Глава 8

Пришло время искать сокровища. Джесси удивилась, как она, выступая практически на автопилоте, смогла прекрасно справиться с ролью. Ей удалось на время забыть обо всех своих страхах и переживаниях и показать ребятишкам незабываемое представление.

Джесси не помнила, о чем они говорили по дороге до казино. Кажется, она почти все время молчала. Она опять ехала в чужой машине. Диллон предложил ей воздержаться от вождения, и она согласилась с ним. Он ждал в коридоре, пока Джесси переодевалась. Коллеги поддразнивали Джесси по поводу ее нового симпатичного поклонника. Диллон поговорил немного с охранником, а когда началось представление, решил посмотреть его с остальными зрителями. Он сидел на одной скамейке с детишками лет шести, и вид у него был вполне довольный. Иногда Диллон производил впечатление сурового человека, но он умел расслабиться, повеселиться от души и легко завоевывал доверие окружавших его людей.

Джесси повторяла про себя, что все будет хорошо.

Она старалась не смотреть на стену позади зрительного зала. Ей не хотелось снова увидеть Таннера Грина. Хуже того, теперь ее начал преследовать и Руди Йорба — человек, которого она никогда не встречала. Впрочем, Таннер Грин тоже не был из числа ее знакомых.

Представление закончилось.

Диллон оставался в зрительном зале, когда Джесси фотографировалась с детьми и раздавала им шоколадные монеты в золотой фольге. Он ждал ее.

В гримерной Джесси даже умудрилась поддерживать беседу с другими актрисами, пока снимала грим с лица и переодевалась в свою повседневную одежду. Когда она вышла, Диллон ждал ее в коридоре. Она снова испытала соблазн обнять его, опустить голову ему на плечо и заплакать. Или просто закричать. Но Джесси держала себя в руках и старалась не дрожать, как выскочивший на шоссе олень, когда заговорила с ним:

— Спасибо, что подождали меня.

Джесси удивилась, заметив восхищение в его глазах.

— Вы были просто великолепны.

— Вы так думаете?

— Немного найдется людей, которые сначала признаются, что их преследуют два призрака, а затем найдут в себе силы подняться на сцену.

Джесси подумала, что Диллон шутит, потому что его слова казались ей настоящим безумием. Но он говорил совершенно серьезно.

— Я думаю, что вам нужно составить компанию, к тому же вы так и не пообедали, — сказал он. — Не хотите заехать ко мне? Я живу в частном доме неподалеку отсюда. Вы совсем ничего не ели, меня не назовешь отличным поваром, но я смогу разогреть лазанью и сделать салат.

— Хорошо, поехали к вам домой, — согласилась Джесси.

Ей было все равно, куда они поедут, главное, чтобы не оставаться одной.

Через несколько минут они остановились у высокого дома в стиле ранчо, который находился неподалеку от Стрипа. Кирпичный забор опоясывал двор, в котором росли кактусы и раскинулся окруженный камнями садик. Едва они вошли в дом, навстречу им выскочила огромная собака.

— Клэнси, не забывай о хороших манерах. Это Джесси Спархоук. Я знаю, она похожа на шведку, но на самом деле в ее жилах течет кровь лакота. А Клэнси у нас бельгийка, — сказал он Джесси.

— Какая красивая, — смущенно проговорила Джесси.

Она не лгала — собака была очень красивой и дружелюбной. Она не вставала на задние лапы и не пыталась облизать лицо, но обрадовалась, когда ее погладили, и было видно, как она любит своего хозяина.

— Проходите и садитесь, — предложил Диллон.

— Спасибо, — сказала Джесси.

Джесси услышала тихое позвякивание и с волнением оглянулась, но никого не увидела. По крайней мере, ни Таннер Грин, ни Руди Йорба не преследовали ее.

Диллон посмотрел на нее так, словно хотел что-то сказать, но затем передумал. Он повернулся и направился через выложенную плиткой прихожую в гостиную. Комнату украшала коллекция предметов народного промысла различных индейских племен. Джесси узнала несколько работ, выполненных представителями местного племени паиутов. Другие поделки были похожи на те, что покупал в свое время Тимоти. Куклы лакоты сидели на каминной доске, на окнах висело несколько ловушек снов, на стене она заметила рубашку семинолов в окружении маленьких поделок инуитов.

В комнате стоял плазменный телевизор, напротив него — кожаный диван и такие же кресла, а между ними — кофейный столик из кипариса. Несколько ступенек вели к большому столу, который отделял гостиную от кухни. Кроме того, Джесси разглядела общую комнату и застекленные створчатые двери, ведущие во внутренний дворик с бассейном. Дальше начинался двор, окруженный кирпичный стеной. Позади дома она была выше, чем напротив входа.

— Выпьете что-нибудь? — спросил Диллон.

