Глава 12
Среда, 4 июня 1902 года. 21:00
Франческа оглядела красивое, внушительных размеров здание и, дрожа всем телом, направилась к входу в особняк Харта, по обеим сторонам которого возвышались каменные фигуры львов. Она даже представить не могла, что порвет с Хартом, хотя понимала, как невыносимо ранила Эндрю и Джулию. Что ж, у нее не оставалось выбора.
Франческа медленно поднялась по ступеням, в душе она уже представляла, как бросится в объятия Харта и расскажет о том, что с ней произошло. Она всегда ощущала себя защищенной, когда ее обнимали эти сильные руки. Впрочем, сейчас Франческа не представляла, какой прием ее ждет. Даже если Колдер будет рад ее видеть, он полностью поглощен собственными проблемами, и дополнительные трудности могут лишь больше его расстроить. Франческа пришла к выводу, что не стоит посвящать Харта в события последнего часа, кроме того, их встреча, скорее всего, будет непростой. Ей понадобится вся сила воли и уверенность в своих силах.
С трудом уняв дрожь, Франческа постучала. Открывший дверь Альфред, кажется, совсем не был удивлен ее появлением, она решила, что Харт не сообщил дворецкому, что помолвка расторгнута. Харт мог вообще никому не сказать ни слова. Это было бы для нее большим облегчением.
Альфред пригласил ее пройти в огромный холл, и только там, при свете массивной люстры, Франческа заметила, как он встревожен.
– Я знаю, что уже поздно, но мне необходимо поговорить с Колдером. Альфред? Что-то случилось?
– Боюсь, что да, мисс Кэхил, – очень серьезно ответил тот. – Мистер Харт. Он в одном из своих «состояний».
– Каких «состояний»? – нервно спросила Франческа.
Когда она познакомилась с Хартом, дворецкий посвятил ее в одну из тайн хозяина. Временами Харт отпускал всю прислугу и оставался один во всем доме. Беспокоясь за него, Альфред не уходил, а скрывался в помещениях при кухне. Харт, не подозревавший об этом, бродил по залам особняка и напивался. Франческа до сих пор не могла понять, что становилось причиной столь странного, на ее взгляд, поведения.
Разумеется, Альфред не раз оказывался свидетелем проявлений странного нрава хозяина, его необъяснимого желания остаться наедине с собой. Франческа сомневалась, что Харт решится отпустить прислугу и погрузиться в алкогольное забытье, когда в доме много гостей. Но, с другой стороны, никогда не знаешь, что от него ожидать.
– Трудно объяснить, мисс Кэхил. Сегодня он не ездил в контору. Большую часть дня провел в библиотеке, никого к себе не пускал, отказал всем посетителям, кроме одного. Боюсь, он решил напиться. Мистер Харт очень расстроен. Вечером он удалился к себе в комнаты, и больше я его не видел и не слышал. Я поднялся к нему с ужином, но он не открыл дверь, и я не посмел войти.
Франческа не на шутку занервничала.
– Он был сильно пьян, когда поднялся к себе?
– Мистер Харт умеет держать себя в руках. Я бы сказал, нет, он не производил впечатления очень пьяного человека.
– Кто к нему приходил?
– Ваша сестра.
Удивление Франчески сменилось настороженностью. Если Конни обсуждала с Хартом их отношения, значит, положение дел еще хуже, чем она предполагала. Такое впечатление, что весь мир настроен против их совместного будущего.
– Кто из семьи сейчас в доме?
– В такой-то час? Никого. Думаю, мистер Рурк вернется много позже. О мистере Д’Аршане ничего сказать не могу, но он всегда приходит за полночь. Мистер и миссис Брэг вернутся только на следующей неделе.
Франческа лихорадочно думала, как поступить, но Альфред заговорил первым:
– Мисс Кэхил? Я сказал полиции все, как вы просили. Однако я читал газеты. Мы все читали. Насколько серьезны проблемы мистера Харта?
Франческа мгновенно забыла о своих тревогах.
– Альфред, – она старалась говорить, как можно спокойнее, – Харт невиновен, и я это докажу. Я тронута, что вы так за него переживаете. Спасибо вам за преданность.
Дворецкий понял ее правильно.
