Глава 13
Четверг, 5 июня 1902 года. 10:00
Франческа сидела за секретером в гостевой спальне в доме сестры и никак не могла заставить себя сосредоточиться на лежащих перед ней банковских документах Дейзи. Все ее мысли были лишь о событиях прошлого вечера, когда Харта увезли из дома в наручниках под охраной для дальнейшего допроса и содержания в участке до получения результатов экспертизы найденного у него ножа.
Харт был в бешенстве, но не стал в очередной раз настаивать на своей невиновности. Когда Франческа бросилась к нему, чтобы успокоить, просить не волноваться, сказать, что она едет с ним, он повернулся к Брэгу:
– Я не желаю, чтобы она ехала с нами. Не желаю, чтобы она принимала в этом участие. Я говорю серьезно, Рик.
Франческа дрожала, провожая его взглядом, пока Брэг убеждал ее, что будет лучше, если она не поедет в управление. Брэг прав – она ничем не могла помочь Харту. Потрясенная, она поехала к сестре. Все домочадцы уже спали, ее впустили слуги. Франческа сама прошла в гостевую спальню и, уже лежа под воздушным персиковым балдахином, пришла к выводу, что дело против Харта было кем-то умело сфабриковано.
Ночью она так и не сомкнула глаз. Расследование выходит из-под контроля, а Харт тем временем лишь все глубже увязает в деле об убийстве Дейзи. Но ведь он невиновен. Его не могут арестовать. Очевидно, что все кем-то подстроено – и сделано это весьма умно. Франческа была убеждена, что преступление совершено в приступе ярости, тогда как убийца хладнокровно и расчетливо спланировал свое злодеяние заранее.
Больше остальных на эту роль подходит Роуз. Именно она с первого момента обвиняла во всем Харта, и ненависть к нему была достаточно велика, чтобы все подстроить. У Роуз был мотив и возможности. У нее нет алиби, она была в доме до убийства и сразу после него.
Однако Брэг склонен подозревать и Гиллеспи. Разумеется, не стоит вычеркивать судью из списка подозреваемых, хоть он и был искренне шокирован сообщением о гибели дочери.
Но укладывается ли в эту схему поведение жены Марты и дочери Лидии? Почему Дейзи уехала из дома при таких странных обстоятельствах? Вот о чем следует подумать в первую очередь.
Франческа представила Харта в одной из камер прямо рядом с входом в участок. Их было несколько, в том числе и одноместных, и общих с двухъярусными кроватями. Наверняка его поместят в маленькую одиночную камеру. В любом случае Харт всегда сможет постоять за себя, но душа ее невыносимо болела при мысли о нем. Он достаточно страдал в жизни и не заслужил даже одной бессонной ночи в участке.
Вера в американскую систему правосудия не позволяла сомневаться, что Харт скоро будет на свободе, однако сейчас ей было невыносимо страшно за него. Он никогда не был так яростно настроен против нее. Вероятно, Харт даже не задумывался о том, чтобы дать их отношениям шанс наладиться. Если он и в дальнейшем будет столь категоричен, ей не удастся ничего изменить, даже в случае успешного завершения расследования смерти Дейзи.
«Все навалилось одновременно», – подумала Франческа, дрожа от страха. Что ж, прежде всего она обязана думать о работе. Большая удача – а она ей сейчас необходима, – Гиллеспи приезжают рано утром, и у полиции будет достаточно времени на допросы. Остается Роуз. Если у нее нет алиби, самое время встретиться и поговорить.
Франческе уже удалось получить одну приятную новость. Она украдкой спустилась вниз в половине седьмого утра и стащила утренние газеты. Конни получала «Трибюн», «Таймс» и «Сан». Сообщение об убийстве Дейзи было на первой полосе только «Сан». К счастью, в статье не упоминалось о том, что Дейзи была беременна. Не было в заметке за авторством Курланда и намека на подробности о личности Дейзи Джонс. Однако у каждой монеты есть и обратная сторона, поэтому заявление Харта о расторжении помолвки красовалось в колонке светских новостей каждой из трех газет. И в каждой автор намекал на его причастность к убийству любовницы.
Она опустила голову и вгляделась в документы, строчки и цифры расплывались перед глазами. Франческа заморгала, сейчас ей необходимо сосредоточиться. Она просмотрела последние выписки со счета за май. Счет был открыт в феврале – несомненно, это сделал Харт, когда Дейзи стала его любовницей. Ежемесячно Дейзи получала две тысячи долларов. Первый платеж поступил 10 февраля, последующие – первого числа каждого месяца. Этой суммы вполне хватало на содержание дома.
Кольнула боль, что Харт не жалел денег на благополучную жизнь Дейзи.
Внезапно ее внимание привлекла цифра, указанная на следующей странице. 8 мая Дейзи положила на счет восемь тысяч долларов. Франческа заинтересованно читала дальше, и удивление росло. Десять дней спустя, 18 мая, на счет было положено еще двадцать тысяч.
Она подняла глаза и задумалась. За небольшой срок Дейзи положила на счет огромную сумму. Получила ли она эти деньги от Харта? Бывшая любовница доставляла ему немало проблем – он решил от нее откупиться? Но существовала еще одна причина, и Франческа молила Бога, чтобы она оказалась ошибочной.
