Глава 6
Этот ответ ошеломил Бланш. Он сказал, что женится по любви. Это романтично. Значит, сэр Рекс романтик и не женился потому, что ждет ту, которую полюбит.
— Кажется, вы удивлены и взволнованы.
Она бодро улыбнулась:
— Да, я удивлена. Я не думала, что вы такой же романтик, как все остальные в вашей семье.
— Я должен обидеться?
— Нет! — крикнула она. — Конечно нет! Вы — тот, кого я меньше всего хотела бы обидеть.
Сэр Рекс вздрогнул от неожиданности, но не улыбнулся. Потом он спокойным и ровным голосом произнес:
— Я удивлен тем, что вы вообще заинтересовались тем, почему у меня нет жены.
Бланш беспомощно пожала плечами:
— Я недавно разговаривала с вашей матерью и Лизи. Случайно зашла речь о том, что вы холосты.
В его глазах появился блеск.
— В самом деле? И вы участвовали в этом разговоре?
Бланш забеспокоилась:
— Они заботятся о вас, сэр Рекс. И разумеется, хотят видеть вас женатым и счастливым.
— И вы с ними согласны?
— Я думаю, что вы скоро найдете свою любовь, — тоном легкой беседы произнесла она.
У сэра Рекса вырвался хриплый вздох.
— Люди сильно переоценивают это чувство, — ответил он.
Это ошеломило Бланш.
— Но вы же сказали…
— Я пьян. И кстати, я не считаю ваш вопрос неуместным.
— В таком случае мне повезло, — улыбнулась Бланш.
— Я тоже хочу задать вам один вопрос, — сказал он, пристально и смело глядя на Бланш.
Она словно окаменела.
— Это похоже на игру?
Он опять улыбнулся. Но теперь улыбка была какой-то ленивой, и это испугало Бланш.
— А почему бы и нет? Вы спрашиваете — я отвечаю. Я спрашиваю — вы отвечаете.
Девушка разволновалась, ей нужно сесть, иначе она упадет. Бланш опустилась на ближайший стул и с трудом произнесла:
— Я отвечу вам любезностью на любезность. Спрашивайте.
— Есть ли у меня причина для того, чтобы удовлетворить желание женщин моей семьи?
Бланш попыталась его понять.
— Любому человеку лучше живется, если у него есть семья, — ответила она наконец. Ей казалось, что сэр Рекс ходит вокруг нее и круги становятся все уже.
— Значит, я буду жить лучше, чем сейчас, если женюсь на хищнице или на сварливой женщине?
Бланш почувствовала, что краснеет. Что теперь сказать?
— Вы могли бы найти свою любовь, кажется, всем в вашей семье это удается.
— Возможно, я исключение из этого правила, — быстро ответил он, — а возможно, я уже нашел ее.
Сердце Бланш подскочило и замерло на мгновение.
Черты его лица стали жесткими, на нем отразились злость и горечь.
— Люди сильно, нелепо переоценивают значение любви, — заявил он и, хромая на своем костыле, отошел от гостьи.
Бланш осталась сидеть неподвижно с открытым от изумления ртом. У сэра Рекса несчастная любовь! Это объясняет всё.
А он вдруг легко, без видимых усилий повернулся к ней. Он снова улыбался, но холодно и сердито.
— Что на самом деле мешало вам спать сегодня?
Такая резкая перемена встревожила Бланш.
— Мечта, — вдруг ответила она — и почувствовала, как ее щеки горят от стыда. Она не собиралась лгать, даже если это безвредная невинная ложь.
Сэр Рекс медленно улыбнулся. Улыбка была веселая, и Бланш стало ясно, что он понял все.
— Я надеюсь, что это была приятная мечта, — сказал он тоном соблазнителя.
Бланш не понравились ни его интонация, ни скрытый в ней намек. Она старалась смотреть мимо сэра Рекса, чтобы он не угадал правду. Он не должен знать, что она думала о своем будущем замужестве и о том, годится ли он ей в мужья. И что ей делать теперь? Ее ум с трудом усваивал, что сердце сэра Рекса ранено — а может быть, и разбито — несчастной любовью.
— О ком же вы мечтали?
— Сэр Рекс! — ахнула она.
