Глава 12
Четверг, 24 апреля 1902 года, 19:00
– Милый, – прошептала она, положив руку ему на грудь. – Это было восхитительно.
Бартолла Бенвенте поцеловала Эвана в плечо.
Он прибывал в блаженной истоме после бурного секса, еще не совсем заснул, хотя и не вполне бодрствовал.
Эван не расслышал ее слов, да ему это было и ненужно. Он лежал, обнимая роскошную женщину, гладил шелковистую кожу, ласкал красивую грудь, размеры которой его поражали, как и длинные красивые ноги. Он почти провалился в сон, когда в ускользающем сознании возникла ее прическа – кудрявые волосы необыкновенного цвета клубники. Эван вздрогнул. Мэгги. Он не мог понять, почему она лежит в его постели, и это не очень тревожило. Он провел рукой по гладкому телу и повернулся, чтобы крепче прижать ее к себе.
Эван находился в сильном возбуждении, и, когда Мэгги склонилась к его животу и поцеловала, он сдался. Он навалился на нее и потянулся к губам, вкус которых захотел ощутить незамедлительно, таким манящим он казался. Она была такой соблазнительной, нежной, чистой, как солнечный свет или ангел…
– Опять? – прошептала она удивленно.
Эван молча вошел в нее, дрожа от возбуждения. Разрядка была близка. Она застонала, и он улыбнулся, гладя ее непослушные волосы, нашептывая ее имя. Открыв глаза, Эван на мгновение опешил и замер, не веря себе самому.
Господи.
Ему приснилось, что он занимается любовью с Мэгги Кеннеди.
Ошеломленный – разочарование было столь велико – Эван отстранился от Бартоллы.
Она взяла его за руку:
– Милый, что ты делаешь? Что случилось?
Он вымученно улыбнулся, погружаясь в оцепенение.
– Извини, – невнятно пробормотал он, поспешно завершая по ошибке начатое дело. В момент оргазма в голове вновь возник образ ирландки, улыбающейся ему. Как бы он ни старался, она его не оставит.
Эван перекатился на спину.
Бартолла прильнула к нему и засмеялась:
– Ты такой необыкновенный мужчина, дорогой.
Эван прикрыл ладонью глаза. Он не хотел думать о красивой швее, занимаясь любовью с Бартоллой!
– Эван, все в порядке?
Он вскочил с кровати и, не обращая внимания на наготу, прошел в гостиную его номера люкс. Там он налил себе выпить, отметив, как дожат руки.
Что за чушь! Эти видения другой женщины вовсе ничего не значат – такое случалось сотни раз, боже правый. И Мэгги Кеннеди совсем не принадлежит к его типу женщин. Она слишком мягкая и кроткая, господи, она слишком хороша для такого шалопая, как он.
– Можно к тебе? – раздался голос Бартоллы.
Он повернулся, скрыв раздражение. На ней был только прозрачный пеньюар, и всего несколько недель назад он спокойно относился к такому виду, а сейчас эта привычка внезапно вызвала раздражение.
Эван взял бутылку шампанского из ведерка со льдом и стал открывать. Она предпочитала шампанское.
– Принести тебе халат? Я ничего не имею против, но может войти горничная, бедняжка потом долго не оправится от потрясения.
– Спасибо, – равнодушно ответил Эван, все еще погруженный в собственные мысли.
Когда она вышла, он повернулся к окну. Движение на Пятой авеню почти всегда было интенсивным. Сливки общества, предпочитавшие жить за городом, спешили на всевозможные приемы, балы, в театры. Внезапное желание посетить закрытый клуб удивило Эвана.
Такое случилось не впервые. Каждый вечер он покрывался липким потом, стоило лишь подумать об игре, любой, будь то покер или кости, не важно. Боже, ничто не может сравниться с тем волнением и азартом, когда ставки настолько высоки, что речь идет о жизни и смерти.
Эван отставил бокал со скотчем.
Опять перед глазами появилось улыбающееся лицо Мэгги. Она посмотрела прямо ему в глаза и покачала головой. Нет.