Возможно, Дейзи шантажировала Харта. Это дело требует немалого мужества и выдержки. Но в сложившейся ситуации делает мотив для убийства более весомым.
Франческа встала. Что бы Харт ни говорил о своем нежелании впутывать ее в это расследование, у нее появился отличный повод увидеться. Она обязана выяснить, от кого Дейзи получила эти деньги и причастен ли к этому Харт.
– Фрэн? – послышался из коридора взволнованный голос Конни, за которым последовал стук в дверь.
Франческа бросилась открывать.
– Ты так долго спала? – воскликнула она. Помощь сестры была ей сейчас необходима.
Конни оглядела ее с удивлением.
– Поздно легла, – рассеянно ответила она. Обычно из-за детей Конни вставала не позже восьми. – Фрэн, что случилось? Мистер Роджер сказал, ты ночевала в доме!
Франческа взяла сестру за руку.
– Конни, мне необходимо какое-то время пожить у вас. Прошу тебя, скажи, что не возражаешь. Обещаю не докучать вам своим присутствием.
Конни растерянно заморгала:
– Что случилось? Надеюсь, это не то, о чем я подумала!
– Боюсь, что именно это, – сдавленно произнесла Франческа. По складу характера сестры были полной противоположностью друг друга. Конни никогда не вела себя импульсивно, не совершала необдуманных поступков, не позволяла себе быть своенравной или нетерпимой. Франческа знала, что сестра не одобрит ее решения. – Папа запретил мне встречаться с Колдером, а тем более выходить за него замуж. Я ушла из дома. Конни вскрикнула и опустилась на диван.
– Это было так ужасно, – продолжала Франческа. – Только не говори мне, что я разбила им сердце, потому что я сама понимаю, что натворила. Ты знаешь, как я люблю отца и маму, но, Кон, попытайся меня понять. Я взрослая женщина, а не ребенок, и я люблю Харта. Я не способна подчиняться приказам, как маленькая девочка.
Конни покачала головой:
– Но вы ведь даже уже не помолвлены – Харт сам сказал мне об этом.
Франческа уже не сердилась на сестру за то, что она посмела встретиться с ее женихом и повлиять на его решение о расторжении помолвки.
– Конни, я люблю его, и у него серьезные проблемы. Я обязана быть на его стороне. Ты бы сделала то же самое для Нейла. Я очень надеюсь, что Харт передумает и мы вновь будем вместе. Я не смогу расстаться с ним навсегда.
Конни помолчала.
– Я поступила так, как считала правильным, Фрэн. Я была обязана сделать так, как лучше для тебя.
– Я знаю. Сначала я разозлилась, но после столько всего произошло. – Она села на диван рядом с сестрой.
Конни взяла ее руку.
– Вот что я тебе скажу – Харт меня пугает. Понятия не имею, как ты с ним общалась. Но сейчас он нравится мне даже больше, чем раньше. Ты очень ему дорога. Он расстроен. Несомненно, ваше расставание ранило его душу.
Франческе было приятно это слышать. Она размышляла, сможет ли рассказать сестре последние новости. В любом случае все будет напечатано в вечерних газетах. Рано или поздно все общество узнает, что Харт арестован. Если бы только Брэг смог подождать.
– В чем дело?
– Вчера вечером полиция арестовала Харта.
Конни побледнела.
– В его карете нашли предполагаемое орудие убийства. Кто-то очень ловко подстроил, чтобы Колдера обвинили в убийстве Дейзи! Конни, Харт провел ночь в камере!
– Фрэн! Ты слышишь себя? Что значит, Колдера подставили? Тебе не приходило в голову, что орудие нашли в карете, потому что он сам его там оставил?
Франческа вскочила с места.
– Харт невиновен.
Конни поднялась вслед за сестрой.
– Надеюсь, ты права! Франческа, я не могу поверить, что Харт совершил убийство, но все происходящее поистине ужасно.
– Да, ты права. Я навещу его сегодня. – Она взяла сумочку, открыла ее, достала пистолет и принялась извлекать патроны.
– Что ты делаешь? – Конни бросилась к сестре. – Поверить не могу, что ты носишь с собой оружие!
Франческа убрала разряженный пистолет и патроны в ридикюль.
– Оружие должно всегда быть при мне, я же сыщик. Не хочу, чтобы он был заряжен, когда отправлюсь к Роуз. Впрочем, прежде мне надо увидеться с Бартоллой.
– Бартоллой! Фрэн, ты хочешь встретиться с Бартоллой Бенвенте? И зачем ты едешь к Роуз? – Конни выглядела не на шутку встревоженной.
Франческа мило ей улыбнулась:
– Я подозреваю, что Бартолла затеяла подлую игру с нашим братом, Кон, и я выведу ее на чистую воду. – Она помолчала. – Хочешь, поедем вместе?
– Боюсь, не смогу. Не сегодня. – Конни заломила руки и прошла к двери. – Ты ведь не будешь пытать Роуз, правда? Или ты собираешься приставить ей к виску незаряженный пистолет?
Франческа вздохнула:
– Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Не волнуйся, пистолет разряжен, а к угрозам я прибегну лишь в крайнем случае, если не будет другого выбора.
Конни посмотрела на сестру с сомнением, похоже, ее не очень убедили эти слова.