– Мы все за него переживаем. Он очень хороший хозяин, несмотря на его «состояния».
Франческа была озадачена внезапной дилеммой.
– Альфред, не могли бы вы сказать Харту, что я в библиотеке и хочу с ним срочно поговорить? Я имела в виду, не против ли вы подняться к нему?
Дворецкий грустно усмехнулся.
– За последние шесть лет мне не раз приходилось входить в клетку со львом, – сказал он. – Я сообщу о вашем приходе.
Сердце ее забилось так сильно, что сдавило горло. Когда Альфред удалился, она поспешила в библиотеку, испытывая нарастающее с каждой минутой волнение. Через несколько минут она увидит Харта. Сможет ли он изменить решение? Франческа мысленно подбирала аргументы в защиту их отношений и пришла к выводу, что будет лучше обсудить с ним расследование.
Франческа стояла посредине комнаты, когда почувствовала, что кто-то появился в дверном проеме.
Она повернулась.
Харт оперся плечом о косяк. На лице его была отчетливо видна щетина, взъерошенные волосы прядями падали на лоб, рубашка была изрядно помята, рукава, по обыкновению, закатаны.
Франческа заставила себя улыбнуться.
– Я только что вернулась из Олбани, – восторженно сообщила она. – Я нашла судью Гиллеспи.
Харт смотрел на нее с непроницаемым лицом. Франческа сцепила пальцы.
– Он отец Дейзи, Колдер. Ее настоящее имя Онора Гиллеспи.
– Что ты здесь делаешь?
Она похолодела:
– Харт, неужели ты не хочешь услышать, что я выяснила?
– Не особенно.
Он оттолкнулся от косяка и прошел по комнате ленивой походкой, хотя в каждом движении отчетливо ощущалось напряжение. Харт подошел к распахнутым стеклянным дверям, словно предлагающим уйти в ночь.
– Я много раз говорил тебе, что ты не должна заниматься этим делом.
Подобное поведение Харта пугало Франческу. Пугало, правда, несколько запоздало – неужели она уже ничего не сможет изменить и он вычеркнул ее из своей жизни?
– Я не оставлю тебя в столь сложные времена.
Харт повернулся, его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на глазах, в которых, чего она так боялась, застыли тревога и страх.
– Но ты мне не нужна, Франческа. Разве я не ясно выразился?
Она была ошеломлена.
– Мы оба знаем, что я нужна тебе – по крайней мере, мои навыки сыщика. Если ты хочешь, чтобы я бросила заниматься этим делом, скажу, что уже слишком поздно. Я им уже занимаюсь – не потому, что обещала Роуз найти убийцу, а потому, что не хочу для тебя еще больших проблем. Ни сейчас, – она сглотнула, – ни потом. Никогда.
– Ты умеешь раздражать людей.
Она тряхнула головой.
– Нет, Харт, это ты глупый и непонятливый!
Его брови поползли вверх.
– Значит, я еще и глупый?
Франческа чувствовала, что теряет контроль над своими эмоциями.
– Даже не пытайся превратно истолковать мои слова. Ты непростой человек, Харт, а в подобных ситуациях с тобой еще сложнее разговаривать, твои поступки не подчиняются элементарной логике. Ты заносчивый и самодовольный тип! Мы же были друзьями, были парой, любовниками, но ты решил все закончить, даже ничего не обсудив со мной.
– Добро пожаловать в мир мужчин, – произнес Харт, строго глядя ей в глаза.
Франческа поежилась от ужаса:
– Что это значит?
– Это значит, что ты оказалась слишком наивна для того, чтобы понять, что если человек уничтожен, то он уничтожен, и другого варианта нет.
Франческа осознавала, что это ее поражение, Харт выразился предельно ясно. Она обязана бороться, должна сохранять самообладание и гордость.
– Отлично. Значит, ты меня бросил. Папа уверен, что я смогу найти мужчину лучше тебя, и, возможно, он прав.
Лицо Харта стало похоже на маску.
– О нет! Только не пытайся свести меня с ума ревностью. Я освободил тебя от обязательств, Франческа, и, знаешь, твой отец действительно прав. Однажды ты встретишь другого, более достойного мужчину, и я буду в числе первых, кто отправит тебе свадебный подарок.
– Не надо отправлять мне подарок!
