Глава 25
Мэйси в любом случае должна была уйти из клиники Майкла пораньше. У нее на два часа дня была назначена запись рекламы на радио. Реклама посвящалась большой благотворительной акции, которая должна пройти в июле. Режиссер отметил, что ее голос нравится публике, звучит приятно, и чем больше рекламы она читает, тем больше слушающая аудитория привыкает к ней. Он считал, что узнаваемый голос внушает людям доверие.
Деньги за рекламу на радио, конечно, были не велики, на них она не смогла бы купить себе домик на островах Сан-Хуана, но были вполне приличными. Она осталась на ланч в клинике Майкла только потому, что ей нравилось быть в окружении персонала, она с удовольствием поболтала с ними.
Покинув клинику в двенадцать пятьдесят пять, она пошла в гараж за своим велосипедом. Ларри, охранник, обещал за ним присмотреть. Этот пожилой отставной военный был просто прелесть. Непонятно, почему все считают его таким строгим. У него было доброе сердце, и он тоже любил кошек.
— Готова ехать, Мэйси? — спросил Ларри, когда она подошла к его стойке.
— Большое вам спасибо.
— Нет проблем. Не стесняйся, обращайся, если надо, я всегда готов приглядеть за твоим великом. У меня есть местечко, куда его поместить, там надежнее, чем в Форт-Ноксе.
Она смогла улыбнуться, хотя на душе скребли кошки. Спустилась вслед за Ларри в гараж. Она знала, что он пошел сюда работать, чтобы помочь дочери оплатить учебу в колледже.
— Он меня терпеть не может.
— О ком ты, Мэйси?
— О, простите, я не заметила, что говорю вслух. Со мной такое бывает.
Привыкнув жить в обществе кошек, она часто разговаривала с ними или разговаривала сама с собой, порой даже не замечая этого.
— Конечно, я — не его тип женщины. Тем более после Ханны и всего, что произошло.
— Что ты сказала?
— О, простите, ничего особенного.
Но она никак не могла успокоиться. После того поцелуя Майкла Мэйси потеряла покой. Ей не везло в романтических отношениях. Они всегда заканчивались ничем, и в случае с Майклом она не питала особых иллюзий. Хотя тот поцелуй… Всего один, но такой волнующий, такой пронизывающий…
После она некоторое время бродила как во сне. Как будто ей снова четырнадцать, когда Томми Уайтерви поцеловал ее. Первый и последний раз. Она любила Томми со всем пылом подростка. Тот поцелуй она помнила всю жизнь, ни разу не испытывала ничего подобного, и только поцелуй Майкла вызвал в памяти прежние ощущения.
Ларри вывел велосипед, она пристегнула шлем и поехала к звукозаписывающей студии. Ехала по улицам Сиэтла, а ее мысли крутились с такой же скоростью, как колеса велосипеда.
Майкл ясно дал понять, что она его не интересует. Яснее, чем на доске объявлений. Она слышала его телефонный разговор с женщиной по имени Линн. Даже ее имя казалось таким изысканным и приятным на слух. Мэйси получила свое имя благодаря тому, что мать родила ее прямо во время похода в магазин. Спасибо еще, что это не случилось в «Нейман Маркус». Имя Мэйси не отличалось оригинальностью. Оно никогда не смогло бы понравиться его друзьям.
И все же тот поцелуй был удивительным. И по реакции Майкла она видела, что он поражен не меньше, чем она. Хотя потом всячески давал понять, что это случайность, о которой он теперь сожалеет.
А она — нет.
Мэйси была так расстроена, что не заметила, как доехала до студии, хотя пришлось проехать с десяток улиц. Мысли о Майкле вытеснили все остальные.
Она успела все обдумать и пришла к окончательному решению. Ему не понадобится намекать дважды. Она сделает все, что в ее силах, чтобы исчезнуть из его жизни. Он даже не вспомнит, что она была. Закончит эту проклятую роспись, уйдет, и они больше никогда не встретятся.
Запись на этот раз прошла неудачно. Мэйси забывала текст, путалась и перечитывала дважды.
