Глава 16
Если бы не Оливия, Грейс давно бы бросила занятия по аэробике, которые они посещали по средам. Но с момента исчезновения мужа Грейс обнаружила, что тренировки являются замечательным способом снять стресс. Грейс никогда не дышала с таким трудом и никогда не потела так сильно. Каждое движение выполнялось с энтузиазмом и энергией. Раньше она была в числе отстающих, сейчас же выбилась в лидеры.
— Занятия в твоем темпе убьют меня, — пожаловалась Оливия, следуя за Грейс в душевую. — Что с тобой приключилось?
— И ты серьезно задаешь мне этот вопрос? — Будто Оливия не знала.
— Вообще-то да. Хотя я понимаю, что ты расстроена из-за Дэна.
— Знаешь, «расстроена» — это преуменьшение, причем очень сильное.
— Ты поужинала перед тренировкой? — спросила Оливия, вытирая лицо полотенцем.
Грейс покачала в ответ головой. Теперь она должна была готовить только для себя, поэтому легче было просто разогреть в микроволновке какое-нибудь замороженное блюдо. А по средам она обычно вообще не ужинала. Добравшись до дома, Грейс чувствовала такую усталость, что ей было не до еды.
— Пока нет.
— Может, встретимся в «Блинном дворце»? — предложила Оливия.
— Конечно, давай. — Грейс не была голодна, но перспектива отправиться на ужин ей нравилась больше, чем возвращение в пустой дом.
Грейс приняла душ и переоделась. За последние недели она перебрасывалась с подругой всего несколькими фразами, но сейчас ей нужен был настоящий разговор.
Конечно, они видели друг друга, но редко представлялась возможность обменяться большим нежели пара слов.
Когда Грейс приехала в ресторан, Оливия уже заняла кабинку. Грейс села напротив подруги и взяла меню, которое, как всегда, стояло за салфетками.
— Не эта ли кабинка была нашей в школе? — спросила Оливия.
Грейс пришлось подумать как следует. И правда, не эта ли кабинка?
— Не помню, но вполне вероятно.
— Помнишь, как Кэнни Томас порвал со мной прямо здесь, в ресторане? — напомнила подруге Оливия.
— Вот сволочь.
Они встретились взглядами и улыбнулись, припоминая прошлые годы. Но веселье Грейс растаяло, когда она вспомнила, как часто они с Дэном встречались здесь во время учебы в школе. Ее жизнь могла пойти совсем по другой дороге, если бы он расстался с ней или если бы ей хватило смелости вернуть ему его школьное кольцо. Даже тогда, будучи подростком, Грейс понимала, что они не лучший выбор друг для друга. Глубоко внутри Дэн тоже знал это. А потом, после выпускного, Грейс поняла, что беременна. Дэн хотел жениться на ней, и она убедила себя, что именно этот поступок и является правильным.
— Мы с Келли ужинали здесь недавно, — сказала Грейс, вырываясь из своих мыслей и чувствуя: еще чуть-чуть, и она погрузится в пучину жалости к себе.
Именно в тот вечер дочь уговорила ее не подавать документы на развод. Грейс пообещала подождать до рождения ребенка, но с самого начала сожалела о своем решении.
— Я завидую твоим отношениям с дочерьми, — призналась Оливия.
— Разве вы с Джастин не ладите?
— Мы не спорим, если ты об этом, — слегка пожала плечами подруга. — Но мы не разговариваем откровенно. До меня дошли слухи, что Уоррен сделал ей предложение, но мне она даже не рассказала.
— Может, она и так знает, что ты скажешь.
— Я поклялась не отзываться о нем негативно, но это нелегко. — Глаза Оливии стали задумчивыми.
В исчезновении Дэна была одна положительная вещь — Грейс сблизилась с дочерьми. Они говорили по меньшей мере раз в день, поддерживали и успокаивали друг друга. После последнего эпизода они решили, что больше не могут терпеть эту неосведомленность о нахождении Дэна. Девочки хотели помочь с затратами на частного детектива — им так же отчаянно нужны были ответы, как и Грейс.