Их взгляды встретились, и Харт отвернулся.
Франческа колебалась, боясь поддаться порыву и броситься к нему. Она взяла Харта за руку, заставляя повернуться к ней.
– Когда ты добивался меня, пытался соблазнить, заставил влюбиться в тебя, тогда ты считал, что другие варианты существуют. Колдер, пойми, я не такая, как все твои женщины.
– Да, ты не такая, как остальные женщины, – с очевидной неохотой признал он. – С этим я согласен. Не делай этого, Франческа.
Она тряхнула головой.
– Чего я не должна делать? Не усложнять тебе жизнь? Не причинять такую же боль, какую ты причинил мне? Ты хорошо знаешь меня, Колдер? – Франческа чувствовала, что злость ее рвется наружу.
– Хорошо, – кивнул он и повернулся к ней.
– Если ты хорошо меня знаешь, то понимаешь, что я никогда не откажусь от тебя. Если же ты действительно устал от меня и хочешь расторгнуть нашу помолвку, то должен отдавать себе отчет, что у меня не будет другого выхода, как признать поражение. Я твой друг, Харт. Твой лучший друг, черт побери. В сложные и опасные времена друзья не бросают друг друга! Ты волен положить конец нашим отношениям, это будет означать лишь то, что ты трус! Но расследование я не брошу. Я найду убийцу Дейзи! И когда с нас снимут все подозрения, что ж, тебе придется одному бродить по коридорам этого особняка. Более того, ты сможешь найти новую шлюху, которая согреет твою постель, и тогда я буду первой, кто поздравит тебя с тем, что жизнь удалась!
Харт улыбнулся без тени веселья.
– Я не сказала ничего смешного, – фыркнула Франческа. Разумеется, она понимала, что зашла слишком далеко, но хотела сказать все до последнего слова.
– Я ничем не заслужил честь быть рядом с такой женщиной, как ты.
Облегчение навалилось на нее так резко, что едва не подогнулись колени. Франческа пошатнулась, и Харт бросился к ней, чтобы поддержать. Она крепко сжала его руку. Что все это значит? Неужели он готов сдаться и изменить решение?
– Я сам себе противен за то, что так тебя обижаю. Презираю себя за это.
Франческа прильнула к нему, но Харт не заключил ее в объятия привычным жестом.
– Не стоит. Я никогда не смогу тебя ненавидеть. Мы оба погрязли в этом деле, хотим этого или нет.
Харт погладил ее по щеке.
– Почему ты не хочешь понять? Я не смогу жить спокойно, если не расторгну помолвку, Франческа. Я буду еще больше себя презирать. Я стараюсь защитить твое доброе имя и буду продолжать это делать вне зависимости от того, что ты думаешь по этому поводу. Для меня нет ничего более значимого, даже доказательство моей невиновности не так важно.
– Мне вовсе не нужно, чтобы ты защищал мое имя!
Харт покачал головой:
– Нет, нужно. Просто ты еще этого не осознаешь.
Франческа с трудом верила, что Харт настроен столь решительно.
– Ты права – друзья не бегут с корабля при первом признаке надвигающейся грозы. Мы ведь навсегда останемся друзьями, верно? – В его голосе она отчетливо услышала сомнение.
Он ждет, что она его разубедит. Сердце болезненно сжалось.
– Харт, – пролепетала Франческа, – я всегда буду тебе другом.
Он кивнул и решительно отошел в сторону:
– Я тоже.
Франческа без сил опустилась на стоявший рядом стул. Почему Харт внезапно бросился защищать ее репутацию, тогда как о своей никогда не задумывался?
Он повернулся к ней.
– Сегодня рано утром я сделал заявление для прессы. Оно будет во всех утренних газетах.
Франческа напряглась:
– Какое заявление?
– Я объявил о расторжении нашей помолвки. Прости меня, Франческа, – добавил он, смягчившись.
Она молча смотрела на Харта, думая о том, как же сильно она его любит, о том, что надежда на примирение никогда в ней не угаснет. Харт не изменит решения – по крайней мере, не сейчас, не в середине расследования, а возможно, вообще никогда. Об этом было больно думать, больнее, чем принимать решение. Франческа постаралась представить их будущее, в котором они с Хартом будут только друзьями. Нет, это невозможно.
