Глава 12
Эйдан начал с Йонаса Бернингема.
Йонас как раз показался в дверях своего кабинета, когда Эйдан собирался о нем спросить. Йонас быстро затащил его в кабинет и захлопнул дверь.
— Я собирался тебе звонить.
— Да? Ты тоже что-то нашел?
Йонас нахмурился.
— Тоже? Что ты имеешь в виду?
Эйдан швырнул рюкзак на шаткий деревянный стол Йонаса.
— На днях я ездил повидать вдову двоюродного брата Дженни Трент. И я выяснил, что в последний раз Дженни видели в баре — том самом, куда вы все любите ходить. Наш друг гитарист Винни проводил ее до гостиницы, где она собиралась провести одну ночь. Она расплачивалась наличными. В гостинице остался ее рюкзак. Внутри лежит паспорт.
Все вещи тогда, у Винни, он сложил обратно в рюкзак. За исключением расчески. Почему-то он решил придержать расческу у себя, хотя из всех вещей Дженни она была самым надежным источникам ДНК.
Сначала Йонас тупо уставился на рюкзак, затем повернулся к Эйдану:
— Вот как?
— А ты думал, я зачем пришел?
— Я подумал, может быть…
— Ах, вот ты о чем! Я слышал, что Мэтти пронюхала о твоих шашнях. Это твое личное дело, меня не касается.
— Я люблю Мэтти, — виновато проблеял Йонас.
— Повторяю: это твое личное дело. Теперь слушай меня. Эта девушка, Дженни, приехала в Новый Орлеан и, скорее всего, была здесь убита. Ты думаешь шевелиться по этому поводу?
— Если ты считаешь, что ее убили, то этим должна заниматься местная полиция.
Эйдан оперся обеими руками о стол.
— Йонас, во-первых, Хэл Винсент отказывается иметь со мной дело. А во-вторых, Зак нарыл кое-что, и если это правда, то здесь речь идет о серии убийств, что входит в юрисдикцию ФБР. Ты сможешь мне помочь?
Йонас расправил плечи.
— Да. Хорошо. Я позвоню Хэлу. Я заставлю его шевелиться. И я сам этим займусь. — Он протянул руку к рюкзаку.
— Я сам ему это передам. Только позвони и предупреди, что я приеду. И еще одна просьба.
— Да?
— Позвони Джону Эйбелу. Если ему так некогда, то пусть передаст эти кости тому, кто менее знаменит и реально хочет работать.
— Да, конечно. — Он помялся, а затем сказал: — Слушай, Эйдан… Не говори ничего Мэтти, ладно?
— Какого черта я должен ей говорить, Йонас? Признаваться жене — твоя работа.
«Физический труд всегда идет на пользу», — думала Кендалл. Когда Мейсон вернулся со своего затянувшегося ленча, она заканчивала расставлять и развешивать все, что нашла в коробках. Она сразу же спросила его о куклах.
— Что? — удивился Мейсон.
— Куклы вуду, трех кукол не хватает.
— Как это? — Он взглянул на полку, потом на нее — так, будто она сошла с ума.
— Я только что добавила туда новых. Оставалось две, а должно быть пять.
— Ах да, вчера я продал три штуки.
— Кому?
— Какой-то старухе в шарфе.
— Как ее зовут?
— Понятия не имею, — фыркнул Мейсон. — Я, знаешь ли, не всегда применяю к покупателям допрос с пристрастием. Да и ты, в общем, тоже.
— Она расплачивалась кредитной картой?
— Нет, наличными. — Он помолчал, задумавшись. — А вообще-то она была странная, даже для Нового Орлеана. Я решил, что она, наверное, из сатанистов. У нее были большие черные очки, черный плащ и черный шарф на голове. И говорила она каким-то сиплым голосом, будто у нее ангина. Я на всякий случай держался подальше, чтобы не заразиться. — Он с усмешкой поежился. — Я даже не хотел ей ничего продавать. Я говорю, что куклы, мол, дорогие. Но тут она достает пачку денег и сипит, что ей надо целых три. Ну я продал. Бизнес есть бизнес, в конце концов. Мы и раньше продавали разное всяким придуркам.