— Я вновь наняла Роя Макафи на прошлой неделе. — Грейс говорила с ним вскоре после исчезновения Дэна, но после поверхностного расследования решила, что его услуги ей больше не по карману. Проходили недели, и Грейс начинала понимать, что ни она, ни девочки не могут не воспользоваться его услугами. — Неизвестность сводит меня с ума.
— Девочки поддерживают тебя?
— Именно они и уговорили меня, — кивнула Грейс. — Они так же сильно, как и я, хотят получить ответы. Достаточно сильно, чтобы помочь оплатить счет.
Услуги частного детектива стоили дорого, но как сказала Мэрилин — шутя лишь отчасти — медицинские счета из-за нервного расстройства будут куда большими.
Внутри Грейс что-то щелкнуло в ту ночь, когда она выкинула вещи Дэна из шкафа. Ей, вероятно, стоило провериться в психиатрической клинике. Она дошла до предела, и ее дочери немедленно почувствовали это, хотя сама Грейс и не поняла своего состояния.
— Что сказал Рой?
— Я дала ему всю информацию, которую только могла, и он пообещал связаться со мной.
— Ты рассказала ему о своих подозрениях?
Грейс вздохнула и взяла вилку, наблюдая за каплями воды.
— Он не высказал согласия, но и не опроверг подозрения. Но я верю, что, если и есть другая женщина, он узнает, кто она.
— И, — проговорила Оливия, наклоняясь вперед, — какое доказательство ты смогла ему дать?
— Никакого.
Грейс обыскала каждую вещь, принадлежащую Дэну, и была поражена. Как же он аккуратен, как же умен. Не осталось даже малейшего доказательства, по крайней мере ничего такого, что она могла бы передать Рою.
— Но интуиция подсказывает тебе — все равно что-то есть?
— Когда я начинаю вспоминать, — медленно кивнула Грейс, — мне на ум приходят все новые и новые мысли.
— Например?
— Ты знаешь Дэна. Он не особо заботился о своем внешнем виде, но недавно я начала вспоминать мелочи о его первой пропаже.
— И что именно?
— То утро было таким же, как и все, но я вспомнила лишь позже — Дэн причесался и побрился. Обычно он брился вечером. В тот день он изменил своей привычке.
— Он встречался с ней?
— Мне так кажется.
— А в этот раз?
Грейс вспоминала то последнее утро, которое она провела с мужем, сотню раз, а вероятно и больше.
— Я не могу вспомнить точно, но думаю, произошло то же самое.
Грейс помнила лишь слабый аромат его лосьона после бритья, когда он взял приготовленный обед и направился к двери.
— Я помню, как год назад спросила его, не чувствует ли он вины, потому что вел себя несколько воровато.
То событие так же проигрывалось в ее памяти. Дэн кинул на нее взгляд полный боли, будто она поймала его с поличным. Обычно он все отрицал, и, так как Грейс хотела верить ему, она именно это и делала.
— Есть что-нибудь от Роя?
— Он звонил сегодня днем, — проговорила Грейс, сжимая в руке салфетку.
— И что?.. — Глаза Оливии расширились от ожидания.
— Ничего. Сказал, что, если у Дэна и есть новая работа, он не использует номер своей карточки страхового свидетельства.
— А что-нибудь о женщине? Рой высказывал какие-нибудь предположения о том, кто это может быть?
— Нет. Он поспрашивал в округе, прозондировал почву в Сиэтле, но у него не появилось ни малейшей ниточки. Кем бы ни была эта женщина, я подозреваю, что они встречались много лет. Она, вероятно, больше не желала мириться с неспособностью Дэна принять решения и предъявила ультиматум — либо она, либо я.
Хотя Грейс говорила без эмоций, внутри нее разгоралось пламя. Становилось все ясней и ясней, что на Дэна оказывалось давление. По своей природе он не был жестоким человеком, хотя порой, конечно, мог сказать или сделать нечто грубое. Кем бы ни была эта женщина, Дэн, должно быть, очень сильно любил ее.
— Это выглядит так, будто он исчез с лица земли.