Вернулась Бартолла и протянула ему синий бархатный халат с его монограммой, вышитой на кармане черными и золотыми нитями.
– Какие планы на вечер? – спросил Эван. Он не пойдет в клуб. Возможно, настанет день, когда желание играть уменьшится или даже исчезнет совсем.
– У нас есть билеты в театр, но боюсь, что занавес поднимут уже через час. Сомневаюсь, что успею так быстро собраться.
Эван продолжал смотреть в окно. Он поймал себя на мысли, что предпочел бы провести этот вечер в одиночестве, нежели с любовницей. Но он не мог доверять себе настолько, чтобы остаться одному. Ни на секунду.
– Милый, – Бартолла взяла его стакан и наполнила виски, – я хочу поговорить с тобой.
Тон был на удивление серьезным.
Эван посмотрел на нее и увидел, что на лице больше нет улыбки. Его охватило волнение. Она собирается с ним расстаться? Бартолла ему нравилась, он ценил ее мастерство в постели, иногда даже казалось, что он влюблен в графиню. Сейчас он внезапно понял, что никогда не любил ее.
– Хорошо, – согласился Эван, признаваясь себе, что расставание его нисколько не расстроит. Возможно, действительно пришло время закончить их роман.
Мэгги ему улыбнулась.
Неожиданное видение изумило. Почему она является так часто? Зачем?
– Тебе нехорошо? – Бартолла потянула его к креслу.
– Все нормально. Надеюсь, ты не собираешься меня бросить. – Он передумал. – Я безмерно счастлив с тобой.
Теперь Мэгги смотрела укоризненно.
– Ты решил, что я хочу тебя бросить? – воскликнула Бартолла. – Эван, дорогой, я же люблю тебя! Милый, надеюсь, ты будешь рад.
Эван смотрел на нее, размышляя о клубе, столах, вспоминая звуки рулетки, смех, разочарование, разговоры, витающее в воздухе возбуждение. Одновременно он думал и о Мэгги.
– О чем ты?
Бартолла всплеснула руками:
– Я беременна, дорогой. У нас будет ребенок. Разве это не чудесно?
Было только девять часов, но Ли Анна уже лежала в постели в ярко освещенной комнате. Она даже не пыталась заснуть. Прислушиваясь к уличному шуму, вспоминала события прошедшего дня.
Она гуляла с девочками на Мэдисон-сквер. Помощник катил ее кресло, а девочки гуляли рядом в обществе миссис Флауэр и Петера. Сестры были счастливы, Кейт развлекала Ли Анну рассказами о школе и друзьях, Дот постоянно перебивала ее, требуя к себе внимания. Ли Анна едва сдерживала слезы, борясь с депрессивным состоянием.
Она закусила руку, чтобы подавить рыдания. Она больше никогда не пойдет с девочками в парк.
Как она могла считать здоровье, возможность ходить чем-то вполне естественным?
Ли Анна уже не впервые задумалась о том, не было ли это наказанием за то, что несколько лет назад она ушла от мужа, хоть и сама не признавалась себе, что действительно оставила его. Она была уверена, что он поедет за ней и привезет домой, а потом будет делать все, чтобы угодить ей. Как же она была наивна, глупа и самоуверенна!
И все же он последовал за ней. На глаза навернулись слезы. Рик приехал в Европу инкогнито и вскоре вернулся домой один. Если бы она тогда знала о его приезде. Ее ничто бы не остановило, она нашла бы его и вернулась с ним.
Однако Ли Анна об этом не знала. Она ждала и ждала, а через полтора года позволила себе закрутить роман. Страстный роман со сладковато-горьким привкусом. Это не принесло ей облегчения, кроме того, натолкнуло на мысль, что брак ее может распасться.
Тогда она узнала, что у мужа появилась любовница – красивая женщина немного старше его, вдова и интеллектуалка, суфражистка, как и его мать, – Ли Анна была уязвлена, но делала вид, что это ей безразлично. Она еще надеялась увидеть его входящим в свою гостиную с намерением предложить вернуться домой.