Слуга проводил Франческу в гостиную и удалился сообщить Бартолле, что к ней посетительница. Графиня была кузиной Сары Чаннинг и жила в их особняке в Вест-Сайде. Франческа много раз бывала у Чаннингов и уже не обращала внимания на экзотическое убранство дома и многочисленные охотничьи трофеи. Когда-то она хорошо относилась к яркой красивой графине Бенвенте, но вскоре поняла, что ей не следует доверять и они, скорее всего, никогда не станут подругами.
Заслышав торопливые шаги, Франческа обернулась. Бартолла никогда не передвигалась с такой поспешностью, должно быть, это Сара или ее мать. Действительно, в салон вбежала Сара. Она была одета в простой, но изысканный голубой костюм. Довольно необычный наряд для Сары. Скорее всего, девушка собирается уходить.
– Франческа! – Она была рада видеть подругу. – Ты хотела видеть Бартоллу? Я слышала, как Гарольд докладывал ей, что ты пришла.
– Да, надо обсудить один вопрос, – уклончиво ответила Франческа, продолжая удивляться тому, как неожиданно хорошо выглядит Сара. Обычно ее платья были слишком яркими и пестрыми, совершенно затмевая природную красоту. Голубой цвет удивительно шел ей. Волан и пышные рукава жакета подчеркивали стройность фигуры, в отличие от привычной одежды, и выгодно представляли все достоинства.
– Как дела, Сара? Мне нравится твой костюм. Новый? – Франческа подозревала, что Саре удалось отправиться по магазинам без матери, славившейся отврати тельным вкусом.
Сара кивнула.
– Как считаешь, он мне идет? Бартолла помогла мне сделать покупки – мы заказали несколько вечерних платьев и множество повседневных нарядов. Такой приятный цвет, у меня никогда не было ничего подобного!
Бартолла настояла, чтобы я навсегда забыла о бордовом с золотом. Каково твое мнение? – возбужденно спросила она.
Франческа знала, что Сара далека от мира моды. Однако в городе появился Рурк. Два плюс два – получается четыре. Франческа довольно усмехнулась:
– Голубой – определенно твой цвет. Глаза кажутся совсем темными, щеки порозовели, даже цвет волос стал ярче! Бартолла права: этот цвет очень тебе идет. Ты куда-то уходишь?
Сара отвела взгляд, щеки ее порозовели.
– Я приглашена на обед.
– Кем?
– Одним… другом.
– Сара!
– Хорошо, я скажу. Но не думай, что это что-то значит! – Сара покраснела еще сильнее.
– Ты обедаешь с Рурком, – весело заявила Франческа.
Сара кивнула:
– Мы просто друзья, Франческа. Меня не интересуют романы – я слишком занята картинами.
Франческа поймала ее взгляд, который многое ей объяснил.
– В том, что пропал мой портрет, нет твоей вины.
– Поверить не могу, что, несмотря на частное расследование Харта, его так и не нашли! – Сара была раздосадована.
– Возможно, его никогда не найдут, – сказала Франческа, ни на минуту не сомневаясь, что это возможно. Ее портрет – не бесценное произведение искусства. Воры охотятся за настоящими шедеврами. Франческа была уверена, что ее портрет украли по личным соображениям, и с ужасом ждала того дня, когда его выставят на всеобщее обозрение.
Сара взяла подругу за руку.
– О, Франческа, ты успокаиваешь меня, когда Харт в таком ужасном положении.
– Ты видела газеты?
– Да. Я верю, что он невиновен, ты сможешь найти настоящего убийцу Дейзи! – с жаром воскликнула Сара. – Ты ведь никогда не сдаешься.
– И на этот раз не сдамся. Сара, я не могу выразить, как признательна тебе за доброе отношение к Харту.
– Ты его любишь, а ты моя подруга, и он такой большой человек, – простодушно призналась Сара.
– Как трогательно, – произнесла Бартолла, входя в комнату. На лице ее сияла улыбка, видимо, она некоторое время подслушивала разговор подруг. На ней был восхитительный наряд яркого оттенка синего, с несколько глубоким для дневного времени декольте. Чтобы еще больше подчеркнуть формы, Бартолла надела бриллиантовое колье. – Франческа, дорогая! – Она расцеловала ее в обе щеки. – Как ты? Какой ужасный скандал! Харта обвиняют в убийстве собственной любовницы! Ты, должно быть, едва жива от волнения!
Франческа почувствовала, как забилось сердце.
– Сейчас меня волнует только расследование. Появились очень интересные версии. Надеюсь, в ближайшие дни убийца будет найден. Я знаю, что Харт невиновен, поэтому совершенно спокойна.
Бартолла многозначительно улыбнулась, не веря ни единому ее слову.
– Я согласна с Сарой, – заявила она. – Харт не смог бы убить любовницу. А если бы он и совершил это преступление, ему хватило бы ума не попасться.
Франческе было чрезвычайно сложно сохранять спокойствие, а еще труднее улыбаться в ответ.
– Дейзи была его бывшей любовницей, – сказала она, прекрасно понимая, что Бартолла знает об этом. – И он действительно невиновен.
– Разумеется, – смягчилась Бартолла. – Но все это так ужасно, верно, ведь его арестовали прошлым вечером?
Франческа похолодела.