– Я тебе все еще небезразлична? – услышала она собственный голос. – Или твое решение связано с тем, что тебе уже нет до меня дела?
Харт сжал губы.
– Ты никогда не будешь мне безразлична.
Франческа видела, что он изо всех сил старается сохранять самообладание.
Она медленно поднялась.
– Тогда не делай этого.
– Не надо, Франческа.
Она уже не могла сдержаться. Подойдя совсем близко, положила руки ему на плечи.
– Не надо, – повторил Харт, и в золотистых глазах мелькнуло отчаяние.
Франческа его не слушала. Она приподнялась и припала губами к его рту.
Харт не пошевелился; губы по-прежнему оставались крепко сжатыми. Она поцеловала его еще раз, и уже более настойчиво, потом еще раз, пока желание не взметнулось вверх, отдаваясь в голове стремительным крещендо, и Харт, обхватив ее руками, ответил на ее поцелуй.
Ее обволакивало тепло его тела, принесшее за собой облегчение. Харт целовал ее с безумной страстью, жарко и сильно, словно этот поцелуй мог быть последним в их жизни. Чувствуя, что он теряет над собой контроль, Франческа принялась расстегивать его рубашку и, распахнув ее, с наслаждением коснулась пальцами обнаженной груди. Кожа была теплой и мягкой. Она прижалась щекой к широкому торсу Харта со скульптурно совершенным рельефом, покрытому темными волосами. Неожиданно он вскрикнул и оттолкнул ее от себя.
Франческа дрожала от возбуждения. Харт не сделал попытку застегнуть распахнутую сорочку, открывавшую формы, больше подходившие атлету, чем дельцу, проводившему все время за письменным столом.
– Это ничего не изменит, – хрипло сказал он, тяжело дыша.
– Я должна была доказать, – едва слышно проговорила Франческа.
– Я уже сказал – ты никогда не будешь мне безразлична, я всегда буду желать тебя. – Он поднял руку и принялся застегивать пуговицы. – Какое это имеет значение? Ты сама заставила меня поверить, что я благородный человек, Франческа, и я не изменю своего решения. Что бы между нами ни происходило, я обязан защитить тебя.
– Отлично, – пролепетала она, дрожа всем телом. Раз Харт все еще хочет ее с прежней страстью, значит, еще есть надежда. – Помолвка расторгнута, мы остались лишь друзьями, и ты должен защитить меня от самых темных своих желаний.
Харт окинул ее таким взглядом, который она не смогла понять.
– Итак, Колдер? – Она мило ему улыбнулась. – Ты нашел в себе силы порвать со мной, но ты не можешь запретить мне заниматься расследованием гибели Дейзи.
– О, Франческа. Не дави на меня сейчас, дорогая.
– Почему? Из-за того, что ты зол на самого себя, что поступил как последний идиот?
Он улыбнулся, но выражение лица испугало Франческу.
– Я зол не на себя, а на жизнь. Прошу, не дави на меня.
Франческа решила на время отступить.
– Не хочешь послушать, что я выяснила о Гиллеспи?
Подойдя к бару, Харт налил в бокалы двойную порцию скотча. Ей приятно было наблюдать, как дрожат его руки. Он протянул ей бокал, и она отметила, что он старается не касаться ее пальцев.
– Да, хочу, – наконец сказал Харт.
Франческа радовалась маленькой победе. Харт готов ее слушать, значит, связующая их нить не порвалась, они все еще вместе. Она села, сделала глоток виски и подождала, пока алкоголь теплом разольется по телу и окажет свое успокаивающее действие. Сейчас она должна быть предельно спокойна.
Харт, несомненно, тоже нуждался в успокоительном. Он потягивал скотч, задумчиво глядя на Франческу. Несмотря на то что ее статус изменился, отношение к Харту осталось прежним. Она посмотрела на него с нежностью, увидела в его глазах такое знакомое ей трогательное выражение.
Она никогда не сможет относиться к Харту как к другу, это невозможно. Вместо того чтобы согласиться с его решением, надо было пустить в ход всю женскую хитрость и попытаться его соблазнить. Если бы она заставила Харта лишить ее девственности, ему пришлось бы на ней жениться, несмотря на все сказанное сего дня.