— Да, спасибо.

— Что вы будете?

— Мне все равно. Главное, чтобы там был алкоголь. — Джесси опустилась на софу.

Чувствовалось, что эта комната принадлежала мужчине. Она не заметила никаких признаков женского присутствия. Не считая, разумеется, Клэнси.

— Выбор небогат: пиво или бурбон? Еще могу предложить выбрать бутылку или стакан?

— Тогда принесите мне, пожалуйста, бутылку бурбона, — улыбнулась она, а затем сказала: — Я шучу. Пиво вполне меня устроит.

Диллон принес две бутылки пива, а затем снова вернулся на кухню. Джесси взяла свою бутылку и села, рассматривая картины и поделки, которые придавали комнате особый, неповторимый вид. Как же хорошо было сидеть здесь в тишине и безопасности.

Диллон вернулся через пару минут, в руках у него было большое блюдо с нарезанным сыром, колбасой пепперони, фруктами и чипсами.

— Надеюсь, вы не вегетарианка и не помешаны на здоровой пище? — спросил он.

— Нет, — ответила Джесси и внезапно почувствовала голод.

Она взяла кусочек сыра, который оказался очень вкусным, затем еще один. Джесси старалась есть не слишком быстро. Диллон сел на стул рядом с ней, и она улыбнулась ему.

— Спасибо. Это как раз то, что нужно.

— Понимаю. Вы, наверное, проголодались.

В комнату вошла Клэнси и легла между ними. Собака не стала выпрашивать еду, даже когда Диллон нагнулся и потрепал ее по голове.

— Как вы себя чувствуете? У вас все хорошо? — спросил он.

Джесси кивнула. Затем она посмотрела на него и сделала большой глоток пива.

— «Расследования Харрисона»... это компания, которая охотится на призраков? — спросил она.

Он улыбнулся:

— Если честно, то иногда приходится делать нечто подобное. Но обычно мы находим естественные причины для так называемых визитов призраков.

— Но вы... вы видите их? — прошептала она. — Вы видели Таннера Грина и Руди Йорба так же, как и я? — Джесси не могла поверить — она только что призналась, будто видела призраков. Двух призраков.

— Я видел их, но лишь мельком и пока ничего не могу сказать, — с сожалением в голосе ответил он.

Джесси старалась не сорваться на крик:

— И вы хотите еще раз увидеть их?

— Разумеется.

— Ох. — Она снова отхлебнула пива из бутылки. — А я не хочу.

— Они появляются лишь потому, что хотят что-то сказать или о чем-то спросить. Им нужна помощь, чтобы раскрыть тайну их смерти, — объяснил Диллон.

— Почему же тогда они не преследует вас? — прошептала она. — Вы же сыщик.

— Согласен, я и сам немного сбит с толку. Я еще могу понять Таннера Грина. Вы были последней, кого он видел. Но с Руди незадолго до его смерти я разговаривал, а вы даже ни разу с ним не встречались. Думаю, что он еще слишком неопытен, он еще новичок и многого не понимает.

— Чего не понимает? — спросила она.

— Иногда тело умирает, но душа, или как там ее называют, остается. Она хочет найти справедливость, успокоение. Но часто душе, призраку, требуется время, чтобы понять, что с ним на самом деле произошло и как ему получить необходимую помощь. Ни я, ни кто-либо из моих знакомых не могут ответить на все вопросы. Но ясно одно: Таннер Грин сильно напуган.

— Напуган? — с недоверием повторила Джесси.

Диллон улыбнулся:

— Да, он боится принять свою смерть. И похоже, доверяет только вам.

— А почему он решил, что я достойна доверия? — спросила Джесси.

Диллон рассмеялся ее вопросу. Джесси даже не улыбнулась.

— Трудно сказать, — ответил он. — Однако вы можете помочь мне установить с ним контакт, а когда это произойдет, я попытаюсь сделать что-нибудь для него. И если он получит необходимую помощь, никого больше не будет преследовать.

— Хотите, чтобы я познакомила вас с призраком? — скептически заметила она.

Диллон грустно улыбнулся:

— Что-то вроде того, но боюсь, что это непросто. Он должен приблизиться к вам и понять, что вы мне доверяете. Главное, не спугнуть его. В конце концов он тоже доверится мне и позволит, чтобы ему помогли.

— В конце концов? — с тревогой спросила Джесси.

— Послушайте, он не хочет причинить вам вред, — попробовал успокоиться Диллон.

— Возможно, — согласилась Джесси. — А вдруг он появится, когда я буду сидеть за рулем автомобиля? Он понимает, что я могу врезаться в стену или сбить пешехода?

— Призраки, как и люди, не всегда мыслят рационально, — заметил Диллон и сменил тему разговора. — Хотите еще? — спросил он, указывая на ее опустевшую бутылку пива.

