Глава 27
— Скажи, я тебя просил когда-нибудь о чем-нибудь? — спросил Ричи, равномерно дыша и работая педалями на своем тренажере. Сегодня он почему-то не надел наушники от айпода, хотя это было в его правилах. Он хотел меня убедить присоединиться к еженедельной игре в покер.
Я сделал вид, что не слышу.
— Майкл! — Еще одна попытка.
Я посмотрел в его сторону.
— Ответ на твой вопрос: да, просил. А правда в том, что ты регулярно просишь меня сделать не одно, так другое.
— Ты же любил играть в покер.
— Был молод и глуп.
— Изменился, значит? — Он поднял густую бровь.
Я вздохнул. Ричи хотел, чтобы я заменил Билла, потому что тот недавно стал отцом двойняшек. Билл занял мое место два года назад, но сейчас, в силу семейных обстоятельств, не мог составить компанию.
Ричи был прав. Я действительно находил удовольствие в игре и в обществе друзей. Раз в неделю мы забывали все свои дела, заботы и все, что связано с пациентами, налогами, медицинскими страховками. Просто один вечер в неделю беззаботно проводили время и наслаждались игрой и обществом друг друга.
Не хочу хвастать, но я хорошо играю. Впрочем, меня больше радовал не выигрыш, а приятный вечер и нашей веселой компании, удовольствие от игры.
Может быть, я не достиг уровня мастерства для спортивных соревнований, но постоянно выигрывал и испытывал мимолетное чувство превосходства. Патрик, Стив и Ричи, конечно, говорили, что мне просто везет.
Игра и компания потеряли для меня прелесть, когда мы узнали о диагнозе Ханны. Я не считал себя вправе оставлять ее одну даже на один вечер. Поскольку болезнь не определялась, пока не достигла четвертой степени, я знал, какая тяжелая борьба нам предстоит. Ханна тоже знала, поэтому не протестовала, когда я прекратил игру в покер.
Не могу сказать, что мне было легко лишиться еженедельных встреч с друзьями за карточным столом. Это были настоящие друзья, они знали меня лучше, чем кто-либо. По-другому, не как Ханна или мои родители. Почему я не вернулся к ним? Ну, во-первых, Ричи нашел мне замену в лице Билла, и казалось несправедливым по отношению к нему явиться через год и сказать, что теперь снова буду играть я, а Билл может уходить. Но мы могли играть и впятером. Ричи неоднократно приглашал меня, но я всегда отклонял предложение. Мне не хотелось играть. После нескольких попыток Ричи прекратил меня звать. До сегодняшнего утра.
— Придешь? — спросил он. — Ты нам нужен, старик.
— Не знаю.
Прежнее равнодушие и желание, чтобы меня оставили в покое, вновь овладели мной. Толком я не смог бы объяснить даже самому себе, почему избегаю того, что когда-то доставляло мне такое удовольствие.
— Когда ты будешь знать? — настаивал Ричи.
Это напоминало разговор двух школьников.
— Скоро.
— Позвони мне до двух, иначе я найду кого-нибудь другого.
Ричи был расстроен и рассержен, это было необычное для него состояние. Он и Ханна обладали легким характером, не любили сердиться, видимо, мой отказ его удручал. Если бы я сам знал, почему так упрямо стою на своем, я бы ему сказал.
Придя в офис, я первым делом взглянул на стену, у которой обычно работала Мэйси. Она не появлялась еще после перерыва, связанного с несчастным случаем, видимо, не позволяло самочувствие. Я пару раз через Харви проверял, как она. Он говорил, что она встает и двигается по дому, но все еще испытывает боль и несчастна.
— Когда придет Мэйси? — спросила Линда.
— Откуда я знаю, — огрызнулся я.
Она широко раскрыла глаза и удивленно на меня посмотрела.
— Не вижу причин для твоей грубости. — Она недовольно поджала губы.
— Прости меня, — поспешно извинился я. Еще не хватало испортить с Линдой отношения. — Я давно ей не звонил. Но еще в первый день, когда все случилось, сказал, чтобы она не спешила приходить. Закончит, когда сможет.
— Ты имеешь в виду, что не говорил с ней с того дня, как она попала в аварию?
— Нет. По крайней мере, с субботы.
Моим источником сведений был ее сварливый сосед, которому, казалось, доставлял огромное удовольствие мой интерес к Мэйси.
— Сегодня уже среда — я думала, она придет, — пробормотала Линда и, покачав головой, подарила мне взгляд, каким смотрела моя мать в детстве, показывая, что она мной недовольна.
Я самонадеянно решил, что Мэйси сразу прибежит заканчивать работу. Я скучал без нее, хотя только сейчас признался себе в этом.
— Вернется, как только поправится, — заверил я Линду.
— Кстати, звонил доктор О'Мэлли, — сказала Линда, — оставила на твоем столе его сообщение.
— Спасибо.
