Глава 14
Сесилия всегда будет благодарна тому, что не поддалась импульсу и не бросила учебу. В день годовщины своей свадьбы она чувствовала себя подавленно и печально. Сейчас Сесилия считала, что ее желание прекратить обучение было отчасти наказанием самой себе — забрать у себя именно то, что приносило радость. Она не могла понять, почему хотела сделать это. Слава богу, мистер Кавено был достаточно добр, чтобы урезонить ее. Он не пытался уговорить или переубедить ее, профессор просто был благоразумен и рационален.
Сесилия любила свои занятия, особенно высшую математику. Днем в воскресенье, будучи свободной для чего угодно, Сесилия решила заняться учебой. Вопросами, которые даже не были заданы. И это говорило о многом. Недавно один из студентов бездумно назвал ее учительским любимчиком. Сама она не верила в это, ведь мистер Кавено был не из тех учителей, которые выделяли учеников. Но Сесилия все равно улыбалась весь день. Она никогда в своей жизни не получала такого одобрения и не чувствовала себя столь успешной.
Ей нравилось рассказывать Яну, насколько хорошо у нее идут дела. Они вновь вернулись к переписке. Вчера она получила открытку из Австралии. Ян не выбрал открытку с фотографией знаменитого оперного театра, необжитой местности или даже кораллового рифа. Никаких коал или кенгуру. Вместо этого он отправил ей фотографию звездного неба. На снимке был Млечный Путь и еще много звезд. На обратной стороне Ян написал сообщение, полное похвал за ее высокие оценки и обещаний празднества по его возращении.
Кэти все еще скрывала свою беременность от Эндрю. И это было единственным, о чем она не могла рассказать Яну. Каждый день сохраненной беременности становился триумфом. В первый раз выкидыш случился на восьмой неделе, во второй раз — на двенадцатой. Эта беременность длилась уже больше первой, но Кэти не могла быть уверенной, что все в порядке, — по крайней мере пока. Она рассказала об этом только Сесилии. Не знала даже мать Кэти, и Сесилия относилась к этим новостям, как к секретной информации.
Вскоре после часа Сесилия решила, что пришло время для обеда. Тихо бормотало радио, Сесилия открыла банку супа и неожиданно услышала, как песня была прервана выпуском новостей.
«Здравствуйте, в эфире экстренный выпуск новостей. Недавно произошел взрыв на борту «Джорджа Вашингтона» — авианосца Бремертона. Подробности как раз поступают в нашу студию. Пока у нас нет информации о причине взрыва. Существует возможность, что это — работа террористической группировки. Есть данные о нескольких погибших, но общее Число жертв пока неизвестно. Кроме того, пока неизвестен масштаб повреждений авианосца. Будем держать вас в курсе событий».
Сесилия задохнулась и уронила банку супа. Содержимое разбрызгалось по всей стойке и закапало на пол. Оторвав немного рулона бумажного полотенца, она стала вытирать жидкость, когда вдруг раздался звонок телефона.
— Алло! — почти прокричала Сесилия, схватив трубку.
— Ты слышала? — Это была Кэти.
— Да. Что ты знаешь?
— Ничего… только о факте взрыва. Я звонила омбудсмену, но он и сам только что узнал об этом. Флот организовал на базе место встречи для жен и других членов семей, чтобы ожидать новостей. Там мы получим информацию быстрей, чем дома.
— Уже выезжаю.
Сесилия не стала тратить время на размышления о том, будет ли ее пребывание на базе правомерным. Хотя она не жила с Яном в течение многих месяцев, она все еще оставалась его женой.
— Это лишь одна из причин, по которой я позвонила, — проговорила Кэти неуверенным голосом. — Ты не могла бы заехать за мной?
— Я буду у тебя так скоро, как только смогу, — проговорила Сесилия и только потом ее озарила догадка. — Кэти, все в порядке?
— Я думаю, да… — застонала подруга. — Я не знаю.
— Кэти? Лучше скажи мне! — Сесилия услышала, как подруга борется со слезами.
— У меня… у меня началось кровотечение.
— Когда?
— Этим утром.
