Глава 12
Шарлота всем сердцем верила, что Том Хардинг завещал ей свои самые важные вещи по какой-то причине. Она должна найти наследника или же, если это не удастся, убедиться, что вещи попали в музей. К заданию Шарлота подошла серьезно. Достаточно серьезно, чтобы вести игру с законом.
Несколько дней Шарлота думала над тем, что делать дальше. Том находился на попечении государства, и она больше всего боялась, что седло, пистолеты, плакат и телевизионные сценарии будут конфискованы и проданы на аукционе, чтобы компенсировать деньги, потраченные на уход за Томом. В соответствии с законом штата Вашингтон, Тому было разрешено иметь собственность не более чем на две тысячи долларов. По крайней мере, так ей объяснила Оливия.
— Государство может все это забрать? — спросила Шарлота свою дочь в тот же день, когда они обнаружили все эти вещи.
— Ну…
Шарлота знала, что это особенное «ну» значит, и, несмотря на риск, предприняла действия за спиной дочери. И за спиной государства… И даже если ей ничего не удастся, пусть так и будет.
С тех пор Оливия была постоянно занята в суде, но природная честность Шарлоты не позволяла ей скрыть от дочери свой поступок. Она решила нанести визит в судейскую комнату в полдень в понедельник. Оливия ведь не станет арестовывать свою собственную мать.
Шарлота заглянула в комнату, и ее немедленно привлек запах старых книг и лимонного масла. Подняв взгляд от стола, Оливия нахмурилась.
— Привет, мам.
— У тебя есть минутка?
Задумавшись, Оливия долго молчала, прежде чем ответить.
— Если ты хочешь сказать, что времени у тебя нет, проясню сразу — я вернулась в камеру хранения Тома и забрала некоторые из его вещей. Я больше не могла откладывать. Джанет хотела получить ключ.
— Мама! — закричала Оливия, закрывая уши. Ее дочь всегда обладала драматическим талантом. — Не говори мне этого.
— Я взяла их себе на хранение. Мы обе знаем, что случилось бы, узнай социальная служба, каким богатством обладал Том. — Шарлота просто не могла допустить этого.
Оливия встала, глядя на мать, а затем неожиданно села обратно. После чего послышался вздох.
— Ну… есть вероятность, хотя и очень маленькая, заявить, что эти предметы не представляли реальной ценности до его смерти.
Ее слова были похожи на аргументы адвоката, но все же казались… превосходным оправданием, подумала Шарлота, довольно кивнув. В любом случае она ведь не обчистила камеру хранения. Она оставила мебель — поношенную и старую, но все же годную к употреблению. Она взяла только то, что Том хотел бы спасти от забвения. Только те вещи, которые отойдут его семье, — если она сможет хоть кого-то найти.
— Не волнуйся, — проговорила Шарлота. — Я все держу под контролем.
Ее беспокоило, что дочь сказала так мало. Вероятно, было куда больше правовых последствий, о которых она не знала, даже целые законы, которые она по незнанию нарушила.
— Ты все контролируешь, и это пугает меня, — едко проговорила дочь. Шарлота не обратила на эти слова никакого внимания. — Ты смогла найти кого-нибудь из его родственников?
— Нет… пока нет, но я найду. Я…
— О, мама, это — большая ответственность.
Будто Шарлоте нужно было напоминание…
— Я чувствую, что это мой долг. — Выпрямившись, Шарлота решила, что может уже признаться во всем. — Я хочу, чтобы ты знала: я наняла Роя Макафи для поисков наследников Тома.
— Ты что сделала? — У Оливии не было проблем со слухом, поэтому Шарлота решила не отвечать. А дочь вздохнула вновь: — Что сказал Рой?
Пальцы Шарлоты сжали сумочку, которая лежала на коленях.
— Я пока не говорила с ним. Когда я позвонила, чтобы назначить встречу, говорила с Кори. Я объяснила, почему нуждаюсь в помощи Роя. Я встречаюсь с ним сегодня вечером.
— Мама, пожалуйста, не говори мне, что ты сделала еще.
— О, не беспокойся. Я все равно не буду упоминать о том, что ты ходила со мной.