Джесси кивнула.

Когда Диллон снова отправился на кухню, Джесси встала и последовала за ним. Клэнси пошла с ними и уселась у ее ног, когда она расположилась на стуле за кухонным столом.

— А вы всегда видели призраков? — спросила Джесси.

Диллон улыбнулся и покачал головой.

— Я вырос в резервации паиутов неподалеку отсюда, и я был весьма задиристым ребенком. Моя мать, медсестра по образованию, работала на правительство и занималась вакцинацией детей. Они с отцом встретились и полюбили друг друга — пара мечтателей, которые обожали весь мир. Я был еще ребенком, когда они перебрались на военную базу — мой отец вступил в армию, и их отправили в Северную Каролину. Тогда и начались первые неприятности. Иногда дети бывают очень жестокими. В раннем возрасте это не так заметно. Они еще не умеют отличать индейцев от китайцев, черных от инуитов. Для них разный цвет кожи такое же нормальное явление, как различный цвет волос, но, когда они становятся старше, все меняется... Поэтому в подростковом возрасте у меня начались проблемы. Ничего серьезного, потому что я не хотел огорчать родителей. Затем они погибли — маленький самолет, в котором они летели, потерпел крушение. Тогда я словно с цепи сорвался. После похорон — их погребли здесь, в Неваде, потому что они любили эти места, — я пошел в бар, сильно напился и подрался со здоровым белым парнем только потому, что он был блондином. — Диллон криво усмехнулся. — Вы ведь лакота, верно? У наших племен много общих мифов и верований. Вы слышали историю о деве в белых одеждах, о великом белом бизоне и о чудесах, которые происходят с теми, кто их видел? Так вот я видел ту девушку. Она была на похоронах. Сначала я думал, что у меня начались галлюцинации из-за потрясения, вызванного гибелью родителей. Но затем в баре, сразу после того, как я ввязался в драку и тот мужчина хотел уже разбить мне лицо, она встала между нами. И заговорила со мной. Я до сих пор слышу ее слова. «Нет. Это не твой путь. Ты должен стать сильнее. Боль не должна причинять еще большие страдания. Ты должен смириться ради них и ради себя». Кажется, в тот момент друзья оттащили меня в сторону, извинились за мое поведение, сказав тому парню, что у меня недавно умерли родители. Но с того дня... я начал видеть... людей. Призраков. И я встретил Адама.

— Адама Харрисона, — тихо сказала Джесси.

Он кивнул.

— У Адама был сын, Джош, которого он очень любил. Джош умер, но по-прежнему оставался с Адамом и пытался помочь ему, даже когда Адам не мог его видеть. Адам стал собирать единомышленников, чтобы вместе заниматься расследованием дел, связанных с паранормальными явлениями. Он верил, что есть люди, которые способны видеть призраков и разговаривать с ними, хотя сам не занимался этим уже много лет. В отличие от нас он не видит призраков, но научился чувствовать их присутствие, а иногда даже понимает, что они хотят. Мои предки назвали людей, обладающих подобной способностью — которую я долгое время считал проявлением безумия, — идущими в ночи. Это означает, что ты можешь заглянуть в другое измерение. На мой взгляд, это не такое уж плохое умение. Поначалу оно вызывает страх. Но затем ты все осмысливаешь и успокаиваешься.

— Успокаиваешься? Даже если знаешь, что в любой момент можешь увидеть призраков? — спросила Джесси.

Она не помнила, как Диллон подошел к столу, прислонился к нему и взял ее за руки, но ей нравились его прикосновения. Как будто вместе с ними он делился с ней своим теплом и энергией, придавал ей силы.

Диллон еще раз крепко сжал ее руки, а затем отпустил их, отвернулся и открыл духовку. Он взял прихватки и вытащил покрытый фольгой противень с лазаньей и опустил его на подставку на столе. Наконец он посмотрел на Джесси.

— Я рад стать идущим в ночи, — сказал Диллон, — это означает, что существует и другой мир, помимо того, в котором мы живем. Есть какое-то высшее бытие, квинтэссенция всего того, чем мы являлись при жизни. — Он улыбнулся и пожал плечами. — Моя мама была католичкой, и это оказало большое влияние на мое понимание религии. Я думаю, что существует некая высшая сила и не важно, как ты ее называешь и как ей поклоняешься. Я считаю, что самое главное предназначение человека на земле — это научиться помогать другим людям. Если на небесах и существует рай, или великая прерия, то я знаю, что мои родители теперь там. И меня это утешает.

Джесси снова посмотрела на него. «Как это замечательно, когда ты можешь верить», — подумала она про себя.

— Не хотите накрыть стол? — спросил Диллон.

— Конечно.