Хороши придурки.
Неужели это те самые куклы? А вдруг Эйдан решит, что это ее идея? Подослать кого-нибудь — Винни, например, — с этими куклами к ним? Нет, Эйдан слишком хорошо ее знал, чтобы поверить в такую чушь. А вдруг? Он знал, что она верит в ожившую Смерть…
— А еще я подумал, что у нее какая-то кожная болезнь, — сказал Мейсон.
— Почему?
— У нее на руках были черные перчатки.
Увидев встревоженное лицо Кендалл, он нахмурился.
— Ладно, я продал три куклы сумасшедшей старухе, и что с того? Что это с тобой?
— Флинны нашли у себя перед домом этих кукол, исколотых и изрезанных. Похоже, им угрожают.
Мейсон рассмеялся:
— И ты волнуешься? Только полный идиот может пугать Флиннов куклами!
И правда.
И все же это было неприятно. Она решила позвонить Эйдану и рассказать о случившемся. Она сняла трубку телефона и тут же положила обратно.
Она не знала его номера.
— Что ты делаешь? — спросил Мейсон.
— Я хотела позвонить Эйдану.
— И что же?
— Я не знаю его номера.
— Ну, это легко узнать.
— Как?
— Позвони Винни, спроси номер Джереми, а Джереми даст тебе номер Эйдана. Ладно, я сам.
Сняв трубку, он задумчиво посмотрел на нее.
— Что?
— А ты считаешь, что старуха, которая купила кукол, была в маскарадном костюме? — спросил он, но ответа не дождался. — Эй, Винни, продиктуй мне номер Джереми Флинна. Да, это для Кендалл. Она хочет позвонить Эйдану.
Она слышала голос Винни на другом конце провода, но не могла разобрать, о чем он говорит. Наконец, Мейсон нацарапал номер на обрывке бумаги и протянул ей.
— А что случилось? Эйдан его доконал?
— Нет. Ему понравилось. Он говорит, что помогал расследовать дело.
— Понравилось? — Ее брови недоверчиво взлетели на лоб.
— Ага. Он говорит, что они с Эйданом вместе разыскивают эту девушку, Дженни Трент.
— А где сейчас Эйдан?
— Я не знаю. Хочешь, я перезвоню Винни?
— Нет. — Она взяла у него телефон и набрала номер, нацарапанный на бумаге.
— Это, кстати, номер Эйдана, а не Джереми. Похоже, эти двое теперь вот такие друзья. — Он сцепил два пальца.
Неужели Эйдан играет с Винни? Пудрит ему мозги? Или он снял все подозрения с Винни?
Эйдан ответил сразу:
— Флинн.
— Эйдан?
— Кендалл.
Ее имя. Он произнес его так, будто это доставляло ему удовольствие.
— Я звоню насчет этих кукол на лужайке, Эйдан. Похоже, их купили в моем салоне. Мейсон говорит, что продал три штуки вчера. — Она посмотрела на Мейсона. — Какой-то…
Мейсон вырвал у нее трубку.
— Привет, Эйдан. Их купила какая-то сумасшедшая старуха, вся в черном. Теперь я понимаю, что она — или он — вырядилась так нарочно, чтобы ее не узнали.
Мейсон еще послушал, кивая, и положил трубку.
— Эй! Я разговаривала.
— Он занят. Обещал перезвонить.
С этими словами Мейсон принялся протирать прилавок и выравнивать салфетки.
Кендалл старалась скрыть свое волнение.
И еще больше она старалась убедить себя в том, что ей плевать, что Эйдан Флинн о ней думает.
После посещения Йонаса, который при нем созвонился с Хэлом Винсентом и Джоном Эйбелом, Эйдан отправился в морг. К его удивлению, Джон Эйбел вышел к нему без промедления. Не то чтобы он принял Эйдана с распростертыми объятьями, но, по крайней мере, был вежлив. Эйдан передал ему платье, которое Винни видел на Дженни Трент в ее последний вечер.
— У вас есть кости — двух разных женщин, как вы сказали мне, — и образец крови. Я полагаю, ваши лаборанты смогут извлечь клетки кожи из подкладки платья, принадлежавшего женщине по имени Дженни Трент. Надеюсь, что если вы проведете сравнительный анализ ДНК, то мы узнаем, которая из костей ее.
