Глава 19

Франческа никак не могла оправиться от шока. Она смотрела на Брэга, чье лицо резко изменилось, приняв выражение легкого презрения. Наконец, Франческа стала понимать. Дейзи совратил отец, возможно, даже изнасиловал. Неудивительно, что она сбежала из дома.

– Вы должны будете дать показания в суде, Роуз, – напомнил Брэг.

Женщина кивнула, утирая платком слезы. Франческа повернулась к ней.

– Ты знала, что Гиллеспи был здесь в прошлом месяце?

– Дейзи ничего не говорила об этом, Франческа, как и о полученных деньгах. И о ребенке она мне тоже не рассказала, – прошептала Роуз.

Франческа бросилась к двери, Брэг встал и поспешил за ней:

– Подожди! Лучше предоставь это мне.

Франческа и не думала останавливаться.

– Тебе нужны еще доказательства, что у Дейзи был повод шантажировать отца? Конечно, он предпочитал утверждать, что понятия не имел, что с его дочерью!

Брэг поймал ее за руку уже у двери кабинета и постарался отвести в сторону.

– Ты слишком расстроена, чтобы с ним разговаривать!

– Расстроена? Едва ли мое состояние можно выразить этим словом – я сама готова совершить убийство! Этот человек заслужил наказание, Рик.

– За совращение или изнасилование не приговаривают к смертной казни.

– Речь идет об убийстве. – Она развернулась, с силой рванула дверь и вошла в кабинет.

Гиллеспи стоял у окна и разглядывал улицу.

– Я могу быть свободен? – спросил он, повернувшись.

– Не думаю, – отрезала Франческа.

Брэг пытался остановить ее, предупредительно положив руку на плечо.

– Дочь вас шантажировала, так ведь?

Гиллеспи отступил назад.

– Понятия не имею, о чем вы…

Франческа сбросила руку Брэга.

– Мы знаем, почему она ушла из дома. У нас есть свидетель – лучшая подруга Дейзи, – и она даст показания в суде, что вы совратили собственную дочь, когда ей было двенадцать.

Гиллеспи словно окаменел, затем выражение его лица стало медленно меняться.

– Вы страшный тип, жалкий и бесчеловечный! – выкрикнула Франческа, из глаз ее полились слезы.

– Франческа, прекрати, – неуверенно произнес Брэг.

Гиллеспи опустился на стул и заплакал.

– Ничего не хотите сказать? – угрожающе спросила Франческа.

– Я даже не представлял, как она меня ненавидит, пока не встретил ее в прошлом месяце, – прошептал судья, не осмеливаясь поднять глаза. – Я любил ее. Я так ее любил. А она меня ненавидела. Она говорила отвратительные вещи. Она сказала, что стала шлюхой, рассказала обо всех своих мужчинах. В ней было столько злобы и ненависти! И она хотела много денег. У меня столько не было, но она меня запугивала. Моя красавица дочь! Я лишь любил ее и никогда не хотел сделать ей больно! Я мечтал, что однажды она вернется домой. – Он с мольбой посмотрел на Франческу. – Я ее любил.

Франческа ощутила, как у нее начинает кружиться голова, но она не могла отвести взгляд от этого низкого, отвратительного ей человека.

– Судья, боюсь, вы не можете быть свободны. Не сейчас, – вмешался Брэг. – Не сомневаюсь, вы знаете закон. Я имею право задержать вас на двадцать четыре часа, что и намерен сделать.

Гиллеспи вскочил с места.

– Я этого не делал! Я не убивал свою дочь!

Франческа шла по коридору шестого этажа гостиницы, где располагались апартаменты, занимаемые семьей Гиллеспи, ощущая себя древней старухой, а не двадцатиоднолетней женщиной. К горлу подступала тошнота, и единственным ее желанием было оказаться сейчас в объятиях Харта, где она могла бы дать волю чувствам и поплакать об ужасной жизни Дейзи. К сожалению, этим делу не поможешь. Вне всяких сомнений, Дейзи ненавидела своего отца достаточно сильно, чтобы решиться на разоблачение. Проблема была в том, что признание Гиллеспи казалось ей правдивым. Душевнобольной человек, коим он являлся, с глубокими сексуальными нарушениями, по ее мнению, все же не мог убить собственную дочь. – Нет, не узнает. Если ты ей ничего не расскажешь.

Брэг постучал в дверь квартиры О’Доннела. Этот негодяй не ждет его, остается надеяться, что он дома. Ожидая ответа, он сильнее сжимал кожаную ручку кейса, обжигавшую ладонь. Деньги казались тяжелой ношей, якорем тянувшей его ко дну.

Перед глазами возник образ Ли Анны, заплаканной и перепуганной, умоляющей его скорее покончить с этим, заплатив О’Доннелу, сколько он захочет, чтобы уехал навсегда и оставил их в покое. Затем он увидел улыбающуюся Дот, помахавшую ему пухлой ручкой, а рядом Кейти, обратившую на него взгляд умных и внимательных глаз.