— И насколько сильное? — Вероятно, важней будет сначала отвезти Кэти в больницу.
— Не сильное, куда меньше, чем было во время первых двух выкидышей. — Кэти сказала так, будто уже была уверена, что потеряла и этого ребенка.
— Я буду у тебя через десять минут.
— О, Сесилия, не знаю, что бы я делала без тебя. — В ее голосе вновь послышались слезы.
Сложив все в раковину, Сесилия не переоделась и даже не стала приводить в порядок волосы и макияж. Она приказала себе не думать о том, что могло случиться с ее мужем на другом конце Земли. За этот год она поняла, что ничего нельзя принимать на веру. Сейчас она могла только надеяться на лучшее.
Кэти сидела на ступеньках крыльца своего арендованного дома, ожидая подругу. Как только подошла Сесилия, она вскочила. Кэти дрожала и была смертельно бледна.
— Ты слышала что-нибудь новое? — спросила Сесилия.
— Нет. А ты?
Сесилия включила новостную программу по дороге к подруге.
— Только то, что говорили в местных новостях.
— Сообщили о… нескольких жертвах.
— Я отвезу тебя в больницу, — проговорила Сесилия. Она просто не могла думать о том, что сказала подруга.
— Нет, сначала я узнать должна все, что смогу, об Эндрю, — ответила Кэти. — Если мы поедем в больницу, это займет несколько часов, и они, вероятно, захотят, чтобы я осталась там. Мне просто необходимо знать, все ли в порядке с Эндрю. А после поедем в больницу, обещаю.
— Кровь все еще идет?
— Нет, слава богу, — покачала головой Кэти.
Сесилия повела машину в направлении военной базы в Бремертоне и влилась в поток машин, которые стекались к контрольному пункту на входе. Казалось, информацию стремится получить каждый супруг, родитель и множество других родственников всех моряков. Был установлен огромный навес, внутри стояли сотни стульев, столы с напитками и закуской.
Женщины, мужчины и дети собирались в небольшие группы. Сесилия была изумлена скоростью, с которой разносились слухи. К трем часам дня было известно о пяти подтвержденных смертях. Затем Сесилия услышала о десяти жертвах, и с каждым часом их число росло. Правда оставалась невыясненной, затерявшись среди различных предположений.
Офицер заявил, что причина взрыва — человеческий фактор, а не террористическая атака, как предполагалось ранее. Затем они узнали о том, что взрыв случился на складе, и эта информация вызвала вздохи ужаса. Офицер сказал, что подтверждены три смерти, но в подобном взрывоопасном месте на корабле трудно предположить точное число раненых.
К наступлению ночи им было сказано, что ситуация взята под контроль. Огонь потушен, авианосец в безопасности. Наконец, наступил момент, которого ждали все. Командующий базой вышел в центр, чтобы зачитать список тех, кто пострадал во время происшествия.
— Лейтенант Уэйн Вэн Баскрик. Энсин Джереми Смит. Главный старшина Альфред Хэсси. Старшина-артиллерист первого класса Джеральд Фредериксон. Старшина-артиллерист третьего класса Чарльз Вашингтон. Матрос Дженет Льюс…
Кэти и Сесилия прижались друг к другу. Каждое имя отдавалось эхом, как разорвавшаяся бомба, за которой следовал крик или плач. А потом было названо имя Яна. Сесилия услышала свой собственный панический крик, ее ноги ослабели, и она упала на стул.
— Ян! — Сесилия не была готова к такому повороту событий.
Кэти схватила руку подруги, в ответ Сесилия так сильно сжала ее ладонь, что пальцы потеряли чувствительность.
— Я подожду тебя здесь, — сказала Кэти.
До этого момента Сесилия не осознавала, что были даны еще несколько инструкций. Кэти обняла подругу и объяснила, что та должна пройти в переднюю часть комнаты и поговорить с информационным работником.
Пробираясь через толпу родных и друзей военных, Сесилия ощущала, что движется, словно в замедленной съемке. Она слышала звуки разговоров, плач и редкий нервный смех будто на огромном от себя расстоянии.