Сара перевела удивленный взгляд с кузины на подругу:
– Харт арестован?
Франческе с трудом дался следующий вздох.
– Его задержали для допроса. Не более того.
– Должно быть, я что-то не поняла в статье в «Уорлд». Разве Харт не в камере?
– Да, – бросила Франческа и отвернулась от Бартоллы, чтобы скрыть расстроенное выражение лица. Конечно, новости распространяются быстро, но все же кто-то очень постарался, чтобы они попали в утренние газеты. Что ж, на этот раз ей не придется обвинять этого подлого проныру Артура Курланда.
– О, Франческа! – Сара обняла подругу. – Какая страшная новость! Ты выглядела такой спокойной и уверенной! Я могу тебе чем-то помочь?
Франческа посмотрела на Сару, не в силах даже улыбнуться.
– Твоя преданность и доброта лучшая помощь в такой ситуации, – тихо произнесла она.
– Но все же я должна еще что-то сделать, – прошептала Сара.
Бартолла положила руку Саре на плечо.
– Успокойся, дорогая, ты слышала, что сказала Франческа. Впрочем, мы можем испечь пирог и отнести его в камеру, где сидит Харт. – По ее лицу было видно, что идея ей нравится.
Франческа едва сдерживалась, чтобы не вцепиться Бартолле в волосы. Вместо этого она язвительно произнесла:
– Отличная мысль, Бартолла. Какая ты заботливая!
Графиня рассмеялась:
– Франческа, ты очень нервная! Я ведь просто стараюсь помочь.
Франческа окинула ее уничтожающим взглядом.
– Харта не отпустят на свободу под залог? – вмешалась Сара.
– Его никто не арестовывал, Сара, – ответила Франческа, понимая, что ее отношение к Бартолле никогда не изменится к лучшему.
– Слава богу! – воскликнула графиня. – Какая ты мужественная, Франческа, остаешься рядом с мужчиной в такие сложные времена! Большинство женщин убежали бы подальше, поджав хвост от страха.
Прежде чем она успела ответить, Гарольд доложил, что прибыл Рурк Брэг. Вчера, во время визита полиции, его не было дома, но он, несомненно, уже знает о произошедшем – весь дом уже знает. Франческе стало легче, когда она увидела, как решительно Рурк вошел в гостиную.
Он взглянул на женщин и погрустнел. Затем подошел к Саре и поцеловал ее в щеку, вежливо поклонившись Бартолле, и направился к Франческе. Взяв под руку, он увлек ее в сторону.
– Ты в порядке? – тихо осведомился он.
– Разумеется, – ответила та, стараясь не встречаться с его настойчивым взглядом.
– А как Харт?
Франческа потянула его в глубь комнаты подальше от любопытных ушей.
– Он запретил мне ехать с ним прошлым вечером, – прошептала она. В мгновение обессилев, она смотрела на Рурка так, словно он был единственным человеком, с которым она могла откровенно говорить о Харте.
Молодой человек обнял ее за плечи.
– Он хочет огородить тебя от того, через что ему предстоит пройти.
– Я должна его увидеть, – резко сказала Франческа. – Рурк, не могу не признать, что мне страшно!
– Ты ведь не считаешь, что он это сделал? – напряженно спросил Рурк.
– Нет. Но Харт решил, что мы должны расстаться. Я боюсь, что он никогда не изменит своего решения. Может быть, это всего лишь повод поступить так, как давно задумал!
– Если он не изменит решения, я сделаю это за него, – уверенно произнес Рурк. – Возможно, это и предлог – он ведь всю жизнь оставался холостяком, – но я не думаю, что Колдер мог так внезапно охладеть. Ты очень дорога ему, поэтому он хочет уберечь тебя от еще большего горя. Франческа, чем я могу помочь? Только скажи.
– Мы все очень нужны сейчас Харту. Мы не имеем права отвернуться от него. Но он не позволяет мне помочь, может, ты сможешь поговорить с ним и успокоить?
– Постараюсь воззвать к его разуму. Обязательно поговорю с ним сегодня. Да, семья уже наняла для него лучшего адвоката в городе, Чарльза Грея.
Франческа облегченно вздохнула:
– Хорошо. Думаю, тебе лучше его навестить – мы все должны его навестить.
Лицо Рурка просветлело.
– Франческа, ты совсем не знаешь нас, Брэгов, если думаешь, что кто-то сможет от нас скрыться.
Наконец, она улыбнулась. А потом спросила, понизив голос:
– Ты обедаешь с Сарой?
Рурк покраснел и покосился на Сару.
– Да, и не пытайся разыгрывать из себя сваху.
– Никогда бы не позволила себе пасть так низко, – рассмеялась она.
Рурк предупреждающе округлил глаза и повернулся к женщинам. Бартолла не сводила с них глаз. Ей определенно не терпелось узнать, что же они обсуждали.
– Рурк? – обратилась Сара к молодому человеку. – Мы могли бы предложить Франческе составить нам компанию. Думаю, сегодня ей это необходимо.
– Нет! – улыбнулась Франческа. – Сара, у меня есть очень важный подозреваемый, которого я должна опросить. Я не лукавила, когда говорила, что в деле появились интересные версии. Не меняйте из-за меня своих планов. Мне бы хотелось переговорить с графиней – наедине.