Диллон уже стоял у холодильника, он собирался делать салат. Джесси спрыгнула со стула и стала вытаскивать тарелки из шкафа, на который он указал. Она нашла столовое серебро, салфетки и стаканы, а затем накрыла в общей комнате стол, который стоял у окна с видом на внутренний дворик.

— У вас очень уютный дом, — сказала Джесси.

— Спасибо. Мне здесь нравится.

— Наверное, охотникам за привидениями хорошо живется, — сказала она, стараясь держаться легко и непринужденно. Но тут же пожалела о своих словах. — Простите, это бестактно, и меня это совершенно не касается.

— Нам платят так же, как и обычным детективам, но на жизнь вполне хватает. Адам заключает контракты, а затем приглашает кого-то из нас. Но мы можем отказаться от работы, если нас что-то смущает.

— Эмил Лэндон не похож на человека, с которым вы захотели бы работать, — выпалила Джесси и лишь потом поняла, каким неделикатным было ее замечание.

Диллон лишь засмеялся:

— Если честно, то я ненавижу этого ублюдка.

— Почему же вы согласились работать на него?

Он пожал плечами:

— Адам очень хотел, чтобы я взялся за это дело. Вероятно, у него была на то своя причина. Теперь, даже если Лэндон уволит меня, все равно доведу расследование до конца. Я мало знал Таннера Грина и еще меньше Руди Йорбу, но они заслужили справедливости. Я не хочу, чтобы смерть Йорбы считали несчастным случаем. Ведь он был убит.

— Вы не можете винить себя за его гибель, — сказала Джесси.

Щеки Диллона слегка побелели, и Джесси поняла, что тронула его больное место. Она тут же пожалела о своих словах.

— Возможно, он гораздо раньше стал мишенью для убийцы. Я не знаю. Поэтому мне так важно раскрыть это убийство.

Диллон доделал салат и налил чая со льдом. За обедом беседа текла медленно. Джесси задавала вопросы, Диллон отвечал на них, затем он расспросил Джесси о ее жизни.

«Мне так легко с ним», — подумала Джесси, поймав себя на мысли, что рассказала ему обо всех своих коллегах по работе, о Тимоти, даже о пожилой миссис Тиздейл и о других людях в доме престарелых, которые так скрашивали жизнь ее дедушки.

Джесси не ожидала, что лазанья окажется такой вкусной, да и салат был свежим и очень приятным на вкус. К концу обеда она чувствовала себя так, словно была знакома с Диллоном целую вечность.

Ей не хотелось уходить.

Но когда тарелки были вымыты, Клэнси накормлена и они сели пить кофе у бассейна, Джесси решила сказать Диллону, что больше не может злоупотреблять его гостеприимством.

— Мне пора домой.

— У вас есть домашний любимец? — спросил Диллон.

— Кто? Нет. — Она покачала головой.

— Почему же вы так спешите? — спросил Диллон.

— Хотя бы потому, что моя машина все еще находится у полицейского участка, — сказала она.

— У меня там работают знакомые. С ней ничего не случится, — сказал он. — Послушайте, сегодня вы пережили сильнейшее потрясение. Вы можете переночевать здесь. В доме есть комната для гостей, компьютер и все, что может вам понадобиться.

— Мне не стоит здесь оставаться. Это неправильно.

— Кто знает, что правильно, а что нет? — спросил он. — Вы боитесь того, что могут подумать люди? Или переживаете за своего дедушку?

— Нет, с Тимоти все хорошо. Он почти все время проводит в доме престарелых. Иногда я забираю его на выходные, а той ночью мне пришлось забрать его к себе, потому что я боялась, как бы его не выставили. Я ведь не каждый день выигрываю большие деньги. Нет, я не против азартных игр. Иногда это весьма забавно, главное, не увлекаться. Но... — Она замолчала и посмотрела на Диллона. — Кажется, я слишком много болтаю.

— Болтайте, я не против. И все же я думаю, что вам следует остаться.

— Вы хотите использовать меня как наживку? — спросила она. — Вы пытаетесь выманить призрака?

— А разве вы не хотите от него избавиться?

Джесси рассмеялась.

Диллон встал.

— Пойдемте, я покажу вам комнату для гостей. Джесси поняла, что он говорил серьезно.

Значит, его интересовало отнюдь не ее тело, и это открытие даже немного разочаровало девушку. Диллон отвел Джесси в комнату для гостей, она была отделана в розово-лиловых и песочных тонах, соответствующих светлой цветовой гамме всего дома. В комнате была отдельная ванная. И большой новый телевизор.

Диллон дал ей футболку и мешковатые брюки вместо пижамы. Она поблагодарила его. Впервые за последние дни ей не было страшно.

В тот момент она была даже готова к встрече с призраком.