— О, буду безмерно благодарна, — застонала Оливия.
— Хочешь, чтобы я рассказала тебе о том, что сможет обнаружить Рой?
У Шарлоты сложилось впечатление, что лучше не информировать обо всем дочь. В ее мыслях укоренилось стремление следовать закону, поэтому неосведомленность дочери, вероятно, была лучшим выходом. Шарлота изумлялась, как часто суды забывают о здравом смысле.
— Не важно, — проговорила Шарлота, вставая. — Я расскажу тебе обо всем позже.
Казалось, Оливия чувствует облегчение.
— Хорошо, спасибо.
Направление ее действий уже было определено, и Шарлота вышла из здания суда. Трой Дэвис кивком поздоровался с ней, и Шарлота быстро отвела взгляд, уверенная, что начальник полиции догадается — она преступник, спасающийся бегством. Слава богу, он ничего не понял и прошел мимо. На самом деле это даже удивительно, что виновные люди сами же не выдают себя.
Шарлота приехала в офис Роя Макафи за тридцать минут до назначенного времени. С собой у нее было вязанье, поэтому она села в комнате для ожидания и стала перебирать своими спицами с бешеной скоростью. Незаконная деятельность — это одно, но признаться в этом бывшему полицейскому — это действительно явилось испытанием ее нервов.
Кори была занята разговором по телефону и извинилась, когда положила трубку.
— Рой появится не раньше чем через двадцать минут.
— О, ничего. Я пришла раньше, — ответила Шарлота.
Оливия защитит ее от длинной руки закона — так она полагала, — но у нее не было такой гарантии с Роем. Но пусть будет так. Это решение поддержало дух Шарлоты, хотя возможность попасть в тюрьму и не казалась ей привлекательной.
— Ерунда, — пробормотала Шарлота, это был шанс, которым она должна воспользоваться.
— Простите? — посмотрела на нее Кори.
— Ничего, — со вздохом проговорила Шарлота.
Рой приехал за пять минут до назначенного времени, и к этому моменту Шарлота уже успела довести себя до состояния крайнего беспокойства. Кори знала причину визита, но Шарлота уклонялась от ее вопросов касательно деталей, предпочитая говорить с Роем наедине.
Минутой позже Кори сказала, что Рой готов принять ее. Уложив свои спицы и пряжу назад в сумку, Шарлота встала.
Рой сидел за большим дубовым столом, заваленным папками. Его компьютер был сдвинут на одну сторону, а те файлы, которые не помещались на столе, были разложены вокруг на полу. Шарлота и не представляла, что у частного детектива может быть столько работы, особенно в таком маленьком городке, как Кедровая Бухта.
— Чем могу помочь? — спросил Рой твердым профессиональным тоном.
Теперь, будучи здесь, Шарлота не знала, с чего начать — вероятно, не с признания, что она совершила уголовное преступление, если ее поступок вообще можно так квалифицировать.
— Когда вы были ребенком, вы когда-нибудь смотрели по воскресеньям ковбойское шоу?
— Еще бы! — усмехнулся Рой, поднимая вверх указательный палец и дуя, будто избавляясь от дыма из пистолета.
— Помните Тома Хьюстона? — спросила она.
— Поющий ковбой?
— Да. — Лицо Шарлоты посветлело. — Вы удивитесь, узнав, что до своей смерти в прошлом месяце Том жил здесь, в Кедровой Бухте.
— Вы шутите! — Рой наклонился вперед, а его глаза расширились от удивления.
— Это правда, — ответила она, пылая от гордости, что узнала эту новость раньше всех. — Мы были хорошими друзьями.
— Вы и Том Хьюстон? — Рой выглядел пораженным.
— Ну… — Шарлота глубоко вздохнула. — Он жил под именем Том Хардинг.
Она объяснила Рою все обстоятельства, которые привели к их знакомству, и рассказала обо всем, что произошло после смерти Тома. Включая ее набег на камеру хранения.
— Сейчас все сувениры у вас дома?
— Да. — Шарлота избегала упоминать имя Оливии, но она видела — у Роя есть несколько вопросов. — Я понимаю мой поступок — это гражданское неповиновение.
— Не совсем.