— Знаю. — Грейс опустила взгляд на стол. — Я всего лишь хочу получить ответы. Может, в мои слова и сложно поверить, особенно после всего того, через что он заставил нас пройти, но я хочу, чтобы Дэн был счастлив.
Она никогда не могла заполнить пустоту в его душе. А после Вьетнама стало только хуже. Затем родилась Келли, и создалось впечатление, что вторая дочь вернула ему цель. В течение нескольких лет они были счастливы. Дэн поддержал Грейс, когда она захотела получить высшее образование, и оказал неоценимую помощь с девочками. Они были командой, семьей. А теперь он ушел.
— А что, если ты не получишь ответы? — мягко спросила Оливия.
Грейс и сама думала над этим. Такая вероятность была вполне допустимой. Похоже, Дэн не хотел рассказывать ей, почему ушел, — ни в лицо, ни каким-либо другим способом. Вероятно, именно по этой причине он решил показаться в Кедровой Бухте. Дэн хотел, чтобы его увидели. Возможно, таким образом он говорил жене, что у него теперь своя жизнь и ей надо последовать его примеру.
— Если я не получу ни одного ответа, разберусь с этим так же, как и со всем остальным.
— Ты храбрая женщина, Грейс Шерман, — восхищенно покачала головой Оливия.
Грейс не считала себя такой, но приняла комплимент.
— Эй, и когда нас здесь обслужат?
Оливия вложила в рот два пальца и громко свистнула. Она всегда гордилась этим своим умением, и оно всегда изумляло ее сыновей.
— Подождите! — раздраженно закричала с противоположной стороны ресторана шестидесятилетняя официантка. — У меня всего две руки.
— Все тот же старый добрый «Дворец», — засмеялась Грейс.
Некоторые вещи не менялись, и она была благодарна за это.
В последнюю неделю июня Оливия неожиданно осознала, что не слышала голоса Джека Гриффина уже около месяца. С того момента, как она вернулась из Калифорнии. До тех пор пока она не занялась планированием празднования дня рождения матери, Оливия и не понимала, что прошло так много времени. Она погрузилась в чужие жизни. Со своей работой в семейном суде, с проблемами Джастин, с новой семьей Джеймса, переживаниями Грейс и навязчивыми идеями матери по поводу Тома Хьюстона Оливия почти забыла, что у нее есть и собственная жизнь.
Днем в понедельник она рано освободилась в суде и направилась домой. У Оливии было столь редкое «домашнее» настроение, что она приготовила порцию кексов — излюбленное блюдо семьи.
Джек, похоже, не собирался звонить, поэтому Оливия решила связаться с ним сама. Не в ее привычке было звонить мужчинам, но в этот раз у нее было превосходное оправдание — приглашение. У нее не было домашнего номера Джека, поэтому она позвонила ему на работу.
— Джек Гриффин, — резко ответили на другом конце телефона, как только секретарша перевела звонок.
— Привет, Джек.
— О… Оливия. — Его голос звучал так, будто она вывела его из равновесия.
— Похоже, ты не ожидал услышать меня, — проговорила Оливия.
— Можно сказать и так. — Его голос смягчился.
— У тебя есть какие-нибудь планы на четвертое июля? — Оливия решила, что правильней будет сразу перейти к делу.
— Зависит от того, — осторожно произнес Джек, — что ты хочешь предложить. — Он не стал ждать ее ответа и выдвинул собственное предложение: — Я должен написать статью о лагере нудистов. Не хочешь присоединиться?
Оливия искренне расхохоталась.
— Так я и думал, — пробормотал Джек, и Оливия засмеялась вновь.
— На самом деле четвертого июля день рождения моей матери, — проговорила она. — И я планирую небольшую вечеринку-сюрприз.
— Насколько небольшую?
— Ты, я и мама.
Джастин была приглашена тоже. Она, вероятно, появится без Уоррена, но Оливия сомневалась, что дочь проведет с ними много времени.
— Я могу перезвонить тебе?
— Конечно.
Они закончили разговор вскоре после этих слов, и у Оливии осталось чувство разочарования. Возможно, она обидела Джека. Хотя и не могла представить, когда и как это случилось. Ей пришлось отменить их свидание из-за собрания коллегии адвокатов. Но голос его тогда звучал так, будто Джек испытал облегчение, и с тех пор она не услышала от него ни слова.