Диллон оставил ее, сославшись на то, что ему нужно проверить кое-какую информацию в Интернете. Джесси приняла душ и переоделась. Она поймала себя на мысли, что ей было приятно надеть одежду Диллона, как будто он сам дотрагивался до ее тела, и это привело ее в смятение.

Зазвонил сотовый телефон, и Джесси вздрогнула от неожиданности. Она быстро вытащила его из сумочки и ответила. Звонила Сандра.

— С тобой все хорошо? Почему ты мне не позвонила? Я так ждала твоего звонка, — возмутилась она.

— Разве я обещала позвонить тебе?

— Нет. Но я за тебя очень переживаю. Все хорошо?

— Все замечательно. Спасибо за заботу, Сандра.

— Ты сейчас сидишь дома? Ты закрыла дверь на замок?

— Все хорошо, — повторила Джесси, на мгновение замолчала, а затем добавила: — Но я сейчас у Диллона Вульфа.

Сандра закричала так громко, что Джесси поморщилась.

— Где?!

— Успокойся. Это не свидание, — сказала Джесси. — Между нами ничего не было.

— Ты в его доме, но его самого там нет?

— Нет, он здесь. Он в другой комнате, за компьютером.

— Я хочу знать подробности. Надеюсь, ты меня понимаешь. — Джесси услышала вдалеке голос Рэджи, затем девочка, так же как и мать, испустила восторженный вопль.

— Что случилось? — спросила Джесси.

— Рэджи тоже хочет знать подробности. Я ничего ей не скажу, но сама не успокоюсь, пока все не узнаю.

— Мне тебе нечего рассказать, — твердо ответила Джесси. — А теперь я пойду спать. И знаешь, Сандра...

— Что?

— Спасибо, что позвонила.

— Не за что, детка. Теперь я буду звонить тебе постоянно.

Улыбнувшись, Джесси закрыла крышку телефона. Жизнь была не так уж и плоха. У нее отличные друзья, и она больше не будет бояться. По крайней мере, в эту ночь, пока за соседней дверью был Диллон Вульф.

Время для вечерних звонков было не самое подходящее, но Диллон знал доктора Дуга Тарлтона, одного из лучших патологоанатомов Лас-Вегаса, уже много лет. Дуг либо отвечал на телефонный звонок сразу, либо вообще не брал трубку. Если он смотрел на телефонный номер звонившего и личность этого человека не вызывала у него интереса, он не подходил к телефону. Если же он спал, то дозвониться до него можно было только по номеру экстренного вызова.

Дуг ответил после второго звонка.

— Диллон Вульф, — сказал он, даже не поздоровавшись, — я все ждал, когда же ты мне позвонишь.

— Понимаешь, я пытался получить информацию через официальные каналы, — признался Диллон.

Дуг рассмеялся:

— Ты имеешь в виду Джерри Чивера? Он хороший полицейский, но с заскоками. К тому же, в отличие от большинства людей, он недолюбливает компанию «Расследования Харрисона».

— Да, он ведет себя так, словно у него заноза в одном месте, — согласился Диллон. — Возможно, это и не его вина. Может, его сильно обижали в детстве. Но как бы там ни было, я пытался наладить связь с официальными органами и получить через них информацию. Однако теперь мне кажется, что лучше получить сведения из первых рук. Кстати, где ты сейчас?

— В морге.

— Неужели?

— Да, я как раз заканчивал, когда принесли отчет о том парне, которого сбили на дороге. Я, конечно, понимаю, труп он и есть труп, но этот человек получил такие повреждения... Слава богу, что при ударе ему сломало шею и смерть была мгновенной... У него переломаны ребра и все кости в области груди и таза. Только я прочитал отчет — а он был длинным, как целый роман, мне доставили данные токсикологической экспертизы по Таннеру Грину. Этот человек был под кайфом.

— Под кайфом? Хочешь сказать, он принял наркотик.

— Да, ЛСД. Тоже мне телохранитель, накачался, как последний наркоман.

— Он же был не на работе, — заметил Диллон. — У тебя есть еще что-нибудь?

— Он вряд ли дожил бы до пятидесяти. Его печень была в ужасном состоянии, и, судя по уровню холестерина в крови, складывается впечатление, что он ел мясо на завтрак, обед и ужин. К тому же у него были проблемы с весом. Причиной смерти, скорее всего, стало ранение в легкое. Он захлебнулся собственной кровью.

Диллон вспомнил, что в лимузине не было никаких следов крови.

— Подобное ранение должно вызвать сильное кровотечение?

