Глава 11
У Максин защемило сердце. Она скользнула к Лу и села рядом с ним, обняв его рукой за плечи.
— Он… умер?
Лу кивнул:
— От лейкемии.
— Боже мой.
Он покачал головой:
— Я так и не сумел смириться с этой утратой. Нам с женой было очень тяжело. Я с головой погрузился в работу, а у нее началась депрессия. Она хотела родить другого ребенка, а я и слышать не хотел об этом. Мне ненавистна была мысль о том, что с ним может случиться то же самое, что с Джимми. Мы расстались, она нашла другого. Конец истории.
— Конец истории? — Он не сообщил ей ничего конкретного. Макс дрожала всем телом. Рассказ Лу очень расстроил ее, и она могла лишь вообразить, что чувствовал он сам. — Конец истории, Лу? Я так не думаю.
— Мне больше нечего добавить.
— Сколько лет назад это произошло?
Он пожал плечами:
— В этом году Джимми исполнилось бы пятнадцать.
Она закрыла глаза:
— Мне жаль. Мне так жаль.
— Да, я знаю, Макс. Все в порядке. Это было давно.
— Ничего не в порядке. Черт возьми, после такого жизнь никогда не возвращается в прежнее русло. Неудивительно, что ты… такой, каким стал.
Он бросил на нее косой взгляд:
— Каким же я стал?
Максин не могла отвести взгляд от его лица. Всем своим существом она стремилась обнять его, успокоить, стереть глубокие тени беспокойства, которые залегли у него под глазами. Но она не могла этого сделать, он просто не позволил бы ей подобного.
— Ты… кажешься очень одиноким и замкнутым. Никого к себе близко не подпускаешь. Иногда мне кажется, что ты запер истинного себя в темнице, скрытой в глубинах твоей души, хотя я и не могу понять почему.
Лу плотно сжал губы, словно обдумывая слова девушки, затем покачал головой:
— Я просто таков, каким являюсь. У меня нет психологических травм, с которыми я не смог справиться. Скорее, я настолько устал от жизни, что душа моя загрубела и потрескалась, как старая кожа. — Он пожал плечами. — Но меня это вполне устраивает.
— Не сомневаюсь. Старую кожу ничто не может ранить.
Лу презрительно фыркнул. Максин прикоснулась рукой к его щеке, глядя ему прямо в глаза.
— Мне очень жаль, что ты потерял своего маленького сына, Лу. Из тебя получился бы отличный отец.
Он резко поднялся на ноги.
— Ложись спать, Макс. Тебе нужно отдохнуть. Завтра нам предстоит много дел.
Она кивнула:
— Доброй ночи, Лу.
— Доброй. Запри за мной дверь.
Он ушел.
Максин соскользнула с постели и закрыла замок, зная, что он стоит сейчас с другой стороны и слушает, когда раздастся щелчок. Потом она выждала некоторое время, чтобы он точно ушел в свой номер, полагая, что пяти минут будет вполне достаточно.
Максин тщательно обдумала новые факты его биографии, открывшиеся ей сегодня. Неудивительно, что он боялся начинать новые отношения. Он еще не исцелился от своего неудачного брака и потери ребенка. Он не позволял себе исцелиться.
Она знала Лу. Все, что он делал, он делал либо хорошо, либо сдавался. Она любила подшучивать над ним по поводу того, что, однажды попробовав играть в гольф и зарекомендовав себя никудышным игроком, он никогда больше не выходил на поле.
Лу был хорошим полицейским. Нет, не просто хорошим, а превосходным. В противном случае, еще будучи новобранцем, он вышел бы в отставку и стал бы осваивать другую сферу деятельности.
Итак, он был женат, и брак его потерпел фиаско. У него был сын, но он умер. Лу решил для себя, что подобное не должно больше повториться, поэтому стал сторониться женского общества.
Максин закрыла глаза. Очевидно, достучаться до него будет еще более сложной задачей, чем она могла себе вообразить.
Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на более насущной проблеме. Она посмотрела на радиочасы, но, не будучи абсолютно уверенной, что Лу собрал их правильно, стала мысленно отсчитывать время, собирая и рассовывая по карманам кредитную карточку, блокнот с ручкой и фонарик. Затем она отперла дверь и выскользнула наружу.
На улице не было ни души, лишь откуда-то издалека доносилось пение цикад. Максин почувствовала соленый воздух с моря, из чего заключила, что побережье недалеко отсюда. В небе сияла луна, заливая окрестности тусклым светом и компенсируя неработающий фонарь, который мрачным стражем возвышался в дальней части парковки.
Максин быстро и бесшумно ступала босыми ногами, направляясь в главный офис мотеля. Прижавшись лбом к оконному стеклу и сложив ладони лодочкой, она стала вглядываться в его темные глубины.
Внутри никого не было. Подергав ручку двери, девушка убедилась, что замок заперт, но это обстоятельство ее ничуть не обескуражило. Еще днем она все разузнала. Скользнув за угол здания, Макс подошла к окну, довольно старому, и легко открыла его, просунув кредитную карту между створками, затем осторожно забралась в офис.
Помещение было совсем крошечным, причем большая часть была занята стойкой регистрации, за которой виднелась дверь. Она была закрыта. Максин не могла бы с уверенностью сказать, вела ли она в другой, больший по размеру, офис или в маленькую жилую комнату. Если последняя догадка верна, то тот прыщавый менеджер мог появиться в любой момент.
Двигаясь совершенно беззвучно, девушка вытащила из кармана джинсов фонарик и принялась осматриваться вокруг. Зайдя за стойку регистрации, она обнаружила под ней регистрационную книгу. Положив ее на стойку, она нашла запись о собственном прибытии. Затем стала переписывать в блокнот имена, адреса, номера телефонов, останавливающихся в этом мотеле раньше. Она решила записать так много, как только удастся. В действительности эта гостиница не могла похвастаться обилием гостей.
Внезапно она услышала едва различимый звук и замерла на месте. Возможно, это всего лишь ее собственная кровь стучит в висках. Она оглянулась, но дверь по-прежнему была закрыта.
Макс аккуратно вырвала листок с записями из блокнота, сложила его и спрятала в карман джинсов. Затем снова принялась переписывать данные.
Она поспешно копировала третью страницу регистрационной книги, когда голова ее буквально взорвалась от боли. В сознании вспыхнул ослепительный белый свет, а мгновение спустя все погрузилось во тьму.
Лу никак не удавалось заснуть, что было неудивительно.
Он все гадал, как Максин удавалось заставлять его делать именно то, чего хотелось ей самой? Он рассказал ей о событиях своей жизни, которыми вот уже более десяти лет ни с кем не делился.
Черт, как ей, в самом деле, это удается? Они знакомы вот уже десять лет, и все это время он воспринимал ее заигрывания как ничего не значащий флирт. Конечно, до дела Фрэнка Стайлса они были друг другу не более чем знакомыми.
Когда они стали расследовать тот случай, то виделись ежедневно и часто оказывались в ситуациях между жизнью и смертью. Именно тогда Лу и стал подозревать, что в поведении Максин кроется нечто большее, чем легкомысленное заигрывание.
Теперь же он был в этом абсолютно уверен. По крайней мере, сама она так искренне считала. И, черт побери, он понятия не имел, как ему нужно поступить в подобной ситуации.
Она сильно заблуждалась на его счет. Из него не получился бы отличный отец. Так же как и муж, впрочем. Он слишком много времени уделял работе, уверяя себя, что в будущем у него будет время и для семьи. Лишь когда Джимми поставили страшный диагноз, он осознал, что «будущего» может и не быть. Конечно, тогда он ушел в бессрочный отпуск, чтобы целиком посвятить себя ребенку, компенсировать упущенные годы. Но было уже слишком поздно. Он не винил Барбару за то, что она бросила его. Этого следовало ожидать. И на протяжении последующих двенадцати лет умудрялся жить, вообще не замечая женщин.