В кабинете я сел за стол и взял розовый листочек с сообщением. Но в этот момент думал не о Патрике, все мои мысли устремились к Мэйси. Игнорировать этот факт было невозможно.
Вдруг неожиданно для себя я схватил трубку и позвонил Харви. За последние четыре дня я уже разговаривал с ним дважды, и оба раза он был этим недоволен. Что, впрочем, не остановило меня позвонить в третий раз. Мне необходимо было знать, как Мэйси себя чувствует, но действовал я не напрямую, а опять через Харви.
— Слушаю, — раздался в трубке резкий хриплый голос старика.
— Это доктор Эверетт.
— Я слышу, кто это, — грубо ответил он.
— Звоню узнать, как там Мэйси.
— Так почему не побеспокоить ее саму вместо меня? Я ей не нянька.
— Я понял. — Я стиснул зубы, но продолжал: — Но вы ее сосед и ее друг.
— А у меня был выбор?
— Она поправляется?
Он помолчал.
— Не уверен.
— Почему?
Наверное, он вновь испытывал сильную боль. Я хотел ему помочь, но этот упрямый старый осел отказался.
— Я не слежу за ней постоянно.
Я начал беспокоиться.
— Но вы видели ее последние двадцать четыре часа?
— Ну да… видел, — пробормотал он неохотно.
— Как она выглядела?
— Нормально, по-моему. Сине-черного цвета. Немного подпрыгивает, но, кажется, уже поменьше. Не понимаю, почему вы меня допрашиваете, когда у нее есть свой телефон.
— Наверное, потому, что вы мне скажете правду.
И хотя в этом была часть истины, основной причины я не мог ему назвать. Я знал — стоит позвонить Мэйси, и я тут же найду предлог для того, чтобы приехать. А оказавшись у нее, я кончу тем, что снова ее поцелую. Этого не должно повториться.
— Потому что вы в нее втюрились.
Я не стал спорить с Харви.
— Если ей что-нибудь понадобится, дайте мне знать.
— Ей ничего не надо, а если бы и понадобилось, то я не стал бы вам звонить. — И он повесил трубку.
Я сидел, обдумывая разговор с ним, и согласился про себя, что старик прав — надо позвонить самой Мэйси, хотя мне и не хотелось этого делать. Причины моего нежелания были слишком сложными, чтобы объяснять кому бы то ни было, особенно больному старику, который, кажется, все больше меня недолюбливал.
Следующий мой звонок был Патрику, моему партнеру и другу, члену группы игры в покер. Меня ждал пациент, но разговор с Патриком займет не больше минуты.
— Получил твое послание.
— Так ты придешь сегодня играть?
— Пока не решил.
— Да что с тобой, Майкл? Ты боишься, что Ханна не одобрила бы твоего желания развлечься?
У меня перехватило дыхание.
— Мне надо идти.
— Слушай, — продолжал Патрик, — ты должен быть с нами сегодня вечером. Извинения не принимаются. Ты понял?
— Ладно, ладно.
Он отсоединился. Кажется, Ричи и Патрик одинаково относились к моему затворничеству. Они не могли меня понять.
В полдень я сообщил Ричи, что буду сегодня у него в шесть тридцать. Кажется, он был доволен. Я все больше приходил к мысли, что мне надо вновь бывать с друзьями. Как в старые времена, когда мы смеялись, обменивались анекдотами, заказывали пиццу, пили пиво. Потом играли в карты, пока не кончались четвертаки; часто я уходил, звеня полными карманами мелочи.
Я пришел на пятнадцать минут раньше.
— Рад тебя видеть, — приветствовал меня Ричи.
Макс спустился из своей комнаты, мы с ним обменялись дружескими приветствиями, как обычно — хлопнули друг друга ладонью в ладонь, и он снова ушел к себе. Ричи, не спрашивая, протянул мне пиво.
— Пиццу скоро доставят.
— С анчоусами?
— Я когда-нибудь заказывал другую?
— Я знал, что ты это скажешь.
Ханна и Стеф не любили анчоусы, и, когда мы собирались вчетвером и заказывали пиццу, мы с Ричи брали для себя одну с двойной порцией анчоусов, чтобы доказать, что мы настоящие мужчины. Объясняли маленькому Максу, что рыба способствует росту волос на груди, поэтому женщины отказываются ее есть. Шутка была глупой, но всегда вызывала смех.
Патрик явился вслед за мной и, увидев меня, ухмыльнулся:
— Ты сегодня вовремя.
Стив пришел последним. Вслед за ним подъехала машина доставки пиццы. Пицца была разрезана на куски, разложена по тарелкам, и через пять минут мы уже сидели за столом и пили холодное пиво. Началась дружеская трепотня, анекдоты, и вскоре я смеялся до колик. Мне вдруг показалось, что я никогда не покидал компанию, хотя на самом деле прошло два года с тех пор, как я последний раз играл в покер. Два года. Невероятно, что я пропустил столько времени.
Мы играли до одиннадцати, выиграл Стив, и мне пришлось сделать хорошую мину, пошутив, что я потерял форму, но в следующий раз непременно отыграюсь.