– Мы поняли намек, – мгновенно отреагировал Рурк. – Франческа, где я могу найти тебя позже?
Она понимала, что он намерен скорее передать ей подробности визита к Харту, и была благодарна за участие.
– Я буду у сестры, но не имею представления, в котором часу.
Рурк смотрел на нее с удивлением. В глазах Сары читалось то же самое чувство. Она же и осмелилась высказать общую мысль:
– Франческа, ты живешь у Конни?
Франческа чувствовала, как Бартолла вспыхнула от любопытства.
– Я уже давно задумывалась о том, чтобы переехать на некоторое время. Сложно день и ночь ездить по делам, когда живешь под одной крышей с Джулией. Ее не волнует, как важны для меня расследования. Я поживу у Конни и Нейла, лишь пока не найду себе квартиру.
Сара и Рурк ошарашенно молчали. Незамужние молодые леди не живут одни. Рурк быстрее остальных оправился от шока:
– Тогда я заеду вечером к лорду Монтроузу. Удачи тебе, Франческа. – Он улыбнулся Саре, та сжала руку Франчески, и пара удалилась.
Сердце ее забилось сильнее. Франческа и Бартолла обменялись приветливыми улыбками.
– Что ты хотела обсудить, дорогая? – Графиня направилась к креслу с явным намерением сесть.
– Моего брата.
Бартолла не опустилась в кресло, а медленно повернулась к Франческе.
– Я встретила его у Конни вчера вечером.
– Вот как? – Ни один мускул не дрогнул на лице графини.
– Никогда не видела его в таком дурном расположении духа, – продолжала Франческа. – Он очень несчастен.
– Ты ошибаешься, – фыркнула Бартолла. – Я знаю его лучше всех, Франческа. Разумеется, ему нелегко чувствовать себя отвергнутым семьей. Я убеждала его, что отец, в конце концов, изменит свое решение. Если что-то и беспокоит Эвана, так это отношения с Эндрю Кэхилом.
Бартолла была умна и изворотлива.
– И когда же вы собираетесь бежать?
Бартолла посмотрела на Франческу так, словно ее ударили.
– Кто тебе сказал?
– Я же сыщик, не забыла? Обожаю раскрывать секреты и распутывать ложь.
– Что это значит? – Бартолла смерила ее холодным взглядом.
– Он рассказал мне, почему вы собираетесь так поспешно скрыться. – Франческа смотрела на нее таким же ледяным взглядом, она была в бешенстве.
Бартолла не сдавалась:
– Понятия не имею, о чем ты.
Франческа подошла ближе.
– Эван признался, что ты беременна. Это его ребенок?
Бартолла вскинула руку, и лицо Франчески обожгла пощечина.
– Как ты смеешь!
Франческа вскрикнула, но вынуждена была признать, что заслужила такой ответ. Она потерла горящую щеку.
– Я подозрительна, Бартолла, кроме того, уверена, ребенок не от Эвана. Более того, я сомневаюсь, что ты вообще беременна. – Она опустила глаза и посмотрела на совершенно плоский живот графини.
– Я порядочная женщина и люблю твоего брата! У меня не было отношений ни с кем, кроме Эвана, с тех пор, как я приехала в Нью-Йорк. – Щеки ее пылали. – Я думала, мы подруги!
– И я тоже – до того момента, как ты предала меня, отправив Ли Анне то письмо, – парировала Франческа.
Глаза Бартоллы удивленно распахнулись.
– О, прошу тебя! У вас с Брэгом едва не начался роман, а она его жена, несмотря на то что они жили отдельно. Учитывая, что теперь ты по уши влюблена в Харта, нет повода точить на меня зуб. – Глаза ее потемнели. – Харт никогда не примет объедки Брэга.
– Моя личная жизнь тебя не касается. Если ты беременна, докажи это. В противном случае не ручаюсь, что мой брат будет покорно ждать, пока совершит ошибку, о которой станет жалеть всю оставшуюся жизнь.
– Ты возьмешь на себя смелость влезть в наши отношения?
– Эван не хочет жениться на тебе. Я склонна верить, что он влюблен в другую женщину. Предлагаю включить в твое расписание встречу с доктором, Бартолла, для тебя и для Эвана. И даже не надейся подговорить врача солгать, я все равно узнаю.
Бартолла затряслась. Прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила:
– Я ношу под сердцем ребенка Эвана, и его обязанность жениться на мне. Тебя это не касается!
– Касается, – возразила Франческа грозным тоном.
Бартолла резко сделала шаг вперед, и женщины едва не ударились лбами.
– Дорогая моя, если попытаешься вмешаться, я сделаю все, чтобы твои отношения с Хартом закончились.
Франческа отпрянула, как от удара.
– Что это значит?
– Это значит, что я очень хорошо знаю Харта, и представляю, какой он ревнивый – безумно ревнивый. Я так же знаю, что он влюбился впервые в жизни. А еще он человек, который не прощает предательства. – Она мило улыбнулась.
– Что ты говоришь? Ты собираешься настроить Харта против меня?
– Да, именно это я и говорю. – Бартолла громко рассмеялась. – Я сделаю все, чтобы он возненавидел тебя, Франческа. И не надейся, что я этого не сделаю. Все же ты такая наивная! Со мной тебе не справиться, дорогая. Я женщина с богатым жизненным опытом и знаю, что позволяет дышать таким мужчинам, как Харт, и что заставляет их испытывать ненависть.