— Это просто мое предположение, — невозмутимо ответил ее собеседник, но было видно, что он доволен. — Вы необыкновенная женщина, я всегда так считал. Раньше я просто признавал, что вы — одна из немногих истинно светских дам в высшем обществе. Но в последнее время вы, кроме того, вызываете у меня любопытство.
Бланш решила, что он очень пьян. И этот поворот их разговора ей не нравился.
— Я должна уйти к себе, — быстро сказала она.
— Вы знатная леди, но при этом человек. У вас в жилах нормальная кровь, красная, как у всех людей. Вы мечтаете, как все мы. И я не могу удержаться от догадок по поводу того, о чем — и о ком — вы можете мечтать.
Сэр Рекс сделал шаг к ней. Он не выглядел пьяным, но, конечно, был пьян, иначе он ни за что бы не задал ей такой вопрос. И что еще хуже, его взгляд был невероятно настойчивым.
Бланш едва не задохнулась, но, наконец, смогла произнести:
— Сэр Рекс, вы меня очень смущаете!
— Это потому, что я деревенский мужлан — и пьяный мужлан. Не отрицайте этого. Я знаю, что говорят обо мне у меня за спиной, и вы точно так же это знаете. Почему, Бланш? Почему вы согласились пробыть здесь две ночи, хотя могли бы провести по необходимости всего одну? Мы оба знаем, что я шокировал вас вчера. Если вы когда-то и восхищались мной, теперь это восхищение утрачено навсегда. — Его лицо исказила странная гримаса. — Но вы сказали, что не желали обидеть меня, и это совершенно сбивает меня с толку. Вот ваши точные слова: я тот, кого вы меньше всего хотели бы обидеть. Что это — вежливое притворство, леди Бланш? Вы же не могли сказать такие слова искренне.
— Нет, я не притворялась! Я всегда восхищалась вами, сэр Рекс.
Он изумленно и пристально смотрел на нее. Зал наполнила тишина.
— Поэтому, пожалуйста, не полагайте, что знаете мои мысли.
— Вы говорите это искренне? — спросил он.
— Да! — воскликнула Бланш и почувствовала во рту вкус крови: она нечаянно прикусила губу. — Ваше трудолюбие и находчивость поразили меня. Я совершенно не ожидала, что ваше имение в таком отличном состоянии и так прекрасно управляется.
Его глаза широко раскрылись.
— И сегодня вы так великодушно помогли той семье в Пентвейте. Вы великодушный и благородный человек!
— Но сплю со своей служанкой.
Теперь ее щеки уже пылали, и Бланш схватилась за них руками.
— То, о чем вы сказали, меня не касается. Я никогда не узнала бы об этом, если бы не ворвалась к вам без разрешения. И я очень сожалею об этом недоразумении.
Он немного помолчал и спросил:
— Как я мог бы вернуть себе хотя бы малую долю вашего уважения?
Бланш почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Это было возмутительно, но теперь она не могла остановиться.
— Мое уважение по-прежнему с вами. Я не знаю подробностей вашей жизни, но я уверена, что после войны вы страдаете от какой-то боли, и это не физическая боль. Я очень ясно чувствую, что именно она иногда делает вас таким, как сейчас. И она же — причина ваших любовных связей.
Сэр Рекс внимательно смотрел на нее и молчал. Наступила ужасная тишина.
Бланш поставила стакан и обняла себя за плечи. Она, никогда не проливавшая слез, сейчас была готова заплакать. Она была в смятении и дрожала от испуга и горя.
Тишина продолжалась слишком долго, и ей поневоле пришлось взглянуть на сэра Рекса. Вряд ли она когда-нибудь видела такого печального и несчастного человека, каким он был сейчас.
— Вы правы, — просто и прямо ответил он. — Могу я сделать что-то, что заставило бы вас критиковать меня?
Она покачала головой:
— Не в моем характере критиковать кого-либо. А если бы это случилось, я уж точно начала бы не с вас. — Она сделала прерывистый вдох. — Однако я бы посоветовала вам убрать со стены оружие!
Его глаза опять широко раскрылись.
— Вы хотите мучить себя, постоянно напоминая себе о вашей боли, верно?
Из его горла вырвался какой-то хриплый звук, и он ответил:
— Я потрясен: вы проницательны до неприличия.
— Я знаю, что вы герой. Все знают, что вы спасли от смерти второго сына тогдашнего герцога Клервуда — Маубрея, который сам теперь стал герцогом. Герои заслуживают уважения, а не осуждения. Герои заслуживают одобрения и любви.