— Удар был нанесен один раз, но с достаточной силой. Нож вошел в спину, миновал кости и проник прямо в легкое. Внешняя кровопотеря была незначительной, из раны на спине вытекло совсем немного крови, но при падении нож немного сдвинулся, кровь хлынула сильнее, пропитала рубашку и запачкала стол. Думаю, женщина, на которую он упал, тоже была забрызгана кровью. Однако Грин мог и не оставить после себя кровавых следов, потому что до падения почти вся кровь оставалась в его легких. Вначале нож служил своего рода пробкой, сводя кровопотерю к минимуму.

— Спасибо, Дуг. Я признателен тебе за помощь.

— Не стоит благодарности, это моя работа. Но тебе все это не кажется странным? Даже несмотря на то, что Таннер Грин не был ангелом. Тем не менее, я рад, что этим занимаешься ты, в противном случае им понадобилась бы целая армия следователей, чтобы найти убийцу. — Дуг на мгновение замолчал. — Ты думаешь, что его смерть связана с каким-то более серьезным преступлением?

— Думаю, да. Мне кажется, что обе смерти связаны, — сказал Диллон.

— Убийство и смерть в дорожном происшествии? — спросил Дуг.

— Нет, в обоих случаях было совершено убийство, — сказал Диллон, затем поблагодарил друга и повесил трубку.

Он решил, что следующим утром обязательно наведается в морг.

Джесси не сразу смогла уснуть, и не потому, что ей было страшно. Напротив, впервые после убийства Таннера Грина она не испытывала страха, и от этого у нее даже слегка кружилась голова.

Комната была очень уютной, а Диллон находился неподалеку.

Джесси включила телевизор и стала листать журналы, прочитала статью о том, как разные политики предлагали улучшить жизнь в стране.

Наконец, она уснула. И ей приснился сон.

Он не был повторением ночных кошмаров, которые преследовали ее. Джесси не снились мертвецы, кладбища и люди, которые, казалось, явились из далекого прошлого. Той ночью ее сны были эротическими и такими чувственными, что ее лицо заливалось краской. И вместе с тем ей было так хорошо, что не хотелось просыпаться, хоть она и понимала, что это всего лишь сон. Диллон был главным героем ее сна, они больше не испытывали неловкости в общении друг с другом. Джесси не знала, где они находятся и почему оказались здесь, но внезапно они слились в страстных объятиях, и она почувствовала его сильное, волнующее тело. Ей казалось, что они давно знали друг друга и всегда были вместе. Она чувствовала его страстные поцелуи, его губы и язык нежно скользили по ее коже. Она видела его лицо, а прикосновения его горячего тела обжигали ее кожу...

Внезапно она проснулась, и ею овладела паника. Но когда Джесси села и осмотрелась, она поняла, что в комнате больше никого нет. И никакого Таннера Грина.

Кто-то тихо и настойчиво постучал в ее дверь.

— Да? — быстро сказала она, сражаясь со страхом, который был готов поглотить ее.

Дверь открылась, и на пороге появился Диллон. В коридоре горел свет, и она отчетливо видела его силуэт.

— С вами все хорошо? — спросил он.

Джесси смутилась и попыталась придумать подходящий ответ.

«Да, все отлично. Я спала, и мне снилось, что мы с вами занимаемся любовью. Но не волнуйтесь, это лишь жалкие фантазии женщины, у которой давно не было сексуальной жизни».

— Все отлично, — сказала она и больше ничего не добавила.

— Но вы кричали, — заметил Диллон.

— Правда?

— Да.

— Боже. Извините. Все хорошо. Честно. Мне уже... давно не было так хорошо. Я не хотела разбудить вас.

— Все нормально. У меня очень чуткий сон. Спокойной ночи, — сказал он и стал закрывать дверь.

— Подождите!

Диллон замер.

Джесси тоже, — она не знала, что делать дальше.

В воздухе повисла долгая, напряженная пауза, как будто в следующее мгновение должна была решиться их судьба. Она приподнялась на кровати и решила предложить Диллону выпить чаю. Поговорить. Пойти в гостиную, на кухню или просто взять собаку и погулять...

— Пожалуйста, не уходите, — сказала она ему.

Диллон постоял немного у двери, затем медленно вошел в комнату. На нем был халат, как показалось Джесси, надетый на голое тело. Когда он заговорил с ней, его взгляд был спокойным, а голос низким:

— Вы же знаете, что вам здесь нечего бояться. Я нахожусь в комнате напротив. Просто крикните, и я приду.

— Я знаю, — сказала Джесси. — И я не боюсь.

А затем самый замечательный мужчина на свете протянул руку и погладил ее по волосам.

— Верно, — сказал он и улыбнулся обаятельной улыбкой.

— Верно, — повторила она эхом.

— Может, посмотрим какой-нибудь фильм? — предложил он.

— Можно. Но сейчас я хочу другого, — сказала она.