Спина Франчески покрылась липким потом. Бартолла чрезвычайно опасна, она оказалась более злобной и беспощадной, чем можно было предполагать. Но сдаваться нельзя; брат слишком дорог ей, чтобы отступить. Франческа вскинула голову и решительно посмотрела графине в глаза:
– Сара даже не представляет, какая ты жестокая, верно?
– Ты сама начала эту войну, дорогая. И ты же сможешь в любой момент ее прекратить, занявшись своими делами.
Франческа понимала, что ей остается только отступить, поэтому она развернулась и вышла. Никто, даже Бартолла, не сможет настроить Харта против нее. Или сможет? Франческа не представляла, как посторонняя женщина способна повлиять на их отношения. Единственное, что было ей ясно, – они уже не подруги. Более того, они теперь по разные стороны баррикад. Они враги.
Франческа ехала в полицейское управление и была как на иголках от скорой возможности увидеть Харта. Она волновалась, как пройдет их встреча, будет ли он рад ей, или останется холодным и отстраненным и продолжит настаивать на ее невмешательстве в расследование. Франческа вышла из кареты и поспешила к входу.
– Мисс Кэхил! Мисс Кэхил! Пожалуйста, ваши комментарии! – Едва она ступила на лестницу, к ней бросились несколько репортеров, подпиравших неподалеку стойки уличных газовых фонарей.
Франческа застыла. Ее окружили трое мужчин, одним из которых был Артур Курланд. Несмотря на мрачные мысли, она заставила себя улыбнуться.
– Буду счастлива поделиться с вами, – сказала она, сделав глубокий вдох. Она обязана доказать невиновность Харта.
Курланд подошел ближе.
– Как вы относитесь к расторжению помолвки, мисс Кэхил? Могу я процитировать вас в своей статье в завтрашний номер?
Франческа похолодела. Она не ожидала такого вопроса, но все же обязана была предвидеть.
– Я бы не хотела обсуждать свою личную жизнь.
– Правда? – Курланд рассмеялся. – Тогда прокомментируйте вчерашнее заключение Харта в тюрьму. Или это тоже ваша личная жизнь?
– Мистер Харт невиновен. Дело было сфабриковано, – произнесла Франческа, покраснев от негодования.
Ее заявление было встречено шумными возгласами, репортеры схватились за карандаши.
– Мисс Кэхил! Вы продолжите заниматься расследованием? Вы стараетесь помочь Харту, несмотря на расторгнутую им помолвку? – Этот вопрос был задан Уолтером Исааксоном из «Трибюн», Франческа считала его честным и порядочным человеком.
Она с радостью переключила свое внимание с Курланда на Исааксона.
– Меня наняла Роуз Купер, чтобы я нашла убийцу Дейзи Джонс, – сказала Франческа. Она подняла руку и продолжала: – В деле возникли совершенно новые обстоятельства, и я с удовольствием поделюсь с вами тем, что выяснила. – Она сделала паузу, добиваясь максимального внимания. – Настоящее имя Дейзи Джонс Онора Гиллеспи. Она дочь судьи Гиллеспи из Олбани, штат Нью-Йорк.
– Что вы такое говорите? – воскликнул Курланд. Остальные репортеры посмотрели на нее с недоверием, но все же быстро застрочили что-то в блокнотах.
– Думаю, вы хорошо расслышали. А теперь прошу меня извинить.
Франческа мило улыбнулась журналистам и продолжила путь. Мужчины были настолько удивлены, что даже не попытались задержать ее. Оказавшись в фойе управления, Франческа с облегчением выдохнула. Хочется верить, что ей удалось отвлечь внимание прессы от Харта. Завтрашние газеты выйдут с сенсационными заголовками. Ей было жаль Гиллеспи, но о них скоро все забудут, а она обязана думать о Харте.
Франческа помедлила несколько минут, собираясь с мыслями, и оглядела фойе. Как всегда, там царил хаос. Рядом со стойкой ругались два джентльмена, офицеры полиции с уставшими лицами наблюдали за ними. Телефоны трезвонили, словно обезумевшие, телеграф не замолкал ни на минуту, где-то громко пел пьяный задержанный. Франческа повернулась в сторону камер. Харта отпустили? От одной мысли душа озарилась светом.
– Мисс Кэхил! – К ней направлялся незнакомый офицер. – Комиссар ждет вас наверху. Дал мне задание вас найти. – Он просмотрел записи в блокноте. – Я заезжал в особняк Кэхилов и лорда Монтроуз, уже собирался в Дакоту, мне сказали, вы там. Босс срочно хочет вас видеть.
– Что-то случилось?
– У него семья Гиллеспи, только что приехали.
Франческа бросилась к лестнице, даже забыв поблагодарить офицера, и, подхватив юбку, побежала наверх.
Должно быть, Гиллеспи выехали из Олбани ночным поездом.