— Я не герой! — отрезал он. — Если бы мне пришлось начать все сначала, если бы Маубрей снова лежал там и был близок к смерти, я бы оставил его подыхать. И пускай бы дьявол забрал его душу.
— Вы не можете говорить это всерьез! — крикнула она.
Он дрожал. Бланш видела, что он борется с очень сильными чувствами, но что это за чувства, она не могла понять.
— Как много вы знаете обо мне, леди Херрингтон!
Бланш поняла, что ее собеседник внезапно рассердился и что это опасно. Ее беспокойство мгновенно переросло в сумасшедшую тревогу. Пора уходить!
— Все знают о вас столько же, сэр Рекс, — сказала она.
— Моя семья знает, что я спас Маубрея, а больше никто не помнит об этом.
— Вы сами помните об этом.
Как только Бланш договорила эти слова, она пожалела, что они сорвались у нее с языка.
Сэр Рекс гневно повернулся к ней — и качнулся, потеряв равновесие.
Бланш закричала, подбежала к нему, схватила его за руку, и они оба ударились о стену. Одно мгновение Бланш была в объятиях сэра Рекса. Когда он прижал ее к стене всем своим крепким и сильным телом, она перестала бояться, что он разобьется. Он был такой большой — целая гора мышц, и теперь его тело окружало ее со всех сторон. В недрах этой горы она чувствовала себя маленькой и уязвимой. Ее еще никогда не обнимал мужчина — во всяком случае, так. К ее стыду, порыв дрожи пронзил ее тело. Ошеломленная этим, Бланш взглянула вверх и увидела, что сэр Рекс впился взглядом в ее губы.
И тогда она поняла, что Рекс де Варен хочет ее.
Рекс де Варен, самый сексуальный мужчина из всех, кого она знает, готов поцеловать ее. Вот оно — настоящее мужское влечение. Восторг и страх смешались в ее душе. Но он не наклонился к ней и не прижался губами к ее губам. Он только взглянул на нее очень мрачно и, тяжело дыша, отступил на шаг.
Бланш стояла, прислонившись к стене и не имея сил пошевелиться. Она вдруг снова начала дрожать. Ее колени подгибались. Покалывание в ее внезапно набухшей плоти продолжалось, хотя и стало слабее.
— Есть поговорка: «Не становись на пути у льва в его логове».
Бланш ответила не сразу:
— Я спустилась вниз, чтобы выпить. Я не ожидала, что вы будете здесь.
Она каким-то образом сумела взглянуть ему в глаза и была поражена: в них пылал гнев.
— Вчера вы точно так же вошли в мой кабинет.
— Я… — начала она, краснея от возмущения.
— Встань на пути у зверя, и он тебя укусит! — крикнул сэр Рекс. Все его лицо выражало разочарование.
Она испугалась и насторожилась. Но он был прав. Она задавала очень интимные вопросы и давала ему советы в его личных делах и потому заслужила его гнев. Но не такой же сильный!
— Простите меня, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.
Эта ночь оборачивалась катастрофой. Но он загородил ей путь. Его красивое лицо оказалось до ужаса близко к ее лицу.
— Тогда ответьте мне честно и правдиво. Мысли о каком молодом породистом красавце не дали вам уснуть сегодня? С каким образцовым мужчиной вы на самом деле хотите вступить в брак и лечь в постель? Настала ваша очередь исповедаться, Бланш.
Бланш была в ужасе. Ни один мужчина еще не говорил с ней так гневно. И каким-то образом она чувствовала, что внутри его ярости и досады скрывается желание. А если признаться, что она думала о нем как о возможном муже — конечно, если спать с ним в разных спальнях? — мелькнуло у нее в уме.
— Я приму разумное решение! — почти задыхаясь, произнесла она.
— Без всяких романтических соображений?
— Я выберу мужа рассудком! — крикнула Бланш.
Сэр Рекс сердито хмыкнул.
— Вы заслуживаете большего, — сказал он.
Ее глаза широко открылись.
— Я пьян и потому скажу вам в точности то, что думаю. Вы заслуживаете честного мужа с доброй от природы душой. — Его глаза горели. — Вы заслуживаете мужчину, который будет восхищаться вами, защищать вас, уважать… и очень любить вас.
Бланш открыла рот от изумления. Что означает эта хвалебная речь в ее честь?