Шарлота не могла вспомнить все эти правовые термины.
— Но… — После она решила, что если он не беспокоится о легальности ее действий, то она и подавно не будет волноваться.
— Что бы вы хотели от меня? — спросил Рой.
Шарлота считала, что это очевидно.
— Мне нужно узнать, есть ли у Тома наследники. Вы можете сделать это?
— Уверен, что смогу, — даже не помедлил Рой. — Было ли что-то в вещах Тома, позволяющее нам определить номер его карточки социального страхования?
— Нет, но я могу узнать.
Он точно был у Джанет Лестер в тех документах, которые касались Тома Хардинга. Шарлота нахмурилась, не зная точно, как спросить. Несмотря на доверие и симпатию к социальному работнику, Шарлота ничего не рассказала Джанет, включая и тот факт, что забрала вещи из камеры хранения. Нет никакой необходимости тащить друзей в тюрьму за собой, если дело дойдет до этого.
— Еще кто-нибудь знает о настоящей личности Тома?
— Только Оливия.
— Пусть так и остается до тех пор, пока я не свяжусь с вами, — одобрительно кивнул Рой.
Было очень нелегко держать все это в тайне, но Шарлота боялась, что, как только история станет достоянием общественности, неожиданно объявятся какие-нибудь дальние родственники Тома, желающие объявить себя его наследниками.
— Сколько времени это займет? — спросила Шарлота.
Сейчас, когда она официально наняла Роя, ей не терпелось получить результат.
— Я не могу указать вам определенный срок, — проговорил Рой. — Если хотите, мы можем встретиться через две недели, и я сообщу, чего достиг.
— А вы не можете просто посмотреть это по компьютеру? — спросила она, жестом указывая в сторону монитора.
— Я именно с этого и начну.
Шарлота прошла курсы начальной компьютерной грамотности прошлым летом. Она использовала старый компьютер Оливии, чтобы печатать колонку для Джека, потому что он настоял на этом. Но лучшая часть в компьютере — игры, такие как пасьянс, хотя хитрая машина не допускала жульничества. И что тогда в этом веселого?
Она планировала вскоре купить новый компьютер на деньги, которые заработает от написания своей колонки. Насчет будущих изданий у нее были различные идеи. Когда все уладится, она, возможно, напишет и о знакомстве с Томом…
— Значит, через две недели? — спросил Рой.
— Буду ждать, — ответила Шарлота.
Выйдя из кабинета, она почувствовала, будто с ее плеч сняли тяжелейшую ношу.
Кэти засмеялась над карикатурой взбалмошного парикмахера, нарисованной Сесилией. В эту дождливую среду Сесилия собиралась помочь ей осветлить пряди волос. После первого вечера с просмотром фильма и поеданием попкорна они частенько находили причины, чтобы собраться. Ни у Кэти, ни у Сесилии не было много денег, поэтому подруги по очереди развлекали себя недорогими средствами — обедом или фильмом. Кэти постепенно вводила Сесилию в круг других жен моряков. В день свадебной годовщины Сесилии и Яна в «Капитанской галере» появилась целая группа женщин. В прошлые выходные Сесилия познакомилась с Кэрол Гриндейл — еще одной женой моряка, которая родила дочку в тот же месяц, когда появилась на свет и Элисон. Сесилии было тяжело — даже больше чем просто тяжело — видеть Кэрол с ее маленькой дочкой. Она нашла причину уйти, но, несмотря на легкие протесты и неубедительные доводы Сесилии, Кэти терпеливо убеждала ее остаться. И в итоге Сесилия осталась довольна, что все-таки не ушла.
Кэти направилась в ванную, чтобы помыть голову, пока Сесилия изучала инструкцию, напечатанную на упаковке.
— Ты принесла вязальный крючок? — спросила она Кэти, когда та появилась с полотенцем, обвернутым вокруг головы.
— Нет. А он нужен?
Сесилия не была уверена, что маленький пластиковый крючок, входящий в набор, подойдет.
— Не важно, мы справимся с этим.
— Может, мне съездить в «Кей-март»? Я могу там же взять еще одну упаковку, чтобы привести в порядок и твои волосы.