Ей все больше нравилась эта идея. Да, пожалуй.
– Чувствую, ты что-то замышляешь. – Голос Харта вывел ее из задумчивости. – Расскажи же мне о Гиллеспи.
Мысли закрутились вокруг нового расследования. Франческа уже подалась вперед, готовая живо поведать Харту детали встречи с судьей, как на пороге появился Альфред. Несмотря на то что оба уже повернулись в его сторону, дворецкий несколько раз постучал в створку открытой двери.
– Я же просил меня не беспокоить, – резко бросил Харт.
Альфред перевел встревоженный взгляд на Франческу.
– Сэр, это полиция. Полагаю, вам лучше спуститься в холл. У них разрешение на обыск.
Франческа сбежала вниз следом за Хартом. Альфред шел за ними. Брэг стоял к ней вполоборота, засунув руки в карманы темно-коричневого пиджака, рядом она заметила плотную фигуру Ньюмана, на инспекторе были отвратительно скроенный мешковатый костюм и фетровая шляпа. Их окружили несколько офицеров в форме, они не сводили глаз со статуи обнаженной женщины у дальней стены огромного холла.
Стоило Франческе сойти с лестницы на мраморный пол, как взгляд Брэга вцепился в нее. В одно мгновение по напряженному выражению его лица она поняла, что он уже знает о расторжении ее помолвки. Брэг перевел взгляд на Харта, и в глазах мелькнуло презрение.
Харт широким шагом пересек холл и остановился напротив брата:
– У тебя есть ордер на обыск моего дома?
Брэг покосился на Франческу.
– Боюсь, это так. Принимая во внимание все обстоятельства, другого выхода нет.
Харт кисло улыбнулся:
– Выход есть всегда.
Брэг протянул ему бумагу:
– Прочти.
– Нет, благодарю. Вы бы не стали рисковать и подделывать столь важный документ, ведь верно? – Он сделал широкий жест рукой. – Прошу вас, действуйте. Мне нечего скрывать.
Франческа едва держалась на ногах. Как бы ей хотелось, чтобы Рик этого не делал. Разумеется, полиция ничего не найдет, кроме, пожалуй, новых доказательств его связи с Дейзи.
– Колдер, – резко произнес Брэг, – мне нужна та записка, которую тебе отправила Дейзи, с просьбой прийти к ней вечером.
– Я не смог ее найти. – Харт пожал плечами с таким видом, словно ему несказанно повезло.
Брэг поморщился и повернулся к Франческе.
– Ты в порядке? – спросил он, понизив голос.
– Да, все хорошо, – слишком поспешно ответила она и нервно посмотрела на Харта, с безразличным видом отошедшего в сторону. – Что ты надеешься обнаружить, Рик? Колдер не убийца.
Комиссар подавил вздох.
– Франческа, Фарр пришел ко мне за разрешением обыскать дом, и он имеет на это право. Было бы непростительной ошибкой в ведении дела не обыскать дом подозреваемого.
– Фарр! – воскликнула Франческа. – От него ничего хорошего не жди.
Брэг взял ее под руку.
– Поговорим наедине.
Франческа невольно повернулась к Харту. Он всегда очень ревностно относился к ее дружбе с братом, и ей не хотелось в очередной раз причинять ему боль.
Харт уже не пытался делать вид, что происходящее ему безразлично. На губах мелькнула ироничная и холодная улыбка.
– Несомненно, только тет-а-тет. Франческа, ты же теперь свободная женщина.
– Поговорим здесь. – Она коснулась руки Брэга.
– Не стоит. И время не терпит.
Франческа вновь посмотрела на Харта и прошла за Брэгом к двери, ведущей в небольшой салон, которым пользовались члены семьи, когда хотели собраться в менее торжественной обстановке. Харт проводил их напряженным взглядом. Пропустив ее вперед, Рик закрыл массивные створки дверей.
– Я все знаю, Франческа. Один из репортеров рассказал мне о заявлении Харта для прессы. Это будет во всех завтрашних газетах.
Она вгляделась в его лицо, надеясь заметить хоть малейшие признаки удовлетворения, но ничего подобного не обнаружила.
– Не собираешься злорадствовать? Или, по меньшей мере, сказать, что ты меня предупреждал?