— Я Сесилия Рэндалл, — сказала она офицеру.
Она назвала имя и звание Яна, а затем показала свою военную идентификационную карточку. Он перенаправил ее к другому офицеру. К тому времени Сесилия была уже на грани нервного срыва. Все казалось таким нереальным. Этого не могло произойти. Только не с Яном. Только не с ней. Она уже потеряла дочь. Жизнь не может быть такой же жестокой по отношению и к ее мужу. Сжав руки, Сесилия затаила дыхание и ждала.
— Миссис Рэндалл?
— Да. — Сразу же сосредоточив свое внимание, Сесилия сделала шаг вперед. — Я жена Яна Рэндалла.
— У вашего мужа незначительные порезы и кровоподтеки. — Офицер ободряюще улыбнулся ей.
— Он… он в госпитале?
— Нет. — Офицер оторвал лист бумаги и вручил его ей. — Мы решили дать возможность родственникам пообщаться с пострадавшими.
— Пообщаться? — удивилась Сесилия.
— В комнате по соседству стоят телефоны. Если вы пройдете туда, вскоре будет названо ваше имя. Отдайте офицеру эту бумагу.
Она сможет поговорить с Яном. Сесилия изо всей силы боролась с желанием кричать от радости и облегчения. Оставшись ждать в комнате вместе с другими женами, она поняла, как ей повезло, что у Яна всего лишь легкие ранения.
Вскоре было названо ее имя. Сесилия подошла к телефону и закричала:
— Ян?!
— Все хорошо, милая. Я в порядке. Действительно в порядке. — Ян быстро пересказал жене, что случилось, и сообщил, что у него, похоже, сломано несколько ребер. — Я же крепкий, ты знаешь.
— Да, верно. — Сесилия засмеялась сквозь слезы.
— Как ты узнала о происшествии? — спросил он.
— Я готовилась к занятиям, и было включено радио…
— Готов поспорить, ты занималась алгеброй, — перебил Ян.
— Да. И знаешь что? — улыбнулась Сесилия. — Мистер Кавено посоветовал мне в следующей четверти взять курс бухгалтерского дела. Я никогда не думала о занятиях счетным делом.
— А это интересует тебя?
— Я пока не уверена. — Но чем больше она думала об этом, тем привлекательней казалась идея.
— У нас есть всего несколько минут, — проговорил Ян. Очевидно, кто-то попросил его поторопиться.
— Я знаю. — Ее предупредили об ограничении времени. — Я рада, что ты не сильно ранен.
— Я тоже. Я так скучаю по тебе. Не прекращай писать мне, ладно?
— Конечно! — пообещала Сесилия.
Она хотела получать письма от него. Такое чувство, будто они вновь начали встречаться, только в этот раз их свидания проходили через электронные письма и открытки. Их общение было легким, но тем не менее глубоким. Оно помогало Сесилии вспомнить все те причины, по которым она влюбилась в Яна.
Минутой позже время разговора подошло к концу, к чему Сесилия оказалась готова.
— Я люблю тебя, — прошептал Ян.
— Я тоже тебя люблю.
Он замолчал на короткое мгновение, а затем проговорил:
— Повтори это, Сесилия. Я должен услышать.
— Я люблю тебя, Ян Рэндалл.
Вернувшись в главный зал, Сесилия чувствовала себя превосходно, ощущение безопасности покрыло ее с ног до головы. Там ее и нашла Кэти. Подруга смотрела на нее обеспокоенно.
— У него сломано два ребра, что причиняет сильную боль, а так он в порядке.
Хотя Ян и пытался скрыть от Сесилии свое состояние, она все равно поняла, что ему больно.
— Ты готова отправиться в больницу? — спросила Сесилия.
Кэти кивнула, но была очень спокойна.
— Мы можем ехать, — проговорила Кэти. — Но у меня такое чувство, что все в порядке. Не знаю почему, но я поняла, что мне нечего бояться, после того как обнаружила, что Эндрю нет среди тех, кто пострадал.
Сесилия очень надеялась, что ее подруга права.