— Не в этот раз, ладно? — покачала головой Сесилия. — Слушай, я должна протолкнуть пряди волос через дырки в пластиковой шапочке…
Она нахмурилась, изучая атрибуты, которые шли в наборе.
— Ты разговаривала с Яном в последнее время?
Сесилия покачала головой. С их годовщины прошло три недели, и она не поблагодарила его за цветы, даже не дала знать, что получила букет. Она никаким образом не связалась с ним. Ян тоже не писал ей. Очевидно, ее сообщение было получено и понято.
— Эндрю сказал, что скоро они зайдут в порт.
— Австралия?
— Я всегда хотела побывать в южной части Тихоокеанского региона. — Кэти громко вздохнула и положила подбородок на колено.
— Я тоже.
— В последнем письме Эндрю написал о ночном небе, — проговорила Кэти мягким голосом.
Сесилия перестала читать и вся обратилась в слух. Ян любил звезды и знал достаточно много о планетах и созвездиях. Она помнила чистое летнее небо — Ян показывал созвездие Кассиопеи и рассказывал древнегреческую легенду о ней. Сесилия была зачарована и смогла узнать нечто новое о своем муже.
— Эндрю сказал, что на небе миллиарды звезд, — продолжала говорить Кэти. — Сначала он был разочарован, потому что небо закрывали облака, и он не мог насладиться видом. — Она замолчала, а потом тихо засмеялась. — Но Ян сказал ему, что те облака, на которые он жалуется, это на самом деле Млечный Путь.
— Вот оно как!
— Эндрю признался, что никогда не видел ничего подобного, — кивнула Кэти.
Сесилия посмотрела на подругу и была удивлена, увидев в ее глазах слезы.
— Ты ведь очень скучаешь по нему?
Кэти прикусила губу и кивнула.
— Сесилия, — прошептала она и крепко сжала руку подруги. — Я снова беременна.
Снова? Это шокировало Сесилию. У Эндрю и Кэти не было детей.
— У меня случался выкидыш первые два раза, — объяснила Кэти голосом дрожащим от эмоций. — Я… не знаю, смогу ли пройти через эту муку в третий раз.
Сесилия взглянула в сторону своей спальни на единственную фотографию дочери. Это был не очень качественный снимок, сделанный вскоре после рождения Элисон. Ее дочка была совсем маленькой, а ее кожа — тонкой и бледной. Больничный персонал приложил к ее волосикам крошечный розовый бант, и кто-то сделал снимок. Это единственная фотография, которая у нее была и будет, поэтому Сесилия дорожила ей, как сокровищем.
Кэти было очень неловко, она вытерла глаза и проговорила:
— Я знала, что ты поймешь.
— О, я действительно тебя понимаю.
Под воздействием эмоций они обнялись. Влажное полотенце соскользнуло на пол, и Кэти уткнулась лицом в плечо Сесилии.
— Думаю, это случилось, когда «Джордж Вашингтон» стоял на ремонте.
Сесилии просто повезло, что сейчас она не была в точно таком же положении.
— Ты собираешься рассказать Эндрю?
— Он будет волноваться. — Кэти нахмурилась. — Сейчас он практически на другом конце земли и ничего не может сделать.
— Ты хочешь детей?
Кэти кивнула, но признание, похоже, причинило ей боль.
— Даже более того. Эндрю тоже хочет. Когда у меня в первый раз случился выкидыш, мы расстроились, но когда и вторая беременность закончилась таким же образом, мы оба были опустошены. Я даже не представляю, что случится, если и в этот раз произойдет выкидыш…
— Что говорят врачи?
— Все кажется нормальным, но мне говорили то же самое и раньше.
— Были медицинские причины, объясняющие выкидыши?
— Нет. И это угнетает меня. Они не смогли ничего найти.
— О, Кэти… — Сесилия не знала, какие слова могли бы облегчить страхи подруги.
— Никто не может понять. Я, кажется, не вынашиваю беременность больше трех месяцев.
Кэти не переставала кусать нижнюю губу.
— Я на девятой неделе, и так напугана! — Кэти прижала к себе руки, будто в комнате неожиданно стало холодно. — Я знаю, это сумасшествие, но когда узнала о беременности, то рассматривала идею об аборте.