Но Рик так и не приехал, и ей пришлось перебраться в дом родителей, чтобы ухаживать за больным отцом. Ли Анна всячески старалась не думать о том, что сейчас их разделяет уже не океан, а всего несколько миль по железной дороге. Потом Бартолла написала ей, что Рик Брэг влюбился в Франческу Кэхил, и она выехала в Нью-Йорк ближайшим поездом.
Он презирал ее с того самого момента, как увидел впервые после разлуки.
А сейчас говорит, что хочет заботиться о ней. Ли Анна подняла заплаканные глаза к потолку. Никогда.
Она вытерла слезы. Рик собирается заниматься политикой с женой в инвалидном кресле? Интересно, он сам будет ее возить или воспользуется услугами помощника? Как она может быть хозяйкой приемов, если не способна самостоятельно даже сходить в туалет? Из глаз полились слезы. А как же супружеский долг? Единственное, что не вызывало ее сомнений, – это удивительное мужество Рика. Будет ли он относиться к ней с безразличием? Ли Анна нервно рассмеялась. Или ей стоит оставаться безразличной, если он решит завести любовницу? Сердце сжалось от боли. Нет, Рик не станет к ней прикасаться!
Она зажала рукой рот, чтобы сдержать рыдания. Она ненавидела себя за собственную беспомощность, она не мученица и не героиня. Франческа Кэхил умна и отважна. А ее судьба ползти по жизни калекой. Боже, ничего уже не вернуть, Рик заслужил быть рядом с такой женщиной, как Франческа.
Хлопнула входная дверь.
Ли Анна замерла, услышав его голос внизу, у лестницы. Она поспешно вытерла слезы углом простыни и претворилась спящей. Через несколько секунд послышались шаги на лестнице. Ей стало легче. Если бы можно было провалиться в сон до того, как он войдет! Сон не приходил. Когда он проводила много времени в кресле или в постели, единственным желанием было уснуть, уснуть, уснуть. И тут она услышала его шаги совсем близко.
Ли Анна напряглась, стараясь при этом дышать ровно, и прислушивалась к каждому звуку. Лестница была старой, как и сам дом, доски поскрипывали. Шаги по коридору. Рик остановился у двери их комнаты, которую Макфи оставил открытой.
Она старалась дышать ровно и спокойно – сложная задача для скованного страхом тела.
Рик подошел к кровати.
Только бы он поверил, что она спит.
Он наклонился к ней и коснулся плеча, убрал прядь волос с лица, поправил одеяло. Ей показалось, что эти вполне невинные прикосновения имеют сексуальный подтекст.
– Ли Анна? – прошептал Рик, и она поняла, что он знает, что она не спит.
Она подождала, надеясь, что он не будет настаивать и уйдет.
– Тебе ничего не нужно? – ласково спросил он. Она не смогла его обмануть.
Ей хотелось закричать от бессилия.
– Все хорошо, – ответила она.
Рик медлил, все еще склонившись над ней. Ее глаза распахнулись, натолкнувшись на недоверчивый взгляд.
– Что ты делаешь?
На его виске пульсировала венка.
– Был трудный день. Лягу спать.
Он никогда так рано не ложился! Она хочет побыть одна! Ах, если бы у них был большой дом, она смогла бы иметь собственную спальню, собственную кровать!
– Сейчас только девять, – с раздражением заметила Ли Анна.
Рик внимательно смотрел на нее.
– Не делай этого, – предупредила она.
Рик постоял еще несколько мгновений, а затем лег на свою половину кровати, не раздевшись и даже не сняв ботинки.
– Что ты делаешь?!
Он обнял ее и прижал к себе:
– Позволь мне просто обнять тебя.
Она хотела сказать «нет». Пыталась возразить. Но не могла. Душа ее рыдала.
* * *
Было уже очень поздно и очень темно – лишь бы с Бриджид ничего не случилось!