Сэр Рекс поднял руку и нежно провел пальцами по ее щеке. Бланш оцепенела. Ее охватил панический страх — и одновременно она почувствовала, как по телу прошла горячая волна желания.
— Вы заслуживаете мужчину, который заставит ваше сердце учащенно биться и с которым вы будете плакать от наслаждения.
У Бланш перехватило дыхание.
Он опустил руку.
— Я желаю вам найти для себя образцового мужчину.
Бланш смутилась.
Сэр Рекс вышел из зала.
Сэр Рекс почти поцеловал ее.
Бланш уже давно смотрела на свой остывший чай. Она завтракала одна и вспоминала в мельчайших подробностях каждую минуту вчерашнего вечера. Ее сердце билось быстро и неровно, вызывая неприятную дрожь в груди. Сэр Рекс был пьяным, наглым, ужасно дерзким и слишком мужчиной. Его сердце разбито, его преследуют воспоминания о войне. И он считает, что она заслуживает восхищения, уважения и страстной любви.
«Вы заслуживаете мужчину, который заставит ваше сердце учащенно биться и с которым вы будете плакать от наслаждения».
Бланш протянула руку за чашкой, но воспоминание об этих словах заставило ее дрожать. Фарфоровая чашка зазвенела, ударившись обо что-то, и девушка быстро поставила ее обратно.
Она не способна на такую страсть, о которой говорил сэр Рекс. Как он мог сказать ей такое? И как она сама могла сказать все, что говорила ему вчера?
Бланш снова стала смотреть на чай, который уже совсем остыл. Она никогда не была так сбита с толку. Ей было очень жаль сэра Рекса. Сострадание к нему переполняло ее, но у нее не было никакой возможности проявить сочувствие. Он ведь не ребенок, она не может обнять его и приласкать, как маленького.
Вчера ночью он все время бросал на нее свои мрачные, жгучие взгляды.
Вчера ночью он едва не поцеловал ее.
Ей не нужно было иметь любовный опыт, чтобы понять, как близок он был к этому. Но он был сильно пьян. Значит, свою страсть он нашел в бутылке. Это было не настоящее любовное желание, верно?
Ее трясло, как от озноба. Вчера ночью она сама хотела его поцелуя! И хотела не просто от любопытства. Она никогда не забудет то короткое мгновение, когда была в его объятиях, когда его власть, мужская сила и телесная мощь победили ее. Она была потрясена и испугана. Но теперь она знает, что такое любовное желание. От этого желания заныло ее тело.
Столько лет она верила, что никогда не почувствует страсть, — и вот, наконец, в ней проснулась женщина. Как это могло случиться? Сэр Рекс не подходит ей, и вчерашняя ночь доказала это. Он был мрачным, опасным, даже страшным. И такой же грозной, как он сам, была его мужская сила. У него есть много чудесных качеств, но душевные муки и избыток мужского начала перевешивают их. Она должна вычеркнуть его имя из того списка, где оно стоит единственным, верно?
Что было бы, если бы он ее поцеловал?
Если она еще немного времени поживет в Боденике, поцелует ли он ее?
Бланш не знала, что делать и что думать. Она могла признать свое изумившее ее желание, чтобы ее поцеловали. Ей пора узнать, что такое поцелуй. Бесс и Фелисия стали бы ее ободрять. Но если это приведет к чему-то другому — к чему-то большему?
Желать поцелуя в ночной темноте — совершенно не то, что желать утоления страсти. А она не из тех женщин, которые заводят себе любовника. И тем более это невозможно сейчас, когда она ищет мужа для себя. Бланш решила, что ей лучше всего немедленно уехать из Лендс-Энда. Уехать, пока события не сложились в цепь, где одно влечет за собой другое, пока они не сблизились еще больше, пока еще есть выход из этого положения.
Но не мог бы сэр Рекс до ее отъезда снять оружие со стены?
Если бы она могла поступать как хочет, если бы вообще могла ему помочь, она бы избавилась от этой выставки оружия, чтобы он мог со временем забыть о войне и о преследовавших его призраках из прошлого. И кто та женщина, которая разбила его сердце?