Режиссер, хотя и был недоволен, даже постарался ее утешить. Когда она уходила, он дотронулся до ее плеча и сказал, что это со всеми бывает, но лучше, если к следующему разу она будет собраннее, потому что он не всегда готов быть таким снисходительным. Замечательно. Она чуть не потеряла хорошо оплачиваемую работу, и все из-за доктора Майкла Эверетта.
Мэйси села на велосипед, радуясь, что едет домой. Она не видела Харви со среды. Он избегал встреч, и надо, наконец, с ним поговорить. Мэйси, как никогда, была настроена уговорить его лечиться, не позволить ему махнуть рукой на свою жизнь. Он был единственным близким человеком в этом городе. Ее родители уехали в Нью-Мехико, а брат жил на Гавайях. И хотя Харви не был членом семьи, она его таковым считала. Если ему сказать об этом, он начнет ворчать и ругаться, но Харви был для нее и другом, и дедом в одном лице, и она любила его.
Она была уже примерно в миле от дома, когда все случилось. Позже она могла вспомнить, что почувствовала толчок сзади, и в следующий момент летела через руль и потом сильно ударилась об асфальт. На какое-то мгновение она потеряла сознание, а придя в себя, услышала визг тормозов и громкие крики. Над ней склонился какой-то мужчина и крикнул, чтобы звонили 911.
Потом сильная боль вытеснила все другие мысли, казалось, болело все тело. Вокруг нее тем временем собралась небольшая толпа, каждый считал своим долгом дать ей совет.
— Не двигайтесь, пока не приедет «скорая».
— Дышите глубже.
— Не закрывайте глаза.
Мэйси пыталась следовать советам, но это было свыше ее сил.
Послышался приближающийся вой сирены, потом в поле зрения появились двое медиков, на ее руку немедленно надели рукав от аппарата для измерения давления, шею поместили в жесткий корсет. Когда ее подняли, она увидела, что ее шлем валяется на асфальте, а вмятина на нем была такая, как будто по нему ударили кувалдой.
Она схватила медика за рукав, чтобы обратить его внимание, у нее был важный вопрос.
— Что? — Он обернулся, кажется недовольный, что она отвлекает его от дела.
— Это моя кровь на тротуаре? — Она плохо переносила вид крови.
Он кивнул.
— А мой велосипед? Он в таком же состоянии, как и шлем?
За этот велосипед она заплатила большие деньги, теперь ей трудно будет купить такой же новый.
— Боюсь, что да. Вам нельзя разговаривать.
Она закрыла глаза. Боль была такой, что ей было уже не до окружающих, и она старалась дышать глубоко, через равные интервалы. Врач скорой помощи задавал вопросы, она с трудом, но старалась отвечать, хотя все происходило как в тумане. С включенной сиреной машина двинулась к госпиталю, потом, уже в приемном покое, она вновь подверглась подробным расспросам.
Ее осмотрел дежурный врач и направил на обследование. Мэйси на каталке отвезли на рентген. Затем наложили повязки на разбитые в кровь голову, колени, руки. Казалось, не было дюйма на ее теле, который бы не пульсировал от боли.
Потом около нее собрались медики, разговор о ней шел так, как будто ее самой здесь не было. Все сходились на том, что она легко отделалась. Но она не чувствовала себя счастливой, боль была нестерпимой.
Вдруг среди голосов раздался один знакомый. Наверняка ей послышалось. Она с усилием открыла глаза.
— Майкл? — шепотом спросила она, не понимая, откуда он здесь, отказываясь верить своим глазам.
Не отвечая, он взял ее за руку и не отпускал, и Мэйси успокаивало это пожатие.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
Как он узнал, что она попала сюда?
— Ты назвала им мое имя.
— Я не могла… Правда?
— Все в порядке. Я приехал сразу после звонка из госпиталя. — Он погладил ее по голове. — Я скоро вернусь, только поговорю с дежурным врачом. Ты справишься тут без меня?
Она кивнула, не понимая, когда могла произнести его имя. Они задавали ей столько вопросов… Вероятно, это произошло еще в машине скорой помощи, когда она не оправилась от шока и плохо соображала. Когда спросили, кого известить о несчастном случае, она назвала Майкла?