Сесилия молчала. Кэти необходима была подруга, и сейчас не время осуждать ее или спорить с ней.
— Я думала, что лучше потеряю ребенка раньше, чем успею построить воздушные замки. А сейчас я осознаю, насколько нелепы подобные мысли. — Она сделала глубокий вдох. — Больше никто не знает, что я беременна. Даже мои родители. Я не хотела ничего говорить, пока не дойду до четвертого месяца… если такое вообще возможно.
Сесилия понимала сомнения и страхи подруги. Кэти не хотела подорвать не только свои надежды. Она также беспокоилась о муже и о родителях. Сесилия знала, как тяжела эта ноша. И знала, что ноша становится только тяжелей, если не можешь разделить ее ни с кем.
— Я не могу обещать тебе, что беременность будет отличаться от первых двух, — серьезно проговорила Сесилия, смотря в глаза Кэти. — Никто не знает, что принесет будущее. Но могу пообещать — что бы ни случилось, я буду рядом.
— О, Сесилия, ты даже не представляешь, как много это для меня значит! — Кэти провела ладонью по щекам. — Я так эмоциональна, когда беременна.
— Мы обе такие. — Сесилия засмеялась, но смех этот был горьким.
Первые месяцы вынашивая Элисон, Сесилия плакала по любому поводу, да и без повода тоже. Сентиментальная реклама могла привести к граду из слез и упаковке использованных салфеток. Истерики порой длились часами.
Кэти коснулась руки Сесилии.
— Ты тоже боишься иметь еще одного ребенка?
Одна только мысль рождала смертельный ужас.
— Я… нет. Ян знает, что я чувствую.
Сесилия едва успела остановиться и не рассказать, что это была одна из причин того, почему она хотела покончить разводом.
— Пусть пройдет время, — посоветовала Кэти, и подруги обнялись вновь. — Господи боже мой, — проговорила она, выдавливая смешок. — Мои волосы уже сухие.
Сесилия взяла пластиковый крючок:
— Я готова мучить тебя.
— Просто помни, что потом наступит моя очередь.
Остаток дня прошел в круговороте смеха, разговоров и попкорна, и к тому моменту, как уехала Кэти, Сесилия устала, но находилась в приподнятом настроении. Белые пряди удались. Но что более важно — их дружба стала сильней и глубже благодаря тому, чем поделилась Кэти. Сесилия понимала, почему подруга доверилась ей. Кэти из всех женщин в их группе знала, что Сесилия единственная, кто может представить эту боль и последствия потери ребенка. Не важно, что Кэти была лишь на первых месяцах беременности, когда случился выкидыш. Нерожденный ребенок ранил ее в самое сердце.
Готовясь ко сну, Сесилия посмотрела на фотографию Элисон. Сухой букет с ее свадьбы был заключен в рамку в форме сердца и стоял рядом.
— Цветы от твоего папы, — прошептала Сесилия своей дочери.
А затем протянула руку за блокнотом и ручкой, потому что чувствовала слабость, а душа ее болела.
«16 мая
Дорогой Ян, я не собиралась больше писать тебе. Вероятно, мне не следует делать этого и сейчас. Ничего не изменилось. И ничего не изменится. Но все оке я понимаю — ты в моих мыслях. Надеюсь, мы сможем быть дружелюбны по отношению друг к другу.
Я провела весь день с Кэти Леки. Не говори Эндрю, но его жена сейчас частично блондинка. Кэти упомянула, что «Джордж Вашингтон» причалит в порту Сиднея на этой неделе. Ты всегда говорил, что увидишь созвездие Южный Крест. Оно действительно такое потрясающее, как ты рассказываешь? Думаю, так и есть.
Я собиралась бросить школу. На самом деле я не видела смысла в продолжении. Занимаясь двумя предметами в четверть, мне потребуется сто лет, чтобы получить диплом, но потом я решила — это не важно, получу ли я его. Мне нравится учеба, и, как сказал мистер Кавено, знания никогда не бывают пустыми. Мне действительно нравится мистер Кавено. Я бы хотела, чтобы именно такой человек был моим отцом, хотя должна признать — Бобби старается. Когда привезли твои цветы в день годовщины, я заплакала, и он погладил меня по спине, а затем ушел. Но потом признался, что каждый год в день своего развода напивается. Думал, наверное, что это должно было успокоить меня. Очень странно, но так и произошло.