Дверь зала для совещаний была открыта. Несомненно, Брэг пытался создать непринужденную атмосферу, чтобы посетители чувствовали себя менее напряженно. Напротив судьи, постаревшим за последние сутки на добрый десяток лет, сидел Брэг, а рядом с ним Ньюман. По правую руку от Гиллеспи Франческа увидела бледную миниатюрную светловолосую женщину, напоминавшую ей диковинную птицу. Пальцы ее сжимали батистовый платок, которым она время от времени промокала глаза. Дейзи чем-то была похожа на мать, и, несомненно, утонченность и стройную фигуру она унаследовала от нее, но Марта Гиллеспи не была и вполовину красивее старшей дочери.
Пока никто не заметил ее присутствия, Франческа принялась изучать Лидию. Девушка на пару лет моложе Дейзи. Ее нельзя было назвать ни блондинкой, ни шатенкой, правильные, ничем не примечательные черты лица, цвет кожи темнее, чем у сестры. Кроме глаз, которые казались ярко-голубыми даже с такого расстояния, между сестрами не было ничего общего. Франческа усомнилась в их дружбе. Она знала, как непросто расти рядом с братьями и сестрами, щедро наделенными достоинствами – в данном случае выдающейся красотой. Интересно, Лидия завидовала сестре?
Девушка сидела рядом с матерью, положив руки на стол прямо перед собой. Как и родители, она выглядела убитой горем.
В это мгновение Франческу заметил Брэг:
– Франческа, заходи. Судья и его семья прибыли рано утром.
Она улыбнулась сначала Брэгу, затем Ньюману и семейству Гиллеспи.
– Доброе утро, ваша честь. Благодарю, что смогли приехать. Вижу, вы привезли с собой и миссис Гиллеспи с дочерью.
Судья встал.
– Марта, это та самая молодая леди, о которой я тебе рассказывал. Замечательный сыщик.
Женщина кивнула и посмотрела на Франческу глазами, полными слез.
– До сих пор не могу поверить. Не могу поверить, что Онора умерла.
Франческа бросила взгляд на Лидию, которая даже не пошевелилась. Она выглядела так, словно готова расплакаться и сдерживается из последних сил.
– Примите мои соболезнования. Дейзи все любили, она не заслужила смерти.
Марта Гиллеспи покачала головой:
– Как такое могло случиться? Как она могла бросить ту жизнь, что вела с нами, и стать тем, кем стала? Объясните мне, мисс Кэхил, пожалуйста, потому что я не понимаю.
– Не знаю, но хотела бы выяснить.
– Я вынужден был им рассказать, – пробормотал судья. – Вчера в поезде.
Франческа пожалела, что не присутствовала при этом лично и не видела реакции Марты и ее дочери. Впрочем, мать Дейзи искренне переживает.
В разговор вступил Брэг:
– Судья только что дал показания. Все в точности, как ты говорила.
Франческа поняла его. Брэг хотел сказать, что судья сообщил, что не знал о местонахождении дочери и ее судьбе до тех пор, пока Франческа не приехала в Олбани.
– Вернемся к Оноре, – предложила она. – Вы были в близких отношениях со своей пятнадцатилетней дочерью, миссис Гиллеспи?
Марта кивнула:
– Разумеется. Я обожала Онору. Она была так мила и красива.
Франческа слушала женщину с сомнением. Если жизнь девочки была столь безоблачна, почему она уехала из родного дома?
– Вы часто выезжали из дому? Пикники, катание на коньках? Ездили отдыхать всей семьей? Ужинали вместе, хотя бы по воскресеньям?
Марта казалась озадаченной.
– Мы ходили в церковь каждое воскресенье. Мы баптисты. Мой муж много работает, а когда он освобождался, мы посещали приемы, исполняли общественный долг. А пикники в нашей семье не любят, – добавила она.
Картинка начинала складываться.
– Если я вас правильно поняла, вы с судьей ужинали вне дома почти каждый вечер.
– Если мы никуда не уезжали, муж ужинал в кабинете. Один.
– Я долго и кропотливо работаю над каждым делом, – вмешался судья. – Что в этом странного?
Франческа одарила его милой улыбкой.
– Вы ездили с дочерью за покупками? – обратилась она к Марте.
Та выглядела совершенно сбитой с толку.
– Модистка приходила к нам сама и занималась гардеробом девочек. – Она заплакала. – Словно это было только вчера. Как она могла уйти из дома, да еще таким образом!
– Онора любила лошадей, – неожиданно сказала Лидия.
Франческа переключилась на младшую сестру Дейзи:
– Вот как?
– Да. Мы катались почти каждый день. Скакали по окрестным полям. – Взгляд Лидии стал напряженным. – Иногда брали с собой корзину с едой и устраивали пикник.
Франческа присела рядом с девушкой. Лидия выразилась предельно ясно – сестра любили пикники, их не любила мать.
– Вы догадываетесь, почему она убежала из дома?
Онора чувствовала себя несчастной?
Лидия покосилась на родителей.
– Я не знаю, почему она ушла. – На щеку упала слеза. – Я не знаю, была ли она несчастна.
– Вы были в близких отношениях с сестрой? – мягко спросила Франческа. Если девочки так мало видели родителей и большую часть времени проводили вдвоем, они должны были стать хорошими подругами.
Лидия кивнула.
– Возможно, в ее жизни был мальчик или юноша, который ей нравился?
– Не было никаких мальчиков, – несколько резко ответила Лидия. – Как бы мне хотелось, чтобы она была сейчас здесь!