Грейс даже не поняла, почему заглянула в ящик тумбочки Дэна. Она сидела на кровати и читала, но неожиданно без какой-либо причины осознала, что смотрит на ящик. Двигаясь очень медленно, она отложила в сторону последнюю книгу Джона Лескроарта и потянулась через кровать. Тумбочка Дэна была именно в таком состоянии, в каком он оставил ее. На ней лежала открытая книга с кроссвордами. А стеклянная банка, в которую он складывал мелочь, стояла нетронутой.
Грейс нахмурилась, выдвигая ящик. Внутри лежали колода карт, несколько квитанций и книга, которую он так и не дочитал. А потом она увидела его. В самом углу. Его обручальное кольцо.
Он много лет не носил его. После того как начал работать в лесу, Дэн снял кольцо и надевал его только в особых случаях. Последний раз, когда Дэн вспомнил о нем, кольцо оказалось мало и он надел его с огромным трудом. Грейс взяла этот маленький ободок и долго держала двумя пальцами. Она смотрела на кольцо, будто этот неодушевленный предмет мог рассказать секреты Дэна.
Почему он вернулся в Кедровую Бухту? Зачем рисковать тем, что его могли увидеть? Но, может, он хотел именно этого, чтобы посмеяться над ней, оскорбить ее. Поэтому он и приехал с другой женщиной.
Грейс сжала зубы и внимательно посмотрела на кольцо, сравнивая его со своим. Ее кольцо было тонким и изношенным. А спустя все эти годы его кольцо выглядело как новое, будто, принимая его, Дэн и не собирался соблюдать свои клятвы.
Внутри Грейс закипел гнев. Внезапно она замахнулась и со всей силы кинула кольцо через всю комнату. Оно ударилось о стену и покатилось по ковру. Грейс тяжело дышала несколько минут от еле сдерживаемой ярости. Наконец, она смогла успокоиться.
Взяв в руки роман, она легла на подушки, но очень быстро поняла, что не может сосредоточиться на книге. Невероятная злость вернулась. Грейс пыталась восстановить спокойствие, но попытки оказались безуспешными.
Не зная, что делать, Грейс соскользнула с постели и встала посреди комнаты. Ее руки были так сильно сжаты, что ногти вонзились мягкую кожу на ладонях.
— Как ты посмел показаться с ней в Кедровой Бухте? — прошипела она.
Ее дочери отказывались верить, что у Дэна другая женщина, но Грейс это знала. Она знала многие месяцы. Эта женщина была у него очень давно.
Келли настаивала, что доказательств недостаточно, но Грейс большего и не требовалось. Это началось много лет назад. Эмоциональная отдаленность и постоянные смены настроения длились так долго, что Грейс и не могла вспомнить, когда же это случилось в первый раз. Все это указывало на то, что человека мучает вина и раскаяние.
Грейс докажет это. Не дочерям, а самой себе. Дэн наверняка оставил какую-нибудь улику — он просто не мог по-другому. Она прямо в этой комнате, где же еще ей быть? Благодаря многолетнему чтению детективов Грейс вскоре должна найти ее. Это доказательство, вероятно, необычное, но находится прямо перед ее глазами. Что-то осязаемое… Доказательство того, что Дэн жил с другой женщиной.
Грейс резко открыла дверцу шкафа и сдернула с вешалки рубашку. Сила ее ярости заставила вешалку качаться как маятник. Она проверила карман, отложила рубашку в сторону и достала следующую.
Ничего.
Дэн был слишком умен, или, по крайней мере, так думал, уничтожая все признаки своей измены. Но в этот раз Грейс не позволит сбить себя со следа.
Вторая рубашка присоединилась к первой на ковре. Вскоре пол был завален одеждой Дэна. Грейс взяла столько, сколько помещалось в руки, и понесла через весь дом, свалив у входной двери. Глядя на гору одежды, она отодвинула засов и распахнула дверь с таким бешенством, что та едва не повредила стену. Стоя на первой ступеньке, Грейс выбросила одежду мужа в ночь. Раз за разом она повторяла действие, пока, наконец, его половина шкафа не опустела и все вещи Дэна не оказались на крыльце и тротуаре.