«Я все делаю правильно», – сказал себе Брэг. Не имеет никакого значения, что он комиссар полиции и обязан всегда поступать в соответствии с законом, даже в мыслях не позволяя себе его нарушать. Он обязан защитить свою семью. В этом случае выбор очевиден. Ли Анна еще очень слаба. Каждый раз, глядя на жену, он видит в ее глазах страх. Как долго она может жить в этом кошмаре? Даже Франческа признала, что лучшим выходом из положения будет заплатить О’Доннелу и избавиться от него.

Брэг ждал. Перед глазами мелькали отвратительные картины – О’Доннел цепляется за жизнь, а он, Брэг, душит его безжалостно, уверенно и методично. У каждого человека есть темная сторона души, и его внутренний демон выбрал именно этот момент, чтобы заявить о себе. Он никогда ни к кому не испытывал такой ненависти – и никогда никого так не боялся.

Но он не должен поддаваться на столь примитивные провокации. Он разумный человек и способен себя контролировать.

За дверью послышались шаги. Брэг напрягся. Вот и хозяин дома.

Он поразился тому, как чувствует приближение О’Доннела, словно они близкие люди, словно он много раз встречался с ним в жизни. Этот человек принадлежит к отбросам общества и никогда не изменится, он будет возвращаться и доставлять проблемы снова и снова.

По вискам стекал пот. Если бы он не был служителем закона, убийство оставалось бы самым верным способом избавиться от О’Доннела, давало бы надежду, что тот уже никогда не вернется.

– Кто? – Майк О’Доннел распахнул дверь.

Брэг не ответил.

Франческа стояла перед закрытой дверью дома Дейзи, ожидая, когда появится Гомер. Ее вновь охватила грусть, и переживания за Дейзи тяжким грузом навалились на плечи. Сможет ли она это вынести? – Почему вы не оставите нас в покое?

Брэг смотрел на О’Доннела и сожалел, что он не такой, как его брат. Если бы, волею судеб, на его месте был Харт, которому необходимо было защитить Франческу, он не раздумывал бы, а избавился бы от О’Доннела раз и навсегда. Брэг был в этом уверен. – Уже почти пожалел, – кивнул Брэг.

Марта Гиллеспи приставила двуствольный «дерринджер» к голове Франчески. Сердце Франчески лихорадочно забилось. Она была уверена, что нашла убийцу Дейзи. – Не причиняйте вреда моей дочери, – прошептала она.

Франческа встретила Брэга в холле, когда он появился в доме с инспектором Ньюманом и двумя офицерами. Женщин она оставила в кабинете, предварительно связав им руки за спиной. Пистолет Лидии был заряжен не полностью, и в нем не было второго патрона. – Сегодня я едва не придушил О’Доннела, Франческа. Я был пугающе близок к тому, чтобы сомкнуть пальцы на его шее, а тело бросить в реку. Но я этого не сделал. И не заплатил ему – я арестовал его и тетю. Я всю жизнь стремился стать самым честным человеком. Извини, мы можем только просить об отсрочке по ее делу. Вполне вероятно, судья положительно отреагирует на такое заявление. – Взгляд его стал тяжелым. – Можешь обратиться за помощью к Харту. Уверен, он легко сможет добиться отсрочки.

– Что ты хочешь сказать?

– Думаю, ты все поняла. – Брэг сделал знак офицерам приступать.

– Ты имеешь в виду его выход под залог? – спросила Франческа вслед уходящему Рику.

Он бросил на нее через плечо печальный взгляд.

– Я хотел сказать, что Харт может помочь Лидии не страдать так в дальнейшем.

Франческа проводила мужчин взглядом. Голова нестерпимо болела после вчерашнего удара. Она потерла шишку на затылке и поморщилась. Когда-то давно она твердо знала, что хорошо, а что плохо – все было для нее либо черным, либо белым. Сейчас в ее жизни внезапно появился серый оттенок, и она не знала, что с этим делать. Ее моральные принципы не позволяли ей поддаться искушению и решиться на подкуп, но она не сможет жить спокойно с мыслью, что страдания Лидии не окончены. Кроме того, обвинений против нее будет больше, если она расскажет Брэгу, что именно Лидия подбросила улики, чтобы подозрение пало на Харта.

Из кабинета вышли мать и дочь в сопровождении полицейских. Обе были в наручниках. Франческа поймала полный мольбы взгляд Лидии.

Когда они покинули дом, к ней подошел Брэг.

– Я послушаю, что скажет на допросе Лидия, и подумаю, что можно сделать, – сказал он.

Франческа в порыве благодарности крепко обняла его:

– Спасибо.

Он пытался высвободиться, несколько неуклюже.

– Вынужден согласиться с тобой насчет Лидии, – добавил Брэг.

Франческа улыбнулась, но поразившая ее мысль заставила вновь стать серьезной.

– Рик, а что будет с Гиллеспи? – в ужасе пролепетала она.

– Сексуальные преступления были совершены более восьми лет назад.

Франческа вскрикнула:

– Ты хочешь сказать, что он избежит наказания за свои гнусные действия и останется на свободе?

– Франческа, существует такое понятие, как срок давности. Кроме того, нет никаких прямых доказательств – только домыслы.

К сожалению, Брэг прав.

– Значит, никакого возмездия за страдания Дейзи не будет.