Лизи однажды очень гордо сказала, что мужчины из рода де Варен влюбляются один раз в жизни и навсегда. Бланш верила в это, потому что очень хорошо знала эту семью. Она видела, как расцветала любовь Тайрела к Лизи после того, как расторгла свою помолвку с ним. И эта любовь продолжает цвести, хотя прошло уже много лет. Она слышала скандальную новость о том, что Шон О'Нил похитил Элеонору из-под венца. Их любовь не слабеет со временем. Два года назад Клиф де Варен, самый родовитый, и к тому же самый богатый, из тогдашних великосветских женихов, вернулся домой с дочерью бездомного пирата для того, чтобы жениться на ней. Девлин О'Нил, еще служа в королевском флоте, бросил вызов Адмиралтейству — похитил Вирджинию, чтобы отомстить своему врагу. А теперь он и Вирджиния празднуют в Париже девятую годовщину своей свадьбы. И по-прежнему обожают друг друга. И конечно, есть еще граф и графиня.
Она подумала, что сэр Рекс будет до самой смерти тосковать по какой-то образцовой женщине. И ей стало очень жаль сэра Рекса. Он заслуживает гораздо большего, чем то, что дала ему жизнь. Теперь Бланш начала понимать, почему он так напряженно и непрерывно трудится. При свете дня он прогоняет от себя своих призраков тяжелым трудом, а по ночам — бутылкой вина или бренди.
Ей, вероятно, нужно уехать из Лендс-Энда и сосредоточиться на списке настоящих поклонников, которых будет интересовать в ней не только ее богатство. Но перед отъездом она должна сделать что-то — хоть что-нибудь, — чтобы жизнь сэра Рекса стала легче и, может быть, даже внести в эту жизнь немного радости.
На полу столовой появилась тень, и Бланш заволновалась.
Но ей незачем было поднимать взгляд: она и так знала, что на пороге стоит сэр Рекс. Кровь в ее жилах потекла быстрее, у нее перехватило дыхание. Бланш забыла о его демонах, зато очень ясно вспомнила, каково быть в его объятиях.
Бланш заставила себя улыбнуться, надеясь, что не покраснела, и осторожно подняла на него глаза.
Взгляд сэра Рекса был до ужаса прямым — таким прямым, что ей стало неловко. Кроме того, на нем не было заметно никаких следов усталости. Если бы она не знала, то никогда бы не догадалась, что ночью он был пьян.
— Доброе утро. Я удивлен, что вижу вас, — сказал он и мгновенно покраснел.
Бланш онемела. Ее сердце бешено колотилось в груди, когда она смотрела в глаза сэра Рекса. В их влажном взгляде отражались угрызения совести и сожаление. Бланш вспомнила свою ночную беседу с ним, хотя хотела бы ее забыть. Она взглянула на его рот. Губы были плотно сжаты, но, как бы сильно он ни стискивал губы, они оставались полными, а их изгиб был совершенным по красоте.
— Доброе утро, — сумела она произнести, надеясь, что он не станет вспоминать их разговор. — Погода сегодня чудесная, — отважно начала она.
— Я этого не заметил, — ответил сэр Рекс.
Его взгляд не дрогнул. Хозяин дома, очевидно, твердо решил продолжать беседу по-своему.
— Я понимаю, что нанес вам еще одно непростительное оскорбление, вернее, целый ряд оскорблений.
Розовые пятна на его скулах стали красными.
Бланш прикусила губу. Он выглядел таким несчастным и явно опять осуждал себя.
— Сэр Рекс, может быть, я налью вам чаю?
Он хмыкнул.
— Я думал, вы уже уехали, но теперь знаю, что вы уезжаете только сейчас: я видел, что ваш кучер готовит лошадей к отъезду. Я должен снова принести вам мои самые искренние извинения. Вам пришлось вытерпеть самые грубые замечания, какие только возможны, и мою наглость. Я не имел права говорить с вами так, как говорил. Я не имел права… — он молчал, подбирая слова, а она не могла отвести взгляд в сторону, — играть с вами.
Ее сердце билось сильно и гулко. Слова сэра Рекса, несмотря на свой грубый смысл, не были грубыми: в их тоне было слишком много чувственности. Неужели он ночью играл с ней? Неужели он намеренно хотел смутить ее своей агрессивной сексуальностью?
Она была настолько подавлена этой мыслью, что едва сумела произнести:
— Я не поняла, что беседа, которую я честно вела с вами, была для вас не тем же, что для меня.