Диллон снова улыбнулся ей. Когда он дотронулся до нее, Джесси невольно вздрогнула, словно ее ударило током. Она едва не вскрикнула от страха — ее мечты стали реальностью, и его прикосновения оказались куда более волнующими, чем все ее самые смелые фантазии. Он присел на кровать рядом с ней, его пальцы погрузились в ее волосы, его губы — уверенные, твердые и чувственные, прикоснулись к ее коже, пробуждая в ней непреодолимое желание. Джесси показалось, что теперь они как будто стали единым целым, она легко поборола нерешительность и обняла его, с наслаждением ощутив его сильное мускулистое тело и гладкую горячую кожу под тонкой тканью халата. Страсть переполняла их обоих, но они старались растянуть эти сладкие мгновения и лучше узнать друг друга.

Их первый поцелуй, казалось, длился целую вечность, но она была подобна чуду, где каждое движение дарило яркое, невыразимое наслаждение, от которого их тела извивались и снова прижимались друг к другу, а нежные прикосновения рук открывали все новые источники удовольствия. Диллон быстро скинул халат, его обнаженная кожа дотронулась до ее плоти, все разжигая в ней неистовый пожар. Его тело, мускулистое и поджарое, покрытое гладкой медного цвета кожей, было горячим, подобно раскаленному металлу. Его руки — сильные и надежные, как и он сам, — дарили чувство уверенности и пробуждали дикие инстинкты. Их тела сплелись, пальцы Диллона ласкали ее лицо, гладили шею. Его поцелуи обжигали даже через хлопковую ткань рубашки, которую он ей дал, и Джесси не помнила, кто и когда, наконец, сорвал ее, позволив его языку, словно лучику солнечного света, скользить по ее груди и животу.

Джесси наслаждалась волшебными объятиями и сильным, напряженным телом Диллона, испытывая неистовое желание дотронуться до него, попробовать его на вкус. Она гладила пальцами его волосы, плечи, все его тело. Ее губы изучали его тело — сначала это было лишь легкое прикосновение, прелюдия к более смелому исследованию. Затем она подняла голову, и губы их снова слились в страстном поцелуе.

Наконец, Джесси легла на спину, глядя в его бездонные черные глаза, в которых отражались древняя мудрость и юношеская жизнерадостность, он смотрел на нее с желанием и безумной страстью. Она вскрикнула, когда он проник между ее бедер, медленно и уверенно наполняя ее всю, доводя до немыслимого исступления. Внутри нее полыхал настоящий костер, адское пламя. Она вцепилась и него, выгибаясь в такт каждому его движению и наслаждаясь каждым вскриком, дрожа от возбуждения, захлестнувшего ее подобно буре. Она оцарапала ногтями его спину и вдруг почувствовала, как руки Диллона стиснули ее ягодицы и прижали к себе в момент наивысшего напряжения. Но на самом краю пропасти он отступил и зaмедлил темп, а затем опять заставил ее воспарить под облаками. Он то начинал двигаться быстрее, то останавливался, пока не довел ее до безумия. Ее пальцы яростно чертили линии на его спине, а губы ласкали его шею, требовательно и жадно. И вот она испытала долгожданную разрядку. Это были мгновения неистовства и дикой разнузданности, она дрожала в его руках, ее влажная кожа трепетала под ним, и весь мир вокруг как будто раскололся на части. Постепенно она стала возвращаться к реальности.

Потому что это был не сон. Все случилось на самом деле.

Он крепко прижимал ее к себе, волны дрожи все еще пробегали по его телу. Диллон оказался заботливым любовником, он перекатился на бок, чтобы не придавливать Джесси своим телом, но не разжал объятий, заставляя ее почувствовать, что она по-прежнему оставалась для него самым важным и желанным человеком на свете. Лежа рядом с ним, она все еще судорожно хватала ртом воздух, лунный свет играл на их телах, и постепенно чувство робости и неуверенности, которые часто преследовали Джесси, когда она не была на сцене, вернулись к ней. Она знала, что рано или поздно им придется пошевелиться, заговорить друг с другом. Секс — это секс, и они не открыли ничего нового, ничего такого, что могло бы изменить мир, и не важно, какие чувства оба пережили в те мгновения. И все же эта ночь была для нее необычной и Джесси надеялась, что Диллон занялся с ней любовью не для того, чтобы успокоить ее, и не поддавшись минутному порыву.

Сначала он молчал и продолжал целовать ее шею, и сердце Джесси бешено колотилось. Наконец, он прошептал:

— Мне остаться? Я не хочу уходить.

Она положила руку на его ладонь, которая покоилась на ее животе, и переплела свои пальцы с его пальцами. Джесси пожалела о том, что не может заглянуть в эбеновую глубину его глаз, но в то же самое время радовалась, что темнота скрывала ее собственный испуганный взгляд.

— Пожалуйста, — с трудом пролепетала она, не в силах придумать другого ответа.