Однако к Макс он явно что-то испытывал, но считал, что это совершенно естественно, и любой мужчина на его месте чувствовал бы то же самое. Но правда заключалась в том, что дело было не только в физическом влечении. Лу не считал себя готовым к серьезным отношениям, не рассматривая их даже в долгосрочной перспективе.
Максин была слишком особенной девушкой, поэтому он не мог позволить с ней простую интрижку, которая, несомненно, разрушила бы все то, что они пережили вместе, и, возможно, сломила бы ее дух. Отношения с ней могли развиваться только по двум сценариям: либо серьезные, страстные, долговременные отношения, либо мимолетная связь. Лу предпочел, чтобы все оставалось так, как есть, то есть на уровне истинной крепкой дружбы, взаимного уважения и восхищения. Он нравился ей, а она нравилась ему. Но он справедливо полагал, что Максин этим не удовольствуется.
Лу почувствовал, что ему нужно пройтись, подышать свежим воздухом. Черт побери, чисто теоретически хорошо было рассуждать о дружбе. Но в действительности, когда она смотрела на него своими большущими зелеными глазами, а он созерцал ее фигуру, облаченную в крошечную футболку, под которой не было бюстгальтера и которая оставляла открытым ее нежный плоский живот, ему больше всего на свете хотелось покрыть ее поцелуями, всю, от макушки до кончиков босых ног. Проклятье!
Да, ему определенно пойдет на пользу прогулка, чтобы прояснить мысли. Открыв дверь номера и сделав пару шагов, он заметил стоящую у офисного здания машину. Фары мигнули и тут же погасли. Затем открылась крышка багажника. Тут взгляд Лу выхватил лежащую на асфальте фигуру.
Макс!
Над ней склонился черный силуэт, и Лу, ни секунды не раздумывая, со всех ног устремился вперед, выхватив пистолет. В глазах мужчины он заметил что-то похожее на удивление, словно тот ожидал увидеть перед собой другую женщину. Лу нанес ему удар пистолетом, и незнакомец упал на спину, но в следующее мгновение вскочил, шипя и скаля зубы.
Лу увидел неопровержимое доказательство того, кем в действительности являлся этот незваный гость.
Он наставил на него дуло пистолета:
— Держись от нее подальше, ты, кровосос!
Он вклинился между немертвым и Макс, закрывая ее своим телом.
Беспощадные блестящие глаза вампира сузились.
— Ты не сумеешь убить меня этой игрушкой.
— Зато она может сильно покалечить тебя, приятель, заставит почувствовать адскую боль. Я выстрелю так, что до рассвета ты истечешь кровью.
В глазах немертвого промелькнуло удивление.
— Тебе известно слишком много.
— Достаточно, чтобы противостоять тебе. Убирайся отсюда.
Вампир бросился вперед, но Лу сделал предупредительный выстрел в воздух, заставив врага замереть на месте. Он был высоким, прекрасно сложенным мужчиной с длинными черными волосами, развевающимися на ветру. На мгновение Лу поймал взгляд его черных глаз.
— У тебя есть кое-что, принадлежащее мне, смертный. И я намерен забрать это назад.
— Если ты говоришь о Макс, то забрать ее ты сможешь только через мой труп. Но даже в этом случае тебе не удастся от меня отделаться.
Смерив его долгим взглядом, вампир развернулся и исчез, словно растворился в воздухе. Лу терпеть не мог, когда эти треклятые вампиры проделывали свой коронный фокус, двигаясь с огромной скоростью, неуловимой для человеческого глаза. Только что вампир стоял перед ним, а мгновение спустя его машина уже скрылась из вида, поглощенная тьмой ночи.
Лу подскочил к Макс, поднял ее на руки и, убирая волосы с лица, пытался найти признаки жизни.