— В самом деле не поняли? — спросил он, пристально глядя на нее ярко горящими глазами. Потом он добавил: — Невозможно найти подходящие извинения за мое поведение нынешней ночью.
Бланш стало горько. Дрожа, она встала на ноги и заговорила:
— Если говорить правду, я не должна была врываться к вам ночью. — После этих слов к ней вернулись голос и твердость духа, и она закончила: — Это ваш дом. Вы имеете полное право наслаждаться отдыхом в своем большом зале после ужина.
— Вы моя гостья и имеете полное право подойти ко мне. Я ведь просил вас остаться — разве вы не помните этого?
Бланш заволновалась, и ей захотелось заступиться за этого странного человека перед ним самим.
— Пожалуйста, не наказывайте себя, сэр Рекс. Я не вспоминала о прошлой ночи. — Говоря эту ложь, Бланш чувствовала, что ее щеки горят от стыда.
Сэр Рекс посмотрел на нее мрачно и недоверчиво, и она поняла, что он ей не поверил.
Она посмотрела на свою чашку и сказала:
— У нас был необычный разговор. — Она сделала вдох. — Он был замечательный и приятный тем, что не похож на другие. И только.
Договорив, она взглянула на него. Его глаза были широко раскрыты.
— Вы, конечно, не верите в это. Я уверен, что теперь вы осудите меня.
— Мне не за что вас осуждать. Мы с Бесс обсуждаем очень многие и очень разные темы. Она говорит со мной очень откровенно, иногда она даже шокирует меня этим.
Бланш сумела улыбнуться.
— Я не Бесс, — напомнил ее собеседник.
— Друзья всегда разговаривают между собой откровенно. Я уверена, что вы хотели дать мне советы, а не обидеть меня. И вы не обидели меня, — убежденно добавила она. — У меня до сих пор никогда не было друга-мужчины.
— Друг-мужчина, — уныло повторил он. — Значит, я теперь ваш друг?
Она молчала, не зная, что ответить.
Тогда он очень медленно произнес:
— Вы невероятно великодушны. Вы подаете пример всем леди и джентльменам.
Эта похвала очень тронула Бланш. Она едва не задрожала от восторга, но ответила:
— На самом деле я вовсе не пример для всех.
— Я больше чем когда-либо уверен, что ваша доброта не имеет себе равных. Я жалею, что не позволил вам выпить рюмку перед сном в одиночестве.
Бланш прикусила губу — так же как ночью.
— Вам было нужно чье-нибудь общество. Это вполне обычное желание, сэр Рекс.
Она увидела, как его взгляд вспыхнул от воспоминания и как потом он отвел глаза в сторону. Бланш была уверена: сэр Рекс вспомнил, как признался ей, что чувствует себя одиноким. Ей стало больно за него. Он одинок, и ему нужен настоящий друг.
— Кроме того, разве я сама не обидела вас? — тихо сказала она. — Я тоже совала свой нос в чужие дела, и делала это сознательно. Вы не можете отрицать это, сэр Рекс. Может быть, это я должна извиниться перед вами за свое поведение?
Он отрывисто и грубо рассмеялся и недоверчиво покачал головой:
— Вы снова пытаетесь поменяться со мной ролями — сделать так, чтобы виноватой казались вы. Вы пытаетесь щадить мои чувства.
Бланш набралась смелости и ответила:
— Вчера ночью я говорила правду. Вы хороший и достойный человек. Я всегда очень уважала вас, и буду по-прежнему уважать.
Он вздрогнул от неожиданности.
— Я чувствую себя так, словно мы пережили еще одну бурю. И не просто бурю, а ураган.
Бланш улыбнулась: ей стало легче.
— Я чувствую себя так же.
Сэр Рекс наконец улыбнулся, но улыбка недолго оставалась на его лице. Он внимательно вглядывался в свою собеседницу.
— Значит, мы еще какое-то время проведем вместе как добрые друзья?
Бланш заглянула в его загадочные темные глаза и поняла, что не хочет уезжать — во всяком случае, сегодня. Может быть, завтра она будет настроена иначе.
— Мы знакомы очень давно, — сказала она.
— Да, давно. Уже восемь лет, — отозвался сэр Рекс.
Ее сердце подпрыгнуло в груди.
— Я не хочу подвергать нашу дружбу опасности, — заявила она.
— Я тоже этого не хочу! — мгновенно согласился сэр Рекс.