Почему из всех именно его? Может быть, как своего лечащего врача? Скорее всего.
Она потеряла счет времени, сколько он отсутствовал — пятнадцать минут или два часа, — не могла определить. А когда Майкл снова появился рядом, она растерялась и не знала, что ему сказать. Ужасно, что она вытащила его с работы.
— Ты давно здесь?
— Минут пять.
— Я потеряла счет времени, наверное из-за боли.
— Скоро будет легче.
— Когда я смогу уйти отсюда? У меня дома кошки голодные и Сэмми. И Харви без меня не сможет поесть. Хотя Сэмми наполовину принадлежит Харви, но он, я имею в виду Харви, отказывается это признать. Теперь Сэмми приходит только навещать нас и поесть вечером. Он ест на крыльце — из-за Снежка.
— Я отвезу тебя домой.
У Мэйси на глазах выступили слезы благодарности.
— Мне так стыдно, что я побеспокоила тебя.
— Никакого беспокойства.
— А твое свидание?
— Я позвонил Линн. Мы отложили поход в кинотеатр на завтра.
— О… Прости меня.
— Хватит извиняться.
— Но я чувствую себя виноватой, ведь тебе так трудно было организовать это свидание с ней… Я знаю, как это важно для тебя.
Майкл приложил палец к ее губам, чтобы она замолчала.
— Остановись, хватит.
— Я не знаю, как получилось, что я назвала тебя, — пробормотала она из-под его пальца, — наверное, снова говорила сама с собой.
Он странно взглянул на нее.
— Можешь не объяснять.
Поездка домой была нелегкой для Мэйси. По дороге Майкл рассказал, что показал рентген. Главный удар пришелся на голову. Переломов не было. Несколько серьезных ушибов, ран, кое-где пришлось наложить швы. Основная опасность в таких случаях — сотрясение мозга. Ей надо позвать кого-то, чтобы около нее подежурили сегодня ночью.
— Я позвоню кому-нибудь из друзей.
Кому позвонить? Может быть, сможет прийти Шерри Франклин или Джой Уильямсон?
— Не надо звонить. Я останусь.
— Ты?
— Я врач и знаю, что надо делать. Тебя надо будить каждые несколько часов и проверять зрачки.
Подъехали, и Майкл помог ей выбраться из машины. Около ее крыльца стоял Харви, на его обычно бесстрастном лице было непривычное выражение тревоги. Он уже открыл входную дверь. Сэмми заскулил. Кошек интересовало, главным образом, почему их не кормят, они громким мяуканьем выражали свой протест. Типичное поведение для кошек.
— Я помогу тебе лечь, потом накормлю их, — сказал Майкл.
Мэйси пыталась успокоить кошек, мол, они сейчас получат свой обед, но их не интересовали извинения хозяйки. Кошки — большие эгоисты.
Ночной рубашкой Мэйси служила старая просторная майка, с многочисленными котятами по полю. Майкл с большой осторожностью помог ей переодеться. Как только она оказалась в постели и голова коснулась подушки, Мэйси почувствовала облегчение, стало покойно и уютно. Слышно было, как Майкл и Харви разговаривают в гостиной, но так тихо, что она не смогла различить слова.
— Говорите громче! — крикнула она и поморщилась от боли. Она имеет право слышать, ведь они говорят о ней.
Оба замолчали или просто ушли подальше, так что ей не стало слышно. В голове вертелся калейдоскоп последних событий, потом она незаметно уснула, а когда открыла глаза, увидела в дверях Майкла. Шторы были задернуты. Он включил лампу на прикроватном столике.
Она заморгала, ослепленная светом, и выпалила:
— Мамочка была права. Надо было утром надеть новое белье.
— Почему?
— Потому что я попала в аварию. Мамочка всегда говорила: надо надевать хорошее белье, когда выходишь из дому, потому что можешь попасть в аварию.
Майкла, кажется, это развеселило, непонятно почему.
Потом он помог ей дойти до ванной комнаты, сам остался за приоткрытой дверью. Он был очень заботлив.
— Где ты лег? — спросила она, когда он вел ее обратно, обвив рукой талию.
— На софе.
— О господи, там спит Душка.