Спустя пять минут раздался звонок. Открыв дверь, она застыла в изумлении: на пороге стоял Джек Гриффин. Он делал все возможное, чтобы выглядеть как Гэрри Грант в фильме «Его девушка Пятница».
— Джек? Что ты здесь делаешь?
— Я подумал над твоим приглашением, — ответил он, широко улыбаясь. — С удовольствием присоединюсь к вашей вечеринке.
— Отлично.
— Ты не собираешься пригласить меня в дом?
— О, конечно.
Оливия отошла в сторону, и Джек вошел в дом, следуя за ней на кухню, где она приготовила свежий кофе. Кексы были только что вынуты из печки.
— Это семейный рецепт, — сказала ему Оливия, кладя теплый кекс на тарелку. — Мама частенько напоминает мне, как полезны отруби для пожилых людей.
Она закатила глаза при слове «пожилые».
— Яблочные кексы с отрубями? Твоя мать включила этот рецепт в свою первую колонку.
— Вот именно. — Оливия взяла кекс и себе и присоединилась к Джеку за столом.
— Я рад, что ты позвонила, — ответил ей Джек. — Прошло уже столько времени с тех пор, как мы разговаривали.
— Ты мог бы и позвонить.
Он помедлил.
— Я… не был уверен, что это хорошая идея.
— Почему? — прямо спросила Оливия.
Он вновь помедлил, как следует обдумывая слова.
— Я знаю, ты развелась уже давно, но мне показалось, — я могу, конечно, ошибаться, — что ты и твой бывший…
— Друзья?
— Больше чем друзья, — ответил Джек, встречаясь с ней взглядом. — Ты все еще любишь его, Оливия?
Над этим вопросом ей не нужно было долго думать.
— У нас со Стэном трое детей. Мы всегда будем связаны.
— Я не об этом спрашивал.
— Знаю. — Оливия очень хотела, чтобы она могла объяснить, что испытывает к своему бывшему мужу, но ее чувства были сложными и в некоторой степени являлись загадкой для нее самой. — Ты прав, мы разведены. Я действительно люблю его, но это не та любовь, которая должна быть между мужем и женой.
Джек отвел глаза в сторону, будто не понимая ответа. Или, возможно, он понимал, но ему не понравилось то, что он услышал. Оливия осознавала, что ее слова печальны и несколько туманны. Связь между ней и Стэном существовала не потому, что у них есть дети, не потому, что они похоронили своего сына. Были такие вещи, которые, кроме них, не знал никто.
Юридически они были разделены. У Стэна была новая жена и новая семья, но судебное постановление не смогло полностью разделить их сердца.
— Я не совсем понимаю, — сказал Джек, его лицо потемнело. — По правде говоря, видя твои чувства к бывшему, я начинаю задаваться вопросом, есть ли в твоей жизни место для кого-нибудь другого. Наверное, мне надо быть более конкретным. Есть ли в твоей жизни место для меня?
Когда Оливия промолчала, Джек пробормотал:
— Мне кажется, что на этот вопрос не так сложно ответить.
— Конечно, место для тебя есть, — попыталась убедить его Оливия. — Оно действительно есть в моем сердце.
— Правда? — недоверчиво посмотрел на нее Джек.
Оливия засмеялась. Она считала Джека Гриффина умным и забавным, а в некоторых моментах — в своем энтузиазме, в страсти к неизведанному — он был совсем как ребенок. Оливии нравилась непосредственность, которую она видела в Джеке.
— Ты нравишься мне, Джек.
— Ты мне тоже нравишься. Сильно. Вероятно, не следует признавать это на ранней стадии, но знаю ли я вообще хоть что-то о стратегии? — Сказав это, Джек наклонился вперед и поцеловал ее.
Оливия была уверена, что изначально он намеревался подарить ее дружеский поцелуй — короткий поцелуй, чтобы закрепить это новое понимание. Однако в ту секунду, когда их губы встретились, поцелуй стал… настоящим. Страстным. Джек погрузил пальцы в ее волосы, и Оливия инстинктивно потянулась к нему.