Это было сказано с такой силой, что Бланш испугалась. Но она улыбнулась и договорила:
— Кроме того, друзья часто делятся своими тайнами.
Сэр Рекс посмотрел на нее. Это был взгляд сбоку, не такой чувственный, как те, которые он бросал на Бланш прошедшей ночью, но прямой и пристальный. У Бланш перехватило дыхание от этого взгляда, который словно прощупывал ее душу.
— По-моему, обмен тайнами происходил только в одном направлении, — заметил сэр Рекс.
Бланш густо покраснела.
— Возможно, иметь друга, которому действительно можно довериться, — это счастье, сэр Рекс.
— Женщины в этом отношении отличаются от мужчин. Мужчины не высказывают свои мысли так открыто, если только не находятся под влиянием вина. — Бланш заметила, что он, наконец, сменил позу и слегка расслабился. — Но я вижу, что за это вы меня простили.
— Вас совершенно не за что прощать, — заверила его Бланш, и, как ни странно, она была искренна. Сказав это, она пожала плечами, но почувствовала, что каким-то чудом перевела разговор на менее опасную тему.
Так она считала, пока сэр Рекс не спросил ее с обезоруживающей улыбкой:
— А у вас есть тайны, которыми вы хотели бы поделиться?
Она вздрогнула и почувствовала, что бледнеет. Если она когда-нибудь изменит свое решение и предложит ему стать ее мужем, она будет должна рассказать ему правду о своем природном изъяне.
Глаза сэра Рекса широко раскрылись. Он отвернулся от девушки и сказал:
— Я вижу, что у вас их нет.
Помолчав, он добавил:
— Я скажу Анне, чтобы она приготовила вам еду в дорогу, — вы же возвращаетесь в город.
Бланш встревожилась. Они только что договорились быть друзьями, хотя эта дружба и странная. Как же она может уехать? Если бы сэру Рексу настоящий друг был нужен хотя бы наполовину так сильно, как она нужна Бесс и Фелисии, она осталась бы здесь без колебаний.
— Вы просите меня уехать? Я пользовалась вашим гостеприимством слишком долго? Если это так, я понимаю вас.
Он вздрогнул от неожиданности.
— Я полагал, что вы готовитесь к отъезду.
— Я собиралась поехать в Ланхадрон. Мальчики Джонсонов ходят босиком, и младшая девочка тоже. Я действительно не собиралась возвращаться в город.
Сказав это, Бланш улыбнулась сэру Рексу.
— Я должна сделать еще одно признание, на этот раз при свете дня. Сэр Рекс, я не готова вернуться к толпам поклонников, которые осаждают Херрингтон-Холл. Я боюсь выбора, который рано или поздно должна буду сделать. — Бланш снова улыбнулась. Она надеялась, что он позволит ей остаться. Если бы она умела кокетливо взмахивать на мужчин ресницами, она сделала бы это сейчас для сэра Рекса.
Его напряженный взгляд заставил Бланш почувствовать себя маленькой и слабой, так же как ночью.
— Я не могу упрекнуть вас за это. Вам явно незачем спешить. Ваше состояние вряд ли исчезнет за одну ночь, а значит, не исчезнет и толпа ваших поклонников. — Его взгляд стал мягким. — Оставайтесь здесь столько времени, сколько пожелаете.
Действительно ли он думает то, что сказал сейчас? — мелькнуло в уме у Бланш.
— Если за это время мое присутствие станет вас тяготить… — начала она, но сэр Рекс остановил ее, подняв левую руку, и сказал:
— Этого никогда не может случиться.
Ее сердце подпрыгнуло в груди и забилось быстрее. Он может быть таким же галантным, как лучший из светских джентльменов, подумала она и ответила:
— Спасибо. Я бы очень хотела погостить здесь еще немного.
Он бросил на нее еще один долгий вопросительный взгляд, от которого она задрожала.
Почему она не считала его кандидатом в мужья? Сейчас она совершенно не могла понять этого. В эту минуту его недостатки не имели для нее значения. Значение имел лишь взгляд, которым он продолжал смотреть на нее, и странное — настойчивое и неровное — биение ее сердца.
Его взгляд переместился на ее губы.
— В двенадцать дня мне надо быть на собрании в деревне. Если вы подождете еще час, я с величайшим удовольствием готов сопровождать вас туда.
Бланш пробормотала что-то о том, как это было бы чудесно.