Затем, путаясь в своей хлопковой ночнушке, Грейс выбросила белую рубашку мужа на первую ступеньку. Следом полетели рабочие брюки — и так вещь за вещью.
Грейс заплакала и опустилась на крыльцо, закрыв лицо руками.
— Дэн! — закричала она. — Где ты? Где ты?!
Ответом ей послужила тишина. Ее гнев не вернет ни Дэна, ни ее любовь. Ей остались только слезы. Эмоции полились через край, опустошая душу.
Вытирая слезы, Грейс зашла в дом, не закрывая дверь. Если кто-то захочет проникнуть внутрь и убить ее, она с удовольствием примет смерть. Это куда лучше того кошмара, в который превратилась ее жизнь. Она устала каждый день заходить в пустой дом и узнавать, что мужчина, которого она любила, больше не хочет быть с ней.
Что сказал ей Дэн? Что ад — его жизнь с ней на протяжении тридцати пяти лет. Он бросил это прямо ей в лицо, не заботясь, что почувствует жена. Не заботясь, что его слова были так же смертоносны, как и оружие.
— Я ненавижу тебя, — прошептала Грейс, забираясь обратно в постель. — О боже, как же я ненавижу тебя.
Свернувшись в клубок, она вновь плакала, пока, наконец, слезы не иссякли.
Грейс проснулась с первыми лучами солнца. Она не двигалась, все еще оставаясь в той позе, в которой заснула, — колени прижаты к животу. Воспоминание о прошлом вечере затопило ее. Она обезумела, очищая свою жизнь от Дэна Шермана.
Внезапно у входной двери послышался какой-то звук. Это было бы в его духе — появиться вновь, будто ничего не произошло.
— Мам? Ты в порядке?
Мэрилин и Келли. Господи, только не ее дочери! Грейс не хотела, чтобы они нашли мать в таком состоянии.
Мэрилин вошла в спальню, и, громко заплакав, Грейс закрыла глаза.
— Мам… — Мэрилин наклонилась и обняла мать обеими руками, щекой прижимаясь к волосам Грейс. — Все в порядке. Не плачь, мама. Пожалуйста, не плачь.
Глаза Грейс горели, и даже после сна, который, должно быть, продлился несколько часов, она чувствовала себя так, будто не отдыхала ни единого мгновения.
— Что случилось? — спросила Келли. — Расскажи нам, что произошло.
Грейс не знала, как объяснить, что одежда, лежащая на газоне перед домом, была результатом вспышки гнева.
— Почему вы здесь? — спросила она.
— Звонила миссис Уэсси, — объяснила Мэрилин. — Она проснулась, увидела одежду Дэна и забеспокоилась о тебе.
— Понятно.
— Ты услышала что-то о папе? — допытывалась Келли, и слышать надежду в голосе дочери было для Грейс было невыносимо.
Келли всем сердцем верила, что Дэн любит их всех. В любой момент он вернется с логическим объяснением своего поступка. Он расскажет, где был и почему исчез.
— Ты знаешь, где папа? — нежно спросила Мэрилин.
— Нет.
— Папа… где ты? — теперь закричала Келли, заплакав.
Грейс не могла дать ответ на этот вопрос. Единственное, что Грейс могла сказать точно, — когда Дэн ушел, он не побеспокоился взять с собой обручальное кольцо.
Джастин не могла сосредоточиться на банковских делах. Она уже допустила две ошибки, а было всего одиннадцать часов. Не так она хотела начать свою рабочую неделю. Ей просто необходимо было разобраться со встречей выпускников. Организационный комитет собирался в пятницу вечером на неформальный ужин и обсуждение. Все началось много недель назад, и до встречи оставалось меньше месяца.
Джастин не хотела быть вовлеченной во все это. Она обвиняла Лану Ротчильд в том, что та столь энергично привлекла ее в помощь. Она досадовала на мать за то, что та одобряла все это. До того как Джастин поняла, что хочет от всего отказаться, Лана уже возложила на нее обязанность собрать деньги и оплатить счета. На последней встрече Джастин поняла, что ее также привлекли для работы в комитете по украшению помещения. Сейчас у нее не оставалось ни одного шанса, чтобы отказаться от встречи.