Прошли годы с тех пор, когда мужчина касался ее таким образом. Она просто игнорировала свою чувственность, позволяла ей дремать, а сейчас Джек воскресил ее к жизни.
Оливия осознала, что слышит какой-то шум, и Джек резко прервал поцелуй.
— Кто-то идет, — прошептал он.
— Мама!
Оливия отшатнулась от Джека и почти упала на свой стул.
— Джастин!
— О, привет. — Джастин остановилась в дверном проеме кухни. Она внимательно посмотрела на Джека и Оливию. — Я ведь не помешала вам?
— Нет! — закричала Оливия. — То есть…
Она посмотрела на Джека и, черт возьми, залилась краской. К своему удивлению, она услышала, что дочь засмеялась.
— Честно, мам, в этом нет ничего страшного. Если вы хотите продолжить то, чем занимались, пожалуйста. Я вернусь в более подходящее время.
— Думаю, мне стоит уйти, — проговорил Джек, целуя Оливию в щеку. — Увидимся четвертого. Хочешь, чтобы я принес что-нибудь?
Оливия просто покачала головой. Даже ради спасения своей жизни она не смогла бы вспомнить, что они собираются делать четвертого. О да, день рождения ее матери.
Джек прошел мимо Джастин и, насвистывая простую мелодию, вышел из дома.
— Мама, — проговорила дочь, складывая руки на груди. Ее удовольствие было очевидным. — Я просто шокирована.
— Не будь такой удивленной. Я не такая старая, как ты думаешь.
— Я знаю! — заверила мать Джастин. — Но я не была уверена, что ты понимаешь это.
Оливия встала на ноги и почувствовала легкое головокружение. Поцелуй Джека потряс ее куда больше, нежели она была готова признать. Она подошла к кофейнику и налила себе чашку, затем автоматически налила кофе и для дочери. Оливия даже предположить не могла, что заставило дочь появиться здесь.
— И как долго вы с Джеком встречаетесь?
— Мы не встречаемся.
— Он был в твоем доме, когда ты вернулась из Калифорнии, помнишь? — напомнила матери Джастин.
— Да, знаю.
Ей не нравилось, что подобные вопросы волновали ее. Между ней и Джеком ничего не было установлено. Хорошо, они согласились иногда видеться, но пока слишком рано, чтобы определять, какими станут эти отношения.
— Я спрашивала тогда Джека, и он сказал, что вы просто друзья. Вот я глупышка — взяла и поверила ему! — Джастин определенно наслаждалась всей этой ситуацией.
— Мы друзья!
— О, конечно, — дразнила Оливию Джастин.
— Джастин!
— Друзья и более того.
— Хорошо, если ты хочешь знать… — покачала головой Оливия. — Это недавнее развитие сюжета.
— Насколько недавнее?
— Двадцать минут, — ответила Оливия, взглянув на часы.
— Мама!
— Это правда.
И Оливии нравилось это. Она была настроена оптимистично. Конечно, нельзя предугадать, что произойдет, учитывая то, что они пока не определили тип своих отношений. Но Оливия не переставала размышлять, куда бы привел их поцелуй, если бы им не помешали.
— Хватит обо мне, — резко проговорила Оливия. — Чему обязана твоим неожиданным визитом?
— Ну, я пришла, чтобы узнать, — проговорила Джастин, опускаясь на стул, который недавно занимал Джек, — что ты планируешь на день рождения бабушки.
Это был лишь повод — Джастин с таким же успехом могла задать этот вопрос и по телефону.
— Думаю, мы устроим небольшой пикник.
— В парке у береговой линии?
— Я пока не определилась с местом, но ты подала хорошую идею. — Дом Шарлоты находился недалеко от берега, и четвертого числа там будет проходить много мероприятий. — Ты сможешь прийти?
— Я смогу забежать на часок или около того.
Не глядя на Джастин, Оливия принялась за кекс.
— Уоррен будет с тобой?