— Я попытаюсь, — ответил Эйбел, рассматривая платье. — Хотя кровь сохранилась очень плохо. Не уверен насчет костей. Возможно, мы извлечем клетки кожи. Ничего более конкретного обещать не могу.
Эйдан и сам не знал, отчего он не решился отдать расческу ни ему, ни позже Хэлу Винсенту. Если они не могут извлечь ДНК из костей или крови, то волосы, сохранившиеся на расческе, тоже не помогут.
Он поблагодарил доктора Эйбела и вышел.
В полицейском управлении он встретился с Хэлом Винсентом. Эйдан отдал ему рюкзак с паспортом Дженни Трент и рассказал все, что ему удалось узнать.
— Я вызову Винни и побеседую с ним, — сказал Хэл.
Эйдан на мгновение задумался, а затем сказал, сам себе удивляясь:
— Думаю, Винни не врет, говоря, что оставил ее на пороге. Я не верю, что он преступник.
— Да ну? — Хэл взглянул на него снизу вверх.
— Я хорошо его изучил, — просто сказал Эйдан.
Хэл снова уставился на рюкзак.
— Конечно. Иногда бывает именно так… Если у тебя есть доказательства, что она исчезла именно здесь, я пущу по следу лучших наших сыщиков.
Эйдан подался вперед.
— А как же ее машина?
— А что с ее машиной?
— Ее нашли здесь, на стоянке.
Хэл Винсент поскреб подбородок.
— Да? Я проверю. Кстати, какова твоя доля в этом деле?
— Меня наняли родственники.
Хэл откинулся на стуле и не без обиды уставился на него:
— Да ну? Как же тебе это удалось?
— Очень просто. Я подсуетился и получил контракт. — Эйдан встал. — Спасибо за помощь.
— Это моя работа, — отвечал детектив, звеня металлом в голосе. — И тебе спасибо.
— Ага, я буду на связи, — ласково пообещал Эйдан.
Выходя из дверей управления, он чувствовал на себе взгляд Хэла.
Телефон зазвонил в шесть часов. Сдерживая волнение, Кендалл протянула руку к трубке, но Мейсон опередил ее. Когда он услышал голос звонившего, в его глазах запрыгали чертики, но он продолжал степенно беседовать.
Она с яростью выдохнула, теряя терпение, и лишь тогда он передал трубку ей:
— Это тебя.
— Ну спасибо.
Она поднесла трубку к уху:
— Алло?
— Привет, это Эйдан.
— Привет. — Она помолчала, а затем продолжила шутливым тоном: — Говорят, ты встречался с Винни и не засадил его в тюрьму.
— Ага. Ты в порядке?
— Конечно.
— Я сегодня поеду на плантацию. Я решил сегодня спать там.
— О… Это хорошо. То есть я хочу сказать, что если кто-то попытается снова пошутить, то ты будешь там.
По крайней мере, у нее не сложилось впечатления, что она в чем-то перед ним виновата.
Он так долго молчал, что она приняла тишину за разрыв связи.
— Кендалл, — наконец произнес он, — возможно, это покажется тебе странным, но… не ходи никуда вечером, ладно? Иди домой, запрись на замок и сиди себе спокойно. Не бегай по всему городу за ветреными туристками, хорошо?
— А что случилось? — удивилась она.
— Ничего нового. Просто побудь дома.
— Хорошо, — обещала она, не понимая, чем вызвана его настойчивость. Почему он беспокоится? Боится, как бы она не подцепила другого парня? Но они провели вместе всего одну ночь. Так или иначе, за кого он ее принимает?
Но в глубине души она понимала, что его тревога не имеет ничего общего с тем, что было вчера. Их объединяло общее чувство тревоги. Ей не нравилась эта нервозность. Это был ее город. Она любила его. Она терпеть не могла бояться его.
— Звони мне, если… захочешь, — сказал он.
— Обязательно, — сказала она.
Потом он заговорил снова, явно смущаясь:
— Ты слышала о благотворительном концерте в Одубон-аквариум в субботу вечером? Джереми его рекламирует.