Но не только встреча волновала ее. Ее мысли постоянно занимал Сет, хотя он и не связывался с ней после того вечера, когда Уоррен сделал ей предложение. Ни одного слова. Для мужчины, который заявлял, что сходит по ней с ума, он не слишком ярко проявлял свои чувства.
Она думала… Она надеялась… А больше всего бесило то, что Джастин теперь запуталась в своих отношениях и с Сетом, и с Уорреном.
Они с Уорреном пока не общались. И поделом будет Сету, если она согласится выйти за Сагета. Когда эта мысль пришла ей в голову, Джастин поняла — это будет худший поступок из тех, которые она могла совершить.
— Похоже, тебя ждет сюрприз, — прошептала Кристи Палмер, подходя к столу Джастин.
Сет. Это, должно быть, Сет. Ее голова поднялась, а на губах играла улыбка, которую она не могла скрыть.
Только в банк вошел не Сет, а Уоррен. Он нес огромный букет в стеклянной вазе. Все сотрудники, сидящие в комнате, повернулись к Уоррену, когда тот шел к ее столу.
Если бы Джастин могла соскользнуть со стула и спрятаться под столом, она бы именно так и поступила. Она пообещала, что ответит на его предложение, и срок уже подошел, а Джастин все еще не знала, как поступить.
— Привет, детка. — Уоррен поздоровался достаточно громко, будто хотел убедиться, что его голос слышен всем.
— Привет, Уоррен, — достаточно сухо ответила Джастин.
— Я пришел пригласить тебя на обед.
— Прости, — ответила Джастин, пытаясь быть вежливой. — Но в обед у меня встреча.
Это была правда, но она не упомянула, что встреча была с одним из кассиров и она займет всего пять минут или около того.
— Знаешь, я все еще жду, — вздохнул Уоррен.
— Чего? — Джастин закрыла папку с документами, над которыми работала.
— Ты все еще не сказала мне о своем решении.
— Я говорила тебе, — нетерпеливо произнесла Джастин, понижая голос. — Если ты будешь давить на меня, тогда мой ответ «нет».
— Черт, я думаю, мы запросто можем пожениться, хотя в последнее время только и делаем, что спорим. Ты этого хочешь? Что случилось, детка? Мы были близки, а потом вдруг я стал для тебя плох?
— Все не так. — Как она могла объяснить то, чего и сама толком не понимала?
— Все дело в твоей встрече выпускников? — Джастин не знала, сколько еще раз ей надо повторить свои слова. — Если дело не в этом, тогда здесь замешан твой старый дружок, с которым ты встречалась.
Сет не был ее старым дружком.
— Я никогда не встречалась с ним.
— Но хотела.
— Нет. — Это было так, когда она училась в школе. Ее чувства созрели совсем недавно.
— Нам нужно поговорить, — настойчиво сказал Уоррен.
— Уоррен. — Джастин пыталась изо всех сил не показывать свое разочарование. — Я не могу уехать с работы посреди дня только лишь потому, что ты хочешь поговорить.
— Если бы вышла за меня, тебе вообще не пришлось бы работать.
— Больше не говори ни слова, — произнесла Джастин, сузив глаза.
— Хорошо, хорошо. — Уоррен поднял руку, улыбаясь. — Соглашайся, это займет всего одну минуту.
Уоррен поставил цветы на угол стола, и в глазах его читалась мольба. Не в его привычках было вести себя покорно. Джастин подумала, что это говорило о важности предложения, по крайней мере для него. Обычно он вел себя заносчиво.
— Хорошо, — сказала Джастин, предлагая ему жестом сесть.
— Я бы предпочел поговорить в более уединенном месте, — прошептал Уоррен, оглядываясь.
Джастин кинула взгляд на свои часы.
— Послушай, у меня встреча через десять минут. Я могу уйти после нее. Можем встретиться и поговорить.
— Хорошо.
Джастин видела, что Уоррен испытал облегчение.