Франческа посмотрела на Брэга.
– Сестра говорила вам, что планирует побег? – задал вопрос Рик.
– Нет! – Лидия говорила с жаром и некоторой злостью, но Франческа ей верила.
Брэг повернулся к Марте:
– У вас есть какие-то мысли насчет того, почему ваша дочь была столь несчастна дома, что решилась убежать?
Марта побледнела:
– Она всегда была веселая молодая леди, сэр.
Франческу не покидало чувство, что все члены семьи Гиллеспи не вполне откровенны.
– Ваша честь, веселые счастливые молодые леди не убегают из дома.
Гиллеспи вскочил со своего места:
– Как вы смеете! Какое все это имеет отношение к убийству моей дочери?
Франческа повернулась к Лидии:
– Она писала вам, Лидия? Сообщила о том, где находится? Вы знали, что она здесь, в городе?
Девушка сцепила руки и опустила глаза.
– Нет, – ответила она.
Франческа всегда видела, если человек лгал. Лидия получала письма от Оноры и знала, где находится сестра.
– Вы ведь скучали по ней?
Лидия на мгновение прикрыла глаза.
– Она была моей сестрой. Я любила ее.
Франческа помолчала, дожидаясь эффекта последнего заявления. Они с Брэгом обменялись многозначительными взглядами.
– Судья Гиллеспи, – начал комиссар, – вы знали, что Онора стала Дейзи Джонс? Вы знали, что она живет в Нью-Йорке, до того, как услышали это от мисс Кэхил?
Судья встал так резко, что стул упал на пол.
– Разумеется, нет! Что за отвратительные инсинуации? Откуда мне знать, где моя дочь была все это время? Осуждаете меня за то, что я знал о ее образе жизни и не сделал попытки вернуть дочь домой? Я протестую!
Франческа была возмущена, кроме того, чувствовала, как напрягся Брэг.
Помолчав несколько мгновений, Брэг заговорил, понизив голос:
– Прошу простить, но я был обязан задать этот вопрос. И этот же вопрос я обязан задать вашей жене.
Марта подняла на него полные ужаса глаза.
– Нет, – прошептала она. – Я ничего не знала. Ричард рассказал нам все только вчера, когда сообщил о смерти Оноры.
Брэг удовлетворенно кивнул.
– У нас еще будут к вам вопросы, но на сегодня мы закончим. Прошу вас задержаться на несколько дней в городе, возможно, вы нам понадобитесь.
– Вы найдете убийцу Оноры? – раздраженно поинтересовался судья.
– Найдем. В этом я не сомневаюсь.
– Это правда, что вы задержали подозреваемого? Я мельком видел заголовки газет, но не смог прочитать их в поезде.
Франческа затаила дыхание.
– Это не арест, и я сомневаюсь, что тот, кого мы держим за решеткой, действительно виновен в преступлении.
Франческа повернулась к Брэгу. Что значит «держим за решеткой»? Разве Харта не отпустили?
– Кто этот человек? – настаивал Гиллеспи.
Брэг колебался.
– Его зовут Колдер Харт. Он содержал Дейзи в качестве любовницы с февраля.
– Мне знакомо это имя. – Судья помедлил. – Самый состоятельный человек в этом городе.
– Он мой брат, сэр, – заявил Брэг и покосился на Франческу.
Гиллеспи вскрикнул.
– Он не мог быть убийцей, – добавила Франческа. – Но полиция будет работать.
– Здорово! Посадили собственного брата за убийство моей дочери! Что же это за расследование? Разумеется, вы будете отрицать его вину! – Гиллеспи почти выбежал из комнаты, жена и дочь поспешили за ним.
На пороге Лидия остановилась и посмотрела на Франческу.
На лице ее было выражение безнадежности, кажется, даже мольбы.
Когда Гиллеспи ушли, Брэг потер рукой подбородок.
– Ты вел себя очень храбро, – сказала Франческа. – О чем думаешь?
– Такое впечатление, что вся семья погрузилась в горе и никто не представляет, почему Дейзи – вернее, Онора – сбежала из дома.
– Рик, я уверена, Гиллеспи знали о том, как живет Дейзи. Ничего не могу с собой поделать.
– Не думаю, что на этот раз ты права.
Франческа вздохнула:
– Марту Гиллеспи можно не принимать в расчет. Но полагаю, Онора поддерживала связь с сестрой. Лидия знала, где она находится.
– В этом я с тобой соглашусь, – кивнул Брэг.
Франческа задумалась, перебирая детали разговора, и, наконец, произнесла:
– Что скажешь о том взгляде, который бросила на меня Лидия, прежде чем уйти? Она смотрела так безнадежно, словно молила о помощи. Что это может значить?
– Да, безнадежность. Возможно, это связано с переживаемым горем.
«Возможно», – подумала Франческа. Она вспомнила о Харте.
– Рик, ты отпустил Харта? Я не видела его в камере, когда пришла.
Брэг молчал.
– Рик? – заволновалась Франческа.
– Я не могу относиться к нему по-особенному! Боже, Франческа, люди из Прогрессивной партии дышат мне в затылок, во главе с духовенством и друзьями твоего отца. А еще и пресса.
– Что ты хочешь сказать?
Брэг отвернулся.
– Харт арестован по обвинению в убийстве Дейзи.