Она сказала это так, словно согласилась положить сахар в свою чашку с кофе.

Но Диллон и не собирался уходить, его руки еще крепче обняли Джесси, а губы снова прикоснулись к ее шее.

Она ненадолго задремала, а когда проснулась, снова почувствовала напряжение в его теле. Они опять занялись любовью. Но если в первый раз это напоминало яростную схватку, то теперь они любили друг друга медленно и расслабленно, но вместе с тем страстно и чувственно.

Затем Джесси долго лежала неподвижно — ей не хотелось шевелиться. Руки Диллона обнимали ее, и она, наконец, уснула. Ей снова приснился кошмар.

Она опять бежала по старому кладбищу с деревянными крестами и могилами, окруженными камнями. Дул легкий, теплый ветерок, и светило солнце, но затем оно померкло. За ней снова кто-то шел. Какие-то люди преследовали ее.

Охотились за ней.

Они хотели убить ее, и Джесси побежала, спотыкаясь о камни. Она пробиралась через полынь, которая трепетала на ветру так сильно, словно приближалась буря. Шаги позади нее становились все громче. Вдруг впереди Джесси увидела свет, и на его фоне возник мужской силуэт.

Это был Диллон.

Она подошла к нему, солнце снова взошло, а ее преследователи исчезли, растворились во мраке позади нее, потому что Диллон помог ей обрести силу и желание бороться.

Джесси медленно открыла глаза. Наступило утро, и мягкие лучи пробивались сквозь шторы.

Она была не одна. И теперь была рада этому.

Диллон неподвижно лежал рядом и обнимал ее, но Джесси увидела, что он уже проснулся. Она повернулась к нему и заметила, что его глаза улыбались. В его взгляде было столько доброты и внутренней силы, что ее сердце забилось быстрее. Было в нем нечто такое, от чего ее бросало в жар, и, когда он улыбнулся ей, Джесси почувствовала, как легкая дрожь пробежала по ее телу. Она поняла, что безумно хочет его — его взглядов, прикосновений, всего его без остатка. И она хотела, чтобы он оставался с ней не только на одну ночь. Долгое время она, как обиженный ребенок, избегала серьезных отношений. Она считала своим долгом оберегать Тимоти ото всех, кто может выразить к нему неуместную жалость или посмеяться над ней, за то, что она была так предана своему дедушке. Пускай она не говорила об этом с Диллоном, но она была уверена, что он поймет, в каком состоянии находится Тимоти, проявит уважение к старику и никогда не упрекнет ее за то, что она заботится о своем дедушке, который воспитал ее.

— Доброе утро, — тихо сказал он. — Ты хорошо спала?

Она кивнула.

— Никаких кошмаров?

— Мне приснился страшный сон, но там был ты, — мрачно сказала она.

— Отлично, — сухо пробормотал он.

Она рассмеялась.

— Нет, у тебя там была положительная роль, — заверила его Джесси. — Я убегала от людей, которые хотели убить меня, а потом увидела тебя.

— Надеюсь, я тебя спас? — спросил Диллон.

— Ты сделал нечто большее.

— Правда?

— Ты дал мне силы, и они, когда поняли, что больше не смогут напугать меня, исчезли.

— Рад слышать об этом, — сказал он и сел с хмурым видом. — Но иногда страх бывает полезен. Он оберегает тебя от опасности.

— Я боялась призрака, — сказала она мягко. — А ты говоришь, что ему нужна моя помощь.

— Но кто-то же превратил Таннера Грина в призрака, — сказал он. — И кто-то убил Руди Йорбу. Этот человек все еще жив, так что разумнее опасаться его и того, что он способен сделать.

Джесси внимательно посмотрела на Диллона и неожиданно поняла всю важность того, что произошло между ними, того, что они друг другу сказали, и того, что еще не было сказано.

— Индиго, — вдруг проговорила она.

Джесси была потрясена реакцией Диллона. Это было всего лишь название цвета, которое перед смертью прошептал ей Таннер Грин. Для нее это слово ровным счетом ничего не значило, и она не думала, что оно может оказаться таким важным.

— Что? — резко спросил он.

— Индиго. Вот что сказал мне Таннер Грин перед смертью. Извини. Я доверяю тебе, и если бы он сказал что-нибудь еще, то обязательно сообщила тебе об этом. Но он произнес одно-единственное слово. Индиго. Просто название цвета.

Диллон поднялся, она видела лишь мышцы на его спине. Он стоял в лучах солнца — высокий и сильный.

— Это не только цвет, — не оборачиваясь, сказал он.

— Правда?

— Это название одного местечка в Неваде.

— Никогда не слышала о нем. А что там?

Диллон повернулся к ней, его взгляд был мрачным и тревожным.

— Это город-призрак.