– Нет, не собираюсь. – Он коснулся ее щеки и быстро отдернул руку. – Я понимаю, каким это стало для тебя ударом и как ты страдаешь.
Франческа отвернулась, чтобы Брэг не заметил, какой эффект оказали его неожиданно добрые слова.
На глазах выступили слезы.
– Если ты хочешь, чтобы я это признала – признаю.
Мое сердце разбито, как ты и предрекал. – Она украдкой смахнула слезу и широко улыбнулась, повернувшись к Брэгу. – Харт поступил благородно, беспокоился прежде всего о моей репутации.
Брэг внимательно вглядывался в ее лицо.
– Франческа, я всегда предупреждал тебя, что так случится. Харт полон безрассудства и самолюбования. Неразумно надеяться на то, что вы сможете быть вместе и ничего из его прошлого не встанет между вами.
Франческа нервно обхватила себя за плечи.
– Мне казалось, ты был уверен, что Харт однажды увлечется другой женщиной.
– Такую возможность я тоже не исключаю. Поверь, я не испытываю злорадства, напротив, мне больно видеть тебя в таком состоянии. Но в одном я не могу с тобой не согласиться – Колдер повел себя благородно. Пожалуй, впервые в жизни. Если ты дорога ему, он обязан огородить тебя от скандала.
Франческа бессильно опустила руки.
– Он очень дорожит мной. Очень. И я не сдамся. Мы снова будем вместе, рано или поздно, но будем.
Брэг помолчал.
– Я понимаю, – наконец заговорил он, – ты полагаешь, что от этого тебе станет легче, возможно, так и будет, но лишь на короткое время. А что потом? Сколько подобных скандалов ты выдержишь?
– Такого больше не повторится.
– Чем я могу тебе помочь?
Франческа улыбнулась:
– Помоги найти убийцу Дейзи.
Глаза Брэга сверкнули.
– Я совсем не об этом.
– Другая помощь мне не нужна.
Он опустил голову и потер подбородок. Франческа обратила внимание, что сегодня он небрит, а под глазами появились темные круги. Только теперь она заме тила, каким усталым выглядит Брэг, каким напряженным и измотанным. Она осторожно коснулась рукава его пиджака.
– Я так запуталась в своих проблемах, что даже не спросила о твоих делах!
– Все в порядке. – Он отстранился от нее. – Что ты узнала в Олбани?
Франческа видела, что у Рика далеко не все в порядке, но сейчас не стоит говорить на эту тему. Франческа в деталях передала Рику все, что узнала от Гиллеспи, добавив, что ждет его приезда завтра, скорее всего, с женой Мартой и дочерью Лидией.
Брэг задумался.
– Значит, ты уверена, что он удивился, узнав, что Дейзи убита?
– Да, – кивнула Франческа. – Он был ошарашен этой новостью. Но я почти не сомневаюсь, что он знал о том, что Онора стала Дейзи Джонс, как и о том, что она была проституткой.
– По-твоему, он становится подозреваемым?
– Сложно представить, что человек способен лишить жизни собственную дочь.
Брэг и бровью не повел.
– И такое случается, – заметил он.
– Да, к сожалению, случается, – с грустью признала Франческа. – Рик, Гиллеспи надо опросить очень подробно. Необходимо точно выяснить, знал ли он, что Онора и есть Дейзи, был ли осведомлен о том, как она живет и чем занимается. Поддерживали они связь или нет? И что известно Марте и Лидии Гиллеспи? Или судья не делился с ними своими догадками?
Брэг посмотрел прямо в глаза Франческе:
– Есть хоть какая-то вероятность того, что известие об убийстве его не удивило?
– Я уже думала о том, могло ли это быть разыграно намеренно. Сейчас у меня нет оснований подозревать его в совершении преступления. Гиллеспи убит горем.
– Сейчас мы можем с уверенностью утверждать лишь одно: Дейзи была позором семьи Гиллеспи.
– Так ты подозреваешь судью? Полагаешь, он мог убить собственную дочь ради незапятнанной репутации? – Такое предположение казалось ей ужасающим. Но любая версия хороша тем, что позволит убрать Харта с первого места в списке возможных убийц.