— Конечно.
— Не хочешь со мной сходить?
Она удивилась. Он что — приглашает ее на свидание? Или просто ему не хочется идти одному? Да какая разница?
— Конечно. Я даже собиралась купить билет ради такого случая.
— У меня полно билетов. Мы купили двадцать штук, чтобы раздать друзьям и знакомым. Если хочешь, приводи друзей.
О'кей, это не свидание. Может быть, он надеется, что она пригласит Винни, чтобы он мог за ним понаблюдать. Но в субботу вечером Винни будет занят. Черт, как трудно разбираться в нюансах по телефону. Хотя, возможно, и не было никаких нюансов.
— Отлично. Я дам людям знать. Я бы с удовольствием пригласила мою подругу Шейлу, но она еще не вернулась из отпуска. — При этих словах она внутренне содрогнулась. Шейлы нет в городе. Она пока не приехала.
— Спроси Мейсона, не пойдет ли он. И если Винни сможет освободиться, то бери и его.
Ага, его все-таки интересует Винни.
— Хорошо, — сказала она, чувствуя нелепое разочарование.
— Ну тогда до связи, — сказал он.
— Да. Пока.
Он даже не попрощался, просто дал отбой. Она опустила трубку на рычаг.
— Мы закрываемся или как? — спросил Мейсон.
— Закрываемся.
Подойдя к ней, он обнял ее за плечи и сказал:
— Идем куда-нибудь сегодня с тобой, малышка?
— Опять в «Хайдэвей».
Он пожал плечами.
— Когда найдешь место по вкусу, зачем его менять? К тому же дома меня никто не ждет, даже кошка.
— Ты веришь, что в баре найдешь любовь всей своей жизни?
— Как знать? Но пока я счастлив с любой нестрашной девчонкой, которая ищет настоящего горячего секса на одну ночь, — насмешливо ответил он.
— Нет, я пас. Мне нужно зайти в магазин купить чего-нибудь на ужин, а затем я хочу уснуть за просмотром какого-нибудь отвратного шоу.
Они заперли двери и разошлись в разные стороны. Она направилась к дому, а он взял курс на Бурбон-стрит.
Эйдан собрал вещи и выехал из гостиницы. Сначала он думал, что в их доме на плантации придется сносить стены, там не будет ни воды, ни электричества, но оказалось, что это не так. Поэтому не было смысла платить за гостиницу, когда он мог с комфортом устроиться в спальне собственного дома. Поскольку Интернета на плантации все-таки не было, Зак каждый вечер возвращался в город, чтобы продолжать свои сетевые поиски.
Джереми предпочитал жить в городе. Но Эйдану хотелось тишины. А на случай отключения электричества он припас карманный фонарик.
Он приехал на закате. Несмотря на тачки, мешки с цементом и другие принадлежности рабочих бригад, дом над рекой был прекрасен. Лучи заходящего солнца заштриховали облупившуюся краску и свежие заплаты гипса и штукатурки. Дом стал похож на величественную старую графиню.
Он оставил машину на подъездной дороге и подошел к дому. Рабочие давно уехали; все окна и двери были заперты.
Он собрался уже достать ключ и отпереть дверь, как его взгляд упал туда, где за широкой лужайкой и деревьями было кладбище. В наступающих сумерках его заброшенность казалась притягательной. И Эйдан, вместо того чтобы войти в дом, побрел к кладбищу.
Семья планировала его как тихую пристань с деревьями по границам, словно отделявшими живых от мертвых, и граница придавала ему дополнительную привлекательность. Однако, войдя на кладбище, он сразу почувствовал, что это место одиночества и запустения. Надписи на многих камнях и плитах стали неразличимыми, и даже многие более поздние захоронения хранили легенды, стертые временем и непогодой. Высокая трава, полевые цветы и кустарники свободно росли повсюду, а поросшие мхом деревья вносили в пейзаж пронзительно-печальную ноту. Он огляделся и прикинул расстояние до дома и других построек.