— Макси? Ну же, милая, поговори со мной.
Он услышал звук распахиваемых дверей и встревоженные голоса, вопрошающие, что произошло. Он услышал крик Сторми, которая бежала к ним вместе с Джейсоном. Одной рукой Лу придерживал голову Максин, а другую прикладывал к ее шее, стараясь нащупать пульс. Пульс был сильным и равномерным, отчего он сразу почувствовал себя спокойнее.
— Боже мой, Макс!
— Что произошло? — спросила Сторми. — Я слышала выстрел.
— Стрелял я, чтобы напугать плохого парня. Макс ранена. Мне нужен свет.
У Джейсона нашелся фонарик, и он, опустившись на колени, стал освещать голову Макс. Из офисного здания показался менеджер, сонно потирающий глаза.
— Что стряслось? — спросил он.
— Боже мой, она истекает кровью! — воскликнула Сторми.
Лу поднял Максин с тротуара.
— Ее нужно отнести в комнату. Эй, парень!
— Меня зовут Гэри.
— Вызови полицию, Гэри. И позвони доктору, если таковой имеется в этом городе. Справишься?
Молодой человек кивнул, и Лу понес девушку в номер — но не в ее, а в свой собственный. Там он уложил ее на кровать, осторожно перевернув на бок. Джейсон включил освещение, а Сторми подала Лу влажную ткань, которой он стал отирать кровь, пока, наконец, не обнаружил небольшую ранку.
Череп не был поврежден, как не было и отверстия от пули. Лу не нашел никаких признаков, несущих угрозу для жизни. От страха за Максин он ощущал тошноту. Пришедшее на место страха облегчение настолько ошеломило его, что он почувствовал слабость в ногах.
Он покрепче прижал ткань к ранке, чтобы остановить кровотечение, и удерживал ее тело в неподвижном положении.
Веки Максин задрожали, она почти комически нахмурилась, все еще не открывая глаз.
— Черт возьми, как больно.
— Держу пари, так и есть. Открой глаза, милая.
Она слегка приоткрыла глаза.
— Свет слишком яркий. У меня голова раскалывается.
— Потому что кто-то здорово тебя ударил. — Лу сдернул рубашку со спинки стула и накинул ее на абажур лампы. — Так лучше?
Веки ее чуть приподнялись.
— Да.
— Что произошло, Макс? Ты хоть что-нибудь помнишь?
Она нахмурила брови и стала осматривать комнату, словно желая выяснить, кто еще находится поблизости.
— Дай мне немного времени. У меня голова кружится.
Лу молча кивнул.
— Как ты узнал о том, что я в беде? — спросила она.
— Мне не спалось. Вышел на улицу подышать свежим воздухом и увидел тебя, лежащую на парковке возле машины. Какой-то парень открыл багажник, явно намереваясь запихнуть тебя внутрь.
Глаза ее широко распахнулись.
— Кто-то пытался похитить меня?
— Похоже на то, — подтвердил Лу. — Я сделал предупредительный выстрел, и он сбежал. — Он облизал губы. — Он двигался… быстро.
Максин часто заморгала:
— Насколько быстро?
Лу пожал плечами, не отводя от девушки взгляда.
— Бек, иди проверь, куда запропастился этот чертов менеджер и собирается ли он вообще вести доктора. Макс наверняка придется швы накладывать.
— Хорошо, — ответил молодой человек, поспешно покидая комнату.
Посмотрев на Сторми, Лу кивнул в сторону двери. Она немедленно закрыла ее.
— Если в этом городишке и есть некий «князь», — произнес Лу, — то я сегодня с ним встретился, и у меня не остается никаких сомнений, что парень вампир.
— Исключительно для успокоения моей скептически настроенной души, Лу, не пояснишь ли, с чего ты так решил? — спросила Макс.
— У него были клыки.
— Черт побери! — Максин воззрилась на Сторми. — Лу сказал тебе, что все номера в этом мотеле прослушиваются?
