается успеть все это за один день, я верно понял?
– Да, сэр, за один день. Мисс Кэхил очень упорная, – добавил Джоэл с гордостью.
Харт провел рукой по волосам:
– Можешь передать ей кое-что?
Джоэл согласно закивал.
– Скажи, что я хотел бы пригласить ее сегодня на ужин.
– Да, сэр!
В дверях появился Альфред:
– Миссис Кеннеди, к вам посетитель.
Мэгги изумленно захлопала глазами. Кто к ней может прийти?
В комнату уже входил Эван Кэхил.
Сердце бешено забилось, Мэгги почувствовала, что краснеет. Эван поклонился. Несмотря на безупречный темный костюм, он выглядел каким-то растрепанным, взбудораженным.
– День добрый, миссис Кеннеди.
Мэгги что-то пробормотала в ответ, не в силах отвести взгляда. Это был самый удивительный человек, которого она встречала в жизни, и, несомненно, самый добрый.
– Прошу меня простить, – вмешался Харт с едва уловимой усмешкой в голосе. Обменявшись с Эваном положенными приветственными фразами, он поспешно удалился.
Мэгги ощущала, что щеки ее покраснели еще сильнее. Может, в комнате слишком жарко? Пальцы нервно пробежали по вороту блузы.
Эван ничего не заметил. Он опустился на колени, раскрыв объятия для мальчиков и Лиззи. Мэтью принялся рассказывать, что учит Пэдди читать, а Пэдди, в свою очередь, с широко распахнутыми глазами говорил без остановки о том, что ел на завтрак и яйца, и сосиски, и оладьи с настоящим сахарным сиропом, и еще пил молоко!
– И это все? – поддразнил малыша Эван, не выпуская из рук Лиззи. Она теребила его за волосы, что Эвана, кажется, вовсе не беспокоило. – А живот у тебя не болит?
– Нет, – широко улыбнулся Пэдди и похлопал себя по животу. – Так здорово!
– Печеньки! – заныла Лиззи. – Печеньки!
Эван серьезно посмотрел на девочку:
– Боюсь, сегодня я пришел с пустыми руками – почти. – Он впервые поднял глаза на Мэгги, отчего голова ее закружилась. – Джоэл, – продолжал Эван, – в холле стоит продовольственная сумка. Думаю, там есть кое-что для малышей. – Он улыбнулся Мэгги и отпустил Лиззи.
Через секунду дети уже выбегали из комнаты, замыкал процессию Джоэл с Лиззи на руках. Наступила тишина.
Мэгги стояла, не в силах вдохнуть. Ей очень хотелось помахать перед лицом руками, чтобы немного прийти в себя, но она не решилась. Почему он так на нее смотрит? Ей кажется или в глазах застыла печаль?
– Мистер Кэхил? – прошептала она.
– Эван. Мы же договорились за ужином, что я для вас Эван… Мэгги.
Мэгги, дорогая, только не это!
– Да, – пролепетала она и закусила губу.
Эван вздохнул неожиданно горько и повернулся к окну, встав к ней спиной.
Боже, что-то случилось. Не раздумывая, она подошла и встала рядом, вот уже ее рука касается его плеча.
Они стояли друг напротив друга, смотрели в глаза и молчали.
Мэгги понимала, что обязана отвести взгляд и отойти в сторону, но ноги ее не слушались. Сердце готово было выскочить из груди, единственным желанием было оказаться сейчас в его объятиях.
– Что с вами? – прошептала она. – Почему вы такой… грустный?
Эван вскинул руку. Порыв, в котором чувствовалась невероятное – надежда.
Он обхватил ладонями ее лицо:
– Какая вы милая.
Этот жест показался ей верхом нежности, которую она не знала многие годы. Мэгги мечтала прижаться к Эвану, обнять его сильно-сильно и поцеловать. Все же произошло нечто ужасное. Эван так им помогал – заботился о детях, – теперь она обязана помочь ему.
– У вас что-то случилось. Я могу помочь? Он вздрогнул и отвернулся.