– Подозрения ни с кого не снимаются. Кстати, Ньюман вызвал сегодня Роуз. Если она не назовет имя клиента, то переместится на первую строчку. Я склоняюсь к мысли, что у нее нет алиби на тот вечер, что и позволяет считать ее одной из основных подозреваемых.
Франческе стало немного легче, но все же не стоит озвучивать собственные мысли.
– Странно. Она призналась, что заезжала к Дейзи часов в шесть-семь – в то самое время, когда могло быть совершено убийство. Почему же она не хочет обеспечить себе алиби на весь вечер? – Франческа неожиданно вскрикнула. – Подожди! Рик, если Роуз убила Дейзи, она должна знать точно, когда это произошло. И это объясняет ее странные показания. Например, Дейзи убили в восемь пятнадцать и это сделала Роуз, она должна заявить, что была занята именно в это время – что она и сделала. Она не знает, что мы рассматриваем более широкий отрезок времени, и в таком случае она нам подходит.
– Отличная мысль, – просиял Брэг. – Франческа, иногда ты бываешь чрезвычайно сообразительной.
– Я не стану давить на Роуз, – задумчиво произнесла она, мысленно возвращаясь к новой версии. – Нам надо сделать рывок, Рик. Что она сказала о беременности Дейзи?
– Этот вопрос не обсуждался. К сожалению, я не присутствовал на допросе, а Ньюману не пришло в голову спросить об этом.
– Роуз наверняка знала о ребенке! – воскликнула Франческа. – Это могло стать мотивом. Роуз должна быть в ярости, что Дейзи забеременела от Харта! Ребенок связал бы их навсегда и стал бы причиной отдаления Дейзи от Роуз. – Она отметила про себя, что стоит немедленно поговорить с Роуз о беременности ее подруги. – Тебе удалось узнать, где проживают Джордж Гольштейн и Дэвид Мастерс?
– Оба мужчины отвергали факт связи с Дейзи – сначала. Я сам их допросил. Они оба с ней встречались, и у обоих есть алиби, Франческа. Мастерс провел тот вечер с женой, братом и дюжиной гостей, собравшихся по поводу дня рождения супруги.
– Получается, в нашем списке подозреваемых три человека, – резюмировала Франческа. – Рик, я хочу, чтобы в нем не было Харта.
Он приподнял бровь и посмотрел на нее:
– Ты не слишком ему доверяешь? Интересно, если вы никогда не будете вместе, по-прежнему станете относиться друг к другу с такой же теплотой и преданностью?
Франческа старалась не думать о будущем без Харта.
– Он заслужил такое мое отношение.
– Да?
– Ты не объективен к нему.
– Это дело кажется мне непростым. Искренне надеюсь, что Харт ни при чем, но не могу не учитывать, что у него был такой мотив, какой невозможно исключить.
– Как и у Роуз. Ты обязан признать, что у нее есть несомненный мотив и причины для такого поступка! Она провела с Дейзи большую часть вечера – возможно, и весь вечер. Харт оставался дома еще несколько часов после преступления. Это и есть алиби. – Франческа раскраснелась.
– Таковы его показания, – неуверенно признал Брэг. – И Альфреда тоже.
Ей казалось, он знает, что Альфред солгал ради спасения Харта. Сердце в очередной раз сжалось от щемящего чувства вины за участие в обмане.
Брэг внимательно следил за ее реакцией.
– Ты что-то хотела сказать?
– Только то, что Колдер не убийца.
– Опять. Только не это. В любом случае мы продолжим работать с Гиллеспи. Я сообщу тебе, когда мы узнаем, что он в городе.
– С удовольствием займусь этой версией, – уверенно заявила Франческа. Она чувствовала себя так, словно чудом избежала разоблачения в ужасной, но такой необходимой лжи, на которую она толкнула Альфреда. Однако рано или поздно ей придется признаться во всем Брэгу. Сможет ли он понять ее и простить?
Она всмотрелась в красивое лицо Рика. Даже при неярком свете в гостиной сомнений в том, что он выглядел усталым и напряженным, не возникало. Франческе стало больно. Он изо всех сил борется за свой брак, ей об этом известно.
– Как дела у Ли Анны, Рик?
В ответ он покачал головой, словно был не в состоянии подобрать слова.
Франческа взяла его за руку.