Гвен бежала так быстро, как только могла. Начальник задержал ее и еще двух работниц из-за заказа крупного универмага, с выполнением которого они опаздывали. Гвен пришлось подчиниться – его не трогали ее мольбы и не волновали страхи. Гансу Шмиту не было дела до того, что в округе бродит хладнокровный убийца, а ее дочь осталась дома одна. Ночь выдалась тихой, беззвездной и холодной. Ветер шелестел у ее лица, обволакивая все тело холодом до самых костей. Гвен задыхалась от страха за дочь. Улицы были полупустынны, она остановилась на перекрестке, чтобы пропустить приближающуюся коляску.
Вокруг ни души, но это не важно. Убийца подкрадывается к жертвам и убивает их. Гибель Маргарет Купер тому доказательство. Преступник может быть сейчас в ее квартире, может напасть на Бридж…
А может быть, там Дэвид? Гвен знала, что муж ненавидит ее всем сердцем. Его слова о желании помириться ерунда, ему это нужно лишь для того, чтобы до конца жизни мучить ее, постоянно напоминая о единственной измене. И настроить Бриджид против матери. Все же Гвен не думала, что Дэвид ненавидит дочь, собственную плоть и кровь. Но с уверенностью сказать нельзя. Он человек слабый, а значит, трусливый.
Только Богу известно, захочет ли он спасти Бриджид от опасности, но одно его присутствие может остановить Резальщика.
Коляска, запряженная единственной лошадью, пронеслась мимо, только мелкие камни полетели из-под колес.
Еще раз оглядевшись, Гвен побежала через булыжную мостовую. Она была способна думать только о том, что уже слишком темно и поздно. Она едва не расплакалась.
Чертов Дэвид. Он всегда был ни на что не годным, если бы она могла, то пожелала бы никогда с ним не встречаться, не выходить за него замуж и воспитывать ребенка одной. Попутно Гвен вспомнила, что Резальщик совершал нападения по понедельникам, а сегодня четверг. К тому же его жертвами становились женщины, а не дети. Но Бриджид выглядит лет на пятнадцать, а не на одиннадцать, и она такая красавица. Мужчины постарше Гвен поглядывали на нее с вполне определенным интересом. В прошлом месяце этот ужасный Тимоти Мерфи предложил ей пополнить ряды малолетних проституток. Боже, разве не достаточно они настрадались?
Гвен осталось пройти пару домов, но ей казалось, что это расстояние стало длиной в пару миль. Она уже не могла бежать, устала так, что ноги не держали. Гвен остановилась, шатаясь от изнеможения, и оперлась о фонарный столб. И в тот же миг она почувствовала, что на нее кто-то смотрит…
Она поняла, что там он.
Он схватил ее за руку.
Не в силах закричать, задыхаясь от ужаса и осознания, что рядом стоит Резальщик, Гвен повернулась.
Его губы медленно растянулись в улыбке.
– Это безнравственно, – вздохнула Франческа. Она улыбнулась Колдеру и села на диван в одной из множества гостиных в его доме. Затем расстегнула жакет, скинула элегантные лайковые туфли, поджала под себя ноги, пригубила виски многолетней выдержки и опять вздохнула. – О-о-очень безнравственно.
Харт сидел в кресле напротив и с улыбкой наблюдал за ней, не сделав попытки прикоснуться к своему бокалу.
– Очень рад, что ты по достоинству оценила этот старый напиток.
Франческа многозначительно на него посмотрела:
– Принять приглашение поужинать в твоем доме только вдвоем было более чем безнравственно. – Она с нетерпением ждала этого вечера.
Харт улыбнулся и вытянул ноги.
– Ужин подадут совсем скоро.
– Ты меня не слушаешь?
Он усмехнулся:
– Как можно, дорогая. Мой многонаселенный дом сегодня вечером пуст. Рут и Грейс ужинают в ресторане. Кузен Д’Аршан все еще в поиске, как я полагаю, а Люси на прошлой недели уехала к себе домой. Так что, если не считать прислуги, мы совершенно одни.