— Нет.
— Я решил, что это может подождать до утра, — возразил он.
Сторми принялась мерить шагами комнату.
— Что здесь вообще творится? Нашпигованные жучками комнаты? Полуночные гости? Зачем какому-то вампиру понадобилось похищать Макс?
— Может быть, по той же самой причине, что он похитил Делию и ее подругу? — предположил Лу.
Сторми чуть слышно выругалась.
— Пойду на улицу. Попытаюсь выяснить, вдруг кто-то что-то видел.
— Будь осторожна, — предупредила Максин.
Девушка кивнула и скрылась за дверью.
Глядя на Лу, Макс чуть заметно улыбнулась:
— Ты спас мою задницу.
— Начнем с того, что твоей задницы вообще не должно было там быть. Чем ты занималась?
Она пожала плечами:
— Я влезла в офис мотеля. Решила, что неплохо было бы раздобыть имена и адреса бывших постояльцев. Вдруг удалось бы обнаружить что-то интересное?
Закрыв глаза, он неодобрительно покачал головой.
— Кто-то ударил меня сзади по голове. Конечно, я не видела нападавшего, но готова биться об заклад, что это сделал Гэри.
— Почему ты так думаешь?
— Как я уже сказала, удар был нанесен сзади. За моей спиной находилась дверь, ведущая из офиса мотеля в… куда бы она ни вела. Возможно, в его комнату.
— И поблизости никого не было?
— Нет. Нападавший точно проник в помещение через эту дверь.
— Может быть, он просто двигался настолько быстро, что твой глаз не в состоянии был это зафиксировать?
— Вампир не стал бы бить меня по голове, чтобы лишить чувств, — резонно возразила она.
Лу поджал губы.
— Тебе удалось добыть какую-нибудь полезную информацию или вылазка оказалась напрасной?
— Напрасной, по большей части, — ответила она. — У меня был при себе блокнот, но, подозреваю, он не лежал рядом со мной на асфальте?
— Нет.
Она вздохнула, но через мгновение лицо ее прояснилось.
— Хочешь проверить, что у меня в штанах?
Он одарил ее укоризненным взглядом, хотя ее слова заставили кровь быстрее бежать у него в жилах.
— Тебе еще даже дыру в голове не зашили.
Максин улыбнулась и заерзала.
Лу прижал руку к ее плечу:
— Лежи спокойно. Когда ты шевелишься, кровотечение усиливается.
— Тогда ты сам должен проверить мои карманы. Я не возражаю.
Что она такое задумала, недоумевал Лу, глядя ей прямо в глаза, в то время как перед его мысленным взором промелькнул запретный образ, появления которого он не должен был допускать. Чресла его затвердели.
— Боковой карман. Для меня он правый, для тебя — левый.
Рука Лу скользнула в карман, и он немедленно догадался, что девушке это нравится. Черт, ему и самому нравилось, хоть он и презирал себя за подобное признание.
«Так в чем же проблема?»
Голос, прозвучавший в его голове, был очень похож на голос Максин. Не обращая на него внимания, Лу засунул руку чуть глубже и вытащил сложенный в несколько раз листок, вырванный из записной книжки. Развернув его, он принялся читать, частично из любопытства, а частично потому, что не хотел прямо сейчас встречаться с Макс взглядом. В ее глазах наверняка будут плясать озорные чертики или полыхать пламя. Или и первое, и второе вместе. Пламя страшило его сильнее.
На бумаге были нацарапаны имена и фамилии, а также контактная информация. Забыв о предосторожностях, Лу посмотрел Макс прямо в глаза.
— Их было больше. Дай мне блокнот и ручку, и я запишу по памяти.
Раздался стук в дверь.
— Слишком поздно. Постарайся не забыть эти сведения, Макс. — Он поднялся и пошел открывать дверь, на ходу пряча ее листок в карман. Пока они еще были одни, он обернулся и произнес: — Хорошая работа, Макс. Ты быстро соображаешь!