Он ждал ее до тех пор, пока Джастин не вышла из банка. Стоял опершись на свою машину и, когда Джастин вышла из здания, быстро выпрямился. Поспешив к пассажирскому сиденью, Уоррен придержал дверь, пока Джастин садилась в машину. Ему не надо было говорить, что кольцо лежало в бардачке, — Джастин и сама это понимала.
— У меня всего несколько минут, — напомнила она, когда Уоррен сел в водительское кресло. — У меня встречи весь день.
Легкое преувеличение, но по уважительной причине.
— Ты уверена, что не сможешь поехать пообедать?
Джастин ответила ему тяжелым взглядом.
— Просто спросил, — пожал плечами Уоррен.
— Так в чем дело?
— Я хотел поговорить с тобой о браке, — сказал он, глядя в окно.
— Уоррен!
— Думаю, я знаю причину, по которой ты не можешь принять решение.
Отлично. Если у него есть какие-нибудь предположения, она с удовольствием выслушает их.
— Ты влюбилась в Сета Гандерсона.
На мгновение у Джастин перехватило дыхание, и она не могла ответить. Джастин была смущена и огорчена.
— Конечно же нет! Если ты даже говоришь о чем-то подобном…
— Не злись! Просто выслушай меня до того, как окончательно выйдешь из себя. — Он сжал руль обеими руками, больше ничем не показывая своего напряжения.
— Хорошо, — резко ответила Джастин.
Именно это привлекло ее в Уоррене. Порой он мог быть слепцом, лишенным эмоций, но время от времени у него проявлялась способность быть куда проницательней Джастин.
— Тебе не нужно скрывать свои чувства к Сету.
— Правда? — спросила она, складывая руки на груди.
— Я могу дать тебе то, чего желает любая женщина. Драгоценности, подарки, статус.
— Женщины хотят именно этого? — закатила глаза Джастин. — Ты уверен, Уоррен?
В ответ Уоррен открыл бардачок, вытащил коробочку с кольцом, распахнул ее, и Джастин едва могла дышать, глядя на бриллиант в четыре карата, который переливался в солнечных лучах. Она никогда не видела украшения, которое бы так сверкало.
— Скажи мне, — проговорил Уоррен. — Разве ты не та женщина, которая создана, чтобы носить подобное кольцо?
Джастин не стала спорить с ним. Это был невероятный бриллиант, и каждая женщина будет чувствовать себя красавицей, надев его на палец.
— Итак? — спросил Уоррен.
— Ты прав. — С губ Джастин слетел долгий вздох.
— Я так и думал.
— Еще что-то? — спросила она. — Мне нужно вернуться на работу.
— Ты хочешь кольцо, а я хочу, чтобы оно было у тебя, но ты все еще колеблешься, и я знаю почему. — Джастин промолчала. — Я могу дать тебе все те вещи, которые ты заслуживаешь. Но мы оба понимаем, что одной вещи я не смогу тебе дать никогда.
— Уоррен…
— Выслушай меня. Ты хочешь Сета Гандерсона. Ты молода и здорова, и, черт побери, я не слепой! — Он встретился с ней взглядом, а затем посмотрел в сторону. — Но я могу стать таким.
— Я не понимаю, — нахмурилась Джастин.
— Детка, ты хочешь секса, — проговорил Уоррен, кладя руку на спинку ее сиденья. — Да и какая женщина не хочет? Поэтому твои руки развязаны с моего благословения. Сведи его с ума, если хочешь, а потом возвращайся ко мне.
— Ты не против любовной связи на стороне? — От цинизма слов Уоррена дыхание Джастин сбилось.
— Если не Сет, то кто-нибудь другой. Тебе выбирать.
— Не такого брака я хочу!
— Единственное, о чем я прошу, — чтобы ты рассказывала мне, кто это будет. — Уоррен продолжал говорить так, словно не слышал ее слов.
Джастин не могла поверить, что у них происходит подобный разговор. И Уоррен предлагает нечто настолько… предосудительное.
— Я не такая, Уоррен.
Он усмехнулся так, будто повидал все на свете, и произнес:
— Ты не можешь знать этого, Джастин. Ты просто не можешь быть уверена.