Небольшой кризис в отношениях остался далеко в прошлом и был забыт, в отличие от волнующей и страстной прелюдии. Франческа улыбнулась, подумав, как чудесно было бы прямо сейчас вновь оказаться в его объятиях и насладиться перед ужином поцелуями. Она поставила бокал.
– Мне бы хотелось увидеться с твоим вторым подозреваемым, женихом Фрэнсис О’Лири.
Франческа встала и удивленно посмотрела на Харта:
– Увидеться?
Он сделал глоток и посмотрел на нее поверх бокала:
– Я очень хорошо разбираюсь в характерах людей. Франческа молчала, обдумывая его слова.
– Ты хочешь сбить меня с толку.
– Хочу, – усмехнулся Харт.
Она подошла к нему и приняла соблазнительную позу:
– Альфред не войдет без стука. Больше в доме ни души. Думаю, один поцелуй перед ужином не вызовет подозрений.
– Поцелуй, – кивнул Харт.
Она медленно сделала еще шаг, и сердце бешено забилось. Ей определенно нравилась роль хищной соблазнительницы.
– Маленький невинный поцелуй. – Франческа обошла вокруг кресла, наклонилась и прижалась грудью к его спине, обнимая руками за плечи. Харт повернулся к ней, но она не увидела в глазах ожидаемого блеска. Новая игра ему не нравилась.
– Хочешь меня соблазнить?
– Да. Если это вызов, то я его принимаю. – Не стоит упускать возможности еще раз подзадорить Харта.
– Вызов. – Он покачал головой. – Это не вызов, Франческа.
– Тогда… предостережение, милый? – Руки скользнули по его мускулистому торсу.
– Предостережению ты не внемлешь, – пробормотал он.
Франческа погладила Харта по голове.
– Ты же знаешь, я ненавижу, когда мне указывают, что делать.
– Предлагаю пари, дорогой. Сможешь ты отказать мне – или нет?
Он опять повернулся и внимательно посмотрел на нее:
– И что ты поставишь, дорогая?
Глаза его заволокло туманом, и она внезапно поняла, что он так же возбужден, как и она. Франческа коснулась его губ. Внутри вспыхнул огонь, удивляя ее тем, как легкое желание способно так быстро трансформироваться в неукротимую страсть.
– Я хочу провести в твоей постели несколько незабываемых часов, как в последний раз, – хрипло прошептала она, отрываясь от него. Теперь ее грудь была прямо перед глазами Харта.
Он смотрел на нее несколько отрешенно, и она поняла, что он вспоминает каждое мгновение их встречи в мастерской.
Они бросились в объятия друг друга. В этот момент за спиной хлопнула дверь.
– Я слышал, Франческа… – Рурк осекся и замолчал.
Франческа отскочила в сторону, щеки ее пылали. Она ощущала себя застигнутой Рурком Брэгом в постели Харта. Мужчина весело улыбнулся.
– Здравствуй, – слишком громко сказала Франческа, поправляя выбившиеся из прически пряди. Она вспомнила, что не надела туфли, и постаралась спрятать ноги под юбкой.
Щеки Рурка слегка порозовели.
– Прошу прощения.
Харт поднялся:
– Дверь была не заперта.
– Да, – кивнул Рурк, еще больше краснея. – Зайду в другое время.
– Останься. У Франчески как раз нет компаньонки, – сказал Харт шутливым тоном. – Скотч?
Рурк, как и все Брэги, был шатеном с янтарного цвета глазами, волосы его отливали золотом, и казалось, от него исходит солнечный свет.
Он кивнул Харту и повернулся к Франческе:
– Должно быть, я оставил все хорошие манеры в Филадельфии.
– Все в порядке, – заверила его Франческа, успев довольно быстро взять себя в руки. Ей был очень симпатичен Рурк Брэг, и вовсе не потому, что был похож на Рика словно брат-близнец. Он был доброжелательный и тактичный молодой человек, в нескольких расследованиях проявил себя просто героически и неоднократно был полезен в деле.