Это письмо не очень длинное, и я даже не уверена, что отправлю его. На самом деле я хотела поблагодарить тебя за цветы и тоже пожелать счастливой годовщины.
Всего хорошего. Сесилия».
«26 мая
Дорогая Сесилия, я никогда не был так рад, как сегодня утром. И все благодаря твоему письму. Я уже отчаялся получить от тебя весточку. Эндрю сказал, что мои крики были слышны даже на трех нижних палубах. Спасибо тебе, спасибо тебе и спасибо тебе еще раз за твое письмо. Ты и не представляешь, как сильно мне нужно было получить от тебя хотя бы малейшее сообщение.
Я рад, что ты получила цветы. Счастливой годовщины, милая. В первый год был кромешный ад, верно? Но с этих пор все будет лучше. Ты ведь тоже это ощущаешь, да?
Я действительно видел Южный Крест, и созвездие даже более впечатляюще, нежели я полагал. Все могло бы быть лучше только в одном случае — если бы со мной рядом была ты.
Я больше не могу писать. Через пять минут я заступаю на дежурство, и отправлю письмо так быстро, как только смогу. Я хочу сказать тебе еще одну вещь. Ты упоминала, что твой отец напивается в годовщину развода. Очевидно, он сожалеет о многом. Не повторяй его ошибку, Сесилия. Мы нужны друг другу. Я люблю тебя. Нет ничего такого, чего мы не смогли бы преодолеть. Помни это, хорошо? Ян».
— Что-нибудь слышно? — с надеждой спросила Келли, садясь в кабинку в «Блинном дворце».
Ресторан был одним из самых популярных в городе, он славился хорошей едой и большими порциями. По утрам в воскресенье очередь, чтобы занять столик, частенько выходила за пределы помещения.
Дочь позвонила на неделе, и они договорились о встрече в пятницу после работы. Грейс не нужно было торопиться домой, поэтому она могла поужинать где-нибудь. Но все равно чувствовала невероятное стремление спешить в свой дом. Это просто привычка, в итоге решила Грейс. Привычка тридцати пяти лет.
— Нет никаких новостей, — ответила Грейс.
— Мам, он не мог просто исчезнуть с лица земли. Кто-нибудь должен знать хоть что-то.
Даже если и так, ей никто ничего не сказал. Грейс знала лишь одно — она больше не могла оплачивать услуги Роя Макафи. Он предложил несколько вариантов поисков пропавшего мужа, но Грейс постоянно упиралась в тупик. Удрученная и расстроенная, она прекратила свои попытки. К тому же, если бы она смогла установить местонахождение Дэна, что смогла бы сказать? Грейс не собиралась умолять его вернуться домой.
Официантка принесла им меню, и Грейс выбрала мясной салат с помидорами, яйцами и сыром, Келли же заказала куриный сандвич и бокал молока.
— И с чего папе делать нечто подобное? — спросила Келли, хотя и задавала этот вопрос уже тысячу раз.
Если бы Грейс знала ответ, она могла бы остановить голоса в своей голове. Кроме своих собственных эмоций, она должна учитывать и чувства своих детей. Мэрилин реагировала с яростью и злостью. Келли же было больней. Она была моложе и всегда держалась ближе к отцу. Еще ребенком Келли повсюду преследовала Дэна, а когда достигла подросткового возраста, у нее разладились отношения с матерью. Но, даже несмотря на все свое бунтарство, Келли избегала любого серьезного конфликта с отцом.
Грейс подождала, пока они не доели, и только тогда подняла тему, которую хотела обсудить.
— Ваш отец пропал уже шесть недель назад.
— Я знаю, — произнесла Келли, ее голос звучал сердито. — Мам, я так беспокоюсь за него.
— Я тоже. — Хотя Грейс больше волновалась о другом: что она будет делать, найдя Дэна. — Я хочу, чтобы ты знала — я встречалась с адвокатом.
Келли посмотрела на мать так, будто не понимала.