— Благодарю.
— Но это не означает, что я одобряю твой способ действий. Никакая информация не стоит того, чтобы ради нее рисковать своей жизнью, малышка.
— Если бы я знала, что это так опасно, подумала бы дважды, — ответила она.
Лу открыл дверь и обнаружил на пороге шефа полиции и болезненного вида мужчину-альбиноса, который, очевидно, и был доктором.
— Три шва, — ужаснулась Сторми. — Послушай-ка, подруга, тебе придется все мне рассказать, так и знай.
— Дай мне время, — ответила Макс.
Она все еще находилась на кровати Лу, но уже в сидячем положении. Шеф полиции и доктор ушли. Джейсон так и не присел с тех пор, как вернулся в комнату.
Максин вздохнула и опустила ноги на пол.
— Нам всем пора лечь спать. Если мы не отдохнем, грош цена нам будет завтра.
— Думаю, вам со Сторми лучше остаться здесь, — предложил Лу. — Вы можете устроиться на кровати, а я на стуле.
Сторми протестующе замахала руками:
— Нет, Лу, ни за что. Я отправляюсь в собственную комнату. Не беспокойся, я не забуду запереть дверь. Поверь мне, если кто-то попытается вломиться ко мне, вы меня услышите. Не так уж и далеко мой номер. Спокойной ночи, Макс. Увидимся утром.
— Добрых снов.
С этими словами Сторми и Джейсон ушли. Лу тяжело вздохнул. Максин знала, что ситуация ему совершенно не нравится, но знала и то, что со Сторми спорить бесполезно. Все равно она сделает по-своему.
— А как же ты? — спросила она.
— Что за странный вопрос?
В действительности он едва заметно улыбнулся, и она заметила эту тень улыбки до того, как он отвернулся, чтобы взять из шкафа одеяло и подушку.
— Лу, тебе совсем не обязательно спать на стуле. Иди сюда. Обещаю не покушаться на твою добродетель. На стуле тебе будет просто неудобно.
— Все со мной будет в порядке.
Она вздохнула:
— Ты мне не доверяешь. Неужели и правда считаешь, что я так отчаянно хочу тебя, что стану домогаться тебя даже сейчас, когда мне чуть череп не проломили? Лу, ты и в самом деле так обо мне думаешь?
— Ничего подобного мне и в голову не приходило.
— Нет? Так докажи это. — Она укрылась одеялом и приглашающе похлопала по матрасу.
Лу остановился с одеялом и подушкой под мышкой, не зная, куда ему идти — к кровати или к стулу.
— А может, ты не мне не доверяешь, а самому себе?
— Не говори глупости.
Она пожала плечами.
— Ну, раз ты все же доверяешь мне и доверяешь самому себе… — Она снова похлопала по кровати.
Лу вздохнул и подошел к постели.
— Ладно. Если это поможет тебе успокоиться и заснуть. — Он лег поверх покрывала, положив подушку под голову и, накрывшись одеялом, закрыл глаза.
Максин подумала, что он сделал это намеренно. Заерзав под одеялом, она стянула с себя джинсы и бросила их на пол.
— Ты собираешься спать в одежде, Лу?
— Именно. — Вытянув руку, он щелкнул выключателем настольной лампы, погрузив комнату во тьму. — Спокойной ночи, Макси.
— Спокойной ночи, Лу.
Вампир точно знал, когда они вернулись назад, в сферу его влияния. Он почувствовал их присутствие так же отчетливо, как чувствовал приближение рассвета. И ее присутствие ощущалось им острее других.
«Хорошо, что вы вернулись, — заявил он Джейсону Беку, внедряясь в его разум так же легко, как он мог бы прогуляться по залитому лунным светом парку. — Я сильно бы разгневался, нарушь ты свое слово».
Молодой человек резко сел в постели, осматривая свой темный номер. Но вампира поблизости не было. Осознав это, он расслабился.