Перед нашим уходом Стив торжественно объявил, широко улыбаясь:
— У меня есть сюрприз в честь возвращения Майкла.
Все выжидательно на него посмотрели.
— Серьезно? — спросил я с фальшивой улыбочкой, надеясь, что это не общий розыгрыш.
— В последнюю поездку на конференцию в Майами, — продолжал Стив, — я там купил кое-что. — Он открыл пакет из толстой бумаги и торжественно выложил оттуда четыре толстые сигары.
— Кубинские, — гордо сказал он.
— Ты уверен? — Патрик был известным скептиком.
— Попробуй сам.
— Кубинские? А они не контрабанда? — спросил я.
— Не спрашивай, брат мой, просто наслаждайся.
— Правда, Эверетт, дареному коню в зубы не смотрят, — отозвался Ричи, который уже зажал в зубах сигару.
Действительно, не все ли равно, каким образом Стив достал сигары? Аромат от сигары уже плыл по комнате. Я отломил конец, зажег сигару, закрыл глаза, затянулся и испытал истинное удовольствие.
— Если они даже и не кубинские, все равно это лучшие из сигар, которые я когда-то пробовал, — одобрил Ричи.
Мы сидели, с удовольствием дымили, хотя все четверо вообще-то были некурящими, кроме подобных случаев с сигарами два раза в год. Эта традиция сохранялась и в мое отсутствие.
— Как хорошо, что ты вернулся, — сказал Стив. Он поднял вверх сигару жестом, как будто произносил тост с лучшим виски.
— Ты уже говорил, — заметил Патрик.
— Я повторяю.
Я оглядел друзей, растроганный их теплым приемом.
— Я и сам рад, что вернулся. — Ответ был лаконичен, но совершенно искренен.
Через полчаса мы разошлись, завтра всем надо было рано вставать на работу.
В машине я включил радио и по дороге во все горло распевал старые хиты. Вернувшись домой и чувствуя приятное возбуждение, понял, что не усну. Я был счастлив.
Впервые после смерти Ханны. От давно забытого ощущения кружилась голова. Я бродил из комнаты в комнату, поставил диск Нейла Янга, которого так любила Ханна. И если бы рядом сейчас была женщина, я пригласил бы ее на танец.
И как часто бывало в последнее время, мои мысли устремились к Мэйси. Мне страстно захотелось ей позвонить. От радостного возбуждения я потерял счет времени. Меня просто распирало желание поделиться с кем-то своим настроением.
Оказывается, Мэйси была единственной, кому мне хотелось об этом рассказать. Я понимал, что пожалею об этом завтра же утром, но это уже не могло меня остановить.
Я взял трубку, уселся на диван и набрал ее номер. После четырех вызовов она ответила:
— Да?
Голос был сонный. Конечно, я ее разбудил.
Вдруг я потерял дар речи, растерялся и чуть не повесил трубку. Но взял себя в руки, такое поведение было недостойно взрослого мужчины.
— Мэйси, — хрипло проквакал я.
— Майкл, это ты?
— Боюсь, что я.
— Что-то случилось? Сейчас уже ночь.
— Я знаю.
— Это с Харви?
У меня непроизвольно вырвался смешок.
— Старик слишком упрям, чтобы умереть.
— Майкл, это не так. Подожди, пока ты узнаешь его лучше.
Я не стал спорить.
— Почему ты звонишь так поздно?
— Я счастлив.
Трудно было придумать более нелепое объяснение. И все же это была правда.
— Счастлив?
— Я играл сегодня с друзьями в покер.
— Видимо, это очень важное для тебя событие.
— Первый раз, с тех пор как… заболела Ханна.
— А… — Она произнесла так, как будто это все объясняло. — Ты хорошо провел время, так?
— Стив принес кубинские сигары.
Я закрыл глаза, и вдруг меня потрясло открытие — если бы сейчас Мэйси была рядом, я немедленно занялся с ней любовью. С Мэйси. Не с Ханной. Мэйси.
Я очнулся.
— Я не имел ничего такого в виду. — Я испугался, что произнес это вслух.
— О чем ты? О том, что курил сигары?
— Нет, о другом.
Она хихикнула, ей стало смешно.
— Сколько ты выпил?
— Не так много. Иди обратно в кровать. И забудь, что я позвонил.
— Ты действительно этого хочешь?
— Уверен.
— Уже иду. Но хочу, чтобы ты помнил утром, что звонил мне ночью.
— Почему?
— Потому что я тоже счастлива.
Я перестал улыбаться. Опасность подкралась близко, я чуть не угодил в ловушку, надо было срочно отступать.
— Завтра я приеду заканчивать роспись.
— Не надо спешить, если ты еще не очень хорошо себя чувствуешь…
— Мне было ужасно плохо сегодня вечером, но сейчас хорошо. Я рада, что ты позвонил, Майкл, увидимся завтра утром.