— Я это заметил.
Мэйси сочла должным объяснить:
— Когда я купила новую софу, я убеждала ее уйти спать в другое место. Но она дала понять, что поскольку спала на старой софе, то будет спать и на новой, и ей все равно, сколько я заплатила за новую софу.
Он снова улыбнулся.
Она склонила голову набок.
— Ты знаешь, что ты красивый, когда улыбаешься? Я уже говорила раньше? — Она протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до его щеки. Она была колючей. — Тебе надо чаще улыбаться.
— Я подумаю над этим.
Последний раз он разбудил ее около четырех ночи.
Его одежда смялась, кажется, он так и не спал. Когда она проснулась сама, было шесть часов. Осторожно села и ждала, что на нее обрушится боль. Голова болела, но уже не так пронзительно, и, хотя каждый мускул в ее теле протестовал, она спустила ноги с кровати, сначала одну, потом другую. Посидела несколько минут, собираясь с духом.
Набравшись храбрости, встала, опираясь обеими руками на ночной столик. Выпрямилась и почувствовала себя более уверенно. Мелкими шажками вышла из спальни в гостиную и увидела спящего на софе Майкла. Одна рука заложена за голову, нога свешивалась, так что ступня покоилась на вытертом коврике. На его груди устроились Душка и Мирна. Снежок спал на спинке софы, свернувшись в белый пушистый клубок. Сэмми тоже спал около кофейного столика и посапывал во сне. Кошки пошли на перемирие с пришельцем и позволили ему провести здесь ночь. Первой проснулась Душка. Увидев Мэйси, она вскочила, выгнув спину, потянулась и выпустила когти в рубашку Майкла. Он открыл глаза и, увидев Мэйси в длинной майке с котятами, улыбнулся:
— Тебе нельзя вставать.
— Ничего, я уже встала.
Он сел и осторожно освободился от кошек.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто вылетела из велосипеда и ударилась об асфальт. Как я выгляжу?
Он по-мальчишески ухмыльнулся.
— Как будто ты упала с велосипеда и здорово ударилась об асфальт.
Встал и провел рукой по спутанным волосам.
— Я бы не прочь выпить кофе.
— Я тоже.
Она вдруг вспомнила, что Майкл вчера из-за нее остался голодным.
— Ты когда ел последний раз?
— Я кое-что нашел в холодильнике.
Мэйси замерла.
— И какого вкуса это было?
— Трудно сказать. Какие-то остатки, кажется, от рыбной запеканки.
— Это была еда для кошек.
Выражение лица Майкла ее рассмешило. Глаза его округлились, он провел языком по губам, как будто хотел убрать вкус.
Если бы не было так больно, Мэйси бы громко рассмеялась. Но вместо этого она жестом успокоила его.
— Я сама так часто делаю. Не волнуйся, я готовила сама, это не кошачий корм.
— Это было неплохо, и неудивительно, что все кошки около меня собрались.
Она двинулась к кофеварке, но он остановил ее:
— Я сам приготовлю.
— Спасибо.
— Мне надо ехать домой. После кофе, конечно.
Он приготовил кофе, разлил в две кружки, одну принес Мэйси.
Выпив наспех кофе, Майкл заторопился уходить, но в дверях остановился.
— Обещай, что позвонишь, если понадобится что-нибудь.
— Конечно.
Ей не хотелось, чтобы он уходил, с трудом верилось, что он провел здесь ночь.
— Харви обещал зайти к тебе попозже.
Она сидела, держа в руках кружку с кофе. Кошки собрались у ее ног. Сэмми не отставал.
— Спасибо, — прошептала она, — извини, что была такой обузой.
Он подошел и приподнял ее лицо. На какой-то миг ей показалось, что он сейчас ее поцелует. И ей очень этого хотелось. Но он не стал.
— Ты не была мне обузой, Мэйси. Я рад, что ничего серьезного не произошло.
Он направился к выходу, лавируя между картинами, книгами и корзиной с бельем, которые теперь были свалены на полу.
Утонченный доктор Эверетт маневрировал среди хаоса ее дома. Это зрелище подчеркивало разницу между ними.
Сердце ее упало.