— С адвокатом, чтобы он помог найти Дэна?
— Нет, я решила подавать на развод.
Келли взяла в руку бокал с водой. Она сделала глоток, и Грейс видела — ее дочь с трудом сохраняет спокойствие.
— Мам, нет! Пожалуйста, не делай этого. Папа вернется. Я знаю это, а когда он появится, мы во всем разберемся. Я уверена — есть причины, по которым он ушел именно так.
— Я делаю это не для того, чтобы наказать твоего отца. На это есть правовое обоснование.
— Правовое обоснование, — повторила Келли, нахмурившись.
Мать рассказала ей о необходимости аннулировать все кредитные карты и о своей ответственности за половину его долгов. Грейс не упомянула, что Дэн использовал кредитку, чтобы купить кольцо для другой женщины. Каждый раз, думая об этом поступке и том, что она узнала цену кольца, у Грейс наворачивались слезы.
— Ты все еще думаешь, что у папы кто-то есть?
Грейс слышала вызов в голосе дочери. Она хотела защитить своих детей, спрятать правду от них, но эта шарада стала для нее слишком тяжелой. Дэн не старался защитить ее. Он оставил жену на всеобщее осмеяние и предоставил ей испытывать мучительные сомнения и неловкость.
— Ты не можешь действительно так считать, — настаивала Келли.
— Именно так я и думаю, — не оправдываясь, ответила Грейс. — Многие вещи заставляют меня думать, что у отца была связь с кем-то на стороне.
— Только не папа. — Келли так яростно покачала головой, что ее клипсы соскользнули и перелетели через стол.
— Я тоже не хочу в это верить, — спокойно проговорила Грейс, пока Келли возвращала украшения. — Думаешь, мне доставляет удовольствие говорить тебе, что я развожусь? Мы с твоим отцом были женаты тридцать пять лет. Это не то решение, которое можно принять с легкостью.
— Подожди еще! — умоляла дочь.
— Чего ждать? Финансового краха? Дэн мог бы сделать какое угодно количество долгов, а я, как мне объяснили, по закону буду отвечать за половину. Развод же спасет от этого.
— Подожди, пока не родится ребенок, — прошептала Келли, ее голос дрожал.
— О, Келли…
— А Мэрилин знает, что ты разводишься с отцом?
— Я говорила с ней на прошлой неделе.
Она откладывала разговор с Келли именно по этой причине. Не важно, виноват Дэн или нет, Келли всегда найдет ему оправдание.
— Ребенок не имеет никакого отношения к разводу, — жестко сказала Грейс. — Абсолютно никакого отношения.
Прекрасные глаза Келли наполнились слезами.
— Дай ему еще время.
Прошло всего шесть недель. Шесть адских недель. Шесть самых длинных недель в жизни Грейс. Ее дочь, очевидно, не понимала, что с ней сделало исчезновение Дэна. Ей было тяжело смотреть людям в глаза. Тяжело встречать посетителей в библиотеке с улыбкой, когда ее жизнь разбилась на две части. Грейс видела жалость на их лицах. Она слышала шепот и знала — люди говорят о ней.
— Этот ребенок заслуживает того, чтобы появиться в полной семье, — упрямо проговорила Келли.
Грейс раздумывала, стоит ли ей упоминать, что семью разрушила не мать. Дэн бросил ее, а не наоборот.
А затем, будто выждав, когда сможет нанести завершающий удар, Келли взяла сумочку и вытащила свернутой лист бумаги.
— Что это? — спросила Грейс.
— Фотография твоего внука.
Сердце Грейс начало биться быстрей.
— Ты делала УЗИ?
— Это твой внук, мама, — кивнула Келли.
Когда Грейс была беременна, такой техники не существовало. Она изучала округлые очертания и с трудом различала форму ребенка.
— О боже! — прошептала Грейс, находясь в восхищении от увиденного.
— Это и папин внук, — сказала Келли. Сердце Грейс упало. — Скажи мне, что подождешь с разводом.
— Келли…
— Пожалуйста!
— Ладно, — вздохнула Грейс. — Но только до рождения ребенка. Договорились?
— Договорились, — проговорила дочь с улыбкой облегчения.