– Я слышала, ты хочешь стажироваться в медицинском колледже при Белвью? – поинтересовалась Франческа.
– Вчера проходило собеседование, надеюсь, я выдержал, – ответил молодой человек с улыбкой, принимая от Харта бокал виски. – Выпускные экзамены в середине мая, потом переберусь сюда.
– Буду счастлив сдать тебе комнату, – сказал Харт.
Франческа рассмеялась, но Рурк очень серьезно произнес:
– Сомневаюсь, что смогу себе это позволить. Обучение стоит дорого, а у меня не так много личных средств на оплату жилья и прочие расходы.
Франческа удивленно вскинула брови, ведь Брэги чрезвычайно богаты.
Словно прочитав ее мысли, Рурк продолжил:
– Не хочу быть иждивенцем и тратить семейные деньги. Рут и Грейс хотели купить мне дом, но я отказался. Я пока одинок, мне вполне хватит комнаты. Достаточно того, что они оплачивают обучение. Так что стараюсь экономить.
– Что ж, я не удивлена. – Франческа пожала плечом.
– Рурк, я пошутил, – сказал Харт. – Ты будешь жить здесь. У меня полно пустых спален. Занимай какую захочешь.
– Я подумаю, – ответил Рурк. – Спасибо.
Франческа потянула его за рукав:
– Колдеру скучно, ему необходимо общество – и моральная поддержка, которую ты сможешь оказать.
Рурк рассмеялся.
Она улыбнулась Харту, а он ей, но дело в том, что она говорила совершенно серьезно. Когда они с Хартом познакомились, он жил в огромном доме совершенно один. Но вскоре Рут и Грейс вернулись в Нью-Йорк с молодым племянником Рута Николасом Д’Аршаном и жили у него. Рурк все чаще наведывался в город и также останавливался у Харта. Франческа была уверена, что в момент их знакомства в январе Колдер Харт был очень одиноким человеком, хоть и не признался бы в этом даже на смертном одре. Несомненно, ему нравится, когда рядом большая семья.
Харт подошел к Рурку и похлопал его по плечу:
– Она права. Теперь, когда лихие времена позади, мне нужна серьезная моральная поддержка.
– Он меняется просто на глазах. – Рурк повернулся к Франческе. Лицо опять стало серьезным.
Она оглядела Харта с ног до головы.
– Не очень-то он изменился, – улыбнулась она. И, помолчав, добавила уже без улыбки. – За исключением того, что колючая защитная оболочка наконец истерлась, обнажая подлинную сущность.
Харт смотрел на нее во все глаза, казалось, он даже покраснел.
– Должно быть, это любовь, – пробормотал Рурк.
«Ты красив и благороден, Колдер, я в этом не сомневаюсь», – подумала Франческа.
– У нее золотое сердце. Только о хладнокровном убийце она может отозваться плохо. – Харт отвернулся, чтобы налить себе еще виски.
– Да, это, должно быть, любовь, – повторил Рурк, глядя на сводного брата, сраженного, по его мнению, стрелой Купидона.
Харт пожал плечами.
В комнату поспешно вошел Альфред.
– Сэр, срочный телефонный звонок.
Харт молчал и смотрел на дверь.
– Сэр, спрашивают мисс Кэхил, – продолжал дворецкий.
Франческа встала, и Колдер удивленно вскинул бровь.
– Но я же отправила маме записку, что ужинаю здесь.
Кто это может быть?
Она знала, кто это. Поняла, услышав сообщение Альфреда.
Это по делу, что-то произошло, звонит Брэг.
– Это комиссар полиции Брэг, сэр.
Франческа внутренне сжалась и посмотрела на Харта. Если он и был взволнован, то не выдал себя. Франческа застыла, ожидая реакции Колдера.
– Альфред, прошу вас, проводите мисс Кэхил к телефонному аппарату. Как я полагаю, ужин откладывается.
Франческа решительно сделала шаг, но Харт взял ее за руку и произнес, понизив голос:
– Твои туфли, дорогая.