За домом текла река, мимо аллеи из величественных деревьев, служившей некогда подъездом к заднему крыльцу. Наверное, заднее крыльцо было тогда парадным входом, поскольку большинство посетителей добирались сюда по реке. Дом стоял на возвышении и поднимался над окрестными угодьями, имевшими плавный уклон к реке. И потому нельзя было исключить, что из-за урагана и последовавших за ним оползней кладбищенские кости тоже сдвинулись в том направлении.
Эйдан сел на могильный камень, обозревая царство мертвых. Нигде, однако, не было видно разрушенных могил. Конечно, может быть, дожди, ветры и растительность сгладили следы разрушения, и все же…
Его внимание привлек главный семейный склеп. Он встал, подошел к нему и вошел внутрь. Свежая надпись на камне указывала место последнего приюта Амелии Джанин Флинн. Эйдан коснулся камня.
— Жаль, что не пришлось познакомиться, — вслух произнес он. — Если Кендалл была так вам предана, то, наверное, вы были выдающейся личностью.
Он только сейчас понял, что говорит вслух, и изумленно встряхнул головой. Он был один на семейном кладбище, в окружении пятидесяти по крайней мере акров безлюдных земель. Даже машин на дороге не было.
Он вышел из склепа и снова огляделся, пытаясь понять, почему ему все время кажется, что здесь что-то не так. Но как бы Эйдан ни вглядывался, ничего особенного он не разглядел.
Он покидал кладбище уже в темноте. Калитка бесшумно закрылась за ним. Ее, похоже, смазывали, и последний раз не так давно. Он оглянулся: спустилась ночь, и лишь слабый лунный свет разбавлял непроглядную тьму.
Полный уверенности, что смотрит, но не видит, Эйдан вернулся к дому. Он отпер дверь, вошел и включил свет, после чего отправился на кухню, где его ждал приятный сюрприз: кто-то из братьев позаботился о том, чтобы он не умер с голоду. В холодильнике были вода, пиво, сыр, специи и мясная нарезка. На разделочном столе лежал хлеб. Сделав себе бутерброд, он вернулся к машине и забрал вещи.
Остатки вечера он потратил на то, чтобы обойти дом и проверить окна и двери. Все выглядело прочным и надежно закрытым.
Зайдя в спальню, он еще раз изучил таблицы, которые распечатал для него Джереми. Он был намерен идти по следам Дженни Трент, пока не узнает правду о ее исчезновении или не уткнется в тупик. В таком случае он отыщет знакомых следующей по списку женщины и начнет все заново. И это будет продолжаться, пока он не выяснит, кто стоит за всеми этими смертями.
Было уже совсем поздно, когда он выложил свой кольт на столик красного дерева у кровати, снял джинсы и лег. Заснуть долго не удавалось. Он лежал и прислушивался к ночным звукам, вспоминая предыдущую ночь. Невозможно было не думать о женщине, с которой он провел ее. Вообще дурак он, что притащился сюда. Ему до боли хотелось и сегодня быть с ней. Он не знал, что в ней такое, но чувствовал жгучую необходимость быть рядом, защищать ее.
Откуда взялась его вчерашняя уверенность, что он должен проводить ее до дома? Откуда он узнал, что за ней следят? Что кто-то таится в темноте, выжидает?
Не тот ли это маньяк, что назначил свидание Энн? А Дженни Трент?
Может быть, они, помешав убийце расправиться с Энн, заставили его обратить внимание на Кендалл, хотя она была другого типа? Или это все чудовища, рожденные его воображением?
На этой мысли ему показалось, что в окне, на фоне темного неба, мелькнул огонек. Он тут же вскочил, сунул ноги в кеды, стоявшие у кровати, и схватил со стола кольт. Он подождал, и огонек снова блеснул в ночи — где-то в районе хижин рабов. Не на кладбище.
Он быстро спустился по лестнице, выскользнул из парадной двери и, прижимаясь спиной к дому, обошел вокруг.
Да — свет горел внутри самой дальней хижины. Он оставил густую тень дома и метнулся к хижинам, где стал перебегать от одной к другой, пока не добрался до последней. Внутри кто-то был. Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, нет ли кого сзади. Послышалось шевеление, шорох, но не рядом. У самой двери он взял пистолет обеими руками и положил палец на курок. В следующую секунду он ворвался в хижину, выбив дверь ногой.