— Как долго мне еще удастся удерживать их здесь? Они меня подозревают.
Вампир знал, что Джейсон говорит правду. Более всего ему хотелось вернуть свою сестру. Это плохо. Он не был готов к такому повороту событий. Ему нужно было как можно больше разузнать про эту женщину. Вампир чувствовал, что в ситуации что-то не так. А он не прожил бы столько веков, если очертя голову бросался бы в гущу событий, толком не разобравшись, что в действительности происходит.
«Наберись терпения, — приказал он Джею. — Уже недолго осталось».
— Я хочу, чтобы ты вернул мне сестру, — сказал молодой человек. — И как можно скорее.
Вампир ничего не ответил.
Бек продолжал:
— Ты сказал, что не причинишь вреда моим друзьям, но Макси вчера была ранена.
«Это сделал не я, а один из моих слуг. Он совершил ошибку, и понесет за нее заслуженное наказание».
— Я не могу предать их, зная, что они попадут в беду.
Вампир подумал о том, что молодому человеку присуще чувство справедливости, однако недостаточно сильное, чтобы он осмелился рисковать жизнью своей сестры. Лучше всего будет заверить его в том, что он находится на его стороне, решил вампир.
«Ничего подобного больше не повторится. Даю слово», — сказал он и, не дав Джею возможности ответить, оставил его разум, чтобы сосредоточиться на мириадах собственных мыслей.
Лу отдавал себе отчет в том, что сильно рискует. В последнее время он часто думал о Макс так, как не позволял себе раньше. То, что они провели ночь в одной постели, еще больше осложняло ситуацию. И, черт побери, он совсем не хотел, чтобы Макс узнала о его влечении к ней, в противном случае ему уже не отделаться от нее, пока он полностью не капитулирует. А капитуляция означает погубленные жизни, и его, и ее. Она станет предаваться романтическим мечтаниям, в то время как он хотел бы, чтобы их чувство носило чисто физический характер. Чувства Максин будут задеты, и в конце концов она возненавидит его. Черт побери, если он ранит ее чувства, то и сам станет себя ненавидеть.
Он не мог дать то, чего она хотела, — глубокую прочную любовь, потому что был просто не способен на подобное. В его душе ничего этого не осталось, сердце давным-давно было опустошено, поэтому ему совершенно нечего было ей предложить.
Он ее не достоин.
Тем не менее он снова позволил ей обвести его вокруг пальца, как обычно. Он ложился в постель, зная, что это плохая идея, частично из-за немого укора в ее глазах в ответ на его отказ, а частично из-за того, что в действительности он хотел этого так же неистово, как и она сама.
Проснувшись на следующее утро, Лу ничуть не удивился, обнаружив, что Максин тесно прижимается к нему. Она отбросила одеяло и перевернулась на бок, лицом к нему. Голова ее покоилась у него на груди, и он ощущал запах ее волос, смешанный с анестетиком, который нанес доктор. Она обнимала его рукой за плечи. Лу чуть поднял голову и обнаружил, что она закинула ногу ему на бедра. Обнаженную, упругую, восхитительную ногу.
Почувствовав, как твердеет его плоть, Лу понял, что ему нужно как можно скорее высвободиться из ее объятий, пока она не проснулась и не поняла, как сильно его желание. Но едва он пошевелился, как она вздохнула, крепче сжала его плечо и воззрилась на него своими сонными, чертовски сексуальными глазами.
— Доброе утро, Лу.
— Доброе.
Она улыбнулась, касаясь рукой его щеки:
— Щетина. Мне нравится.
— Макс…
Она подвинулась ближе, потерлась своей щекой о его.
Лу подумал о том, что, если она сию же секунду не прекратит, он вспыхнет, подобно факелу.
— Пора вставать, милая. Как твоя голова?
— Болит. А от обезболивающего, которое дал мне доктор, я чувствую себя странно. Именно этим я и собираюсь оправдываться, когда ты потом начнешь на меня орать.