— Скорей всего, нет, но мы все еще встречаемся. — Оливия именно этого и боялась. Она больше всего хотела спросить, что за будущее ждет Джастин и Уоррена, но не хотела никоим образом нарушить тот хрупкий баланс, который установился в отношениях с дочерью. — Хотя в последнее время мы с ним не ладим.
С одной стороны, Оливия рада была услышать это, хотя и ругала себя за подобную мелочную реакцию, но, с другой стороны, расстроилась из-за очевидного страдания дочери. Если Уоррен был тем, кого действительно хотела Джастин…
— Есть какие-то особые причины? — аккуратно спросила Оливия.
— О, я не знаю. — Джастин резко выдохнула. — Мы слишком разные.
«Особенно по возрасту», — подумала, но стала упоминать об этом Оливия.
— Возможно, тебе стоит вспомнить, что привлекло тебя, когда вы только начали встречаться.
— В последнее время я много думала об этом. — Джастин сжала чашку кофе обеими руками. — Я сразу же увлеклась им — он был таким успешным и изысканным. Я встречалась с другими мужчинами, и они давили на меня, желая получить больше от отношений. — Джастин немного помедлила. — Это, вероятно, упрощение. На самом деле виновата только я. Я не хотела долгих отношений и семьи. Я говорила тебе и раньше. Знаю, что тебя огорчало это, но прости, это — правда.
— Уоррен уже был женат, — проговорила Оливия, желая, чтобы дочь продолжала говорить.
Она надеялась, что, когда услышит мысли дочери, сможет разобраться и в ее эмоциях, которые были погребены очень глубоко.
— Вообще-то он был женат три раза.
Оливия знала только о двух женах, но благоразумно воздержалась от комментария.
— Его дети уже выросли.
Судя по тому, что слышала Оливия, дочь Уоррена Сагета была на четыре года младше Джастин.
— Другими словами, он не будет заинтересован в создании второй семьи.
— Да, можно сказать и так. — Оливия едва заметно кивнула. — Уоррен представляет для меня безопасность и уверенность, — тихим, серьезным голосом проговорила Джастин. — Мне удобно с ним. Казалось, все те вещи, которым я противилась в своих прошлых отношениях, для него не являются проблемой. Он всегда хорошо относился ко мне, и мне не надо было беспокоиться о… ты знаешь.
Оливия не была уверена, что понимала, но вновь посчитала правильным попридержать язык.
— У тебя расстроенный вид, — проговорила Оливия, поглаживая дочь по щеке.
— Я и правда расстроена, — ответила Джастин, будто это было открытие. — Я очень расстроена.
Оливия пыталась придумать нечто успокаивающее, какую-нибудь мудрость, чтобы привести в чувство дочь. Но, к сожалению, ее голова была пуста. Она каждый день сидела в суде и принимала решения, после которых члены семьи начинали жить своими жизнями. Но когда дело коснулось ее дочери, Оливия оказалась в затруднительном положении.
— Ты решила порвать с ним?
Оливия поняла, что допустила ошибку, потому что Джастин сразу же рассвирепела.
— Ты ведь хочешь именно этого, да?
— Нет, — ответила Оливия, сожалея, что слова сорвались с ее губ. — Что бы ни происходило между тобой и Уорреном, это только твое дело. Очевидно, тебе не плевать на него.
— Так и есть. Иногда он раздражает меня, а иногда он такой заботливый и добрый… Я знаю, что ты думаешь, мам, и что думают все остальные. Но Уоррен ошибается так же, как и все остальные люди. И по-своему он любит меня.
— Я уверена, что это правда.
Джастин встала и поставила свою чашку в раковину, будто готовясь уйти.
— Спасибо, мам, я чувствую себя лучше.
Это было хорошо, но Оливия была сбита с толку. Она не представляла, зачем пришла дочь, но не хотела, чтобы та уходила.
— Встреча выпускников приближается?
— Она состоится в следующем месяце, — пробормотала Джастин, доставая ключи от машины. — Я сомневаюсь, что Сет будет там, если тебе интересно.
— Мне все равно, — солгала Оливия. — Но… почему?