– Ты что-то не договариваешь?
– Не хочу еще больше отягощать тебя.
– Ах, прошу тебя, оставь это благородство! Что-то, связанное с Майком О’Доннелом, я права?
Брэг вздохнул.
– Я был уверен, что он потребует денег – даже провоцировал его. Но он оказался умнее. Ни намека на вымогательство, продолжает настаивать, что имеет право видеться с девочками. Я не могу арестовать его и положить конец этому кошмару, пока он не совершит какое-либо правонарушение.
Франческа смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он имеет в виду.
– Получается, он затеял с тобой игру?
– Да, игру. Но когда-то он все равно заговорит о деньгах.
– Рик, боже, как Ли Анна все это выдерживает?
Он помрачнел еще больше:
– Она расстроена и напугана. Я за нее переживаю. Она ведь еще не смирилась с тем, что никогда не сможет ходить, ей не нужны новые проблемы.
– Да, не нужны. – Она колебалась. – Арест, разбирательства и судебное слушание лишь усугубят ситуацию, Рик.
– Что ты предлагаешь? – Его взгляд стал острым.
– Заплати ему, чтобы он навсегда уехал из города – избавь Ли Анну от дальнейшего беспокойства.
Брэг ответил не сразу.
– Мне неприятно это признавать, но я тоже об этом думал. Необходимо, чтобы неприятности скорее закончились и Ли Анна смогла прийти в себя после аварии. Я хочу вновь видеть ее счастливой и веселой.
Франческа понимала, что у Брэга нет возможности избавиться от О’Доннела, если это именно то, что он задумал. Как у официального лица, доход его был весьма скромен, у Ли Анны, несомненно, тоже. Разумеется, семья Брэг более чем состоятельная. Как и Колдер.
Франческа задумалась, не помогло бы это примирить двух братьев.
– Я могу тебе помочь. – Она понизила голос. – Если ты решишь откупиться, я сумею найти необходимую сумму.
– Ты очень щедрый человек, Франческа, но если я решу заплатить О’Доннелу, предпочту банковский заем.
Франческа понимала, что для него это дело принципа. Но ведь Харт может помочь брату – брату, к которому испытывал ревность, – что, возможно, случится впервые в жизни.
– Рик, я бы очень хотела помочь.
Он наконец улыбнулся.
– Есть ли что-то, что ты не смогла бы сделать для человека, попавшего в трудное положение, Франческа?
Она ласково улыбнулась в ответ:
– Даже не хочу об этом думать.
Они помолчали. Франческа чувствовала, что связана с Риком очень прочными невидимыми нитями и они никогда не порвутся.
– Сэр, вам лучше пройти в холл, – раздался голос инспектора Ньюмана.
Франческа удивилась тому, что даже не услышала, как тот вошел. Она повернулась к двери и увидела печальное выражение лица инспектора. За его спиной стоял Харт и с грустью смотрел на нее и Брэга.
Брэг поспешил к выходу, Франческа последовала за ним. Она украдкой взглянула на Харта и почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Взгляд Харта был холодным и подозрительным. Разумеется, в подобной ситуации ей нужно радоваться тому, что он не смотрит на нее с безразличием, но ее всегда раздражала его ревность и несдержанный нрав.
– В чем дело? – на ходу спросил Брэг.
Ньюман кивнул в сторону молодого офицера, тот вышел вперед и протянул комиссару нож с большим лезвием, покрытым бурыми пятнами. У Франчески закружилась голова.
– Это охотничий нож? – Она уже не сомневалась, что так и есть, как не сомневалась и в том, что на лезвие пятна засохшей крови.
– Да, – сказал Брэг. – Упаковывайте.
Харт вышел вперед.
– Где вы это нашли? Это не мой нож.
Брэг повернулся к молодому офицеру, щеки которого покрылись ярким румянцем.
– С-сэр… господа… мэм, – залепетал тот. Глаза его стали похожи на две буквы «О». – Я обнаружил нож в большой карете у конюшни, под сиденьем.
В холле повисла тишина.
«Этого просто не может быть», – подумала Франческа.
– Сэр? – первым заговорил Ньюман.
Брэг вздрогнул и повернулся к Харту:
– Боюсь, тебе придется провести ночь у нас. Наденьте наручники.