– Эван? Что с вами? Он молчал.
Мэгги обошла его и заглянула в лицо, непроизвольно взяв за руку.
– Кто-то заболел? Умер? – в ужасе воскликнула она.
– Нет. – Губы его почти не шевелились. Лицо напоминало восковую маску. – Графиня беременна.
Мэгги вскрикнула. Слова повергли ее в шок, казалось, в сердце вонзили острый нож.
– Ох, – только и смогла произнести она.
– Да уж. Ох, – усмехнулся Эван.
Мэгги одернула руку.
Я же говорил тебе, малышка Мэгги, говорил, что этот человек не для тебя! Ты ведь не хотела меня слушать, правда?
Нет, она не слушала, не хотела внимать ни его словам, ни здравому смыслу, ни внутреннему голосу.
– Но вы ведь любите ее. Я хотела сказать, это же ваш ребенок. – В голосе слышались вопросительные интонации, что заставило Мэгги покраснеть.
– Да, мой ребенок, – ответил Эван, глядя прямо ей в глаза.
Ей так хотелось расплакаться.
– Значит, это радость. Повод для праздника…
– Я не люблю ее.
Мэгги похолодела.
Эван развернулся и заходил по комнате.
Мэгги едва дышала. Красивая графиня, которая так ему подходит, ждет ребенка. Он ее не любит… Впрочем, какая разница. Мэгги неуверенно сделала шаг.
– Разумеется, вы ее любите! – Эван повернулся, удивленный ее восклицанием. – Вы так добры к моим детям, хорошо с ними ладите. Эван, вы будете прекрасным отцом. Это же отличная новость!
– Я не люблю ее, – произнес он с нажимом.
Мэгги не знала, что еще сказать. Из уголка глаза предательски вытекла слеза.
Это не значит, что он любит тебя, Мэгги. Не глупи, дорогая! Он джентльмен, а ты дочь ирландского фермера.
Невероятным образом Мэгги смогла собрать последние душевные силы.
– Это ваш ребенок, – твердо сказала она. – Благодаря вам в этот мир придет новый человек, за которого вы несете ответственность.
– Да, я понимаю. – Эван посмотрел на нее так, что подгибались колени. Почему он так смотрит?
– Однажды вы поймете, что это лучшее, что было в вашей жизни, – произнесла она. Губы с трудом ее слушались.
Эван болезненно скривился:
– Да, я понимаю. Однажды. Об этом времени я и думаю.
Как ей хотелось обнять его, погладить по волосам и успокоить. Мир ее рухнул, безнадежно и окончательно, разбив хрупкую душу. Эван женится на графине, у них будет ребенок. Почему же это так ранит ее? Потому что ты позволила себе влюбиться в него, Мэгги.
Она изо всех сил сдерживала слезы, но Эван видел, как болезненно ранит ее происходящее.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила Мэгги.
– Не знаю. – В безрассудном порыве он вновь обхватил ее лицо. – Я рассказал об этом только вам.
Он обязан жениться на графине. Они оба понимают это. Но почему же ее душа и тело оживают рядом с ним, ведь такого не случалось уже очень давно. Мэгги в изнеможении закрыла глаза.
Боже, если бы только…
Его порывистое дыхание стало ближе, и она открыла глаза. Она знала, что Эван готов поцеловать ее, она всегда знала, что этот день, этот миг настанет, поэтому, не шелохнувшись, ждала.
– Мэгги.
И тогда их губы соприкоснулись.
Голова закружилась, здравомыслие покинуло ее, она любила его так, как не мыслила полюбить вновь. Неожиданно Эван замер.
Мэгги вглядывалась в его бездонные синие глаза, которые впервые были так близко, смотрела, как он отдаляется, как плотно сжимаются его губы, а на щеках проступает румянец.
Мэгги почувствовала, что задыхается.
– Вы должны жениться на ней, – прошептала она.
– Да. – Он выпрямился, расправляя плечи. – Мы должны пожениться немедленно.