Она была удивлена, что ее дочь по собственному желанию упомянула имя этого мужчины. Обычно Джастин изо всех сил старалась избежать разговоров о Сете Гандерсоне.
— Он на Аляске, и это для него самое горячее время года. Он не сможет взять четыре или пять отгулов и прилететь домой на встречу одноклассников.
— Вероятно, ты права, — спокойно согласилась Оливия.
А затем, абсолютно неожиданно, посмотрев матери прямо в глаза, Джастин быстро проговорила:
— Влюбиться в Сета было бы ужасной ошибкой.
— И почему же?
— О, мам, подумай сама. У нас с ним ничего общего. Он из числа таких мужчин, которых я стараюсь избегать. Он рыбак, а это бесперспективная карьера, если подобное занятие вообще предполагает карьеру. Кроме того, он живет на лодке. У меня скатертей больше, нежели у него посуды. Мы просто… не сочетаемся.
— Но тебя влечет к нему?
— Он сводит меня с ума. — Джастин замолчала и скрестила руки на груди.
— Любить его рискованно, — перефразировала слова дочери Оливия.
— Я знаю это, мам, — со стоном произнесла Джастин.
— О, Джастин, — прошептала Оливия, обнимая дочь. — Подумай об этом. Все, что ценно в нашей жизни, не обходится без риска.
Дочь лбом уткнулась в плечо Оливии.
— О, мам, я бы очень хотела знать, что делать.
— Следуй зову своего сердца.
— Я не могу, — отрывисто прошептала Джастин.
— Почему нет?
— Боюсь, что эта дорога приведет меня прямо к Сету.
Оливия нежно погладила спину дочери, но не смогла не улыбнуться.
«25 июня
Дорогая Сесилия, вероятно, тебя удивило, что ты получила от меня письмо. Я привык отправлять электронные сообщения, потому что они удобны, просты и так быстры. Однако сегодня электронные письма показались мне слишком отчужденными. Неправильно сидеть перед компьютером. Только не 25 июня.
Ты ничего не сказала, но я уверен, что Элисон Мари в твоих мыслях. Если бы она выжила, мы бы праздновали ее первый день рождения. И в этом году, как и в прошлом, ее папа в море.
Я не знаю, существуют ли слова, которые могли бы выразить мои сожаления о том, что меня не было с тобой при рождении нашей дочери. Я бы сделал что угодно, отдал бы все, чем владею, чтобы у меня была возможность подержать мою маленькую девочку хотя бы раз. В моей душе такая боль, и она никогда не исчезнет от знания, что я не только не мог быть с тобой, но и оттого, что так и не смог увидеть нашу дочь.
Твоя беременность стала настоящим сюрпризом в прошлом году. Часть меня ждала, что это случится. Я начал сходить с ума по тебе, как только мы познакомились. И, несмотря на разлуку, это не изменилось. Элисон Мари была подарком от Бога. Я не знаю, почему она должна была умереть и по какой причине она должна была родиться, но я не сожалею, что мы поженились. Ни капли. Вместе мы создали прекрасное дитя, и мы вместе любили нашу девочку. И все еще любим. Ключевое слово здесь «вместе», Сесилия. И именно поэтому я хочу, чтобы мы остались вместе.
После происшествия на «Джордже Вашингтоне» ты сказала, что любишь меня. О, милая, ты даже не представляешь, как приятно было услышать эти слова. Мои ребра чертовски болели, иначе я бы кричал так, что ты и сама услышала бы мой голос в Кедровой Бухте.
Давай не будем делать глупостей — например, разводиться. Когда «Джордж Вашингтон» причалит в Бремертоне, надеюсь, ты будешь там с другими женами, ожидающими своих мужей. Я не хочу, чтобы это было концом нашего брака, но желаю, чтобы стало началом нашей новой совместной жизни. Думаю, Элисон оценила бы, если бы мамочка и папочка отпраздновали ее день рождения. Кроме того, она свела нас. Пришло время отложить боль и отпраздновать ее жизнь, хотя она и была короткой. Ты моя жена, а я твой муж. Так и должно продолжаться.
Люблю тебя очень сильно. Ян».