— Зачем это мне орать на тебя?
— Затем, что я собираюсь поцеловать тебя. — Говоря это, Максин повернулась, и лицо ее оказалось в опасной близости от его собственного лица. — Не беспокойся, тебе это совсем не понравится. Ну, утреннее дыхание и все такое.
Лу три раза вставал ночью, и на третий раз почистил зубы, опасаясь, что она почувствует несвежее дыхание.
Макс подобралась еще ближе. От нее пахло мятой. Он мог бы отвернуться, действительно мог бы. Если бы был сделан из камня. Но он не был сделан из камня, и он не отвернулся. Он лежал совершенно неподвижно, ненавидя девушку за то, что она двигается намеренно медленно, давая ему время отстраниться. Лу ненавидел себя за то, что дает ей понять — он жаждет этого поцелуя.
И всего остального.
Ее губы прижались к его губам, нежные и увлажненные, а глаза закрылись, и на щеках появились тени от длинных ресниц. Дыхание ее стало прерывистым, когда ее рот слился с его ртом; пальцы одной руки вплелись ему в волосы, а другой рисовали маленькие круги у него на груди.
Лу растаял, как кусок масла на солнцепеке, напрочь забыв о логическом мышлении. Все его чувства, кроме этого ощущения, пропали. Он знал только, что ее алчущие губы целуют его, ее тело распростерто на нем, а бедра совершают легкие, едва уловимые движения. Его ладони помимо его воли скользили по ее упругим бедрам, и он отвечал на поцелуй. Боже всемогущий, он отвечал на поцелуй!
Руки его скользнули ей в волосы, чтобы сделать слияние их ртов еще более полным… но тут он коснулся повязки на ее голове. Это напомнило ему о том, как Максин лежала без чувств на асфальте у офиса, о его собственном страхе и гневе, когда он заметил склонившееся над ней существо. Потом он взял ее на руки, всеми силами стремясь защитить, оградить от опасности.
Это была Макси, его обожаемая, отважная, любящая причинять беспокойство лучшая подруга. Какого черта он сейчас творит?
Открыв глаза, он нежно обхватил руками ее лицо и отстранился, прерывая поцелуй. Ее глаза широко распахнулись, такие манящие, полные зеленого пламени…
— Ох, Лу!
— Не надо, Макс. Это… плохая идея.
Девушка надула губы, но откатилась в сторону.
— По крайней мере, теперь я знаю правду.
— Какую еще правду? — Он сел на кровати, спустив ноги на пол и повернувшись к ней спиной.
— Это взаимно. И ты тоже это почувствовал.
— Я уже раньше тебе объяснял, малышка. Я живое существо, мужчина. Когда хорошенькая девчонка целует меня, мое тело определенным образом на это реагирует, захватывая контроль над разумом. Любой парень меня бы понял.
— Ах вот, значит, в чем дело. Чисто физическое влечение.
— Вот именно.
Она вздохнула:
— А я думаю, что ты лжешь.
— А я думаю, что лгунья ты, — парировал он, стремясь сменить тему разговора. Он поднялся, ощущая между ног каменную твердость и намереваясь не поворачиваться к Максин полностью, разговаривая с ней только через плечо. Больше всего на свете он хотел поскорее нырнуть в ванную.
— Я лгунья? О чем же я солгала?
— Об утреннем дыхании.
Она загадочно улыбнулась:
— Я нашла мятную конфетку, которые они оставляют для клиентов на подушке.
— Ты адски коварна!
— Зато на вкус — как ангел!
Взгляды их встретились, и Лу принудил себя отвернуться и пойти в ванную, где он немедленно встал под сильную струю холодной воды.
Ему приходилось напоминать себе, что ему сорок четыре года, потому что рядом с Максин он всегда чувствовал себя семнадцатилетним юнцом, не способным совладать со своими желаниями. Проклятье!
